Dress up in you

You're a star now, I am fixing people's nails I'm knitting jumpers, I'm working after hours, I've got a boyfriend, I've got a feeling that he's seeing someone else He always had a thing for you as well.   Blow up in the face of my rivals I swear and I rant, I make quite an arrival The men are surprised by the language They act so discreet, they are hypocrites, forget them… So fuck them too! Теперь ты звезда, а я ногти людям чиню, Джемперы вяжу, работаю сверхурочно, У меня есть парень, у меня такое ощущение, что он встречается с кем-то другим Он всегда любил тебя. Бить в лицо своих соперников. Я ругаюсь и пустословлю, я делаю прибытие тихим. Мужчины удивлены этим языком, Они действуют так сдержано, они лицемеры, так что к черту их тоже! Джеймс вел себя странно. Сириус не мог понять что именно, но что-то определенно было не так. Когда знаешь кого-то пятнадцать лет, прожил с ним большую часть этого времени и видел буквально каждое его настроение, действительно легко определить, когда тот лгал. Проблема была в том, что Сириус понятия не имел, о чем лгал Джеймс. И это было трудно понять, потому что у Сириуса становилось все меньше свободного времени. Он виделся с Джеймсом почти каждый день — Сохатый настоял на том, чтобы принести обед в салон в его первый официальный рабочий день, и затем он делал это как минимум два раза в неделю в течение целых двух месяцев. — Какой смысл получить наследство, если я не могу купить обед своим друзьям? — Пожал плечами он. Прекрасный ублюдок. Но двадцать минут болтовни за бутербродом в оживленном салоне в день не совсем подходили для душевного разговора. Они ограничивались основными новостями: как проходит регби, как идут дела, как поживает Лили, как Гидеон… Если подумать, Сириус не видел Лили уже пару недель. Собственно, с тех пор, как Джеймс начал странно себя вести. Страх скрутился в животе Сириуса. Неужели? Нет, Лили и Джеймс были навсегда. Он сел в постели, схватил телефон и набрал сообщение Марлен: — Ты видела Лили в последнее время? Она в порядке? Не прошло и минуты, как пришел ответ: — Красила ей корни два дня назад. Она в порядке. Сейчас 5 утра, Блэк, отъебись. 5 утра. Наверное, пора вставать. Он скинул ноги с кровати и потянулся. Кровать была подержанной односпальной, ее втащили в последнюю минуту, когда Сириус понял, что ему действительно нужно будет спать в салоне несколько ночей, как и предсказывал Ремус. На самом деле, не просто несколько ночей — каждую ночь в течение последних двух недель. Вообще-то он не возражал — на кухне был холодильник, и он принимал душ в спортзале — это был единственный раз, когда он видел Гидеона, хотя они говорили о том, чтобы попытаться проводить больше времени вместе. Сириус провел у него ночь или две, и наоборот, но они изо всех сил пытались делать что-нибудь регулярно, при этом энергия Сириуса почти полностью вливалась в детище McKinnon & Black’s. Может быть, они оба обманывали себя, между ними уже почти не пролетало искр, но Сириус время от времени нуждался в утешении, а Гидеон был готов помочь. Это было лучше, чем быть одному. Сириус встал, оделся и пошел порыться в холодильнике для персонала, чтобы позавтракать. Он нашел йогурт, оставленный Марлен. Он взял это и банан из вазы с фруктами и поднялся обратно наверх в свой кабинет-спальню и начал инвентаризацию складских запасов. Им нужно было больше дезинфицирующего средства и того причудливого экологически чистого шампуня, который Лили достала со скидкой. Нужно было еще ватных палочек. У него было несколько писем, на которые он должен был ответить, и несколько обновлений на сайте. Может, ему стоит научиться кодить. Сириус вспомнил, как