Эффект бабочки

Рэйчел и Он все еще встречаются. Я думаю, что Рэйчел упомянула при других Крестьянах, как мне не нравятся эти новые отношения, потому что теперь они бросают на меня неодобрительные взгляды. Я перестала есть в столовой. Курт приходит ко мне в библиотеку на обед каждый день, но сегодня его нет. Хотя, мне вполне комфортно одной. Больше времени для чтения. Я оставляю библиотеку, чтобы зайти в ванную всего на секунду. Коридор пуст. Все овцы в своих классах, послушно изучают что-то, что не будет иметь никакого значения для них уже через десять лет. Этот момент - я иду по коридору, следующий - меня хватает кто-то сзади. Это Он. Должно быть, он ждал меня у дверей библиотеки. Его руки грубо касаются моей кожи, огромные драконьи окровавленные когти впиваются в мою скользкую одежду. Он зажимает мой рот своей ладонью, чтобы быть уверенным, что я не издам ни звука. - Не смей кричать, - шепчет он, пока затаскивает меня в угол, отрезанный от мира, от окон, от глаз, которые могли бы увидеть это. Мы здесь вдвоем. Все мое тело трещит и дергается, словно сумасшедшие фейерверки, запущенные слишком рано. Я дрожу, но стараюсь контролировать это, чтобы не показывать Его влияние на меня. Он уже знает. Он знает, что я боюсь его. - Что ты наговорила Рэйчел? Ты сказала ей не встречаться со мной? - я прижата к стене. Мое дыхание слишком частое, неправильное, мое сердце вот-вот перестанет биться и взорвется прямо в груди, запачкав школьный пол. Мои глаза избегают Его лица, Его уродливого чудовищного лица, змеи и насекомые ползают по всему моему телу. - Скажи что-нибудь! - требует он. Я: Я выбрала неудачное время, чтобы молчать. Он хватает меня, мое горло оказывается в его руках. Он не сжимает его, это совсем не больно и не перекрывает мне воздух. На самом деле, его хватка на моем горле нежная, словно прикосновение двух возлюбленных, прежде чем они ложатся спать. Поглаживая мое горло, Он целует его с такой любовью. Его кротость пугает меня, ведь все это шутка. Он издевается надо мной. Он говорит мне, как много власти сосредоточено в его руках. Он мог бы убить меня, если бы захотел. - Думаешь, что я опасен? - его голос очень низкий. Почти рычащий. Я представляю его тигром, захватившим своими когтями мое горло, он хлещет полосатым хвостом взад и вперед. Крошечные желтые глаза горят, смотря прямо на меня. Да. Я боюсь тебя больше, чем чего-либо еще в этой жизни. Он оставляет вопрос висящим в воздухе, словно тело, подвешенное в петле. Я вижу это, раскачивающееся туда-сюда из-за полуденного ветра. Он не хочет, чтобы я отвечала на вопрос, он просто хочет оставить его здесь, чтобы я могла видеть это. Он уже знает ответ. Он опасен. Я закрываю глаза, когда он приближается ко мне. Он опускает свою голову немного ниже, к моей. Я так сильно дрожу. Я чувствую дрожь моей кожи, каждый удар моего сердца. Я не хочу видеть эти кошмарные вещи в его глазах. Он наклоняется и очень медленно целует меня. Его губы задерживаются на моих всего на секунды, минуты, часы, дни, года. Я неподвижна, закрыла глаза, как в ту ночь на вечеринке Рэйчел Берри. Он не пытается засунуть свой язык мне в рот или прикасаться ко мне в каких-то местах. Он просто стоит там, Его руки на моем горле, Его губы съедают мои. Давление его отвратительного рта проходит. Когда я открываю глаза, Его уже нет. Я представляю его уходящего прочь, вытирающего губы, хитро улыбающегося и приближающегося к Рэйчел со вкусом моих губ на его лице. Он поцеловал меня. Он прикасался ко мне. Он снова был частью меня. Я слишком шокирована, чтобы что-то сделать. Я медленно сползаю вниз по стене, тру и царапаю свои губы, пока Он не исчезнет, отдергиваю свои пальцы, чтобы увидеть там кровь. Это не было поцелуем. Это было предупреждением. Он думает, что имеет власть надо мной, что может украсть мой поцелуй, мои слова, мое счастье. Он уже разрушил меня столько раз. То, что он все еще имеет власть надо мной кажется таким невозможным. Но он имеет. Мои плечи дергаются в конвульсиях, мои крылья дрожат рядом с потрескавшейся стеной, когда я опускаю