***
— Что за хуйня там происходит? Фил выглядывал из расселины в земле, в которой укрылся он и его товарищи, внимательно наблюдая за светящимся некто. Время от времени эльф зажигал в руке магический огонёк, который связывал его и кольцо, что он дал Эрине. Но творилось что-то странное: Фил чувствовал, как что-то пытается разорвать эту связь, как что-то огнём и мечом прорывается туда, где ему не место. — Что ты видишь? — строго спросила его Шарлотта. — Что он делает? Щурясь от яркого света Фил ответил: — Нихрена он не делает. Завис в воздухе, ладошки кверху и парит. Сияет, как солнышко в день съезда КПСМ … Жуть. — Ты ничего не слышишь? — очередной вопрос отчеканила маршал Гриффин. Фил насупился и снова уставился туда, где светил их недруг. Что он должен был слышать? Как он должен был услышать? Фил терялся, но что-то подсказывало ему, что то, о чём спросила его командующая, действительно важно. Эльф старательно вслушивался в треск магии, что хаотично и звонко заполнял воздух, пока частицы сияния, подобно снегу, оседали на выжженную огнём землю. Вдруг, белый шум. Белый шум! Фил напрягся. Он что-то услышал. Не зная, как это делать, но эльф усилием воли стал, точно радиоприёмник, настраиваться на этот звук. Каждая его мысль, каждая клетка мозга старательно пыталась ухватиться за искрящееся дребезжание в воздухе. В голове то и дело вспыхивали белые пятна, причиняющие Филу дискомфорт. Но это значило одно: он делает всё правильно. Внезапно всё то, что было вокруг, в одну секунду перестало существовать. Ни развалин, ни окопов, ни воплей раненых солдат, ни рёва драконов. Даже звона магии не было слышно. Только пустота. Удушающая тишина. И только после в лицо эльфа ударил холодный ветер, несущий за собой ароматы грозы. Открыв глаза, он увидел, что стоит в поле подсолнухов. Над ним сгущаются тучи, гремит гром, сияют молнии, а впереди розовеет умиротворение, спокойствие и тепло. Фил осознал в это же мгновение, что его путь лежит прямо туда. Но стоило ему сделать рывок вперёд со всех ног, как он почувствовал, что с его телом что-то не так: оно словно более лёгкое. Это вынудило Ригера остановиться. Вытянув руки перед собой, внимательно осмотрев их и ладони, эльф сразу понял, что это руки подростка. Попытавшись украдкой оглядеть себя с ног, Фил с удивлением выявил на себе форму старшеклассника и аккуратно завязанный красный галстук пионера. Коснувшись головы, он также с удивлением для себя обнаружил, что его вьющиеся волосы едва ли длиной доставали мочек ушей. Что-то здесь откинуло его порядком на четырнадцать-пятнадцать лет назад. Но времени на удивление не было. Фил, отринув всё своё смятение и даже лёгкий испуг, бросился дальше в поле нерасцветших подсолнухов, прорываясь сквозь тугие заросли их тугих стеблей. Он чувствовал — она рядом. Не только Эрина. Кто-то ещё. Долго думать Филу не пришлось: это тот чёртов светильник. Эльфа одолела злость, что вмиг прибавила ему скорости и напористости. Он готов был не просто пробираться сквозь подсолнухи, а рвать их, чтобы поскорее добраться до Эрины и этого мерзкого типа. Первую спасти, а последнему — надрать зад. Мысль о том, что это чудовище может причинить вред Эрине, выводила Фила из себя, он чувствовал, как не только кровь, но и что-то более горячее и ощутимое зациркулировало по его телу. Чем сильнее это нечто наполняло тело эльфа, тем сильнее становились порывы ветра вокруг. Казалось, что ещё чуть-чуть, и гроза ярости поглотит этот розовый мираж умиротворения. Наконец Фил увидел вдали золотистые локоны, развевающиеся на ветру, а вслед за этим его глаза уловили хрупкий маленький силуэт девочки в голубом платьице. Не успел эльф облегчённо вздохнуть, как картина омрачилась образом мужчины, тянущим свою руку к маленькой и беззащитной Эрине. Некто был до одури похож на Эрину. Это осознание током ударило Фила: «Неужели этот урод пытается притвориться кем-то из её родственников?», — в мыслях догадывался Фил, понимая, что Эрина уже доверилась этому образу и была готова взять его за руку, и ничего хорошего это не сулило. Фил не мог этого допустить. Жгучая злость вырвалась изнутри, обратившись ярчайшей вспышкой