Мистер Хван

*На следующий день после попадания Минхо в больницу, когда он был в отключке*

Громкий хлопок разрезал напряженную тишину квартиры. Дверь, распахнутая со всей силы, ударилась о ближайшую стену, издавая противный стук. Омега, как оголтелый, влетел в квартиру, не замечая ничего на своем пути. Аккуратно подведенные глаза блестели от подступивших еще в машине слез, а пухлые губы сжаты в плотную полоску и слегка подрагивали. Парень направился на кухню по давно вызубренному маршруту даже не включая свет в квартире. Когда прозрачная жидкость коснулась горла, освежая после долгой и совсем не приятной поездки, студент почувствовал себя гораздо лучше, нежели пару мгновений назад. В голову всё еще лезли услышанные ранее слова, что ранят до глубины души. Неприятно. Больно. — Куда ты умчался? — тяжелый бас за спиной пронзил хрупкое тело омеги мурашками, но тот не обернулся, продолжая смотреть в большое окно. На улице уже давно стемнело, а они только приехали домой с семейного ужина. Впечатление о проведенном с родителями возлюбленного времени осталось резко отрицательным. Если честно, видится с ними после их слов не хотелось совсем, — Феликс, ответь мне наконец! Чан не выдержал и резко развернул омегу к себе лицом. Сильная рука ослабла и обессиленно повисла вдоль тела. Феликс плакал. Тихо, почти бесшумно, иногда хлюпая носом и мило морщась. Альфе стало не по себе от того, что он стал причиной слез возлюбленного, и он сделал шаг вперед, приближаясь к парню. Но всё напрасно. Ликс резко отшатнулся и подошел еще плотнее к окну, обхватывая свои плечи обеими руками. — Что он тебе сказал? — они уехали из дома Банов сразу после того, как младший стрелой вылетел из их кухни и направился к машине даже не попрощавшись ни с кем толком, — Ликс, объясни мне хоть что-нибудь! Ты всю дорогу молчал, это невыносимо. — Оставь меня, пожалуйста, — голос младшего рассеивался в ночной тишине, словно тот ничего и не произносил вовсе. Крупные соленые капли медленно стекали по щекам, падая на холодный кафель. Сердце болезненно сжималось. Ощущение невероятное, словно сломана пара костей так точно. Все надежды и желания разбивались вдребезги о скалы реальности. Как бы омега не хотел этого отрицать, он всё портит. — В смысле, оставь? Ты адекватный? Как я могу уйти, когда ты заливаешься слезами и не объясняешь мне их причину?! Я по твоему такой ублюдок? Конечно нет, Феликс знает это лучше всех. Крис совсем не ублюдок, поэтому не уйдет, не оставит, но именно это и делает больней. Омеге нужно разобраться во всем, нужно обдумать. Но рядом с альфой, чей аромат затмевает всякие мысли, думать не получалось. Из-за него хотелось лишь плакать и отчаянно карабкаться на стены. А самому уйти не хватит сил. Феликс слишком слаб по отношению к возлюбленному. Он слишком сильно его любит и знает, что это взаимно. Однако именно это и причиняет больше всего боли. — Побудь немного ублюдком и оставь меня одного. Мне это нужно, — старший не шелохнулся с места, дожидаясь дозволения на приближение к омеге, — Пожалуйста, блять, Чан! Я прошу тебя, уйди! Бан не понимал, просил ли Ликс уйти из комнаты или из его жизни, но то, что крик младшего был слишком отчаянным, было ясно абсолютно точно. Голос омеги дрожал, а хрупкие плечи подрагивали, словно простынь на ветру. А у старшего из-за этого в голове винегрет из мыслей, разобрать которые просто не получается, как бы он не старался. Что произошло? Почему Ли плачет и что сказал ему Бан старший? С чего начались такие резкие перемены? Ни на один из вопросов не находилось ответа, что немало огорчало альфу. Банчан попытался сделать шаг вперед и, не увидев сопротивления, приблизился вплотную к младшему. Феликс же, словно вынырнув из собственного кокона, резко поднял голову и с силой