свое лицо к коленям и запутываю свои пальцы в моих коротких волосах. Звенит звонок на обед, объявляя Овцам о необходимости пройти в классы для полуденных занятий. Рев разливается по школе, когда животным наконец позволяют выйти, ползать, визжать и смеяться словно гиены. Этот давящий шум вокруг меня. Никто не слышит, как я кричу. Это так сложно по ночам. Особенно в эту ночь, когда я одна. В эту ночь, когда Его губы касались моих. Его отвратительное вхождение в мое тело. Я хочу смыть с себя все это. Я думала, что станет лучше, но становится только еще хуже. Я присела на край моей ванной. Внутри вода. Она заполняется мной. Я могу видеть все отражающимся во мне. Мои воспоминания кружатся с пузырьками, словно им больше некуда пойти. Я вижу моих родителей, друзей, Настоящую Себя, умирающую вместе с Фальшивой Мной. Но в основном я вижу Его и этого ребенка. Я думала о самоубийстве. Большую часть времени я пытаюсь выкинуть эти мысли из головы. Я никогда бы не сделала это с моей семьей, с этим миром. Даже если все ненавидят меня и думают, что я шлюха, из-за слухов, которые Он распространял, есть еще вещи в забавных маленьких струнах, которые соединяют меня с этим миром. Я не знаю, достаточно ли я храбра для самоубийства. Или все же достаточно эгоистична. Не думаю, что я такая. Но я ведь никогда не думала, что в конечно итоге буду здесь, с полным ртом грязи и полным сознание воспоминаний, которые я не могу стереть. Я проскальзываю в ванную полностью одетой. Я слишком устала, чтобы снять ее. Я закрываю глаза, с головой окунаюсь под воду. Я опускаюсь затылком на холодный фарфор. Мои глаза открыты под водой. Это трюк, на освоение которого потребовалось много времени. Я делала это в бассейне, когда была маленькой. Я представляю, что я в этом бассейне. Я в доме моей бабушки, там и мои родители в купальных костюмах, загорающие во внутреннем дворике, пока мои дедушка и бабушка готовят холодный лимонад в доме. Вода поразительно чистая и голубая. Вода, топаз, голубое небо. Я прыгаю в нее, уничтожая неподвижную гладь. Вода обрушивается на моих родителей. Они смеются и оценивают мои брызги. Десять из десяти, настаивают они. Я иду на глубину, на десять футов, туда, где мои родители запрещают мне быть. Я иду, пока мои уши не заполняются водой и мое тело не пытается всплыть на поверхность, но я хочу узнать, как долго смогу выдержать это ощущение взрыва в моих легких. Вода вокруг меня чистая и голубая. Может быть, я русалка в океане, в поисках жемчуга. Может, я дельфин, плавающий семьей в летней воде. Может, я маленькая девочка, которая когда-то верила в счастливую жизнь. Мои волосы медленно завиваются вокруг моих защитных очков, танцуя в бесшумном ритме. Здесь невероятно тихо. Я хотела бы жить на дне этого бассейна, и никогда не нарушать эту гладь. - Что если я совершу самоубийство сегодня вечером? - спрашиваю я, говоря в свой телефон. Он не поднимает трубку. Я не винила его, когда сидела на краю ванны, мои пальцы касались холодной воды. - Если я просто закрою глаза и вдохну эту воду, смогу ли я вернутся к тому покою, который нашла на дне бассейна своей бабушки? Когда я закончила голосовое сообщение, я повесила трубку. Я аккуратно положила свой телефон на поверхность раковины. И снова погрузилась в воду, и это снова стало бассейном моей бабушки. Я существую на дне ее бассейна в течение многих лет. Я задерживаю дыхание в течение многих лет, просто мечтая, выпуская пузыри и наблюдая за сочетанием мечт и пузырей, окрашивающихся в яркие цвета, которые взрываются, достигая поверхности. Я смотрю на поверхность воды. Она заставляет думать, что здесь внизу мне абсолютно нечем дышать. Я заперта в стеклянном ящике с водой. Я засыпаю под нежные напевы русалки на дне бассейна. Потом начинается ураган. Я похищена из покоя. Руки резко вытягивают меня, достают меня со дна. Я наблюдая, как русалки трепещут в страхе, мои родители смотрят на меня с недоверием, бассейн моей бабушки исчезает в потемках памяти. Я на полу в ванной, хватаю ртом воздух. Курт навис надо мной, прижав свой рот к