света в тёмном небе над его головой и чудовищным раскатом грома, сотрясшим воздух во всей округе. — Эрина! — вскричал он в унисон с молнией и громом. Девочка в испуге обернулась, его голубые глаза широко-широко распахнулись. В них мелькал огонёк ни то изумления, ни то страха. Не поддаваясь смятению, Фил вновь её окрикнул: — Эрина! Скорее, подойди ко мне! — сейчас совсем юный эльф протянул маленькой Эрине свою руку. Смятение поразило девочку, отчего она попятилась. В момент, когда Эрина прижала маленькие белые ручки к груди, испуганно и вопросительно уставившись на Фила, остатки нежного неба стянуло сизыми зловещими тучами. Фил же заметил, что лицо неизвестного помрачнело, брови скучились к переносице, а рот скривился от ярости. От радушного солнечного лица ничего не осталось — такая мина заставила напрячься Фила. Вот он, враг, стоит прямо позади беспомощной Эрины. Что ему делать? Что предпринять? В руках нет оружия, в теле нет той привычной физической силы и сноровки. Просто схватить её и бежать? А есть ли смысл? Это же всё нереально. Фил растерялся. Ноги подкашивались от дрожи. Образ чудовища в человеческом обличии внушал ему ужас, но он боялся не за себя, а за Эрину, которая продолжала, выпучив большие круглые зенки, пялиться на эльфа-пионера. Видимо, некто решил предпринять что-то сам, и он сделал уверенный шаг к Эрине, протягивая к её плечу свою руку. Не успел он коснуться девочки, как глаза Фила налились пурпурным огнём. Всё поле вспыхнуло адским пламенем, обращая подсолнухи в жжённые чёрные стебли. Мужчина отпрянул от Эрины, хватаясь за голову, на лбу у него проступили вены, а глаза налились кровью. Эрина оглянулась и увидела эту жуткую картину, пробудившую в ней леденящий страх. В испуге она метнулась к Филу и прыгнула к нему в объятия. Несмотря на то, что Фил знал, что происходящее здесь вряд ли было доподлинно настоящим, он всё равно ощущал тело Эрины, а оттого осознавал её уязвимость. — Тебе нужно уходить отсюда. Тут ты будешь в опасности. Подсолнух, ты слышишь меня? Встревоженная Эрина кивнула, но теперь её образ приобрёл привычные черты: она снова та самая курсанта Эрина Уилд в зелёной форме, и уже в объятиях привычного ей старшего лейтенанта Ригера, глаза которого продолжали сиять фиолетовым светом.***
— А! — вскрикнула Эрина. Её будто ледяной водой окатили, всё тело дрожало, голова раскалывалась от боли. До неё даже не сразу дошло, что она снова в том самом злополучном мрачном бункере в окружении взбудораженных её криками военных. Опустошённая, она бессильно упала со стула. К ней подорвались двое солдат. — Эй! Что с тобой? — спросил один из них, поднимая Эрину под руку и сажая обратно на скрипучий стул. Но она не спешила отвечать. Даже не знала, что ей ответить. Это был сон? Что она только что видела? Кого? Кто это был и зачем он к ней пришёл? — Фил… — только и смогла выдавить девушка из себя шёпотом.***
Фил смотрел тому, кого его мать назвала Фениксом Меридианы, прямо в глаза, которые тоже теперь излучали свет. Его человеческий образ постепенно растворялся в расползающемся свете. Он ставился тем, что видел снаружи Ригер. От поля, обдуваемого нежным ветром, ничего не осталось, кроме пепелища, затянутого чёрным густым дымом. Фил видел, что сумел навредить Фениксу. — Что, — озлобленно прорычал Фил, чуть ли не скалясь на Меридиану, как дикий зверь, — поговорим снаружи? Или ограничимся беседой здесь? Мне лично всё равно. Я что тут, что там с удовольствием размажу тебя по земле. «ВЫСКОЧКА». Голоса эхом ударили в голову Фила, заставив его поморщиться от дискомфорта. Было чувство, что ему на голову надели железную кастрюлю и со всей силы ударили по ней чем-то тяжёлым. Но он не поддался. «ТЫ НИЧЕГО НЕ МОЖЕШЬ, ЩЕНОК». Вспышка яркого жёлтого света расползлась с электрическим треском в мгновение ока во все стороны, скрывая в непроглядном сиянии всё, что было вокруг. Фил снова очутился на поле боя, загнанный в щель в земле, рядом со своими товарищами, которые испуганно на него таращились всё это время. Он увидел это и растерянно спросил: — Что не так? Шарлотта и Мариэн попытались что-то сказать, но вместо них мгновенно своё слово