сказание о бенгальских огнях

      Витающий в спальне мягкий аромат заваренных трав убаюкивал девушку, застывшую на промокшей от слёз подушке. Комнату едва освещало пламя свечи. Анджелина лежала в своей повседневной одежде на нерасправленной кровати, уже ни о чём не думая. Как у младенца, её голова была чиста от размышлений и переживаний, потому что на них попросту не осталось сил. Время от времени только слёзы продолжали неприятно стекать по носу на ткань наволочки. Грустно пошмыгивая, она игнорировала влагу на лице и бездумно глядела куда-то в пустоту. Запах остывшего чая всё ещё вежливо напоминал о себе. Девушка, почти не меняя положения, протянула руку к чашке, стоящей у кровати. Попытавшись аккуратно отпить, Анджелина пролила напиток мимо рта и лишь тяжело вздохнула. Теперь лицо и подушка были не только мокрыми, но и слегка липкими. Хотя такая небольшая разница не играла для Анджелины большого значения. Сделав глоток, она поморщилась – Кейтлин по привычке добавила в чай сахар. Несмотря на это, Джонсон благодарно глянула на мерно сопящую в своей постели подругу и допила сладкую гадость залпом. Смакуя вкус незнакомых ей трав, еле различимых из-за сахара, Анджелина обняла чашку и продолжила с несчастным видом пялиться куда-то в темноту, забыв обо всём на свете.       Колдунья сама не заметила, как её глаза сомкнулись и она уснула.       Ей бы очень хотелось провести спокойную ночь без сновидений, но подсознание подкидывало ей мрачные бесформенные образы, от которых девушку тянуло поморщиться то ли от страха, то ли от омерзения. Анджелина сама не понимала, что именно видела, а уж что значат странные картинки, пришедшие из глубины её изнеможденного рассудка, она и подавно не знала. Может, это вовсе и не её картинки. Может, кто-то неумело пытается связаться с девушкой через её сновидения и передать некое послание.       Как бы то ни было, ей лишь хотелось, чтобы эта бессмысленная феерия необъяснимых, но ужасных образов и ощущений прекратилась. Но вместо этого Джонсон будто вечно наблюдала чей-то кошмар, совершенно для неё непостижимый по смыслу, но от этого не менее жуткий.       Вдруг мрачные картинки, которые Анджелина слишком долго наблюдала, начали развеиваться, будто тени на рассвете. Но не успела она испытать облегчение, девушка обнаружила себя там, где находиться хотела меньше всего – в коридоре перед залом трофеев. В месте их с Ли неслучившегося поцелуя.       Её злобное, злобное подсознание проигрывало сцену неудачного момента снова и снова, как заевшую в магнитофоне пластинку. С разных ракурсов Анджелина смотрела на Ли и на себя, снова и снова подмечая новое в этой сцене, не имея возможности убежать от собственного воспоминания…       Однако, вопреки всем своим ожиданиям, с каждым разом она реагировала всё спокойнее. Внешне действия Анджелины оставались такими же, как в её памяти – она была обижена. Даже оскорблена. Не получившая желанного поцелуя старшекурсница еле сдерживала слёзы, не понимая, почему тот, о ком все её мысли, так глупо её отвергает. Потерянное выражение лица Джонсон, каким она сама себе его представляла, выглядело всё яснее и детальнее. В скором времени Анджелина даже разглядела застывшую в глазах влагу и то, как едва были сведены её брови из-за нахлынувших эмоций. Кажется, ещё немного, и она даже сможет увидеть, как топорщатся на собственном затылке волосы и какой именно мускул лица дрогнул, когда Ли не разделил её инициативы. Даже торчащие ниточки кардигана, надетого в тот день, – Анджелина видела всё.  Воображение всё чётче рисовало ей сцену, от которой в сердце девушки что-то неприятно дёргалось.       Но, бесконечное количество раз наблюдая собственную иллюзию от третьего лица, волшебница лишь принимала ситуацию. Она не могла вмешаться. Не могла изменить уже произошедшее событие даже в собственном воображении. Не могла ни на что повлиять. История ведь не терпит сослагательного наклонения. Однако она могла увидеть всё ещё раз и смириться. Другого выбора Джонсон никто не оставил. Да и разве было из чего выбирать? Она могла только наблюдать свою маленькую печаль, пока та не прекратит её тревожить. Ведь однажды прекратит, правда?       Проснулась Анджелина, будто восстала из мёртвых – резко, с набором неприятных ощущений и не по своей воле. Девушку разбудил звонкий смех из глубины гостиной. Он вежливо доносился из-за двери спальни, намекая на кипящую во внешнем мире жизнь, из которой Анджелина нагло выпала. Абсолютно дезориентированная и изнеможденная, она оглянула комнату. Кровать Кейтлин была идеально заправлена, а след её и вовсе простыл. Который вообще час?       