***
На рассвете стало холодно, и Крис, не став перетягивать от сына плед, решил, что лучше пойдёт готовить завтрак, а то Робби в школу идти, вероятно бурчать будет. Кристофер даже подумал, что ему очень не хватало бы вечного недовольства, сарказма и дерзости, если бы ребёнок ушёл. Он очень был рад, что Роб остался с ним, что сам захотел этого. Странно было бы, не будь он счастлив услышать то решение. Робби делал его тем, кем он есть, и не будь его в жизни мужчины, он бы, вероятно, изменился до неузнаваемости, стал бы холодным, заносчивым, чёрствым и очень отстранённым. У него бы не было никакого смысла существовать, даже невзирая на любимую деятельность, после появления на свет ребёнка, она ушла на второй, а то и на третий план. Как бы Роб не отрицал это, как бы не злился на то, что Криса не было рядом большую часть его жизни, он преувеличивал. Мужчина старался быть с ними, как можно больше. Жизнь бы уже не имела смысла, даже с любимой работой. Не имела бы от слова совсем. Крис сходил в душ, переоделся в чистое, спустился на кухню (Робби ещё спал), и принялся готовить завтрак. Он прожарил бекон, залил его яйцом, присыпал зеленью, и только успел наложить по тарелкам, вошёл в столовую, а за столом уже сын сидит, ногами мотыляет. Он упирался спиной об стул, гладил буркающий живот и смотрел перед собой, явно улетев из реальности. Ребёнок не выспался, не странно, но покоряться этому чувству не стал, видимо в школу хотел. Странно было такое призновать, но Том показался Кристоферу именно тем, кто мотивирует его сына ходить в то место. Когда мужчина поставил под носом Робби тарелку, тот только недоверчиво осмотрел то, чем собирался завтракать, оценивающе проколол вилкой, и убедившись, что у отца не возникло желания его отравить, стал наворачивать то, что дали. Крис не придирался, и не из-за того, что привык, а от того, что знал сына. Роб часто так делает, он привык готовить сам, казалось, почти с рождения. Джессика частенько любила оставлять его одного без причин, а готовила так себе. С едой отца мальчик просто не успел так ознакомиться, а привычку "убеждаться в съедобности" попросту не желал убивать. Он всё ещё верил, что это может сгодиться в будущем. В их семье, Робби однозначно, готовил лучше родителей. Завтракали они в тишине. Сидели напротив, только иногда соприкасаясь взглядами, и тут же отводя их. Поэтому, когда у Кристофера зазвонил телефон, они оба, чуть не подпрыгнули от неожиданности. Робби исподлобья, не подавая виду заинтересовавшегося человека, поглядывал за отцом, слыша только, как тот выдаёт ни капли не информативные "мг", "да", "хорошо"... Услышать, о чём говорят по ту сторону линии хотелось неистово, так как, судя по виду Криса, там что-то случилось. Интерес брал верх. – Мне нужно бежать, – только предупредил Крис, как только закончил скорый разговор. Он поднялся с места, взял тарелку и понёс на кухню положить в мойку. Робби последовал действиям отца, но уже на кухне, его слишком воодушевлённый взгляд уловил Кристофер, и поспешил пояснить, что к чему, так как ребёнок вряд-ли заговорил бы первые минуты две, а мужчина спешил. – Тело нашли, нужно ехать на осмотр. – А можно... – неуверенно начал Роб, убеждаясь, что его сейчас не перебьют, – с тобой? Ну, посмотреть? Кристофер устало вздохнул. Он не был готов к тому, что сын оклемается после недавнего так скоро. Не то, чтобы он хотел видеть зашуганного, уставшего и грустного Робби ежедневно, но хотя бы сдержанности ждал. – Робби, не гони беса, там нет ничего, на что тебе было бы приятно смотреть. Не знаю, от чего у тебя такая тяга смотреть на мертвые тела, но я не хочу, чтобы ты видел это. Я и сам не уверен, что там конкретно, быть может у человека раны, кровь сочится... Это не то, что ты должен видеть. Лучше в школу иди, я отвезу, а после уроков можешь ко мне зайти, и я расскажу что там и как. – Ладно, – это прозвучало чуть обиженно, но Роб понял, о чём сказал отец – спорить не стал. Да и какой смысл был, всё равно мужчина выиграет, всегда выигрывает. Крис был рад, что не развязался спор. Это утро обещало быть хорошим. Они вышли почти сразу, мужчина завёз Роба в школу, а сам поехал к краю города – туда просила явиться Люси. По её словам, там не было ничего страшного, очередной наркоман, но шериф должен был осмотреть