моему, наполняя меня кислородом, как воздушный шар. Я выплевываю воду, чувствую спазмы в моей груди, будто мое сердце цепляется за жизнь. Так холодно. Я вся мокрая. Моя одежда липнет к моей кожи словно сотни пиявок. Я пропитана водой полностью. Мои уши заполнены ей, болтающейся туда-сюда внутри, прямо напротив моих барабанных перепонок. Мои глаза переполнены водой, стекающей с пузырьками и мылом. Короткие волосы прилипли к моей голове. Я стараюсь сидеть, кашляю, когда снова пытаюсь начать дышать. - Ты жива, - выдавил из себя Курт, с таким же трудом, словно чуть не утонул вместе со мной. Я понимаю, что он плачет. Его лицо красное и мокрое от смешавшихся на нем слез и воды на моем лице, попавшей туда, когда он пытался оживить меня. Мир по-прежнему очень темный, голова кружится, все перед глазами то исчезает, то появляется. - Твою мать, Куинн Фабре. Твою мать. Боже мой, твою ж мать, - говорит он в спешке, задыхаясь и проклиная меня за такой эгоизм и глупость. Он зол на меня. Я вижу гнев в его сияющих голубых глазах. - Ты чертовски глупая. Почему ты послала мне это сообщение? Ты собиралась убить себя. Я не могу ответить. Мои глаза быстро моргают, ресницы мокрые, слиплись вместе, как будто я плакала. Его слова не пропитаны злобой, они мягкие, сомневающиеся, освобожденные. Я глубже въедаюсь в ванную плитку, рассматривая свои веки. Я действительно оставила ему это ужасное сообщение? Я забылась в ванной, полагая, что это был сон. Я бы никогда не позвонила кому-то и не сделала ничего подобного. Никогда. Еще долгое время я прихожу в себя, исчезаю и появляюсь. Я слышу, как Курт проклинает меня каждый раз, когда видит, что мои глаза наполовину открыты. Я измучена таким близким обращением к смерти и резким возвращением к жизни. Прошло еще много времени, прежде чем я смогла проснуться. Когда я наконец сделала это, я была в своей кровати. На улице темнеет, Музей в тишине, будто моих родителей все еще нет дома. Полотенца и одеяла раскиданы вокруг меня, я не одна. Курт рядом со мной. Он спит. Он вдыхает и выдыхает медленно. Я слышу его нежное дыхание. Он лежит на спине, руки засунул под одеяло. Его волосы спутаны, ложатся так и этак, пока он спит. Некоторые просто торчат вверх. Он выглядит намного младше, когда спит, намного умиротвореннее. Он не под одеялом, будто он прилег рядом со мной всего на секунду и уснул прежде, чем осознал это. Его одежда и волосы все еще влажные, но высушенные. Я чувствую тепло и влажность, но и безопасность. Я позвонила ему прямо перед попыткой покончить с собой. Не знаю почему я выбрала его. Но я сделала это. И он, должно быть, пришел в мой дом сразу после получения голосового сообщения. Я не могу простить себе то, что я сделала это с ним, но я также не могу поверить своей счастливой случайности. Случилось, что он прослушал мое сообщение, что принесся сюда в спешке, что вырвал меня из рук Смерти. Не знаю, была ли я благословлена или проклята. Даже в попытке суицида я провалилась. Я поднимаю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как его глаза распахиваются. Его глаза - блестящий сгусток зеленого и голубого света этим утром. Такое ощущение, словно я ищу в них крылья бабочки. - Курт, - мой голос нерешителен. Вопрос. Когда он видит меня, его глаза выглядят жестче. Он отодвигается от меня, соскальзывает с кровати. - Я не хотел засыпать. Я должен был уйти час назад... - я ничего не говорю. Я думаю, что мое молчание делает все только хуже. Курт поворачивается ко мне. Он злится. - Ты чертова эгоистка, Куинн. Зачем ты позвонила мне из всех гребаных людей, которым ты могла позвонить? Ты никогда не поймешь, как ужасно было взять трубку и услышать это, и прийти сюда, и найти тебя полумертвой в ванне. Это совершенно непростительно. Эти слова, слетающие с его губ, ранят меня, даже если у меня нет причин чувствовать это. Я никогда не слышала, чтобы он так много ругался. Но когда он смотрит на меня своим колючим гневным взглядом, я знаю, что злится лишь потому что заботится обо мне. Я отказываюсь терять его. - Ты ненавидишь меня, - это не