***
Сквозь темную плотную ткань пробились ранние лучи золотистого рассвета, и Крис открыл глаза. Комната налилась пламенными оттенками, а белоснежная кожа женщины, лежавшей под его рукой, словно чистый холст, окрасилась этими цветами. Рене уже не спала. Она рассматривала, изучала тело, близость которого познала, водила пальцами по его очертанию, не касаясь. На то, что Крис проснулся, женщина не сразу обратила внимания, она увлеклась, и только изменившееся дыхание над головой указало ей на то, что её занятие больше не секрет. Они соприкоснулись взглядами, пожелали друг другу доброго утра, и продолжили лежать. Выходной день начался приятно, вскакивать так рано из постели никому не хотелось, а зашторенное окно не мешало снова провалиться в сон. Женские пальцы теперь ощутимо коснулись груди Криса, и Рене немного поддалась назад, прилегла на большое плечо. – Расскажи про свои шрамы, – вдруг полушёпотом разлетелось по комнате, и Крис искренне улыбнулся, не скрывая удивления от такой внезапной просьбы. Кажется, это была благодарность за ночь. Хотя, благодарить должен был он. В первые секунды он растерялся. Что рассказать? А рассказывать было много, само его отношение было глубоким, он редко кому-то говорил о таком, для Криса эта тема имела довольно личный, интимный характер, но после такой ночи, он уже не видел необходимости таить в себе секреты. Пора было открываться. – Удивительно, как много может рассказать маленький кусок мёртвой плоти, – ухмыльнулся Крис с каким-то трепетом. Нежность не была его сильной стороной, исключительные вещи в его жизни могли растопить его, хотя бы на время. Определенные воспоминания и мысли, туманившие разум. – Я так долго ношу их, а они всего-лишь мгновение для окружающих, момент, когда человек смотрит на него. Но стоит посмотреться в зеркало, дотронуться, как в маленьком шраме вижу целый эпизод из жизни. В этом волшебство – носить неживую часть себя, которая является зеркалом в прошлое. – Хочу о каждом знать, – это было не просто желание, или интерес, этими словами, она словно приказала Крису говорить. – С какого начать? – по-доброму улыбнулся мужчина, готовый исполнить желание Рене. – Ну давай с того, что на скуле. – Я получил его, когда был почти как Робби, даже немного младше, – начал Крис. – В моем городке тогда завёлся серийный убийца, ну я и решил, что законникам нужна помощь. Не то, чтобы я думал, что смогу сам поймать, нет, я долго продумывал свой план, до мелочей. С вечера я нашёл у мамы старые синие ткани и раскрамсал их на лоскуты, а на рассвете захватил с собой. Я долго узнавал и караулил, где и в какое время бывал тот человек и решил пойти первым, чтобы привести копов тогда, когда он закопает нож и уйдёт. Полиция не всегда умеет тихо работать в таких ситуациях, а меня бы никто не заподозрил. На заправке за городом, я позвонил копам, сказал, чтобы ехали к этой самой заправке, а дальше следовали за синими лоскутами, там они найдут орудие убийства. Они пытались узнать, кто я, но дело не ждало, и на свой страх и риск быть проигнорированным, я всё-таки пошёл куда нужно было. Там не густо было, раньше я жил в Вайоминге, климат там довольно сухой и растительность там тоже была достаточно... сухая, местами. Сделал, как и сказано было, развесил лоскуты по деревьям и кустам в нужном направлении, а сам сел в засаду. Я ждал, выследил точное место, где закопан нож. Убийцы в тот день не должно было быть, раньше не было. Не знаю, как тот мужик появился и заметил меня, но он накинулся с ножом из неоткуда, пришлось отбиваться, мне даже удалось несколько раз его ударить не слабо. Ему, как видишь, тоже. А потом копы приехали. Вот и вся история. – А ты и правда бедовый был. Робби нервно покуривает в