И жили они долго, пока не умерли

– Нерия, пожалуйста, положи бинты. – Нет. – Положи. – Нет, не положу. – Тогда я сам положу. – Милый, вынь свой нос из моих вещей!       Нерия оттолкнула Каллена от кровати, сдёрнула лежащую на ней сумку и прижала к груди. Каллен схватился за ремень сумки, пытаясь отобрать её и запихать туда толстый рулон бинтов. – Нерия, что за глупое упрямство? – Мне не нужны бинты. Со мной будет лучший лекарь Тедаса. Она меня из могилы вытащит, если понадобится. – А если вытаскивать из могилы придётся её? – Мы с Гленном, между прочим, тоже умеем целительские заклинания применять, – обиделась Нерия, – мы тоже маги. Умные, образованные, талантливые маги. А не дети малые. – Да, да… – ответил Каллен и выхватил сумку, едва Нерия отвлеклась, осматриваясь в спальне, чтобы убедиться,что она не забыла ничего важного, – что-то ты воды мало взяла, – он вытащил из сумки наполненный бурдюк. – На дорогу хватит. Потом в ручье наберу. – На болоте? Ты в своём уме? – Это ты не в своём уме, милый! Вокруг болота лес! Там есть ручьи с питьевой водой! – Но на Глубинных тропах этого не хватит! – он потряс бурдюком, кладя сумку на пол. – Они под землёй! Их поэтому называют глубинными! Там очень влажно! Ты же был со мной в том тейге! – Ну хорошо, – сдался Каллен, – спальный мешок не забудь. – Не забуду. – И огниво. – Оно само пойдёт. Своими метровыми ногами. – Нерия! – Каллен! – Возьми огниво! – У нас два мага, которые умеют управлять огнём. Показываю на пальцах – два! – для наглядности Нерия ткнула под нос Каллену два пальца. – Нахера нам огниво? – Нельзя во всём полагаться на магию. – Но у тебя нет магии. Тогда, выходит, ты во всём полагаешься на огниво, – заметила Нерия, – можно ли во всём полагаться на огниво? Разумно ли это? Безопасно ли это? Не накладывает ли это на огниво слишком много ответственности? Не сломается ли оно под грузом ожиданий? – С тобой невозможно разговаривать, – покачал головой Каллен, – я беспокоюсь о тебе. Это забота. – Это опека. Что мы говорили об опеке? – Мне можно тебя опекать, ты моя жена. – Жена, а не дочь. Не прекратишь лезть в мои вещи – начну называть тебя папочкой, – пригрозила Нерия и отпихнула ногой кошку, которая, просочившись в спальню через приоткрытую дверь, нырнула головой в сумку, – и это будет даже не: "отшлёпай меня, папочка, я была очень плохой девочкой", а скорее: "папочка, я покакала". Так что не зли меня. – Вообще, "отшлёпай меня, папочка" звучит не так уж плохо, – признался Каллен, – очень даже хорошо звучит, на самом деле. – Я тебя совсем испортила.       Нерия вытолкнула за дверь кошку, предпринявшую новую попытку отправиться с ней в путешествие в сумке, и двинулась на Каллена. Тот попятился, упёрся в кровать, пошатнулся от тычка обеими ладонями в грудь и сел, отодвигаясь к изголовью и наблюдая, как Нерия встаёт на колени и нависает сверху, заставляя его лечь. – Куда ты дел скромного храмовника, краснеющего от моих шуток? – спросила она, прикусив мочку уха. – Он остался там же, где и командующий армией, которого без раздумий взяли бы в городскую стражу.       Нерия выпрямилась, поёрзала, усаживаясь поудобней на обтянутых штанами бёдрах мужа, и посмотрела на его лицо. Он отвёл взгляд и тоскливо вздохнул, как собака, с которой давно не гуляли. – Милый, они не могут тебя не взять. – Ты просто не видела, с каким лицом он сказал мне: "Я пришлю гонца, когда будут новости". Я знаю, что это значит. – И что же? – Что никакого гонца я не дождусь. Он меня вежливо спровадил.       