Эффект бабочки

Следующий день после Хэллоуина. Я встаю, чувствую боль в моем животе. По крайней мере, это то, что я говорю своим родителям. Что-то не так, они не задают мне никаких вопросов. Даже мой отец. Он позволил мне остаться дома, не измерив температуру. Я думаю о прошлой ночи. Они думают, что я сумасшедшая. Я ушла глубоко на дно. Интересно, смогу ли я когда-нибудь это исправить? Не думаю, что хочу этого. Я иду вниз. Я построила крепость на диване, чтобы провести там большую часть дня. Он ползет так медленно. Я нажимаю что-то на телефоне. Телевизор болтает о чем-то. Я не обращаю внимания. Все, о чем я могу думать – мой ночной кошмар. Это было реально. Я была удивлена, когда подняла свою рубашку и обнаружила нетронутую кожу под ней. Я засыпаю несколько раз. Складчатый мягкий мир вокруг меня идеально подходит для существования. Я остаюсь тут, тихо, едва дыша. Вдох-выдох, вдох-выдох. Я закрываю глаза, но вижу Его и Его когти. Я открываю глаза. Все еще могу увидеть Его. Тик-так, тик-так, - говорят часы. Я утыкаюсь лицом в подушку. Стараюсь не дышать настолько долго, насколько это возможно. Пытаюсь тренировать мои легкие, чтобы не задыхаться. Мне не нужен воздух. Я могу прекрасно существовать и без него. Я сдаюсь через тридцать секунд. Мое горло горит. Мне нужно дышать. Мои родители приходят с работы поздно. Сейчас я нахожусь в своей комнате. И я слышу их приближение, я ползу обратно в свою пещеру. Я сложила диван, расставила подушки и вернула одеяло в шкаф. В музее больше не жутко. Я не одинока. Мои родители поднялись наверх и спросили, как мои дела. Мой отец тоже здесь, хотя, я уверена, что он боится меня. Прошлой ночью я была чем-то другим. Он больше не знает меня. Когда наши глаза встречаются, мы лишь незнакомцы. «Я чувствую себя лучше», - говорю я, хотя на самом деле мне также паршиво. Моя мама приносит мне суп и крекеры на ужин. Я не прикасаюсь к ним. Но это было очень мило с ее стороны, принести их сюда. Солнце садится, на улице начинает темнеть. Я могу видеть это из своей комнаты. Тени охватывают ее. Я могу видеть демонов, готовящихся к полету. Вскоре монстры придут. Мне нужно отогнать сон. Я не могу сомкнуть свои тяжелые веки, но это только пока. Мне нужно что-то сделать. Я начинаю думать о Курте. Я знаю, что он был в Бруквуде сегодня. Интересно, думал ли он обо мне. Заметил ли мое отсутствие. Я думаю о своем саде, о моем тайнике с инструментами в заброшенном чулане. Не могу дождаться, когда увижу свой сад. Я молчу. Я думаю. Без единой мысли, я тянусь к своему телефону. Я прикасаюсь к нему, никаких сообщений, вообще ничего. Я привыкла к такой тишине. Но не сегодня. Сегодня мне нужно с кем-то поговорить. Но в мире нет никого, кто бы хотел поговорить со мной прямо сейчас. Я замираю, когда дохожу до телефонного номера Курта. Я знаю его не слишком хорошо. Но мне нужен чей-то голос, а он единственный, кто приходит на ум. Он отвечает после второго гудка. - Алло? Я молчу. Жду, пока он повесит трубку, не услышав ничего в ответ. Но он этого не делает. - Курт? – говорю я. - Куинн. – Это странно, слышать мое имя. Но он произносит это так красиво. Он удивлен, что я позвонила. Это слышно в его голосе. Но он не вешает трубку. Он остается на связи. Может, это приятный сюрприз? - Привет. - Почему тебя не было в школе сегодня? - Я больна. - По голосу и не скажешь. – Легко произносит он. - Но я больна. Я… Я съела слишком много конфет прошлой ночью. – Я не знаю почему, но я чувствую потребность во лжи. Я словно стою здесь и смотрю на нас обоих. Курт знает, что это не правда, но, так или иначе, он, кажется, понимает. - Ну, надеюсь, ты чувствуешь себя лучше. У тебя был веселый Хэллоуин? - Нет. Откуда это взялось? Правда среди лжи. - Почему нет? – Я знаю тон голос, когда люди спрашивают и не хотят знать ответ. Но Курт хочет знать. Он интересуется. Он обеспокоен. Что-то горит в задней части горла. Кто-то беспокоится обо мне. - Я заснула, когда