Mistakes

WOODZ - DIFFERENT

С Хваном Джисон познакомился на 1 курсе. Нет, они не сразу стали друзьями, но Хан довольно быстро приметил весьма общительного и веселого паренька, который шел на контакт со всеми. В отличие от Джисона. Он никогда не был в центре внимания, а, наоборот, старался держаться в тени. Он не был тихоней. Он просто всегда ждет подходящего момента. В этом мире либо ты, либо тебя. Джисон, по правде говоря, очень хотел подружиться с Хенджином. Было в нем что-то такое притягивающее, впоследствии ставшее идеальным для Хана. И вообще, семестр только начался, все еще знакомились друг с другом, а Хван уже был популярным, и к нему тянулись люди. К Джисону почти никто никогда сам не тянулся. И на пути этой взрослой жизни, лучших студенческих лет, как говорят все взрослые, Хенджин стал первым лучиком света. Никто особо не понял, как они из статуса едва ли знакомых перешли в категорию лучших друзей, но это произошло. Возможно, Хан сам как-то выискивал случайных встреч с Джином. Возможно, Хван видел попытки младшего подойти к нему. Возможно, просто случилось то, что случилось. Хан не был стеснительным, но оказываясь рядом с Хенджином, становился таковым. Странно. Необычно. Интересно. Парни везде стали ходить вместе. Вместе сидели на парах. Вместе бегали в кафешку рядом с университетом за булками. Вместе ходили в курилку, хотя Джисон вообще-то терпеть не мог ни дым, ни запах от сигарет. Вместе прогуливали неинтересные предметы. Вместе ходили на выставки, которые так любил Хван. Вместе подолгу гуляли и болтали обо всем подряд. Вместе им было легко и комфортно. Дискомфорт появился во втором семестре второго курса. Что-то изменилось. И Джисон об этом много думал. Они вроде бы и общались как обычно, но что-то точно было не так. Возможно, то, что Хван стал каким-то депрессивным, часто задавал странные вопросы и как будто закрывался не только в себе, но и от Джисона. А Хан не понимал. Хенджин был, по его мнению, с головы до пят идеальным. Красавчик. Да и еще и сообразительный. Приятная внешность, подкачанное тело. Всегда опрятная, модная, дорогая одежда. Мечта всех девчонок с потока. Ну просто принц. Принц Джинни, как все звали его. Отличные отношения с отцом. Такие теплые родительские отношения, до которых Джисону, как до луны. Поэтому, Хан завидовал. Завидовал так, что от самого себя тошно становилось, и от своих мыслей о друге, успевшем стать довольно близким. Но Хан все равно не спешил доверять Джину на сто процентов. Джисон был полной противоположностью Хенджина. Наверное, потому его и сжирала зависть. Хана с детства сравнивали со всеми подряд, вот и он не может избавиться уже от собственных сравнений с другими людьми. Он лучше меня во всем. Моя жизнь – это сплошная ошибка. Почему я не мог родиться в другой семье? Хван был для Джисона недосягаемым идеалом. Тем, кем он всегда хотел быть. Или хотя бы отдаленно напоминать такого же уверенного и разностороннего человека. Благодаря Хенджину Хан начал выходить из своей скорлупы. Хан первый с кем-то знакомился. Хан не боялся говорить на парах, даже если в итоге его слова были далеки от верного ответа. Хан чувствовал свободу рядом с Джином. Хан черпал от него позитивный настрой. Хан начал втайне от родителей снова заниматься танцами. В первый раз, когда Джисон оказался в зале, после трех лет «перерыва», он заплакал. Заплакал, как ребенок. Горько. Навзрыд. Потому что тело отвыкло от привычных раньше нагрузок. Хана не слушались ни руки, ни ноги, ни корпус. Он смотрел в зеркало и видел только того неуклюжего, нескладного мальчишку, которым был десять лет назад. И который теперь мерещился в зеркальной поверхности и также плакал. Ничего не получалось. А еще Хан думал, что ошибкой было звать Хенджина с собой. В свой мир, в свою родную стихию, которая сейчас отталкивала. И это все видел другой человек, совершенно чужой в этой сфере. Хван не скрывал усмешек, когда Джисон спотыкался уже во время разминки. Хван не сказал ни единого слова поддержки ни до, ни после. Хван лишь похлопал по плечу и задал вопрос: - А может, не стоило? Не стоило возвращаться к тому, что для Джисона было всем раньше? Разве так говорят друзья? Хан не понимал. - Да, наверное, ты прав, - натянуто улыбнулся бывший танцор. Дома в тот день Джисон успокаивал себя тем, что прошло уже довольно много времени. Это нормально, что тело будто не принадлежало ему. Все-таки во всем главное – практика. Хан в зале не чувствовал себя как рыба в воде. Это скорее был выброшенный на берег кит. А еще брошенный своим «другом». Джисон действительно не мог понять, почему Хенджин, весь из себя такой оптимист, не сказал чего-то, что, наоборот, поднимет боевой настрой. У Хана, если честно, всегда были проблемы с выражением эмпатии. Он никогда не мог в полной мере оказать какую-то супер поддержку словами. Он мог лишь выслушать и быть рядом. Так было до болезни Юны. Тогда ему пришлось быстро повзрослеть, научиться быть плечом и подушкой для слез другого, перенимать боль или хотя бы попытаться понять, что чувствует небезразличный ему человек. С того момента Джисон считал, что очень важно сказать что-то приятное кому-то, если хочется. И он говорил. Важно подбадривать кого-то, если что-то не получается. И он говорил. Важно выражать то, что кто-то близкий занимает много места в его жизни. И он говорил. Хван очень любил рисовать и часто показывал Джисону свои наброски со словами: «И все же мне не нравится». Хан считал все его скетчи произведениями искусства, которые уже можно размещать в картинных галереях. Джисон из раза в раз говорил, что Хенджин безумно талантливый, ведь он и не ходил никогда в художку, как выяснилось. Хан был удивлен и в который раз идеализировал своего друга. Хван сам изучал основы рисования, тренировался до мозолей на пальцах, спал вместе с карандашами и в куче скомканных листков, вырванных из скетчбука. За каждой историей успеха стоит тяжелая работа. Хан знал об этом не понаслышке. Он раньше тоже не вылезал из танцевального зала, работая на достижение личного результата и совершенствуя свои навыки, пока родители не обрубили ему весь кислород. Отец Хенджина поощрял занятия сына и, когда тот попросил помощи в поиске хороших курсов, то с радостью записал Хвана к своему знакомому. У Хана не было родителей с выгодными знакомствами. Он везде старался пробиваться самостоятельно, и его часто не признавали и не принимали. Такова участь детей из неблагополучных семей. Джисон искренне радовался успехам друга. Радовался, когда радовался сам Хенджин. Потому что Хан знал, насколько тот может быть самокритичен к себе. К сожалению, глубоко внутри парня все еще жила зависть. Зависть тебя погубит, Джисон. Но если бы дело было только в этом. В какой-то момент Джин повис на шее Хана и начал тянуть того на дно. А Джисон упорно карабкался наверх, захлебываясь все больше с каждой такой попыткой выбраться из тисков хищника, который умело давил на слабости своей жертвы.