оттолкнул протянутые к нему руки. Красные от слез глаза налились чем-то неведомым альфе ранее. Такой эмоции на лице омеги он еще не видел никогда, даже во время самых яростных их ссор. — Кристофер Бан, либо уйдешь ты, либо я. Выбирать тебе, — напущенная смелость и спокойствие казались альфе настолько натуральными, что он даже отшатнулся в сторону выхода. Конечно, Феликс понимал, что он не настолько смелый, чтобы уйти сейчас. Ему нужен этот альфа, но его присутствие в жизни старшего портит тому жизнь. flashback В огромной кухне находилось только двое омег, вышедших из компании своих альф за чаем. Хотя это скорей была лишь отговорка, чтобы немного переговорить втайне от остальных, и Феликс это прекрасно понимал и вроде даже был готов. По крайней мере, он себя в этом убеждал. Помещение было обставлено дорогим оборудованием и декором, над которым явно постарался не один дорогостоящий дизайнер. Однако в нем не чувствовалось ни уюта, ни комфорта, словно туда заходили только с целью утолить потребности, а не чтобы воссоединиться с семьей за теплым семейным ужином. Да и происходящее тем вечером в принципе нельзя было назвать семейным ужином. Это была скорее прилюдная пытка Феликса. Родители Кристофера окружили омегу, как коршуны, задавая каверзные вопросы и заглядывая прямо в душу парню, не боясь задеть даже самые чувствительные точки и доставляя много боли. БанЧан словно бы и не видел этого, точнее не замечал. Он выстроил себе картинку происходящего, где они в теплой обстановке болтают о жизни его возлюбленного, интересуются насущными делами, а тот и рад был им ответить. Но все совсем не так. Ликс в миллиардный раз пожалел, что согласился прийти, когда папа-омега Чана попросил его помочь ему на кухне. Отказаться и уйти он не мог так как видел искреннюю счастливую улыбку на лице своего альфы, что в одно мгновение обезоруживала и непроизвольно вела младшего на верную гибель. Феликс прекрасно знал, чего стоил этот ужин его альфе. Родители Бана занятые люди с завышенными требованиями, которые совсем не заинтересованы во встрече с каким-то посредственным омегой, даже, если он — избранник их сына. Это Ликс знал наверняка. Кристофер долго умолял отцов на знакомство, и вот, они наконец-то согласились. А это значит, что младшему категорически нельзя упасть в грязь лицом. Вода в чайнике бурлила, медленно закипая. Феликсу в какой-то момент даже показалось, что этот звук воссоздался в его голове, а не в реальной жизни. Из мыслей вырвал мелодичный голос старшего омеги, размеренно протягивающего каждый слог: — Ли Ин Пок, правильно? Я скажу прямо, — лисий взгляд статного мужчины не пугал, но наводил некий ужас. У Феликса даже промелькнула мысль, что он восхищается папой альфы, ведь тот выглядит прекрасно для своего возраста и умеет себя подать так, чтобы его уважали и считались с ним, а приличный возраст выдает лишь парочка морщин. Младший уверен, что прекрасная внешность досталась Чану по наследству от папы, а глубокий взгляд карих глаз от отца-альфы, — Ты мешаешь Кристоферу. — Что? — пропустив мимо ушей ошибку в собственном имени, Ликс без стеснения уставился на старшего, требуя внятного объяснения, — Это он вам так сказал? — Конечно нет, неужели ты не знаешь, какой он слабохарактерный, — закатив глаза медленно протянул омега, элегантно заливая кипяток в заварник, — Он ведь не рассказал тебе, что отказался от заграничной стажировки? Вижу по твоему взгляду, что не рассказал. Видимо слишком опекает тебя, ну или не доверяет, вариантов не так много, да и они не столь важны. Он отказался из-за тебя. Потерял такую возможность! После этой стажировки он мог бы стать одним из самых востребованных адвокатов Кореи! Он отказался от своего шанса из-за тебя уже в который раз! Наш сын слишком много потерял из-за