***
Время до суда Крис провёл у Люси. С утра ей стало намного лучше, и это не могло не радовать. Она отнеслась к этому спокойно, а вот шериф так воодушевился, что пообещал ей большого плюшевого медведя и торт, как только её выпишут. Врач сказал, что к обычной жизни можно возвращаться уже завтра-послезавтра при условии маленьких нагрузок. Люсинда поникла. Ей не в радость были все эти ограничения и запреты. Не в её стиле было сидеть на месте, когда где-то что-то происходит. Она из дому сбежала, только бы не быть послушной девочкой. В ней Кристофер находил знакомый блеск, и с одной стороны это было так иронично сравнивать напарницу с родным сыном, а с другой, страшно из-за её рассказов о прошлом. Успокаивало, что Робби уже пытался убежать, но вернулся. Значит этот этап пройден. Крис надеялся, что такого больше не произойдёт и дальше он будет послушным. А то следить ещё и за ним день-ночь было не заманчивой мыслью. Вспомнив о суде, Люси сама выгнала мужчину из больницы. Ему следовало подготовиться, узнать, какого формата будет процесс. Пришлось послушаться помощницу. Другого варианта не было. Пусть как он ненавидел все эти процессы после раскрытия, но работать нужно было, а убегать от этого было не в его стиле. В суде, конечно, не поумничаешь, не станешь спорить и доказывать так, как он любит это делать с национальной полицией, или непрофессионалами. Судей же это чаще всего не впечатляет, и Крис может оказаться за дверью. А в его положении, это было бы унизительно. Люси об этом тоже напомнила, поэтому пришлось покинуть её и поехать по делам. Дорога, как назло показалась быстрой, и стоило мужчине высунуться из машины, на него тут же накинулся Брайан. Утренний свет на открытой местности резал глаза, а разлетающееся бежевое пальто практически сливалось со зданием суда, что возвышалось над ним. Солнце палило так, что, если бы не холодный ветерок, можно было забыть, что уже октябрь. – Мистер Роуз, Вы задержались, мы уже думали, что делать. Люсинда ведь в больнице, – взволнованно пролепетал Брайан и поспешно позвал за собой, по высоким лестницам шерифа. – Мистер Мейсон не звонил Вам? – Ты про Джона? Нет. Мне вообще никто не звонил. – Не правильно как-то вышло. Ну да и ладно, сейчас не поздно, – отмахнулся Брайан, когда она подошли к массивным дверям. Парень открыл их, и они с Крисом проскочили внутри, большими шагами направляясь в большой зал. – Миссис Кларк признали невменяемой. Психиатр сказал, что у неё одержимость, и даже какая-то начальная стадия паранойи и шизофрении. В общем, не скупой букет. Жалко старушку. – А людей, которых она убила, не жалко? – с грустной улыбкой спросил Кристофер, покосившись на, поспешно шагающего чуть впереди Брайана, который то и дело поворачивался к шерифу, чтобы тот не говорил с его спиной. – Жалко, конечно, но ведь она не так уж и осознанно это делала, учитывая состояние, в котором пребывает, – оправдался парень и смутился. Он не знал, что хочет слышать от него начальник, и боялся показать себя как-то неправильно. – Не волнуйся, сынок, – улыбнулся Крис, похлопав сзади по плечу Брайана и обогнал его, заходя в зал суда. – Я просто пошутил. Парень чуть замер, но потом догнал, облегчённо качая головой. – Ну и шуточки у Вас, шериф. Без Люси сидеть в одной комнате с миссис Кларк было ужасно. Внутри перемешались такие непонятные и сложные чувства, что, если бы Кристофер стал искать им объяснение, вероятно, он бы пропустил весь судебный процесс. Сводила с ума мысль о том, что сидящий почти напротив него человек довёл его друга до больничной койки, и к своему же счастью, не до могилы. Крис не был злопамятным человеком, но когда дело касалось дорогих ему людей, мужчина слетал с катушек. В это утро ему пришлось держать себя в руках, да и улучшение состояния Люсинды значительно смягчало настрой шерифа. Если до больницы он выходил с целью раскидать всех в этом суде к