ему нравилось заниматься этим в школе, но Рег был увлечен подобными вещами, поэтому Сириус поспешно принял решение возненавидеть это. Эти задачи были выполнены, было еще довольно рано, поэтому он сварил себе кофе и пролистал новости на своем телефоне. Однако он не мог сосредоточиться на этом, его мысли возвращались к Джеймсу и странностям в его поведении. Окей, значит, это не имело отношения к Лили. Это было хорошо. Что же тогда? Сириус попытался вернуться к тому моменту, когда он впервые заметил изменения. Возможно, две или три недели назад — да, был день, когда Джеймс не ответил на звонок. Телефон Джеймса всегда был при нем, и он всегда отвечал Сириусу в течение как минимум 90 минут — даже во время игр в регби. Но в один прекрасный день он не ответил — и не отправил Сириусу никаких ужасных шуток, которые он услышал, или каких-то фоток собак, которых он делал по пути на работу (собачка, лол). Это было очень странно. Затем он не пришел с обедом, и Сириус немного забеспокоился. В конце концов, Сириус даже оставил ему голосовое сообщение, и Джеймс не ответил на него до следующего утра. Он сказал, что его батарея разрядилась, но Сириус знал, что это неправда, Сохатый всегда носил с собой запасные зарядные устройства и портативный аккумулятор, он был зависим от своего телефона. Кроме того, почему бы ему не зайти на обед? С тех пор он просто вел себя… скрытно. Это никогда не было словом, которым Сириус мог бы описать Джеймса Флимонта Поттера, который был настолько прямолинеен и честен, насколько это возможно, но сейчас его поведение никаким другим словом было не описать. Он почти ничего не рассказывал о себе, только задавал Сириусу вопросы о бизнесе или даже о Гидеоне, а это определенно значило, что что-то не так. Джеймс явно не был в восторге от нерешительной попытки Сириуса и Гидеона возобновить их отношения, но после своего первоначального неодобрения Джеймс не стал давить на Сириуса. Может, ему стало его жалко после фиаско с Ремусом. Сириус немного поморщился, думая о Ремусе. Он очень старался не делать этого, даже после того, как стало известно, что он, по-видимому, больше не был басистом в Full Moon. Он не мог беспокоиться о ком-то, кто не хочет беспокоиться о нем. Он не мог быть рядом с тем, кто не хотел, чтобы его нашли. Все, что мог Сириус, — это двигаться дальше, что он и делал — медленно. Сириус вымыл кофейную кружку, почистил зубы и принялся готовить салон к новому дню. Все было почти полностью забронировано, а был только четверг, так что он чувствовал себя вполне довольным собой. Марлен прибыла вскоре после восьми. — Пожалуйста, только не говори мне, что ты на ногах с пяти утра, — сказала она ему. — Принимал заказ, — пожал он плечами. — Утром приятно и тихо, я могу много чего сделать. — Что все это было насчет Лили? — Она зевнула, снимая кроссовки, и надела шикарные черные лакированные рабочие туфли. — О, ничего… — сказал он, не зная, стоит ли высказать свои подозрения. — Просто не видел ее какое-то время. — Ну, она самая занятая женщина на планете, а ты никогда не выходишь из салона, — сухо заметила Марлен. — Мм… тебе не кажется, что Джеймс ведет себя немного…? — Сириус, — вздохнула Марлен, — пожалуйста, выйди уже на улицу. Ты начинаешь становиться параноиком и странно себя ведешь. — Извини, я просто подумал… то есть… Да. Может, правда. — Джеймс — это Джеймс, он неизменен и постоянен, за это мы его и любим. — Ты права. — Почему бы тебе не пойти и не увидеться с ним? Возьми выходной завтра, приди и проведи весь день, стреляя в инопланетян, или что бы ты там ни делал. — Я не могу взять выходной, не сейчас! — Сириус покачал головой. — Еще как можешь, — твердо