место до того, как тело отправят Мартину. Кристофер, конечно был возмущён, что она вышла на работу, её только выписали утром, и мужчина не успел выполнить обещания. По пути решил съездить в магазин для праздников и взять там то, что планировал. Люси так и раскрыла рот, когда увидела вместо, выходящего из машины Криса, огромного медведя цвета молочного шоколада. Она никогда ещё не выглядела так смущённо, но когда из-за улыбающейся морды показалось не очень весёлое лицо шерифа, девушка надула губки. – Злишься? – спросила она, наблюдая очевидное. Она знала, что друг плохо отреагирует,что скажет дома сидеть, поэтому не сказала, решила ввести его в курс рабочих дел, до того, как он осознает, что напарница тоже в деле. – Не злюсь, – уверил мужчина, – просто волнуюсь. Ты себя лучше хоть чувствуешь? –Не переживай, меня бы не выписали, будь иначе. Живая улыбка помощницы скрасила настроение. С ней точно всё в порядке, теперь можно было не сомневаться. Медведя пришлось усадить на заднем сидении в машине, так как со стороны, выглядело бы странно наблюдать такого напарника. Возле тел уже стояли Брайан и Джон. Первый крутился вокруг, лежащего в сухой траве парня лет двадцати двух. У него были длинные по плечи каштановые, сальные волосы, что падали на лицо и почти закрывали его. Лежал парень на боку, почти засохшая слюна тянулась от уголков губ до земли. Зрелище ещё то, но рассматривать столь очевидную картину смерти, было ни к чему. Только вот, внезапно возникший на огороженном участке Мартин, так не думал. Мужчина обошёл тело, переглянулся с Люси и присел над мёртвым парнем. – Проверьте, – ничуть не информативно для Кристофера, попросил, стоящий позади, курящий Джон у помощницы и врача, и они от чего-то покорились. Окружили тело, и вдвоём стали обыскивать бедного, правда уже не осознающего этого парня. Они осмотрели руки (Крис даже подумал, что помощники в поисках колотых вен), но когда они полезли осматривать поясницу и грудь, мужчина уже хотел начать ругаться и негодовать. Люси не следовало учить, как работать, и что совершать такие "осмотры" тела на месте расследования, ещё и таким варварским методом, не входит в её обязанности. Та даже в обязанности патологоанатома, но они не обращали внимания. Когда шериф уже настроено зашагал навстречу, чтобы, хотя бы убедиться в том, что помощники не начнут резать несчастное тело, Люси победно воскликнула, а Мартин всплеснул руками. – Смотрите, шериф! – подозвал врач, и Кристофер уже не чувствовал себя здесь главным. Он подошёл к телу, склонился, вглядываясь на оголённую шею парня. Под рукой Мартина, что держала сальные волосы, не качественной краской была набита татуировка "C10H15N". Джон, всё ещё докуривая свою сигарету, самодовольно хмыкнул: – Знаете, что это? – Метамфетамин, – заключил шериф. В том, что этот парень передознулся именно этим наркотиком, мужчина почти не имел сомнений, а вот кое-что другое его волновало. – Откуда вы знали, что искать? Он не первый? – К сожалению, это так, – покачала головой Люси, наконец, отстраняясь от измученного тела. – Разные тела – разные формулы. – Метамфетамин уже был, – напомнил Мартин, но Люсинда снова покачала головой. – Это не имеет значения. В прошлом месяце мы нашли одного, тату было на руке. Анализы потом совпадали, но шерифа тогда уже не было, поэтому заниматься самодеятельностью никто не хотела. Тогда Джон принял временный пост, – чуть тише сказала помощница, убеждаясь, что её не услышат вокруг. – Он был разбит из-за исчезновения шерифа, они друзьями были лучшими, поэтому и не брался ни за что. Понять можно было. С твоим появлением беспорядка в отделе стало в разы меньше, быть может сейчас получится раскрыть эти загадочные тела. – Думаешь, за этим стоит кто-то? – Лично я в этом не сомневаюсь, – рядом с Люси подступил врач. – В крови я находил лишние химические элементы. Думается мне, что кто-то проводит неудачные эксперименты, только непонятно для чего. – Это да, как раз таки понятно. Бизнес. Наркотиками сейчас занимается не малость, каждый видит в этом прибыль, и скажу так, они её получают. Отличие лишь в качестве и в том, кто как скрывается. Кристофер прошёлся туда-обратно вдоль тела, задумчиво осмотрел его. Затем пригнулся, счистил из-под ногтей бедняги маленьким ножичком крупинки земли, передал