чертям, поставить на свои места и высказать всё, что думал, то сейчас, он вполне спокойно сидел, ожидая, пока все эти формальности закончатся и он пойдёт покупать чего-нибудь вкусного для Робби. Вечер с сыном, тем более после того, что они оба пережили днём ранее, привлекал его куда больше, нежели суд над старушкой. Он так спокойно пересказал всё, что случилось в доме миссис Кларк, как сам не ожидал. Сорвался только на сдержанный крик, когда описывал, как напарница, в полуобморочном состоянии привязывала женщину, рискуя собой, только бы не позволить кому-то ещё умереть. Сорвался, потому что страх вызывало это нездоровое рвение к вершению закона и порядка. Этот блеск он видел и в Робби, от чего становилось только хуже. Он ведь и сам был таким – несдержанным перед приключениями, легко ломающимся тягой к справедливости. Порой выстоять, даже перед последствиями, потому что это справедливо – накосячил, отвечай. В этом аспекте, Робби был схож больше на мать. Он не принимает свои ошибки, до последнего доказывает то, что прав, даже когда знает об обратном. Люси такая же. Хотя, быть свидетелем её рискованных, или же глупых поступков, Крису не доводилось, и он очень надеялся, что не придётся в будущем. – Ситуация не из худших, – уверенно перешёл к выводу Крис. – Обидно то, что достойного оправдания деяниям миссис Кларк, я так и не услышал. Очистка города? Это звучит так же бредово, если я прямо сейчас скажу, что лечу в космос. С пресечением преступности я разберусь и сам, мне не нужны "помощники". Надеюсь, это ясно. На этом, полагаю, наши пути с этим делом расходятся. Сказать мне больше нечего. После расследования, у Кристофера и правда были двойственные чувства: с одной стороны он восхищался задумкой, а с другой – очередной психопат. Что ж, может и к лучшему, но возвращаться и мусолить дальше это дело, мужчина не хотел. Он не видел ничего неясного. Сплошное разочарование. Но, своё обаяние и настроение он, судя по всему, передал небольшой публике. Иначе объяснить то, что тихоня Брайан, практически собирался аплодировать при завершении дачи показаний шерифа, Крис не мог. Закончилось всё быстро. Скованную наручниками миссис Кларк повели через весь зал, остановив только на минутку перекинуться парой слов с сидящим в зале мужчиной лет тридцати пяти. Внук, вероятно. Теплом им, ожидаемо, обменяться не дали. Мужчина только печально качал головой, по виду разочарованный, что так всё случилось. Он не знал о деяниях бабушки, видно было, что внутри от этого болело. Крис подошёл к нему сразу, как увели женщину. Вежливо пожал руку, представившись. Грустный мужчина не скрывался. – Моё имя Джек. – Вы уж простите, Джек, что перевернули жизнь вашей семье. Работа такая. – Не Вам извиняться, – покачал головой мужчина, растворяя сомнения. – Это я не уследил. Нужно было не оставлять её, зная, что с психикой не всё хорошо. – Не корите себя, Вы не могли знать, что такое случится. Говорить долго они не стали. Обмен любезностями – не по части Кристофера. Он был очень рад, что суд окончился, уложились они в два часа, и пусть это немалое время, но факт того, что все они его пережили, ни мог не радовать. Уже на выходе его нагнал Брайан, попросив задержаться, так как с новым шерифом хотел иметь честь знакомиться судья Моррисон, и Крис, проклиная то на чём стоял, поплёлся обратно в обожженное солнцем здание. Мужчина хотел было схитрить и попросить молодого полицейского обмануть судью и сказать, что шерифа и след простыл, но это было бы очень некрасиво. Пришлось задержаться. К счастью, никто отнимать его время не собирался. Мистер Моррисон только пожал руку Крису, похвалил его и пообещал, что когда-нибудь он хочет пропустить с ним по стаканчику чего-нибудь крепкого. На этом разошлись. Смысла в новом знакомстве Крис не видел, хотя быть в хороших отношениях с судьёй, идея не из плохих. Всё же, выпить вдвоём как-то следует. На