Красные фонари

Блеск звёзд коснулся пики городской ратуши и рассеялся по всему городу. Фонари погасли. Пустая улица сотряслась от громкого звука мотора, но всего через пару секунд снова утонула в абсолютной тишине. Из открытого окна старого дома послышалось недовольное бурчание, но и оно так же скоро растворилось. Маленькие города зачастую славятся этим обманчивым покоем. Но за невидимыми стенами не всегда так тихо, как кажется. Никто не знает, когда рядом пройдёт призрак и утащит в небытие, когда из пустоты раздастся выстрел и весь мир вокруг станет пеплом. От того люди и придумывают городские легенды. Чтобы самим аккуратнее быть. Чтобы не шастаться по пустым переулкам и заброшенным зданиям – чтобы думать, перед тем, как решить влезть в какую-то историю. Не все, к сожалению, следуют сказаниям разложившейся плоти и старых костей. А легенды продолжают складываться. Каждый школьник знает, что во всех сказках есть доля правды. Быть может не было двадцать лет назад в их школе серийного убийцы, а люди погибали по случайному стечению обстоятельств. Но и у обстоятельств есть ноги. Они ушли тогда, и так же неспешно могут вернуться. Они не смертные, как мы, люди. Всегда нужно знать куда ты идёшь и зачем. Иногда не хочется думать, что впереди ждёт опасность, чтобы не струсить, но лучше бы заранее знать, быть осмотрительней, а лучше вообще не лезть, где опасно и не приведёт ни к чему хорошему. Просто смысла нет. Но, держащийся одной рукой о бок, а второй за плечо друга Робби, сдувая с глаз тёмную чёлку, что разлеталась по лицу встречным ветром, верил в удачу. Он не поддавался всем этим странным слухам и сказкам, что Том рассказывал ему изо дня в день. Слушать всегда было интересно, но верить в них, он попросту запрещал себе. Они только выехали с соседней улицы, но мыслей уже было слишком много: о совести и страхе. Но их очень резко прервал чёрный шлем, что оказался перед глазами в сжавшей его руке Тома. Может парень и сказал ему "надень", но из-за шума слышно этого совсем не было, да и не нужно было. Робби понял жест, да и не был бы он таким очевидным – всё равно понял бы. Он Тома читал с лёгкостью. Какой-то симбиоз был между ними. Улица за улицей разрывались непривычным для провинциальной жизни рёвом, и всё-таки совсем скоро друзья выехали из жилой части города. Здесь, вдоль дороги, что рассекала две части леса, дома встречались местами, но очень мало, и выглядели они не очень-то и ухоженными. Наверное лесник, где живёт, или охотник. Но явно не семья. Какой-то одинокий человек с непривычным для современности хобби, вполне возможно мог вместиться в одну из тех хижин. Или же трейлер, что они проехали... выглядел он так, будто когда-то там звучал смех, но было это так давно, что стены от тоски по тем дням потускнели и, вероятно, прятали за собой печальную историю. Кто-то же просто уходил от общества, предпочтя ему рай на земле, в укромном домике, где точно его никто не достанет. Том рассказал, что это только ближе к краю города так. Если бы они ехали не вдоль дороги, а, скажем, прошлись пешком по лесным тропам, то можно было бы найти и красивые дома, из которых слышен и смех, и оживлённые беседы. Робби поверил. Конечно, он знал хобби друга гулять ночами напролёт, изучая каждый миллиметр города. Парень даже подумал, что с таким другом, как Том, он точно избавится от своих проблем с запоминанием местности. Меж тем, Нельсон и сам попросил друга запоминать маршрут, по которому они едут. Сказал, что тут лучше знать, куда и с кем отправляешься в путь, иначе обратно можно не найти дороги. Робби аж сглотнул. Ну его, этого Тома, со своей любовью к загадочным и стрёмным историям. На ночь глядя-то. Они, конечно, не спать ехали, а на "задание", но всё-таки, зачем пугать в такие моменты. Иногда его истории были поистине жуткими, но Роб спокойно к ним относился, но бывало, скажет друг какую-нибудь вырванную из контекста, или неоконченную фразу, так волосы дыбом ставили. Пришлось отвлечь себя чем-то, осматриваясь. Лес тут и правда огромный – до оживленной части города доходит. Как раз у отдела шерифа заканчивается, через широкую дорогу. Там он уже не особенно густой, напоминает, скорее, немного неухоженный парк, но всё-таки, люди стараются туда не соваться. Там же, где ехали друзья, уже было густо, и настолько мрачно, что без каких-либо усилий и развитой фантазии, можно было представить себе что-то действительно жуткое и ужасное. Робби даже