На своём столе Джонсон заметила тарелку с тремя пышными булочками с корицей, а рядом – небольшую записку. «Надеюсь, тебе лучше. Ты проспала завтрак, поэтому я стащила для тебя выпечку. Свежий чай в заварнике!» – гласило послание.       Анджелина слегка улыбнулась, но тут же одернула себя. Она проспала завтрак? Чёрт возьми, да сколько же сейчас времени…       Из-за двери спальни, откуда-то издалека, продолжали доноситься громкие голоса и смех. Анджелина села на кровать и потёрла виски. Опомнившись будто не от долгого сна, а от тяжёлого похмелья, она пыталась припомнить, как уснула и что ей снилось. Безрезультатно…       Пустая чашка прозаично лежала у подушки, когда девушка наконец-то её заметила. Кажется, Джонсон всю ночь спала с ней бок о бок. Что ж, ладно…       Приветливое урчание живота напомнило студентке о том, что она пропустила завтрак, а вязкое ощущение во рту мотивировало поторопиться с утренней рутиной.       С тяжёлым вздохом девушка принялась стягивать с себя неприятно пахнущие вещи, чувствуя, как сопротивляются движениям затёкшие от сна мышцы. Всё тело изнывало и требовало утопить его в животворящем кипятке. Анджелина накинула халат и с банной сумочкой наперевес неторопливо направилась в ванную. По дороге она мельком оглянула гостиную, в углу которой вместе с Кейтлин затаились близнецы. Время от времени они дружно вздрагивали, пронзая своим хохотом стены гриффиндорской башни, и продолжали болтать о чём-то своём. Троица валялась друг на друге, что навевало атмосферу какого-то семейного уюта. Анджелина улыбнулась представшей перед ней картине и продолжила свой путь. Ненадолго на колдунью нахлынула радость за подругу: видеть её такой расслабленной и беззаботной – отрада глаз. Небольшая, редкая, но всё же.       Чем ближе Анджелина подходила к ванной, тем ярче в воздухе чувствовался запах сырости. В самой ванной комнате он не ощущался так явно – его перебивали ароматы гелей для душа или бальзамов для волос, смешавшихся в одно ароматическое месиво из цветочных и фруктовых нот. Но покоя стоящий запашок тоже не давал. Ужасно приторное сочетание, от которого у Джонсон каждый раз болела голова. В любой другой день она бы просто ушла мыться в ванную старост, однако сегодня амбре в гриффиндорской душевой - недостаточная мотивация, чтобы делать над собой лишнее усилие. Поглубже вдохнув почти отравленный химией воздух, она зашла в одну из кабинок и бездумно достала банные принадлежности из сумки.       Настраивать воду до идеальной температуры тоже не входит в сегодняшний список дел. Однако, как бы не хотелось сварить себя заживо, Анджелина всё-таки покрутила старые краны и добилась той температуры, которая не превратит её кожу в россыпь волдырей.       Густой пар равномерно заполнил пространство кабинки и уже приглашал девушку окунуться, оставляя на открытых участках тела испарину, пока студентка рылась в своей сумке в поисках нужных бутыльков. Анджелина взяла шампунь и мыло, спешно повесила халат и почти нырнула под струю горячей воды с чувством заслуженного облегчения.       Иногда, чтобы перезагрузиться, достаточно принять хороший душ. Такой, в котором утонут все горести, печали и тревоги, а вместе с ними заодно и ты сам. Но можно и без домашних утопленников. Просто душ тоже сойдёт. Это на ваше личное усмотрение.       Блаженно прикрыв глаза, Анджелина позволяла воде расслабить её тело, смыть с него прошедший день и все пережитые ей за ночь эмоции. Волосы намокли и своим весом склоняли голову девушки назад. Джонсон взяла шампунь и обильно залила мыльной жидкостью свои волосы, будто ни что не заставит вредное мыло достичь её глаз.       Лениво растирая шампунь по голове, она крутилась под душем, не позволяя себе замёрзнуть, и планировала свой самый бесцельный и оттого счастливый день. Радостные размышления о бездельничестве прервала резкая боль.       Капелька пены всё-таки добралась до глаза и настырно скользнула под веко. Мыло растекалось колючками по глазу, и Анджелина судорожно начала мотать рукой, пытаясь ухватиться за кран и сделать воду похолоднее. С трудом разлепляя глаза, из-за нахлынувшей боли девушка не различала в миниатюрной кабинке даже цвет настенной плитки. Ослепленная, Джонсон старалась не потерять равновесие и устоять на скользком полу. Размытые очертания кабинки, каждую из которых она знала наизусть, вдруг показались ей немного иными, чем прежде. В глазу всё ещё адски покалывало. Гадский шампунь.       