такого балласта, как ты, поэтому мы решили, что самым лучшим выходом будет переговорить с тобой лично. Естественно, Феликс не знал ни про стажировку, ни про отказ, и, если бы он мог — заставил бы старшего согласиться. Омега бы сделал всё возможное, чтобы Чан мог реализовать себя, ведь он действительно талантлив, об этом говорят даже преподаватели с его потока. Не зря же Крис находится в начале списка лучших студентов универа… Ликс хотел себя в этом убедить, но где-то на подкорке понимал, что не сможет отпустить старшего так далеко. Неизвестно ещё вернулся бы тот или нет, а подобного омега точно не смог бы пережить. Тогда то и произошел его первый срыв согласия со словами папы-омеги Бана. Та самая точка невозврата. — Я н-не знал, — заикаясь оправдывался Ликс, перебирая сцепленные пальцы, — Он не рассказывал мне… — Я же говорил. Но впрочем, это не так важно. Смысл здесь в том, что ты не подходишь ему. Губишь его жизнь и нашу репутацию. Так вот в чем дело, — молниеносно пронеслось в голове младшего. Они просто боялись, что такой парень, как никому неизвестный сирота Ли ЁнБок, навредит их прекрасному имиджу высокопоставленных лиц, юристов с большой буквы «Ю». Нет, у Феликса конечно были приёмные родители, которых он бесконечно сильно любил, но факт остаётся фактом: такая уважаемая семья не смогла бы принять такого просточка, как Феликс, как бы тот не изворачивался и не старался. Его не примут. Ни за что. От подобной мысли омегу стало воротить от родителей Чана. Они реально мерзкие. — Мне без разницы, что ты о нас думаешь, — словно прочитав мысли парня, произносит старший омега, — Но ты должен уйти от Кристофера, оставить его, чтобы он смог реализоваться. Мы уже нашли ему подходящую партию, которая сможет помочь нашему сыну стать тем, кем он достоин быть. Слов у Феликса не было. Парень не понимал причины, по которой внезапно начал плакать. Контролировать эмоции, как раньше, уже не получалось, и это совсем не радовало. Сейчас он стал выглядеть слабее, словно его прямо сейчас можно сломить, как маленькую, тоненькую веточку. Хотя по сути, так и есть. Омега слабый и беззащитный, хоть и хочет казаться сильным. — Или подожди, неужели ты действительно думал, что сможешь быть принят в нашу семью? Оставаться рядом с Крисом и выйти за него замуж? Ты надеялся на счастливую, крепкую семью, детей и большой дом с белой оградой? Так что-ли? Мальчик, не глупи и не строй лживых, пустых надежд. Как думаешь, он выберет тебя или своих родных родителей, если перед ним встанет выбор? Будем честны, ты совсем не достоин нашего сына. Ты никто. Неизвестный парень из приюта, которого благосклонно приняли к себе какие-то добрые люди, непонятно как попавший в престижный университет. В тебе нет ничего выдающегося, и если я захочу, то твоя жизнь превратится в кошмар, запомни это, — насмешливый тон в миг стал грубым и холодным, а смешинки во взгляде пропали. Острый аккуратный ноготок уткнулся в грудь обескураженного Ликса, по лицу которого скатывались непрошенные слезы, — А теперь, надеюсь, что ты все понял и сможешь принять правильное решение в ближайшее время. Можешь идти первым, мы порядочно так задержались. Но возьми вот это, поможешь донести. В трясущиеся руки переместился небольшой чайничек, который в следующее же мгновение был запущен прямо в пол от услышанных омегой слов. — Хоть в чем-то от тебя будет польза. Это была последняя капля. Феликс сорвался. Он не может больше оставаться в этом доме. Ему срочно нужно уйти. Куда угодно. Прямо сейчас. the end flashback — Никто из нас не уйдет, пока ты не объяснишь мне, что произошло, Феликс, — крепкие руки нежно легли на плечи омеги, слегка поглаживая их. — Они никогда не примут меня, Крис! Они блять уже нашли тебе жениха, ты понимаешь! — Феликс на голову