Он перевёл взгляд на сидящую на нём Нерию, будто ожидая, что она подтвердит его версию. И она могла бы. Более того, она считала, что Каллен сделал абсолютно верный вывод. Но у неё язык не поворачивается сказать ему, что он все понял верно. Капитан стражи отчитывается непосредственно мэру, и, надо полагать, закончив беседу с Калленом обещанием дать знать о своём решении в ближайшее время, он помчался уточнять у начальства, можно ли принять обратно на службу опального генерала Инквизиции. А мэр, разумеется, ответил однозначным отказом, поскольку ненавидит генерала Инквизиции и его мерзкую остроухую жену всеми фибрами своей гнилой души. Вот, что сказала бы Нерия Каллену, если бы не умирала от жалости к нему каждое утро последние несколько дней, когда он болтался у входной двери, высматривая гонца с добрыми вестями. – Может быть, он тянет время, чтобы наказать тебя за то выступление в мэрии? Чтобы ты не думал, что тебе всё легко сходит с рук. Помучает тебя немного, чтобы знал, как дисциплину нарушать, и вернёт тебе работу. – Спасибо, что не радуешься моему провалу. – Во-первых, это не провал, – Нерия погладила его по щеке и принялась расстёгивать рубашку, – а во-вторых, я никогда в жизни не стала бы радоваться твоим провалам, даже если в случае твоего успеха я буду немного расстроена. Это прозвучит очень банально, но я счастлива, когда ты счастлив. Если ты считаешь, что только в армии ты на своём месте, я понимаю это, принимаю, и искренне надеюсь, что тебе вернут работу в страже. – Куда ты дела стервозную чародейку с жалом вместо языка? – Она ждёт своего часа, чтобы явить себя порождениям на Глубинных тропах. – Ты правда считаешь, что тебе туда нужно? – Да. Нам всем нужно. Мне нужно, Гленну нужно, даже Айрис нужно, судя по тому, как быстро она согласилась влезть с нами в тейг. Её обычно на авантюры не уговоришь. Но кажется, она тоже от этого… – Нерия взмахнула руками, не закончив фразу. – От чего? Быта? Рутины? – Нет, это… – она сощурилась и скривила рот, не решаясь продолжить разговор, но всё-таки собралась с мыслями и пояснила, – милый, не один ты страдаешь от того, что твои умения некуда применить. Мы с Паломой говорили кое о чём, когда она только приехала… – Тааак… – настороженно протянул Каллен. – Она сказала, что может порекомендовать меня кому-то, кто может порекомендовать меня на место советницы Селины… Не говори ничего! – она склонилась к Каллену и закрыла ему рот обеими ладонями сразу, виновато глядя в его возмущённое лицо. – Я отказалась. Я не хочу в Орлей, я не хочу быть приближённой к королевскому двору и не хочу быть на поводке ни у императрицы Селины, ни у короля Алистера, ни у архонта Радониса. Я всю жизнь хотела быть свободной, и я не променяю свободу ни на деньги, ни на власть, ни на что-либо ещё, – она убрала руки, выжидающе глядя на мужа. – Но? – спросил Каллен. – Но ещё Палома сказала, что я напрасно растрачиваю себя там, где меня может заменить кто угодно другой. И мне кажется, что это проблема всех нас. Может, кроме Айрис, но и она, наверное, тоже мечтала не антиванских господ от похмелья лечить. Когда мы познакомились, она была такой… воинственной. Насколько она вообще может быть воинственной. Пылко и страстно верящей в свою способность изменить мир. Понемногу, маленькими шажочками, долго и терпеливо. – Похоже на неё, – согласился Каллен. – На всех нас! – всплеснула руками Нерия. – Думаешь, когда