Подставив лицо под воду и аккуратно приоткрыв пальцами веки, девушка надеялась вымыть мыло из глаз, каким бы неприятным не был сам процесс. Тёплый поток из душевой лейки заливал ей глаза, стекал по её шее, плечам и бёдрам.       Вдруг Анджелину омыло холодом. Не приятной прохладой, а свирепым колючим холодом. Её обдала ледяная вода, от чего она с громким возгласом выпрыгнула из кабинки, ещё не до конца различая предметы перед собой. Зрение ещё было нечётким.       Может, девушка слишком сильно выкрутила вентиль с холодной водой? Ясно осознавая, что это исключено, Анджелина наивно верила в эту версию, ведь другого логического объяснения подобной неожиданности нет. Какой бы старой не была здешняя сантехника, она никогда прежде не давала сбоев. Боже, да за шесть лет, проведённых в Хогвартсе, точно можно было заметить какие-то очевидные поломки в Хогвартсе, не то что в древних душевых. Одна загвоздка – их не было, иначе бы почта директора уже разрывалась бы от жалоб обеспокоенных родителей. Нет, кто-то точно механически вмешался в работу галимого крана, потому что сам он сломаться ни с того, ни с сего совершенно не мог. Кто-то точно…       Вдруг струя воды из душа начала приобретать тёмный оттенок. Словно перекачанная из болота, жидкость мерзко стекала в слив, омывая ноги волшебницы грязью. Из труб душевой начало слышаться мерзкое хихиканье. Оно лязгало по металлу как острые когти животного. Женский смех эхом отбивался от стен, и даже в шуме воды можно было уловить едва различимые нотки противного звука.       Анджелину начал бить озноб. Абсолютное непонимание происходящего сводило с ума. Ей казалось, будто это часть её бесконечного сна. Стоит ей проснуться, и кошмар закончится. Но она не спала, а психоделическая пытка всё не прекращалась.       Грязь на полу начала весело булькать. Пузыри с громкими хлопками разрывались, и по душевой разносилась ужасная кладбищенская вонь, совсем как на размытых могилах. До полноты картины не хватало лишь пары деталей. Но, если подождать ещё немного, кафельный пол превратится в вязкую землю, из которой будут выглядывать безымянные останки, а вокруг завоет зверский ветер, сбивая с ног заплутавшие души. Тогда Джонсон будет убеждена, что обезумела.       Смех не утихал, а лишь отчётливее звучал в ушах Анджелины. Она в ужасе наблюдала за развернувшимся в душевой адом и пыталась найти в себе силы убежать. Всё её нутро било тревогу, кричало, что нужно сваливать как можно быстрее, бежать и не оборачиваться. Но вместо этого Анджелина застыла на месте, будто кто-то не позволял ей уйти. От страха девушка съёжилась и словно стала в несколько раз меньше. Она не знает, как долго, но из её глаз бежали горячие слёзы, следы от которых обжигал стоящий в помещении холод. Что происходит? Почему именно с ней?       – Милая… Поздоровайся с мамой…       Стрекочущий шёпот пронзительно зазвучал прямо в голове у Джонсон, и ощущение чужого присутствия в собственном сознании стало последней каплей. Анджелина завопила от ужаса во всё горло, только бы прогнать чудовище из своих мыслей. Согнувшись пополам и упав на колени, она схватилась за голову. Не верится, что этот кошмар может происходить на самом деле.       Прочь! Прочь из моей головы! Уходи!       Её трясло. Неконтролируемая дрожь пробирала тело снова и снова. Девичья грудь тяжело поднималась, а где-то внутри колотилось сердце. Волшебница обняла себя за плечи и спрятала лицо где-то в коленях – сил противостоять ожившему кошмару больше не осталось. Редкие, но ощутимые вздрагивания продолжали пронзать её, вызывая неуловимую боль в мышцах. Время будто остановилось и растягивало страдание Анджелины на бесконечные мгновения.       В тишине прозвучал ещё один глухой хлопок. Снова содрогнувшись, студентка с опаской подняла взгляд и, к своему удивлению, увидела, как на залитом водой полу валяется лишь её свалившийся с крючка халат. Гость из преисподней, его мерзкий шёпот, пришедшая вместе с ним жуть – всё кануло в Лету. Исчезло, будто ничего и не было… Только кладбищенская вонь, заглушившая даже запах сырости гриффиндорской душевой, оставляла надежду, что девушка не сошла с ума.       Анджелина, словно избежав неминуемой смерти, в непонимании осматривала комнату, кабину, своё тело в поисках хоть каких-то следов недавно растекающейся повсюду грязи, но ничего.       Что это, блять, было?

 …