их Мартину, и ещё после двух минут раздумий выдал: – Везите на экспертизу. Джон, – подозвал шериф бывшего помощника. – Ты сможешь найти для меня дела тех предыдущих жертв? – Если их не уничтожили, – чуть равнодушно, но всё-таки оживлённо прогудел своим низким голосом Джон, разводя руками. – Из-за того, что их считали обыкновенными наркоманами с передозировкой, личные дела могли отправить на помойку. Но я постараюсь найти. Джон не обнадёжил, хотя Кристофер ожидал, что мужчина и пальцем не шевельнёт, а вот, оказывается, не обманул. Над столом в кабинете возвысился бывший помощник, и с каменным лицом упустил на поверхность стопку папок. Крис только поглядел на него снизу вверх, благодарно кивнул и открыл первое досье. – Не знаю, что сможешь найти тут, – безэмоционально предупредил мужчина. – Здесь только фото, данные о веществах и места, где нашли. Ничего познавательного. – Я раскрою дело. Шериф заявил это так уверенно, что и сам удивился. Он любил интересные расследования, и это было таковым. Доказать то, доказательств чему нет и быть не могло – это было захватывающе и мужчина загорелся таким неугасимым огнём, что оттащить теперь его будет на грани с невозможным. Джон не отговаривал, он даже в какой-то степени и сам воодушевился таким поведением нового начальника, нашёл в нём, давно погасший блеск, и поддался слабости, неосознанно приподняв уголок губ. Он пожелал удачных поисков шерифу, задумчиво почесал затылок и вышел из кабинета, напоследок выслушав просьбу устроить в отделе тихий час. Не такой, чтобы все спали, просто Кристофер хотел поработать в полнейшей тишине.***
– Да что с ней не так?! Робби с Томом вышли из здания школы, морщась от ярких лучей. Небо над ними ещё было чистым, но сзади уже плыла огромная серая туча, что означало одно: до отдела шерифа, придётся бежать. Робби, кончено, любил дождь, но в тот день, ему не особо хотелось попадать под него. День и без того не задался, настроение упало. – Нудит похуже моего старика! – не унимался Роуз. – Не следовало ей дерзить, она это тебе ещё припомнит, уж слишком злопамятная – пожал плечами Том, отчего-то не удивлённый поведением друга. На уроке химии, Роб умудрился повздорить с пожилой учительницей, так как она стала переходить на личности, позволяя себе очень тонко принижать других. Когда её плохое настроение коснулось его самого, парень не выдержал. На вопрос "Зачем ты пытаешься выучить, если не способен на это?", Робби смело ответил своим: "А зачем Вы пытаетесь преподавать?". Да, он был не готов, старался выучить материал на уроке, но это не было преступлением, унижать его не смели. Пусть эта шкура, хоть отцу теперь звонит, Роб всё равно чувствовал себя победителем. И, даже невзирая на то, что его из класса выгнали сразу же, тот, неспособный на составление ответной колкости взгляд, породили внутри волну гордости и самодовольства. – Плевать, я не мог смолчать, привык так – искать справедливость. Да и не станет она жаловаться, потому что не права. – А если всё-таки пожалуется? – И что она скажет? – улыбка Роба сделала его похожим на юного чертёнка. – Что я её назвал плохим преподавателем? Мой старик не станет даже тратить своё время на это. Скажет, что на это была причина. Поверь, он интеллигентно сможет сказать ей то же, что и я. – Тебе лучше знать, – вздохнул Том, всё же принимая ситуацию. Друг и правда не сделал ничего ужасного, чего он завёлся? – Что делать собираешься? – Пойду в отдел. Со мной хочешь? – Не предлагай даже, прошу, – друг приподнял руки, отрицательно помахав ими. – Мне там делать нечего. Пойду лучше домашку делать. Скажешь, что следует мне пересмотреть приоритеты, я поколочу тебя. Робби разочарованно закатил глаза. Он и правда хотел клюнуть друга за его любовь к учёбе, но тот оказался умнее и быстрей – опередил. Пришлось послушаться и идти самому. С Томом они прошли ещё три квартала, затем попрощались. Светловолосый неспеша, сунув руки по карманам, пошагал в сторону леса, скрываясь за углом галантерейной лавки. Робби посмотрел ему вслед, обдумал, хотел ли идти вообще в отдел, и всё же сдался перед соблазном узнать, что там случилось утром. Несмотря на усталость, хотелось послушать что-то помимо лекций и бессмысленных валентностей на химии. Быть может, отец расскажет что-то, покажет. Это воодушевляло. Когда