И жили они долго, пока не умерли

– Нерия.       Звуки её имени раздались, как из железной бочки. Глухо ударились о стенки черепа изнутри, отразились эхом и медленно угасли где-то в переносице, превращаясь в режущую головную боль. – Нерия!       Перед глазами плясали зелёные пятна, расплываясь, распадаясь на куски, собираясь снова в болотного цвета лужицы, как будто кого-то вырвало у неё перед лицом. Она подняла руку, чтобы потереть глаза, и в щёку ткнулось что-то острое. – Нерия, ты меня слушаешь?       Зелёные пятна превратились в несколько маленьких обжаренных круглых кочанчиков капусты, лежащих рядом с приготовленным на пару куском белой рыбы, в компании горки варёного риса со шпинатом. Нерия опустила руку, ткнула вилкой в капусту, отправила её в рот, прожевала, слушая, как она похрустывает на зубах, и только после этого наконец-то посмотрела на того, кто так настойчиво требовал её внимания.       Джонни сидел напротив неё, в противоположном конце длинного обеденного стола, поставив на него локоть и болтая вином в бокале. Закатанные рукава шёлковой рубахи обнажали тонкие запястья, а две расстёгнутые пуговицы – тёмные, жёсткие, курчавые волосы на груди. Нерия отломила вилкой кусочек легко распавшейся на волокна рыбы и попробовала её. На вкус самая обычная рыба, сладковатая и нежная. Морской окунь, или что-то вроде того. Рядом с Нерией тоже стоял бокал с белым вином, так что она прожевала рыбу, запила и посмотрела Джонни в лицо.       Его почти чёрные глаза с частоколом длинных ресниц внимательно следили за тем, как она поглощала еду. Тонкие губы сердито кривились, широкие крылья носа с небольшой горбинкой нервно подёргивались. На щеках, подбородке, над верхней губой пробилась короткая тёмная щетина, кудрявые волосы, отросшие чуть ниже ушёй, были зачёсаны назад и открывали гладкий лоб. В общем, Джонни походил на Джонни столь же сильно, сколь окунь походил на окуня, но в его облике присутствовали признаки некоторой фальши. – Чтобы я повелась на это, – произнесла Нерия, отставив бокал, – ты должен выглядеть на полтинник. – Извини? – Не извиню, – отрезала Нерия, – я помню, как ты выглядел, когда я убила тебя. Ты спился, Джонни. От всей этой красоты, скрывающей гниль внутри тебя, ничего не осталось. Я помню твои запавшие глаза, окружённые красной каймой. Твою сухую кожу с желтизной. Твои волосы были тусклыми, губы бесцветными, дыхание смрадным. Ты боялся, что стоит тебе закрыть глаза, ты их больше никогда не откроешь, поэтому ты надирался перед сном, чтобы заглушить страх и ненадолго забыться не приносящим отдыха сном. Ты не мог без злости смотреть на нелюбимую жену и не оправдавшего твои ожидания сына, поэтому, едва проснувшись, снова принимался пить. На меня ты тоже не мог смотреть. Я не знаю, почему. Правда, я… я до сих не знаю, что было между нами. Прямо перед тем, как предать меня, ты был так ласков со мной, Джонни. И, будь ты настоящим, я бы спросила тебя, что тобой двигало. Тебе было грустно от того, что мы скоро расстанемся? Ты пытался смягчить удар, потому что тебе впервые в жизни стало меня жаль? Или наоборот, хотел, чтобы разочарование, которое настигнет меня, когда я узнаю, какую судьбу ты мне уготовил, было настолько сильным, насколько это возможно? Я всё ещё не решила для себя, кем ты был – сумасшедшим извергом, наслаждающимся чужой болью, или такой же искалеченной, страдающей душой, как я, переродившейся в мстительного демона, воплощение злобы и горя, что неукротимой волной захлёстывает всех, невинных и виновных, кто окажется на его пути. Но ты не можешь ответить на мои вопросы, ведь ты – не он, призрак. – Мне казалось, я привык ко всем твоим странностям, дорогая, но ты всегда находишь новые способы удивить меня. – Я всё маме расскажу!       Воздух у Нерии за спиной дрогнул, шевельнув волосы на затылке, она не успела отреагировать, и рядом с её ухом просвистел массивный ледяной шип, который, долетев до середины стола, воткнулся в вазу с фруктами и раскололся на куски, к счастью, не пробив толстый хрусталь. Нерия, не оборачиваясь, парализовала объявившего в столовой мага заклинанием, и услышала, как он осел на пол. – Довыпендривался? – произнёс тот же детский голосок, который грозился всё рассказать маме. – Так тебе и надо.       Нерия повернулась, не вставая со стула. Один из мелких нарушителей спокойствия лежал лицом в мохнатом ковре и не шевелился. Вторая взирала на него свысока с гаденькой ухмылкой, и в её выставленной вперёд ладони горел оранжевый огонёк. Заметив, что Нерия смотрит на них, девчонка ойкнула и спрятала руку за спину. – Он первый начал! – пожаловалась она. – Мам, я же просил больше так не делать, – проныл второй ребёнок, вставая с пола.       Это были близнецы. Девочка и мальчик лет двенадцати, пока ещё очень похожие друг на друга, хотя мальчишка уже вытянулся на несколько сантиметров выше сестры, а у неё наметилась слегка оттопырившая рубашку грудь. Смуглые и кудрявые, как Джонни, со сверкающими озорным блеском тёмными глазами. – Я не твоя мама, карлик, – открестилась от родства Нерия. – Эта шутка ещё в моём детстве была не смешной, – парировал "карлик". – А сейчас у тебя не детство? – удивилась Нерия. – Я уже взрослый. Это она мелкая, – мальчишка указал на сестру. – Я на три минуты старше тебя! – закричала девчонка, и рукав рубашки её брата вспыхнул оранжевым пламенем. Пацан заорал, как резанный, затряс рукой, Нерию снова обдало волной магии, и огонь погас, заклубившись паром. – "Я всё маме расскажу", – писклявым голоском передразнил мальчишка сестру. Та бросилась на него, целясь кулаком в нос, он подставил ей подножку, она, падая, схватилась за его рубаху, выдёргивая её из-за пояса штанов. Он упал, и они покатились по ковру, колотя друг друга руками, стараясь попасть по голове. – И правда похожи на моих детей, – Нерия повернула голову к Джонни, спокойно взиравшему на потасовку, – именно так хреново я бы их и воспитала. Эй, а ну-ка стоп!       