Гленн в Скайхолде тренировал заклинания, поджигая сортиры, он это делал, чтобы тебе насолить? Нет, он готовился стать величайшим магом, который будет своей магией раздвигать горы и поворачивать реки вспять! – Зачем? – Это метафора! Он мог бы делать хорошие вещи, спасать попавших в беду, помогать обездоленным, вести за собой тех, кто отчаялся сам найти свой путь… а вместо этого он магическим огнём камины в трактирах разжигает. – Я и говорю, возьми огниво, не надо расходовать его уникальные таланты на ерунду. – Но это абсолютное ничто в сравнении с тем, на какую ерунду расходую свои таланты я, – не дала увести разговор в сторону Нерия, – я по-настоящему уникальна. – И скромна, – добавил Каллен. – Я уникальна, – упрямо повторила Нерия, – с помощью моей магии я могу почти кого угодно заставить сделать для меня почти что угодно, да так, что он поверит, что это его собственное желание. И что я делаю? Морочу голову мужику в "Гиацинте", чтобы он не написал на меня жалобу за то, что ему слишком долго несут жаркое. – А последствия стоят того? – поинтересовался Каллен. – Тебе вот, например, не жалко все те розы, что я выкидываю каждый раз, как посыльный от Лучиано приносит новый букет? А ведь это всё из-за твоего заклинания – Я не видела никаких роз, – удивилась Нерия. – О, нет, я проболтался, – без тени сожаления произнёс Каллен, – если встретишь его, скажи, чтобы в следующий раз слал деньги. – Сам скажи, – Нерия провела ногтями по обнажившиеся под расстёгнутой рубашкой груди, – это ведь ты идёшь к нему на вечеринку. С Паломой. – Не только же мне ревновать. Вдруг после вечеринки она тоже начнёт слать мне розы. – Если пока меня не будет, – Нерия склонилась к Каллену, почти укладываясь на него и ведя рукой от груди к животу, – между вами произойдёт что-то, к чему я могла бы приревновать, – она сдвинула руку ниже и сжала её в паху. Каллен коротко вздохнул и поймал её ладонь, но Нерия надавила сильней, глядя в светлые карие глаза, и чувствуя, как член в штанах твердеет под её прикосновением, – я очень сильно обижусь на вас обоих. – Ничего не произойдёт, ты же знаешь. – Обещаешь? – Обещаю. – Поцелуи тоже считаются. – Неужели это нужно уточнять? – Нужно, – закивала Нерия, – в Антиве поцелуи вообще ничего не стоят. Но для меня стоят. Твои поцелуи только для меня. – Танцевать мне с ней можно? – Что за глупый вопрос, храмовник. Конечно можно, я же не сумасшедшая собственница. Можете пить, веселиться, танцевать, играть в Порочную добродетель и высмеивать антивскую знать. Как друзья. Но всё самое личное оставь мне. – Вообще, танцы – это очень интимно, – заметил Каллен. – Ага, – согласилась Нерия, – вертикальное выражение горизонтального желания. – Чего? – В Антиве так говорят про танго. Но ты же не умеешь танцевать танго, правда? – Нет. Вальс – мой предел – Тогда мне нечего бояться. Палома вряд ли решит, что ты пытаешься соблазнить её своим косолапым вальсом. – Ну наконец-то я узнаю свою жену. А то последние полчаса ты была такой доброй и понимающей, что мне аж на сердце неспокойно стало, вдруг в тебя вселился кто. – Хочешь, я одной фразой докажу, что я – это я? – спросила Нерия, покусывая мочку уха. – Да, – неуверенно ответил он, кладя ладонь ей на поясницу.       Нерия выпрямилась, сидя верхом на Каллене, облизнула губы, медленно спустила с плеч бретели тонкого домашнего платья, проводя ладонью по плечам, оголила грудь, ущипнув мгновенно затвердевший сосок, снова подалась к Каллену, задирая подол, наклонилась к его уху и шепнула: – Отшлёпай меня, папочка.       