квантовые запутанности

Жизнь в Деревне Ишигами наконец возвращается в свою привычную колею после внезапного вторжения Гена. Его насильно порабощают во благо науки, и он уже вовсю работает ради получения электричества, когда вдруг начинает осознавать, что кое-что в Сенку кажется таким… знакомым. У него не так уж много времени, чтобы предаваться раздумьям, и хлопот в разы прибавляется, когда его убивают. Но даже тогда, лёжа на деревянном полу холодной лачуги, он делает нелепые обещания какому-то безумцу, и самоуверенность Сенку задевает струну где-то глубоко в его душе. Сенку помогает ему тихонько залезть в хаори, и Ген еле сдерживается, чтобы не спросить: «Мы раньше не встречались?» Но они оба торопятся, и к тому же… Ген определённо запомнил бы встречу с таким неподражаемым человеком, как Ишигами Сенку. Конечно, он был в курсе, что Тайджу и Юзуриха — засланцы в Империи Цукасы. Это было очевидно с их самой первой встречи, ещё до того как он узнал об их якобы мёртвом друге. Их игра в преданных подчинённых Цукасы была достойна восхищения. Такие вещи Ген, в силу своих уникальных способностей, сходу улавливал. И потому он должен был быть предельно осторожен в общении с ними после возвращения из Деревни. Проводи он с ними больше времени, чем обычно, — и это выдаст его с потрохами, однако избегать этих двоих было бы не менее подозрительно. Юзуриха, по крайней мере, кажется, смекает, что означает возвращение Гена. Почти все в Империи Цукасы знают, что он был направлен в Деревню с важной миссией касаемо Сенку. И как одна из немногих, кто знает, что Сенку жив, Юзуриха должна понимать, что отчёт Гена значит одно: он переметнулся на другую сторону. Тайджу, наоборот, пребывает в блаженном неведении и ни о чём не догадывается, да оно и к лучшему. Когда Ген не вертится вокруг Цукасы, он нередко помогает Юзурихе с её делами, чаще всего — с шитьём. Всё детство он сам шил себе костюмы, поэтому управляться с иголкой и ниткой у него получается довольно сносно. Чего не скажешь о большинстве других жителей Империи Цукасы. Во время очередной встречи неофициального кружка кройки и шитья, который состоит лишь из них двоих, Юзуриха задаёт вопрос: — А вы хотели бы найти кого-то, Асагири-сан? Говорить об этом, конечно, не запрещено, хотя все чётко осведомлены о политике Цукасы по поводу раскаменения. Некоторые всеми правдами и неправдами стараются найти своих близких и даже уверяют Цукасу в том, что они будут полезны для Империи и их стоит оживить в первую очередь. Во всеобщей суматохе Гену не доводилось как следует поразмыслить об этом. Со своей семьёй даже тогда, 3700 лет назад, он не общался долгое время. Его менеджер может и подождать. А что до друзей… Одного человека он и правда хотел бы найти. — Не думаю, — щебечет он в ответ, сконцентрировавшись на стежках и петляющей между пальцами игле. — Мне и одному всегда было неплохо. — Ох, ясно. Это здорово, наверное, — Юзуриха понижает голос. Ген поднимает глаза и видит её грустную улыбку; её взгляд направлен в никуда. — Я очень волнуюсь за своих родителей. Иногда я не могу думать ни о чём другом. Ей сейчас очень нелегко, понимает Ген. Помимо всего прочего, она до сих пор пытается справиться с потерей почти всех своих близких. Тайджу сирота, а остальных людей в Империи вполне устраивает философия Цукасы, поэтому ей даже некуда податься со своими тревогами. Задумавшись о том, как бы поддержать свою союзницу, Ген неожиданно для себя говорит: — Что ж, есть один человек. Она любопытно вскидывает голову: — Кто? — Друг. Ну, — Ген криво усмехается, — думаю, я могу назвать его другом. Я никогда не виделся с ним вживую. — Что вы имеете в виду? — спрашивает она, придвигаясь к Гену немного ближе. Ген чувствует, как ни с того ни с сего заливается краской. На самом деле, он никогда ни с кем не обсуждал Сенсея. Да и как вообще он должен был всё объяснить? «Однажды этот парень написал мне по ошибке, я ответил ему, и с тех пор мы постоянно переписываемся»? Как же убого. Не говоря уже о том, что эта тема была… весьма личной. Переписка с Сенсеем была ему тайным убежищем, где он мог спрятаться от жизненных невзгод, и Ген не хотел рушить эту идиллию. Однако уже не осталось никаких причин так ревностно к этому относиться. — Это довольно забавная история, — начинает он после недолгих колебаний. — Мы познакомились лишь потому, что он ошибся номером. Разве не странно? — он издаёт сдавленный смешок. — Любой другой на моём месте заблокировал бы номер и забыл об этом, но я ответил, в общем, слово за слово, и… — он пожимает плечами. — Вот уж действительно, дружба в современном мире. Однако я не знаю, где он живёт, поэтому найти его, скорее всего… невозможно. — Улыбка неестественно застывает на лице Гена. Горькая правда, впервые озвученная вслух, неприятной тяжестью колет в груди. Они не делились личной информацией, да и мир с тех пор весьма изменился, и поэтому шансы вновь встретить Сенсея… ничтожно малы. — Стойте… — Юзуриха замирает на мгновение. — Он написал вам по ошибке? И потом вы продолжили переписываться? Как долго? — Ох… э-э… — Ген собирается с мыслями. — Чуть больше года, если я правильно помню. Она широко распахивает глаза. — Ну разве это не смешно? — продолжает Ген, выдавливая из себя смешок. — Сейчас даже мысль об этом кажется форменным безумием! — Асагири-сан… — начинает она без тени шутки в голосе. — Вы… артист, верно? Он удивлённо моргает от резкого изменения её тона. — Среди прочего, да. — Ген встречается с ней взглядом и смотрит в ответ так же пристально. — Я думал, что ты знала обо мне до инцидента, Юзуриха-чан. — Мне тоже так кажется… — бурчит она себе под нос. — Думаю, до сих пор знаю… — Что ты хочешь сказать? — Асагири-сан, — медленно говорит она. — Как вы думаете… — Ген-кун! — до боли знакомый фальшиво-сладкий голос вдруг прерывает её, и они оба подпрыгивают от неожиданности. К ним навстречу широкими шагами приближается Хьёга. — Хьёга-чан! — приветствует Ген, безмолвно передавая свою работу в руки Юзурихе, и поднимается, отряхивая все свои слои одежды. Юзуриха вежливо кивает Хьёге и возвращается к шитью. — Как скромный менталист может быть полезен тебе сегодня? — Цукаса-кун хочет поговорить с нами. — Хитрым прищуром Хьёга проходится по Гену с головы до пят, и тот с трудом пытается скрыть дрожь от охватившего его беспокойства. Ген прячет руки в широких рукавах, улыбается и старается прогнать прочь из своей головы все мысли о Сенсее. — Что ж, веди.

***

Ну и головняк

Ага, я уже запарился искать и исправлять все неполадки.

Тебе кто-нибудь может помочь с этим?

Да, есть парочка друзей. Хоть они и рвутся помочь, но склад ума у них совсем другой.

Вау, очень вежливо со стороны парня, который называет людей идиотами из-за малейшей оплошности.

Один из них и правда идиот, но он полезен немного в другом.

А что насчёт твоего отца? Разве он не профессор?

Он не очень любит работать руками. Да и в теории, на которую я опираюсь в работе, он, мягко говоря, полный ноль. Вот почему ему нужно УЧИТЬСЯ

Ну, я бы тебе никак не смог пригодиться. Разве что ты любишь карточные фокусы!

Эм.

Это всё, что я могу предложить, сенсей 😢

Уверен, я бы придумал для тебя какое-нибудь занятие. Ты вроде как не полный дурень.

Но когда дело доходит до таких вещей, я просто безнадёжен.

Я могу научить тебя.

Даже не знаю, это милый комплимент или холодный расчёт.

Науке никогда не помешают лишние руки. Иногда буквально.

😓 Я поражён, что с тобой вообще кто-то тусуется.

У друзей детства нет выбора.

Ого, как здорово!~

Лучше бы тебе не анализировать меня, используя эту инфу.

Анализировать?~ Да ни за что!! Но я всё равно никогда не считал тебя нелюдимым, сенсей. Ты для такого слишком уравновешен.

Перечисли качества, которые заставляют тебя думать, что я уравновешен, и я избавлюсь от них.