Робби ворвался в участок, там было полу-темно, а из-за стянувшихся на небе туч и моросившего дождя, в окна должного дневного света не попадало. Рабочие сидели в тишине, занимаясь своими делами и вокруг веяло атмосферой, будто они охраняли чей-то сон. Кто-то читал книгу, кто-то проходил сапёра на компьютере. Сидящая за одним из столов Люси приветственно подмигнула мальчику. Она беззвучно шикнула в указательный палец, а большим другой руки указала на кабинет шерифа за своей спиной. Робби не удивился. Это было так похоже на его отца – только от мог превратить людную комнату в морг. Казалось, что никто даже не дышал, что уж говорить о каких-либо звуках. Он часто делал так, чтобы думать было проще. Робби последовал туда, куда указывал палец помощницы. Крис сидел за столом, во мраке, изучая какую-то папку. Его очки блеснули, когда он поднял голову и обратил внимание на сына. Тот сделал несколько шагов вперёд, рассматривая стены и полки с книгами и документацией так, будто не был раньше в кабинете отца. Тогда, в день посвящения, он не успел должным образом осмотреть всё вокруг, поэтому не отказал себе в возможности наверстать упущенное. Кристофер не спешил подавать голоса, он даже забыл, что договорился с ребёнком о том, что тот придёт к нему после школы. Робби неосознанно кинул несколько раз на шерифа опасливый взгляд, паралельно всё ещё оглядываясь. Он всё думал, звонила ли химичка отцу. Парень знал, что Крис не будет злиться из-за такого, что не будет ругать, и даже не станет говорить, что ребёнок неправ. Роб был уверен, что отец встал бы на его сторону, но тот ничего не знал, о чём сулил его вопросительный блеск в глазах, что показались над оправой двух линз. – Есть что-то, о чём мне стоит знать? – слишком спокойно спросил Кристофер, читая в глазах сына разочарование от того, что он определил это. – Да не то, чтобы, – пожал плечами ребёнок. – Если бы это было важно, ты бы уже знал. Просто в школе немного неприятная история случилась. Чуть вспылил, вот и всё. Для лжи, спокойствие в словах сына, было слишком очевидным. Не верить не было никаких причин. Поэтому цепляться с вопросами, Кристофер не стал. Он абсолютно доверяю ребёнку, когда он говорил с полной готовностью нести ответственность и принимать последствия. Рукой мужчина подозвал Робби к себе и мальчик тут же, с большим желанием поплёлся к столу, обойдя его, и встав возле отца, чуть склонившись над рабочим бардаком. На твёрдой поверхности скопилась куча бумаг и письменного материала, от чего найти точку, куда нужно было смотреть, оказалось трудновато. Пока отец не указал пальцем на собственные записи и готовые анализы Мартина. – Вот это да! – несдержанно выпалил младший, но тут же сдержался, чтобы не показаться слишком очарованным. – Я думал, ты не покажешь мне ничего. – Я ведь сказал утром, что расскажу, был уговор, – устало улыбнувшись, Кристофер хлопнул сына по плечу и продолжил: – Утром нашли наркомана, выглядит как случай передозировки, но выяснилось, что это не первый раз. Мы думаем, что эти люди, как бы дегустаторы изменённых видов наркотиков. – Круто! Интересно, они много получают? Слабый подзатыльник указал на то, что Крис не воспринял шутку подобного рода, ну и ладно, не сильно хотелось. – Надеюсь эта шутка не имеет доли правды. А то зарплату будешь получать от меня лично, только не в долларах. – Не нуди, лучше покажи фотки и скажи, где тела находили. – Обойдёшься. Зрелище не из лучших. А о месте нахождения тебе знать уж точно не нужно, не хватало мне ещё искать тебя там, – не шутливо возразил мужчина, с полной готовностью отрицать все аргументы и оправдания, что может привести Робби. Знал он, чем подобное заканчивается, с возраста сына помнил. "Пойду просто гляну, интересно ведь", а потом в больнице просыпается. Нет уж, лучше даже не давать предпосылок, хотя он это уже сделал и успел пожалеть. Не следовало давать слова, что расскажет, не подумал, лучше бы подкупил очередным вечером с пиццей, или ещё чем, но не это. – Ты занудный зануда! – пробурчал младший. – Изумительно, Роб. – Не придирайся. То, что отец недоверчиво относится к нему, Робби воспринимал, да и прав он был. Парень со всей серьёзностью, а теперь уж точно, собирался узнать, что там случилось на самом деле. Слова Криса о возможных экспериментах