сказала она. — Ты работал по шестнадцать часов в день в течение двух месяцев подряд, ты выгоришь. Я приказываю тебе. — Я просто пытаюсь хоть раз работать в полную силу. — И ты работаешь! — Она сказала это искренне, смягчив голос и протянув руку, чтобы сжать его ладонь, — я и мечтать не могла о лучшем партнере, чем ты. Это всего лишь один день, ладно? — Хорошо, — вздохнул он. Было бы неплохо несколько часов не думать о прическах и фактурах. — Я свяжусь с Джеймсом, посмотрю, смогу ли я разобраться, в чем дело. — Да ни в чем, — покачала головой Марлен, взяв вазу с цветами у стойки регистрации и принося ее на кухню. — Честно, Блэк, ты уверен, что речь идет о Джеймсе? — Конечно, о ком еще? — Он последовал за ней и стал наблюдать, как она освежает воду в вазе. — Ну… — она ​​выглядела немного смущенной. — Ты уверен, что это не о ком-то еще, кто был немного загадочным? Сириус фыркнул. Он ненавидел то, как его друзья продолжали ходить на цыпочках из-за его разрыва с Ремусом. — Марлз, это было сто лет назад. — Не так уж и давно. Два месяца. — Я снова встречаюсь с Гидом. — Да, ты все время это повторяешь. Но я не часто его вижу. — Ну, мы уже довольно хорошо знаем друг друга, не так ли? Мы просто встречаемся, когда можем, это хорошо. — Звучит скучно. — О, спасибо большое. — Не за что, — сладко усмехнулась она, возвращаясь к стойке регистрации с цветами. — Давай, пошли открываться. День прошел очень гладко. Стажеры-стилисты пришли вовремя и в приподнятом настроении, а Сириус сделал три прически и пять маникюров. Маникюр был отличной работой — быстрые деньги и приятное занятие, хотя через некоторое время у него заболела спина, когда он сидел, сгорбившись, над столом. Джеймс не появился на обеде, что укрепило решимость Сириуса пойти к нему позже. Он быстро отправил Гидеону сообщение, понимая, что с выходных они не разговаривали должным образом. Сириус: Собираюсь увидеть Сохатого сегодня, это окей? Гидеон: Да, конечно — развлекайся, чмок Сириус: Что ты делаешь сегодня вечером? Гидеон: И то, и это ;) Сириус нахмурился, но не хотел слишком долго беспокоиться об этом. Рано или поздно все это достигнет критической точки, в типичной манере Гидеона и Сириуса. У него еще не было на это энергии. Ему пришлось перестать снова открывать чат с Ремусом (или Лунатиком, поскольку он все еще был так записан в его телефоне). Как будто он не запомнил их последний обмен сообщениями наизусть. Лунатик: Ничего, если я приеду пораньше? Бродяга: Да!!! Лунатик: Прилипчивый ублюдок Бродяга: Тебе это правда нравится Лунатик: … да, может быть. До скорой встречи, целую Следующие сообщения были отправлены двумя днями позже, когда все развалилось и Сириус умолял дать ответ. С тех пор ничего, почти два месяца ничего. Возможно, это было самое сложное — Сириус скучал по непринужденной переписке, черному юмору и кокетливому характеру Ремуса. На самом деле у него не было такого с Гидеоном. Может быть, потому, что они знали друг друга так давно — больше нечего было сказать, никаких сюрпризов. Марлен выгнала его из салона в шесть часов и велела не возвращаться как минимум двадцать четыре часа. Он шел к Джеймсу и Лили под лучами позднего летнего солнца, пораженный тем, как давно он не проводил время на открытом воздухе. Может, Маккиннон была права, может, это была просто домашняя лихорадка или переутомление, которые заставили его параноидально относиться к поведению Джеймса. К тому времени, как он добрался до квартиры в Далстоне, он был в гораздо лучшем настроении, чувствуя себя легче, чем в предыдущие недели. Он вошел в здание с помощью брелка и побежал вверх по лестнице, свистя на ходу. — Это ты, приятель? — крикнул