Не могу же я раскрывать тебе все свои секреты, сенсей!~

***

После покушения на Деревню Ишигами всё завертелось в бешеном круговороте. Заговор Гена оказался раскрыт, но, взяв в расчёт все последствия, об этом он совсем не волновался. Каждая секунда, проведённая в Империи Цукасы, тяготила менталиста, да и без возможности быстро передавать информацию шпион из него вышел никудышный. Он чувствовал, как напряжение Тайджу и Юзурихи заметно возросло, но он был уверен, что Цукаса с ними ничего не сделает. У него не такие методы. Всё равно с Сенку ему намного интереснее. Интеллект этого парнишки просто невообразим. У него уже было немало поводов убедиться в его безумстве: нацарапанная на коре надпись около Пещеры Чудес, его судьбоносный успех в снабжении тёмного мира электричеством… Но заявление о возрождении телефона затмило их все. Как бы невыполнимо это ни звучало, Ген и не думает усомниться в юном гении. Если кто и может воссоздать мобильник в каменном мире, то это Ишигами Сенку. Ген чуть не смеётся вслух, когда думает, что бы Сенсей сказал по этому поводу. Он, скорее всего, согласился бы с Сенку: если следовать инструкции, то непременно получится достичь поставленной цели. Он всегда был таким же прагматичным. Если в присоединении к Царству Науки и есть недостатки, то это всё более назойливые мысли о Сенсее, игнорировать которые в присутствии Сенку становится слишком уж сложно. В плохие дни Ген не может не думать о том, как речь Сенку, его пронзительный и уверенный тон отзываются в голове репликами Сенсея, что отдаётся физической болью прямо в груди. В хорошие дни эти сходства почти успокаивают его, как частичка чего-то привычного в бескрайнем океане неизвестности. Ворошить прошлое бессмысленно, конечно, но он не может ничего поделать. А Сенку… Его воодушевление перед любыми трудностями, его всеобъемлющие познания в науке, его стремление объяснить окружающим как можно больше нового, его самодовольная ухмылка… это всё кажется до боли родным. Иногда Ген с трудом может выносить этот шквал чувств, но и отстраниться он тоже не в силах. Ничуть не упрощает жизнь и то, что Сенку, кажется, так же заинтересован и в нём. Все очень заняты своими делами, и Сенку, конечно, нельзя назвать открытым человеком, но и Ген недаром зовётся телепатом, поэтому он может уверенно заявить, что Сенку чем-то заинтригован. Сколько бы Сенку ни закатывал глаза при виде менталиста, он всегда наблюдает со стороны, когда Ген показывает фокусы деревенским детишкам (и Гинро). Не отводит пристальный взгляд и скалится немного насмешливо. Когда Ген предлагает ему научиться парочке приёмов, он отказывается, но всё равно внимательно следит за проворными руками Гена. — Нет ничего постыдного в том, чтобы любить магические трюки, Сенку-чан, — как-то говорит ему Ген, высыпая в ладонь Сенку горстку орехов, которые только что использовал в своих фокусах. — Однажды они даже могут пригодиться. — Я и не стыжусь, — отвечает Сенку, вытягивая из кисета на поясе инструмент, чтобы разбить жёсткую ореховую скорлупу. — И не то чтобы мне в принципе нравились эти твои магические трюки. — Движением руки он предлагает очищенный орех Гену. — Ты просто кое-кого мне напоминаешь, вот и всё. Навострившись, Ген принимает орех и ловко прокатывает его между пальцами. — Кое-кого? Никогда бы не подумал, что великий вождь Царства Науки стал бы водиться с фокусниками. — С тобой же я вожусь, разве нет? — Я профессиональный менталист с магическими способностями, Сенку-чан. В этом большая разница. — Ген закидывает орех в рот и улыбается, пережёвывая его. — Точно, мой косяк. — Сенку отвлекается, чтобы раскрыть оставшиеся орехи. Ген осторожно наблюдает за каждым его действием. — Ты хорошо знал этого человека? — Мы были довольно близки, наверное, — пожимает Сенку плечами. — Наверное? Сенку поднимает взгляд на Гена. На губах — мрачная улыбка, в глазах — недобрые огоньки. — Какой ты любопытный. Шок холодными импульсами пробегается по спине Гена. — Прости, — нараспев тянет он, даже не потрудившись сделать вид, что ему жаль. — Но мне так интересно, Сенку-чан! — Нет в этом ничего интересного. — Сенку складывает в кучку пустые скорлупки и протягивает Гену остальные орехи. Ген еле-еле успевает выставить ладони вперёд, чтобы не уронить их. — Поверь, я бы прекратил, если бы мог, — Ген смеётся, жонглируя новой порцией орехов. Сенку улыбается и открывает рот, чтобы что-то сказать, но вдруг слышится крик Хрома из лаборатории. Они спешат к нему на помощь, и их разговор забывается. Наступает рождество, неся с собой первые серьёзные испытания составных деталей их телефона. Ген не может глаз оторвать, в восхищении глядя на украшенное яркой гирляндой дерево. Сенку подходит к нему со спины. — Зачем тратить на это время? — интересуется Ген. Он не видит Сенку, но представляет, как тот разводит руками. — Скромный праздник никому не навредит. Поддержим командный дух, так сказать. Ген улыбается, глядя на детишек, которые оживлённо резвятся вокруг дерева в лучах тёплого искусственного света, втягивая в свою игру взрослых. — Конечно, всё к твоим услугам. — Мы тут все друг с другом застряли, так или иначе, — говорит Сенку. — Почти как выжившие на необитаемом острове. Или астронавты. Даже астронавты отмечали праздники вместе. Ген моргает. Знакомая фраза болезненно врезается в голову. Он плотнее жмёт к себе руки, стараясь не думать о том далёком времени, когда он говорил кое-кому то же самое тысячи лет назад. — Замёрз? — спрашивает Сенку. — Ох, немного, — Ген вновь нацепляет улыбку на лицо. — Неудивительно. Снег идёт всё-таки. Ген обращает внимание на крошечные белые крупинки, кружащиеся в незатейливом танце. — И вправду появилось новогоднее настроение, — весело фыркает он. Сенку дарит ему улыбку, прежде чем Суйка утягивает его за собой. Ген поставил задачу не из лёгких, взяв на себя подготовку подарка для Сенку. Учёные умы деревни отправились на поиски минералов, поэтому все расчёты и подготовка схем легли на его плечи. Он, конечно, не полный кретин, но техническое проектирование — немного не его стезя. Как бы там ни было, все жители деревни охотно помогают ему, и они успевают закончить работу в самый последний момент. Видеть поражённого Сенку — воодушевляет. У Гена от радости голова кружится, и он, не давая себе отчёта, перекидывается с ним откровениями. К счастью, ему удаётся отшутиться и Сенку закрывает на это глаза. Все уже разошлись по домам, а Ген крутится вокруг Сенку, наблюдая, как тот играется с телескопом. — Как я справился? — спрашивает он, пряча в рукавах ладони от морозного воздуха, веющего сквозь открытую крышу. — У меня не было времени проверить его. Сенку глядит на него с ухмылкой. — Не идёт ни в какое сравнение со старыми телескопами, но я правда впечатлён. Это даже завораживает. Откуда ты знаешь о механизме телескопа? — Я далеко не эксперт, но однажды мне пришлось высидеть мучительно долгую лекцию об основах работы телескопов. Зеркала, линзы и так далее по списку, — Ген улыбается, глядя на своё нехитрое сооружение, и вспоминает, как нарочито злил Сенсея, называя «Хаббл» калейдоскопом. — Я записал всё, что смог вспомнить, а Касеки-чан проделал всю тяжкую работу. Сенку хмыкает, безотрывно уставившись в окуляр. — Ну, он работает. В целом. — Я польщён слышать от тебя такой комплимент. — Ген подходит чуть ближе и останавливается за спиной Сенку, любуясь небом сквозь открытую крышу. Без искусственных источников света звёзды сияют намного ярче, но Гену не составляет труда найти ярчайшую среди них — Сириус. — Ты разве не говорил, что положение звёзд изменилось? — Да, кое-какие орбиты и правда сместились. Некоторые звёзды слишком далеко от Земли, чтобы заметить разницу. Но небо определённо выглядит иначе. — Навевает тоску, не правда ли? Будто вселенная шепчет нам, что ничего уже не будет как прежде. Сенку поднимается, расправляя плечи и упирая руки в бока, и рассматривает ночное небо бок о бок с Геном. — Не унывай, менталист. Мир постоянно меняется. — Да, да, знаю, — тихо смеётся Ген. — Сириус Б появляется из ниоткуда и всё портит. Ничто не постоянно. Тебе не нужно утешать меня, Сенку-чан. Внезапно Сенку затихает, словно дыхание затаил. Ген смотрит искоса и замечает, насколько напряжённым стало выражение его лица. Даже в холодном свете звёзд прекрасно видно, как крепко сжата его челюсть. После небольшой заминки Сенку выбрасывает это из головы. — Так значит, шаришь в астрономии, — произносит он, отвернувшись от Гена. — Думал, тебе астрология интереснее. — Что же заставило тебя так считать? — Ген хихикает. — Хотя ты прав. Я совсем немного разбираюсь в астрономии, и то благодаря тому, что мне пришлось слушать того самого друга, который читал мне лекции о телескопах, на самом деле. Интересно, смогу ли я составлять гороскопы по новым звёздам, — он замолкает, задумчиво уставившись в простирающееся над ними звёздное небо. — Уверен, ты сможешь разобраться. Или выдумаешь что-нибудь. — Хочешь попробовать, Сенку-чан? — Это бесполезная трата времени. — Ох, да, конечно, конечно, — Ген опускает голову и тупит улыбку в пол. Сенку так… похож на Сенсея. Его сердце сковывает ноющая печаль, и он больше не может заставлять себя находиться рядом с Сенку. — Что ж, я, пожалуй, оставлю тебя. С днём рождения, Сенку-чан. — Он разворачивается к выходу. — Ген… — Сенку замолкает, но Ген останавливается и поворачивается к нему лицом. — Что-то не так? — Нет, я просто… — Сенку чешет затылок, нахмурив брови. Таким нерешительным Ген не видел его ещё ни разу. Огни ночного неба пляшут в глазах Сенку, и они сами по себе сверкают подобно звёздам. — Я хотел сказать спасибо. Не думаю, что успел поблагодарить тебя. Так что спасибо. — За что? — Ген наклоняет голову. — За… — Сенку осекается. Он опускает взгляд и мягко улыбается самыми краешками губ. Если бы Ген не знал его так хорошо, он бы сказал, что Сенку выглядит расстроенным. Его губы еле шевелятся, будто он бурчит что-то себе под нос, однако от него не слышно ни звука. — Сенку-чан? Сенку поднимает на него глаза, вновь привычно по-доброму усмехаясь. — Хватит напрашиваться на комплименты, болтолог. Я повторять не буду. — Ладно, — Ген шумно выдыхает через нос. — Тогда спокойной ночи. Уже повернувшись к нему спиной, Сенку лениво машет рукой: — Ночи. Напоследок Ген бросает на него пытливый взгляд, прежде чем спуститься вниз по лестнице.

***

Я уже так долго сижу на тупом техническом совещании, что мои ноги затекли и я вот-вот вырублюсь. ПОЖАЛУЙСТА поговори со мной.

Ты знал, что онемение конечностей происходит не из-за того, что им не хватает крови, а из-за пережатых нервов?

…нет, я не знал этого. Я всегда думал, что дело в крови.

Если циркуляция крови прекратится, то ткани начнут разлагаться.

Фу!!! Вот так вот сразу?

Процесс разложения начинается сразу же, когда клетки теряют доступ к кислороду, который они получают именно с кровью. Так что да, если бы приток крови к твоим ногам перекрылся, они бы просто отсохли.

Спасибо, теперь я бодр как никогда.

К счастью, когда затекает нога, такого не происходит.

А что насчёт кровоостанавливающих жгутов? В неотложке их постоянно используют.

Жгуты используются только в самых крайних случаях. Врачи накладывают их, только если они намерены пожертвовать конечностью. Если приток крови прекращается, восстановить его крайне трудно. Но иногда нет другого выбора.

Ты меня прооосто поражаешь, сенсей.

Хочешь узнать правду о витаминах?

Правду? Какую правду? Сенсей? Сенсей, я пью витамины! Не поступай так со мной!!!

***

Работать над их хитроумным планом так близко с Сенку — та ещё морока. Они вдвоём проводят несколько долгих часов, оттачивая каждый шаг, каждый этап, и ещё больше времени уходит на то, чтобы Сенку научил Гена азбуке Морзе. Время начала операции неумолимо близится, и дружная троица с телефоном вот-вот должна двинуться в путь. Сенку даже во время работы не даёт Гену спуска, настукивая на его руке сообщения, чтобы он их расшифровывал. Даже несмотря на присутствие Сенку и его постоянные прикосновения, которые не дают Гену сконцентрироваться на задаче, он сходу разбирается в морзянке. Надо отдать должное чудовищной невезучести Сенку, отчего некоторые вещи идут не по плану, но его решимость ничуть не меньше — и именно она уберегает их от фатальных последствий. — Знаешь, мне всё же стоит составить твой гороскоп, — ноет Ген, обессилено расползаясь по столу после напряжённого разговора с Никки. — Уверен, это нечто невообразимое. — Может, как-нибудь потом, — Сенку мрачно улыбается. — Где Магма с Хромом? Ген прячет лицо в ладонях. — Юкио засёк нас. Мне пришлось оставить их и сбежать, чтобы добраться обратно вовремя. Я даже не знаю, что с ними, — он закусывает губу, пряча лицо от Сенку. Он верит, что Юкио их не убьёт, но если их поймают… — Ладно… — На плечи Гена ложатся тёплые руки. Сенку помогает Гену подняться и мягко направляет его в сторону лестницы. — Пора спать. Ген вздрагивает, но не может сопротивляться, болтая ослабшими руками. — Ох… Сенку-чан, я в порядке! Нам нужно подготовиться, и мне ещё столько тренироваться для следующего звонка… — Сколько ты уже не спал? — Сколько ты уже не спал? — парирует Ген. Он прекрасно знает, что Сенку ни на секунду не смыкал глаз с тех пор, как они разделились. — Только я не бежал по лесу несколько часов, — резко возражает Сенку. Из его крепкой хватки не выбраться, его непреклонный тон не оставляет и шанса на компромисс. — Не увиливай. — Суйка! — кричит Сенку, и знакомый маленький арбузик выкатывается на просторную поляну прямо под обсерваторией. — Проследи, чтобы Ген пошёл спать. — Поняла! — чеканит она, уже подбегая к лестнице, чтобы взобраться наверх. Ген бросает недовольный взгляд на Сенку. — Как гнусно. — Что тут сказать? — пожимает Сенку плечами. — С кем поведёшься. Ген уходит с тяжёлым сердцем, нежно держа за руку маленькую Суйку. Новость о том, что Хром оказался в плену, разлетается по деревне, и все жители на взводе. Им нужно действовать быстро. Ген мечется между мобилизацией деревенских к цитадели Цукасы и периодическими телефонными звонками в Империю, чтобы переманить на свою сторону как можно больше народа. И у него практически нет времени на размышления. Но вопреки самым худшим его ожиданиям, Ген не трусит. Конечно, он напуган; он своими глазами видел, на что способны Цукаса и Хьёга. Однако Сенку действует с такой уверенностью, что она перечёркивает даже его ужасную невезучесть, и довольно трудно впадать в отчаяние, когда доверяешь кому-то настолько сильно. Именно доверие гонит Гена в бумажный танк, на всех парах летящий навстречу военной мощи Империи Цукасы. Именно доверие ведёт его в Пещеру Чудес вслед за Сенку, когда всё идёт не по плану. Именно доверие позволяет Сенку одержать верх в переговорах. И именно доверие сводит его панику на нет, когда Сенку и Цукаса падают в реку. Такая ерунда Сенку не убьёт. Он не умрёт. Ген верит, что он не умрёт. Он встречается с Сенку только спустя некоторое время. Рана Цукасы требует немедленного внимания, да и Сенку выходит из этого боя не без единой царапины. К тому же после сражения появляется ещё миллион вещей, не терпящих отлагательств, но Ген наконец-таки добирается до пещеры, в которой отдыхает Цукаса. Когда он приходит, Сенку с чем-то возится. Напротив него мерно дремлет Цукаса. Сенку выглядит измотанным и поникшим, но завидя Гена, сразу же подрывается с места. У Гена нет сил, чтобы притворяться, будто он не рад видеть живого Сенку больше всего на свете. — Ты в порядке? — спрашивает Ген, кладя руки на его плечи, и встревоженно пробегается по нему глазами. Его потрёпанный вид — особенно окровавленные бинты на руке — не вызывает никакого облегчения, но отчёт Кохаку, по всей видимости, был верен, и Сенку не получил серьёзных ранений. — Со мной всё хорошо. — Сенку хватается за запястья Гена, но не пытается оттолкнуть его. — Справиться с Хьёгой — как два пальца. — Главный лжец тут вроде как я, забыл? С губ Сенку срывается звук, который звучит почти как смех. — Ты спас мою жизнь, ты в курсе? Ген, затаив дыхание, в удивлении смотрит на Сенку и встречает его хмурый взгляд. — В смысле? — Я вырвал страницу из твоей книжки, — Сенку кивает в сторону своей груди, — и обернул листом батарейки вокруг живота. Бронежилет от копья и электрошокер — два в одном. Ген молча смотрит на него. — Ну… — он собирается с мыслями. — Значит, весь этот чудовищный труд того стоил, я полагаю. — Полагаешь? — И не воруй больше мои фокусы. Я так совсем без работы останусь. — Не волнуйся, — Сенку смеётся под нос. — С этого момента все околосмертные переживания я оставляю тебе. — Не говори так… — Ген сжимает плечи Сенку немного сильнее, и его губы дёргаются в нервной улыбке. — С твоей-то удачей, я уже к полудню стану призраком. — Пока ты будешь тут ошиваться, и так сойдёт. Не то чтобы ты очень хорош для физического труда. — Как жестоко! — Ген освобождает руку из хватки Сенку и щипает его за щёку. — За это я буду тебя в кошмарах преследовать. — Чувство дежавю остро колет где-то внутри, но он отгоняет его прочь. Сейчас перед ним Сенку. Не он. — Не реви, болтолог, — усмехается Сенку. Ген моргает, внезапно понимая, что его маска уверенности крошится на кусочки и на глазах собираются слёзы. — Да пожалуйста, кто вообще будет тебя оплакивать? — уголки его губ ползут вниз. Рука на лице Сенку смягчается, и Ген осторожно оглаживает его щеку. Оскал Сенку постепенно превращается в тонкую линию плотно сжатых губ, а в глазах зажигается огонёк. — Забудь… — бормочет Ген, перед тем как обнять Сенку за шею и притянуть его ближе. Он прекрасно знает, что такое — не в духе Сенку. Открытое проявление чувств чуждо им обоим, но после всего случившегося Гену нужна твёрдая опора, всего лишь на пару минут. Секунду, показавшуюся вечностью, они стоят молча, и тишина гадко звенит в голове. Но затем напряжение понемногу уходит и Ген чувствует, как крепко Сенку обхватывает его спину. Сенку выдыхает, и тёплый воздух щекочет ухо Гена. — Не плачь, — шепчет он. Ген прижимается ещё ближе и утыкается лицом наугад — попадает в воротник Сенку. — Не плачу, — бормочет он куда-то внутрь. Гена одолевают странные чувства. Они оба не слишком привычны к объятиям, но когда Сенку прижимается щекой к голове Гена и запускает пальцы в складки хаори, к Гену приходит мысль, что он не против простоять так целую вечность — в своеобразном неловком круговороте теплоты. Конечно, они не могут себе этого позволить. Цукаса начинает ворочаться, и этот звук словно отпугивает их, заставляя отдалиться. Оправившись после минутной слабости, Ген подбегает к Цукасе, вглубь пещеры. — Цукаса-чан! Я так волновался! — Ген… — хриплым голосом произносит Цукаса. — Рад снова видеть тебя, несмотря на обстоятельства. — Ох, ты всегда умеешь подбирать нужные слова. Самые трудные испытания только впереди, и у него нет времени предаваться унынию.