сторонке. А этот откуда? – белым пальцем Рене очертила круглый шрам чуть выше левой груди. – Пулевое. Но прошло довольно легко, не задело ничего важного. – Про этот что скажешь? – женщина провела пальцами от круглого шрама вниз, к кривому на боку, приблизительно между восьмым и девятым ребрами. – Это тоже порез, который оставил мне тот же самый нож, что и на скуле. Мужчина, который напал на меня, прыгнул сзади с обломков каменной стены и рассёк вначале бок, а потом, в следствии драки, когда я пытался забрать у него нож, он порезал и лицо. Но было не глубоко, зажило довольно быстро. – На руке тоже от ножа? – Рене и тот небольшой шрам на правом предплечье погладила с любовью. – Нет, это я рассёк руку об стену, когда пытался залезть в окно одного здания. А вот тот, чуть выше, над локтем, это касательное пулевое. Получил уже на работе в особо тяжких. Чего это тебе так интересны мои шрамы? – Крис не ждал, что женщина настолько увлеклась. Ещё и запомнила, какие поинтересней и побольше. – Просто хочу всё о тебе знать, а шрамы это прекрасный способ узнать о прошлом. Крис искренне засмеялся. Не в обиду, скорее с долей самоиронии. – У меня их много, Рене, я и сам, кажется, не обо всех помню. Честное слово, некоторые появляются сами по себе! – Ничего страшного, у нас будет время поговорить и о них. Но я хотела спросить ещё про один – тот, что на копчике. Он не большой, но не похож ни на один из всех остальных, – задумалась женщина. – Это не нож и не пуля... Мужчина стих, уголки его губ выпрямились в линию, а ямочка над бровью стала особенно выразительной. Взгляд Криса рассеялся, и невзирая на то, что смотрел он перед собой, на самом деле, ни на чём кроме того дня, он теперь не мог сконцентрироваться. Нельзя было сказать, что он смотрел с особенной болью, но он явно не хотел вспоминать того шрама после такой хорошей ночи. – Крис... – полушёпотом пропела Рене, приподнявшись на локте, прикрывая одеялом белоснежную грудь. Мужчина не заставил ждать, соприкоснулся с глазами-льдинками и тепло ухмыльнулся, растворяясь в них. Он потянул руку к блеснувшим в солнечных лучах платиной волосам, и словно боясь запачкать, еле коснулся, заводя белёсую прядь за ухо. – Он от пряжки. – Крис не посмотрел в глаза женщины, сделал вид, что занят той прядью волос. Но Рене, обеспокоенная, постаралась поймать его взгляд, и когда ей это удалось, сбежать он уже не смог, поэтому пришлось обречённо прилечь и начать рассказ. Рене тут же схватила мужскую руку, и примкнула вместе с ней на грудь шерифа. Прилегла женщина подбородком так, чтобы Криса видеть, но с тем и не беспокоить. – С того дня у меня осталось три шрама: на скуле, на ребре, и этот. Я ведь утром пошёл на мужика того, а потом копы в больницу меня повезли, долго ещё расспрашивали, кто я вообще такой, почему помогаю им, и всё в таком духе. Это не первый раз, в лицо они меня уже знали. Раны зашили, лекарствами напихали, заставили лежать, хотя я чувствовал себя отлично. Потом родители прибежали. Отец, как со смены сорвался в халате, так в нём и остался, мама в домашнем была, сказали копам, чтобы не удивлялись и не подозревали, потому что я просто непоседливый мальчишка, который увлёкся играми в детектива. Папа хоть и говорил спокойно, потому что привык к моим выходкам, но я видел, как он напуган, как трясутся руки и дёргаются скулы. По дороге домой, уже к обеду, он молчал, наверное, хотел успокоиться, чтобы не убить меня на месте. Сейчас уже осознал – это очень сложно. Мама обречённо поглядывала на меня время от времени, знала, что ждёт. И я знал. Когда мы приехали, мама пошла к своей сестре, она жила напротив, и не уверен, но, думаю, ей это не помогло. Отец затолкал меня в дом, стал темнее тучи, кричать