ниже своего альфы, и, когда он поворачивается, то носом утыкается в острые ключицы парня. Маленькие, но от этого не менее сильные кулачки колотят старшего с яростным рвением, срывая всю свою боль на нем, — Им наплевать даже на то, что мы истинные! Для них это пустой звук! — Феликс! — Ты не сказал мне, что тебе предложили иностранную практику! Почему? Ты мне не доверяешь? — Феликс! — Да что Феликс, да Феликс?! Сколько всего ты потерял рядом со мной? От сколького отказался?! — срываясь на крик, плачет младший, в очередной раз ударяя парня по плечу. По телу раздается фантомная боль, но обращать на неё внимание не хочется. Ликс наконец озвучивает ту мысль, что так долго вертится у него в голове, и ответ на которую он так не хочет слышать, — Может они правы, и нам действительно лучше разойтись? Один момент, и Бан хватает запястья своего парня, резко встряхивая его. Блестящие глаза смотрят прямо в душу альфе, от чего тот и сам хочет расплакаться. Сердце, словно лед, трескается от внезапного удара прямо в глубь. Туда, где легче всего сделать больно. В самую его суть. Тишина давит на уши, создавая вокруг пары вакуум. Часы — единственный раздражитель, мешающий сосредоточиться на бьющихся в такт сердцах. Они безусловно любят. Но Феликс не хочет, чтобы Чан лишался будущего из-за него. Он справится со всем один. Решит всё сам. Лишь бы Крис был счастлив. А альфа всё никак не мог донести до Ликса одну простую истину — он может быть счастлив только рядом со своим суматошным омегой, поэтому и отказывается от всего на добровольной основе. — Ли ЁнБок, ты придурок, раз думаешь, что я тебя куда-то отпущу дальше своих объятий, — прикасаясь губами к складочке между нахмуренными бровями, шепчет Чан, — Мне не нужна стажировка. Ничего не нужно. Я люблю тебя и счастлив быть рядом. Мне не важно, что скажут остальные, даже, если это мои родители. Мне просто нужен ты, а тебе нужен я. Не отрицай этого, я всё чувствую. Не забывай, мы истинные, и я знаю о твоих чувствах даже больше, чем ты сам. Точно так же, как и ты о моих. — Кристофер Бан, ты придурок — Сегодня луна особенно красива, — не глядя в окно произносит Чан, даря обмякшему в его руках возлюбленному нежные поцелуи в припухлые щечки и прямой носик с веснушками. — И я тебя люблю. Мягкие податливые губы Феликса кажутся Крису отдельным котлом в аду, созданным исключительно для него одного, ведь, когда альфа прикасается к ним, весь мир меркнет, а время словно останавливается. Бан предельно осторожен. Его губы медленно ласкают возлюбленного, невесомо касаясь каждого миллиметра его лица, неумолимо близко к приоткрытым лепесткам губ младшего. Небольшие ладошки цепляются за широкие плечи старшего, когда они всё же сливаются в нежном, чувственном поцелуе. Чан больше чувствует, чем осознает, что Ликсу не удобно на носочках тянуться до его губ, поэтому он ловко подхватывает младшего за талию и усаживает его на подоконник. Их движения не кажутся пошлыми и развязными. Они наполнены любовью и лаской. Альфа боится сделать лишнее движение, как-то спугнуть атмосферу, поэтому перед тем, как разместить широкую ладонь на талии под просторной белой футболкой, он долго прислушивается к реакции своего омеги на его желание. А когда понимает, что тот вовсе не против, свободно запускает обе руки, невесомо пробегаясь по пианино ребер и прикасаясь прохладными пальцами к разгоряченным от возбуждения соскам. Тихий вздох развергся в тишине сладостным стоном, отражаясь от родных стен. Это самый любимый звук для Чана на всем белом свете. Ничего не может быть дороже этого низкого, такого нетипичного для омеги, стона. Губы болели от непрекращающихся поцелуев, но это была сладостная боль. Она отзывалась в сердце обоих громким стуком, врезающимся прямо в грудную клетку. Ни один из