засомневался в своей смелости, представляя, что может вырваться в любую секунду из чащи, но потом напоминал себе, что не побоялся сбежать посреди ночи на опасное дело, зная, что отец будет в такой ярости, страшно подумать, на что он способен. Сравнению поддаться мог только страх перед смертью. И то, вероятно, не своей, иначе не рисковал бы он жизнью, выискивая приключения. Робби знал, в кого он такой, и даже глядя на шрамы отца, всё равно не унимался. Место, на обочине которого остановился Том, было совсем не похоже на то, что он видел на фотографии. Робби собирался уже потянуться к карману, чтобы достать телефон, но вовремя вспомнил, что оставил его дома. Позориться не хотелось, почему-то на фоне Тома, мальчик почувствовал себя новичкам. Его друг, от чего-то работал, как профессионал. Да каждый день, вот так, разъезжает по пустым, ночным улицам в поисках преступников. Такой себе охотник за головами, только современный. В его теперешнем образе, невинность выдавали только золотые кудри, что выглядывали из-под капюшона, натянутого до середины головы. – Иди за мной. Спрашивать о том, куда друг собирается его завести, Робби не стал. Хоть на мгновение, он и вспомнил загадочную легенду о парне, чьи друзья не менее загадочными образами исчезали, или погибали. Он не мог заставить себя пойти на поводу у мысли о том, что Том, быть может, такой же, как и тот школьник. Местность правда была не похожа на снимок. И сколько бы они не шли, а прошли они достаточно, ничего не менялось. Дорога уже пропало из виду, а Том ещё раз попросил друга, чтобы тот запоминал местность. Робби на момент почувствовал себя персонажем визуальной новеллы, которому на время нужно запомнить дорогу. Только тут был один большой жирный минус – в случае проигрыша, он уже не сможет запустить игру заново. Кнопки сохранения нет, и поражение будет фатальным. Когда они с другом прошли ещё с полпути того, что они минули уже, юный Роуз с облегчением выдохнул, отметив, что поляна, которая виднелась сквозь деревья по левую сторону, всё-таки имеет большую схожесть с той, что была запечатлена на фотографии. Но целью была не она, и Робби вспомнил об этом, когда из-за кустов и деревьев заметил высокое почерневшие от пыли и гари здание заброшенной клиники. Сюда его вёл Том, и всё сходилось, они ведь не собирались обыскивать место преступления, целью было здание. От восторга, что они, всё-таки решились пойти на такое – рискнуть, вероятно жизнями, но помочь полиции, Робби улыбнулся, да так широко, что осевший наземь Том, вдруг потянул его за рукав, заставляя сесть рядом с собой и затихнуть. – Чего ты...? – вдруг округлил глаза Робби, совсем не понимая, почему друг бездействует. – А то, – шикнул Том, поучительно взглянув на Роуза. – Ты что же, хочешь напролом идти? Мы на разведке, а ни проникновении со взломом – это разные вещи. – Ты не дури! – возмутился Робби, но значительно голоса не повысил. Всё же, он не знал, есть ли кто в заброшенном здании. Выдавать себя не хотелось. – Мы как договаривались?! – Вмешаться тихо и добыть информацию. А её можно нарыть и сидя тут, в западне. Совсем спятил, туда идти? Мы не знаем, сколько там людей, и где они находятся. Хочешь, чтобы нас поймали? Тогда сам будешь решать, что хуже, чтобы они убили тебя там на месте, или потом дома отец. И то правда – подумал Роб. Друг прав, рисковать не стоило, и он разозлился зря. Том, хоть и говорил устами его старика, но всё-таки по делу. Просто по-другому изначально он себе представлял эту поездку, вот и вспылил, не понимая, почему всё идёт не так, как он думал. А план друга надёжней и куда легче. Тут у них есть и время поговорить, пока наблюдают за клиникой из-за высокой стены кустарников. Они были заросшими, но походили на засаженную вечнозелёную стену – видимо раньше, когда клиника ещё работала, это было частью её ограды. Но находилась она достаточно далеко. Быть может, когда-то тут и двор был большой, но было это так давно, что уже и следа от привычных для цивилизации деталей не осталось. Всё поросло, и теперь только эта стена давала повод подозревать о забытой людности этого места. Роб неохотно огляделся, и бросив вдаль, откуда они пришли, озадаченный взгляд, вдруг обернулся обратно к другу и попросил: – Расскажи про своего кузена. Вначале Том не понял, к чему Роуз спросил, но потом посчитал это обычной темой для беседы. Они не знали, сколько им сидеть в засаде, быть может, всё-таки придаётся