Каллен прыснул и одним рывком стянул Нерию с себя на кровать, переворачивая на живот. Она схватилась за платье, чтобы снять его, но второй рывок поставил её на четвереньки, и Нерия упёрлась локтями в матрас, оставив платье болтаться на поясе. Нижнее бельё заскользило по коже, холодя её гладким шёлком, и упало к коленям. Нерия чуть расставила ноги, выгибаясь так, чтобы показать себя супругу с самой красивой стороны, и оттопыренные ягодицы обожгло тяжёлым шлепком. – Это за то, что не положила бинты. – Ты серьёзно? – А это за то, что не взяла огниво, – следующий удар заставил Нерию всхлипнуть. – Храмовник, ты… – она взвизгнула от удара по ягодице наотмашь. И от следующего. И ещё от пары, таких же ощутимых. – Это за то, что взяла мало воды, – за спиной у Нерии звякнула пряжка ремня, – подожди секунду, сейчас ещё за то, что Лучиано тебе цветы шлёт, добавлю. – Ты не посмеешь. – Думаешь?       Нерия замерла, прильнув щекой к одеялу и прислушиваясь к шуршанию ремня, готовясь к тому, что сейчас он полоснёт по её ягодице, вырывая болезненный крик. Но на разгорячённую шлепками кожу легла такая же горячая рука. – Ты права, я не могу, – признался Каллен, – я ещё от “Магнолии” не оправился. Как вспомню, как я плетью тебя… руки трястись начинают. – Мне очень понравилось. Но, по справедливости, за то, что Лучиано шлёт мне цветы, ты должен выпороть его, а не меня. – Кто знает, может, на вечеринке этим и займусь – Не надо, – Нерия посмотрела через плечо на раздевающегося Каллена, – милый, он точно попробует тебя спровоцировать, не поддавайся. – Он уже меня провоцирует, – Каллен опустился на колени у неё за спиной, придавив своим весом матрас, и куснул нежную, тонкую кожу под ягодицами, стискивая бёдра Нерии в ладонях, – он шлёт цветы моей жене. Зная, что я не смогу этого не заметить. – Но всё же, на вечеринке держи себя в рука… ах…       Между бёдер проник язык, упругий, мокрый, настырный, умелый язык, который разом отбил Нерии всё желание продолжать дискуссию. Она впилась пальцами в одеяло, зарываясь в него лицом, и сильнее прогнулась в пояснице, раскрываясь как можно шире, чтобы ни одно из её чувствительных мест не осталось без прикосновений скользящего по промежности языка. Как же хорошо. Ни с кем и никогда ей не было настолько хорошо. Настолько, что хочется вцепиться в Каллена руками и, глядя ему в глаза, сказать: “Я люблю тебя. Я твоя и больше ничья. Возьми меня всю, сделай меня своей, не отдавай меня никому”. Но почему тогда, где-то очень глубоко внутри, она всё ещё сопротивляется этому чувству, этому желанию полностью принадлежать тому, кого она любит сильнее, чем могла себе когда-либо вообразить. Что нужно сделать, чтобы заткнуть голос в голове, твердящий, что она обречена провести жизнь в сражении за своё “я”, иначе её снова используют и передадут новому владельцу. Как вещь.       Язык кружил по её коже, лаская то нежно и еле ощутимо, то настойчиво, нахально и грубо, волнуя, распаляя, возбуждая, сбивая с мысли. И это было чудесно, потому что Нерии сейчас совсем не хотелось блуждать в закоулках разума, задавая себе вопросы, на которые она пока не готова отвечать. Она разберётся с этим потом, подальше от Каллена, чтобы не тревожить его снова своими страхами и больными фантазиями. Это не его вина, что она не справляется с собственным сумасшествием, он делает для неё достаточно.       