сей раз, мужчин вылетел из здания городского суда со скоростью, убегающего с места кражи енота. Ему ещё на работу съездить нужно было, заполнить документацию, досье по делу миссис Кларк. С этими формальностями он хотел разобраться, как можно скорее и уехать с отдела, хотя бы с наступлением темноты. Не будь он от части прокрастинатором, выполнил бы работу за часа два, но каждый раз, когда дело доходит до письменной части, Крис сдавал позиции. Он мог прошататься где-то, посмотреть сериал, почитать ужасно скучную книгу, только бы оттянуть обязанность. Неосознанно это выходило. Ему казалось, что так он черпает вдохновение, только было бы для чего. Сегодня же, Кристофер постарался закончить со всем поскорее. Он хотел вернуться домой, волновался за Робби. На сообщения с вопросами о самочувствии и настроении, юноша отвечал сухо, и мужчина не стал навязываться, звонить и узнавать, не обманывает ли его сын. Хотя очень хотелось. После вчерашнего, волнение рождалось от каждой секунды игнорирования его сообщений. Сердце останавливалось каждый раз, когда над строкой ввода текста мелькало "печатает...". А потом одно ничуть не информативное "нормально"; "поел"; "лежу". Он ведь подросток, думает, наверное, что отец пишет это из-за недоверия, или чтобы подонимать, будто у него дел других нет. Будто сидит в кабинете, имея кучу документации и не может найти себе места, так хочется помучать ребёнка. Крис очень надеялся, что Робби так не думает, но и исключать не мог. Он ведь волновался просто. К пяти вечера, Кристофер освободился. После выполненной работы чувствуешь себя всемогущим, и он уже не исключал того факта, что есть вещи, на которые он не способен. Теперь можно было со спокойной душой ехать домой, только по пути прикупить чего-нибудь, порадовать ребёнка. Пицца показалась хорошей идеей, а дома можно будет открыть по баночке пива. Робби будет доволен, он любит, когда его чем-то балуют, всегда радуется. Редко случалось, что настроение у него настолько ужасное, что ничем не поднять. Но в этот день, вряд-ли оно таково. Крис верил, что не промахнется. Кристофер припарковался на углу Эдвардс и Кейнс-стрит у фонарного столба, вышел из машины и глубоко вдохнул полной грудью. В воздухе отчётливо пахло свежей выпечкой и древесной корой. Провинциальные ароматы со всех ближайших домов проносил, вместе с опавшими листьями по всей округе, осенний ветер. Небо вдалеке коснулось оранжевым заревом длинной дороги, а верхушки деревьев утонули в глубокой тени. Над головой уже появилась заметная луна, прохожие спешили загадывать свои желания на первую звезду на небе. Мерцающий маленькие крапинки загорались на глазах, словно художник выборочно ищет место, где новая точка будет казаться красивей. Наблюдать за этим хотелось долго, но в нос врезался аромат сыра и оливок, и это отвлекло. Мимо машины прошёл уставший после долгого дня доставщик с двумя картонными коробками. Крис вспомнил, ради чего приехал. Перебежав неширокую дорогу, мужчина поднялся по единственным трём ступенькам зелено-бежевого здания с большим изображением пиццы на откосе крыши. Дверь издала приятный скрип и Крис переступил порог. Внутри было всё такое же, как и снаружи – старое дерево, требующее ухода в виде покраски, небольшие окна, приглашённые нотки старого рока. На стенах висели картины, с аппетитом поедающих разноцветные треугольники пиццы людей, на тёмном полу стояли одинокие столики, и только за одним, где-то в углу сидела молодая русявая девушка, спрятавшаяся за экраном чёрного Lenovo. Из-за крышки блеснули только два серых глаза, зрачки расширились, и казалось, что она следит так за каждым посетителем. Когда мужчина отвернулся из того же угла послышался стук клавиатуры и он облегчённо выдохнул. – Гавайскую и что-нибудь с маслинами, но без помидор. – Полчаса. Ждать здесь будете? – Нет, заскочу через время. Молодой кассир непринуждённо