них не мог больше сдерживать себя. Секунды, и младший снова на руках Криса, дальше — они уже врезаются в углы гостинной, скидывая предметы с препятствующих полок на пути к спальне. Черные простыни несчадно сминаются под телом омеги, аккуратно уложенным на кровать возлюбленным. Шорох ткани создавал ещё более интимную атмосферу. Бледная кожа сияла под лунным светом, проникающим в комнату через незашторенное окно. Парень выглядел так искренне, чисто и невинно, что к нему было страшно прикасаться. Но от одного вида, как ЁнБок извиваясь протягивает к альфе свои ручки в просьбе дотронуться до него, старший не выдерживает. Рубашка летит к чертям точно так же, как и футболка младшего. Чан остается в одних брюках, из которых в мгновение исчезает кожаный ремень. Ликс даже не подозревает о том, где альфа научился делать ментовский узел из изделия, но, когда оказывается у его плену, почему-то даже не задумывается об этом. Терпкий запах кожи ударяет младшему в нос, а у руки врезаются обработанные края аксессуара, поясняя тем самым, что с данным предметом лучше не делать резких движений. А если быть точнее — вообще не двигаться. Горячие, слегка грубые губы старшего медленно перемещаются с щеки омеги до кромки брюк, которые тут же медленно стягиваются вниз. На помощь зубам приходят и длинные изящные пальцы альфы, расстегивающие неподдающуюся никаким уловкам пуговичку. Штаны не становятся проблемой и исчезают с хрупкого тела вместе с трусами. БанЧан кидает взгляд на распаленные щечки парня, покрасневшие от смущения и возбуждения одновременно, и замирает. Это далеко не первый их секс, но сегодня Крис хочет быть нежнее, чем когда-либо, чтобы не навредить. И он поддается невиданному ранее порыву. Ласки становится больше, чем обычно. К губам на теле прибавляются и пальцы, стимулирующие вставшие соски и подрагивающий от возбуждения член. Растяжка длится чуть дольше, становясь мучительнее для обоих. Они готовы дойти до пика уже тут от представшей перед ними картины: альфа от мечущегося в агонии по кровати скованного омеги, вымаливающего побыстрее взять его всего полностью без остатка, а омега от облокотившегося на кровать коленями Чана, жадно облизывающего губы с растрепавшейся от времени и игр прически, спавшими на лоб мокрыми от пота прядками и прекрасным теом, освещенным лунным светом. Он прекрасен, — в головах обоих одна и та же мысль проносится одновременно. Крис входит медленно, словно дразня возлюбленного. Ликс же не выдерживает и резко скользит по простыням в сторону возлюбленного, цепляя ноги за спиной альфы. Старший входит до основания и закатывает глаза от невероятного наслаждения. Они истинные. Это доказывает даже та нега, что разливается по их телам во время секса. Они идеально подходят друг другу. Они созданы друг для друга. Они не расстанутся никогда и ни за что. Крупная головка с каждым толчком проходится точно по небольшому комочку нервов, вызывая у омеги табун мурашек. Тихие возбужденные вздохи возрастают до громких несдерживаемых стонов. Ритмичные движения вытрахивают все силы, оставшиеся после долгого тяжелого дня. Руки альфы перемещаются на скованные запястья младшего, в пару движений распутывая его из оков и сплетая пальцы со своими. Между телами не остается ни миллиметра, и член омеги трется о торс альфы, доставляя ещё больше удовольствия. Крайняя плоть отодвигается от головки, обнажая чувствительную плоть. Стоит только Крису толкнуться глубже прежнего и прижаться в возлюбленному еще ближе, как оргазм внезапно настигает обоих: сначала кончает омега, а почти сразу же после него альфа — испуская свое семя глубоко в тело Ликса. Они оба чувствуют, как крепкий узел связывает их тела, не давая пошевелиться. Чан попытался выйти, но резкая боль прошибла тела обоих, поэтому попыток