лезть внутрь здания, но сейчас у них точно ещё было время, и ничего плохого в том, чтобы провести его за хорошей беседой, не было. – Мы с ним близки очень, – смотря на свои руки, пробормотал Том. – Ну знаешь... не так, как с кем-то ещё. Лукас заменил мне семью. Он старше на восемь лет, но никогда не пихал меня, или же убегал, чтобы поиграть с ровесниками. Он всегда был рядом, когда было грустно, и когда весело. Брат многому научил меня, пусть не наукам, но навыкам выживания точно. Не сказать, что Лукас хорошо учился и знал школьную программу на отлично, да что таить, он почти не появлялся на уроках. Но и без дела не сидел, не искал приключений. Он любит работать. Даже сейчас, уехал нормально зарабатывать в другой город, редко приезжает, очень. Я скучаю иногда, но Лукас делает приятные сюрпризы каждый раз по-приезду. – Кататься тоже он тебя научил? Робби сказал это, поднимаясь на ноги, чтобы скрыть неопределенность от своих же слов, а с тем и оглядеться. Он не знал, почему спросил это в таком тоне. Может, потому, что Том так много рассказал про своего кузена, и никак не сравнил его с новым другом... Он и сам не знал. От такого вопроса, да ещё и с тем выражением лица, с которым его задал Робби, Том улыбнулся. Грусть по кузену растворилась, а вместо неё, парнишка приподнял одну бровь, и как-то игриво облизнулся, подымаясь за другом на ноги. – А ты что, ревнуешь? – С чего бы это? – изумился Робби, отчаянно хватаясь за попытку скорчить ничего непонимающий вид. – Да ладно, шучу я... – он хлопнул друга по плечу. – Знаю, что ревнуешь. – Да иди ты! –Если только в... – Тихо!... Робби перебил Тома выставленным перед собой указательным пальцем, и эмоция брутального флирта на лице друга тут же сменилась на внимательность. Мальчики уставились куда-то вдаль, чуть присев, чтобы их точно видно не было. Ждать, как оказалось, пришлось недолго. В нижнем окне клиники мелькнул огонёк, а за ним ещё один, и ещё. Выглядело это очень жутко, ведь не знай друзья, что там прячутся люди, подумали бы, что в этом городе помимо криминальных историй, происходит ещё и какая-то чертовщина. Полтергейстов им ещё не хватало для полного букета фильма ужасов. Они оба, даже как-то забавно сглотнули, один за другим, а потом переглянулись с полными восторга глазами. Увы, но больше ничего не произошло. Те огонёчки, судя по всему были фонариками, с помощью которых люди внутри передвигались, но больше им не понадобился свет, и куда они двинулись дальше, юные напарники не поняли. На всякий случай Робби сфотографировал нужное окно, и пусть это была самая мизерная информация, которую они могли добыть, всё-таки она несла смысл. Что делать дальше, они просто не знали, даже растерялись, пока Робби не сплюнул в кусты воображаемый сгусток, и не побежал мелкими шагали вдоль кустарников. – Ты куда пошёл?! – кинулся за ним друг и настиг через три секунды – обогнал и перегородил путь. – У нас ведь нет плана! – Я всё продумал. Пойми, мы не можем оставить это дело на потом. Только не в этот раз, когда мы так близко, и когда я точно знаю, что успею сделать что-то до того, как получу выговор! – моляще поглядев на Тома, парень отвёл взгляд на сухую траву под ногами. – Мы пойдём вдоль кустарников, чуть дальше они имеют менее большое расстояние от здания. Там может что-то разглядим, а если нет, то я пойду внутрь. Не волнуйся, я смогу тихо всё провернуть. – Я не пущу тебя! Совсем обезумел?! – постучал себя по лбу Том, явно намекая не на то, что его голова издаёт забавный звук. – Это самоубийство! И ради чего?! Роб, давай мы подумаем, не нужно сломя голову бежать куда не следует. – Ладно, но мы должны найти ещё какую-то информацию, просто обязаны, иначе нет в нашей поездке важности. А после, у нас возможно больше не будет такого шанса. Если отец узнает, он станет следить за мной, как за заключённым, из дома не выпустит, и все наши хорошие намерения не будут иметь никакого значения. Понимаешь? – Понимаю, но это не повод рисковать, – покачал головой Том. Его друг чуть было не выругался, в очередной раз замечая столь очевидную схожесть с его отцом. Как его угораздило то так... познакомиться? Но Роб не жалел, что выбрал именно Тома, ни капельки. Зря они план не составили, сами уже поняли, но времени было в обрез. Нужно было оперативно думать, что делать дальше. Том прекрасно понимал, что друг не отступит, и вероятно, всё-таки пойдёт напролом. Это волновало его больше всего. Он всё