кивнул, взял со столешницы только что сделанный чистый американо, отнёс в угол комнаты. Судя по всему тут и кофейня, но Крис хотел пройтись, или ещё заманчивой показалось, зайти в книжное кафе напротив. Узнать получше здешние заведения и места, было хорошей идеей. С его нынешней работой, следовало быть в курсе всего, что происходит в городе. Под пристальный взгляд девушки за столиком, мужчина вышел из пиццерии, поспешно, по привычке, перебежал дорогу и с готовностью посетить достаточно людное место, потянул на себя дверь. Над головой пропела музыка ветра и затихла ровно через три секунды. Внутри было тихо, светло. Люди сидели за столиками, у самой дальней стены стояли стеллажи из тёмного дерева, с книгами. В кресле рядом с ними сидел мужчина средних лет с чашкой чая и каким-то сочинением в руках. Через мгновение он сменил чашку на автоматическую ручку-перо и стал что-то исправлять. За барной стойкой стояла белоснежная женщина, лет тридцати пяти, в красно-белом клетчатом фартуке и жестяной туркой в руках. Она была такой светлой, омытой ангельским блеском, что дыхание задерживалось. Волосы струились до лопаток, такие мягкие, а с тем и чуть пушистые, как казалось со стороны – белые, как снег, будто усыпаны холодной крошкой. И глаза, словно две капли чистейшего океана, покрытого льдом в сильнейший мороз; узоры на стекле. Кожа её была чуть живее цвета волос, но с тем казалась тёплой, мягкой, будто, если коснуться щеки одним лишь пальцем, она рассыпется, как горстка снега. На бейджике красными калиграфическими буквами было выведено "Рене", и Кристофер от чего-то почувствовать неистовое счастье от того, что прочёл это имя, словно в жизни не слышал его, и в тот момент прозрел; словно прочёл нечитаемое. – Что будете заказывать, шериф? – раздалось и отозвалось в голове эхом. Голос мягкий, но с тем и уверенный, холодный. Взгляд начитанный. Она смотрела так, будто всё о нём знает, будто о всех всё знает. Это завораживало больше всего. – Средний американо, – еле выговорил мужчина. Он хотел, чтобы это получилось уверенно, но что-то явно пошло не так. Почему-то перед этой женщиной он почувствовал себя слабым. Он сел за стойку, ожидая следующего вопроса. – Крепкий, помягче? – Крепкий и без молока. – Сахар? – Нет. Рене тут же закрутилась у кофе-машины – взяла с полки чашку, подставила под тёмную струйку. Отдельной машинкой добавила пены и нарисовала на ней семиконечную звезду с характерной надписью "Sheriff". – Новости смотрите? – спросил мужчина, когда перед ним поставили керамическую чашку. Вопрос, как она поняла, что он шериф, не покидал его. – Нет, не люблю их, с чего Вы взяли? – А откуда же знаете, кто я? Спросил Крис по-доброму, явно ожидая ответа. Он ждал, что женщина сию минуту вынесет что-то сверхоригинальное, но она только упёрлась одной рукой о столешницу, второй о свой бок, а глазами, как-бы намекающие покосилась на грудь Кристофера. Мужчина обречённо прикрыл глаза – показать поражение он не побоялся. Это и правда было ужасно неловко. Он явно устал, раз позволил себе – детективу, а значит очень внимательному человеку, упустить такую деталь, как значок. И если бы он подумал, что устал от работы, то нет, скорее подкосили последние события и слишком сильное волнение, что до сих пор не отступало. – Кажется, Вы себя загоняли. Сложная работа? – шутя спросила Рене, наблюдая не лучшее состояние, со стороны сильного мужчины. Крис сделал глоток кофе, обжигая кипятком, вдруг подошедший к горлу ком. Вспоминать прошедшие день и ночь, было нереально сложно. По большей части от того, что он дважды почувствовал, что может потерять дорогого ему человека. – Сложная работа быть отцом. Рене улыбнулась. Она ожидала увидеть перед собой самоуверенного и чуть заносчивого человека, нежели нечто противоположное. Ну что ж, в своих выводах, что большая редкость, она ошиблась. Донимать вопросами, женщина больше не