только рождали в нём интерес. Роб загорелся, он так хотел увидеть фото мест, где находили тела, что был готов искать их, хоть в дарк-нэте. Он не знал, кто ему сможет помочь в этом деле, но всё-таки с полной готовностью собрался рыть информацию. Он ведь, как не пристрастное лицо сможет найти для полиции не абы какую информацию, потом только спасибо скажут, а его наградят. Возможно. Главное, чтобы наградили чем-то приятным, а ни подзатыльником, или чего похуже. Отец всегда строго относился к вмешательству в его работу. И несмотря на то, что Робби редко имел желание становиться частью расследования, но и такое бывало. В основном младшего привлекали дела, где убийцы красиво представляли свою "картину". Бывало заглянет в кабинет отца, а там фото с места преступления: тело в лесу с пророщенными сквозь глубокие порезы цветами. Разумеется, мальчик не говорил о том, что видел Крису, тот бы шкуру с него стянул, в особенности за то, что Робби потом не спал несколько ночей и не давал это делать другим. Но не из-за страха, скорее от новых впечатлений. Он всегда, как-то по-особенному смотрел на тела жертв. Сразу принимался думать, от чего всё произошло. Не задумывался, правда, стоит ли обратить внимание на столь необычную тягу к такому роду расследований. Да и не мечтал он работать, как отец. После переезда в нём что-то изменилось. Внутри появилось желание стать полезным, учитывая то, что город маленький, и тут было куда удобнее искать нужный след, как думалось Робби. То, почему полиция так долго расследует одно дело, ему было не понять. Казалось, что проблему можно решить, как в сериалах, за какой-то день, два максимум. И он подумал, что вмешательство человека, который не будет подозрительным для преступника, или же нести прямую угрозу, будет полезным. Вот и решил парень, что пора найти себе дело, хотя на самом деле, просто искал себе приключений на одно мягкое место. – Иди домой, сынок, у меня ещё есть одна встреча. Ничего полезного из слов отца, юноша вынести не сумел. Он по привычке закатил глаза, мысленно перекривлял слова Кристофера и поплёлся к выходу, кинув на прощание негромкое "пока". Спорить желания не возникло, Робби предпочёл тихо покориться, и уже со спокойной душой заняться делом. Отец в любом случае не позволит влезть, так что лучше бы ему молча вести свою линию расследования, а потом, в случае успеха, рассказать. Только сам он не справится, нужно будет Тому рассказать, чтобы помог. Город он, в любом случае, знает лучше. Может, даже о каких-то сплетнях слышал. Кто его знает.***
Рене стояла на Эдвардс-стрит одетая в черную джинсовку, загадочно оглядываясь по сторонам. Она не ждала Кристофера – смена закончилась, и не то, чтобы она не вспоминала о том, что вчерашний посетитель предложил ей выпить кофе, просто было непривычно думать, что он сдержит слово. Женщина не привыкла к такому вниманию, честности, она не очень доверчиво относилась а людям. Может и правильно, но её слишком явная независимость зачастую отпугивала и отвращала мужчин. Рассматривая другой конец квартала, будто искала что-то, Рене глянула на часы, затем снова на дорога. Наверное, надеялась найти ближайшее такси, дождь никак не прекращался, как-то слабо капал. Очки-хамелеоны в темноте стали обычными прозрачными стёклами и сквозь них были отчётливо видны два алмаза, что выражали полный контроль над ситуацией. – Надеюсь, Вы не спешите и позволите мне сдержать обещание? Даю честное слово, что лично прослежу, чтобы Вы вернулись домой в целости, – сдержанно спросил Крис, выходя из-за угла. Он только было покончил с рассмотром досье и единственное, что смог вынести, это то, что сидя на месте ничего не получится найти – нужно опросить местных людей, осмотреть места, где находили тела, и самое главное, по мере возможности, как и всё остальное, огородить от расследования Робби. Уверенность в том, что сын сунется, шла впереди него. Рене только кивнула, чуть устало, но с полной готовностью позволить шерифу угостить её. – Как мне называть Вас? Мисс... – Мейсон. Но лучше просто Рене, и пожалуйста, не нужно официальности. – Договорились, тогда я Кристофер. Простите... – Крис запнулся, и опустив голову улыбнулся, настраиваясь на другой вид отношений. – Извини, но Мейсон, знакомая фамилия. Бывший помощник шерифа, Джон, самый