Девчонка оседлала брата, сомкнула ладонь у него на шее и занесла руку, явно собираясь украсить его лицо очень мужественными шрамами от ногтей. Нерия вскочила со стула, схватила похожее на ребёнка дикое животное за подмышки и оттащила в сторону. Девчонка забилась в её хватке, пацан встал и заржал, глядя, как Нерия пытается удержать его обидчицу. – Ты! – Нерия ткнула в него пальцем. – Закрыл рот, пока я тебе язык узлом не завязала! – Пацан тут же поперхнулся смехом и состроил невинное выражение лица. – А ты, – Нерия повернула к себе растрёпанную девчонку, которая уставилась на неё так упрямо и гневно, что Нерия аж поёжилась от такого невероятного сходства с ней, – не бей… брата. Ты же… Создатель, я не верю, что я сейчас это скажу, но… ты же девочка! Что ты в драку лезешь, как мужлан ферелденский? – Вот именно, – поддакнул мальчишка. – А ты должен сестру беречь и защищать, а не подначивать! – Это меня от неё надо защищать! – Он мне стул заморозил! – девчонка повернулась и продемонстрировала Нерии мокрое пятно на штанах. – Да ты просто обделалась. От напряжения. Математика не всем даётся, я понимаю. – Я тебя прикончу!       Девчонка вырвалась из рук Нерии, в ладонях вспыхнуло пламя, и через секунду она рухнула на пол. Пацан расхохотался и тут же повалился рядом с сестрой. – Вот вы где, маленькие… – в столовой появилась запыхавшаяся девушка. Она замерла, увидев лежащих на полу детей, – …демонята. – Я их не убила, – начала оправдываться Нерия, – я конечно ужасная мать, но не настолько же. А вы… гувернантка? – Учительница математики. Простите, – она отряхнула рубашку поднявшейся с пола девчонки, – пожалуйста, простите, за ними совершенно невозможно уследить, я только глазом моргнула, они уже сбежали, простите… – Ничего, – утешила Нерия, – это моя вина, я их плохо воспитала. Мало порола, наверное.       Учительница удивлённо посмотрела на неё, Нерия в ответ очаровательно улыбнулась и треснула по руке пацана, который тоже встал с пола и потянулся к волосам сестры. Наконец, мелкое хулиганьё покинуло столовую в сопровождении наставницы, и Нерия вернулась за стол – Ух ты, – произнесла она, одним глотком допив вино из бокала, – наши дети – те ещё порождения скверны. Особенно сын. Весь в тебя – стервец и подлец. – Сдаётся мне, острый язык у него от тебя, Нерия. – Ну правильно, – согласилась Нерия, – я слышала, интеллект дети наследуют от матери. А вот паскудство – от отца. – Я чем-то тебя обидел? – Нет, кошмар из Тени, меня обидел тот, чей отвратительный мне облик ты принял. И от того эта фантазия, в которой я родила от своего обидчика детей, выглядит особенно сумасшедшей. С чего бы мне продолжать твой род, Джонни? С чего бы тебе хотеть наследников от остроухой падали, которую ты никогда не считал равной себе? – Я возвысил тебя до своего уровня, когда сочетался с тобой законным браком.       Нерия бросила короткий взгляд на свою руку. Вместо серебряного обруча Паломы, усыпанного мелкими камешками, безымянный палец украшало гладкое кольцо из белого золота с крупным квадратным бриллиантом. Очень дорогое. Гораздо дороже, чем то, что смог себе позволить на их свадьбу Каллен. – Какая красота, – Нерия показала Джонни тыльную сторону ладони, – когда я была совсем юной, я мечтала именно о таком. Представляла, как оно будет смотреться на моей смуглой коже, как прозрачный камень подчеркнёт цвет моих глаз. Я думала, что мужчина дарит на свадьбу невесте дорогое кольцо, потому что очень любит её. Но теперь я думаю, что он делает это для очистки совести, зная, что когда он бросит жену с парой прелестных детей-близнецов ради новой пассии, денег от сдачи обручального кольца скупщику должно хватить им на первое время. К слову, где Валентина? – Там же, где и всегда. – Мне это ни о чём не говорит. – Если ты закончила предаваться фантазиям о моих злодеяниях, я хотел бы напомнить тебе о сегодняшнем приёме в ратуше. – Приёме? – В честь назначения нового капитана стражи. Как мэр, я обязан присутствовать. – А я обязана присутствовать, как супруга мэра? – Сделай мне одолжение. – И кого же ты назначил новым капитаном стражи? – спросила Нерия, уже догадываясь, куда повернёт эта до ужаса предсказуемая история. – Некоего Резерфорда. – Ферелденца? – У меня нет предубеждений против ферелденцев. Моя жена – ферелденка, мои дети – наполовину ферелденцы. – Я и не подозревала, что под этой шовинистской оболочкой прячется настоящий космополит, Джонни, – развеселилась Нерия, – эдак тебя на следующих выборах конкуренты обвинят в том, что ты ферелденский агент, покушающийся на независимость Антивы. – Я назначил его на эту должность не за происхождение. Городской страже необходимы реформы, и я выбирал из тех, кто своей работой продемонстрировал желание перемен и способность их внедрить и проконтролировать. – Да, Резерфорд – реформатор от бога, – согласилась Нерия. – Вы знакомы? – удивился Джонни. – Нет. Но он же ферелденец. Полна реформаторами земля ферелденская, это же известный факт.       Нерия поняла, что если ещё чуть-чуть поддержит эту абсурдную беседу, то рассмеётся в голос, поэтому она встала и, прежде чем уйти, приблизилась к Джонни, зашла ему за спину и склонилась к уху, сложив руки на спинке стула. Запах его кожи смешивался с флёром кислого винограда, усиливая ощущение, что всё происходящее реально. Нерия сунула руку в ворот рубахи, касаясь горячей груди. – Я пойду приведу себя в порядок. Обещаю, я буду самой красивой, самой обаятельной и самой учтивой со своим дорогим мужем супругой на этом приёме.       Она чмокнула его в шею и почти вприпрыжку умчалась из столовой, спеша в свою комнату знакомыми коридорами поместья. Ни на какой приём она конечно же идти не собиралась. Посмотреть на Каллена в этом безумном сне, разумеется, очень любопытно, но ей нельзя терять время на всякие глупости, её дома ждёт настоящий Каллен, единственный в своём роде.       