вопрос. На вид он не смягчился. Но я знаю его. Я вижу, как что-то ослабело, совсем немного. Наверное, он не может вынести этой пытки в моем голосе. - Конечно, я не ненавижу тебя, Куинн. Я... Я просто не понимаю, почему ты хотела сделать это. Я смотрю, как мои пальцы сцепляются в клубок. Я замешкалась. Я не знаю, что сказать. - Ты не заслуживаешь этого, Курт. Я запуталась и я тащу тебя вниз вместе со мной. Просто уйди, прежде чем тебя затянет слишком глубоко. - Слишком глубоко во что, Куинн? Твое сумасшествие? - выплевывает он. Курт по-прежнему очень сердит, то и дело вздрагивает, словно олень, подстреленный пулей охотника. Но под слоями гнева он недоумевает. На каждую вещь, которую он понимает обо мне, есть тысячи, которые он не понимает. Я хотела бы, чтобы был более простой способ собрать все в моей голове и поместить в его. Так он поймет, почему я так эгоистична, странна и необычна. Но я не могу. Не оставалось ничего, кроме правды. - Я не могу убежать от себя, Курт, но ты все еще можешь. Это твой шанс. Курт смотрит на меня через всю комнату. Воздух потрескивается от электричества. Я вижу это вокруг меня в невидимых импульсах тока, сердито переключающихся в разных направлениях. - Хорошо, и что потом? Я уйдя от тебя сегодня, а потом ты просто вернешься в ванную и попытаешься убить себя снова? Нет. Я не трусиха. Я ненавижу самоубийц. Я пыталась утопится в момент чистого ужаса, если Курт оставит меня сегодня, я не буду жива, но и не буду мертва. Он видит эти мысли в моих глазах. Я не могу выдержать то, что он смотрит в пол, а затем на меня с этим мучительным видом. Это разрывает оставшиеся от моего сердца крошечные клочки. Он нужен мне, со всеми его надеждами, добротой и невероятно голубыми глазами, но я не буду держать его. Внезапно я больше не нахожусь в комнате с Куртом и монстрами. Я ребенок, мои руки меньше и мое сознание по-прежнему заполнено мечтами. Я в парке с моей мамой, бегу сквозь желтое поле, пока она наблюдает за мной поодаль. Что-то трепещет на высоком цветке рядом со мной. Я протягиваю руку и смотрю на бабочку в моих руках. Я поскорее возвращаюсь к моей маме, мои маленькие ножки дико передвигаются с детским волнением. Мой голос настолько громкий, насколько это вообще возможно, зовет мою маму, я показываю ей маленькую бабочку, сидящую у меня в руках. Она так красива, ее мягкие крылья чудесно бьются о мою кожу. Моя мама видит пыль на моих пальцах и нежно говорит мне отпустить бабочку. Если бы я держала эти бумажные крылья, они могли бы разорваться. Мое сердце разбивается, когда я думаю, что ранила это маленькое существо, но когда я отпускаю ее, она улетает без всяких повреждений. Я грустно наблюдаю, как она исчезает. Я вернулась. Я в своей комнате. Курт все еще здесь, смотрит на меня. Я думаю, что он бабочка, и если я не отпущу его, я поврежу его крылья. - Мне очень жаль. Просто иди. Я разрываю это. Вода возвращается. Бежит по моим щекам. Я не могу вытерпеть как все эти мысли, воспоминания и люди смешиваются во что-то ужасное в моей голове. Я хочу стереть Его из моих воспоминаний. Курт не слушает меня. Теперь он ближе ко мне, руки нежно прижимают мою голову и я касаюсь его лба своим. Он слишком близко, я яростно дрожу. В моем сознании война. Я наслаждаюсь его прикосновениями так же, как и боюсь их. Я думаю о Нем и его грубых руках, и борюсь с тем, чтобы позволить Ему уничтожить Курта. Не моего Курта. Я выигрываю. Я утыкаюсь лицом в его грудь. Он понятия не имеет, что сделал для меня в последние несколько месяцев. Как это возможно, что этот парень, бывший незнакомцем для меня, стал единственным человеком, который мне нужен? Я думаю, что Курт заставляет меня желать стать лучшим человеком, чем я есть. Он заставляет меня забыть о моих монстрах, о Нем, обо всем, что случилось, и начать новую жизнь. - Я не собираюсь оставлять тебя, Куинн, - мягко выдыхает Курт. С Куртом я не боюсь этой близости между нами. Он абсолютно другой человек. В то время как Он большой, грубый и жестокий, Курт стройный, мягкий и добрый. Я позволяю ему гладить мои волосы, он