раздавала конфеты. И видела действительно ужасный кошмар. – Снова это случилось. Правда. Словно горечь на моем языке. Может, сладко-горькая, я не могу почувствовать разницу. В любом случае, Курт вытягивает правду из лжеца, и я не знаю, как он это делает. Он – маг. А я – змей, которого он вызывает из шляпы. - Что за кошмар? – его голос немного мягче. Я закрываю глаза. - Тот самый кошмар, из-за которого боишься уснуть. Курт на мгновение затихает. Я позвонила ему прежде, чем подумать над этим. Интересно, должна ли я чувствовать себя неловко? Я позвонила ему, виртуальному незнакомцу, но сейчас даже молчание кажется успокаивающим. И слова такие родные, нежные. Это так естественно. Вряд ли я смогу почувствовать это снова. - Иногда, мне сняться сны, в которых я летаю, - бормочет он в трубку. Я снова возвращаюсь к подушке, окружаю себя теплом. Мое одеяло. Мое одиночество, моя крепость. Его голос так близко, он шепчет мне прямо в ухо. – Ты когда-нибудь мечтала о полете? – он спрашивает меня приглушенным голосом. Я не знаю, почему он шепчет, но я тоже это делаю. Это кажется правильным. Мы должны говорить тихо в этом аккуратно построенном стеклянном мире, который мы создали для себя. Это рай, он существует, только сквозь телефонные волны, когда мы вместе, но в то же время, в сотни миль друг от друга. Если говорить слишком громко, наш мир рухнет. - Да. Но я всегда боюсь этого, потому что когда я перестану лететь, я упаду. Я всегда просыпаюсь прежде, чем умру. - Ты не должна падать. – Настаивает Курт. – Ты можешь остаться в воздухе. Я всегда так делаю. Я силен, как птица, летящая по воздуху. Словно я нахожусь в воде, но это вполне реально. Ничего не удерживает меня, не предотвращает падение и смерть. Я удерживаю себя сам. За окном стемнело. Я чувствую истощение, пробивающееся сквозь мои кости. - Я не хочу засыпать, Курт. – Я словно ребенок. - Но, в итоге, ты это сделаешь. - Но монстры. – Я втягиваю воздух. – Мои монстры здесь. Они всегда здесь, ждут, когда я усну. – Я могу видеть их из-под одеяла. С наступлением темноты они поднимаются. Они смотрят на меня с потолка, слушают меня из-под кровати. - Сегодня у тебя не будет кошмаров, Куинн. Я обещаю. Это глупо, потому что обещания – бумажные невидимые вещи. Они не могут ничего сделать. Но, так или иначе, я верю ему. Что-то в его сильном мягком голосе реально. - Я верю тебе. – Я вздыхаю. Курт делает паузу. Его голос звучит медленнее, словно он тоже засыпает. Но, возможно, старается этого не делать. - Знаешь, я никогда прежде не засыпал, говоря с кем-то по телефону. - Я тоже. Он снова молчит. Интересно, а если он уснул. Его голос хриплый и сонный. Мой тоже. Я дышу очень тихо, все глубже и глубже. Я чувствую, что я проваливаюсь в сон. Сказочная страна манит меня. Яркие всплески цветов и летающие существа. Я могу слышать его дыхание. - Почему ты позвонила мне? – спрашивает он через некоторое время. Мои глаза закрыты. Я не достаточно сильна, чтобы открыть их. Словно небольшие мешки с песком, подвешенные на моих веках, удерживают их закрытыми. Я не сопротивляюсь этому. Теперь, я выбираю правду. - Ты единственный человек, которому я могу позвонить. Он не ожидал, что я это скажу. - Я рад, что ты позвонила. Что-то меняется. Я знаю, что он не здесь, но на секунду, всего на секунду, чувствую, что это именно так. Это словно светлый и снежный мир, и он здесь, под одеялом, смотрит на меня сквозь океан своих голубых глаз. Я потерялась в этом океане. - Я тоже. – Выдыхаю я. Он издает какой-то сонный шум, немного похожий на смешок. - Спокойной ночи, Куинн. Я не отвечаю долго время. Я тихо впадаю в мир грез. Я вижу его, а также вижу, как ко мне приближаются тени и монстры. Но Курт останавливает их. Он стоит прямо передо мной и защищает меня. - Спокойной ночи. – Шепчу я, сквозь сон. Я могу слышать его глубокое дыханье. Он уже спит. Я остаюсь после уроков по просьбе мистера О' Коннорса. Мои родители не в восторге от