загадочный мой работник. – Да, мы с ним кузены. Его мать и мой отец, брат и сестра. В детстве мы часто играли и проводили время вместе, но со временем многое поменялось. Он стал каким-то закрытым, да и интересы уже не сходились. Джон сложный человек, но очень хороший, просто жизнь его потрепала. Его с детства тянуло к закону, всё твердил, что добьётся успеха в этой сфере для матери, так как она не смогла в юности. Взял её фамилию. Потом друг его лучший погиб, как говорят. Сейчас, даже не знаю, насколько он оклемался. Ещё месяц назад сидел в баре рядом, выходил только, когда идти уже не мог. В общем, не стоит, наверное, говорить за спиной. Думаю, Джон и сам расскажет, если захочет. Слово за слово, шаг за шагом, и они дошли обратно до ближайшего трейлера-ресторанчика. Там было уютно, люди порасходились и внутри сидело буквально человек три. Молодая темнокожая официантка предоставила им меню, и что Рене, что Крис сошлись на чае. Есть не особо хотелось, да и женщина отказалась не из любезности. Она и правда была не голодна. Когда заказ принесли, она, наконец, осмелилась заговорить. – Ты сегодня не такой убитый, но вчера говорил о своей основной трудной работе. У тебя семья здесь? – Сын, – почему-то упомянуть Робби без улыбки не получилось. От чего-то мужчина разом вспомнил все забавные ситуации связанные с ребёнком, что развязало его. Но потом вспомнились теперешние обстоятельства, и серьёзность вернулась, будто и не пропадала. – Ему пятнадцать. С женой мы развелись, последние лет пять совсем не ладили, всё ругались, спорили, не приятно было. Но из-за сына хотел сохранить семью, он очень мать любит. Но она взяла своё, ехать сюда не захотела. Робби не самый послушный и тихий. Ему слова не скажи, отношения у нас очень плохие, но в последнее время стало проще. Он подросток, я не хочу его донимать, но бывает, как выкинет какую-то дурость, аж сердце останавливается. – Это я ещё вчера заметила. Чем же он так сильно вывел тебя из формы? – Сбежал к матери, – покачал головой мужчина. – Я бы не был против, но он и с ней умудрился поссориться и захотел обратно. Нашёл его на трассе, ночью... Говорить стало очень трудно, поэтому Рене перебила его, чтобы как-то отвлечь. – Не скажу, что была такой же, но все мы чудим по юности и неопытности. Не стоит думать, что он делает всё с открытой злобой, или желанием сделать кому-то больно. Он ищет своё место в этом мире, и я уверенна, рядом с таким отцом как ты, он найдёт себя. Может тебе стоит поговорить с ним об этом? – Очень хотелось бы, но я не умею вести тёплые, откровенные беседы, – смутился Крис, на секунду отведя взгляд. – Всё у меня получается, как-то холодно, иногда даже жёстко. Ты не подумай, я не жестокий человек вообще, просто привык так с детства – защитная реакция. Выразить любовь могу, но это совсем не внушительно. – Думаю твой Робби об этом знает, и где-то в глубине души таит желание выразить свои чувства. Видел бы он со стороны, как ты беспокоишься, точно бы понял, что у него хороший отец. – Надеюсь, что так... Развивать и дальше эту тему не хотелось. Кристофер очень хотел сказать, что на самом деле считает себя плохим родителем – он вспыльчив, неуступчив, возможно слишком строг в некоторые моменты. Поведение Робби только укрепляло эти мысли, но озвучивать их, Кристофер посчитал лишним, особенно при знакомстве. Это были негативные стороны, слабости, высказав которые, возможно, женщина бы похолодела. Такие вещи, зачастую отталкивают. Может, волноваться так сильно, и правда, не было причин, но перестать Крис не мог. Никак, сколько бы стараний не приложил. Он слишком сильно любил и пёкся о сыне, который, даже не подозревал об этом. А вернее о том, что именно это причины и строгости, и чрезмерной опеки, как казалось Робу. – Я всё хотел спросить, – всё же сумел увести неприятную тему в сторону мужчина, и приступить к знакомству с Рене, нежели её братом, с Робби, и кем только не попадя. – Твоя внешность очень... особенная, – было бы странно ошибиться, но Крис попробовал уточнить: – Ты...? – Альбиноска, да, – продолжила неуверенный вопрос женщина. Ей не первый раз задавали этот вопрос, и он ни капли её не напрягал. Она любила эту свою особенность. – Правда, в основном отсутствие меланина в волосах и коже. Мне повезло, что глаза затронуло