      – И потом кто-то будто заставил моё тело окаменеть. Ни одним мускулом даже не пошевелить, представляешь? Просто застываешь, как вкопанный… Против своей воли! Заложник в собственном теле! С тобой случалось что-то подобное?       Увлечённый процессом инвентаризации Оливер вдруг остановился и показательно задумался. Было заметно, как заданный вопрос вынудил Вуда покопаться в памяти, и вместо старой униформы в богом забытой кладовке перебрать свои воспоминания глубоко в чертогах разума. Выждав театральную паузу, капитан команды по квиддичу обернулся и драматично ответил.       «Нет», – услышал Ли Джордан и тяжело вздохнул – его горе было безутешно…       Ли всё ещё пытался хоть как-то рационализировать своё недавнее поведение, и снова обратился со своими эмоциональными страданиями к кому-то, кто в его системе мира имел некий авторитет. На этот раз к тому, у кого в запасе имеются стратегии на все случаи жизни, – к Оливеру Вуду. И, вопреки своим ожиданиям, снова Ли делался жертвой собственной эмоциональной путаницы, утягивая в неё ещё и товарищей.       К кому бы парень не обращался за советом, его ментальные поиски сводятся к тому, что он бродит кругами и продолжает возвращаться в тупик. Как здорово!       Даже так, Ли всё равно нуждается в поддержке и ощущении чьего-то участия. Чтобы он не чувствовал, будто в своей бед он совсем один.       Итак, первый шаг на пути к желанному – разговорить человека, замотивировать его к беседе. Есть небольшая вероятность, что уже на этом этапе Ли выбрал не самую верную стратегию – он решил болтать без умолку, расценивая это как беспроигрышный способ заинтересовать Оливера. Увы, но минорные завывания о несчастной истории любви мало привлекали внимание Вуда. Его внимание сейчас, кажется, вообще ничем невозможно привлечь.       Вуд же в свою очередь, совершенно несмущённый атмосферой депрессии, царившей везде, где появлялся Джордан, почти не замечал ни его печальную физиономию, ни его самого. Или же сознательно делал вид, что не замечает. Честно говоря, Оливеру откровенно фиолетово на чужие любовные драмы. У самого дел невпроворот, так ещё все вокруг ждут какой-то помощи. Ему бы кто помог. В кладовой команды Гриффиндора уже давно пора навести порядок, а руки дошли только сейчас. И работки там не на один час: старая или сломанная защита, чьи-то шмотки, сундуки с запасными мячами и другое всякое мелкое барахло под плотным слоем пыли. Всё это нужно отсортировать и привести кладовку в божеский вид. И сделать это нужно либо сейчас, либо уже никогда, ведь после праздников к этому вопросу возвращаться абсолютно не захочется, а там и до выпуска недалеко. Какая уж там инвентаризация...       – Оли, ты меня не слушаешь, да? – донёсся будто из другого мира оскорблённый голос Ли Джордана, жестоко вырывая Оливера из его размышлений.       – Неа, – добродушно ответил тот и продолжил выгребать мусор из кладовой, где-то внутри ощущая, как у Ли подкипает от такого вопиющего безразличия. Юноша встал со своего места и начал расхаживать по комнате, сопровождая свою прогулку более активным и всё таким же непрекращаемым потоком слов о том, какой он дурак, идиот, придурок, чокнутый, сломанный и неисправный, а она, она, – самое прекрасное, что случалось с ним за всю его никчёмную и жалкую жизнь, самое чудесное создание, ходившее по этой бренной земле… А Оливер Вуд сутулая собака, которому какие-то наколенники важнее дорогих школьных товарищей.       М-да… Кстати, эти наколенники, кажется, давно пора выбросить... Да и шлемы вряд ли кого-то уберегут, если сами они от старости не спаслись… Нужно будет списать всё и не забыть отдать ведомость Мадам Трюк, чтобы ни к кому не было претензий…       Как включённое на фоне радио, до которого никому нет дела, Ли продолжал уничижительную песнь, обращённую великолепной, но в данный момент оскорбительно направленной на него спине Оливера Вуда. В надежде на малейший признак эмпатии, Ли не сбавлял темп своей речи, но в какой-то момент даже ему надоело постоянно оскорблять себя (и Вуда), так ещё и без какой-либо реакции. Это, уж извините, ни в какие ворота – обычно над ним хотя бы смеются. Но тут! Тут пример самой откровенной наглости из всех, что ему приходилось видеть!       Ли затих.       