Лестница, ведущая на второй этаж, была уже совсем близко, когда Нерия увидела Тео. Он шёл, сунув руки в карманы, и при виде Нерии его лицо скривилось в гримасе, полной горечи. Нерия остановилась и обхватила руками плечи, ища во взгляде когда-то отчаянно влюблённого в неё парня хоть что-то, кроме отвращения. – Здравствуй, – неуверенно произнесла она, – дорогой… пасынок? – Уже надралась с утра, любезная матушка? – хмуро отозвался он, проходя мимо. – Вместе с твоим любезной батюшкой, – Нерия схватила его за рукав, – где Валентина? – Ты думаешь, это смешно? – Тео вырвался и обернулся к ней. Нерия отпрянула, видя, как в его ладонях разгорается пламя. Неудивительно, что их с Джонни отпрыски так ловко управляются со стихиями, у него явно есть что-то такое… в генах. Так, нужно прекращать думать об этих детях, как о настоящих, они плод её больного воображения, не более того. – Я просто спросила, – ответила она, зорко следя за тем, чтобы огонь не сорвался с дрожащих пальцев и не полетел в неё, – где твоя мать, Тео? – В лечебнице для душевнобольных, – ответил он, шагнув к ней, – куда её поместили по приказу моего отца, который избавился от неё, чтобы жениться на беременной от него остроухой шлюхе.       Он наступал, держа наготове заклинание, а Нерия пятилась к лестнице, думая, что теперь-то в этом ночном кошмаре всё встало на свои места. Джонни такая же гнида, как при жизни, и его спокойствие в столовой было во всех смыслах иллюзорным. Тогда тем более пора бежать отсюда, пока затаившаяся в траве змея её не укусила. – Мне жаль, – произнесла она, запнувшись о нижнюю ступеньку, – мне жаль, что между нами всё вышло так, Тео. Но твой отец не оставил мне выбора. Вини его, а не меня. – Я виню вас обоих.       Огонь погас, и Тео удалился по коридору. Нерия присела на ступеньку, чтобы перевести дух. Интересно, понял ли этот призрак из прошлого, что она говорила вовсе не о запертой в дурдоме Валентине? И если понял, правда ли Тео винит её, или с ней говорило собственное чувство вины?       В её комнате мало что изменилось. Открывая дверь, Нерия вдруг подумала, что комната может оказаться пустой, ведь "жена мэра Нерия", наверное, обитает в спальне мэра. Но её прежняя комната выглядела обжитой, всё с той же широкой кроватью, трельяжем, заваленным косметикой, массивным гардеробом, книжным шкафом, выходящим на ворота поместья окном с лёгким прозрачным тюлем и цветами на подоконнике. Нерия прикрыла за собой дверь, прошла в середину комнаты и закрыла глаза. Магия охватила её от макушки до кончиков пальцев на ногах, согревая и укутывая. Воздух задрожал и тоже согрелся, Нерия почувствовала его колебания в своих волосах. Ну же, ей надо свалить отсюда. Раньше такого никогда не случалось, всегда было достаточно её желания, чтобы покинуть Тень и очнуться. Нерии в юности даже казалось обидным, что источник магии будто отторгает её, отвергает, как нелюбимую дочь, но со временем поняла, что у этого есть преимущества. Начиная с Истязаний в Круге и по сей день – она всегда могла вернуться без усилий и не стать лёгкой добычей демонов. Была это какая-то уникальная магия, поразительная интуиция, очень сильная или очень слабая чувствительность к Тени – неважно. Главное, это работало. А теперь перестало. – Твои заклинания слабеют, – произнесла Нерия, открыв глаза, и подошла к книжной полке, проводя пальцами по шершавым корешкам книг, – ты же чувствуешь это. Долго ты меня тут не удержишь. Что ты хочешь? Напугать меня? Заставить тонуть в чувстве вины, чтобы я сама не желала возвращаться в реальность, в которой я – сумасшедшая убийца с окровавленными по локоть руками? Или ты просто развлекаешься?       Пленивший её маг ничего не ответил. Нерия отошла к трельяжу, в котором отразилась она, облачённая в платье треугольным вырезом на груди. Сзади платье было наглухо закрытым, руки скрывали длинные рукава. Нерия просунула ладонь за ворот и потрогала толстый рубец над лопаткой. – Ну конечно, – она задрала голову, будто надеясь увидеть невидимого собеседника на потолке, – итак, я вышла замуж за Джонни, бьющего меня смертным боем и сплавившего прежнюю жену в лечебницу, и родила ему двух омерзительных близнецов с магическим даром, которые свободно бегают по дому и бросают друг в друга сосульки, пока их папаня благодушно усмехается в усы. А Каллена назначили капитаном стражи. Но если я замужем за Джонни, значит, мы с Айрис не покидали Антиву и не присоединялись к Инквизиции, и тогда выходит, что у Каллена не было причин приезжать сюда, бросив свои титулы и земли, и становиться простым стражником. Кто писал этот идиотский сценарий? – она понизила голос и перевела взгляд на зеркало. – А Тео меня ненавидит. И это единственное здесь, что похоже на правду.       Робкий стук, очень характерный и узнаваемый, заставил её вздрогнуть и опустить голову. Она втянула носом воздух, ощутив исходящий от стоящего на столе флакона с духами запах пряностей, и повернулась. – Можешь пройти через стену, призрак, – предложила Нерия.       Алана выбрала войти через дверь. Её тоненькая фигурка, облачённая в простое закрытое платье с фартуком, узкое лицо, серые волосы, собранные в косу – всё напоминало о настоящей Алане, но, как и в случае с Джонни, Нерия помнила, что она должна выглядеть иначе. – Сеньор Джованни сказал, вам нужна помощь со сборами. – Почему не господин? – удивилась Нерия. – Он сказал, чтобы я училась говорить правильно, – пролепетала Алана. – Ну вот, а мне наврал, что не предвзят к ферелденцам. Мне не нужна помощь, я соберусь сама. – А причёска? – С ней я справлюсь. – Но вы же… – Алана, – Нерия шагнула к ней и взяла служанку за руки, вглядываясь в растерянное лицо, ища признаки гнева в её взгляде, такого же, как у Тео. Нет, всё та же невинная, всегда немножко испуганная мордашка, – иди спрячься где-нибудь и отдохни. Если сеньор Джованни спросит, я скажу, что ты была со мной. – Хо… хорошо. Спасибо.       