думал, как изменить ситуацию, как отговорить Робби... И он, с воображаемой лампочкой над головой, вперил взгляд в фотоаппарат, висящий на уровне груди Робби. В тот момент, он и сам не осознавал, правильно ли сделать то, что пришло в голову, но эта идея была куда лучше, чем то, что сын шерифа помочиться со всех ног в "логово", зная об опасности. Если это сделает сам Том, опасность никуда не пропадёт и не уменьшиться. Отличие только в том, что парень знал себя, и что он делает, что может родиться в его голове, а мысли Робби он читать не мог. Каждый человек по этой самой причине, предпочитает брать важную работу в свои руки, нежели доверять её другому. Такие мысли мучали и Роба, который сразу заподозрил неладное во взгляде друга. Он не мог позволить ему выполнять его работу, но с другой стороны, Том ведь не отстанет. Ещё поставит перед выбором: либо его вариант, либо домой с пустыми руками и незамедлительно. Робби не понимал, почему, невольно подчиняется новому другу. Вначале он думал, что это может быть то послушание, которое он не проявляет при отце из-за плохих отношений в прошлом, а Том так похож на него характером, что это было бы возможно, теория имела место существовать. Но а с другой стороны, это могло быть обусловлено чем угодно. – Вот как мы поступим, – наконец, прошептал чуть прихрипшим голосом Том, снимая с шеи друга фотоаппарат. – Я пойду к окну и сделаю снимок комнаты внутри. Думаю, там можно найти какие-нибудь улики, указывающие на признаки жизни. Ты стой здесь, следи, чтобы никто с боков не подошёл. Если что, прокричи вороном (думаю, справишься). Как только я сделаю снимки, мы с тобой едем по домам, договорились? Роб неуверенно кивнул, в быстром режиме прокручивая в голове то, что ему поручил Том. Он не хотел отпускать друга, совсем не хотел. Было как-то страшно за него, что ли. Уж точно страшнее, чем за себя. Робби с детства хорошо знаком с этим чувством. Когда отец задерживался на работе, вызванный на какое-то опасное задание. Тогда он испытывал страх, особенно будучи ребёнком. С взрослением, он перестал проявлять это чувство, старался его подавливать, даже для самого себя, но это получалось только внешне. Внутри, моментами, всё взрывалось от переживаний и попыток найти себе место, чтобы не думать о плохом. А тут они, в центре событий – действительно опасных, но очень захватывающих. Робби был рад, что они проживают всё это, но чувствовать то внутреннее напряжение, которое всё портило, не хотелось. Вместо слов согласия, парнишка уже часто закивал, позволяя другу обойти кустарниковую стену. Свой фонарик Том вручил другу, над листвой, как бы взамен за фотоаппарат. Чуть отвернувшись, парень опустил голову, что-то прошептал себе под нос, мотнул головой и пригнувшись, словно в видеоиграх, ступил первый шаг. В темноте, при свете лишь нескольких звёзд, что так и не скрыли тучи, у Тома блестели торчащие кудри. Ему было не менее страшно, чем Робби. Естественно, здравый рассудок, он ещё не потерял, хотя, вероятно, какая-то его часть, всё же сгорело дотла, когда он согласился завязать дружбу с сыном нового шерифа. Всё что происходило с ним после, всего лишь последствия того решения, удивляться уже было слишком поздно. Дикой кошкой мальчик подкрадывался к окну клиники, из которого совсем недавно мигал свет. Когда Том подошёл к незастеклённой раме, Робби вдруг осознал, насколько далеко находится больница от кустов, за которыми он стоит. Это заставило сглотнуть слюну, смочив высохшее горло. Отдаляясь, друг значительно уменьшился в росте, и Робби вдруг подумал, что не нужно было так просто соглашаться. Лучше бы, даже с пустыми руками домой поехали. Это ведь лучше, чем если с ними что-то случиться. Успокаивала только мысль о том, что у Тома всегда в кармане есть складной нож и электрошокер. Стараясь ступать только по голой земле, чтобы не в коем случае не выдать себя шелестом листвы, или треском веток, Том подкрался к нужному окну. Роста его хватило ровно настолько, чтобы стоя на прямых ногах, изнутри был виден только лоб и глаза юноши. Этого хватило, чтобы разглядеть темную комнату. Внутри, благодаря природному свету звёзд, что-то да было возможно увидеть: потертая, грязная стена, некогда покрашенная окрашенная в беж; пару рядов стульев чуть впереди той же стены, видимо, для ожидания... Всё это выглядело таким старым и забытым, что навевало тоску. Том не любил заброшенные здания, они всегда оставляли в его душе какой-то