стала. Кристофер и правда выглядел уставшим и слегка подавленным, будто испитым почти до самого дна, но там, на глубине, ещё оставалось что-то тёрпкое, полусухое белое, что мотивировало, открывало новое дыхание и давало причину просыпаться ежедневно. Те несколько глотков, судя по всему, были для него настолько дороги, что он никогда и никому не позволит их испить. Минуты летели долго, и Крис уже успел полюбить этот день за свою тишину и покой, только вот, сам день не пошёл навстречу. Словно из ниоткуда, будто кто-то резко сделал перевес на весах добра и зла в сказке, в кофейню ворвался мужчина с маской на глазах и тяжёлым пистолетом. – Малейшее движение, пристрелю! – проревел незнакомец, прицеливаясь на белокурую женщину. – Доставай деньги и клади в мешок. – он кинул перед ней бесформенную ткань. Рене мельтешить не собиралась, и если бы Крис не умел читать людей по скрытым приметам (задержка дыхания, напряжённая челюсть...), то, вероятно, подумал бы, что женщина и правда не боится, но всё же, бесчувственной она не была. Люди попрятались за стульями, столами, стеллажами, и Роуз не выдержал – выхватил из кобуры рабочий пистолет и, соскочив со стула, наставил дуло на "не вежливого посетителя". – Опустите оружие! Но этого оказалось мало. Уже спустя мгновение окно по правую сторону от Криса прогремело, и через осколки разбитого стекла, в кофейню влетел ещё один, точно так же одетый человек. Пока внутри разгоралась ярость, а руки послушно меняли траекторию, по щеке что-то ударило, рассекая её. Второй бандит вытащил пистолет, наставляя его на Криса. Такого поражения Роуз не терпел со времён своих ранних расследований. Всё произошло так быстро, что мужчина и одуматься не успел, прежде чем осознать, что под прицелом сейчас не только он, но и Рене, которая спокойно могла бы выполнить просьбу грабителей, и не моргнуть. Она всё-таки потянулась к кассе, уже открывая её, как сзади послышался знакомый щелчок, и оттуда же низкий голос: – Эй, умник! Остынь! Мужчина, что до этого сидел спокойно, распивая чай, и работая над чем-то своим, тут стоял, вооружённый, наставляя дуло на второго бандита. Картина была странной, так как тот второй всё ещё держал под прицелом шерифа. Крис же, по цепочке не отводил дуло от первого мужчины, а тот от Рене. Что делать в такой ситуации, думать нужно было быстро, так как неизвестно, с кого начнётся эта русская рулетка. И Роуз не растерялся. Коротким кивком он проинструктировал Рене – она поняла его сразу – пригнулась, позволяя шерифу совершить решающий выстрел. По кофейне пролетел грохочущий звук, выбивший из рук первого грабителя пистолет, а за ним раздался и второй. Мужчина из дальней части большой комнаты повторил действия шерифа практически мгновенно, не позволяя второму мужчине в маске одуматься. Рене тоже не усидела на месте, перепрыгнула через стойку, успевая поднять с пола два потерянных пистолета, а сама отошла подальше от мужских разборок, так как дело пошло в рукопашную. Открывать огонь Кристофер не стал, он никогда не делал этого, когда была возможность разобраться чуть гуманнее. Правда после первого удара по лицу со стороны грабителя, желание изменить своему принципу, всё-таки возникло. Благо, незнакомец, что помог ему, оказал поддержку ещё раз, размазав второго мужчина по полу, заводя руки ему за спину. Как так получилось, что Крису не удалось сделать это первым, он не понял, но всё же, поборясь ещё с пару секунд, шерифу, всё же удалось повязать противника. Их обоих мужчины затолкали в машину, Кристофер закрыл её, а сам обернулся к спасителю. – Вы очень помогли мне, не знаю, что случилось, если бы Вы не оказались там. – Не нужно думать об этом. И благодарить стоит не меня, – ухмыльнулся мужчина, будто что-то сам осознал в тот момент. – Меня лишь попросили посидеть тут какое-то время и подождать... – Колин! – из пиццерии напротив выбежала русявая девушка