очень нежно касается золотых нитей. Я судорожно вдыхаю. Я обязана Курту правдой в течение многих месяцев. Пришло время, когда он Поймет. Он притягивает меня ближе, когда я плачу и говорю ему: - Прости, прости меня... - снова и снова. Он поправляет мои волосы и прощает за этот звонок. Он был так зол только потому, что заботился обо мне слишком сильно. - Курт. Ты... помнишь историю,.. которую я писала в... книжном магазине. Он помнит. Дрожь обрушивается на меня, так больно, что я чувствую будто кусочки моего позвоночника откалываются и стучат друг о друга. Эта Правда была заперта внутри так долго, я должна окунуться в бездонную пропасть глубже, чем когда-либо прежде. Но я нахожу это. Я забираю это из своего рта, извлекаю оттуда руку, липкую от крови из слюны. Я разгибаю мои пальцы и показываю это Курту. - Я готова рассказать тебе мою историю. В ночь вечеринки Рэйчел Берри, я спустилась вниз. Я чувствовала себя совершенно другим человеком. Или, возможно, у меня был опыт перемещения из моего тела. Я двигалась вниз по лестнице и одновременно пыталась вспомнить, как ходить. Он уже спустился вниз первым. Он был с компанией друзей из футбольной команды. Он стоял, прислонившись к стене, выражая тревогу. Когда он увидел меня, он развернулся. Он был растерян. - Что случилось? - спросил он. Я ничего не сказала. Я побежала от него. Но, конечно же, он последовал за мной. Он поймал меня за запястье на кухне, где повсюду небрежно валялась еда и пустые чашки из-под алкоголя. Он развернул меня к себе, темные глаза сузились. - В чем проблема, Куинн? Мои слезы снова начали стекать по щекам. Я больше не могла их сдерживать. Я чувствовала слабость во всем теле. - Ты из... изнасиловал меня. Я не могла поверить словам, выскочившим из моего рта. Я действительно сказала это? Как это могло произойти со мной? Это дерьмо случается с другими людьми, людьми в новостях или в телевизоре. Но не со мной. Он мгновенно потемнел. Он наклонился ко мне, его дыхание с запахом алкоголя. - Не говори этого слова, - прорычал он. - Это не то, что на самом деле произошло, сука. Никто не поверит тебе, не после того, что я сказал им. Я сильно вздрагиваю. Монстры вернулись. Я слышу их. - Если ты кому-нибудь об этом скажешь, я убью тебя, - обещает он. Нечего было ответить. Я отшатнулась, превращаясь в смиренную овцу, которой была в течение многих месяцев. Я смотрела на него взглядом недоверия. Он был моим парнем. Как он мог сказать мне что-то подобное? - Эй, Финн! - кто-то позвал его в гостиной, высовываясь из-за угла. - Иди сюда, мы должны тебе кое-что показать. Финн медленно развернулся от нарушителя обратно ко мне. Его лицо было сделано из теней, зубы уже начали прорастать. Я была уйти прежде, чем монстры нашли меня, но они бы нашли меня, что бы ни случилось. Я ушла с вечеринки. Моя жизнь изменилась навсегда. Когда-то давно, жила девочка. Она была рождена с парой крыльев. Они были нежными и красивыми, как оперение птиц. ее крылья были цвета снега, и окрашивались золотым, когда солнечный цвет целовал их. В канун Рождества родители взяли меня с собой в церковь. Мне удавалось избегать обязанности отправится в Святой Дом Бога уже несколько недель. Но, похоже, мои родители устали от моих выходок. Я не хочу слишком отдалятся от них. Так что я одела очень неплохие вещи, облачила себя, словно чучело, в пухлое пальто, и мы отправились в снежный мир. Мы прибыли в церковь рано, поэтому могли занять хорошие места на скамьях. Церковь большая, темная и тихая. Со слабым подогревом. Наполненная блестящим светом. В Рождество в вестибюле всегда было выставлено на продажу что-то для Рождества. Я изучаю младенца Иисуса и его родителей, глядящих в страхе на их малыша. Он не выглядит слишком счастливым. Мы сидим на жестких деревянных скамьях, свободно можем занять любое место, потому что вряд ли там кто-то будет. Я смотрю на скульптуру распятого Иисуса. Его серебристые глаза бегло разглядывают почти пустые скамьи накануне его дня рождения. Он находит меня. Я замираю под его взглядом. Я быстро наклоняю голову, чтобы