горький привкус. И не было это связано каким-то ассоциациями с плохими событиями в жизни, просто он слишком много думал, а пустота покинутых мест не отпускала, пока её не принять. Несмотря на то, что Том то и дело скитался по городу и его забытым улицам, заброшенные здания он, всё же, старался не посещать. Он сам был очень удивлён, что забота о безопасности друга, заставила его нарушить принципы. Но иначе Том не мог, не понимал, почему, просто не мог... Не переступая черты (пусть такое понятия примут его действия), парень оглядел темноту внутри большого холла, в надежде, что найдёт, помимо стульев и голой стены что-то ещё. Не зря, как оказалось, ему пришло это в голову, хотя, он бы с радостью сделал фото того, что видел до этого и отправился домой. Но, Робби ведь от него не отстанет, а откажись, сам решит всё провернуть. А Том попросту боялся пускать этого, не знающего ничего о таких ситуациях упрямца, сломя голову совать свой нос, куда не нужно. После сегодняшнего вечера, Том посмотрел на рассказы Роба о строгости отца с совершенно другой стороны. Теперь он прекрасно понимал, как сложно бывает с младшим Роузом. Обдумывая всё это, Том отвлёкся, поэтому услышав со стороны рецепшена какое-то движение (что могло оказаться чем угодно, даже маленькой мухой), парень поспешил вооружиться фотоаппаратом. Он не знал, увидит ли ещё что-нибудь, но за стойкой он отчётливо видел что-то чёрное и не понимал, это что-то живое, или просто мусор. Включив ночную съёмку, юноша сделал фото рецепшена, на всякий случай поводил камерой из стороны в сторону и подумал, что этого вполне хватит, чтобы хотя бы угомонить пыл друга. В какой-то момент, Том даже выдохнул, осознавая, что работа выполнена, и теперь спокойно, не боясь за свою голову, и самое главное жизнь, можно ехать домой. Но стоило сделать шаг назад, как все его надежды провалились под землю. Он только и успел услышать за спиной испуганный вопль. Над головой пронеслось что-то горячее, точно попадая в кольцо закрученной кудряшки, прежде чем он услышал выстрел. Пуля неслась дальше, и в тот момент, Том почему-то подумал, что если сейчас она попадет в Роба, то он сделает всё, чтобы построить машину времени, перенестись в прошлое и словить ту пулю самому. Он бы всю жизнь посвятил науке, разным её направлениям, только бы спасти друга. Он всегда боялся потерять кого-то, всегда хотел стоять на месте человека, который уходит навсегда, чтобы ничего не чувствовать, и потом не вспоминать, как утекает жизнь из глаз дорогого ему человека. Столько мыслей сыпалась в тот момент, всего секунда, даже мгновение, но мир застыл, Том успел вспомнить столько, сколько бы не вспомнил и за длительное время. Он никогда в жизни не чувствовал ничего подобного – животный страх, – и он был готов поклясться, что не хочет больше чувствовать ничего подобного. Том так долго смотрел назад, пригнувшись, наблюдая, дожидаясь, пока тело Робби упадёт за кусты, что даже не понял, сколько времени прошло. И только осознав, что пуля пролетела мимо друга, спохватился и что есть мочи, помчался вслед за сорвавшийся со своего места Робом. Понял парень, что нужно давить на тапок, когда за окном, во тьму которого он всматривался всего несколько секунд назад, стали слышатся быстрые шаги. После того что случилось, попасться не хотелось не при каких условиях, иначе это точно конец. Конец без предупреждения, без времени на раздумья... Просто неожиданный конец. Робби кинулся к мотоциклу, решив взять управление в свои руки. С первого раза завести железного жеребца не удалось, со второго тоже. Мальчик в ужасом наблюдал, как к нему бежит друг, как за ним из клиники выбегают двое мужчин с пушками. Он смотрел то на них, то на свою ногу. – Давай же, прошу...! И стоило Тому добежать до него, мотоцикл словно отреагировал на хозяина и завёлся без проблем. Мальчик тут же вскарабкался на заднее сидение, и еле успел обхватить друга руками, потому что тот сорвался с места, как ошпаренный. Сзади ещё слышались выстрелы, но они были далеко, и явно не попадали, даже в соседние деревья. Друзей это позабавило. Адреналин настолько овладел их разумами, что от своей победы над профессионалами, они не могли не чувтвовать гордость. – Да! – характерно удаил по рулю Роб, выкрикивая победные возгласы. – Да, чёрт их дери! Том, мы сделали это! Ты сделал это! – Это было не так уж и круто, Робби! – возразил Том, но истерический смешок таки слетел с его уст. – А