Джеймс из кухни, когда Сириус закрыл входную дверь. — Кто? — Он переспросил, войдя в квартиру. Джеймс стоял у раковины и внезапно обернулся на звук голоса Сириуса: — О! Это ты! — А кто, по-твоему, это еще мог быть? — Сириус приподнял бровь. — Э… Лили. — Джеймс выглядел взволнованным, щеки покраснели, и он не мог оставить свои волосы в покое. — Теперь ты называешь Лили приятелем? — Да, иногда… во всяком случае! Что ты здесь делаешь? — Просто давно не был, но если я тут не вовремя… — его хорошее настроение быстро ухудшалось — это, казалось, просто доказывало, что с Джеймсом что-то изменилось — Сириус всегда заходил без предупреждения. Джеймс, должно быть, увидел его лицо. — Конечно, вовремя! Извини, просто… знаешь, как ты сказал, прошло много времени с тех пор, как ты заглядывал в последний раз. Вот что я тебе скажу, мы должны как следует наверстать упущенное. Паб? — Ну… я думал, мы могли бы просто поиграть немного в CoD, как в универе, помнишь? — А, да… ммм… — карие глаза Джеймса расширились, его брови взлетели вверх. Он не переставал нервно теребить волосы. — Да, дело в том, что… ээ… извини, дружище, телевизор сломался! Да, собирался с этим разобраться… — Джеймс почесал в затылке. — О, — сказал Сириус, нисколько не купившись на это. Почему Джеймс хотел, чтобы он убрался из квартиры? Сириус не собирался позволять ему так легко выбраться из этого положения. Он изменил тактику. — Ну, по крайней мере, ты можешь сделать мне чашку чая, а? Я на ногах весь день, — и он целенаправленно прошел в гостиную, сев на диван. — Э… — Джеймс тянул время на кухне, явно в панике. Гостиная казалась другой, но Сириус не мог понять, что именно изменилось. Он подумывал включить телевизор, чувствуя, что он прекрасно работает, но не мог заставить себя быть таким жестоким. Затем он увидел журнальный столик, на котором стояла открытая обувная коробка. Наклонившись вперед, чтобы заглянуть внутрь, Сириус узнал стопку своих собственных фотографий — из школы и университета, которые были раньше прикреплены к стене в его спальне. Затем он заметил на полу картонную коробку побольше, которая стояла прямо за креслом. Не в силах подавить любопытство, Сириус поднялся, чтобы посмотреть — в ней была вся его одежда, или, по крайней мере, та, что он оставил у Лили и Джеймса; мини-юбка, боа из перьев и сетчатые топы из его дикого прошлого. Джеймс принес чай и прочистил горло: — О, да! Хотел привезти тебе все это! Мы, э… мы перекрашивали твою комнату, и не хотели, чтобы твои вещи случайно испачкались, ммм… так что… да. — В какой цвет вы ее покрасили? — быстро спросил Сириус. Джеймс выглядел как олень, пойманный фарами: —… в зеленый. — Ты ненавидишь зеленый! — Ну, это не моя комната, это офис Лили, так что… — Могу я посмотреть? — Что? — Джеймс практически вспотел. — Я хочу посмотреть, что вы сделали с комнатой, — Сириус направился в спальню, Джеймс заламывал руки за спиной. — Бродяга, нет, э… она еще не готова! Ох, ладно, ладно, но я могу объяснить! Пожалуйста, не сердись… Сириус распахнул дверь. Ее не перекрашивали. Да и на офис это не было похоже, это все еще была спальня. Простыни были чистыми и аккуратно заправленными, на прикроватной тумбочке лежал наполовину полный стакан воды и открытая книга Терри Пратчетта. Вешалка для одежды была забита чужой одеждой — коричневыми, серыми, темно-зелеными, клетчатыми рубашками и вельветовыми джинсами. На полу валялись провода и педали, большой усилитель у изножья кровати и очень знакомый на вид вентилятор. Сириус узнает эту комнату где угодно. Это была спальня Ремуса. — Я могу объяснить, — повторил Джеймс. Сириус отступил и закрыл дверь. Он чувствовал себя странно виноватым, как