Мистер Хван

Пациенты Центральной Сеульской больницы в явном недоумении пялились на странную парочку. Злой Минхо вилял по окрестностям так, словно провел здесь не один день, чем натолкнул Хвана на странные мысли. Рука старшего скованна в крепкие тиски из пальцев юноши, а длинные ноги почему-то не поспевали за быстрыми шагами. Вся ситуация в принципе смущала альфу своей недосказанностью и невыгодным положением перед возлюбленным. Но Минхо же даже не подозревал о своей ошибке и о том, как сильно прошляпился, появившись перед Хёнджином в подобном виде, да еще и протаскивая его к одному только омеге известному переулку. Так жестко не палился ещё никто за всю историю Кореи. О существовании небольшого переулка за больничным парком омега узнал от милой Чеён, медсестры с его отделения. Там Минхо стрельнул две, ну может четыре сигареты за весь период пребывания в лечебнице, а после забил, так как идти туда не близко, а на территории больницы курить нельзя. Да Ли вообще, как бы курить нельзя, но он упрямый: хочу, значит — буду. Медики собирались в закоулке так же втихаря от начальства, а пациентов там почти не водилось. Минхо показали путь исключительно за красивые глазки и хорошо подвешенный в нужный момент язык, и влиться в компанию спасающих жизни людей у него получилось с первого раза, так что омегу не прогнали. Ровно до того момента, пока доктор Ян, лечащий врач Минхо, не поругался со всеми и за шиворот не притащил младшего обратно в палату. Студент яростно ударил кулаком по стене прямо рядом с лицом Хёнджина, когда они наконец-то достигли пункта назначения и младший припечатал альфу спиной к кирпичному заслону. Глаза омеги горели нешуточным огнем ревности. Казалось, он прямо сейчас готов вернуться в больницу и еще пару раз всечь неизвестному громиле, который так по-свойски закидывал свои лапы на ЕГО Хёнджина. Одна только мысль об этом коробила омегу, заставляя правый глаз нервно дергаться. — Развлекся? Отдохнул?! — тихий рык постепенно перерастал в крик. Минхо закинул голову вверх, чтобы смотреть прямо в глаза альфе, и скривился в ухмылке сквозь слезы, — Кинул меня, свалил куда-то, нашел какого-то пидора, а теперь смотришь своими глазищами, будто я тебе сказку о сношающихся единорогах рассказываю! Ебнулся там, в своей Японии, да?! Хёнджин смотрел прямо в глаза возлюбленному, пытаясь проследить за ходом его логики, и, если честно, сильно поражался лаконичностью посылаемой мысли, зашифрованной нецензурной бранью. Хван даже готов был бы поставить ему автомат по своему предмету, если бы все еще преподавал, но вместо этого он покорно ждал. — Знаешь, что?! А вот хуй тебе, а не любовник! Думаешь, я тебя отпущу, и ты будешь спокойно со всеми трахаться? Обойдешься! Я столько натерпелся не для того, чтобы так быстро сдаться. Ты — МОЙ, и больше ничей, усек? А если еще раз увижу кого-то рядом с тобой, мистер Хван, вам обоим настанет пиздец. Хочешь знать, какой? Нет? Ну и правильно, — слова, словно пули из автомата Калашникова, вылетали изо рта омеги, не позволяя вставить Хёнджину и слова. Всё, что оставалось старшему — стоять и кивать, а Минхо в этот момент разрисовывал в своем воображении картинки того, как расчленяет труп любовника Хвана, после чего жестко нагибает и самого виновника, чтоб неповадно было. Резко, больно, без смазки. Может хоть тогда поумнеет? — Закончил? — дождавшись небольшого перерыва в потоке слов, спросил Хёнджин, наблюдая за опустившейся макушкой — Нет! — вновь подняв голову, сказал Минхо, — Не смей блять больше так исчезать, понял?! Ты был мне нужен! — Во-первых, не накручивай себя лишний раз. Мне не семнадцать лет, чтобы бегать от одного партнера к другому, а тридцать. Я хочу семью, детей и дом с белой ебаной оградой по периметру. Хочу, чтобы ты звал нас к столу в милом розовом фартуке. Я хочу быть с тобой, и отпускать меня никуда не нужно, потому что уходить я и не собирался. Во-вторых, ты бы блять принюхался для начала! Чан — альфа. При чем, он помеченный альфа! Мы дружим чуть ли не с пеленок, и я скорее в монастырь уйду, чем посмотрю на него в романтическом плане, — ладони альфы легли на раскрасневшиеся щеки младшего, а нежные пальцы аккуратно стирали