В непривычной для себя тишине Джордан стоял и просто смотрел на Вуда. Поначалу Ли даже не заметил, но спустя время расслышал еле различимый бубнёж. Согнутый в три погибели у захламлённой кладовки капитан гриффиндорской команды тихонечко причитал себе под нос одному ему понятные комментарии. Как старая бабка, ей богу. Дайте этому парню юбку и очки, и это потерянная близняшка профессора Макгонагалл. От пришедшего в голову образа Ли прыснул и наконец-то привлёк внимание Оливера – тот со вселенским негодованием смотрел на товарища и ждал объяснений. Лишь покачав головой, Джордан почувствовал, как копившееся напряжение немного спало от его юмористических извращений, и улыбнулся. Ныть как первокурсник ему больше не хотелось.       Всё ещё ничего не понимая, Оливер нырнул обратно в кладовку за очередной связкой наколенников.       ­– И всё-таки толку от тебя даже меньше, чем от близнецов, – снова тяжко вздохнул Ли и уселся на прежнее место.       Оливер проигнорировал это замечание, ведь спорить было не с чем – сейчас от него и правда вовсе нет толка. Но отключить своё любопытство вовсе он тоже не смог.       – Кстати, а почему ты не с ними?       Ли опешил. Успевший привыкнуть к сегодняшнему отсутствию у Вуда интереса к чему бы то ни было (помимо всякого хлама, разумеется), он уже разубедил себя откровенничать. Но ведь этот вопрос ни к чему сверхъестественному его не обязывает, верно?       – Они с Кейтлин, – непринуждённо пожал плечами Ли, надеясь, что такой его ответ удовлетворит Вуда. – Думаю, я их изрядно утомил своим нытьём, поэтому сегодня они даже не предлагали позависать с ними.       Хоть Оливер весь диалог (диалогом это, конечно, трудно назвать) настойчиво не замечал переживания Джордана, в тот момент всё же решил проявить капельку эмпатии и даже вылез из своей пещеры сокровищ. Ли как-то грустно уставился в пол и некоторое время был погружён в свои мысли, что было даже удивительно. Когда же он увидел Оливера, пристально смотрящего на него, то сразу переменился в лице и начал оправдываться.       – Нет, нет! Ты не подумай, проблема вообще не в ком-то из них! Я вообще не жалуюсь, у нас всё прекрасно! И я точно не чувствую, будто моё место кто-то занял, – он махнул рукой, будто это самая очевидная вещь в мире. –  Я просто пытаюсь разобраться в своей личной жизни. И это утомительно не только для меня, но и для моих близких, которых я вынуждаю проходить даже через самые бредовые переживания вместе со мной…       Тяжёлый вздох. Снова. Как красноречиво.       – Я правда пытаюсь понять, что мне делать дальше, но постоянные размышления об этом, где бы я не оказался, делают вещи только сложнее. Как будто я только накручиваю себя… И ребята говорили мне об этом, но я просто тупой страдалец, который от бессилия жалеет себя. Я дебил. Ой, всё, это опять по десятому кругу сейчас пойдёт. Это никому не надо, поэтому давай…       Оливер жестом остановил словесный понос Джордана и молча обнял его. Всё произошло так быстро… Ли какое-то время в ступоре стоял, осознавая происходящее, прежде чем понял, что рефлекторно обнял Вуда в ту же секунду, как он приблизился. Тёплое и не до конца понятное чувство разлилось в груди. Наверное, это чувство благодарности… Да, наверное, это оно…       – Только не надо меня жалеть. Я и сам с этим прекрасно справляюсь, так что ты можешь…       Уже более жестоко, чем в первый раз, Оливер снова заткнул Ли: теперь тишину возобновил целительный подзатыльник.       – Ты не дебил и не тупой страдалец. Ты затупил в важный момент, но это не катастрофа. Если тебе правда это важно, ты сможешь всё исправить. Главное не бойся сделать первый шаг. Начать – всегда самое сложное.       Оливер как ни в чём не бывало отпустил Ли и вернулся к своим старушечьим делам с пыльной экипировкой, пока Джордан осмысливал сказанные ему слова.       Самое ценное в словах Вуда – отсутствие оценочных суждений. Он никого не порицал, никого не оправдывал. Ему в самом деле до лампочки на чужие взаимоотношения, но далеко не плевать на чувства других. И то, что он умеет делать лучше всего, он сделал и в этот раз. Нашёл правильные слова. Вернул с их помощью надежду. Видимо, это одна из тех причин, почему многие считают его хорошим человеком.       Окрылённый прекрасной речью, Ли Джордан вспорхнул со своего места и приблизился к Оливеру. «Спасибо тебе, мой король!» – напевал Ли под ухо Вуду, от чего тот карикатурно корчился.       – Пожалуйста, только не это! – Вуд попытался закрыть уши и отодвинуться от друга, но встретился спиной с дверным косяком и понял, что если ад существует, то Ли Джордан поёт там круглые сутки, и спрятаться от него невозможно.       Ли искренне рассмеялся и тут же извинился. Он знает, что поёт просто ужасно, но боже! Как ему нравится это делать.       