Она шмыгнула за дверь, а Нерия вернулась к трельяжу. Раз отсюда пока не выбраться, что ж – придётся сопровождать Джонни на приёме в честь назначения нового капитана стражи и надеяться, что в этот раз никому не набьют морду.       День, потраченный на наведение красоты, не подкинул Нерии никаких идей о том, как организовать побег из глупой иллюзии. Садясь в карету, она всё ждала, что вот сейчас магия наконец-то рассеется, и она окажется на опушке леса возле дышащего ядовитым смрадом болота. Всю дорогу до города она выглядывала в окошко, высматривая что-нибудь странное, за что можно зацепиться и вынырнуть из пленившего её сна, но тракт, по которому она намотала пешком сотни километров, пока жила в поместье мэра, ничем особенным от оригинала не отличался.       Когда колёса застучали по городской мостовой, сидящий рядом Джонни взял её за руку, перебирая пальцы, так осторожно и ласково, что, закрыв глаза, можно было бы легко представить, что её касается кто-то другой. Нерия не стала вырываться, хоть ей было очень неуютно, и остаток пути она задавалась вопросом – чего это он вдруг такой нежный? Потому что она поцеловала его утром? Или потому что задумал подлянку, и сейчас весь в предвкушении, от того у него хорошее настроение? А может он в кои-то веки просто рад, что рядом с ним красивая женщина? Чтобы убить время, Нерия принарядилась от души, сделала причёску и макияж, и даже нашла в куче украшений колье с топазом, которое сейчас давило на её шею, отвлекая внимание от глубокого выреза, которым она решила сверкнуть на вечеринке перед Калленом воображаемым, не раздражая очень ревнивого Каллена настоящего.       Она увидела его сразу, как только вошла под руку с Джонни в залу ратуши для приёмов, собраний и прочих массовых мероприятий. Точнее, сначала она увидела цветастую стайку женщин, окруживших его, а потом уже самого Каллена, который, видимо, в её кошмаре оказался холостяком. Очень довольным жизнью и собой холостяком.       Тесный парадный мундир антиванской стражи валялся, небрежно брошенный на спинку стула, а хозяин мундира стоял в расстёгнутой на пару верхних пуговиц рубахе, и его совершенно не смущало, что ему под рубаху лезет когтистая лапа. Ну, так это видела Нерия. На самом деле, конечно же, это была наманикюренная женская ручонка, которая что-то искала на груди капитана стражи. И хоть Нерия абсолютно точно знала, что всё происходящее – всего лишь картинки, которые рисует её захваченное чужой магией воображение, она всё равно тут же разозлилась, глядя, как её законный супруг вместо того, чтобы отогнать от себя всех этих женщин, одаривает их своей обычной кривоватой улыбкой. Это её улыбка! Эта улыбка для неё, а не для чужих баб!       Каллен перехватил шарящую у него под одеждой ладонь и поцеловал унизанные кольцами пальцы, а затем склонился к другой мадаме, которая что-то зашептала ему на ухо, запуская руку ему в волосы. О, эти волосы! Для законной жены он, значит, чуть ли не налысо стрижётся, а для любовниц патлы отрастил, как у героя любовного романа! Нерия обиженно уставилась на мужнин профиль, рассматривая собранные на затылке волосы, из которых выбились волнистые пряди. Это нечестно! Просто нечестно! Она решительно шагнула к нему, собираясь растолкать всех девок и самой потрогать эти восхитительные волосы. – Я безмерно рад нашему знакомству.       Её руки, заключённой в две большие ладони, коснулись губы, отмеченные знакомым ей шрамом, который она не раз трогала, прежде чем поцеловать Каллена. Нерия ошарашенно подняла голову, встретившись с ним взглядом, не понимая, что произошло. Она секунду назад стояла у входа, сгорая от ревности, а теперь смотрит в глаза цвета жёлтого топаза из её колье, и одну её ладонь яростно сжимает Джонни, который, видимо и представил жену капитану стражи, а вторую не спешит выпускать Каллен, манеры которого далеки от джентльменских. Припал губами к обнажённой руке чужой супруги, а теперь эту руку ещё и отдавать не хочет. А Нерия не хочет её отнимать, и её сердце колотится так, что стоящие рядом мужчины не могут не заметить, как от частого дыхания вздымается её грудь в нескромном вырезе. – Время на исходе, да? – произнесла она. – Прошу прощения? – Это я не вам, – она мельком глянула на его губы и безотчётно облизнула свои, – я тоже рада знакомству. Безмерно.       Она бы, наверное, так и продолжила пялиться Каллену в глаза, словно впервые их увидела, но Джонни очень выразительно впился в неё своей клешнёй, и Нерия отдёрнула руку и отвела взгляд, волнуясь, что иллюзорный муж начнёт её колотить прямо тут. – Любезный капитан стражи – не единственный здесь, кто требует нашего внимания, дорогая, – произнёс он тем самым глухим тоном, от которого у Нерии в прежние дни разом сжимались все внутренности. – Но я единственный, кто требует особого внимания, – возразил Каллен, – кто достоин большего внимания на приёме в мою честь, нежели я сам, не так ли?       Нерия удивлённо вскинула бровь, глядя ему в ворот рубахи. А у этого Каллена завышенная самооценка, это ещё с порога было заметно, когда он дамам во все зубы лыбился. Это же не значит, что она втайне считает Каллена таким? Нет, это постороннее вторжение искажает его облик, абсолютно точно.       