начал. Не помню, кажется, это был единственный раз, когда он чуть ли не до слёз себя довёл, вытащил из шлёвок ремень... Я подчинился. Не знаю почему, наверное, осознавал, что и правда виноват, встал на его место. Никогда он меня так сильно не наказывал, словно загипнотизированный... он не заметил, как рассек копчик, да и я тоже. Всё смешалось в такой неописуемый хаос, что я и о ранах забыл – ничего уже не чувствовал. Точно не помню, – всё было как в тумане, – то ли то мама вернулась и остановила его, то ли он сам решил, что хватит и ушёл. Я так и остался там лежать, несмотря на боль, уснул. Сквозь сон только заметил, как отец вернулся, разобрал подо мной диван и укрыл пледом. Слышал, как мама плакала и всё думал, стоило ли оно того. – И стоило? – Не знаю... Рене хотела извиниться за то, что задела эту тему, но и не нужно было. Крис не говорил это с особенной болью, или обидой, скорее просто история о важном этапе его жизни. Рано, или поздно, он бы рассказал об этом, так лучше, что это случилось в приятной обстановке. – Почему ты не сказал, что у тебя рана на ребре? Быть может он не так бы сильно тебя... – Не хотел показывать, что пытаюсь убежать от него, – пояснил он, стараясь не вдаваться в подробности ещё дальше. – Знал бы я, что он настолько "зол", может, попытался бы его как-то разжалобить. Хотя я и извинился перед этим, всё равно не помогло, а быть может, могло быть и хуже. Знать не хочу, что он тогда чувствовал. – Так странно, – Рене с удивлением, но с тем и нежно улыбнулась. – После всего, ты оправдываешь его. – Потому что люблю его, и знаю, что он никогда беспричинно не поднимал на меня руки́. Раньше я понимал это из-за чувства вины, из-за того, что ставил себя на его место, а сейчас, потому что сам отец. Они позавтракали. Того, что оставил Робби в холодильнике, хватило бы ещё на день, но Крис надеялся, что сын всё-таки будет ночевать дома. Провести ещё одну ночь с Рене, мужчина не был против, но после переезда ему было куда спокойнее, когда Роб дома. Не только потому что попали в опасную среду обитания, но и потому, что в последнее время, он чувствовал себя более целостным, зная, что дома есть его сын. Что он не где-то за множество километров, непонятно, дома ли, или на очередной шумной вечеринке (он бы наверное больше никогда с ним не пообщался), а рядом, непосредственно под одной крышей. И что-то с ним явно происходит, только Крис ещё не до конца понимал что. День наперёд распланирован не был. Ещё сутками ранее, Крис думал, что проведёт выходной за книгой, но жизнь подкинула ему приятный сюрприз, и против он не был. В любом случае, провести день с Рене было лучшим, что могло с ним случится. Но не пришлось. Стоило Кристоферу подумать о том, куда её повести, как его телефон зазвонил, и сидящая напротив Рене, кажется, от неожиданности и на эмоциях от прошедшей за ней слежки, непроизвольно поддалась внутреннему импульсу. Нотки старого рока разлетелись по кухне, и шериф прервал их через пару секунд. – Люси? – У нас проблема. Крис доехал до места вызова за считаные минуты. И если забыть о том, что больше времени он потратил на то, чтобы собраться, дождаться Рене и отвезти её по пути домой, то приехал он, и правда быстро. Люсинда ждала его у высокого здания, даже немного отличающегося от остальных. Оно выглядело современным, будто некрупная фирма, или что-то в этом роде. Но Крис знал, что это за место, и больше всего на свете, в тот момент, ему, как шерифу, хотелось ошибаться в том, о чём подумал. Но ошибаться было бы очень глупо на его месте. Он прекрасно знал, чего ждать, и когда перед ним оказалось тело мистера Миллера, лежавшее под окнами его кабинета, Крис выругался. Не коротко, не сдержанно, или пытаясь сказать