***

Как заставить двух людей понять, что они влюблены друг в друга?

ооо что тут у нас? Неужто Сенсей познаёт волнующие прелести ~любви~?

Мерзость. Не я. Я говорю о двух своих знакомых.

Ты с ними близок?

Можно и так сказать.

И ты уверен, что они друг другу нравятся?

Это до боли очевидно. Всем, кроме них самих, видимо.

И они одного с тобой возраста, верно?

Да.

Хммммм Ну, боюсь, с этим ничего не поделать, сенсей!

Я надеялся, у тебя в рукаве есть парочка психологических трюков, которые помогли бы им справиться с этим.

Прости, сенсей, но такие вещи нельзя торопить. Я бы мог научить тебя нескольким приёмам, но эти люди тебе дороги, ведь так?

К сожалению.

Любые манипуляции могут выйти боком вашим отношениям. Такие люди должны сами разобраться в своих чувствах. Но если это и правда большая проблема, тебе стоит попытаться поговорить с ними начистоту.

Даже не знаю, что сказать. Очень странно слышать от тебя такие разумные слова.

Эй, я вообще-то профи в психологии и нейробиологии! Я не только манипулировать умею!!

Ну вот теперь видно.

Сенсей такой вредный!!!

Я просто подумал, что они были бы счастливее, если бы наконец сошлись.

Да, возможно, это так, но твоё вмешательство они бы явно не оценили. Разве что кто-то из них обратится к тебе за помощью, ну, или если ситуация станет уж слишком напряжённой. В противном случае не стоит лезть. Готов поспорить, тебе нужно всё держать под контролем, поэтому для тебя это может быть нелегко, но хотя бы попробуй.

Так, хватит меня анализировать. Я не за этим сюда пришёл.

Но я же прав?~

Это какое-то разводилово. Проблем больше, чем пользы.

Что, от любви?

Любовь, отношения, чувства в целом.

Даже не сомневался, что ты такого мнения.

У меня нет терпения для таких отвлекающих вещей.

Всё хорошо, сенсей! Никто не заставит тебя влюбиться насильно!

Если это всё же случится, то точно не будет зависеть от меня.

Ах, ну да, и тебе бы это ой как не понравилось. Раз уж тебе нужно всё контролировать.

Я предупредил тебя.

😚

И предупреждаю этот маленький чёрный квадрат.

Ты молод, сенсей. Нет нужды в спешке. Необязательно думать о делах сердечных, если ты не хочешь. Тебя же никто не заставляет?

Будто бы я допустил такое.

Старшая школа полна опасностей! Нужно всегда быть начеку.

Ага, мне почему-то кажется, что тебя травили в старшей школе.

Ты приходишь ко мне за советом и вот так вот благодаришь меня?? Как жестоко!!! И чтоб ты знал, меня НЕ травили в школе.

Ага.

Кто из нас тут эксперт в психологии?

Я уже даже не уверен.

***

Объединение с Империей Цукасы проходит почти безболезненно, вопреки всеобщим тревожным ожиданиям. Отчасти благодаря тому, что Цукаса и Сенку, очевидно, уважают друг друга. Раз уж Цукаса ему доверяет, то у жителей Империи не остаётся другого выбора, кроме как безмолвно согласиться со своим лидером, даже когда его помещают в криогенный сон. Тем не менее, Ген держит ухо востро насчёт любых возможных конфликтов. К счастью, никаких серьёзных бед не грозит, и менталист старательно поддерживает этот баланс своей болтовнёй. В этом ему здорово помогают постоянные стычки Йо и Магмы, которые отвлекают всех от бытовых споров. С тех пор как началось строительство Персея, Ген больше не проводит с Сенку так много времени, как раньше. Что вполне ожидаемо. Сенку — мозг этой операции, и без него никуда, как ни крути. К тому же он наконец воссоединился со своими старыми друзьями, и ему больше не нужно полагаться на Гена как на единственного товарища-современника. Его можно понять. Ген старается не накручивать себя на этот счёт. День проходит просто ужасно — жизнь в Деревне остановилась на время выкапывания импровизированной верфи. Вымотанный Ген отводит Суйку домой и со стопкой новой бумаги в руках направляется в пещеру, которую Сенку оккупировал для своих чертежей. На подходе к месту назначения первым делом раздаётся громкий беспокойный голос Тайджу, и Ген останавливается у входа, не в силах отказать себе в удовольствии подслушать драму. — …знаю, что у нас куча дел, но теперь всё немного улеглось, и я думаю… — С каких пор ты думать умеешь? — перебивает Сенку, и Ген осторожно вслушивается в нехарактерную для него резкость. Сенку не скупится на подколы и едкие замечания, но чтобы кто-то выводил его из себя — зрелище редкое. Сейчас, тем не менее, Сенку просто в гневе. — …нам стоит попробовать найти его, — непоколебимо продолжает Тайджу. — Ну типа, что в этом плохого? В ответ слышится лишь резкий скрежет карандаша по грубой бумаге. — Чувак, — вновь начинает Тайджу. — Да ладно тебе. Я знаю, что ты скучаешь по нему. — Ну и что? Все здесь скучают по кому-нибудь. С какой стати я вдруг весь такой особенный? — Сенку… — Да и с чего мне вообще начать? — продолжает нагнетать Сенку. — Он может быть в любой точке Японии. Или… люди по всему миру говорят по-японски, так что он может быть где угодно… Ты думаешь, у меня есть время искать иголку в стоге сена? — он раздражённо выдыхает. — И это ещё не говоря о том, что я понятия не имею, как он выглядит. — Разве ты не переживаешь за него? — Тайджу, хватит… — Я не умею читать мысли, как Ген, но я знаю, что ты по нему скучаешь. Не можешь иначе! Вы были очень близки… — Это ничего не меняет, — шипит Сенку сквозь зубы. — У тебя наверняка есть способ найти его. Какие-то детали или что-то… — Нет. — Все остальные тоже ищут статуи своих знакомых, так почему… — Тайджу, у меня ничего нет! — Ген вздрагивает от внезапного неистового крика. — Ты думаешь, я не пытался придумать хоть что-нибудь? Ты думаешь, если бы был хоть малюсенький шанс найти его, я бы не занялся этим раньше? Я сделал всё возможное, я пытался снова и снова, и каждый раз тупик. У меня ничего нет. — Значит, ты просто сдашься? — не отстаёт Тайджу. — Возможно, ты единственный в мире, кто может найти его без малейшей зацепки, и ты даже не попробуешь? — Я больше не хочу говорить об этом. — Ты вот так смиришься с тем, что никогда больше его не увидишь? — Я и так его никогда не видел! — Сенку, ты всегда говорил, что ты… — Прекрати! — Ты что, просто выключил эти чувства? — А у меня был выбор? Даже когда мы возродим цивилизацию, шансы встретить его практически равны нулю! Мне нельзя просто сидеть без дела и… и сохнуть, как полный идиот, когда я ничего не могу придумать! Ген опускает голову, широко распахнув глаза. Сенку ещё никогда не был так взвинчен. Никогда в его голосе не было столько злости и отчаяния — слышать больно. И неожиданное открытие, что у Сенку в жизни есть кто-то важный, с кем он уже не сможет встретиться… Задевает Гена, метя точно в цель. Эта печаль всегда с ним, сколько бы он ни старался зарыть её как можно глубже. — Забудь, — резко говорит Сенку, и слышится шелест бумаги. — Я больше не хочу об этом слышать. Тайджу что-то ворчит в ответ, и раздаётся эхо тяжёлых шагов. Гену хватает секунды, чтобы привести себя в порядок, перед тем как из пещеры выходит Тайджу, сталкиваясь с ним нос к носу. — О, Тайджу-чан! — елейно улыбается Ген, делая вид, что он только что подошёл к пещере. — Прости, не заметил тебя. Тайджу кивает ему и проходит мимо, грузно и спешно удаляясь. Ген пару мгновений смотрит ему вслед и затем ныряет в пещеру. — Что за муха его укусила? Сенку сидит, сгорбившись над чертёжным столом, сделанным из чего попало. Он не поднимает глаз и с каждым сказанным словом всё сильнее зажимается. — Без понятия, — тихо отвечает он. — Я принёс ещё бумаги, — сладко тянет Ген. — Спасибо. Положи куда-нибудь. Пристроив стопку бумаги на полку, Ген оборачивается и приковывает свой взгляд к напряжённой фигуре Сенку. — В раю не всё гладко? Сенку никак не реагирует на вопрос — лишь тянется к прибору, напоминающему самодельный компас. — Не понимаю, о чём ты. — О, ты прекрасно понимаешь… — Ген подступает ближе, складывая свои ладони в незамысловатом жесте. — Мне просто больно видеть, как самая милая парочка каменного мира ссорится из-за какой-то чепухи. Если у вас с Тайджу-чаном проблемы, я всегда готов тебя выслушать. — С чего ты взял, что у нас проблемы? — спрашивает Сенку, не отрываясь от своих чертежей. — Тайджу-чан сейчас выглядел таким расстроенным, а здесь сидишь только ты один. Мне не нужно быть гением, чтобы посчитать дважды два. — Устный счёт у тебя хромает. — Царству Науки несдобровать, если оно лишится своей опоры! Я просто пытаюсь… — Ген… — Сенку наконец поднимает голову и смотрит Гену в глаза исподлобья. — Оставь это. — Ладно, — он уступает. Бесполезно спорить с Сенку, когда он смотрит на него вот так. — Это твоё дело. Сенку обрывает зрительный контакт и вновь берётся за черчение своих хитроумных штук. Отрывистый звук карандаша по бумаге заполняет тишину. На одно лишь мучительное мгновение Ген думает: а что если выпалить всю правду? Рассказать, что у него тоже есть кое-кто, кого он ценит, но больше никогда не увидит? Но сразу же отгоняет эту мысль, ведь тогда стало бы очевидно, что он подслушивал, да и в чём был бы смысл? Проявить сострадание? Как будто бы Сенку это интересно. В последнюю очередь Гену хочется, чтобы Сенку думал, будто бы он его жалеет. Ген подавляет внезапный порыв и спешит ретироваться.