крупные капли слез, непроизвольно стекающих мокрыми дорожками по лицу. Конечно, Хван не знал, что из-за лекарств Хо стал хуже чувствовать ароматы окружающих, и что пройдет побочка только через несколько дней. Но Ли и не собирался об этом сообщать возлюбленному. Не сейчас по крайней мере, — В-третьих, мне очень сильно интересно, что мой омега делает в больнице, и почему я об этом нихера не знаю? Мелко вздрогнув, Минхо сделал шаг назад, обнимая себя за плечи и нервно улыбаясь. — А, так это твой друг… Неловко вышло, пойдем тогда, я извинюсь перед ним, как подобает, а то врезал ему ни за что, — парень собирался было уйти, но крепкая рука Хвана схватила его за запястье и припечатала к своей груди — Успеется еще, а сейчас не уходи от темы, Минхо. — Знаешь, Хёнджин, я по тебе так скучал! Это просто невыносимо — ждать твоих сообщений и звонков. Не уезжай больше от меня так далеко, — обхватив руками талию профессора, прямо в грудь старшего пробурчал омега. — Ли Минхо, ещё одна выходка, и я пойду в больницу и найду ответ на свой вопрос самостоятельно. Но учти, если я найду там что-то более опасное, чем рядовая проверка здоровья, — наклоняясь в уху возлюбленного, Хван буквально прошептал, — Я привяжу тебя к себе и буду лечить до тех пор, пока твои показатели не будут лучше, чем у космонавтов перед полетом. Ты же понимаешь, что тогда тебе придется забыть о сигаретах, о зубрежке до трех часов ночи и прочем бреде, да? Все по режиму: спать в десять часов и секс только во время течки. — Ты блять гребаный садист, Хван ебаный Хёнджин! Секс то за что уменьшил?! — попытка оттолкнуть альфу была провалена с первого же раза. — Чтоб не повадно было. Рассказывай давай, — раскачивая хрупкое тело, сжатое в крепких объятиях, из стороны в сторону, спросил Джин. — Ну, — осторожно начал младший, — я упал в обморок, и Чан с Феликсом привезли меня в больницу. Сейчас всё хорошо, честно! — Это всё? — настороженно остановившись и упрямо уставившись на возлюбленного, задал вопрос альфа, — Из-за чего ты потерял сознание? — Фуух, — собраться с силами не получилось, но Минхо всё равно выпалил всю правду, наблюдая за реакцией напуганного альфы, — Понимаешь, так вышло… Помнишь те лекарства, что я пил, чтоб запах уменьшить? Так вот, я выпил их немного больше нормы, и… В общем, из-за передозировки и стресса от того скандала, меня схватили спазмы в животе. Не так сильно, чтобы волноваться, но… — Но ты упал в обморок? Я же просил правду. — Ладно, сильные спазмы, но я терпел! А потом Чонин взял у меня анализы, и… — Чонин? — Мой лечащий врач. В общем, по анализам я… — парень замолк. Пару минут он просто молчал и громко дышал, чтобы успокоиться и перестать плакать от собственной ошибки. Хёнджин же больше не перебивал глупыми вопросами и ждал, — Я глупый, Хёнджин. Я очень-очень глупый! Своими же руками чуть не уничтожил всё то, чего еще нет даже! А могло и не быть, ты понимаешь?! Хван молча кивал. Страшные подозрения подкрадывались, словно лиса к добыче. Верить в них совсем не хотелось. Его мальчик так настрадался, сколько вытерпел, а альфа в это время рылся в бумажках и отсиживался на деловых встречах в ресторане… Нет, этого он себе не простит уж точно. Хёнджину даже представить страшно, какие муки перенёс Минхо, как тому было больно и одиноко, как он хотел увидеть лицо любимого, хотя бы голос услышать, но альфа, как трус, убегал, думал, так будет лучше. Ему думать, видимо, вредно, и в этом он сам убеждается уже не первый раз. Он мог быть рядом тогда, когда все началось, поддержать, утешить. Быть может, если бы старший не уезжал, ничего бы не произошло, и феромоны альфы заглушили всю побочную реакцию. Но ничего уже не вернуть. К сожалению, всё произошло так, как произошло, и Хвану остаётся лишь утешительно сжимать любимого в своих объятиях, дарить нежные поцелуи в подрагивающую макушку и нежные щёчки, показывая то, что Хёнджин здесь, рядом, он пришёл к нему, как и обещал. Он больше никогда не уйдёт, потому что любит Минхо больше жизни. — Мне сказали, что я почти лишился возможности иметь детей, — наконец выдохнул Ли и посмотрел возлюбленному прямо в глаза. Тот на секунду замер, но не оттолкнул, а лишь прижал