Два пальца проникли в неё, осторожно толкаясь глубже, трогая, заполняя, растягивая, подготавливая к продолжению. Нерия ничуть не сомневалась, что она уже давно готова. Она такая мокрая и просторная внутри из-за возбуждения, что всё точно пройдёт безболезненно. Да она и не против, если будет немного больно. Но Каллена их разница в габаритах до сих пор беспокоит.       Нерия подалась бёдрами назад, насаживаясь на пальцы, и застонала громко и умоляюще, двигаясь быстрее, всхлипывая каждый раз, как пальцы выходят из неё и врываются обратно, раздражая вход, усиливая возбуждение, так же, как и трущиеся об одеяло при каждом движении напряжённые, твёрдые соски.       Пальцы выскользнули из неё последний раз, испачкав внутреннюю сторону бедра липкой влагой. Нерия расслабленно приникла грудью к кровати в ожидании, когда её наконец-то оттрахают так, что она будет вспоминать об этом всю дорогу до Глубинных троп, но Каллен перехватил её поперёк талии, приподнял, подталкивая к изголовью кровати, и положил её руки на резную спинку. Нерия вцепилась в деревянные завитушки, прижалась к изголовью грудью, прогнулась, чуть подавшись назад, повинуясь Каллену, тянущему её за бёдра на себя.       От первого толчка её вдавило в узорчатое изголовье так, что она запереживала, что затейливый орнамент навсегда отпечатается у неё на груди. После второго её это перестало волновать, потому что Каллен прижался грудью к её спине, и Нерия поняла, что именно этого она и хотела всю свою жизнь – оказаться зажатой между кроватью и его раскалённым телом и вздрагивать от каждого размашистого движения его бёдер, не имея ни единой возможности отодвинуться или уклониться. Слушать его учащённое дыхание и тихие стоны над ухом. Вдыхать привычный запах – свежий пот и травяное мыло.       Обвившая талию рука поползла ниже, нырнула между раздвинутых ног, безошибочно легла на самое чувствительное место, поглаживая и лаская. Вторая ладонь скользнула по плечу, предплечью, запястью и накрыла лежащую на изголовье ладонь Нерии, переплетая пальцы. Она запрокинула голову и повернулась к Каллену, подставляя губы под поцелуи и чувствуя, как он вбивается в неё, резко, быстро, монотонно, придавливая своим телом к изголовью, нависая над ней, такой большой, сильный, выносливый и умопомрачительно красивый. – Я люблю тебя, – выдохнула она, кладя свободную руку на его ладонь у себя между ног и надавливая сверху, чтобы ощущения внутри и снаружи были одинаково сильными. Каллен прикусил её шею у основания и издал рык, который, наверное, можно было расценить как ответное признание в любви. Ну и пусть рычит. Ей и не надо, чтобы он что-то говорил, она и так всё знает.       Спустя ещё несколько частых, хаотичных толчков, он кончил, вцепившись зубами в её загривок, сдерживая громкий стон, и навалился на Нерию, совсем накрыв её собой и вдавив в спинку кровати. Она замерла, чувствуя, как он продолжает медленно двигаться в ней ещё не до конца упавшим членом, и сунула руку под ладонь Каллена, чтобы закончить самой, но он оттолкнул её руку и надавил на клитор. – Ты такой джентльмен, милый.       Он укусил её за ухо и быстрее задвигал рукой, возвращая ненадолго угасшее возбуждение, и через пару минут Нерия тоже получила свой оргазм и выползла, наконец, из под мужа, пританцовывая на затёкших ногах и потирая уставшую спину. – Сурана, ну ты собралась, нет?! – раздался за дверью голос Гленна. Каллен с Нерией уставились друг на друга, потом на сумку на полу и разбросанные вокруг вещи. – Вот дерьмо, – пискнула Нерия и добавила громче, – дай мне ещё минут двадцать! – Вы там трахаетесь, да? – недовольным тоном поинтересовался Гленн. – Да! – гаркнул Каллен. – Какие-то проблемы?! – Никаких! – язвительно отозвался Гленн. – Но вы поосторожней, в вашем возрасте нужно беречь сердце.       