моей успеваемости. Поэтому они приказали мне остаться подольше. Я согласилась. Я просто не сказала им, с каким учителем я собираюсь дополнительно заниматься. Мы наполовину прочли «Стеклянный зверинец». Я думаю, что мне нравится эта пьеса до сих пор. Иногда меня пугает, как много общего у нас с Лаурой. Иногда мне хочется стать персонажем книги. Мои мысли, мои действия, все заранее установлено и отрегулировано. Словно марионетка. Но я свободна, я вольна поступать как угодно. Я не думаю, что все еще верю в судьбу. Когда я остаюсь после уроков с мистером О' Коннорсом, я спокойно работаю. Я пропустила письменную работу. А еще несколько проектов, которые я не собираюсь заканчивать. Я сижу тихо, потому что не слишком хорошо знаю мистера О' Коннорса. Хотя он мне действительно нравится. Я думаю, он не такой, как другие учителя. Он независимей. Он счастливей. Он гораздо умнее. Он знает обо всем, что происходит в этом классе. Я снова остаюсь после уроков в его кабинете. Я, все же, опаздываю в его класс. Я задерживаюсь в туалете и освобождаю свой желудок. Я бываю там слишком часто в последнее время. Я тщетно стараюсь сдержать рвоту, борюсь с ней, молчу. Рвота очень болезненна. У меня кружится голова, когда я возвращаюсь на поверхность. Я остаюсь на полу, до тех пор, пока не прихожу в себя. Мой рот промыт холодной водой с мерзким привкусом метала. Я надеюсь, от меня не будет пахнуть рвотой. Я, наконец, сталкиваюсь с чем-то, чего я не понимаю. Это происходит в его классе. Нам было дано еще одно задание. Связать персонажа Лауры с человеком, которого мы знаем в реальной жизни. Я прошу подойти учителя своим мягким и тихим голосом. Большинство учителей не сдвинулись бы с места, но мистер О' Коннорс пододвигает к себе стул и садится рядом со мной. Он сел слишком близко. Я немного отодвигаюсь. Я не хочу обидеть его. - Я не понимаю, о чем вы просите. – Говорю я. – Связать Лауру с реальным человеком? - Да. – Мистер О' Коннорс кивает. Он смотрит на меня задумчиво. – Что ты думаешь о Лауре? Я думаю о Лауре очень много, потому что я и есть Лаура. Я стала Лаурой. - Она боится реальности, - слышу, как я это говорю. Я не чувствую, что мои губы двигаются. Это словно один из дурацких японских мультиков, где движения рта не соответствуют словам. – Она не хочет расти или влюбляться, потому что боится неудач. Неудачи сломают ее, как одного из ее стеклянных зверей. Взгляд мистера О' Коннорса меняется. Что-то происходит с ним. Будто я вижу, как он думает. - Это очень легко, - говорит он с понимающим взглядом. – Ты достаточно умна, чтобы справиться с этим, Люси. Скажи мне, что на самом деле происходит в голове у Лауры? Я удивлена. Я не знала, что он такого высокого мнения обо мне. Я действительно сообразительна в этом материале? Я так не думаю. Но, так или иначе, я стараюсь для мистер О' Коннорса. Я думаю об этой книге, я копаюсь в своей голове в поисках лучшего ответа. «Копай глубже», говорю я себе. Я не знаю, могу ли я это сделать. - Травмы Лауры сделали ее инвалидом, не физически, но морально. Она обманывает себя, думая, что она недостаточно хороша для этого мира, и подсознательно считает, что это защитить ее от разрушения. Она позволяет себе выглядеть неудачницей, но она должна смотреть в лицо реальности. И должна начать верить в себя. Мистер О' Коннорс немного откланяется от меня. Он улыбается. Я думаю, что сказала все верно. - Намного лучше. – Он прячет карандаш за ухом. Я думаю, это его старая привычка. – Теперь возьми то, что ты только мне сказал, и свяжи с человеком из своей жизни. С человеком, который, выглядит так, словно сдается. Он смотрит на меня, и я чувствую это снова. Как будто он знает все. Я думаю, он знает, что есть что-то еще. Что-то большое, что он может видеть. Может, он старается помочь мне? Или я просто сошла с ума, и он обычный учитель английского, который полностью погружен в эту книгу. - Спасибо, мистер О' Коннорс. - Почему мы тебе не поделится