омегу ещё ближе к себе, — Я почти убил нашего планируемого ребенка. Я почти лишил нас маленького счастья, маленькой копии нас самих. И все из-за глупой упрямости. — Ты бесплоден, Минхо? — альфа осторожно положил ладонь на щеку омеге и нежно погладил, — Хотя это не важно! Я в любом случае не оставлю тебя. — Нет-нет! Чонин сказал, что я иду на поправку. Я ему верю. Сегодня взяли повторные анализы после курса лечения, — Минхо мотал головой, убеждая то ли возлюбленного, то ли себя, — Там все хорошо, я чувствую это. Я очень надеюсь на это… — Курс? Сколько ты уже лежишь в больнице?! — С твоего исчезновения примерно. Я пару дней был в отключке, — Минхо бормотал прямо в грудь Хвану. Очередная волна самоуничтожения накатила на альфу с ещё большей силой. Он не был рядом. Он уехал, исчез. А его парень страдал, мучился, — Но не важно. Теперь объясни мне, что ТЫ делаешь в больнице? — Моему отцу стало плохо. У него итак слабое здоровье, а тут бац, подхватил простуду и слег, — перебирая локоны волос на любимой голове, как-то слишком грустно объяснил Хёнджин, — Из аэропорта сразу сюда поехали. Прости, что не был рядом с тобой. Если бы я знал, первым же рейсом прилетел. — Поэтому я и не сказал. Всё хорошо, это уже не так важно. Так твои родители сейчас здесь? — Да, а что? — Нет, ничего. Нам нужно идти, чтоб нас не заметили, — выкрутившись из крепкой хватки, нервно пробормотал Минхо. Омеге очень страшно встречаться со старшим поколением Хван. Ли ведь прилично так младше Хёнджина, да еще и его студент, а значит — он далеко не завидная партия для замужества. Альфа же догадался о переживаниях парня и тихо посмеивался над метаниями возлюбленного, следуя за ним по пятам. Уже возле входа в больницу он взял ладонь омеги в плен своих пальцев и пресек любую возможность высвободиться. Он знает, что нужно делать. Минхо искренне недоумевал, почему лифт остановился не на его этаже и почему этот столь знакомый парень с красной от удара щекой так лыбится. Где-то в тот момент, когда дверь в палату открывалась, до Ли медленно дошло происходящее и он попытался развернуться и убежать. Но, как итог, он лишь улыбается и отвешивает глубокий уважительный поклон статной паре в преклонном возрасте. «Что я тут делаю? Блядский Хван Хёнджин!» — Папа, отец, знакомьтесь, это — Ли Минхо, — придерживая младшего за талию, Хёнджин слегка подталкивал его вперед, — Мой истинный омега. — Что? — в один голос прикрикнули трое присутствующих. В этот момент Минхо наконец осознал, почему аромат только Хёнджина проникал в легкие омеги, тогда как остальные начисто стирались с рецепторов. Ясно, из-за чего течка с этим мужчиной дарит такие яркие ощущения. Причина этой необъяснимой тяги друг к другу — истинность. Это доказала даже их первая встреча в клубе. Они нашли друг друга не случайно, и, если бы Ли перестал принимать те дурацкие таблетки, он бы осознал это гораздо раньше. Но Минхо даже рад, что ни о чем не знал, ведь это значит, что его чувства искренние, чистые и не основаны только на животном инстинкте. Он любит Хвана всем сердцем, даря отношениям каждую частичку себя. Омеге не важно где, как или почему, парень всегда будет на стороне старшего, поддержит и успокоит. — Приятно с вами познакомиться, меня зовут Минхо. Позаботьтесь обо мне! –еще раз глубоко поклонившись громко воскликнул омега. Папа Хёнджина слегка подпрыгнул от неожиданной громкости, после чего звонко засмеялся. Такой же чистый и прекрасный звук, как и у сына. Хо наслаждался им, не замечая того, как его собственные губы растягиваются в улыбке. — Приятно познакомиться, Ли Минхо. Позаботься о нашем сыне так, как не смогли этого сделать мы, — Хёнджин был тронут, но не смог сдержаться от по-детски обиженного хмыка, из-за чего получил подзатыльник от младшего, — Джинни, он мне уже нравится! Что думаешь, Хёнсок? Отец Хёнджина выглядит почти в точности, как сын, это Минхо отметил сразу, как только вошел в комнату. Единственное разительное отличие — морщинки вокруг глаз и уголков рта, а также уставшие, почти безжизненные глаза, переполненные скрытой нежностью к своему чаду. Ли сразу понял, что мистер Хван старший не хотел обидеть сына, это была скорее