Раздался топот по лестнице и наступила тишина. Каллен встал с кровати и начал собирать вещи в сумку. – Жду не дождусь, когда он свалит. Давай я помогу собраться, а ты пока смоешь всё. – Всё-таки придумал, как мне лишней фигни с собой напихать, – вздохнула Нерия, – ладно.       Через двадцать минут они спустились в гостиную, где Нерию уже дожидались Айрис и Гленн. И Гвен. – Ну почему мне нельзя с вами? – спросила она. – Можно, если Каллен разрешит, – раз в десятый за неделю ответила Нерия. – Каллен не разрешает, – сообщил Каллен. – Ну и ладно, – буркнула Гвен и пошла в свою комнату. – Удачи. – Ну наконец-то, – Айрис встала с дивана, – Нерия, что можно было собирать так долго? – Бинты, огниво… – начала перечислять Нерия. – Они трахались, – бессовестно сдал Нерию с Калленом Гленн. – Воду, – продолжила Нерия, – всё самое необходимое. – Ясно, – Айрис вышла в прихожую и начала обуваться, – ладно, верхом мы до окраины леса часов за пять доберёмся. Там есть трактир, заночуем, а утром полезем на болота. – Верхом? – переспросила Нерия, застыв с сапогом в руках, – мы так не договаривались. – Я договорилась. Лошади ждут нас в стойле у западных ворот. До леса доберёмся верхом, заплатим трактирщику, чтобы он за ними приглядел, а на обратном пути заберём. – Я не хочу верхом! – заныла Нерия. – Я терпеть не могу лошадей! Я с лошадей падаю! Через вас когда-нибудь перепрыгивала лошадь? Это очень страшно! – Сурана, ты отлично держишься в седле, – невозмутимо ответила Айрис, проверяя свою сумку перед выходом. – Кстати да, – согласился Гленн, – до Внутренних Земель мы нормально верхом добрались. – Посмотрите на меня, – жалобно произнесла Нерия, – мне на лошадь даже залезать тяжело. Мне бы больше подошёл пони. Или ослик. Можно я поеду на ослике? – Нет, – отрезала Айрис. – Нерия, что у тебя с лошадями? – поинтересовался Каллен. – То же, что и с дворфами? – У меня от них всё болит, – пояснила Нерия и шлёпнула Каллена по заднице, – вот у тебя здесь сплошное мясо. А у меня кости. Мне больно, лошади, когда я её костлявой задницей бью, больно. – На лошади будет седло, – напомнила Айрис. – И вовсе твоя задница не костлявая, – возразил Каллен. – Ну давайте всё-таки пешком? – взмолилась Нерия, – я же умру. – А за двое суток пешком умру я, – ответила Айрис. – Ну не двое. Сутки с хвостиком, – Нерия покачала головой, – ладно. Но чур мне самую смирную лошадь. – Ничего не забыли? – спросил Каллен, когда маги выстроились в прихожей, собираясь выходить. – Нет, – Нерия вынула из сумки стилет в кожаном чехле, – я даже холодное оружие взяла. Зачем-то. – Это не оружие, это игрушка. – Им глаз можно выколоть! – обиделась Нерия. – Дыхание создателя… – Каллен тяжело вздохнул, – если через две недели от вас не будет никаких вестей, я собираю спасательную экспедицию. – Так точно, мой генерал, – ответила Нерия, привстала на цыпочки и поцеловала Каллена в щёку, – я буду очень скучать. – Я тоже. Пожалуйста, будьте предельно осторожны и берегите себя. – Обязательно, – хором ответили маги и двинулись на выход. Нерия, выходя последней, задержалась на секунду, обернулась и подмигнула Каллену. Он улыбнулся ей в ответ.