тихо. Мужчина практически выплюнул то, о чём впринципе и думали все его подчинённые, кто работал с ним над делом. То, что человек под его ногами мёртв, уже ставило их расследование под удар. На происки и патрули уходило не мало денег, работа криминалистов тоже требовала оплаты, так же как и работа помощников Криса. Материалы, вещества... простыми словами, времени было не много. Единственное, на что понадеялся шериф, что в его положение войдут, что позволят ему решить, когда конец. Если улик не найдут, если ни на кого не выйдут в ближайшее время, то и говорить будет не о чём. – Внутри уже кто-то есть? – немного жёстко спросил Крис, но помощница совершенно не обиделась. Она сама была взвинчена. – Эксперты, – ответила она, кажется, так и не отведя разочарованного взгляда от тела. – Это не суицид. – Конечно нет. Кристоферу даже думать не довелось о случившемся. Картина, которую он застал не говорила ему совершенно ни о чём. То, что кто-то пытался подстроить самоубийство было настолько явно, что мужчина и задумываться не стал. Не потому что выглядело неправдоподобно, напротив, всё было идеально. Обстоятельства говорили и вскрывали настоящие карты. Для протокола, шериф лениво поднялся на шестой этаж, осмотрел кабинет Миллера, поздоровался со снимающим отпечатки экспертом. Они правильно делали, что искали их на ручках и спинках стульев. Всё они понимали. – Окно было открыто? – спросил Крис, хотя и понимал, что будь наоборот, убийца бы оказался просто тупицей, которого нашли на улице и заплатили за работу. – Да, – кто-то ответил, и Кристофер быстро обошёл комнату. На экране компьютера светилась запись. "Мне слишком страшно, я так больше не могу. Портрет который я составил приведёт ко мне того, кто расправится со мной, так лучше я сам решу, когда настанет мой час. И этот час пришёл." – гласило оно. Крисс рассмеялся. Возможно немного грубо, учитывая обстоятельства, но осуждать его никто не стал. Напротив, пару экспертов даже подошли, прочли записку и один из них сдержанно улыбнулся, а второй закатил глаза. – Хорошее оправдание. Всё-таки не очень умный? – скорее риторически спросил Крис, зыркнув на того эксперта, что улыбнулся. Больше ничего делать не пришлось. Эксперты принялись снимать отпечатки с компьютерной клавиатуры и мыши, а Крис снова спустился к помощнице. На место уже приехал Мартин и осматривал тело. Он заверил шерифа, что сделает всё возможное, чтобы найти отпечатки. Если его столкнули, что-то они да найдут. Может волос, или ещё что... Да Крис уже и не волновался. Злость его пленила, как и осознание точности своей недавней догадки.***
Через час Крису позвонил Робби, попросил остаться у Тома ещё на одну ночь. И будучи озабоченным рабочими проблемами, мужчина даже не подумал отрицать. Дождался только обещания не пропустить утром школу, а всё остальное его, кажется, не волновало. Стоило положить трубку, в кабинет вошла Люси. Шериф посчитал нужным озвучит свои подозрения, и раз уж помощница так и не сдала ему домашнее задание (да он и сам забыл спросить), пришло время обсудить проблему. – В отделе крот, – объявил Кристофер, практически шёпотом, чтобы никто за дверью не услышал его. – Мы с Брайаном уже знаем. Вначале Крис удивился, но потом понял, что игра в шахматы пошла помощникам на пользу. – Но мы наблюдали, подозрительных лиц нет, Крис, ты уверен в этом? – После смерти Миллера – да, – почесав порядком отросую щетину, пришурился мужчина. – Более чем, я думаю, что это кто-то из предыдущего состава. Как думаешь, почему прошлый шериф не раскрыл дело? Почему сошел с ума? – Это логично, но тот состав очень сильный и опытный, мне страшно представить, кто это может быть. Люси действительно была обеспокоена. Ей довелось поработать