вставил Авил: — Если опустить тот факт, что у тебя глаза светятся, будто вместо них тебе в глазницы засунули фиолетовые лампочки, а воздух полминуты трещал так, словно ещё немного, и мы вместе с островом взлетим на воздух. В остальном всё хорошо. Правда, очень жарко. Я вспотел, как конь на ипподроме! Ты горячий парень, товарищ старший лейтенант! Мариэн и Шарлотта как-то неодобрительно, но в это же время с недоумением пялились на разговорчивого Авила. Несмотря на все свои повреждения и потерю крови, он отлично держался. Казалось, при необходимости сможет даже драться. — Ты ещё когда делал злое лицо, вокруг тебя так камушки забавно подлетали! — добавил Либкнехт. Фил с непониманием и шоком таращился на троицу, в частности на Шарлотту: она это понимала по тому, как он повернул голову в её сторону, так как радужки, зрачков и склеры в свете магического огня не было видно. Такого Шарлотта не видела. Область вокруг глаз её сына почернела, словно обуглилась, но Фил явно не испытывал боли. Или это какая-то магия, или нервные окончания мгновенно сгорели вокруг глаз эльфа. Но как он тогда видел? Слишком много вопросов и ни одного ответа. — Интересно, а мозги у тебя сейчас тоже светятся? — неуместно вставил Авил, за что получил по голове ладонью от, хоть и напуганной, но раздражённой его поведением Мариэн. Только сейчас Фил ощутил, что его голова буквально горит изнутри, да так, будто прямо внутрь залили раскалённое железо. От боли он скривил лицо и согнулся, хватаясь за горячую голову. Мариэн и Шарлотта резво подорвались к нему, но стоило женщинам коснуться эльфа, как обе одёрнули руки, одновременно воскликнув: — Горячо! — Ау! Больно! От их реакции сам Фил встрепенулся. Хотя он не чувствовал, что для Мариэн и Шарлотты был как раскалённый радиатор, до которого не так-то просто дотронуться и не вскрикнуть от жгучей боли. Маршал Гриффин побледнела, глаза её широко в ужасе раскрылись, а после она жестко сказала, чуть ли не крича: — Тебе нужно остановить это! Если ты умрёшь, то убьёшь нас всех! В этот момент даже боль перестала существовать. — Возьми себя в руки, товарищ офицер! Ты можешь это контролировать! — жёстко твердила Шарлотта, строго уставившись на загорающегося Фила: горела уже даже его одежда. Кожа начала в буквальном смысле коптиться от магии, которая концентрировалась над ней. Хотелось держаться, но боль была сильнее, и Фил истошно завыл, когда его тело наконец осознало, что происходит. Эльф упал на землю и в агонии бился, ворочаясь из стороны в сторону. Жар стал пробирать до костей. Перед глазами всё то темнело, то светлело. — Твою мать, это пиздец… — только и смог выдавить из себя ошеломлённый Авил. — Нам надо ему как-то помочь, товарищ маршал! Да и у нас тут как-то жарко, не находите? Воздух вокруг них поплыл от жара. Уже их тела ощущали болезненные покалывания от высокой температуры. Шарлотта не знала, что делать. В ужасе ей оставалось только хвататься за головы и драть на ней волосы, осознавая, что она ничем не может помочь. Ни товарищам, ни бьющемуся в адских муках сыну, от криков которого у неё кровь стыла в жилах и сердце разрывалось на части. — СУКА! УБЕЙТЕ УЖЕ МЕНЯ, КТО-НИБУДЬ! — истошно кричал Фил, тело которого уже почернело. — Капитан Либкнехт, — холодно и мрачно обратилась маршал к Авилу, на что тот обратил всё своё внимание на неё. — Уходите отсюда вместе с товарищем сержантом. Немедленно! Найдите надёжное укрытие от взрыва. Хотя бы попытайтесь. Не на шутку испуганные эльфы не стали пререкаться и уж тем более спорить с командующей Гриффин. Авил собрал последние силы и волю в кулак, чтобы, превозмогая боль во всём теле, встать. Мариэн, бросившая последний, наполненный болью, отчаянием и состраданием, взгляд, помогала ему держаться. Вместе они уже ярко и едва ли терпимо ощущали раскалённость воздуха. Шарлотте от жара было тяжело и больно дышать. Но уходить она не собиралась. — Феанфил… Что мне делать? Ответа бы не последовало — она это знала, но будто бы в глубине души надеялась хоть на какой-то знак. Хоть на какую-то помощь.***