с черным большим портфелем, что был, казалось, больше неё самой, и активно махала мужчине рядом с Крисом. – Нам пора. – сообщила она, и друг, что старше неё почти в трижды, лишь на прощание кивнул шерифу и они вместе пошли по длинной дороге, растворяясь в пустоте. Девушка словно не из мира их была, будто погостить приехала и исчезла, как в зазеркалье. Обдумывать это мужчина не стал. Ему хотелось дождаться пиццы, отвести в отделение двоих воров, а затем к Робби вернуться. Больше ничего. От этого дня он мог ожидать теперь всего, что угодно. Поэтому думать старался по минимуму. Кристофер вернулся в кофейню, уселся на первый попавшийся стул, как перед ним пролетела Рене с маленькой аптечкой. – Зачем же Вы полезли? Под усталый вздох шерифа, она вылила на ватный диск раствор и приложила его к ране. Крис тихо прошипел от прикосновений спирта, женщина подула. – Кому, как не мне? – Вам не следовало так рисковать. Того человека могло не оказаться рядом. – Вы тоже помогли, – улыбнулся Крис, благодарно кивая, когда женщина закончила его мучить. – Вы очень смелая, Рене, и надеюсь, Вы не откажете мне отблагодарить, а с тем и загладить вину за столь громкую сцену, хотя бы чашкой кофе. – Лучше чая.***
Со всеми делами, Кристофер справился за какой-то час, полтора. Отвёз воров в отделение, оставив их на Джона – тот точно разберётся, со своим постоянно грубым настроением, он вероятно не станет церемониться. Крису уже было всё равно. На улице давно стемнело и он уже не мог думать ни о чём, кроме сына. Он, с двумя коробками пицц поехал домой, даже думать не желая, что сейчас он может попасть в аварию, иначе этот день хуже быть не мог. Единственное светлое, что, пока что случилось, это знакомство с Рене. Она, как показалось мужчине, исправила всё, что так накипело, замазала белой краской неприличные слова. Всё, что могло показаться ужасом, вдруг стало чем-то обычным. Женщина настолько спокойно отнеслась к тому, что случилось, что Кристофер теперь и не понимал, стоило ли вообще поднимать шум. Будто не грабители заявились с оружием, в постоянные клиенты пришли за заказом. Хотя, в этом городе, как он понял, это вполне возможно. Как ни странно, доехал он в целости и без приключений. Дома свет горел только в гостиной и то, от высокого торшера, что не мог осветить всю комнату. На кухне тоже горело только несколько тусклых светильников над столешницами. Робби стоял у плиты, помешивая ароматную бордовую жидкость к кастрюле (в том, что он решил приготовить глинтвейн, не было ничего удивительного), а на барную стойку упирался молодой парень, кажется, ровесник сына. – Здравствуйте, мистер Роуз, – неожиданно поздоровался парнишка так, словно уже знаком с ним. Видимо Робби успел рассказать немало. Странно ещё, что его друг не враждебно отнёсся к Крису, как мужчина подумал. – Здравствуй, – чуть неуверенно поздоровался Крис, незаметно, по-привычке делая психологический анализ – резко завершил. "Нужно завязывать с этим делом". Вообще мужчина не очень хорошо умел заводить знакомства, от чего, даже забыл узнать, кто этот незнакомый ему человек в доме. Но юноша глупым не был, он даже заметил попытки Криса прочесть его, поэтому посчитал нужным представиться, пока по его, ничем неприметной внешности и поведению не определят, какие скелеты хранит он в шкафу. – Я Том, одноклассник Роба. Кристофер, словно проснулся. Его порадовало поведение мальчика, а ещё больше то, что он сам взял в руки приятность от этого знакомства. На вид паренёк не глупый, серьёзный и весьма остроумный шутник. Правда то, что такой человек, как этот Том, делает рядом с его сыном, мужчина не понимал. Как так получилось оставалось загадкой. Но от мысли, что рядом с Робби теперь есть ответственный человек, не могла не радовать. – Рад знакомству, – Кристофер по-деловому пожал юношескую руку, только после чего объявил: – Я привёз пиццы, поужинай с