этим в классе, Люси? Я напрягаюсь. Заставляю себя пожать плечами. - Я не собираюсь заставлять тебя рассказывать об этом в классе, потому что другие учителя предупредили меня – говорить с тобой бесполезно. О, да, мы сплетничаем так же, как и вы, студенты, - добавляет он, когда видит, что мои глаза расширяются. – Мы говорим о наших студентах, так же как и вы, ребята, говорите о нас, учителях. Слушай… Я знаю, ты не хочешь говорить. Мне кажется, что то, о чем ты молчишь, куда более важно чем то, что ты сказала. Но у тебя есть столько удивительных вещей, которые ты можешь рассказать. Вместо того, чтобы смотреть в сторону, я слежу за глазами мистера О' Коннорса. Обычно я ненавижу, когда Взрослые пытаются выпытать что-то у меня. Они делают это подлым способом, словно бомбардируют тебя комплиментами. Я ненавижу, когда они думают, что они умнее. Именно здесь происходит что-то плохое. Словно внезапная агония. Возможно, не агония, а скучная истерика. Пожар. Внутри меня судороги, будто я кричу. Я задыхаюсь, но стою на своем. - Люси? – Мистер О' Коннорс смотрит на меня с внезапным волнением. – Ты в порядке? Боль сильная, но терпимая. Я хочу уйти. - Я в порядке, - шепчу я, пытаясь думать быстрее. Мое сердце бьется слишком быстро. Чувствую себя словно маленький кролик, снова загнанный в ловушку. Мистер О' Коннорс не ждет моих объяснений. Он идет к своему письменному столу, и начинает играть очень громкая музыка. Это очень оптимистичная старая музыка. Большинству взрослых нравится тихая классическая музыка. Это длится достаточно недолго. Кто-то просовывает свою голову в дверной проем. Это лысая голова. Я узнаю одного из моих учителей. «Эй, Джим, не мог бы немного убавить? У нас совещание в соседнем кабинете». До этого момента я почти не думала о мистере О' Коннорсе, как об одном из глупых Взрослых. Я вижу, как он кивает и убавляет музыку. Как только Лысая Голова исчезает, он возвращает музыке прежнюю громкость. Мистер О' Коннорс не типичный Взрослый. Теперь на обеде я сижу рядом с Куртом. Обед не очень хорош. Не очень плох. Здесь просто место, которое я выбираю для существования. Остальные вежливы со мной. Они никогда не примут меня по-настоящему. Я узнала их имена, когда слушала. Инвалидное Кресло – Арти. Черная Дива – Мерседес. Я уже знаю Рейчел. Иногда она пытается поговорить со мной. Думаю, что она жалеет меня. Я бы хотела, чтобы она не делала этого. Я не хочу чьей-то жалости, серьезно. Сегодняшний день проходит неплохо. Он идет очень гладко. Я все так же молчалива. Я сама по себе, сижу в своем углу. Другие приходят со своими подносами. Я не ем, я смотрю, как они едят. Я не могу запихнуть еду глубоко в мое горло, она тут же собирается выйти наружу. Курт двигает стул ближе ко мне. Мы не говорили с той ночи, когда я ему звонила. Словно это было вчера. Он все еще там. Я знаю, что он все Помнит. Это удивляет меня, как много он знает, и как мало он говорит. Однако он не собирается говорить об этом, так что я тоже буду молчать. Позже происходит кое-что очень, очень неправильно. Появляется дополнительный стул. Рядом с Рейчел пусто. Это пустота не задерживается слишком надолго. Моя жизнь мгновенно переходит в режим замедленной съемки, когда Он садится рядом с Рейчел. Другие двигаются в сторону, чтобы освободить ему место. Я смотрю на него. Он не смотрит в ответ. Он даже не пытается смотреть в моем направлении. Они говорят. Его губы двигаются. Открываются, закрываются, открываются, закрываются. Словно у робота. Механического робота. У каждого из них. Я не могу смотреть. Я не могу двигаться. Я ненавижу себя. Будь сильной. Будь сильной. Как я могу быть сильной? Но как я могу? Могу ли? Курт смотрит на меня. Они общаются с Ним. Рейчел улыбается и смотрит на него, словно он совершенен, а она страстно увлечена разговором, и мир вращается только вокруг этих двоих. Он улыбается ей в ответ, сжимает ее ладонь под столом и делает вид, будто не замечает меня. Я