избежать его взгляда. Мои родители стоят на коленях, их головы склонены, как это принято: произносят свои молитвы, садясь на скамью. Я не стесняюсь и склоняю голову. Очень странное ощущение. Аномальное. Чудно. Это действо я совершала тысячи раз при свете огней и заполненной аудитории, но сегодня я забыла слова. Привет, Господь, - думаю я. Я никогда не знала, как обращаться к Богу, когда молишься. Это должно быть официально или словно мы лучшие друзья? Я очень долго не практиковалась. Я не была здесь очень долго. Я оттолкнула религию в самую глубину моего сознания, где она покоилась с моей разорванной душой из старой жизни Настоящей Девушки. Мне удалось убедить себя, что в мире, в котором происходят такие вещи, не существует Бога. Ну, мне очень жаль, что я не была здесь так долго. Это были тяжелые несколько месяцев. Я не знаю, действительно ли ты здесь, может, я говорю сама с собой или ты просто не слышишь меня. Но я думаю, что буду говорить в любом случае. Потому что в моем сознании я не задыхаюсь. Я могу сказать то, что я на самом деле думаю. Я не знаю, что со мной случилось. Я прошла через ад, и я совсем другой человек и я ненавижу тебя за то, что ты делаешь со мной. Я знаю, что это глупо обвинять кого-то, кто, возможно даже не существует, но если я буду винить себя, то сломаюсь. Я боюсь, что вся эта новая жизнь - моя вина. Если бы я только не пошла на эту чертову вечеринку, не поднялась в эту комнату... Я замолкаю. Делаю глубокий вдох. Мои родители уже сидят на скамье, а я все еще стою на коленях. Я решаю, что мне плевать, что они думают обо мне. Я стою на коленях пока мое сознание не проясняется. У меня нет ничего, за что я могла бы быть благодарна сегодня. Это день рождения твоего сына, я должна быть так счастлива, и год назад я действительно была счастлива, но теперь я в тупике. Я не знаю, почему ты делаешь все именно так, но родители учили меня, что все происходит по какой-то причине. И если это так, то какова была твоя причина, Господь? Была ли причина уничтожать меня? Наверное, я никогда не узнаю ответа. Но у меня всегда будет этот гнев, эта боль. Я никогда не буду той девушкой, которой была. Может, это к лучшему, потому что я знаю, что я была не слишком похожа на девушку, но, по крайней мере, была жива. По крайней мере, была нормальной. Теперь я собираюсь делать все без твоей помощи. Ты должен всегда быть там, отвечать на наши молитвы и отправлять своих ангелов, чтобы присматривать за нами. Так кто, черт возьми, следил за мной, когда я отправилась в ту комнату? Когда случился выкидыш. Никто. Но я хочу смирится с этим. Мне не нужно невидимое существо, которое делает вид, что присматривает за нами, в то время как на самом деле есть только мы. Все, что мне нужно - я. Ты забрал у меня все, Господь, ты ублюдок. Ты забрал моих друзей, мою популярность, мою молодость и мое счастье. Потеряв все, я узнала многое о себе и о мире вокруг меня. Какое злое это место, ты не можешь ни от кого зависеть. Я здесь не ради себя. Я здесь ради ребенка, который рос во мне в течение нескольких недель. Ребенок, который был просто крошечным существом, непонятым мной. Я была беременна, я боялась этого ублюдка, до тех пор пока не осознала, что ребенок был не виноват. И невиновный умер. Я здесь ради духа этого ребенка. Я здесь ради Курта, который сделал для меня больше, чем ты сделал когда-либо. Он стал единственным человеком, которому я могу доверять в этом ужасном мире. Он принял меня со всеми моим недостатками, с моими проблемами и моим молчанием. Я думаю, что если и есть вещь, за которую я должна быть благодарна, то это за то, что ты дал мне Курта. Я думаю, это мое прощание. Я знаю, что сейчас выгляжу очень глупо, потому что я стою на коленях и разговариваю с кем-то, кто не слушал меня так долго. Служба вот-вот начнется. Восхваление тебя, твоего сына и твоей религии, которая подвела меня. Я закончила, Господь. Я собираюсь прожить свою жизнь, не завися от кого-либо. В том числе и от мнимых людей, которые живут на небесах и смеются над тем, как человечество рушится.