Эрвил сохранял спокойствие, хотя пальцами нервно барабанил по массивному деревянному столу, за которым, помимо него, седела ещё дюжина его придворных советников. Один бледнее другого, но все внимательно слушали доклад о вестях из столицы врага. Эльфийскому королю только и оставалось, что нервно глядеть из стороны в сторону, пытаясь участливо слушать эльфийку, которая так старательно, чётко и бойко озвучивала ситуацию в другом мире. Но всё было и так ясно. Тяжело вздыхая, закончив свою барабанную дробь пальцами и откинувшись на спинку ажурного стула, что был точно старше любого присутствующего, эльф прикрыл синие глаза и крепко задумался. Хоть мысли и не желали выстраиваться во что-то упорядоченное, что могло бы помочь в решении проблемы, Эрвил всё равно терпеливо выжидал, пока хотя бы одна встанет на своё место, а вслед за ней уже пытаться приставлять другую. В его голове это было похоже на танец огоньков, которые несли в себе какие-то образы. Один образ остановился напротив него. Эльфы Арсии? Они решили такое провернуть? Но откуда столько магии на реализации столь страшного плана? — Также у нас есть сведения, — в поток мыслей вклинились слова эльфийки-докладчицы, — что на острове Феникс. Или что-то на него похожее. После её слов внутри Эрвила всё ни то оборвалось, ни то застыло. Даже дыхание у предводителя эльфов перехватило. — Это не арсийцы, — мрачно вставил Эрвил, встав из-за стола. — Это не мой брат. — Его сын? — вдруг выкрикнул один из советников. Лицо Эрвила помрачнело ещё сильнее. До него доходили отчёты шпионов, но он до последнего отказывался верить, что такое возможно. Что сила бога в руках у этих чёрствых любителей красных флагов, у дрянных завоевателей, преследующих свои корыстные идеалистические цели. — Нет, это не он, — сохраняя спокойствие, продолжала докладчица. — Предположительно, это сила Меридианы. Глаза Эрвила до боли в веках округлились, а рот невольно раскрылся. Тревога током пронеслась по всему телу, от макушки до пяток, заставляя крепкое тело эльфа задрожать, как сухой листик на осеннем ветру, который едва ли мог удержаться на веточке, — так же и он себя ощущал: едва мог удержаться. Но, совладав с собой, он спросил: — А Фильхиор? Он показал уже как-то себя? Он противостоит Меридиане? Докладчица явно изумилась такому вопросу, как будто бы не до конца понимала, о чём говорит её король. — Фильхиор Лоцелур! Сын моего брата Феанфила! Он там?! — уже повышая тон и с трудом сдерживая гнев, говорил Эрвил. Эльфийка же после его слов расторопно оглядела присутствующих, а затем тихим голосом изрекла: — Там очень много эльфов. Сложно что-то сказать. Но если вы говорите о втором фениксе, то, нет, пока не было видно… Эрвил удручённо покачал головой, хмуря брови. Опершись руками на стол, эльф снова ненадолго погряз в своих мыслях, которые уже становились мрачнее, а образы их — злораднее. Но теперь всё встало на свои места, и озарение ударило его обухом по самой макушке, отчего смысл и исход происходящего яркой молнией пронеслись у него перед глазами. — Даже если Фильхиор себя не проявил, это не значит, что мы не в огромной опасности. Неважно, как Феникс Меридианы оказался там. Важно то, что он пришёл за девчонкой. Всё оказалось серьёзнее, чем я предполагал. Я считал, что она последняя, эта Эрина Уилд… Но нет. Этот парнишка выжил. И смог проявить половину силы Меридианы, став фениксом. С половиной силы он стал ФЕНИКСОМ! Может, неполноценным… Но даже если он не сам убьёт Эрину, чтобы заполучить её половину, то может умереть мой племянник. Вы помните, что случилось, когда умер мой брат? — Эрвил ударил по столу кулаком, отчего все вздрогнули. — Ему даже убивать её не надо будет лично! Она сама подорвётся на огне Фильхиора, и её сила упадёт паршивцу в руки! И тогда мы будем в огромной беде… Выпрямившись, расправив плечи и успокоив нутро, Эрвил строго оглядел всех присутствующих, что с трепетом хранили молчание, внимая всё то, что он говорил. Но, погруженный в свои тяжёлые думы, эльф не спешил прервать тишину хоть каким-то своим вердиктом. Ему самому было тяжело принять то, что он решил. Но в итоге холодно, борясь со страхом внутри, не дрогнув ни одной мышцей лица, Эрвил сказал: — Я отправляюсь туда. Я должен остановить всё это.