***

Ну всё! Я ухожу из шоу-бизнеса!!

Рад за тебя. Давно пора.

Сенсей, ты знаешь, как убить человека и подстроить всё так, чтобы это выглядело, как несчастный случай?

Ты серьёзно?

Да.

Ох, чел. Пристегнись. При введении воздуха прямо в вену происходит закупорка кровеносных сосудов, и это никак нельзя обнаружить при вскрытии. Можно подстроить утечку угарного газа, и это никаких подозрений точно не вызовет. Хлорид калия в большой дозировке может спровоцировать мгновенный инфаркт. Постепенное отравление веществами, накапливающимися в организме, — это довольно рискованно, так как тебя могут поймать на полпути, но раньше такое уже прокатывало. Яд борца можно обнаружить только при углублённом анализе, зато к летальному исходу приводит даже самая малая его дозировка. И конечно, люди всё время падают на ровном месте и умирают, так что лови удачу за хвост.

Спасибо, сенсей. Теперь мне придётся кинуть тебя в чёрный список и удалить эту переписку.

Наконец-то я буду свободен. Почему ты вдруг решил бросить шоу-бизнес/совершить убийство?

Сегодня мужчина, который в три раза старше меня, назвал меня дорогушей и пытался потрогать мои волосы 😖

Ох. Фу.

Ему повезло, что я такой добрый!! Я чуть было не наслал на него проклятье, но тогда все бы тут же догадались, что это сделал я.

Точно. Если ты знаешь его почту, я мог бы отправить ему вирус или ещё чего.

Ав, это так мило, сенсей~ Но он большая шишка в индустрии. Через него ты бы смог выйти и на меня. А это разрушило бы всё наше веселье. Да и такие вещи постоянно случаются, к сожалению.

Пиши, если передумаешь.

Ты будешь первым, к кому я обращусь, если мне нужно будет нарушить закон.

Ничего противозаконного в электронном письме.

🤔

***

После перепалки с Тайджу ещё долгое время Сенку ходит понурым, но спустя несколько дней Ген замечает, как тот попадает в крепкие объятия Тайджу. Тайджу как натура впечатлительная не изменяет своим принципам и, естественно, ударяется в слёзы и сыплет нечленораздельной бессвязицей. После такой трогательной сцены Ген не упускает шанса подколоть Сенку за его бессердечность при первой же возможности. Сенку лишь улыбается и бросается ответной едкостью, и Ген рад, что всё наконец встало на свои места. Его облегчение сразу же перерастает в замешательство, когда Сенку протягивает ему что-то, завёрнутое в плотную бумагу. — Что это? — Просто открой. Ген подозрительно осматривает свёрток и начинает его неохотно распаковывать. — Там нет отравы, менталист, — Сенку тяжело вздыхает. — Давай уже, смотри. — С тобой никогда нельзя быть чересчур осторожным, Сенку-чан, — произносит Ген, но послушно разворачивает бумажную обёртку. Увесистая стопка плотной бумаги, аккуратно перевязанная бечёвкой, приземляется в его ладонь, и он вскидывает брови в удивлении. — Колода карт? — выдыхает он, не веря своим глазам. — Подумал, такому пронырливому жулику они понадобятся рано или поздно, — пожимает плечами Сенку. Ген едва ли не прыгает от восторга, развязывая верёвку и осматривая карты, сразу же подсчитывая их количество. У него в руках полная колода из 52 карт и двух Джокеров, сделанных из приятной толстой бумаги, с массой научных терминов и небольшими картинками на лицевой стороне. Он смеётся, заметив рисунок собственного шрама на Джокерах. — Ты их сам нарисовал? — Возможно. — Сенку скрещивает руки на груди. — А что, проблемы какие-то? — Конечно, нет! — напевает Ген. — Вечно забываю, насколько ты талантлив, Сенку-чан. Настоящий творец эпохи Возрождения, не иначе! — Да, да, — закатывает глаза Сенку. — Спасибо, — говорит Ген, улыбаясь самой искренней своей улыбкой. — Они идеальны. Сенку разворачивается и направляется в свою мастерскую, и если бы Ген не знал его так хорошо, то сказал бы, что кончики ушей Сенку заливаются румянцем. Рюсуй — большая неожиданность. Возрождение Рюсуем капитализма — уже меньшая неожиданность. Ген был готов к чему-то подобному, учитывая рассказ Минами, так что это не вызвало никаких проблем. После нескольких первоначальных трудностей Ген разобрался, как заставить Рюсуя плясать под свою дудку. Немного хуже у него получается привыкнуть к тому, насколько Рюсуй любвеобильный по сравнению с остальными. Очевидно, что Рюсую много чего нравится, и это позволяет с лёгкостью его контролировать, а его симпатия распространяется и на его новых товарищей. Даже Сенку не всегда умеет вовремя уворачиваться от Рюсуя и его дружеских хлопков по спине или импульсивных объятий. Ген также нередко попадает под горячую руку, хотя он знает, как держаться на нужной дистанции, набравшись в этом немало опыта за время работы с приставучими шоуменами. Иногда избегать Рюсуя не выходит — и частенько его сильные руки ложатся на плечи Гена. Порой Ген и вовсе оказывается бесцеремонно оторванным от земли, если Рюсую вдруг взбредает в голову, что так нужно. И он терпит все проявления любви Рюсуя со стойкостью самурая. Трудно поспорить с тем, что Рюсуй запросто завоёвывает всеобщее расположение благодаря необычайной харизме, которая даже Сенку не вровень. Они втроём сидят над партией новых болтов, выбирая брак из общей кучи. И вот тут-то Ген понимает, что, к сожалению, пора обозначить границы, когда Рюсуй рассеянно тянется к нему, чтобы потрепать по голове. — Ох… — Ген проворно уклоняется, не снимая с лица улыбки. — Прости, Рюсуй-чан, но если ты дотронешься до моих волос, мне придётся наложить на тебя жуткое проклятье. — Понял, — проницательно говорит Рюсуй. — Непременно запомню. Звон металла привлекает внимание Гена: Сенку случайно опрокинул корзинку со своими железками, и они рассыпались по всему столу. — Всё в порядке, Сенку-чан? — Да, — кратко отвечает он и ставит корзину на место, складывая обратно разбросанные детали. — Не бойся, Сенку, — подаёт голос Суйка откуда-то снизу. — Ген на самом деле не умеет проклинать людей. — Толстые линзы её шлема, за которыми можно заметить сверкающие глаза, устремляются к Гену. — Правда ведь? Он обворожительно улыбается ей. — Не переживай, Суйка-чан. Тебя бы я ни за что не проклял. — Я и не боюсь, — небрежно кидает Сенку, всем своим видом давая понять, что он не верит в эту нелепицу ни на миллиметр. Он поднимает глаза на Гена, и тот моментально понимает, что сейчас в голове Сенку происходит какой-то грандиозный расчёт и сложение тысячи мыслей в одну. — Ген, ты учился в колледже? Ген моргает. Сенку очень редко задаёт ему личные вопросы и никогда не тратит время на пустые разговоры. — О? Роешься в грязном белье своего любимого менталиста? Даже не уверен, польщён я или же напуган. — Забей, — супится Сенку. — Я не имел в виду ничего такого. — И он, нахмурившись, возвращается к своим железкам. Ген любопытно осматривает его с головы до ног. Такие отказы обычно не удручают Сенку. Упиваться собственным горем — это не про него. Сенку вообще отказывается поддаваться эмоциям, ссылаясь на непродуктивность переживаний, будь он хоть трижды уставшим или раздосадованным. Но Рюсуй беззастенчиво влезает со своим хвастовством, и момент пропадает. Ген стопроцентно доверяет способностям Сенку, но перспектива отправить их с Хромом и Рюсуем в неизвестность на самодельном воздушном шаре, надо признать, слегка его нервирует. Стараясь успокоиться, он про себя повторяет разъяснения Сенку о работе летательной конструкции и вспоминает рассказы Сенсея об авиации и безопасных для путешествий высотах. Но полностью подавить тревогу так и не выходит. Когда все подготавливаются к полёту, он стоит в стороне и наблюдает, прижав рукава хаори близко к груди, и в этот миг его внутренний монолог обрывает уже такая знакомая рука, обвивающая его плечи. — Хватит ходить с такой миной, Ген, — весело говорит Рюсуй, словно это не он сейчас чуть не сбил Гена с ног в порыве чувств. — С какой миной, Рюсуй-чан? — спрашивает Ген и запрокидывает голову, улыбаясь ему. Рюсуй неопределённо указывает на своё лицо. — Вот с такой. — Тебе, должно быть, показалось. Может, тебе всё-таки стоит остаться внизу… — Он всё видит, вообще-то, — перебивает его Рюсуй, под шумок показывая пальцем на Сенку, который полностью поглощён работой с тросами корзины воздушного шара. — Что? — Если ты будешь нервничать, он тоже будет нервничать. Ген чуть ли не роняет презрительный смешок. — Это нелепо, Рюсуй-чан. Ты явно не очень хорошо знаешь Сенку-чана. Рюсуй пожимает плечами, не выпуская Гена из крепкой хватки, и попросту сминает бедолагу. — Всё равно улыбайся. Кому бы не хотелось, чтобы его провожали с улыбкой? — Я всегда улыбаюсь, Рюсуй-чан. — Тогда играй свою роль ещё усерднее, — Рюсуй треплет его по голове и выпускает из своего захвата, направляясь в сторону воздушного шара. Ген смотрит ему вслед, прищурив глаза. Ген не желает Сенку удачи и не говорит, чтобы тот был осторожен, потому что — это же Сенку! — он бросит в ответ какую-нибудь насмешку. Но Сенку зачем-то подходит к нему перед самым запуском, и в голове Гена раздаются слова Рюсуя. Поэтому он улыбается широко-широко. — Полёты — это своего рода лестница, так ведь? — говорит Ген, как говорил ему однажды Сенсей. — Знаю, что до космоса нам ещё далеко, но это уже небольшой шаг ступенькой выше. Сенку зависает на мгновение и глупо моргает, а затем расплывается в широкой ухмылке и качает головой. — Брось свои душераздирающие речи, болтолог. — Ох, но для чего же ещё я здесь? — Ага, только для этого, — он чешет затылок и тычет пальцем в сторону воздушного шара, постепенно наполняющегося горячим воздухом. — Ты следующий. — Следующий? — Ген замирает на месте. — Рано или поздно я и тебя с собой наверх возьму. — Э… это угроза! — Ген таращит глаза в изумлении. — Мне очень даже неплохо здесь, внизу, где у меня меньше шансов свалиться и умереть в любую секунду, спасибо уж! — Посмотрим, — усмехается Сенку. — Нет, не посмотрим! — Сенку! — кричит Хром, размахивая рукой из корзины воздушного шара. Позади него вальяжно растягивается Рюсуй. — Залезай! Прежде чем Ген осознаёт, что творит, он протягивает руку и цепляется за запястье Сенку. Оба смущённо опускают глаза. — Э-э… — Чувствуя, как к лицу приливает кровь, Ген старается отстраниться, но Сенку ловко перехватывает его и берёт за руку. Сенку сам от себя такого не ожидал, что явно читается в его глазах, когда они с Геном встречаются взглядом. — Это… — начинает Сенку, резко останавливается, нервно сглатывает и пробует ещё раз. — Скоро увидимся. Ген невольно сжимает руку сильнее. — Да. Скоро увидимся, — он надевает одну из самых милых своих улыбок. — Один маленький шаг для человека, ну и всё такое. — Точно, — улыбается Сенку и делает шаг в сторону корзины. Перед глазами проносятся громкие заголовки из древних газет об ужасных катастрофах и крушениях незадачливых лётчиков, не сумевших справиться с управлением. Всего лишь на одно нестерпимое мгновение Гена охватывает неудержимое желание рвануть следом, схватить Сенку, вцепиться в эти его нелепые волосы, податься вперёд и… И затем Сенку выпускает руку Гена из своей и направляется к шару. Сердце уходит в пятки, и по всему телу бьёт необъяснимая дрожь. Ген ещё долго всматривается в небо после того, как воздушный шар взлетает навстречу рассвету.