будто вломился во что-то личное. Сбитый с толку и огорченный, он повернулся к Джеймсу: — Какого хрена? Джеймс начал лепетать со скоростью сто миль в час: — Послушай, я хотел тебе рассказать, клянусь, но это так сложно, и он заставил нас пообещать ничего не говорить — я не хотел, я сказал ему, что ты мой лучший друг, и я вообще не могу тебе врать, но Лили сказала, что на самом деле это не будет ложью, и это был единственный способ заставить его согласиться остаться здесь — в больнице сказали, что он не должен быть один, и ему нужно отдохнуть, и ты знаешь, какой он долбанный упрямец, так что у нас действительно не было выбора, и, Господи Боже, Бродяга, меня убивало то, что я не мог сказать тебе, мне так, очень жаль… — Ладно, ладно… — Сириус поднял руки, сдаваясь. — Начни сначала — что еще за больница? С ним все в порядке?! — Да, теперь он в порядке, но… э, слушай, ты не возражаешь, если мы пойдем в паб? Я тебе там все расскажу. — Джеймс снова метнул беглый взгляд через кухню в сторону входной двери. До него дошло: — О, — сказал Сириус, сердце его екнуло, — он… он появится с минуты на минуту, да? — Ну, он должен вернуться примерно сейчас, — кивнул Джеймс на кухонные часы. — Хорошо, хорошо, — побежденно вздохнул Сириус. — Пойдем в паб. Когда первоначальное волнение внутри него утихло, он не совсем отчаялся увидеть Ремуса. Он не знал, что сказать и как поступить. Одного потрясения на сегодня было достаточно. Я пережил это, — сказал он себе. — Я пережил это, я пережил это, пережил… Они, конечно, пошли в the Duck и сели за свой обычный стол, хотя их было всего двое. Сириус хотел заказать шот, чтобы переварить новости, но понимал, что это, скорее всего, не самая лучшая идея. Он взял две пинты пива и сел напротив Джеймса, глядя ему прямо в глаза. — Рассказывай, — сказал он. Джеймс задержал взгляд, глотнул пива и начал. — Окей, все началось, когда эта девушка Мэри позвонила Лили на работу… Full Moon вылетели из тура раньше, но Ремус остался. Он сделал это — он каким-то образом разорвал отношения с Фенриром. Сириус не мог избавиться от чувства гордости, особенно когда услышал, что Ремус теперь неофициально является новым басистом Stupid Roar. Но потом он заболел в Ирландии, и тогда эта Мэри позвонила Лили. — Они думали, что это просто тяжелый случай гриппа, но оказалось, что это пневмония, — объяснил Джеймс. — И никто не знал, с кем связаться — очевидно, он указал поддельный номер своих ближайших родственников на всех формах, которые они заполняли для тура. Я не знаю, как в итоге он назвал им имя Лили, но этой девушке Мэри довольно сложно отказать, так что, я думаю, она у него его выпытала. — Пневмония?! — Руки Сириуса затряслись, его начало тошнить. Он одергивал себя все время, когда говорил себе, что все в порядке, что это больше не его забота — беспокоиться о Ремусе. Потому что кто еще бы это делал?! — Сейчас ему лучше, — поспешно сказал Джеймс, — он уже неделю не в постели, собирается на репетиции и тому подобное. Лили следит за тем, чтобы он продолжал принимать антибиотики и получал все остальное, что ему положено. — Ладно, хорошо… а как он оказался у вас? — Ему некуда было пойти. Похоже, его старая группа не хочет его знать, а он сам не захотел связываться со своими родителями — в любом случае, они где-то в Шотландии, так? Он говорил о том, что подыщет себе место для аренды, но ему было так плохо, что это было просто глупо. Мэри была готова принять его, но она живет в студии, а у нас с Лили есть комната — и он наш друг. Конечно, мы хотели удостовериться, что с ним все в порядке. Он убедил нас, заставил нас согласиться на все эти условия. Он платит нам арендную плату, и… и