они неудачники, на них ведь теперь есть компрамат. Конечно не знаю, стоило ли всё это того. А потом внутри что-то щёлкнуло и былая уверенность вперемешку с запалом, адреналином и весельем, превратилась в жгучую боль, что подошла комом к горлу и пришлось очень сильно постараться, чтобы сглотнуть его, хотя бы до уровня груди. Так он, по крайней мере сможет говорить, если понадобится. Но Том, похоже, не особенно стремился беседовать, кажется он несколько раз несдержанно задохнулся, хватая ночной холодный воздух ртом. Роб не стал спрашивать, причину он и сам понимал, сам чувствовал то же, что и друг. Не нужно было ехать, по крайней мере, соваться так близко. Отец, всё таки прав, когда говорит не соваться, но Робби это не останавливало, и даже после случившегося, вряд-ли остановит... Он добьётся результата, и пока этого не случиться, будет соваться в каждую нору. Крис таким же был, даже хуже, поэтому пусть не ругается зря, знает же, что бесполезно. Над головой, почти задевая крылом, пролетела сойка, и Робби чуть было не потерял управление, в попытках увернуться. Вслед за птицей посмотрел Том, убеждаясь что это точно была стройка, летучая мышь, или что-то вроде того. Пользуясь случаем, парень всмотрелся в ночную пустоту трассы позади, по которой они ехали, и успокоил себя тем, что за ними нет хвоста. Он всё никак не унимался, не верил, что им удалось оторваться. Да что уж таить, что они вообще сунулись в такую историю. Благо, лиц их не видели, хотя и в этом нельзя было быть уверенными. В этом городе всё возможно. Робби тоже гнал, как ошпаренный, с распахнутыми от страха глазами. Казалось, что он за дорогой не следил толком, а так, задумался о чём-то своём... Они бы уже множество раз могли умереть, только за одну эту поездку. Мы друзья оторвались от бандитов, ночная дорога была пуста – не единой встречной машины, или дикого животного. Та несчастная сойка стала исключением, даже спасительной силой, которая разбудила Робби, перебила мысли о случившемся, и заставила следить за дорогой. – Напомни мне в следующий раз ударить тебя перед тем, как ты решишь меня не слушаться и сунешься, куда не просят, – буркнул сзади на ухо Том. В ответ Робби устало вздохнул. Он не знал, что хочет сказать: съязвить и попросить друга, в очередной раз, не говорить устами его отца, или же подчиниться. Но в голову пришла более верная мысль. – Извини меня, я не хотел тебя подвергать опасности, – уже живее выговорил Роб, заставляя друга только недоуменно ужать подбородок в шею и наступить брови. Сказать что-то мальчик не успел, Роуз перебил его, продолжая свою речь. – В следующий раз не буду тебя тащить. Мне очень приятно, что ты суёшься со мной куда бы то ни попало, но лучше не стоит. Не хочу рисковать тобой, Том, я хочу иметь живого друга, а ни бесполезную кучу костей и разлагающийся кожи. Ради веселья со мной ехать не нужно, так лучше будет... Они как раз остановились недалеко от дома Нельсонов, чтобы не привлекать лишнего внимания звуком мотора. Том слез сразу после друга, специально задевая того голову камерой, напористо оставляя её в руке Роба. На вид он был темнее тучи, и несколько раз пустил из глаз искры. – Дурак ты, Робби Роуз, – прорычал мальчик, закидывая на плечо портфель. Уверенность в глазах друга растворилась, и он как-то отчаянно обмяк, так и стоя на месте с выставленной рукой, держащей видеокамеру. Слова, а вернее тон, в котором они были сказаны, заставили Роба, и правда, почувствовать себя абсолютным дураком. Пока ещё он не совсем понимал почему, но Том явно намеревался высказать немало. Друг как-то напористо приблизился, и остановился в полуметре так резко, будто врезался в невидимый барьер между ними. Сведя брови, Том приподнял руку с выставленным указательным пальцем и направил её в направлении Робби, который уже стоял с полным раскаянием. – Я ведь не для веселья поехал с тобой, не для того, чтобы почувствовать прилив адреналина, или же, глоток свежего воздуха. Да я бы спал всё это время, беззаботно смотря сны! Ты хоть знаешь, насколько у меня день тяжёлый был?! Мои с ночи вчерашней не унимались, всё кричали, чуть ли в рукопашную не перешли, я двое суток без сна, но нет, я и не посмотрел на это, вызвался с тобой! И нет, Робби, повторюсь, не ради забавы, а чтобы прикрывать твою упрямую задницу, когда она сунется в направлении к дулу пистолета! Чтобы ты через полчаса уже крепко спал в своей постели и смотрел сны, а не валялся там, в