***

ПРИВ!!! ЭТО ТАРВЩФШВАО; ДЫ

Сенсей? Всё в порядке?

ТЫОНЫ; ЫФД; Флылврдыыг

???

Извини. Друг взял мой телефон.

Вот как?? Дай мне с ним поговорить! Мне очень хочется узнать человека, который может выносить дружбу с тобой.

Не обсуждается. Он полный идиот и сболтнёт тебе ещё чего.

А вот теперь мне и правда интересно. Чего такого он может сболтнуть? Сенсей? Ав, ты что, проболтался?~

Ничего такого. Прекрати строить такую рожу.

Какую рожу? Ты даже не знаешь, как я выгляжу!

Я уверен, что ты лыбишься как идиот.

А вот и нет.

А вот и да.

Ладно, ты прав. Я улыбаюсь вот так (¬‿¬)

Ага, я так и знал. И я имел в виду, что он просто будет нести всякий бред.

Конееееечно, сенсей. Как скажешь!! Зачем он вообще взял твой телефон? Только чтобы написать мне?

Да. Он и ещё одна моя подруга узнали, что мы переписываемся, и им чересчур любопытно.

Я так польщён!~ Я бы очень хотел пообщаться с твоими друзьями, сенсей. Как тебе не стыдно вставать между нами!!

Вам и на миллиметр друг к другу приближаться не стоит.

Ну, мы не будем БЛИЗКО друг к другу.

Нет.

Не жадничай ты так! Боишься, что я очарую их и украду у тебя?~

Ладно, это было смешно. Давай ещё анекдот.

Как жестоко!! Ты в курсе, что им просто интересно, что происходит в твоей жизни, сенсей?

СЛИШКОМ уж интересно.

А мне кажется, что они хорошие друзья, которые просто не хотят оставаться в стороне. Ты пишешь мне достаточно часто, чтобы они заметили это, так что ничего странного в том, что им интересно, с кем ты переписываешься. Признай, что наша дружба… немного необычна. Если бы такое случилось с МОИМ другом, я бы тоже хотел удостовериться, что тут нет никакого обмана.

За мной не нужно следить. Они просто лезут не в своё дело.

Ох, ну ты же не серьёзно. Тебе повезло с такими заботливыми друзьями.

Завидуешь?

Тааааак завидую!!

Ага. Поделом тебе.

Скажи своему другу-воришке, что я передаю привет!!!

Он тоже говорит привет.

😊🌸

***

Воздушный шар с тремя исследователями на борту отправился в своё первое путешествие, и спустя несколько часов Сенку совершил проверочный звонок в Деревню (конечно же, с наиподробнейшим рассказом о злоключениях, настигших их на высоте). Той же ночью Юзуриха на носочках, будто боялась спугнуть, подошла к Гену, нервно теребя подол платья. — Ген-сан, можно поговорить с вами? — спрашивает она. Он мило улыбается, тайком пробегаясь по ней взглядом из-под полуприщура. — Конечно, Юзуриха-чан. Чем я могу тебе помочь? — Это не… Мне не то чтобы… можете пройти со мной? — она сбивчиво пытается сформулировать вопрос и наконец выпаливает его на одном дыхании. Ген догадывается, что она настроена серьёзно и даже её тревога не заставит её отступить, что бы Юзуриха ни задумала. Он размахивает в воздухе широким рукавом. — Веди. Они добираются до хижины, в которой расположился её огромный ткацкий станок. Юзуриха включает несколько лампочек, и тёплый свет разливается по помещению. Она безмолвно указывает на кучу шкур в углу, предлагая присесть. Ген опускается на них и осторожно наблюдает за Юзурихой, которая, беспокойно ёрзая, занимает место рядом с ним. — Всё в порядке? — Ген решается начать разговор. — Да, всё хорошо! — быстро отвечает она. — Выглядишь напряжённой, Юзуриха-чан. — Я… да, но… — Она делает глубокий вдох. — Я должна была поговорить с вами намного раньше, но… — Юзуриха заламывает пальцы. — Все были по уши в делах, и, честно говоря, я-я очень волновалась. Ген настораживается. — Кажется, это что-то серьёзное. — Да, вроде того. На самом деле, это правда важно — очень! — но мне казалось, что я надумываю, поэтому тогда я решила оставить всё как есть, но потом Тайджу рассказал мне об их ссоре с Сенку, и я… я… — Она плотно прижимает ладони к ногам и пристально смотрит Гену в глаза. — Ген-сан, как-то давно вы говорили мне о человеке, которого вы знали до инцидента и с которым общались только по переписке, верно? Ген молча смотрит на неё и чувствует, как в животе сворачивается тугой неприятный узел. — Да, я помню тот разговор. — Можете рассказать мне больше? — Больше? — Как можно больше, — кивает она. — Почему ты вдруг вспомнила об этом, Юзуриха-чан? Это не такая уж интересная история. — Ген-сан… — Её глаза сияют в тусклом свете ламп. — Пожалуйста. Эта просьба — просто абсурд. С чего бы вдруг эта история стала так важна Юзурихе? Любопытство? Попытка выудить информацию для шантажа? От этой мысли Ген сразу же отплёвывается. Что бы ей ни двигало, её намерения чисты. Это любому ясно как день. Её спина неестественно напряжена, губы заметно дрожат, а корпус слегка подаётся вперёд — она не может лгать. — Хорошо, — Ген вздыхает. — Как я могу отказать такой милой даме? И он рассказывает ей всё, от начала и до конца. Их первый неловкий диалог, их странные не-отношения, которые постепенно переросли в настоящую дружбу, их неохотные признания взаимной привязанности, их последний тупой, тупой спор… всё. Исповедь продолжается. Ген знает всё о пользе терапии, о необходимости людей говорить о своих переживаниях, но ему ни разу не доводилось испытать это на себе. Изливая Юзурихе все воспоминания о Сенсее, с каждым словом он чувствует, как избавляется от надоедного камня на сердце. После катастрофы он с таким упорством старался не думать о Сенсее, что теперь все упрятанные чувства огромным шквалом возвращаются из потаённых уголков сознания. Юзуриха внемлет каждому слову. Она напрягается всё сильнее, и каждая отдельная история посылает по её закостеневшим мышцам беспокойную дрожь. После пересказа их последнего разговора Ген давится отчаянием, чувствуя, как к горлу подступает ком. Он прокашливается и кладёт руки на колени. — Ну, вот и всё, в двух словах, — заканчивает он, беспечно улыбаясь своей увлечённой публике. — Боюсь, ничего такого уж захватывающего. Юзуриха вытягивается как струна, словно может разорваться от малейшего движения. — Этот человек… Сенсей… был вам дорог? — неуверенно спрашивает она. Задумавшись, Ген постукивает пальцем по подбородку. — Да, я бы сказал. Настолько, насколько вообще возможно дорожить человеком в такой ситуации. Почему тебе это так интересно, Юзуриха-чан? — Ген-сан, пожалуйста, скажите честно… — она так пытливо подаётся вперёд, что Ген невольно вздрагивает. — Вы скучаете по нему? — Постой… В чём смысл… — Прошу. Сердце вот-вот из груди выпрыгнет. — Да, — признаётся он, не отводя от неё пристального взгляда. — Он был моим лучшим другом. И я всё время о нём думаю. — В этот раз улыбка выходит несмелой и скомканной. — Так жалко, правда? Юзуриха резко мотает головой и прижимает руки к груди. — Нет, вовсе нет! Вовсе нет! Это чудесно! — Чудесно? — переспрашивает Ген. — Боюсь, я не понимаю, как… — Ген-сан! — она словно светится от счастья. — Я знаю, кто такой Сенсей! — Я… прошу прощения? — Ген удивлённо моргает. — Как это вообще возможно? Но он не может избавиться от разгорающейся в сердце искорки надежды. — Я сама не могу поверить! — смеётся она радостно. — Вероятность такого… это судьба! Это точно судьба! — Она взволнованно покачивается из стороны в сторону. — О, он так обрадуется… — Юзуриха-чан, прошу, не томи, — умоляет Ген, наблюдая за ней с нарастающим беспокойством. — Кто это? Ты знаешь, где он? Мы сможем его найти? Она качает головой, ликующе улыбаясь. — Нам и не нужно искать его! Ген-сан… Сенсей — это Сенку! Воздух застревает в лёгких, и одно мгновение Ген не может дышать. — Что? — еле слышно произносит он. — Это так волнительно! — от восторга её бьёт мелкая дрожь. — И даже странно… мне всегда казалось, что я вас уже где-то видела, но я думала, что это всё из-за телепередач и книг, а когда вы рассказали мне о своём друге, я постоянно задавалась вопросом… но я не могла поверить в такое совпадение! И всё же! — она лучезарно улыбается. — И… вот вы здесь! Я, наконец… Приятно познакомиться! Ген хочет возразить, хочет объяснить, что это просто-напросто невозможно, что Сенку никак не может быть Сенсеем, но не в силах выговорить и слова. Кусочки пазла постепенно собираются в конечное изображение — один за другим… Отец Сенсея, который готовился к полёту в космос; друзья детства Сенсея, влюблённые друг в друга; неутолимая жажда знаний Сенсея; та таинственная перебранка Сенку и Тайджу… пока перед глазами наконец не выстраивается целостная картина. Это невероятно. Но неопровержимо. Сенсей — это Сенку. Юзуриха воодушевлённо лепечет, а Ген только и может что смотреть на неё безмолвно, борясь с нарастающей мигренью от осознания, которое подступает к нему медленно, но верно. — Что… — Ген подаёт голос спустя секунду, и она мгновенно замолкает, придвигаясь к нему ближе. — И что мне теперь делать? — тихо спрашивает он. — Что вы имеете в виду? — она наклоняет голову и хмурится. — Всё хорошо? Вы выглядите немного растерянно. Ген невесело смеётся. — Я… Я в замешательстве. Что я должен делать? Что всё это значит? — Ген-сан… — Я не могу поверить… такое совпадение… это вообще возможно? — Это чудо, — настаивает она. Ген крепко зажмуривается на миг. Когда он открывает глаза, то улыбается. — Прости, Юзуриха-чан. Я забылся на пару секунд. Просто я так поражён! — Ген-сан… — она замирает. — Спасибо, что рассказала мне! Безумная история, да? — Ген-сан, вы в порядке? — Конечно, Юзуриха-чан! — Ген плавно поднимается. — Ну, что же, это был долгий день. Тебе стоит пойти вздремнуть. Не буду мешать тебе… Она вскакивает на ноги и цепляется за его рукав. — Ген-сан… — она смотрит на него невозможными глазами. — Вы… вы расскажете ему? — Если выдастся случай, я мог бы упомянуть… — Он очень дорожил вами, — перебивает она, сильнее сжимая в руке ткань рукава. — Очень. Он постоянно говорил о вас. Он скучает по вам, я не вру. Он бы точно отправился на поиски, если, ну, если бы это было возможно… И даже так, я знаю, что он хочет вас найти. Ген осторожно выглядывает из-за плеча. — Он хочет найти своего глупого друга по переписке. — Но это и есть вы! — Не думаю, что это всё ещё тот самый я. Она невольно морщится. — Ген-сан… — Мне нужно подумать об этом, Юзуриха-чан, — откровенно говорит Ген. — Спасибо, что поделилась со мной. Я очень волновался, что же сталось с Сенсеем, и я рад слышать, что он в порядке. Но мне… мне нужно подумать. Спустя мгновение Юзуриха кивает и выпускает его, прижимая руки к груди. — Я так долго хотела подружиться с вами, Ген-сан, — шепчет она. — Ещё с того момента, как мы встретились в лагере Цукасы. Если хотите, я ничего не скажу Сенку. И если вам будет нужно поговорить… — она дарит ему нерешительную улыбку. — Я всегда здесь. — Спасибо, — выдавливает из себя Ген. Он бегом вылетает из хижины, чувствуя удушающий ком подступающих слёз.

***

Ты умеешь готовить?

ПрОСТИ, что? Какая дерзость. Какое нахальство. Умею ли я готовить??? За кого ты меня держишь??

Я вообще без понятия, кто ты.

Это не оправдание!