не сильно, единственное мучает боль при долгом нахождении на солнце. Я всю жизнь пользовалась солнечными и 3D очками, это тоже сыграло роль. Приходится периодически проверять зрение, но это совсем не проблема. – Знаю, что многие от этого страдают, тебе и правда повезло, что глаз не коснулась отсутствие пигмента... – Ну, моим шрамом точно не является альбинизм, – начала было Рене, но осеклась, и чуть порозовев в щеках, серьёзно извинилась: – Прошу, не воспринимай в серьёз, я совсем не подумала, прежде чем сказать это. Кристофер, даже и не понял, почему женщина извиняется, и о чём речь, но потом вспомнил о своём достаточно ярко выраженном шраме на правой щеке. Его даже щетина не скрывала, но мужчина любил этот шрам. Он напоминал о юности, о том времени, когда Кристофер и сам искал себя, путём ошибок, опасностей, но всё-таки искал и находил, потому что шёл стремительно, не затормаживая и не ломаясь перед, а то и после последствий. Его ничего не брало, ни слова, ни оружие. Из крайности в крайность, казалось бы, но Крис по юности столько на себе прочувствовал, за все свои деяния, что вспомнить страшно, что уж говорить о повторе, только уже в роли окружающих его тогда людей. Тогда проблемой выступало то, что его никто не поддерживал. Мать, как и любая женщина в то время, хотела, чтобы её драгоценный ребёнок вырос каким-нибудь мастером, или же учителем. Она готова была на всё, чтобы он, даже служить не пошёл, только бы сидел дома, к ней поближе. Отец же ждал от него тягу к наукам, но сын, будто назло, как ему казалось, учил только тогда, когда было что-то интересное. Не сладко мальчику, а после и юноше приходилось, когда его ловили, или же забирали из отделения, а то и больницы. Кристофер всё то помнил, иногда с улыбкой, иногда с болью. Тогда ведь точно не до смеха было. Его тягу к закону никто не одобрял, поступать пришлось в тайне. После этого дома не заладилось, но родные, всё же, пусть и не сразу, но приняли решение сына. Со временем, даже гордиться начали, в особенности, когда он приносил известия о том, что делает успехи. Они остались жить в Канзасе, как и родители Джессики. Они оба оттуда. После свадьбы и переезда в Колорадо всё изменилось. Крис нашёл хорошую работу, получил первые повышения и стал, чуть-ли не самым счастливым человеком во вселенной. Эта неопределённая приставка "чуть-ли" испепелилась после рождения Робби. Те годы были для молодого детектива самыми незабываемыми. Сейчас тоже не плохо, но уже и близко не так, как было тогда. Никогда уже, вероятно, не будет, но жаловаться был не за чем, всё-таки он испытал, прочувствовал этот неугасимый огонь внутри. Теперь жил дальше, не выискивая недостатков. Он уже был взрослым мальчиком для этого. – Тебе не стоит за это извиняться, – приятно улыбнувшись, кивнул Крис. – Сам виноват. Чудил по юности так, что сам сейчас удивляюсь, как жив остался. Смущение Рене запила горячим чаем. Спрашивать о шраме, она не осмелилась. Она не знала с чем связан он у Криса, поэтому и осадила интерес. – Шрамы – это напоминание нам о прошлом, возможно, момент истории каждого. Даже весьма нелепо оставленный след (будь то кошка поцарапала, или же младший брат кинул в тебя игрушкой), всё имеет значение. Шрамы делают нас людьми, не всемогущими, а уязвимыми. И не вижу повода стыдиться этого, у меня всё тело в различных шрамах, и живу, заодно знаю, что это такие себе метки, напоминание. Душевные шрамы у всех есть, но не каждый их показывает, а видимые не скроешь. – Мне очень неловко от того, что мы коснулись этой темы, но я несказанно рада, что не задела тебя этим. – Почему именно книжное кафе, Рене? – вдруг перевёл тему Крис, абсолютно удачно, как они оба в уме подметили. – Это старое заведение, я ещё совсем молодая была, когда его открыли, ходила туда каждый вечер, тогда ещё часто крутили вещь эту: Don't want to close my eyes, – как могла, негромко пропела Рене, пару раз подщелкнув себе пальцами. Кристофер не сдержал улыбки. От ностальгии, от того, что женщина перед ним казалась моложе своих предположительных лет в дважды. Мужчина не удержался, подпел, хотя и подумать не могу, что способен так раскрепоститься на первом знакомстве. – I don't want to fall asleep... И всё это продолжалось, пока я не поступила в университет, – резко продолжила Рене. – На