***
Какой наивный мальчишка. Какой глупец. Что-то болезненное он задел внутри Фриды. Это была досада от проваленного задания? Нет, вряд ли, это так не беспокоило эльфийку. Даже думать было неприятно и страшно: неужели, тот факт, что она не сможет пойти с ним, так ранил её в глубине души? Фрида стояла за дверью, которую только что так холодно и беспристрастно захлопнула, а теперь она сжимала кулаки с такой силой, что кожа вокруг костяшек белела и больно натягивалась, а ногти впивались в грубую кожу ладоней. Но эльфийка быстро взяла себя в руки и пошла прочь по каменному серому коридору, освещаемому факелами, закреплёнными на стенах, источниками огня которых были магические кристаллы оранжевого оттенка: едва ли не знающий смог бы отличить это пламя от обычного огня. На пути ей встретилась Рида, которая шла также уверено в сторону более рослой эльфийки, не сбавляя скорости. Фрида же остановилась и отступила, давая пройти куда-то спешащей Риде, но та тоже остановилась напротив Фриды, которая была для неё Альнеей. Несмотря на разницу в росте, Рида уверенно и грозно смотрела в глаза Альнее. — Что ты задумала? — голос Риды дрожал, она явно с трудом сдерживала злобу. Фрида нахмурилась и сухо ответила: — Я просто хочу помочь мальчишке. — Ты притащила врага в замок. В замок, где наш король! Ты спятила?! — Рида сорвалась, казалось, ещё мгновение и она схватится за меч, ждущий своего часа в ножнах. Фрида сохраняла леденящую душу спокойствие. — Ты правда думаешь, что этот мальчишка способен навредить самому Эрвилу? Ты, что, считаешь нашего короля беспомощным? Слабым? Да как ты посмела так думать, — Фрида осадила своими словами Риду, которая тут же стушевалась, осознавая, что в какой-то степени та права. — В любом случае, — Рида продолжила гораздо спокойнее, сделав тяжёлый выдох, — ему тут не место. — Это не тебе решать. — Король знает? — Да, — Фрида даже не соврала. Почти. Она не уточнила, что Вилм из стана врага. Эльфийка выставила это всё так, будто она решила помочь бедному раненому путнику. Рида же недоверчиво оглядела Альнею, ища что-то в её образе, что могло бы выдать в ней лгунью, но ничего: Фрида оставалась спокойной и холодной, точно была статуей, а не живым существом. Только её глаза выдавали в ней блёклые намёки на жизнь, внимательно наблюдавшие за Ридой. — Что ж. Я ещё обсужу это с его величеством. — Не стоит, Рида, отвлекать его такой ерундой. У нас и без того гора проблем. Ты же это понимаешь, да? Что он подумает, если ты побеспокоишь его такой чепухой? Разве это стоит его внимания? Разве это стоит его драгоценного времени, которое он бы мог потратить на решение более насущной беды? — Фрида со смаком проговаривала все слова, желая придать им не просто вес, а задавить ими прислужницу короля. Рида молча сорвалась с места и скрылась в тенях каменного безмолвного коридора, оставляя Фриду наедине с собой и своими мыслями. Опять ей хотелось просто покинуть этот замок, остаться где-то среди голых холодных скал наедине с собой, своими мыслями и таким привычным одиночеством. Но сейчас самым важным было обеспечить безопасность Вилма и его скорейшее выздоровление. Её душевные метания подождут.***
Несколькими днями ранее. Фрида снова телепортировалась во вражескую столицу, окутанную мраком глубокой холодной ночи. Воздух был совершенно иным, он разительно отличался от того, что она вдыхала на Риниасе. Более тяжёлый, густой, пропитанный чем-то эфемерным, неуловимым, проникающим внутрь тела сквозь кожу и откладывающийся глубоко внутри, проникая в глубины сознания. Аккуратные широкие улицы, устланные свежим искрящимся снегом, всё ещё смешанным с мельчайшими кристаллами магии, сияли в отчуждённых тенях, создаваемыми не только полотном бескрайней северной ночи, но и тяжёлыми тенями помпезных домов, напоминавшие больше какие-то картинные декорации, чем что-то настоящее, в чём могут жить люди. Мрачная картинка. Мрачная жизнь. Мрачное всё. Фрида, глядя на все эти безлюдные, отдаляющиеся в восприятии пейзажи, вспомнила невольно того, к кому она и собиралась наведаться. Фил Ригер. Тот самый принц. Сын Феанфила Лоцелура. Вспоминая их лица, Фрида с усмешкой поняла