Ты не ответил на вопрос.

Потому что это абсурд! КОНЕЧНО я умею готовить. Я несколько лет живу один. Ну честное слово, сенсей.

Сколько же от тебя шума Ты ведь не обманываешь меня?

Сенсей, я бы НИКОГДА тебя не обманул.

Ага.

Ну давай, скажи, когда я тебе врал.

Я и не спорил с тобой!

Потому что такого никогда не было!

И что ты умеешь готовить?

Почему ты ни с того ни с сего такой любопытный?

Почему ты избегаешь вопросов?

Вот это наглость!! Меня так ещё никто не оскорблял!!

Ага, я такого развития диалога и ожидал.

ПОЧЕМУ ты спрашиваешь?

Мои друзья сказали позадавать больше вопросов о тебе.

И ты начал с готовки? Ты у домохозяйки интервью берёшь? Подожди, так ты интересуешься моей жизнью, сенсей?

Ты пропустил ту часть, где я сказал, что мои друзья заставили меня это сделать?

Просто признай, что я тебе интересен!

В отличие от тебя, я не вру.

Но вот НЕОБОСНОВАННЫЕ ОБВИНЕНИЯ тебя ни капли не смущают. Ладно, хорошо. По правде сказать, я могу готовить только простые блюда. Этого хватает, чтобы выжить, но я в целом непривередлив. Но зато у меня хорошо получаются западные рецепты, которые я выучил в Америке!

Ну? Это было так сложно?

А что насчёт тебя? Ты умеешь готовить?

Готовка — это та же наука. По рецепту я могу сделать что угодно.

Но как же ~эксперименты~?

Мне больше нельзя экспериментировать на кухне.

Дай угадаю~ ты взорвал свою кухню, и твой отец тебя наказал. Сенсей? Так я прав?

Обмен личной информацией завершён.

Ахххх 😢

***

Дел у Гена заметно прибавилось. С тех пор как Сенку, Хром и Рюсуй отчалили, многие обязанности упали на его плечи. Так что у Гена нет времени, чтобы мешкать и упиваться своим горем, уж тем более когда вся Деревня всерьёз занялась земледелием. И всё же, он тоскует. Юзуриха не нарушает своё слово, держа в тайне историю о Сенсее. Однако она не может удержаться от пристальных гляделок с Геном. По несколько раз на дню. Регулярно. Ген лишь улыбается как ни в чём не бывало, но наедине с собой — он тоскует. Он не может с точностью описать свои чувства, по новой проходя цикл из досады, злости, смущения и смирения. Теперь, когда все карты раскрыты, он ясно понимает, что должен был догадаться. Всё указывало именно на такой расклад, и это его подсознательное чувство, будто он уже знаком с Сенку… Если бы только он доверился интуиции и был внимательнее, то не был бы полон унижения и безотчётного ужаса. И Сенку! В курсе ли он? По их с Тайджу разговору можно предположить, что нет, но вдруг всё поменялось? Тот провоцирующий вопрос, несколько недель назад… догадался ли он? Ген знает, что всё это время повторял вещи, которые говорил ему Сенсей… вспомнит ли Сенку об этом? Да и важно ли ему это вообще? Юзуриха и Тайджу уверены, что Сенку скучает по своему приятелю, но так ли? Правда ли скучает? Что если он обо всём знает, но ему нет до этого дела? Может, их в кавычках отношения были важны только Гену… но это уже деструктивные мысли. Он должен нравиться Сенку хотя бы чуть-чуть, верно? Иначе зачем ему было продолжать писать? Значит, Сенку, прямолинейный, практичный Сенку, скорее всего, не в курсе. Но значит ли это, что Ген должен всё рассказать? В чём смысл? Хотя Сенку не выглядел взволнованным, когда Ген подслушивал у пещеры… Тысячи вопросов, тысячи воспоминаний и ещё столько же оправданий роятся в голове Гена, пререкаясь друг с другом, не давая ему спать по ночам и заставляя бесцельно пялиться в потолок. Но нет никакого вывода. Нет никакой «эврики». Ген в своих сомнениях не продвинулся с мёртвой точки, и вот вдруг Русую приспичило найти своего таинственного дворецкого, и — конечно же — ему нужна помощь Гена. Он буквально вынуждает его отвести её до Деревни Ишигами, потому как… что ещё он должен делать? Оставить этого несчастного человека бродить по лесу в одиночку сразу же после пробуждения от полного окаменения? Ген сейчас, может, и не очень хочет видеть Сенку, но он не настолько жесток. (К тому же он больше не может выносить благожелательные улыбки Юзурихи.) — Давно не виделись, — первое, что говорит ему Сенку, когда Ген, еле ноги переставляя, добирается до Деревни. Народ толпится вокруг недавно сооружённой печи, а Франсуа не подаёт никаких признаков усталости после долгого пути и первым делом осматривает их жалкую попытку испечь хлеб. Ген улыбается ему как-то уж слишком измученно. — Мы позавчера созванивались. — Это не то же самое, — Сенку скрещивает руки на груди. Он прав. Впервые за год они разлучились на такой долгий срок, и сейчас Гену кажется, будто спутник вернулся на свою орбиту. Он был настолько поглощён мыслями, что даже не заметил, как соскучился по постоянному присутствию Сенку. Словно нашлась давно потерянная вещь, о которой уже успел позабыть. Ген выпрямляется и усмехается. — Надеюсь, ты там наверху не слишком веселился без меня, Сенку-чан. — Ах да, рисовать карты, очень весело, — Сенку усмехается в ответ, и вот они стоят, широко ухмыляются друг другу как идиоты. Ген прокашливается. — Ну, ладно. Хлеб? — Точно. Хлеб. Франсуа моментально завоёвывает всеобщую любовь в Царстве Науки. Она компетентна, расторопна, умна и вдобавок отлично ладит с Суйкой, так что Ген быстро прикипает к ней душой. Единственный минус в том, что Франсуа уж чересчур догадлива, и вот уже в третий раз она намеренно оставляет Сенку с Геном наедине. И у Гена, кажется, проблемы. — Неужто я настолько очевиден, Франсуа-чан? — спрашивает он и тянется за горстью сушёных ягод. Франсуа даже не отрывает взгляд от теста, невозмутимо продолжая раскатывать его. — Если вы переживаете по поводу того, что кто-то догадался о ваших чувствах к Ишигами Сенку, оставьте волнения. Я всего-навсего обучена улавливать любые изменения в поведении. Моя обязанность как дворецкого — понимать каждую прихоть моего господина, даже раньше него самого. — Ох, вот оно что. — Ген машинально вдавливает ягоды в тесто. — Вас это беспокоит? — Ну, не то чтобы мне нравится об этом думать. Знать, что кто-то ещё в курсе… — он безучастно улыбается. — Я не в восторге от этой мысли. — Будьте уверены, это заметила только я. — Это большое облегчение, но, честно, Франсуа-чан, тебе не нужно играть в сводницу. — Мои извинения за любые неудобства, Асагири-сан… — Франсуа формирует из теста идеальную маленькую буханку и поднимает твёрдый взгляд на Гена. — Мои действия не были ответом на ваши чувства. Я подстраивалась под желания Ишигами Сенку. Ген непроизвольно сильно проминает тесто. — Прошу прощения? — За время наших с ним взаимодействий я догадалась, что Ишигами Сенку желает проводить больше времени наедине с вами. Таким образом, я предпринимала всё возможное, чтобы исполнить это желание, когда это было в моих силах. Изначально я полагала, что вы разделяете данное намерение. Не стесняйтесь поправить меня, если я ошибаюсь. Ген смотрит на сдавленное под пальцами тесто. — Извини? — Повторюсь, мои извинения. Я думала, что вам известно. — Известно. — Что Ишигами Сенку наслаждается вашей компанией и стремится проводить с вами больше времени. В отличие от вас, он не так уклончив в проявлении своих желаний. Ген хихикает, стараясь не сорваться на истеричный смех, и вновь придаёт тесту нужную форму. — Естественно, ему приятна моя компания, Франсуа-чан. Я ведь просто сокровище, и мы уже больше года, не побоюсь этого слова, дружим. — Асагири-сан, прошу, не заставляйте меня делать вам замечание за такую очевидную попытку обмана. — Франсуа равнодушно отставляет заготовку и присыпает стол новой щепоткой муки. — Вы, как и я, прекрасно знаете, что чувства Ишигами Сенку к вам выходят за пределы дружеских. Прежде чем Ген успевает переварить новую информацию, подбегает Хром и кричит что-то о свиньях, и Гену ничего не остаётся, кроме как обречённо отправиться с ним. Так значит, Франсуа, одна из умнейших людей на планете, взваливает на себя лишнюю работу, обманываясь заблуждением, что Сенку испытывает к Гену особые чувства. Как неудачно. Как… невовремя. После этого у его ночных переживаний открывается новый простор для ещё более изощрённых пыток. Последнее время Сенку просто повсюду — в воздухе и на воде, мечется между Деревней и верфью. Вечно занят миллионом дел и размышляет о миллионе вещей. Да и у Гена есть свои обязанности, поэтому количество времени, которое они проводят вместе, значительно разнится с привычным. Когда Ген с болью осознаёт положение дел (отдавая должное Франсуа), он не может игнорировать, как Сенку старается держаться к нему поближе. Если ему нужно решить проблемы в другом месте, он выдумывает причину, по которой Гену стоит поехать с ним. А если они находятся далеко друг от друга, то Сенку устраивает частые созвоны, якобы для руководства процессом. Это и правда помогает координировать их движения, но Гену чудится, будто они проводят слишком много времени, давясь смехом из-за всякой чепухи, как школьники. И эти звонки сложно назвать исключительно рабочими. — И какой урок мы извлекли? — спрашивает Ген, подперев щеку рукой. — Не пускать Рюсуя кататься в вагонетке без присмотра, — раздаётся дребезжащий от смеха ответ Сенку. — Ну, правда, Сенку-чан, это само собой разумеется. Я думал, ты у нас вроде как гений? Уже глубокая ночь, но Ген сидит на полу обсерватории, слушает подробный пересказ происшествия в шахте, и его лицо уже сводит от улыбки. — Я не могу нянчиться с ним всё время. — И не поспоришь. С Рюсуем порой бывает очень нелегко. — Но ты с этим, кажется, отлично справляешься. — Божечки, Сенку-чан, неужели я уловил нотки обиды в твоём голосе? — С телефоном такого качества ничего тебе не уловить, болтолог. — Но я знаю тебя, Сенку-чан, — смеётся Ген. «Я знаю тебя. Я знал тебя». Улыбка застывает на его лице. — К сожалению, — вздыхает Сенку. — Хотя я бы предпочёл обратное. — Кто-то же должен, — выдавливает из себя Ген. На другом конце линии — неразборчивый шорох. — Всё хорошо там, внизу? — Конечно, Сенку-чан! — спешно отвечает Ген. — Что могло случиться? — Странный ты какой-то. — С телефоном такого качества ничего тебе не… — Да, да… — слышится шум небольшой помехи, словно Сенку смеётся прямо в микрофон. — Ну и юморист. — Стараюсь изо всех сил. — Хей, э-э… — Сенку прокашливается, и Ген слегка наклоняет голову, вслушиваясь с пристальным вниманием. — Я вернусь через несколько дней. Что-то болезненно надрывается в груди Гена. — Хорошо? Все будут очень рады тебя видеть. — Ты… — снова статичный шум. Ген отодвигает трубку от уха и вопросительно вскидывает бровь. — Ну, ладно… э-э, уже поздно. — Как всегда наблюдательно, Сенку-чан. — Иди спать, болтолог, — отрезает Сенку, не давая Гену ответить, и звонок обрывается. Ген украдкой смотрит на массивный корпус телефона. К чему это вообще было? Вздохнув, он возвращает микрофон с динамиком на свои места и укутывается в одеяло, обращая свой взгляд на звёздный свет, просачивающийся сквозь открытую крышу. В Деревне у него есть нормальное спальное место, но ему нравится оставаться в обсерватории. Очень странно быть здесь одному — без Сенку, — но именно тут он чувствует себя ближе к нему. Это даже наталкивает его на мысль, что он похож на тоскующую девицу, но все его попытки выключить свои эмоции с треском проваливаются. Поэтому он сосредотачивается на дыхании и позволяет ноющей боли окатить себя волной. Над его головой мерцает Сириус, немного сместившийся со своего привычного положения на небе. И Ген думает, смотрит ли Сенку сейчас на эту яркую точку, находясь так далеко. Это всё так знакомо. Это всё так ново.

***

Не спишь

Ага, хотя стоило бы. Работа, работа… никогда она не заканчивается. А ты почему не спишь в столь поздний час?