Поблагодарив Оливера, Ли направился в башню Гриффиндора с настроем ещё раз всё хорошенько обдумать, но уже в тишине и спокойствии. Слова Вуда вселили в него уверенность, что ситуация с Анджелиной поправима. Но, чтобы ещё раз ничего не испортить, нужно подготовиться к этому разговору хотя бы морально.       Да, так он и сделает. Придёт сейчас в башню, сделает себе чай, сядет и неторопливо ещё раз всё обдумает. Да, отличный план. Надёжный, как швейцарские часы.       Миновав уже половину пути до гостиной, Ли в приподнятом расположении духа чуть ли не вальсировал по коридорам. Птички пели, деревья раскачивались, и жизнь вдруг перестала казаться ему бренным и бессмысленным существованием. Всё снова приобрело смысл. Даже захороненная под тонной самобичевания уверенность вдруг восстала и словно толкала Ли вперёд, приговаривая:       «Да, безвыходных ситуаций нет! Всё поправимо. Ты сможешь всё наладить. У тебя всё получится! Анджелина больше не будет плакать…»       Из-за поворота показалась Анджелина. Кажется, Ли забыл, как дышать.       Её безупречная поступь осталась неизменной. Она стремительно направлялась куда-то и, хоть и шла Джордану навстречу, делала вид, будто его и вовсе здесь не было. Её взгляд был прикован к чему-то впереди. Только слепой бы не усмотрел то усердие, с которым Анджелина не отводила взгляд от выбранного предмета.       Ли замедлился, впитывая каждую секунду этой случайной встречи с Джонсон. Пользуясь её показной отстранённостью, он откровенно пялился на девушку. Раз она выбрала его не замечать, она вряд ли скажет что-то против.       По мере приближения к ней он вновь отмечал для себя какие-то мелочи, которые лишь подчёркивали, насколько она красива. Осанка, аккуратный подбородок, чуть румяные щёчки, великолепные глаза, под которыми залегли чуть синеватые круги… О нет…       Пройдя мимо Анджелины, Ли остановился, продолжая смотреть ей в след. Он хотел что-то сказать, но все слова показались такими бессмысленными в тот момент, когда он заметил эти синяки. И всё же его рука потянулась к ускользающей фигуре Джонсон.       Она плакала… Всё это время он думал, что она ненавидит его, но эти синяки… Он глубоко задел её чувства и даже не осознавал этого. Быть может, если бы он осмелился согнать с собственных мозгов эту дымку скорби раньше, он бы и обнаружил то, как на самом деле подавлена, а не озлоблена Анджелина, но история не терпит сослагательного наклонения. Боже, как же он виноват…       Нахлынувшее воодушевление как рукой сняло – желание беззаботно скакать как цирковая лошадь вдруг стало выглядеть так глупо и неуместно на фоне загруженной чем-то своим Анджелиной. Да, Ли однозначно озабочен тем, как события прошедших дней отразились на подруге, но было бы наивно предполагать, что лишь он – причина этой отстранённости от окружающего мира. Как бы не хотелось в порыве драматичности взвалить всю вину на свои плечи, Джордан понял, что не только он и его существование замучили Анджелину. Но он не в том положении, чтобы просто подойти и буднично поинтересоваться о её состоянии, особенно после своего хиатуса. Остаётся лишь искать в своей оловянной головушке удовлетворительные оправдания и надеяться, что Анджелина не закроется в себе со своими переживаниями. Какой бы сильной она не хотела казаться, сейчас ей нужны те, на кого она может положиться. К сожалению, Ли из этой категории временно выбыл. Хочется верить, что временно.       Оставшуюся дорогу до башни Джордан был погружён в свои переживания об Анджелине. Юноша настолько ушёл в себя, что даже не слышал разговоры и смешки гуляющих по замку студентов. Будь среди царивших звуков голос его матушки, он бы вряд ли обратил внимание. Поэтому, когда смех Фреда Уизли эхом разнёсся по каменным коридорам, он вовсе не взволновал любопытство Ли. Не обессудьте, но у него есть дела поважнее.       Громкий заливистый смех всё продолжал терзать стены замка. Он отскакивал от них и превращался в некую мелодию, которую никогда не запишут на бумагу, ведь тогда она потеряет свой незатейливый шарм. Между смешками молодого человека, если очень хорошо прислушаться, можно было разобрать чьи-то активные возмущения и попытки усмирить чужое веселье. Это Кейтлин Гендриков безуспешно убеждала Фреда Уизли, что история с её тринадцатилетия вовсе не такая уморительная, как ему показалось, но он, очевидно, так не думал и даже не пытался остановить вырывающиеся из груди звуки.       – Да это не смешно! – Фред категорически не согласен. – Мальчик чуть не умер на моём дне рождения, а ты ржёшь.       – Он поперхнулся комком сахарной пудры, Лин! Сахарной пудры! Самая сладкая и дебильная смерть в истории.       – Вот придурок!       – Я или мальчик? – сквозь хихиканье спросил Фред, за что чуть не нахватал тумаков. Успев увернуться, он показал Кейтлин язык и всё с таким же громким гоготом побежал от неё прочь по коридорам.       Ребяческий задор захватил двух друзей, и они как ужаленные носились по витиеватому маршруту, придуманным старшим близнецом в порыве бреда. Кейтлин, пытаясь угнаться за своим мучителем, попутно выкрикивала различные абсурдные ругательства и угрозы тому в спину. Вместе они наворачивали круги по этажу, совсем забыв о первоначальной цели их прогулки. Парочка проносилась мимо других студентов и ловила на себе удивлённые и даже возмущённые взгляды. Иногда подростков на пути было так много, что приходилось уворачиваться со скоростью света, чтобы не дай бог ни в кого не врезаться, а то из насланных проклятий можно будет собирать гербарий.       Но даже самым ловким и изворотливым бегунам не избежать столкновения со стеной. Конечно, два идиота не вмазались в тупик, но их ждало препятствие посерьёзнее.       Заведя Кейт за очередной поворот, Фред остановился так резко, как только смог, потому что прямо перед ним стоял Аластор Грюм. Мысленно перебрав все возможные ругательства, юноша приготовился к тому, чтобы спиной остановить бегущую и пока ничего не подозревающую подругу. Как и ожидалось, Кейтлин почти мгновенно встретилась с его спиной и чуть не рухнула на пол, успев поймать Фреда за руку. Хоть она и пыталась снизить скорость, увидев, как резко остановился Фред, толку от этого было мало.       Оба глаза профессора Грюма были направлены на рыжего старшекурсника, но как только в поле его зрения оказалась Гендриков, его волшебный глаз оживлённо задёргался, а изо рта игриво высунулся кончик языка и исчез так же быстро, как появился. Пугающая привычка мужчины наводила жути побольше, чем исполосованная шрамами физиономия. Лицезреть и то, и другое так близко было сравнительно с пыткой. Одной из тех, о которых по ночам мистер Филч вряд ли видит сладкие сны, но которые ему бы однозначно пришлись по душе.       Между профессором и студентами повисло тяжёлое, почти невыносимое молчание. Грюм испытывающе глядел прямо Кейтлин Гендриков в душу, и по сосредоточенному выражению его лица Фред мог сказать, будто мужчина никак не решается задать какой-то вопрос. Очень волнующий его, по всей видимости.       Спиной юноша чувствовал, как взволнована его подруга. Она будто готовилась обороняться от любого выпада жуткого мракоборца. Когда Фред обернулся проверить девушку, её лицо было абсолютно расслабленно, но тело замерло в напряжении. Что бы не выкинул Грюм, Кейтлин была настроена отразить его выпад. И, к собственному ужасу, Фред подумал, что речь идёт не только о скользких вопросах в стиле подозрительного борца со злом в отставке. Парень аккуратно шагнул назад и рукой завёл подругу себе за спину. Он не видел её лица, но с уверенность мог сказать, что она как обычно вскинула брови вверх от возмущения. Своим действием Фред привлёк внимание Грюма. Теперь оба глаза снова были направлены на Уизли. Однако он знал – волшебным глазом профессор всё также смотрит на Кейтлин и чего-то ждёт, просто теперь между ним и его целью стоит патлатый подросток. Что, в целом, не особо ему мешает.       – Профессор, – наигранно учтиво произнёс Фред. – Извините нас. Мы немного заигрались.       Мистер Уизли, будто ухаживая за светской львицей на гламурном вечере, почтительно кивнул Грюму и сделал шаг в сторону, чтобы освободить дорогу, не переставая прикрывать своими плечами Кейтлин. К его удивлению, она не пыталась поставить его на место и повзаимодействовать с профессором самостоятельно. Лишь вторила движениям Фреда, стараясь не высовываться из-за его спины. Хорошая девочка. Может ведь, когда хочет.       Зыркнув сквозь рыжего студента, Грюм пробубнил что-то нечленораздельное и поспешил удалиться от парочки друзей.       Когда Фред снова посмотрел на Кейтлин, он ужаснулся: девушка была бледна и тяжело дышала. И, что-то ему думается, это совсем не из-за их недавней игры в догонялки. Девушка тряхнула головой и взглянула туда, где только что скрылся косматый преподаватель.       – Не знаю, почему, но с каждым разом он пугает меня всё больше и больше.       