Джонни почему-то не стал рассказывать Каллену, куда виновнику торжества следует пойти, чтобы получить всё заслуженное им внимание, хотя при жизни перед равным соперником не робел и всегда умел подобрать убедительные слова. Нерия пошатнулась на каблуках, когда "муж" дёрнул её к себе, уводя к другим гостям, и послушно поплелась за ним, натянув на лицо безмятежную улыбку и вежливо кивая на приветствия. Смешно было бы, конечно, устроить скандал, стравить ревнивого Джонни с обнаглевший Калленом, посмотреть, что из этого выйдет, и всё это без каких-либо последствий в реальной жизни, но Нерия решила затаиться и ждать. Судя по вспышке пятиминутной давности, иллюзия всё же начала сдаваться под напором её неверия, и уже разваливалась на куски, не способная поддерживать стройное повествование. Чуть-чуть подождать, потом капельку поднажать – и она треснет, как яичная скорлупа, выпустив заключённую в ней Нерию наружу. Надо только потерпеть и не заигрывать с воображаемой реальностью, укрепляя тем самым свою веру в неё. – Я могу ненадолго оставить тебя? – спросил Джонни, когда очередной гость, выказав почтение мэру, отошёл от них. – Почему нет? – удивилась Нерия. – Потому что я сомневаюсь, что по возвращении не застану тебя трущейся о нового капитана стражи, как течная кошка, – очень тихо произнёс он, больно сдавив её локоть и наклонившись к уху. – Какие у тебя нелестные представления о матери своих детей, Джонни, – сразу же забыла о данном самой себе обещании затаиться и не отсвечивать Нерия, – не везёт тебе в браке. То религиозная фанатичка, то шлюха. Тебе не кажется, что проблема в тебе? Если пятый муж бьёт по морде…       Он отпустил её, напоследок так вдавив в неё пальцы, что у Нерии онемела рука, словно она ударилась локтем о край стола. Она проводила псевдомужа взглядом, фыркнула, глядя, как он жмёт руку какому-то потному, красному от жары, пузатому мужику, чью обширную лысину было видно даже с высоты её полутораметрового роста, и забрала бокал вина с подноса, учтиво подставленного проходящим мимо официантом. Интересно, как у Каллена и Паломы всё прошло на приёме у Лучиано? Наверное, накидались сухим Мерло, который нравится её супругу, и весь вечер делились сплетнями о других гостях. Она отпила из бокала, повернулась, ища взглядом фальшивого Каллена с роскошными волосами, но наткнулась на… Катрину. Старая недобрая наставница, как всегда облачённая в платье с обширным декольте, соответствующим любимой ею вычурной орлейской моде и не соответствующим, с точки зрения юной Нерии, преклонному возрасту Катрины, стояла рядом с мужчиной, высоким и статным, и, глядя на него своими огромными, слегка навыкате, подведённым глазами, внимала каждому его слову. Он рассказывал ей что-то очень увлечённо и вдохновенно, а она слушала с влюблённым взглядом и касалась то его руки, то груди, то поблёскивающих сединой волос. Он приобнял её за плечи, что-то говоря на ухо, и Нерия поймала себя на том, что улыбается, наблюдая за этой счастливой парой. Они ведь с Калленом тоже будут смотреть друг на друга так, через двадцать лет или даже через тридцать? Он же не оставит её, навсегда лишив радости слышать его голос, которым он рассказывает то байки из армейской службы, от которых у неё глаза презрительно закатываются, то вычитанные из книжек истории величайших полководцев, которые Каллен пересказывает с таким восхищением, что на это невозможно не умиляться.       Отставив бокал, Нерия огляделась, высматривая Джонни, убедилась, что он сейчас заинтересован не ею, а очередным деловым партнёром, боком прокралась до широкой лестницы, ведущей на второй этаж, и помчалась по ней настолько быстро, насколько позволили высокие каблуки. Поднявшись, она проскочила в первую же приоткрытую дверь, за которой скрывался чей-то тесный кабинет, и приготовилась сосредоточиться на заклинании. Может, в этот раз получится. Чем дольше она тут торчит, тем позже вернётся домой к Каллену, по которому, как она поняла, пока смотрела на Катрину с её кавалером, она безумно соскучилась, хоть и не видела его всего несколько дней.       Ничего не произошло. Нерия вытянула перед собой ладони, надеясь, что это просто внезапная осечка, но вторая попытка ясно показала – магии нет, она её не чувствует. Нерия пощёлкала пальцами и топнула ногой. – Ты издеваешься? – спросила она и сама себе ответила. – Ну конечно же ты издеваешься. Весело тебе, козёл? Посмотрим, как ты будешь веселиться, когда я до тебя доберусь.       Она упёрлась руками в письменный стол, глядя в полированную столешницу, концентрируясь на ощущениях, пытаясь найти в себе хотя бы слабую искру магии. Это просто ночной кошмар. Этот имперский урод дурит её, внушая, что она беззащитна и беспомощна, но это не так. Её магия с ней, они неразделимы. Она услышала звуки шагов за спиной и выпрямилась. – Хорошее место, чтобы отдохнуть от утомившего супруга. – Мой супруг меня не утомляет, – ответила Нерия, поворачиваясь. – Разве? – идеальный Каллен с идеальной причёской из её грёз прикрыл за собой дверь и привалился к ней спиной, перекрывая Нерии выход из комнаты. – Я бы от такого ревнивца бежал, куда глаза глядят. – Да, он страшный ревнивец – мой супруг, – согласилась Нерия, – помню, я как-то попросила друга написать меня обнажённой, и у супруга такое лицо было, когда он картину увидел, словно он и не в Антиве живёт. – И где теперь эта картина? – спросил воображаемый Каллен, делая к ней пару шагов. В маленькой комнатушке этого оказалось достаточно, чтобы припереть Нерию к столу. Она упёрлась рукой в столешницу и покосилась на ладонь, которая легла рядом с её, когда Каллен наклонился. – Висит в нашей спальне напротив кровати, – ответила она, переведя взгляд на его губы в паре сантиметров от своих, – я на этой картине очень хорошо получилась, супруг её обожает.       То, что произошло дальше, Нерия могла бы объяснить для себя тем, что поцелуй застал её врасплох, она не успела дать отпор, и потому позволила какому-то мужику из кошмара усадить её на стол, рывком раздвинуть ноги и вдавиться между них бёдрами. Это было бы хорошим оправданием. Она просто растерялась. Она слабая женщина, нежная, хрупкая и невинная, которая была не готова к козням коварного совратителя из сна. Но это оправдание сгодилось бы для того, кто её впервые видит, а Нерия прожила с собой тридцать пять лет, и знала себя если не хорошо, то достаточно, чтобы честно признать – она этого хотела. Она соскучилась по Каллену, и этот мужик из кошмара выглядит совсем, как он, и даже чуточку лучше, и вообще это сон, нет ничего плохого в том, чтобы во сне переспать с собственным мужем, правда? Даже самый безумный ревнивец не посчитает это изменой.       