Поздно вернулся. Взорвалась

Что?? Что взорвалось? Сенсей???

Ракета

Ты взорвал ракету?? Небольшую ведь, да?

Д

Ты в порядке?

Устал Уши болят

Тебе нужно в больницу. Что если ты повредил ушные перепонки?

Уже сходил. Всё хорошо

Ок, это отлично. Тогда отправляйся спать. Блин, как же ты напугал меня.

Прости Хотел написать Тебе

Я польщён, сенсей. Пожалуйста, иди отдыхай.

Вот бы ты был рядом

Ох, дружочек. Утром тебе это ой как не понравится. Но раз уж мы говорим начистоту. Я бы тоже хотел быть рядом. Сенсей? Ты спишь? Спокойной ночи, сенсей.

***

Сенку возвращается спустя несколько дней, как и обещал. До Деревни, судя по всему, добирается он глубокой ночью, причём удивительно беззвучно. Вот Ген видит седьмой сон, растянувшись на полу обсерватории, а вот он просыпается от прикосновения руки к его плечу и мягкого голоса прямо над ухом. — Проснись и пой, болтолог, нам пора идти. — Идти… Что?.. — Ген усилием воли поднимает себя с лежака и морщится, глядя на самодовольную ухмылку Сенку. — Сенку-чан? — Это сюрприз. Ген трёт заспанные глаза. — Шпионишь за мной? — Ага, и мне пришлось попотеть, — Сенку приседает на корточки и помогает Гену вылезти из-под кучи одеял, которые он натащил сюда, чтобы укрыться от зимней стужи. — Тебя не было в своей хижине. Почему ты вечно сидишь здесь? Он слишком сонный для таких разговоров. Нацепив на себя траурный вид, он тянется за верхней одеждой, чтобы скрыть румянец на щеках. — Да просто так. — Он накидывает своё утеплённое хаори и вжимается в пушистый мех. — Мне, как и кое-кому ещё, просто нравится смотреть на звёзды, и иногда я засыпаю. — Ага, да. — В комнате слишком темно, чтобы Ген мог разглядеть выражение Сенку. — Ну, давай же, нам кое-куда нужно. — Кое-куда? Сенку плавно поднимается и протягивает руку Гену, чтобы помочь тому встать. — Увидишь. Прогоняя назойливых бабочек из живота, он касается руки Сенку и позволяет ему поднять себя на ноги. Спустя несколько минут бабочки превращаются в моток колючей проволоки. — Сенку-чан, ты такая вредина! Ты обманул меня! — Как я тебя обманул? — Сенку дёргает Гена за руку, но тот упирается ногами в землю и отказывается шевелиться с места. — Я же не говорил, куда мы идём. — Ты меня не проведёшь! Я король нечётких формулировок, и ты прекрасно знал, что делал! — Третий закон Ньютона, болтолог! Как пнёшь — так и получишь! — Сенку снова тщетно тянет Гена за руку. — Что, злишься, что я тебя сделал? — Я тебя умоляю, это не считается, — зыркает на него Ген. — Тогда почему ты так бесишься? — Потому что!.. — Ген вскидывает руку в сторону воздушного шара, угрожающе нависшего над ними в полной боевой готовности. Он настолько огромный, что перекрывает полнеба. — В конце концов тебе придётся слетать со мной! — Зачем? — настаивает Ген. — Да хотя бы чтобы было чем похвастаться. — Я даже близко не такой хвастливый, каким ты меня, видимо, считаешь. — Я утащу тебя в корзину на себе, если потребуется, — предупреждает Сенку. — Будто бы ты сможешь поднять меня, — Ген презрительно фыркает. — Я не очень силён, но с твоей-то тощей задницей уж точно справлюсь. — Тебе бревно в глазу часом не мешает, Сенку-чан? — Ген надменно задирает нос. — Ген… — Сенку делает шаг ему навстречу. — Я хочу показать тебе это. Ген, застигнутый врасплох, моргает, и Сенку пользуется моментом, чтобы поднырнуть снизу и обхватить его за талию. — Что… — Мир вокруг бешено плывёт, и Ген оказывается согнутым пополам и перекинутым через плечо Сенку. Он бьётся, пытаясь выпутаться из его рук. — Сенку-чан! — Сдавайся, болтолог, — смеётся Сенку, решительно направляясь к воздушному шару. — Это похищение! — С тобой всё будет хорошо, я обещаю. Потерпев поражение, Ген угрюмо свисает с плеча Сенку. Он решает не сопротивляться, зная, что Сенку сдастся, если продолжать нагнетать. Но с другой стороны, Сенку бы сдался раньше, если бы у него не было весомой причины продолжать попытки. Маленькой хитростью он позволяет им обоим сохранить достоинство в этой ситуации. И как великодушный союзник и товарищ, Ген ни слова не говорит, когда его усаживают в гондолу, — лишь бросает на Сенку испепеляющий взгляд, когда тот запрыгивает следом. — Ты у Кохаку-чан приёмчикам научился? — язвительно спрашивает он. Сенку начинает развязывать тросы. — Она сказала, что поднять кого-то я смогу только так. — И она, скорее всего, права, — бурчит Ген в ответ. Корзина слегка качается, потеряв контакт с землёй, и Ген мёртвой хваткой цепляется за борт. — Не переживай. Всё под контролем, — спешит заверить его Сенку. — Я уже сто раз так делал. — Ага, когда с тобой были Рюсуй-чан или Хром-чан, — Ген тревожно наблюдает, как Сенку отвязывает последний трос и включает горелку. — Какой с меня толк, если вдруг всё сломается и мы упадём и разобьёмся? — Я теперь и сам знаю, как со всем справиться, — усмехается Сенку, обнажая зубы. — И мы совсем не надолго. — Ох, ну да, так мне намного спокойнее. Земля начинает медленно удаляться, и Ген борется с ужасным желанием упасть на пол и свернуться в маленький комок. — Наслаждайся поездкой, менталист. Напиши об этом в своей следующей книге. — Не поверишь, но сейчас у меня не так уж много времени, чтобы книги писать, Сенку-чан. — Шар пролетает мимо макушек деревьев, и Гена одолевает сильное головокружение. — Может, потом, когда мы разгадаем эту великую тайну и спасём человечество, я создам шедевр о Прометее нового мира и детально опишу, как он закинул меня в воздушный шар против моей воли. — «Прометей нового мира», да? — Сенку подходит к нему и слишком уж беззаботно облокачивается на плетёный борт. — А что, мне нравится. — Ты вообще слышал, что я сказал про разоблачение всех твоих ужасных деяний? — Да пожалуйста, разоблачай сколько влезет, — Сенку лениво машет рукой. — Мне по барабану становиться знаменитостью. — Боюсь, особого выбора у тебя не будет, — Ген поджимает губы и нервно разглядывает мельтешащий под ними лес. — Как к такому вообще можно привыкнуть? — бубнит он себе под нос. — Люди изобрели полёт не для того, чтобы таращиться на землю, — отвечает Сенку. Его голос внезапно такой тихий, Сенку внезапно так близко. Мозолистая ладонь обхватывает его подбородок и направляет вверх, заставляя запрокинуть голову. — Взгляни наверх, менталист. Яркая вспышка света бьёт по глазам, и Ген жмурится. Поморгав, он приоткрывает глаза и видит бескрайний простор — пылающее оранжево-розовое зарево. Лучи раннего утреннего солнца играют на пухлых облаках, до которых словно рукой подать. Ген невольно делает глубокий вдох, и хрустальный воздух наполняет его лёгкие. Он с замиранием сердца любуется тёплым сиянием, очарованный красками рассвета. Солнце только-только маячит за горизонтом, проливая первые лучи на низкие облака и погружая воздушный шар в море света. Дух захватывает. За его спиной раздаётся знакомый щелчок, который мгновенно выводит Гена из ступора. Он резко оборачивается и успевает заметить одну из камер Минами у Сенку в руках. Тот стоит как ни в чём не бывало и дьявольски улыбается. — Сенку-чан, ах ты проныра! — вскрикивает Ген и тянется за камерой. — Отдай! Сенку уклоняется, отпрыгивая в другой конец гондолы, и злорадно хохочет. — Не-а! Опоздал! Теперь я первый в новом мире папарацци знаменитого телепата Асагири Гена! — Ты сейчас получишь по своей наглой заднице, если не отдашь мне камеру! — Если будешь тут носиться, то корзина перевернётся! Ген моментально замирает, в ужасе хватаясь за край гондолы. — Да шучу, шучу я! — Сенку огибает горелку и, широко распахнув глаза, кладёт руку на плечо Гена. — Балласт не даст нам упасть, и никто из нас не весит достаточно, чтобы… Не успевает он закончить, как Ген выхватывает камеру из его рук и проворно отпрыгивает в другой конец корзины. Он торжествующе высовывает язык, глядя на ошеломлённого Сенку. — Не шути со мной, Сенку-чан. Ты меня не переиграешь. Сенку моргает и роняет смешок, расставляя руки в бока. — Ну, видимо, нет. Нахмурившись, Ген вертит камеру в руках, осматривая мелкие детали. — Она легче, чем я думал. — Это, по сути, просто дерево и зеркало, — Сенку нерешительно подбирается к нему ближе. — Совсем не тот уровень, к какому мы привыкли. — Не думаю, что вообще держал её в руках до этого. Хотя вся затея, вроде как, была именно моей. — Да ты в принципе избегал камер, — Сенку скрещивает руки на груди и опирается на борт, не отводя от Гена проницательный взгляд. — Даже не думай, что я не заметил. — Ох, ну конечно же, — закатывает глаза Ген. — От тебя ничего не ускользнёт, Сенку-чан. — Я думал, знаменитый телепат Асагири Ген был бы первым в очереди, чтобы покрасоваться в центре всеобщего внимания. Ген смотрит на Сенку, улыбаясь немного печально. — Знаменитого телепата Асагири Гена больше нет, Сенку-чан. Какой мне теперь толк от всеобщего внимания? Мягкие лучи зари окрашивают лицо Сенку розовым светом. — А что, неплохая мысль. Наши старые личности… исчезли тысячи лет назад. Полагаю, никого из этих людей больше нет, — Сенку вскидывает голову. — Но всё-таки, разве такому поверхностному человеку не хочется быть в учебниках истории? Проводя ногтем по деревянному рельефу основания камеры, Ген заглядывает в линзы и поджимает губы, увидев своё перевёрнутое отражение. — Мне больше незачем чужое внимание, — неторопливо начинает он. Он как-то не задумывался о своём бывшем статусе. В отличие от Рюсуя, который всеми силами пытался вернуть утраченное, и Франсуа, которая стремилась вновь обрести прежнюю должность, Ген чувствовал себя вполне комфортно, предлагая все свои навыки для помощи Сенку в осуществлении его безумных планов. Сперва он искал известности, так как это было лучшим способом заработать на жизнь, попутно оттачивая своё мастерство. Конечно, он наслаждался вниманием. Он был молод и хорош собой, так почему бы и нет? Но он никогда не искал славы ради славы. — Думаю, оно мне никогда и не было нужно, — тихо заключает он. — Почему тогда ты занялся именно этим? — Жизнь порой непредсказуема, Сенку-чан, — улыбается Ген. — Всё как-то завертелось, и внезапно моё лицо оказалось в журналах и на ТВ. Не пойми неправильно… мне это нравилось. Меня ценили за моё искусство, так или иначе. Но теперь… — Ген наклоняется и ставит громоздкую камеру на пол корзины, несмотря на свои предыдущие протесты. Он не хочет повредить инструмент, необходимый для исследований Сенку. Когда он поднимается, Сенку заискивающе оглядывает его. — Теперь ты ценишь мою упорную работу, так ведь, Сенку-чан? Рот Сенку растягивается в косой ухмылке. — О, чёрт возьми, да. — Я о большем и просить не могу! — Ген хлопает в ладоши и хихикает, переводя взгляд на бескрайнее небо. Он упирается локтями в край гондолы и осторожно высовывает лицо, позволяя ветру беспорядочно играться с его волосами. — Да и за камерой я совсем другой человек. Согласен? — Я не смотрел твои передачи или ещё чего, — Сенку почёсывает щеку, высовывая голову из корзины. Его рука всё ещё покоится на бортике, в паре миллиметров от Гена. — Но ты прав, я полагаю. Исходя из того, что я видел. Вечно устраиваешь представление, — усмехается он. — Прямо как когда мы впервые встретились. — Что тут сказать? Привычка — вторая натура. — Ген наклоняет голову, наслаждаясь дуновением свежего воздуха на заалевших щеках. — Мы все ведём себя иначе, когда кто-то