и приняла для себя, как же среда влияет на образ и личность любого, кто в ней вынужден существовать. Несмотря на то, как же сильно Фильхиор внешне напоминал Феанфила, они контрастировали как угрюмая жуткая ночь и летний солнечный день. Из нагрудного кармана она достала пачку сигарет: дурная привычка местных, к которой и она пристрастилась незадолго до начала своего задания. Младший Лоцелур, здесь носящий фамилию Ригер, тоже глубоко обожал подобного рода способ расслабиться. Его же отец предпочитал вдыхать морской бриз или наслаждаться красотой заката. Что-то на абсолютно другом языке жизни и мироощущения. Фрида даже не утомлялась их сравнивать: такие похожие, но такие разные. И как бы всё могло сложиться, будь Феанфил здесь?... Но пришлось оставить все эти странные мысли и домыслы в тишине тёмной улицы, фонари которых не особо-то и справлялись с тем, чтобы придать яркости ей. Напротив, холодный свет, исходящий от круглых ламп чёрных фонарей, лишь подчёркивал неприветливые очертания тёмных стен домов и создавал ощущение бесконечной пустоты мостовых и аллей, разбавлявших стройные ряды ажурных зданий. Город молчал и не отвечал. Говорил только ветер, сухо завывая и принося с собой влагу со стороны чернеющего в ночи залива. Фрида, немного сгорбившись, в полном одиночестве брела сквозь как будто призрачные проспекты, в которых была только она, гул северных ветров и чуть скрипящий снег от её быстрых шагов. Фрида не знала наверняка, где живёт Фил, но её вело чувство его раскрывшейся магии, которая не спешила гаснуть. Такую ни с чем не спутать. Если бы не эта нить, то вряд ли бы она сумела отыскать его в таком огромном городе. Эльфийка уселась на припорошённую снегом и магией скамью во дворе. Ей оставалось только ожидать и надеяться, что Ригер покажется хотя бы из окна или с балкона, пожелав выкурить очередную сигарету. Это и случилось. Зная о его отличном эльфийском слухе, Фрида просто сказала, как будто сама себе, в пустоту: — Я жду тебя внизу… В какой-то момент Фриде подумалось, что она обозналась. Но через пять-десять минут Фил всё же пришёл к ней, но садиться рядом не стал. Он навис над эльфийкой, явно прекрасно помня и зная, кто она. Что она. И что она сделала когда-то с его жизнью. Неохотно взглянув в его глаза, Фрида увидела прожигающее пламя ненависти, но в мимике эльф был по-офицерски сдержан. — Я думала, что ты не придёшь, — сказала Фрида, в попытках начать разговор, касающийся не только жизни Вилма, но и её морального удовлетворения. Ригер скептически и злобно нахмурил брови и ощетинился. В это мгновение Фрида поймала себя на мысли, что не будь она женщиной, то он бы точно ей хорошенько зарядил по лицу, а то и хуже. Ей оставалось покорно склонять голову, осознавая свою вину, надеясь на то, что Фил с ней заговорит. — Что тебе надо? — его самый обычный, в какой-то момент ставший привычным голос, звучал страшнее и глубже гласа любого разгневанного короля, даже Эрвила. – Только пальцем тронь Эрину, я… — Я не собираюсь трогать твою девчонку. Её слова, очевидно, не обнадёжили Фила и не внушили ему доверие. — Мне… Точнее Вилму Гроссенштайнбергу нужна помощь. Фил вздёрнул бровь, но продолжал внимательно слушать. — Я… Я забрала его к нам. На Риниас. Не успела Фрида закончить, как Ригер чуть было не вспыхнул от гнева, но Фрида, попреки страху, не свойственному ей, продолжила: — Ты прекрасно знаешь, что он — покойник. Ты же не хочешь, чтобы Эрина огорчилась его кончине? Ты явно не стал ей говорить, что парнишка при смерти, верно? Фил сбавил обороты и понизил градус своей ярости. А Фрида продолжала, так и не решаясь надолго задерживать взгляд на его лице, предпочитая глядеть в стоптанный снег перед ногами. — Что у тебя там? — У нас знают, как лечить такие раны. Просто доверься мне. — Тебе? Ты сейчас серьёзно? — Фил снова закипал. Казалось, что Фрида ходит по очень тонкому льду. Теперь-то она знала: здесь больше нет того беспомощного молодого солдата, который в ужасе смотрел на неё, когда она убивала его возлюбленную. Теперь на неё смотрит кто-то, обладающий божественной силой, с помощью которой может обратить его в горсть пепла. Фрида не торопилась