мы должны будем скрыть все от тебя. — Джеймс посмотрел вниз, явно пристыженный. — Я понимаю, — сказал Сириус, чтобы Сохатый почувствовал себя лучше. Он определенно не лгал, теперь все складывалось. — Я хотел все тебе рассказать, — повторил Джеймс, — но я должен был уважать его желание. — Да, конечно, — кивнул Сириус. — Так… он… говорил что-нибудь обо мне? Джеймс взглянул на него, свет любопытства зажегся на его лице, озорство к нему вернулось. — А что? Я думал, ты с ним покончил. — Я покончил, я просто… — Ты хотел начать все сначала с Гидеоном, так ведь ты сказал, — поддразнил его Джеймс, — Ремус — это последнее, что меня беспокоит, Сохатый, — ты сказал это три дня назад! — Ой, да просто скажи мне, Джеймс! — отрезал Сириус. — Да, он спрашивал о тебе, — сказал Джеймс с самодовольной ухмылкой, — он хотел знать, как идут дела и встречаешься ли ты с кем-нибудь. — Правда? — Правда. Ему, конечно, потребовалось несколько дней, вообще он был довольно тихим. Но он хотел знать. Я сказал ему правду. — Ладно, хорошо, — кивнул Сириус. Это было действительно к лучшему, наверное. — А он…? — Он либо в квартире репетирует, либо в студии с группой, я не думаю, что он с кем-нибудь встречается. — Что насчет этой птички Мэри? — Не знаю. Я так не думаю. Она, конечно, в хорошей форме, но я думаю, что они просто друзья. Сириус не знал, что еще спросить. Он все еще был глубоко сбит с толку и разочарован, но Джеймс ничего не мог с этим поделать. Только один человек мог по-настоящему удовлетворить его желание узнать, какого сейчас Ремусу. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил Джеймс, — я могу сказать ему, что ты все знаешь? — Да, да, конечно. — …ты в порядке? Сириус снова кивнул с таким энтузиазмом, на который был способен. — Ага. Пережил. Джеймс склонил голову, немного откинувшись назад: — Правда? Ты уверен? — Да. — На сто процентов уверен? — Да, Сохатый! Джеймс приподнял брови, его тон стал более глубоким: — Ты уверен, что просто не крепился в течение этих двух месяцев, проводя все свое время взаперти в салоне и делая вид, что тебя снова интересует Гид, хотя на самом деле глубоко в твоем сердце гигантская ноющая дыра все это время взывала к Лунатику? Сириус засмеялся, но это было больше похоже на удушающий всхлип: — Блять, Сохатый. Джеймс пошевелил бровями, так что они запрыгали поверх его очков: — Ну же. — Да, ладно, хорошо. Я скучаю по нему. — Он глубоко вздохнул, сдаваясь, — значит, это настолько очевидно? — Не так, как ты думаешь, — Джеймс скрестил руки на груди, опершись локтями о стол. — Но довольно сложно не заметить перемены в тебе за последнее время. Ты стал безумно целеустремлен и сосредоточен, я никогда не видел, чтобы ты так усердно работал над чем-либо, как над салоном. — Я много работал и раньше! — Приятель, ты пришел на экзамен по математике GCSE под кайфом. — И все равно получил пятёрку с плюсом. — пробормотал Сириус. — В любом случае, и что? — Он выпрямился, защищаясь, — может, мне расслабиться и позволить Марлен делать все? — Нет, конечно, ты, дурачок, — произнес Джеймс, — Это было потрясающе! Мы все тобой гордимся, приятель. Я просто говорю, что это небольшое совпадение, что этот большой сдвиг личности произошел сразу после ухода Ремуса. Сириус продолжал наблюдать за Джеймсом. Он не мог понять, к чему тот клонит; какое отношение его упорная работа имела к Ремусу? Джеймс продолжил: — Знаешь, что, я думаю, тебе нравилось в Ремусе? — О, пожалуйста, просвети меня, — закатил глаза Сириус. Улыбка Джеймса расширилась, его глаза вспыхнули: — Он не достался тебе легко. — Что? — Его было трудно заполучить, он заставил тебя работать над этим. И он не церемонился