смотрит. Для этого по-любому есть какой-то научный термин, да? — В общих чертах, да, думаю, это подходит под эффект наблюдателя. По спине Гена пробегает холодок, не имеющий никакой связи с пониженной температурой на большой высоте. — Точно, слышал о таком, — осторожно произносит он слово за словом, не отрывая взгляда от кучерявых облаков. — Он отличается от принципа неопределённости, не так ли? Ты написал их на разных картах в моей колоде. Сенку издаёт негромкий смешок. — Естественно, они отличаются. Если углубиться в тему, это совершенно разные феномены, так что их путают только полные идиоты. Ген рассеянно хмыкает. Сердце стучит как бешеное. Он прямо сейчас может сделать решающий ход. Рассказать всё. Он видит перед собой огорчённое лицо Юзурихи. «Но это и есть вы!» «Не думаю, что это всё ещё тот самый я». Он — не тот человек, которому когда-то случайно написал Сенку. Что бы он ни делал, он не сможет стать им вновь. Но… «Полагаю, никого из этих людей больше нет». В ушах оглушительно звенят слова Сенку, что даже неистово колотящегося сердца не слышно. Ветер угрожающе усиливается. — Кстати, честно говоря, я так до сих пор и не знаю, как со всем этим связан Нильс Бор. — Да это проще простого… — Сенку немедленно начинает тараторить, — когда эти теории только-только появились и концепция наблюдаемого квантового состояния была нова, было много споров… о… — он умолкает и словно начинает задыхаться. С трудом сохраняя невозмутимое выражение лица, Ген разворачивается прямо к Сенку, который опускает страшно распахнутые глаза в пол. — Продолжай, сенсей, — мягко произносит Ген. — Я хочу дослушать до конца. Сенку медленно поднимает голову. — Это что, шутка? — спрашивает он так тихо, что слова едва слышны в безжалостном завывании ветра. — Ты правда думаешь, что я бы поступил с тобой так жестоко? — парирует Ген. — Ты… — Сенку расправляет плечи, и его рука непроизвольно тянется к Гену. — Ты серьёзно? — На сто миллионов процентов! — Ген лучезарно улыбается, скрывая волнение, скрутившее все его органы. — Вот так совпадение, да, Сенку-чан? К ужасу Гена, Сенку роняет голову и его нос едва заметно морщится гармошкой. — Я знаю, что, скорее всего, это не то, чего ты ожидал, — лепечет Ген, стараясь заполнить тяжёлую пустоту. — Поверь, я тоже был удивлён… Я хотел обсудить это раньше, но, согласись, это довольно странная тема… и я хочу извиниться, если ты разочарован, но… — Ген, — резко выдыхает Сенку. — Просто… помолчи секунду. Ген закрывает рот так быстро, что зубы больно ударяются друг о друга. Сенку делает несколько глубоких вдохов. Беспокойно заламывая пальцы под широкими рукавами, Ген еле дыша смотрит, как мерно поднимаются и опускаются плечи Сенку. А затем они начинают дрожать. Сенку прячет лицо в ладонях, и это, честно говоря, намного хуже тишины. Гена бьёт паника от осознания того, что он довёл Прометея нового мира до слёз. — Сенку-чан, я… — Какой же ты засранец… — Сенку вскидывает голову, обнажая широкий оскал. Ген моргает. — Ты вообще представляешь, как я переживал за тебя? — с нажимом спрашивает Сенку. — Я даже понятия не имел, где тебя искать! Я весь извёлся в поисках подсказок, но это наше тупое правило… Только если бы я был настойчивее, задавал больше вопросов… Я думал, что никогда больше тебя не увижу! — Я… я тоже! — Ген наклоняется вперёд, ведомый внезапной вспышкой радости в груди, и обнимает Сенку за плечи. — Я думал, я никогда… Типа, мы даже фотографиями не обменивались, и как мы могли бы… Я… я так скучал по тебе! Сенку обхватывает его плечи в ответ, сияя как никогда прежде. — Я тоже скучал по тебе! Смех, звонкий и исступлённый, слетает с губ Гена прежде, чем он может остановиться. — Самое глупое в том, что… ты всегда так напоминал мне Сенсея. Я должен был догадаться, я должен… Мотая головой, Сенку притягивает Гена ближе. — Ты тоже казался мне таким знакомым, и каждое твоё слово… иногда я мог поклясться, но вероятность этого… — Астрономическая, — выдыхает Ген. — Я бы ни за что не поверил, если бы это не происходило прямо сейчас! — Иногда… иногда… — Ген цепляется пальцами за одежду Сенку и поднимает на него слезящиеся глаза, встречаясь с его сверкающим взглядом. — Порой я просто не мог выносить этого… ты был так похож на него, что мне было больно, будто ты вечно напоминал мне, как же я облажался… — Мы не могли знать… — Конечно, нет, но… — Ген изучает его лицо как впервые. Острые брови, тонкие губы, проницательные глаза, неровные шрамы… это Сенку, но теперь, впервые с того момента, как Ген узнал правду, он принимает его как Сенсея. — Сенку-чан, я просто… Я так скучал по тебе! — не в силах сдерживать слёзы, он льнёт к Сенку и обвивает его шею, обнимаясь с ним во второй раз в жизни. Сенку незамедлительно отвечает на его движение, обхватывая Гена крепче, и Сенку такой тёплый, и его руки на спине буквально обжигают, и… — Я знал тебя… — шепчет он в ухо Гену. — С той самой секунды, когда мы встретились, я знал тебя. Я убеждал себя, что это нереально, что я просто хотел справиться с потерей, но… что-то во мне знало. — Это тебе говорило твоё сердце, Сенку-чан! — смеётся Ген. — Не надумывай, — Сенку отстраняется, но улыбается так нежно, что сердце Гена пропускает удар. — Инстинкт, может. Шансы, что такое случится… Всё ещё в голове не укладывается. — Судьба, — предлагает Ген. — Никакой судьбы не существует. — Пусть так, но я думаю, что ты моя судьба, Сенку-чан, — Ген заключает лицо Сенку в ладони, оглаживая его щёки. — Как ещё ты объяснишь это безумное совпадение? Из целого мира ты написал именно мне, и из целой деревни Цукаса отправил к тебе именно меня. Это удача и — теперь — это судьба. Сенку закатывает глаза. — Обстоятельства невероятны, да, но относить их к категории «судьбы» — просто… Ген резко прерывает его, прижимаясь ближе и сминая его губы своими, оставляя обрывки слов Сенку где-то между ними. Когда он отстраняется, Сенку в недоумении смотрит на него разинув рот. — Только ты мог упустить такой очевидный романтический сюжет, Сенку-чан, — Ген робко улыбается. — Не каждый день милый юноша говорит тебе, что ты его судьба, знаешь ли. — Ах ты мелкий… На затылок Гена ложится рука, и Сенку тянет его на себя, увлекая в ещё один поцелуй. Когда Ген проснулся этим утром, он и подумать не мог, что будет целоваться с Ишигами Сенку на воздушном шаре, пока солнце ещё не взойдёт над горизонтом. Но вот он здесь — сжимает халат Сенку, упираясь в его грудь, надёжно защищённый от холода теплотой его тела, и Ген не может представить себя в любом другом месте. Спустя несколько часов, наблюдая, как Сенку проявляет фотоплёнку в своей лаборатории, Ген говорит: — Я всё никак не мог успокоиться. Из-за нашего последнего разговора. Сенку хмыкает, погружая плёнку в кювету с каким-то раствором. — А что не так? — Я не смог проверить телефон перед началом шоу. — Ген любопытно перегибается через кювету. — И мы тогда ссорились. Что ты мне отправил? — Ох, точно. — Сенку откладывает щипцы в сторону и поворачивается лицом к Гену, облокачиваясь бедром на стол. — Просто что-то о твоём невыносимом вкусе и трагедии современной научной фантастики. — Да, так я и думал, — смеётся Ген. Сенку протягивает руку, перебирая пальцами по краю хаори. Затаив дыхание, Ген наблюдает, как он сдавливает ткань, рассеянно проводя большим пальцем по окантовке. — Я тоже никак не мог успокоиться, — признаётся Сенку, понизив голос. — Думая, что это было последним, что я сказал тебе. Сердце Гена ударяется о рёбра с глухим стуком. Он опускает ладонь на запястье Сенку и делает шаг навстречу. — К счастью, теперь у тебя есть бесчисленное множество попыток упрекнуть меня в дурном вкусе. Сенку поднимает глаза на Гена и ехидно ухмыляется. — Ты прав. Прямо сейчас и начну. Ген хихикает, прикрывая рот рукавом. — Прошу, не стесняйся, сенсей, — смеётся он. — О, точно. Ты же наверняка знаешь, что я назвал твой контакт в телефоне «Сенсей», а как ты назвал мой? Что-нибудь миленькое, да? Рука на хаори застывает. — Не радуйся раньше времени, менталист, — сухо произносит Сенку. — Я твой переименовал в «machigatta bangō». Ген моргает. — Ты… ты назвал меня «неверный номер»? Сенку лишь плечами пожимает. — Не то чтобы я знал твоё имя. — Как жестоко, Сенку-чан! — Потом я сократил до Ма-бан, и Тайджу с Юзурихой называли тебя Ма-бан-сан. — Это ничуть не лучше! — Ген выжимает из себя слёзы и смахивает их с уголка глаза. — Надо было назвать тебя зубрилой. — Да вполне неплохо звучит, — скалится Сенку. — Надо было сразу догадаться, что ты выберешь что-нибудь скучное, — стонет Ген. — Ага, даже не знаю, чего ты так убиваешься, — вцепившись в одежду Гена, Сенку тянет его на себя, пока Ген чуть ли не упирается в его колени. — Думай об этом так: я говорил о тебе настолько часто, что мне пришлось дать тебе прозвище. — Моё сердце всё равно разбито, — Ген упрямо дуется. — Бедолага, тяжело тебе, наверное, — Сенку отводит взгляд. — Кажется, плёнка готова. Ген неохотно отходит в сторону, и Сенку вылавливает листок из кюветы и трясёт его несколько раз, чтобы картинка проявилась. — Что скажешь? — спрашивает Сенку у Гена, который выглядывает из-за его плеча. Качество изображения, естественно, не идёт ни в какое сравнение с цифровой съёмкой, но черты лица на картинке не спутать — это точно он. Стоит и глазеет на облака как придурок. — Сожги это. — Ни за что, — смеётся Сенку. — Это коллекционное издание. — Я думал, ты терпеть не можешь сантименты, — Ген закатывает глаза. — Это отвлекает от работы, — соглашается Сенку, отодвигая фотокарточку в безопасное место. — Но это другое. — Ой ли? Вместо ответа Сенку вновь перехватывает хаори и притягивает Гена к себе. — Ну честно, Сенку-чан, это тебе не держалка… — Я думал о тебе каждый день на протяжении трёх тысяч семисот лет, — перебивает Сенку, и в его глазах загораются искры. — Я мог бы потратить свои силы на что-то полезное. Но раз теперь я знаю, где ты, моя продуктивность вот-вот побьёт все рекорды. Ген безудержно расплывается в улыбке и пробегается пальцами по плечам Сенку. — Как прагматично, — фыркает он, соприкасаясь с Сенку лбами. — Но я именно такого, честно говоря, и ожидал. Я так польщён быть тратой твоих сил. — Поверить не могу, что я раньше не догадался, кто ты, — бурчит Сенку. — Теперь это так очевидно. Никто никогда не раздражал меня так сильно, как ты. — Взаимно, — обиженно пыхтит Ген. Ген задумывается о том, как же обрадуется Юзуриха, в то время как Сенку оплетает руками его талию и Ген запускает пальцы в его волосы. А когда она посвятит в эту историю Тайджу, у него крыша поедет. Деревенских рассказ смутит, а вот их современники просто сойдут с ума. Рюсуй бросит что-то нестерпимо пафосное, а Франсуа улыбнётся мягко, как и всегда. Ген не сдерживается и смеётся в губы Сенку от этой мысли. — Что смешного? — бурчит Сенку. — Ничего, — Ген ещё шире растекается в улыбке. — Просто думаю, кто же в ответе за всё это. Сенку слегка отстраняется и вскидывает бровь, смотря ему в глаза. — И кто, по-твоему? Ген бережным движением убирает с лица Сенку пряди волос. — Бор-чан, естественно! Моргая, Сенку медленно улыбается в ответ. — Точно. Спасибо, Бор. — Спасибо, Бор-чан! Спасибо, думает Ген, счастливо смеясь, когда Сенку подаётся вперёд, чтобы поймать этот звук своими губами. Спасибо.