с ответом, она осторожно подбирала у себя в голове слова, зная, что оправдываться за содеянное не только бесполезно, но и лицемерно. — Ради Эрины постарайся. С тебя не убудет. Верну я вам его живым и даже здоровым. — Хорошо. А от меня ты чего хочешь? — Мальчишки хватятся под утро медсёстры и врачи. Явись туда пораньше и скажи, что его забрали в специальное какое-нибудь учреждение, где будут лечить по распоряжению маршала Гриффин. — Мать мою обязательно приплетать? Фрида пожала плечами. — Ты понял, что мне нужно. Фил нехотя кивнул. — Чтобы Вилма не хватились, — довольно размеренно продолжала Фрида, притаптывая ногами снег ещё сильнее. — Если кто-то узнает, что он был у нас, то путь ему обратно закрыт. Понимаешь, да? Как никто другой понимаешь. В лучшем случае по возвращению ему светят трудовые лагеря… В худшем… — Да заткнись уже, — резко оборвал её Фил. — Я тебя услышал. Придумаю что-нибудь. А теперь проваливай. И напоминаю: приблизишься к Эрине — убью. Разговор бы на этом и оборвался, так как Фил резко развернулся и пошёл обратно, но Фрида, не отрывая взгляд от притоптанного ею же снега у скамьи, в пустоту, как будто бы никто её не услышал, сказала: — Прости. Мне правда жаль. Фил остановился, но не обернулся, ничего не сказав. Но Фрида чувствовала, что он хотел. Но потом эльф всё же оставил её наедине с собой и своей виной обо всем содеянном в ходе долгих войн. Даже тьма ей не отвечала. Даже ветер умолк. Только она и голос вины, доносящийся из подсознания. «Ты чудовище».***
Вилм много спал, а когда этот процесс сменялся бодрствованием, он внимательно наблюдал за тем, как вокруг него суетятся лекари в причудливых одеждах и с высокими колпаками. Они говорили что-то на непонятном ему эльфийском языке, причем их говор разительно отличался оттого, что он успел краем уха услышать от той же Фриды. Видимо, эльфийских языков или, по крайней мере, их диалектов существовало достаточно много. — Кауолэш, атитэр! – сказал один из лекарей с рыжими длинными волосами. Его лицо пересекал большой старый шрам, явно от чьих-то когтей. Вилм довольно долго смотрел на этот уже старый бледно-розовый рубец, пока лекарь не обратил на это внимание. — Кэанети лэм амэгин тамерушие. Лагенгар сахран! — сказал эльф, показывая тремя пальцами подобие лапы и то, как они царапают его по лицу. Но Вилм ни слова не понял из того, что тот сказал. Надежда была на Фриду, которая всё это время сидела на кресле, внимательно следя на происходящим. Когда лекари закончили в прямом смысле колдовать над ранами Вилма и покинули комнату, Фрида на выдохе сказала: — Рассказал тебе, как каэнтели напал на него в лесу. Да уж, глупая случайность. — Кто-кто? Каэ…? — Каэнтели. На нашем диалекте «кхайентели». Лесной зверь такой… На ваших планетах такого не водится. — А как он выглядит? — Вилма переполняло искреннее любопытство. Да, они проходили в академии драконов Риниаса, но толком ничего не упоминалось о самой обычной фауне загадочной планеты. Фрида нехотя поднялась с кресла, которое жалобно поскрипело, и направилась к книжному шкафу. Оттуда она взяла темную книгу с пожелтевшими от старости страницами, немного полистала их, а потом подошла к Вилму, указывая пальцем на изображение, рядом с которым был непонятый для юноши текст на эльфийском языке. — Вот он. Вилм видел на картинке существо, напоминавшее одновременно птицу, ящерицу и дракона. Его лапы выглядели как непригодные к полноценному полёту птичьи крылья, но при этом хвост был совсем как у дракона. Чешуйчатая морда с большими птичьими глазами напоминала варана с драконьими чертами. — Какая-то странная птица… — заключил Вилм. Фрида усмехнулась. — У нас полно странных животных. — Интересно бы было узнать больше… — Правда? – Фрида искренне удивилась словам Вилма: он это увидел в её оживлённом и изумлённом взгляде, и приподнятых бровях. — Да. И Эрине было бы интересно. Мы, знаешь, с детства были теми ещё любителями всяких животных, особенно из других миров. — Я могу тебе показать, если ты этого правда хочешь… Вилм, широко распахнув глаза, горящие детским азартом и любопытством, довольно робко поинтересовался: — А можно? — А почему нет? — Фрида улыбнулась ему, усиливая пламя восторга в душе юноши. — Я, правда, не умею летать. Поэтому пойдём пешком. — Я в школе состоял в туристическом кружке – меня долгими пешими прогулками не напугать! Фрида же лишь загадочно улыбнулась уголком рта, ничего не отвечая на попытки хвастовства глупого юнца, ведь именно так Вилм себя ощущал на фоне эльфийки.***