с тобой, указывая на твои ошибки. Никто из нас никогда не поступал с тобой так. Скорее всего, дело в этом. Сириус посмотрел вниз. На какое-то время ему стало стыдно. — Я понимаю, о чем ты, — сказал он очень тихо, — вы все часто ходили передо мной на цыпочках, чтобы меня не расстраивать. Мне плохо от этого, и я стараюсь быть лучше, правда. — Мы твои друзья, — энергично сказал Джеймс, протягиваясь через стол и касаясь руки Сириуса, — мы не ходили перед тобой на цыпочках, ты, большая королева драмы, мы просто иногда немного нежны с тобой, потому что мы любим тебя, и мы знаем, через что тебе пришлось пройти. — И я использовал это как предлог, чтобы делать все, что, черт возьми, хотел, — вздохнул Сириус, все еще чувствуя себя виноватым. — Это то, о чем я и хочу сказать, — покачал головой Джеймс. — Ты перестал это делать — ты вырос. Сириус саркастически приподнял бровь, глядя на Джеймса, который рассмеялся. — Да, я знаю, шокирует, — он высунул язык. — Я серьезно, — его карие глаза снова стали искренними. — Эй, помнишь, в школе, еще до того, как я начал встречаться с Лили? Как я обычно приглашал ее на свидание каждые выходные? — Боже, как я могу это забыть… — И помнишь, как она всегда отвечала нет? — Да, это единственное, что мне в ней нравилось. — Сириус много лет ревновал Джеймса к Лили. — Ха, — Джеймс закатил глаза, — ну, ты помнишь, почему она продолжала отказывать? — Потому что ты был высокомерным придурком, который задирал ее друга. — Точно! — Джеймс невозмутимо ухмыльнулся. — Но потом ты помнишь, как мы вместе проходили эту межшкольную программу лидерства? — Ты имеешь в виду клуб для старост-мальчиков и старост-девочек? — …и мне тогда удалось провести с ней время, и я наконец понял, в чем я ошибался — я понял, что если я хочу быть человеком, который заслуживает Лили Эванс, мне придется несколько измениться. Не знаю, осознавал ли я, что делаю в то время, но я сделал это, потому что она того стоила. Я не стал другим человеком, просто… — Лучшим человеком, — сказал Сириус. — Лучшей версия себя, — признал Джеймс, — и это любовь, Бродяга. — Иу, педик. — Сириус неловко рассмеялся, уклоняясь от взгляда Джеймса. Джеймс проглотил это, тоже смеясь: — Еще выпьем? — Да, давай, — кивнул Сириус. Пока Джеймс был в баре, он проверил время на телефоне. Было почти семь. Неужели Ремус сейчас в квартире? Всего через пару улиц отсюда? Тупая боль, которую он чувствовал несколько месяцев, внезапно обострилась. Господь Всемогущий. Сохатый был прав. Насчет всего. — Итак, — Джеймс вернулся с напитками, — что собираешься делать? — Я не знаю, — Сириус выпил почти половину пинты в один глоток, стирая пену с верхней губы. — Что мне делать? Скажи мне, что делать. — Я думаю, тебе стоит пойти на это, приятель. Сириус фыркнул: — Пойти на что? — Думаю, он вернет тебя через секунду. — Тебя там не было, когда я видел его в последний раз, — съежился Сириус, вспомнив холодный взгляд Ремуса; как отвратительно он себя чувствовал. — Нет, — дипломатично наклонил голову, — но в последнее время я провел с ним довольно много времени. Изменился не только ты. Это заткнуло Сириуса. Он отпил еще пива и задумался. Он снова проверил свой телефон. Никаких сообщений, ничего от Марлен и, конечно, ничего от Гидеона. — Я думаю, Гид мне изменяет, — сказал он доверительно. — Конечно, он тебе изменяет, — согласился Джеймс. — Тебя это волнует? — Нет, не особо. — Ну, тогда все в порядке. — Джеймс наблюдал за ним поверх своего стакана глазами полными смеха. Сириус невольно ухмыльнулся. — Окей, ладно, — сказал он, качая головой. — Скажи ему, что я скучаю по нему. Скажи, что я хочу его увидеть. — Вот это мой мальчик, — просиял Джеймс.