нами. – Спасибо, мистер Роуз, но я домой уже собирался, может в следующий раз, – отнекиваться Том умел, но только вот забыл перед кем. Домой он, разумеется, не собирался. Прогулка по городу показалась ему интересней. Крис прочёл ложь, но воспринял её, как отказ из-за неловкости. Спорить не хотелось. Том попрощался с Робби до завтра и выбежал так же скоро, как и появился в жизни Кристофера. На кухне стало тихо. Друг сына оказался куда приветливее, но дело было не в отношении. Роб был немного растерян, отводил глаза, и мужчина не знал, заговорить первым, или дождаться, пока ребёнок как-то привыкнет к его присутствию. В тишине они простояли минуты две, Робби как раз доварил глинтвейн и разлил его в два больших стакана. Шаркая ногами, прошёлся до отца, не глядя в глаза, протянул один стакан тому в руку, после чего такими же небольшими шагами поплёлся в гостиную и сел на диван у телевизора. Там на паузе стоял "Автостопом по галактике", поэтому на весь экран светилась квадратная голова великого думателя. Робби отжал паузу и по комнате пролетело негромкое "42". К чему ребёнок проявил себя именно так, после утренней сцены, мужчина не особо понимал. Видел, что тот смущён, но всё-таки не понимал. Он взял две коробки пиццы, положил на столик, открыл их, и умастился рядом с сыном. Тот даже не глянул, только задумался о чём-то (явно не о фильме). Поговорить следовало. Кристофер не знал, стоит ли начинать, боялся, что может перерасти в скандал, но рискнул. – Ты говорил с мамой? – Крис знал, что говорил. Был уверен. Робби и Джессика стоили друг друга, они всегда находили способы помириться, какая бы ситуация не была. Такого, конечно, ещё им не приходилось переживать раньше, но всё когда-то случается впервые. Вот и сомнений в том, что они говорили о случившемся прошлым днём, не было. – Мг, – немного смущённо прогудел Робби, стараясь не пересекаться взглядами с отцом. Не потому что лгал, а из-за неловкости. Он не хотел говорить о случившемся, естественно, но Крис должен был спросить, и обсудить рано или поздно стоило. Всё же, финального решения никто так и не вынес. С кем останется Робби, решать ему, и то, как скоро, тоже. Ответственность лежала не малая, за свои слова и дальнейший образ жизни. Перед такими разными дорогами всегда было страшно стоять, поэтому мужчина не давил. – Помирились? Такой же задумчивый кивок – очевидный ответ. Робби, вперив взгляд в телевизор, так его и не отвёл, но голубоватый свет озарял отстранённость и насильно, не до конца подавленную боль на юном лице. Скрывать её мальчик не стал, да и какой смысл, зная, кто сидит рядом. Крис, даже не имея своих этих "сверхспособностей" сумел бы различить такие заметные изменения в родном сыне. Отстранённый голос, пытающийся быть спокойным и наскучившимся, будто он говорит о первом эпизоде звёздных войн, ровный взгляд, дыхание. Даже поджатое к животу колено не колыхалось. Никаких эмоций. – Больно было. – Знаю, – мужчина аккуратно потрепал по голове сына, но не с откровенной жалостью. – Её можно понять, сынок. Представь, что мама могла себе надумать, пока ты стоял там на пороге. Она испугалась. Ты же знаешь её. – Сейчас очень сложно выбрать. Хочется жить с ней, но и с тобой не так уж и плохо, как оказалось, – ребёнок многозначительно покосился на открытую коробку пиццы, но это не говорило о многом. – Со мной придётся быть ответственным, ты же понимаешь это? С мамой же ты будешь делать всё, что захочешь. Но перед тем, как выбрать пряник, постарайся расценить, что будет, если ты съешь слишком много. Не притворно Робби задумался. Он понимал о чём говорит отец. Да, придиреться можно было, мол, что с ним будет, живи он исключительно под кнутом, но парень понимал, что Кристофер не такой. Он знает, когда можно поощрить, и понимает, когда следует указать на ошибку. Будет сложно, да, Робби уже принял это. Так лучше для него самого же. – С тобой останусь.