Вилму принесли одежду, она даже достаточно хорошо села на нём, но смотреть в отражение зеркала и видеть там, не курсанта в зелёной форме, а человека, облачённого в эльфийский наряд, было крайне странно. Ко всему прочему, его внимание привлекли шрамы, оставшиеся от ожогов, похожие на те, что также присутствовали на лице и руках Фриды, однако у эльфийки они почти полностью зажили, а ему же видимо всю жизнь придётся быть заклеймённым магическим огнём. Вилм осторожно коснулся пальцами бледнеющего шрама, в котором всё ещё немного сверкали огоньки магии. Что-то красивое скрывалось в этом уродливом увечье, обезобразившее треть его лица, если не всю половину. А ведь он даже настоящим солдатом не успел стать, но уже обзавёлся боевой отметиной. Но самым удивительным изменением в его внешности оказался раненый глаз: из него исчезла такая привычная самому Вилму серая голубизна, и на её место пришло блестящий золотом огонь. Парень тяжело вздохнул, стараясь принять свой новый внешний вид. Всё-таки самое главное, думал Вилм, что он живой, может видеть, слышать и ходить. Да ещё и руки остались целыми: всё-таки именно они пострадали больше всего, но даже пальцы сейчас отлично слушались и работали практически так же, как прежде. Эльфийская медицина действительно отличалась от союзной. — Не вздыхай так, — окликнула его Фрида, уже так обыденно сидящая в кресле, неизменно стоящем в углу. Вилм только хмыкнул и пожал плечами на её слова: теперь уже он усиленно старался скрыть тоску и переживания. Эльфийка продолжила: — Ты так печёшься о своей внешности? — Да не сказал бы, что… Наверно, парню вообще не положено об этом переживать. — Почему же? — Ну… Шрамы же украшают мужчин? — По такой логике и женщин тоже, да? Тогда никто не должен переживать. — Ты действительно не заморачиваешься… — Это просто шрамы. Они не делают тебя другим человеком. Вилм задумался над её словами: может, эльфийка действительно права. — А твои заживут полностью? — Это вряд ли. Тут Вилму стало немного тоскливее. Но он поймал себя на мысли, что у Фриды даже со шрамами невероятно красивое лицо, ни у кого прежде он не видел таких изящных черт и настолько правильных пропорций. Кому-то даже могло показаться, что настолько нежное и милое личико, хоть теперь и омрачённое следами магии, совершенно не сочетается с её атлетичным телом. Но Вилму думалось, что Фрида так выглядит, как древняя богиня. В каком-то смысле она даже ею и оказалась. Богиня войны. Он ухмыльнулся от собственных мыслей и ощущений, связанных с эльфийкой, а та быстро выдернула его из мыслей: — Что ржёшь? Пойдём. — А куда мы вообще? И насколько снаружи опасно? — Тебе переживать не о чем. Ты ведь будешь со мной. — Ну да… — Держи язык за зубами, пока мы не покинем замок и город. Понял? Вилм молча кивнул. — Молодец. Смышлёный малыш. Фрида довольно быстро направилась к двери, Вилм хвостиком устремился за ней, полностью вверяя ей свою жизнь и благополучие, ведь он совершенно не представлял, что может его ждать за стенами этого замка. Ещё с раннего детства, с первых классов школ учителя вещали им про то, какой же Риниас гиблое место, скованное льдами и пустынями, кишащее кровожадными драконами и не менее кровожадными эльфами. А он — человек, да ещё и на чужой планете. От волнения у него заурчало в животе. Фрида глянула вопросительно на Вилма из-за плеча, но тот лишь отмахнулся, сохраняя молчание. Его послушание заставило эльфийку снисходительно улыбнуться. На её эмоцию парень ответил тем же, продолжая следовать за эльфийкой по коридору, который хоть и был наполнен светом, проникающим внутрь из высоких узких окон, но всё равно сохранял холодную каменную мрачность. Неужели, там, снаружи, его ждёт такой же неприветливый, как этот замок, большой мир? Но Вилм был готов это узнать и увидеть своими глазами.