кого ты училась? – не смог упустить Крис. Ему было безумно интересно. Рене была умной женщиной, видно было, только что она делала в маленьком городе в обычном кафе, он не понимал. – На историка и искусствоведа. Специализировалась на Европе 15-20 веков. – Не простой период выбрала, – ухмыльнулся мужчина, делая не большой глоток чая. – Зато очень интересный. Но я не стала идти по специальности. Мне было достаточно тех знаний для себя, для общего развития. Я вернулась сюда, зашла в кафе и поняла, что вот оно – моё место. В тот же день я устроилась на работу и по сей час не жалею. Работа по сменам, в любой момент я могу попросить замены, хотя чаще всего выходит надоборот. У меня нет в кем разделы вечера, поэтому часто засиживаюсь после работы, сажусь в кресло и читаю всё, что под руку попадётся. – А что насчёт жанра? Есть предпочтения? – наконец, как подумал Крис, он нашёл собеседника, с которым можно обсудить не мало. То, что в их длительном диалоге не появилось неловкой паузы, очень радовало. – Люблю фантастику, – даже не задумываясь ответила женщина. – Но тут очень сложно доставать книги. Сколько работаю в кафе, мечтаю найти хороший сборник Гаррисона, но, пока что, под руку не попадалось. Быть может, когда-то удастся прочесть. – Мечтам свойственно сбываться, – развёл руками Крис. – Я разделяю твой вкус в литературе. Помню по молодости не находил себе места, пока не упрячусь на чердак с Адамсом, или Пратчеттом. Моя жизнь тогда вообще делилась только на два этапа: книги и музыка, и попытки влезть в любое расследование, на которое только мог наткнуться. – Не завидую нервам твоих родных, – не зло посмеялась Рене, облокотившись на темно-багровый диванчик и потерев рукой шею. – Ой-ой, – с интригой и недосказанностью во взгляде пропел мужчина. – Лучше бы ты не завидовала мне, каждый раз, когда меня ловили. – Даже представлять не буду. Они смеялись, как малые дети, без смущения, излишней официальности. Показаться могло, что они вечность знакомы, что каждая проведённое вместе мгновение дарило им счастье, и нельзя было объяснить, как все мысли разлетелись по разным кусочкам галактики. Кристофер и думать забыл о волнении, что не отпускало его до этого вечера, о новом деле, возможно, которое придаётся расследовать достаточно долго. Рене тоже забылась. Её тихий и спокойный образ жизни вдруг приобрёл краски, и она была очень разочарована, когда, мельком уловив стрелку на наручных часах Криса, время уже близилось к полуночи. Задержались они так, что и подумать нельзя было. Говорили о всякой ерунда, даже не познакомились серьёзно. Вспоминали детство, любимые развлечения и конфеты. Не думать об этом вечере без улыбки было невозможно. Каждое слово вспоминалось с характерным поднятием уголков губ. Крис довёз женщину до книжного кафе, после чего она настояла идти дальше одной, уточнив, что дом её совсем близко и мужчина поверил. Белые волосы ещё долго светились в ночном мраке, и были единственным источником света на той улице. Он подождал немного, чтобы в случае чего кинуться на помощь, но когда и через десять минут ничего не показалось подозрительным, Кристофер сел в машину и поехал домой. Робби уже спал. Удивительно, но он так сладко укрылся с головой, что Крис и интересоваться ничем не стал. Пусть отдыхает, и он сам пойдёт. День казался ему слишком разнообразным. Уснуть вряд-ли получится скоро, поэтому мужчина предпочёл просто постоять у окна, пока крылатые мысли не сменятся рутинными, и его склонит ко сну. Небо затянулось тучами, и лес вдали выглядел весьма устрашающе, пока у ног, среди сложенных, напоминающих детский замок книг, он не рассмотрел две закладные буквы "ГГ". Он поверить не мог. Раздвинув по сторонам несколько тяжёлых книг, он ухватил находку, сжал с силой, и поцеловал с такой любовью, будто нашёл дорогую ему вещь, когда-то давно потерянную. От чего в нём проснулась новая волна счастья, мужчина даже не задумался. Он рассмотрел со всех сторон книгу, убеждаясь, что да, это точно то, что нужно. Невероятно было, даже подумать о том, что если бы не его прокрастинация, мужчина уже забыл бы об этой книге. Он бы сунул её среди других таких же на вид, на полке в кабинете, и даже не удосужился бы поискать. А так, неразобранная куча стала для него спасительной силой. Чудо, никак иначе.