воспитательная мера. Так сказать, обряд, который обязан был пройти каждый, чтобы стать самостоятельным и независимым. Хёнджин справился. Больничная пижама совсем не подходила стилю статного альфы и резала глаза, и Ли уверен, что ему и самому совсем не нравится ни одежда, ни само нахождение в лечебнице, но противиться нет смысла. Папа-омега же выглядел шикарно для своих лет: аккуратно выглаженные черные брюки со стрелками, которые боже мой, любой бы запарился выглаживать, белый джемпер и бежевый кардиган. А завершал всё прекрасный легкий, почти незаметный макияж и укладка. Если бы Минхо не знал примерный возраст папы Хёнджина, он подумал бы, что тому лет 35. Глава семьи слегка приподнялся на кушетке, подозвал ладонью Минхо к себе и терпеливо ожидал действий омеги. Все молчали. Никто и не подозревал, что, как только младший окажется возле кровати больного, его крепко обнимут сильные пожилые руки, ободрительно похлопывая. Хо отошел в иной мир на мгновение, но сразу после этого аккуратно ответил на объятия. — Пожалуйста, не давай ему плакать. В детстве он часто рыдал по пустякам, — тихо, словно самый главный секрет во всем мире, шептал Хван Хёнсок, — Джин у меня один, а я старый дурак, так что ко мне он вряд ли придет за помощью. Поэтому будь с ним рядом, не бросай. Я дам тебе всё, чего только захочешь. — Мне действительно кое-что нужно, — ответ Минхо удивил альфу, ведь он верил в искренние чувства. Но что ж поделать, он даст всё, что нужно для сына, — Поговорите с ним. Это всё, чего я хочу. Да и вы, я уверен, тоже… — Думаешь, выслушает? — А вы попробуйте. Кто не рискует, тот не пьет шампанское! — Мне нельзя шампанское, — все так же тихо проговорил альфа. — Мне тоже… — Ты беременный? — Пока еще нет, но это временно. — Хорошо, я понял. Была, ни была.

***

Разговор длился приличное количество времени, но торопить отца с сыном никто не собирался. Омеги же в этот момент пили кофе в кофейне на первом этаже больницы, активно болтая о Хёнджине, учебе, да и жизни в целом. Так Минхо узнал несколько советов о том, что много воды на ночь пить не стоит, как и злоупотреблять раменом, если не хочешь светить на следующее утро перед всеми опухшим лицом. А ещё, лучше выбирать кардио нагрузки, чем силовые, если не хочешь превратиться в гору мышц. И тому подобное. В общем, и там, и там жизнь била ключом до звонка на телефон омеги. Результаты анализов готовы. Чонин долго тянул, говорил, что всё лечится в наше время, всё можно исправить, а после и вовсе сказал, что уж лучше он просто принесет конверт, и они все вместе откроют его, чтобы понять судьбу младшего. Собрались они возле палаты старшего Хвана. Ян под предлогом важного врачебного процесса ворвался в палату прямо в момент теплых отцовских объятий, рассказывая всю суть происходящего. Хёнджин трясся не меньше Минхо, это Ли чувствовал спиной, когда тот обнимал его, прижимая к своей груди. Ждать не мог уже никто, но и осмелиться разорвать конверт тоже. Напряженная тишина и звук тикающих часов бесили жутко. Первым не выдержал Чанбин. Он просто подошел к столу и схватил судьбоносную бумагу, слегка помедлил, но все же вскрыл конструкцию и достал свёрток. Минхо читал по глазам: Бин прошелся по тексту 4 раза перед всеобщим оглашением, но на его лице не было облегчения или жалости. Омега не понимал ни.че.го. — По результатам полного анализа биологических материалов пациента Ли Минхо, можно делать ряд определенных выводов: … — Чанбин зачитывал понятные только Чонину термины, а остальные дожидались главного заключения, решающего судьбу дальнейшего лечения Минхо, — Таким образом, Ли Минхо, поступивший в больницу с гормональным сбоем на фоне применяемых препаратов… здоров. Я поздравляю вас, ребята, судя по всему, будут у нас всех маленькие Хванята! Больше Минхо не слыша ничего. Он сделал это. Он всё же смог. — Поехали домой, — тихий шепот Хёнджина — всё на чем Ли сосредоточился с таким трудом и медленно кивнул в согласии, растекаясь в теплой улыбке. У них будут дети, родители одобрили их отношения, им не мешают никакие сторонние романы, а чувства крепчают с каждым днем всё больше и больше. Они тонут друг в друге. Они любят и точно будут счастливы.