больше не принималось. В таком положении пара пролежала порядка полу часа, шепотом переговариваясь о разных мелочах. Младший водил тонким пальчиком по каменной груди своего парня и чувствовал, как спадает напряжение внизу живота. Альфа тоже это ощутил, но выпускать Феликса из медвежьих объятий даже и не думал, продолжая слегка покачиваться и согласно мычать на редкие вопросы омеги. В голове ЁнБока пролетело короткое: «Сейчас», — и он решился на, можно сказать, самый отважный шаг в своей пока еще короткой жизни. — Чаан, — тихо тянет приятным басом младший — Ммм, — не переставая покачиваться мычит старший и целует возлюбленного в макушку. — БанЧан, — снова зовет парня по имени Феликс. Ему нужно всё внимание старшего. — Да-а? — все так же не поднимая головы с закрытыми глазами вторит альфа. — Кристофер Бан! — не слишком громко, но настойчиво произносит Ликс, подталкивая в плечо громилу. Старший не на шутку пугается и привстает с хрупкого тела омеги. Он где-то накосячил? Сделал больно? — Ликс? — слегка трясущимся голосом спрашивает Бан. И Ли непроизвольно думает, что когда Чан переживает, становится слишком милым, — Что случилось? — Ты хочешь детей? — ответом становится вопросительный взгляд, направленный в ту же секунду на младшего, — Сцепка. — Да. Я абсолютно точно буду самым счастливым альфой на свете, если ты, мой любимый и дорогой омега, подаришь мне сына или дочку, которая будет нашей маленькой копией, — без тени сомнения моментально отвечает старший, не сводя серьезного взгляда с возлюбленного. — Сына, — тихо шепчет Феликс, не осмеливаясь поднять глаза на Чана, — У нас будет сын. — Хахах, сладкий мой, мы еще не можем так точно об этом говорить. Мы еще не знаем, получилось ли у нас, — беззлобный ласковый смех эхом бьет по ушал омеге. Тот лишь нежно улыбается и целует альфу в шею, после чего выдыхает ему прямо в ушную раковину: — Получилось. Три месяца назад, — очередной поцелуй в мочку застывшего в шоке парня, — У нас будет мальчик, Чан. У нас будет сын! После этих слов Крис не понимает уже совсем ничего. Он не помнит, как кружил свою омегу по кровати, как зацеловывал в благодарности своего омегу, как молил бога за его подарок. Все это, как под водной пеленой. Главное — он счастлив больше, чем любой другой. У него рядом любимый омега и скоро на свет появится их чадо. Их драгоценный сынок! И БанЧан никогда и никому не даст этих двоих в обиду. Даже, если это будут его родители. С ними, если они не захотят принять его выбор, Кристофер был готов разорвать любые отношения. Плевать на репутацию, плевать на кровное родство, — он свою семью в обиду не даст! А Феликс, теперь уже новоиспеченный жених Бана, и их сынок — его семья. Его сила и опора. Они те, кого альфа будет любить и превозносить всегда, несмотря ни на что. — А Хо будет моим свидетелем! — радостно выдыхает Феликс, рассуждая о их небольшой, но очень уютной церемонии на берегу моря. Они уже всё решили: свадьба будет до рождения ребенка, чтобы малыш родился в полноценной и официально зарегистрированной семье, — Ты же попросишь Мистера Хвана стать твоим свидетелем? Это будет так символично! Ну пожа-а-алуйста. — Ты тоже понял? — рассматривая надутые губки жениха, спрашивает Бан, после чего сразу чмокает желанный бантик, хитро улыбаясь, — Конечно попрошу. Ради тебя — что угодно. — Фе, как сладко, — скорчив отвращенную рожицу бекнул омега, после чего сразу же улыбнулся и лег на грудь альфе, — Конечно же понял. Я ж не слепой. Это они дураки! Думают, что умеют хорошо скрываться. Пф… Ага, шпионы фиговы. Пара заливается веселым смехом в унисон друг другу, который после утопает в сладком тягучем поцелуе. Им некуда спешить, у них еще целая вечность впереди. Уж это Феликс знает наверняка, а в таких вещах он никогда не ошибается.