не здесь. Я, наконец-то, невидима. Но нет. Я здесь, в крови и плоти, крови и плоти, крови и плоти. Его кровь и плоть. Рука касается меня. Я резко вскакиваю. Мой стул падает на пол. Люди смотрят на меня. Я должна бороться, должна не закричать. Мое сердце бешено колотиться. Это Курт. Его рука все еще рядом с моей, он смотрит на меня взглядом, с которым я не должна столкнуться. Они все смотрят на меня. Кроме Него. Он уставился на Рейчел. Он улыбается. Его клыки обнажаются. Но это улыбка совсем не для Рейчел. Я покидаю эту комнату настолько быстро, насколько это возможно. Двери кафетерия захлопываются за мной. Я в туалете. Я в кабинке, плачу, окрашивается в красный и синий, я не могу остановиться. Я ударяю себя кулаком по голове. Убирайся из моей головы. Убирайся из моей головы. Словно весь мир швыряет в меня все это просто, чтобы посмеяться, и мне внезапно становится больно. Снова. Это не так плохо, как прежде, но в этот раз это не исчезнет так быстро. Трудно слушать все это. Я придерживаюсь своей позиции, но боль пронизывает меня словно маленькие шипы. Что со мной происходит? Дверь туалета открывается. Сумасшедшая мысль, я ожидаю увидеть Курта. Но это не он. Это Рейчел. Она просит меня выйти. Я не хочу, я не могу, потому что я сгорбилась перед унитазом в рвотных позывах. Может, если я залезу достаточно далеко, я смогу схватить эту боль и вырвать ее из меня. Она просит меня снова. На этот раз я отвечаю. Я блокирую дверь кабинки. Она здесь. Она никогда не любила меня. Она маленькая и носатая, в то время как я высокая и идеально сложенная. Мое падение заставляет ее чувствовать себя намного лучше, даже если она никогда не признается в этом. Мы - враги. Но когда я смотрю на ее огромные и глубокие карие глаза, надутые губы и отрывистую речь, я чувствую себя очень двойственно. Я боюсь ее. - Ты… ты встречаешься с ним? – Вопрос возникает откуда-то изнутри. Откуда-то, куда я не могу добраться. Я прикасаюсь к моему животу. Рейчел в замешательстве. Она хочет помочь мне, но она не понимает, какое Он имеет к этому отношение. - Да. – Медленно отвечает она. Я закрываю мои глаза, кто-нибудь, пристрелите меня. - Рейчел, я знаю, ты не понимаешь, но, пожалуйста… Пожалуйста, не встречайся с ним. Не приближайся к нему. Когда я возвращаюсь к остальному миру, выходя из кабинки, Рейчел уже не в замешательстве. Она смотрит на меня ледяным взглядом. Ее крючковатый нос словно глумится надо мной. Она думает, что понимает, словно все ясно. Но она ошибается. - Просто потому, что ты потеряла его на той вечеринке, не означает, что он закрыт для любой другой девушки, - она говорит это, ее голос низок, и мне хочется заползти обратно в кабинку. – Ты ревнуешь, не так ли? Хорошо, слушай сюда, Куинн Фабре. Всю свою жизнь я была в твоей тени, и сейчас ты видишь, какого это чувство. Я знаю, каково это. Да, Рейчел, я знаю. - Ты не понимаешь. Он не хороший человек. Он – монстр. Он причинит тебе боль. Он будет улыбаться и притворятся, что все хорошо, а потом будет преследовать тебя в коридоре до тех пор, пока ты не почувствуешь себя кроликом посреди дороги, а он будет огромный грузовиком, который расплющит тебя. Я пытаюсь защитить тебя, Рейчел. Рейчел разворачивается. Она уходит. Дверь ванной захлопывается, эхо болезненно отскакивает стен. Я остаюсь здесь, в тишине. Я окружена ей, я тону в ней. Я и есть тишина. Я прячу лицо в ладонях и скребу его, до тех пор, пока ничего не остается. Я провалилась с Рейчел, но это то, что я должна была сказать. Я должна была сказать ей правду. Но слова просто остановились, как обычно и происходит со мной. Они застревают у меня в горле и остаются там. Я не могу вытолкнуть их, я не могу глотать. Я могу чувствовать вкус этих слов, и меня тошнит от них. Но они останутся там навсегда. Я молчала. Я ничего не сказала. Я позволила ей вернуться прямо в объятия нападающего, в то время, как сама прячусь в туалете, блюю до тех пор, пока ничего не останется.