Платье сползло, обнажая её до пояса, но Нерия не ощутила прохлады на коже. Каллен, или кто-то очень на него похожий, жадно впился губами в её грудь, его руки залезли под подол, задирая его, трогая бёдра, сжимая ягодицы. Нерия зарылась лицом в его волосы, но не почувствовала привычного запаха ромашки и одуванчиков. Прикосновения на теле ощущались вязкими и липкими, будто её снова затягивала в себя та мерзкая субстанция из сна с Зевраном и Рафаэлем. Нерия услышала какой-то шорох, поняла, что "Каллен" расстёгивает штаны, и толкнула его в грудь. – Хватит.       Он настойчиво вжался в неё, шаря руками между ног, она сунула пятерню ему в волосы и рванула, отталкивая его от себя. – Прекрати. Я не хочу.       Он отпрянул, тяжело дыша, и Нерия с отвращением посмотрела на перекосившую красивое лицо злобную ухмылку. Она пошевелила ладонью, убеждаясь, что магия всё ещё недоступна, и начала быстро осматриваться, не спуская надолго глаз с несостоявшегося любовника, ища, чем будет отбиваться, если он нападёт. Но он не торопился предпринимать никаких активных действий, а потом и вовсе произнёс фразу, от которой весь страх Нерии испарился, оставив только злость на то, что она чуть так по-идиотски не попалась. Он посмотрел на неё своими чудесными светлыми глазами и сказал: – Да ладно, чё ты. – "Да ладно, чё ты"? – переспросила Нерия, слезла со стола, поправляя одежду, и ткнула пальцем в фальшивого мужа. – Каллен бы никогда в жизни так не сказал! У него прекрасная речь! Если не знать, что он из деревни, то ни за что не догадаешься, Церковь и леди Жозефина его отлично надрессировали! И он бы никогда в жизни не стал трахаться с чужой женой, даже если это его жена в её собственном сне, в котором она чужая жена! И Каллен никогда не лезет ко мне со своим членом так, будто боится, что если не запихнёт его в меня сию же секунду, то я передумаю, и ему сегодня не перепадёт! Ты не мой муж, ты меньше, чем его жалкое подобие! Изыди нахер!       Она оттолкнула его, уже совсем не волнуясь, что глупый призрак из её воображения может причинить ей вред, дёрнула дверь, шагнула за порог… – Давно у вас это продолжается?       Темнота перед глазами рассеялась, и Нерия обнаружила себя сидящей на кровати в спальне Джонни. Он склонился над тазом для умывания и Нерии не нужно было видеть его лицо, чтобы знать, что он зол. За годы жизни с ним она научилась угадывать его настроение по движению брови, не то, что по напряжённой спине. – Я с тобой разговариваю, Нерия. – Я понятия не имею, о чём ты. – Хочешь, чтобы я выразился яснее? – он повернулся к ней, вытирая лицо полотенцем. – Давно ты с ним трахаешься? – С кем? – не сдалась Нерия. Ей, конечно, всё и так было ясно, но, опять же, годы жизни в Антиве научили её, что на допросах не нужно додумывать за тюремщика, что он о тебе знает, наговаривать на себя и каяться в грехах. Пусть сначала выложит, что у него на тебя есть – С этим… Резерфордом. – Лет… подожди… – Нерия скорчила задумчивую мину, – мы недавно праздновали годовщину. Восемь лет мы с ним трахаемся. У нас правда был перерыв на два года, так что в сумме выходит шесть.       На лице Джонни ни один мускул не дрогнул, но густая атмосфера нависшей над Нерии угрозы ощущалась кожей. Но она уже хотела, чтобы он наконец-то её ударил. Это произойдёт обязательно, так что пусть раньше, чем позже. Ожидание и страх перед неизбежным насилием выматывают даже больше, чем само насилие. – Ты безмозглая тварь, – поделился с ней Джонни своим мнением по поводу услышанного. Нерия подтянула колени к груди, рефлекторно прикрывая живот, проследила за тем, как разозлённый "супруг" приближается к кровати, и прислушалась к ощущениям. Ничего. Всё ещё никакой магии. – Знаешь, Джонни, мне больше нравилось, когда тебя не волновало, с кем я сплю.       Он рванул её за волосы, в считанные секунды протащил по кровати и швырнул на пол возле прикроватной тумбы, как псину, посмевшую огрызнуться на хозяина. Нерия уцепилась за матрас, пытаясь встать, но Джонни схватил её за руку, больно выкрутив запястье, и очередным рывком развернул лицом к себе. Она оперлась спиной на кровать и сжалась, глядя, как он опускается перед ней на одно колено. – Я дал тебе всё, – произнёс он, продолжая одной рукой давить ей на запястье, прижимая ладонь к полу, а другой касаясь щеки, – я дал тебе своё имя, своё состояние. Я позволил тебе родить моих детей. – Позволил? – Нерия горько усмехнулась. Ладонь соскользнула с её щеки и легла на шею. – Всё, что у тебя есть, принадлежит мне. Ты живёшь в моём доме, ешь мою еду, пьёшь моё вино, – вторая ладонь, отпустив запястье, схватилась за рукав платья и сдёрнула его с плеча, – вся твоя одежда, все эти украшения, – рука на шее рванула колье, и Нерия тихо всхлипнула, когда тонкие переплетённые цепочки оцарапали кожу, беззвучно разрываясь на ошмётки, которые Джонни отбросил в сторону вместе с глухо стукнувшимся о пол топазом, – всё это купил тебе я. И вот как ты меня за это благодаришь. – Спасибо, что разрешаешь мне носить твои платья и пользоваться твоими детьми, – поблагодарила Нерия, – кстати, это не твои дети.       Его лицо на секунду стало настолько трогательно растерянным, что она бы даже пожалела этого несчастного, женившегося на эльфийской шалаве Джонни, если бы не гневная гримаса, пришедшая растерянности на смену, и не рука, сдавившая Нерии горло. – Что ты сказала? – угрожающе произнёс он. – Это не твои дети, – повторила Нерия, хватаясь за душащую её ладонь, – и не мои. Этот мир – иллюзия, Джонни. Ты, наши дети, Резерфорд, Антива, Тедас – вы все существуете в моей голове. Единственное, что здесь настоящее – это я, а вы – создания моего разума, воплотившиеся в реальности только потому, что я этого захотела. Мир такой, каким я его вижу. Ничто не истинно, кроме моего собственного восприятия. Догоняешь?       