лесу с пулей в голове! Ответа ждать, юноша не захотел даже, развернулся, и словно впиваясь стопами в землю, потопал к мотоциклу, карабкаясь на него, и нервно ударив его ногой, когда не получилось завести. Когда же рёв мотора разбудил утонувшую в тиши улицу, Том развернул транспорт, и перед тем, как отъехать, чуть заглушил мотор и добавил ко всему, кинув через плечо: – И в следующий раз, в который ты не собираешься звать меня, подумай получше, стоит ли оно твоей жертвы. И только попробуй умереть, Роберт Роуз, я сто шкур с тебя сниму! Если останется, что снимать... И Том, нервно развернув транспорт вправо, выехал на дорогу и пулей пролетел в обратном направлении, скрываясь вдали. Робби так и остался стоять. Ещё с минут пять он так смотрел вдаль, вслушиваясь в эхо, которое снова и снова пропевало ему в уши слова Тома. Неужели настолько сильно обиделся? – думал Роб. Или разозлился больше? Но того, что тот сказал ему, юноша точно не мог ожидать от тихони Тома Нельсона. Он ведь знал, что друг поехал с ним ни забавы ради, знал это, но почему-то всё равно ляпнул лишнего. Том ведь должен был понять, что это испуг сработал, Робби ведь тоже боится его потерять, иначе не думал бы о таких вещах, не сказал бы то, что его обидело, и не стоял бы сейчас на месте, бесконечно долго воспроизводя в мыслях его слова. Чувство вины так и рвалось комом изнутри. Этого будто не хватало для полного букета отвратительных чувств, будто и без него недостаточно было. Робби очень не хотел, чтобы друг на него обижался по-настоящему, он надеялся, что Том просто показал так своё недовольство, и не более того. Ужасная ночь, ужасная, отвратительная! – думал парень. Теперь-то и уснуть не получится, должно быть. – Чёрт! Ступил в сторону дома он не скоро, но и там ничего хорошего его не ожидало. В комнате отца приглушённо горел торшер, а это означало, что он уже точно заметил пропажу. Надеялся парень толоко на то, что проснулся Кристофер не очень давно и не успел обыскать всё подряд, и Робу удастся придумать какую-нибудь отмашку, мол заснуть не мог, или что-то вроде того. Во двор ему выходить не запрещено, а из окна можно и не увидеть в ночном мраке силуэта. Но и эти надежды рухнули, стоило мальчику аккуратно ступить в дом. Он бы с большим удовольствием полез в свою комнату с улицы, но ему показалось, что путь вверх, плющ у его окна не выдержит, и тогда точно шансов не останется. Посему пришлось идти опасным, заминированным и длинным путём, но который имел больше перспектив его дальнейшей жизни. В кухне горел свет настенного светильника и Робби пришлось ещё придумывать, как бы пройти, чтобы не отбросить нежелательной тени. Кристофер стоял спиной, оперевшись об столешницу, что радовало хотя бы немного, но его слова в трубку телефона, поднесённого к уху, не просто напугали, а сотрясли мальчишку изнутри. – Пойми, Люси, я не могу успокоиться, – такой не ровный тон отца напомнил ему о недавнем вечере на трассе. Он даже подумал о том, что можно было бы как-то по-другому провернуть его авантюру, без тревоги отца. Но ничего хорошего в голову так и не пришло. – Его телефон в комнате, он без него не выходит! Окно открыто. Откуда мне знать, что его не похитили? Послушать хотелось сильно, но он понимал, что с каждой секундой приближает себя к точке невозврата. Стоять и дальше у лестницы, откуда он и подслушивал разговор, было бы высшей степенью глупости, а он её и без того уже успел совершить. Оценив ступеньки, вспомнив, скрипят они, или нет, Робби аккуратно ступил на первую. Вторая, третья... пятая, небольшой пролёт, дальше столько же. Пусть до комнаты оказался чуть проще, трудность составило открыть и закрыть дверь без единого звука, после чего лечь в постель. Но и это у него вышло. Оказалось, не так уж и сложно. Робби даже выдохнул, осознавая, что до этого почти не дышал. Победа. – Объясняй. Сердце так громко загрохотало, что его, должно быть слышал спящий у себя дома Том. Да что там, наверное, весь город! Живот скрутило в спазме и больше не отпускало. Робби не понимал, как у отца получилось настолько беззвучно открыть дверь, когда он сам в комнате. Как он не услышал? Неужели всё это время Кристофер шёл следом? Хотя чего он удивлялся, детектив ведь тут отец, а ни он. Но вот, что делать дальше, он понятия не имел. Он аж вздрогнул, с опаской обернувшись, чтобы видеть, насколько сильно злится Кристофер. Мужчина стоял в проёме, скрестив на груди руки. Глаза его