Кейтлин повернулась обратно к Фреду и одними губами произнесла: «спасибо». Он ласково улыбнулся и распахнул руки для объятий, надеясь, что акция утренней тактильности продлится хотя бы немного. Но, конечно же, не обошлось без цоканья и закатывания глаз.       – Я просто переволновалась, а не хомячка похоронила. Отвали, – на этих словах Кейт попыталась пройти мимо Уизли, но от глаз юноши не ускользнула улыбка подруги. Господи, почему она не может быть паинькой дольше минуты.       Сделав один шаг в сторону однокурсницы, он захватил её со спины в объятия под забавные оханья благого русского мата, к которому уже успел привыкнуть.       – В следующий раз, когда я предложу обняться, тебе лучше незамедлительно согласиться, – произнёс Фред у самого её уха. Он крепко держал подругу, и её попытки выпутаться из его рук только доставляли ему неясного рода удовольствие.       – Ещё чего! Отпусти!       На все возражения Фред лишь смеялся и раскачивался вместе с Кейтлин посреди коридора как неваляшка, усугубляя её раздражение. Ему было любопытно, в какой конкретно момент Гендриков надоест строить из себя гордую одиночку. Уизли казалось, будто они уже достаточно близки, чтобы не надевать друг при друге совершенно ненужные больше маски. Но, видимо, было на душе у Кейт нечто, что тянуло её назад от него и от брата. Даже когда она делает шаг к ним навстречу, это нечто утягивает её на два шага обратно. Кто бы мог подумать, что с неугомонными иностранками так сложно иметь дело.       Постепенно Кейтлин всё же расслаблялась в объятиях старшего близнеца. Он чувствовал, что она не позволяет себе полностью отпустить ситуацию: как будто ощущая угрозу от него также, как от Грюма, она настороженно реагировала на все его действия, но даже то, как она спокойно положила свои ладони поверх его рук, как бы отвечая на объятия, было для него крохотной, но от того не менее триумфальной победой над её внутренними демонами. Быть может, когда-нибудь они будут изведены все до одного.       – Я так понимаю, с Оливером на бал ты уже не идёшь, – послышался со стороны голос Джорджа.       Фред развернулся вместе с несчастной заключённой к брату и хитро улыбнулся, за что получил хлопок по бедру. Временами Уизли готов поклясться, что за своими волосами Кейт прячет повязку с таким же магическим глазом, как у Грюма, ведь объяснить то, как она предугадывает его действия из раза в раз становится практически невозможным. И всё же это лишь подогревало его интерес к личности иммигрантки.       – Если эта саранча меня сейчас раздавит, я вообще вряд ли смогу ходить, – с безысходностью прокряхтела Гендриков, на что Фред обиженно запричитал.       – Ой, вы только посмотрите на неё! Актриса! Ишь какая, вы только гляньте!       Он замахал своими длиннющими руками, наконец-то выпустив девушку из заточения. Получив за свою выходку шлепок по животу, Фред с драматическим вздохом скрючился пополам и посмотрел чуть ли не со слезами на свою мучительницу.       – Как… ты… могла?.. – он тяжело дышал, а лицо его исказила гримаса боли. Кейт и Джордж скептично наблюдали за представлением товарища, понятия не имея, как его остановить.              Молодой человек чуть было не рухнул на пол, якобы лишившись чувств, но, не наблюдая энтузиазма в лицах ребят, резко выпрямился и поправил свой невидимый фрак. На это Кейтлин снова закатила глаза, подводя итог внеплановому перформансу, и пошла навстречу к Джорджу. Фред последовал за ней, и уже втроём они наконец-то побрели в сторону кухни.       Троица болтала о чём-то несвязном, всё также придуривалась и, что даже Кейтлин было сложно скрыть, наслаждалась обществом друг друга. Фред был доволен таким времяпрепровождением.       – Кстати, – задумчиво начал Джордж, – я встретил Ли перед тем, как вас найти. Не знаю, что с ним стряслось, но он заметно оживился.       – М-да, шутки у тебя несмешные, – вклинился со своим комментарием Фред, который ещё утром видел соседа всё в том же расположении духа, что и вчера, и позавчера, и…       – Учитывая, что он всерьёз настроен поговорить с Анджелиной, юмор тут излишен, – пожал плечами Джордж.       – А ты уверен, что мы говорим про одного и того же Ли? Он ещё вчера чуть под стол не залез при виде Анджелины, – грустно подметила Кейт.       – Не знаю, что за муха его укусила, но можете сами его спросить – наш мальчик собирается всё исправить на вечеринке Слизерина.       Фред Уизли присвистнул и качнул головой.       – О Мерлин, эта вечеринка будет интересней, чем я предполагал…