Бессмертный солдат

      Фил не особо спешил с тем, чтобы отправиться в академию, давая хорошую фору спешащую туда на всех порах Эрине, но и визита он не ждал. Человеку за дверью не пришлось стучаться: эльф услышал эти лёгкие, но звучные шаги.       — Не ждал тебя сегодня, — Фил несколько растерялся, увидев на выходе Шарлотту. Он был готов уже стремглав мчаться в академию или даже сразу на Красный остров, имитируя бессовестное опоздание, чтобы не смущать Эрину, но тут она — дорогая маменька и маршал магармии.       — Я зайду? — робко поинтересовалась Шарлотта, Фил встал боком в проходе, давая женщине зайти внутрь.       Её чёрные вьющиеся волосы ниспадали густыми пышными волнами на хрупкие плечи, спрятанные под чёрным офицерским пальто, на которым красовались золотые погоны с одной большой звездой на каждом. В отличие от большинства женщин в армии, даже при штабе, она предпочитала брюкам юбку. Чёрные кожаные сапоги были оставлены у порога. Фил помог Шарлотте снять пальто, попутно успевая прикрыть входную дверь. Всем своим видом она источала грациозность, утончённость, женственность и аристократичность. За ней тянулся шлейф сладкого приятного аромата. Белизна кожи подчёркивалась помадой глубокого красно-оранжевого цвета, а яркость голубых глаз выделялась аккуратно подкрашенных длинных ресниц.       Многие искренне были уверены, что она, Шарлотта Гриффин, совсем молодая женщина, которой бы следовало занимать должность в лучшем случае капитана, поэтому эти же люди оказывались сконфуженными увидев на Шарлотте чёрную форму старшего офицерского состава и золотые маршальские погоны.       Даже Фила интересовал вопрос, как человеческая женщина без эльфов в роду смогла сохранить такой роскошный вид, что многие мужчины по сей день сходили с ума от одного её взгляда. Только вот эту удивительной красоты и ума женщину не интересовал ни один мужчина.       — Ты куда-то собирался пойти? А я нагло тебе помешала?       — Эм… Всё хорошо, — Фил снял фуражку, пальто, затем сапоги, стараясь не сводить внимательного взгляда с Шарлотты: не просто так же она пришла. — Я не думаю, что меня потеряют.       — Ты на Красный остров?       — Угу.       — Там и без тебя народу полно, — Шарлотта махнула рукой, уходя на кухню, довольно по-хозяйски, — Я знаю, что ты туда на зачистки каждый день по вечерам мотался. Отдохни по-человечески. Коллективный труд — это, конечно, замечательно, всё по заветам партии, но изводить себя не стоит. А ты можешь.       Фил услышал, как Шарлотта уже сама ставит чайник, чтобы вскипятить воду для чая или кофе: в отличие от Фила она предпочитала и то, и то, и выбор свой делала в зависимости от искренних пожеланий и настроения.       — Ну, я же не человек — к чему мне человеческий отдых? — эльф лениво побрел за женщиной.       — Не говори ерунды.       Фил не спешил с ответом. Пока его мать суетливо сама готовила всё необходимое для чаепития на время их надолго отложенного душевного разговора, он всё оглядывался по сторонам, будто бы искал угол, чтобы в нём сныкаться и не вылезать.       — Ты садись, я сама всё сделаю.       — Может я? Ты гость.       — Это всё ещё моя квартира.       Фил не нашёлся с ответом и послушно, хотя и с недовольным лицом, сел за стол.       — Как твои дела? — Шарлотта дошла до житейских будничных вопросов. Фил дежурно ответил:       — Нормально. Ты как?       — Ох! Работы навалилось со всем этим хаосом, сам понимаешь. С трудом выкроила денёк, чтобы навестить сыновей.       Фил невольно дёрнул ушами.       — Ты и к Леону ходила? — ясное дело, что она говорила о его сводном старшем брате. Разговоры о нём одновременно бесили и интересовали Фила: хотелось узнать, как там поживает товарищ капитан Гриффин, золотой успешный сын и просто ударник военной службы. Гордость своего отца и их общей матери. Фил на его фоне неудачник — так он считал.       — Ещё нет. Сначала вот заглянула к тебе, а потом уже и до него поеду.       — Понял.       Филу немного польстило, что дорогая маменька заглянула в первую очередь к нему — чуть не возгордился, а после сам же и осёкся на мысли о том, что ей так было просто удобнее.       — Ну ты чего такой угрюмый? Не хочешь поехать со мной?       — Сомневаюсь, что мне в его доме будут рады.       Шарлотта пожала плечами с невинным видом, разливая чай по кружкам. Фил ненадолго расстроился: всё-таки кофе ему нравился больше. В нос ударил аромат мяты. Перед глазами тут же всплыло сегодняшнее раннее утро, уютный завтрак и она, солнышко Эрина. Фил даже улыбнулся и подпёр щёку рукой, глубоко погрузившись в мысли и наслаждаясь тёплой волной приятных чувств.       — Ты купил новый чай? Нетипично для тебя. Ты ведь его не очень любишь. Фил? С тобой всё хорошо?       Фил тут же пришёл в себя и сел прямо, как будто его окликнула не родная мать, а старший по званию. Хотя в обоих случаях это было правдой.       — Сидишь тут такой блаженный, — Шарлотта хитро прищурилась и улыбнулась, сейчас она безмерно напоминала хитрую лисицу, разве что с чёрной шубкой и светло-голубыми глазками, так игриво глядящими на собеседника. — Что случилось?       Вопрос ошарашил Фила, заранее заготовленного ответа на такой случай у него при себе не имелось. Глаза забегали в попытках зацепиться за что-то, что помогло бы ему придумать подходящее оправдание, не раскрывая все карты: не очень-то он горел желанием во всю глотку трубить о своих назревших отношениях. Отношения. Сердце Фила бешено заколотилось, да так билось, что стук звонко отдавал ему самому в уши.       — И ничего не скажешь? — вкрадчиво расспрашивала Шарлотта. Фил как язык проглотил — совершенно не знал, что ответить. Шарлотта же была неугомонна в своём материнском и женском любопытстве: — Давно знакомы? Эльфийка? Человек? Погоди! Это она?       Так много вопросов, но каждый будто бы последовательно отвечал на предыдущий: матушка сама обо всём догадалась. Её глаза живо сверкнули.       — Как маршалу и старшему по званию мне следовало бы тебя отчитать за связи, превышающие полномочия, но как твоя мама я очень рада, что ты, наконец, решил остепениться. Конечно, она молоденькая очень, хотя, может, это и к лучшему…       Пока Шарлотта изливалась живыми речами, а её интонация сквозила восторгом и радостью, Фил с каждым словом становился всё мрачнее и мрачнее. Эльф даже не подозревал, что всё это могло его смутить настолько сильно.       — Ма, хорош… — страдальчески протянул Фил, словно он не взрослый мужчина, а смущающийся подросток, которого учат, как обращаться с девушкой: что можно и что нельзя. Эльф приложил ладонь ко лбу, которая в ходе речей Шарлотты медленно сползала вниз по лицу, оттягивая за собой кожу. Фил тяжело вздохнул, выпустив воздух изо рта.       — А вообще у нас с твоим отцом тоже была разница в возрасте! Немного меньше, но всё же! — беззаботно продолжала женщина, попивая чай.       Фил вздрогнул, услышав об отце, но прервать словесный поток Шарлотты не решился, боясь, что спугнёт её мысли и желание вещать о том, кто стал причиной его, Фила, существования. Эльф отпил чаю и даже не поморщился, как это делал обычно. Шарлотта живо продолжала:       — Когда мы познакомились, ему было девятнадцать, а мне двадцать семь! Хотя он выглядел немного старше… Но это из-за роста. Мне кажется, он был выше тебя.       — Куда ещё-то… — Фил припомнил свой почти двухметровый рост, множество ударов обо всё, до чего дотягивалась его голова, и поморщился. К его удивлению, Шарлотта говорила легко и непринуждённо о том, о чём раньше, все минувшие годы, старалась умалчивать. Фил решил прощупать почву, чтобы узнать больше конкретики.       — А как его звали-то?       — Феанфил Лоцелур, — имя загадочного эльфа слетело с губ Шарлотты с лёгкой благоговейной нежностью, а вот Фила как током пробрало: Лоцелур — фамилия нынешнего короля эльфов на Севере! Эрвил Лоцелур!       Не успел Фил собрать все мысли в кучу, подобрать слова и как-то угомонить свою бушующую мимику лица, как Шарлотта, явно читая все его эмоции, ответила на всё сама:       — Да-да. Они родственники. Фил брат Эрвила.       «Вот тебе раз, какой дядюшка!» — Фил молча похлопал глазами.       — Фил? — своё же имя крайне туго сошло с уст эльфа, одна бровь которого изогнулась в недоверительном изумлении. Шарлотта только отмахнулась.       — Я ему сразу сказала, что хочу назвать в его честь тебя.       — Но я же Фильхиор.       — Да! Это был наш компромисс: Фил не хотел, чтобы тебя звали точно так же, как и его. Мы взяли другое имя, но в котором была частичка «Фил». Насколько мне известно, и если я помню это правильно, она значит с их языка «звёздный», а «хиор» — меч. Как по мне, очень красиво!       «Фил не хотел…» — как же странно было слышать это имя в контексте собственного отца. Младший Фил его совсем не помнил и отчего-то был уверен или же убедил себя, что его имя должно было бы быть каким-то другим.       Фил не был совсем маленьким ребёнком, когда отец исчез из его жизни, видимо, похитив ещё и воспоминания о себе, жадно отобрав их у сына. Но как? Обдумывая это, эльф покачал головой. Шарлотта, наблюдая за этим, посерьёзнела и нахмурила аккуратные тонкие чёрные брови.       — О чём ты там думаешь? — строго спросила Шарлотта, поставив кружку на стол.       — Да вот думаю: а как так вышло, что я папку-то и не помню совсем? Шарлотта сначала вскинула брови от удивления, а потом задумчиво насупилась: вопрос её озадачил.       — Мне сложно что-то сказать конкретное о ваших с Филом магических способностях. Но что-то там есть сильно телепатическое. С такими возможностями никто в Союзе не сталкивался, да и его не изучали. Сам понимаешь.       Каждый раз, когда женщина называла отца Филом, младшего Фила передёргивало от колкого дискомфорта. Ему даже пришлось поёрзать, чтобы снять физическое напряжение от этого сомнительного ощущения. Ещё и какие-то странные способности. Всё мешалось в кашу в голове.       — Так он умер или нет?       — На этот вопрос мне тоже сложно ответить, — Шарлотта помрачнела. — А ты что думаешь?       Помрачнел и Фил. Он не знал, что думать, не знал, что чувствовать. Ещё совсем недавно он советовал Эрине не совать свой нос в прошлое, пытаясь разузнать правду о нерадивом папаше, а теперь сам оказался загнан в угол своим же любопытством. Брошенный, в какой-то момент, озлобившийся на весь мир подросток, всё еще живший внутри Фила, искренне желал узнать «почему?».       Но он не знал ответа. Не был даже уверен, что отец жив. Сделав глоток чая, Фил поймал себя на мысли, что мятный ему очень даже нравится. Заглянув в тёмную воду, от которой ещё шёл пар, эльф растерял все свои мысли — перед ним оказалась пустота. Пустота такая же, в какой он пребывал тогда, когда услышал голос. Очевидно, его голос.       — Знаешь, мне кажется, точнее я даже уверен, что слышал его. Тогда на острове. Шарлотта широко распахнула глаза, но было не невинное удивление, а даже несколько встревоженное. Не говоря ни слова, женщина всем своим видом требовала от Фила подробностей, а ему не потребовалось приказов или просьб, чтобы рассказать матери о том, что к нему кто-то обращался в пылу забвения, когда он сражался с Адрианом Касенедой. Шарлотта внимательно слушала Фила, внимая каждое слово, глаза её время от времени глядели то в один угол, то в другой: очевидно, женщина анализировала всё то, что знает сама, и то, о чём ей рассказывал сын. От тяжести своих мыслей, Шарлотта закусила губу и упёрлась подбородком в кулак, отставив чай подальше.       — Если ты его слышал, то он может быть жив, Фил, — Шарлотта распрямилась, села строго и чинно, прикрыв глаза. Наверно, за потяжелевшими веками она видела какие-то образы, заканчивала какие-то домыслы, но пока не спешила их вываливать на недоумевающего и изнывающего от любопытства Фила, который был удивлён выводом женщины. — Ты не писал об этом в отчётах, — продолжила женщина, откинувшись на спинку стула. Фил уже решил, что она сделает ему выговор, но та лишь добавила: — Молодец. Этого никому не стоит знать. Особенно тем, кто на верхушке.       Фил с облегчением вздохнул.       — И? Жив если, тогда, где он? Куда делся? — нетерпение съедало Ригера, он хотел как можно скорее получить ответы на все свои вопросы, коль уж матушка такая разговорчивая. Вопрос «А почему ты решила именно сегодня обо всём об этом поговорить?» оставался пока на последнем месте в рейтинге интересующих его вещей, но всё же в списке присутствовал.       — Тот гнилой тапок Адриан говорил мне, что убил его на Белой заставе. Но как это вышло? Что ты об этом знаешь? Мне кажется, что он врал, чтобы разбесить меня. Шарлотта строго уставилась на Фила, а потом заговорила так чётко и ясно, словно она диктор и объявляет народу по радио важнейшую информацию:       — Ты служил на Белой заставе и сам всё видел. Там сильнейшая аномальная зона, которая остаётся активной даже сегодня. Там так много магии разлилось, что сама реальность стала нестабильной. Ты помнишь, почему там всё ещё стоят войска? Фил покивал головой, ведь он отлично знал причину: аномалия Белой заставы — это гигантская брешь в полотне пространства, которая объединяет Титанию и Риниас. А может и что-то ещё… Никто точно не знал. Учёные не осмеливались подобраться к эпицентру разлива, что напоминал густую воронку магической материи, устремлявшуюся к верхним слоям атмосферы и постепенно растекавшейся в подобие серверного сияния, озаряя фиолетово-золотым сиянием либо полярную ночь, либо полярный день. Солдат же туда ссылали по причине пролезающих в их мир с Риниаса драконов, а иногда и вражеских эльфов.       Из воспоминаний о неописуемо прекрасном и пугающем явлении посреди ледников и тундры его выдернули слова Шарлотты, прозвучавшие как гром в поле под тихим и ясным небом:       — Касенеда не солгал. Эта аномалия образовалась в ходе их с Феанфилом сражения. Все эти годы оба числились чем-то средним между мертвецами и без вести пропавшими. Но то, что более слабый Адриан выжил, говорит мне о том, что и Феанфил может быть всё ещё где-то там.       Грохот. Грохот в голове. Фил не верил своим ушам. Не знал, как реагировать, что сказать, что делать. Он мог только таращиться на Шарлотту, крепко сжав челюсти, отчего желваки ощутимо свело. Немного собравшись с мыслями, Фил добавил:       — Эта сволочь ещё что-то болтала о каком-то Безвременьи. Ты знаешь что-то об этом?       Шарлотта отрицательно покачала головой, явно сама же разочаровавшись от своего неведения.       — Видимо, намекнул, что отец может быть там. Хочет, чтобы я кинулся его искать?       — Судя по всему, — согласилась Шарлотта, заглянув в свою чашку, но не отпив из неё. — Но зачем?       — Хрен эту падаль знает. Что-то задумал — в этом я уверен. Может, хочет надолго избавиться от меня. Ему нужна Эрина, а я ему явно помешал в тот день, и он этого никак не ожидал.       Шарлотта кивнула.       — Зачем она ему? Неужели, станет настолько могущественным? Значит ли это, что и Эрина может быть такой же сильной, как он? — Фил подбросил Шарлотте ещё порцию вопросов, на которые она не спешила отвечать, старательно обдумывая их с максимально задумчивым и погружённым видом: от этого её лоб морщился.       — Никто даже предположить не мог, что один из двух последних наследников сил Меридианы способен на что-то такое, — Шарлотта тяжело и обречённо вздохнула. — Но мы все своими глазами увидели, что Адриан теперь что-то сродни объекту 013.       — Да почему его так называют?! — Фил больше возмущённо, чем от недоумения развёл руками.       — Объект 013? Потому что маги, учёные и прочие отказывались считать его человеком. Что уж там: даже мне было тяжело это признавать.       — Признавать, что он человек? Шарлотта кивнула.       — Но объектом-то за что! Хоть бы субъект! Я, конечно, понимаю, что коммунисты против индивидуальности личности и индивидуализма вообще, но к вещи прировнять человека. Хотя чего я удивляюсь! Они и Эрину объектом называют. Сволочи, — Фил совершенно не стеснялся в своих выражениях при матери, хотя кому-то другому стоило бы быть сдержаннее.       Женщина немного ухмыльнулась, поправляя длинные волосы. Молчаливо она с ним согласилась.       — А Эрвил этот?       — Твой дядюшка? — Шарлотта с хитрецой и лукавством решила позаигрывать в формулировках, ей явно нравились реакции Фила на подобные выражения. Эльф скривил такое лицо, что в нём одновременно отражались неловкость, пренебрежение и отторжение.       — Царские родственники — что может быть лучше для приверженца коммунистического строя! Интересно, а когда меня из партии выгонят? А партбилет разрешат оставить на память? — не то, что бы Фил так дорожил тем, что он состоял в партии: к этому принуждали всех юных комсомольцев по достижению восемнадцати лет. Не состоять в партии считалось моветоном и неуважением к действующей власти, и режиму. Матушка отчаянно настаивала на его вступлении в КПСОМ сразу после школы.       Шарлотта покачала головой на все выходки сына, после чего, отпив немного чая, спокойно добавила:       — Ты бы мог с ним пообщаться.       Фил опешил.       — А может я лучше в гости к Леону?       — О как заговорил!       — Ну, правда. Ты как себе эту картину представляешь? Заваливаюсь я такой в этот их, как его там?       — Танагерил.       — Во-о-от! Я даже название не помню! Но не суть. Заваливаюсь я такой, в форме своей парадной, с сапогами начищенными, табаком не воняющий. А дальше что? Да эти аборигены латные меня сходу превратят в решето и на ворота там какие-нибудь свои повесят!       Шарлотта поперхнулась, внимательно послушав горячее ораторского выступление Фила, который всё это время активно жестикулировала.       — Не будет такого. Там уже все судачат о тебе.       Фил скривил лицо ни то от отвращения, ни то от удивления, когда услышал, что его активно обсуждают в стане врага. Шарлотта хихикнула, вспомнив, что точно такую же мину скроил ещё тогда совсем юный эльф, когда им вместе нужно было разделывать рыбу, наловленную ещё живым дедом, отцом Шарлотты.       — Мне кажется, они будут даже рады тебя видеть, — Шарлотта подлила им ещё чаю. — Как бы вообще в ноги бросаться не стали. Ты всё-таки сын их Бога.       — И вот об этом знает наше правительство?       — Да.       — И почему-то они ещё ничего не сделали со мной? Почему?       Шарлотта задумалась. Она взглянула куда-то вверх, на выкрашенный белой краской гладкий потолок и невычурную простенькую люстру. Фил тоже посмотрел туда, но не увидел ничего интересного в потолочной текстуре, которую он относительно не так давно выравнивал своими же собственными руками, а потом окрашивал. Только воспоминания о том, как у него болели руки после долгого ремонта кухни, в частности потолка, заставили мышцы напрячься.       — Думаю, мы очень хорошо убедили их в том, что ты самый обычный ребёнок.       — Так всё просто?       Шарлотта пожала плечами.       — Феанфил разительно отличался ото всех и от всего, что когда-либо встречали не только в Союзе, но и за его пределами. Разве что эльфийские легенды, но легенды на то и легенды, сам понимаешь. Мы привели в пример партии его родного брата и детей этого брата — у них нет никаких похожих способностей. Один ребёнок даже умер, но никакого чудесного воскрешения не последовало. Ну и тебя маленького привели в пример: твои раны не заживали, ты не левитировал, не читал мысли — ничего, что делал Феанфил. Ну и прочее. Потом вот что-то начало появляться. Это меня начало настораживать, но я старательно закрывала рты всем, кто что-то видел и был причастен. Теперь уже не получится. Что с тобой будет теперь, я не знаю, — чем больше Шарлотта говорила, тем мрачнее начинала звучать и выглядеть. Очевидно, она озвучивала далеко не всё, о чём думала. — Не делай слишком больших глупостей, Фил, пообещай мне это. Я теперь вряд ли смогу тебя защитить.       Разговор принял какую-то серьёзную форму, мрачную и напряжённую. От слов Шарлотты Фил не на шутку затревожился и напрягся, начиная понимать всю серьёзность положения. Она была права: партия этого так не оставит, не позволит спокойно жить даже не то, что потомку врага и царскому отпрыску, а просто эльфу с такой силой, которая способна доставить множество хлопот власти.       После своей взрывной выходки в драке с Касенедой он стал неудобным гражданином.       — А повидаться с Эрвилом тебе стоит, мне кажется. Как минимум лично поблагодарить за помощь. Он, между прочим, очень помог нам всем в той битве на Красном острове. Если бы не он, то даже после твоей победы над Меридианой, остров остался бы под завязку набитым драконами.       От той части, где Шарлотта упомянула личную благодарность, Фил поперхнулся воздухом — хорошо, что не чаем.       — Большую часть драконов Эрвил телепортировал обратно на остров сразу после того, как ты… ты понял. Только никому об этом не болтай. Понял?       — Чего? Как!? У него, что, с собой карманный телепорт? Вместо меча носит? Армию-то так запросто не перекинешь, куда захочешь, а тут какой-то король латных аборигенов пришёл и всех драконов на Риниас обратно закинул? — энергичный тон Фила сквозил скепсисом, приправленным шоком. Но Шарлотта только лишь хихикнула. Немного нервно.       — Сам тебе расскажет, если уж на то пошло.       — Ма-а-ам!       — Прекрати ребячества эти! Эрвил не так ужасен. При нём у нас самые спокойные отношения с соседями, между прочим.       Тут Фил не мог оспорить слова Шарлотты: при царствовании Эрвила Лоцелура стычек именно с Северным Королевством было не так много, как во времена его предшественника, Оренина Андрагона. Эти годы застала как раз Шарлотта: битва на битве — настоящая резня, которая, порой, касалась даже земель Союза Объединённых Миров. С приходом Эрвила к власти всё немного устаканилось. Но надолго ли?       — А если там узнают? — Фил с загадочным видом указал пальцем на потолок.       — Да и срать на них. Теперь они точно тебя не станут расстреливать.       — А лагеря?       Шарлотта цокнула.       — Я, конечно, понимаю, что ты их там всех за идиотов держишь, но не до такой же степени. Ты сейчас, самое главное, не веди себя как идиот по отношению к ним. Демонстрируй максимум лояльности для них — будь хитрее, и всё будет если не хорошо, то хотя бы терпимо. Ты понял?       Фил молча кивнул, да так виновато и обречённо, будто на него снова накричали и наказали, как это было много лет назад после возвращения матери с очередного школьного родительского собрания, на котором горячо обсуждали взрывной характер юного эльфа.       А про визит к Эрвилу Фил действительно решил подумать: может, стоить проведать родственников?