Он замешкался, ослабив хватку, но через мгновение пальцы впились в её горло ещё крепче. Вторая рука залезла под юбку, – Нужно было убить тебя сразу, – хрипло зашептал Джонни, сдирая с неё нижнее бельё, – я же знал, что ты сумасшедшая сука, я знал, что ты принесёшь мне одни проблемы, я должен был избавиться от тебя, но я не смог. Ты околдовала меня, ведьма, влезла мне в голову своей поганой магией, обманула меня… – Убила, – сдавленно подсказала Нерия, тщетно пытаясь оторвать от своей шеи его руку, – я убила тебя. Ты мёртв. Давно мёртв.       Он продолжал лихорадочно бормотать что-то о том, как она испортила ему всю жизнь, а у Нерии стремительно заканчивался воздух и силы, чтобы отбиться от бывшего покровителя, решившего восстановить справедливость и убить её в ответ. Она трепыхалась, прижатая его телом к кровати, цеплялась за его руку, чувствуя грубые прикосновения между бёдер и горячее дыхание в ухе, и угасающим разумом представляла, что сейчас Джонни её прикончит, а потом ещё и над трупом надругается, этот может. Неужели для неё все закончится так? Она умрёт далеко от дома, лишённая магии, в иллюзиях, не попрощавшись со своими друзьями, не увидев Каллена в последний раз?       Что-то блеснуло в лучах заходящего солнца, привлекая остатки её внимания, Нерия скосила взгляд, едва держась, чтобы не потерять сознание, и, отпустив сдавившую её горло руку, одним коротким и быстрым движением схватила предмет, лежащий на тумбочке у кровати, а потом так же быстро, не раздумывая, воткнула его Джонни в шею изо всех оставшихся в ней сил. Рука на её горле разжалась, Джонни отпрянул, недоумённо глядя на неё, коснулся своей шеи, хватаясь за поразившее его орудие, но Нерия выдрала его из раны, оттолкнула Джонни обеими руками, увидела, как из шеи ударила тонкая струя, а затем кровь забила фонтаном, и только когда Джонни, спустя несколько очень долгих секунд, повалился на пол, наконец-то позволила себе глубоко вдохнуть, зайтись надсадным кашлем и упасть рядом, прямо в алую лужу. Запах железа заполнил ноздри, хрипы Джонни звучали всё тише, а Нерия всё кашляла, склонившись над натёкшей кровью, пока дыхание не пришло в норму. Она открыла глаза и посмотрела на свой кулак, измазанный в крови, которым она упёрлась в пол, стоя на коленях. В кулаке был зажат стилет. Тот самый невзрачный клинок, подаренный Зевраном, который она сунула в сумку перед выходом из дома. Бесполезное шило оказалось в нужное время в нужном месте. Искать ответ, почему на тумбе лежал именно он, у Нерии не было никакого желания. Она перевернулась и села, глядя на свои окровавленные руки. Джонни лежал рядом, мёртвый, как ему и подобает. Нерия посмотрела на него и вытерла одну руку о его рубаху. – Сам ты сумасшедшая сука. – Да чё я опять не так сделал?!       Нерия моргнула, посмотрела на Гленна, пылающего праведным возмущением, сделала очередной шаг по хрустящему хвоей лесному ковру и провалилась по колено в лужу. В сапог хлынула вода. – Это тебя вселенная наказала, – удовлетворённо отметил Гленн и пошёл дальше. – Нерия, с тобой всё хорошо? – спросила Айрис, обходя лужу.       Нерия покачала головой и посмотрела на свои руки. Крови не было. Ни на теле, ни на одежде. Не было ни вечернего платья, ни спальни Джонни. Опять её видавшие виды походные шмотки и долбаный лес с долбаной лужей. В ладонях вспыхнуло ровное синее пламя. Айрис остановилась, встревоженно глядя на стоящую в луже подругу. – Что такое? – А вот у меня ещё такой вопрос, – раздался впереди голос Гленна, – если я зарабатываю больше, чем жена, должен ли я мыть посуду? – Заткнись! – заорала Нерия и выскочила из лужи, разбрызгивая воду. – Завали свой хлебальник сейчас же, или я за себя не отвечаю! Мне твои вопросы уже остопи… настоеб… опостылели! Опостылели мне твои вопросы идиотские! Я тут уже третий день брожу, и третий день мы обсуждаем всякую хрень, сколько можно-то уже?! – Какой третий день? – испуганно спросил Гленн. – Сурана, ты в порядке? – Я в порядке, – Нерия развела руками, – это вы не в порядке. Это вы нихрена не помните, а у меня в голове уже три версии одних и тех же событий. Давайте, скажите мне, что вы про дракона не знаете. – Про грифона, – поправил Гленн. – Какого грифона? – Ты сказала, что ночью к тейгу полетел грифон. – Какой ещё нахер грифон! – Нерия всплеснула руками. – Они давно вымерли! – Драконы тоже вымерли, но это не мешало Вестнице их десятками мочить!       Такой аргумент Нерии крыть было нечем, но и снова чесать по лесу, объясняя Гленну, что значит быть взрослым, она не собиралась. Поэтому она села на землю. – Начинается, – вздохнула Айрис. – В общем, дело вот в чём, – пустилась Нерия в объяснения, – в тейге обитает маг, он из Тевинтера, он наводит иллюзии. Мы в иллюзии. Или нет. Я не знаю. Может быть, вы настоящие, а может мерещитесь мне, а на самом деле я уже давно лежу на дне лужи, где останусь навсегда, бесконечно блуждая в выдуманном лесу, раз за разом выслушивая тупые вопросы Гленна о том, как бы ему соскочить с ответственности за собственную жизнь. Я не знаю, как выбраться из этого порочного круга, магия не помогает. А ещё мне привиделся Каллен, и он был отвратительным, бессовестным кобелём с лексиконом антивского беспризорника. Будто Рафаэль в теле Каллена. – Ага, – Гленн сел рядом, – ясно. Ты спятила. Коммандер Каллен нас убьёт. – Допустим, это правда, – Айрис тоже опустилась на прелую хвою, – говоришь, мы тут уже в третий раз? Есть что-нибудь, что повторяется? – Да, – подтвердила Нерия, – мы ругаемся. – О! – обрадовался Гленн. – Я знаю! Эта типа одна из тех историй, где герой постоянно проживает один и тот же день, и, чтобы время пошло дальше, ему надо перестать быть козлом. – Мы обречены, – констатировала Нерия. – Вряд ли тевинтерский маг затеял это, потому что переживает за нашу дружбу, – заметила Айрис, – я скорее что-то материальное имела в виду. – Вон та дыра всегда здесь, – Нерия указала на лужу, – но там ничего нет. Ещё тейг. А в тейге три двери. – Что за двери? – спросил Гленн. – Там три тоннеля в земле выкопаны, – пояснила Нерия, – в два я уже ходила и видела свои персональные кошмары. – А мы? – спросила Айрис. – А вы исчезаете у выхода из тейга. – И теперь тебе надо войти в третий тоннель? – Я не знаю, – Нерия с надеждой посмотрела на подругу, – ты мне веришь? Клянусь, я не выдумываю. – Я тебе верю, – Айрис встала, – пойдёмте, надо добраться до тейга, пока не стемнело.       