были чуть воспалёнными, а когда из с сыном взгляды соприкоснулись, мужчина еле сдержался, чтобы не пустить несколько искр. Его ладони потрясывались, и этого он скрыть не смог, даже прижимая их локтями к груди. – Ч-что объяснять? – мальчик и сам понял, что прозвучало это ужасно неубедительно, но и этого уже нельзя было исправить. – Не получится, Роб. Ты одетый, взъерошенный и взволнованный. Не в туалет ты в таком виде ходил, и не во двор, – своими словами Крис уничтожил лучшие варианты Робби. Про лунатизм тоже не было смысла придумывать. Да и понял бы тот. В какой-то момент Роб подумал, что если он будет просто молчать, то отец отступит и пожалеет, но тот стоял на своём, как никогда настойчиво. Виною тому, вероятно был страх, что он не мог никак придушить. Те выстрелы до сих пор отзывались гудением в голове. А что сказать? Сказать правду страшно, ложь – тоже. – Мы можем стоять так хоть до самого утра, и не думай, что ты потом не пойдёшь в школу, – Крис скрестил на груди руки, и это в точности подтверждало его слова. Робби был уверен, что отец не шутит. Он такой, что может и правда простоять всю ночь. – Мы с Томом были возле заброшенной клиники, – сдался мальчик, закатив глаза, чтобы скрыть страх сарказмом, хоть и понимал, что с Крисом такие фокусы не канают. То, что отец не перебил его, было немного непонятно, и Робби воспринял это именно так, как и должен был – за готовность слушать до конца. – Ты мне не захотел рассказывать всех деталей расследования, поэтому я поделился с Томом своей озадаченностью из-за мест нахождения жертв. Он сказал, что когда-то видел что-то странное возле заброшенной клиники, вот я и решил побывать там и поискать чего полезного. Мы сделали фото и сразу убежали. Хорошо, что Крис от усталости опустил в пол глаза и Роб поспешил воспользоваться этим, минув тот факт, что в них с другом стреляли. – Вот смотри, там внутри что-то не так! – протянул Роб фотоопарат отцу, но тот сорвался с места, вырвал из рук сына вещь и кинул её на кровать. – Робби, какого дьявола ты вообще лезешь?! – наконец заговорил тот. Вернее взревел, по крайней мере так почувствовал Робби. Он даже немного отшатнулся. – Пойми, наконец, это очень опасно! Ты хоть подумал что было бы, заметь они вас?! – по появившейся на мгновение новые эмоции на лице Роба, мужчина осознал страшную истину, и ухватившись за голову, глухо замычал, отворачиваясь и отходя подальше, чтобы не наброситься на сына. Он предпочитал не знать этой детали. Казалось, что хуже уже некуда. – Какой же я идиот! Молчал – спалось бы крепче! – Но мы ведь не попали, сразу уехали, эти даже не погнались следом. – Этого еще не хватало! Постой... – вдруг мужчина медленно развернулся и, прищурившись переспросил: – Мне послышалось, или ты сказал "уехали? – Пап... Но скрывать было бессмысленно – в глазах всё читалось. А ещё, дрогнувший кадык Роба выдал новую волну испуга и волнения. – Робби...? – требовательно и как-то предупреждающе протянул Крис. Ребёнок обреченно выдохнул и признался. – Мы на мотоцикле были. Кузен Тома оставил покататься. – Да Боже ж ты мой! Ради безопасности, Крис отдалился от сына еще дальше. Изнутри уже рвалось что-то большое, свирепое, и выпускать это мужчина не желал ни на минуту. – Ты хоть ездить умеешь? Почему-то, Крис даже не предположил, что за рулём мог быть Том – он слишком хорошо выучил сына, чтобы думать, что он позволит кому-то быть первым лицом в авантюре. – Умею... Такого ответа, пусть и обиженного, Крису оказалось достаточно. Он подумал, что на этой ноте безопаснее всего будет закончить. На языке сидел вопрос о том, где ребёнок научился, но мужчина посчитал, что ответ его только сильнее разлит. Поэтому он больше слова не проронил, махнул рукой и просто отправившись в постель успокаивать нервы там. Ему уже было всё равно, что будет делать сейчас сын, но лучше бы ему сейчас держаться подальше. Он ведь пришибёт, если тот рот откроет ещё хоть для одного слова. Крис здраво осознавал это, поэтому и успокаивать пыл на безопасное расстояние. Как ни странно, но мужчина уснул почти сразу. Он настолько перестрессовал, что и заметить не успел, как на смену первой же мысли пришёл глубокий дрём, что был похож на что-то вязкое, густоватое, будто он в болоте застрял. Мысли отключались и путались между собой, окликаясь в голове какой-то околёсицей. А потом он провалился и вовсе, и уж слишком резко вырвался из этого дёгтя истошным криком. – А-а-а! Не-е-ет!!!