Оставшийся путь они провели в тишине. Айрис шла впереди, о чем-то размышляя, Гленн плёлся за ней, горестно вздыхая о том, что ему запретили задавать тупые вопросы, Нерия замыкала шествие и думала о том, как сильно хочет домой, к Каллену, и о том, что больше никогда-никогда в жизни не полезет в заброшенные тейги без него. Вообще от него больше не отойдёт дальше, чем на пять километров, чтобы он всегда мог быстро прибежать и вытащить её из передряги. – Это… – послышалось впереди, спустя пару часов пути, когда они приблизились к покрытым мхом руинам, – это чего такое…       Нерия резво обогнала Айрис и выскочила из-за Гленна, чтобы узнать, что же его так поразило, и встала, как вкопанная. Перед ними было гнездо. Птичье гнездо из толстых веток и всякого разного мусора, самое типичное. Только диаметром метра в три. К счастью, пустое. – Это… – Гленн посмотрел на Нерию, – гнездо грифона? – Грифоны вьют гнёзда? – спросила нагнавшая их Айрис. – Я не знаю, – ответила Нерия, – но если это плод моего воображения, значит, я подсознательно уверена, что грифоны вьют гнёзда. Хотя это странно. Разве они не млекопитающие? – Я думал, они птицы. Они же яйца несут. – Ехидны тоже несут яйца. – Что за ехидны? – Что-то вроде иглоспина, – Нерия приблизилась к гнезду и вытянула шею заглядывая через его борт, – хорошие новости – черепа козы тут нет. – С чего бы ему тут быть? – уточнила Айрис. – Ну, он же мог тут оказаться. Чем питаются грифоны? – Лишь бы не нами, – буркнул Гленн и приблизился к спуску в тейг, – так значит, мы войдём туда и пропадём? – Вероятно, – подтвердила Нерия. – А если не спускаться? – Тогда нам придётся тут вечно сидеть. Поляна окружена куполом, который нас не выпустит. Пожалуйста, не проверяй! – крикнула Нерия, увидев, как Гленн тянется к посоху. – А ты раньше не могла сказать? – возмутился он. – Мы бы тогда в обратную сторону из леса пошли. – Скорее всего, Нерия права, и мы не в лесу, – заметила Айрис, – так что в обратную сторону идти уже поздно. – Ну хорошо, – Гленн начал спускаться по лестнице.       Через десять минут Нерия стояла в уже знакомой ей обеденной зале. Конечно же, совершенно одна. И конечно же, в глубине левого тоннеля мерцал зовущий её огонёк. Она постояла немного, слушая, как потрескивает костёр в каминной нише, развернулась и нырнула обратно в проём, ведущий к выходу из тейга. Айрис подкинула ей хорошую идею. В этой иллюзии есть нечто материальное, что, как она точно помнит, существовало тут задолго до того, как тейг оккупировал тевинтерский говнюк.       Она выбралась наружу и встала перед обрушившейся стеной, сдирая обвившие её ветки с густыми листьями. Выцарапанная внутри сердечка буква "Н" была на месте. Нерия коснулась стены, ощущая, как магия стекается в ладонь, и закрыла глаза, будя воспоминания, которые в этой галлюцинации оказались лишними. – Почему не "Н" плюс "Д"? – спросила она у стоящего к ней спиной собеседника, который с жутким скрежетом выскабливал ножом на камне её инициалы.       Она знала, что он ответит, но не услышала, потому что воспоминания замелькали перед глазами, сменяя друг друга. Воздух согрелся, стена под ладонью задрожала и издала громкий треск, но Нерия не спешила открывать глаза, чтобы посмотреть, что происходит, боясь сбиться и снова перепутать сон и явь. Перед ней вставали картины из прошлого, недавнего и давно забытого, и она тянулась к ним, даже к самым неприятным и болезненным, потому что они были настоящими. Раздался оглушающий грохот, затем всё стихло, Нерия услышала какой-то шорох и открыла глаза.       Она смотрела на каменный, обшарпанный, потёртый пол тейга. Даже в тусклом свете свечей было заметно, какой этот пол чистый. Нерия попробовала поднять голову и чуть не застонала от боли в затёкшей шее. Через секунду она поняла, что болит у неё всё, включая пересохшее горло. Рук она не чувствовала. Ног тоже, зато отчётливо видела, что они связаны пеньковой верёвкой, что наводило на мысль, что руки тоже связаны, только за спиной. Она медленно помотала головой, разминая шею, и наконец-то посмотрела перед собой.       Эта просторная комната с высоким потолком, очевидно, когда-то служила спальней какому-то богатенькому дворфу. Но сейчас на большой, вырезанной из камня кровати лежало покрывало, вышитое узорами в виде геральдических драконьих голов, которое демонстрировало, что от тевинтерского вторжения нигде не скроешься, даже под землёй.       Выдолбленные в стене полки заняли фолианты в кожаных обложках, среди которых Нерия заметила несколько знакомых. А широкий каменный стол у стены, противоположной той, у которой сидела Нерия, был заставлен какими-то колбами, склянками и приборами, о назначении которых она не имела представления, потому что никогда особо не интересовалась алхимией. Была бы тут Айрис, она бы рассказала, что к чему, но кроме Нерии здесь был только стоящий у стола спиной к ней имперский ублюдок, которого она сразу же узнала по тёмным кудрям, изящной фигуре и мелькнувшему в полумраке серебряному перстню с крупным чёрным камнем. Он что-то увлечённо растирал в ступке, не замечая, что пленница пришла в себя, и она решила, что будет глупо этим не воспользоваться. Он что, правда думал, что связанные руки помешают ей его убить?       Заклинание рассеялось, будто ударившись о невидимую преграду в паре сантиметров от цели. Имперец вздрогнул и схватился за руку, закрывая ладонью вспыхнувший ярким светом на короткое мгновение камень. Нерия скрипнула зубами. Зачарованный перстень. Да он и правда готовился к её приходу. Она сощурилась и, когда имперец повернулся, встретила его презрительным взглядом. – Наконец-то ты очнулась, милашка.