со старым коллективом, и она доверяла этим людям, они были её семьёй. И думать о том, что не один год, кто-то из этих людей предавал эту самую семью, а с ней и гражданских, которые потерпели от преступности, было невыносимо. – Пока что не будем разглашать это, не подавай виду, и Брайану скажи, ведите себя естественно. Сейчас важно наблюдать. В отделе важных решений принимать не будем, со временем определим любопытство. Теперь доступ к важной информации будет только у тебя, Брайана, и при необходимости у Джона. Я доверяю ему. До конца дня всплыли кое-какие ведомости. Из центра экспертиз позвонили с хорошими новостями. На клавиатуре сняли не целостный отпечаток, пытаются пробить по базе, найти совпадения. Мартин тоже нашёл отпечаток, пока что неясно, кому принадлежавший, но мужчина объявил, помимо всего прочего, что делает ДНК анализы, так как на пиджаке Миллера, за исключением всяческого мусора, что прилип с асфальта, он нашёл подозрительно человеческие частички. На это уйдет время, несомненно, Крис не торопил. Если бы только нашлись отпечатки, или хотя бы одна из тех частичек дала важный результат, стало бы проще намного. Личность убийцы, пускай он и не главный, было очень важна. По крайней мере, если это человек, которого описывала Рене, и разумеется сам Миллер, то Крис сумеет, хотя бы обезопасить близких, если он окажется просто наёмником без информации.***
О том, что он остался у друга ещё на одну ночь, Робби не жалел. И несмотря на отсутствие горячей воды, что зачастую играло весомую роль в выборе места для ночёвки, подросток верил, что одной ночи с Томом ему было мало. Зачастую интересные темы для бесед рождаются к ночи, поэтому день они потратили на игры и фильмы. Но после ужина веселей не стало. С улицы доносился шелест последних листьев, отдалённо проезжали машины. И оба подростка, выйдя на балкон, решили, что в такой вечер можно и погулять выйти. А то какой смысл от этой ночёвки? Время, правда, было довольно позднее. Из-за недавних событий Крис снова восстановил комендантский час. Тома это взволновало, хотя скорее из-за Робби, сам-то он привык к таким прогулкам. Друг его, разумеется, не хуже, только вот какой-то бес просыпался в нём, когда дело доходило до нарушений. Просто Робби привык быть плохишом, нарушал запреты, чтобы показать себя, чтобы остаться замеченным. И сейчас, когда такого желания уже не возникало, старые привычки, всё-таки всплывали. Том же, скрывая свой бунтарский пыл, зачастую (а это даже чаще Роба), делал что-то запрещённое познаний ради. Скрытность Нельсона играла ему службу. Скрываясь за образом обычного отличника, гонящегося за оценками, тихого и скромного, подросток же был наделён познаниями и аналитическими способностями, коим мало кто не позавидовал бы. И если бы не его неприязнь к большинству людей, которые его окружали на данном этапе жизни, цены бы не было этому ребёнку, раскрой он свои тайны. Перед тем, как отправиться на прогулку, Том попросил друга подождать его несколько минут. Что-то ему понадобилось в подвале, и Робби не имея любопытства посмотреть, что же там такого, остался на крыльце пускать клубы пара изо рта. Он скосил глаза, наблюдая, с какой скоростью они растворяются, и так скрасил ожидание. Несмотря на осенний холод, ветра в тот вечер не было, и это играло довольно большую роль. Одеваться тепло не пришлось, Том вообще накинул на тонкую кофточку куртку и был таков. Даже застёгиваться не стал. Робби, конечно, так не рискнул, он и так довольно мерзлячий. Единственно, по его мнению, что грело друга, был портфель на спине. То, что через час ходьбы, Том даже не шмыгнул носом, Роба удивило, но после он об этом уже и сам не думал. Они разговорились, и больше не отвлекались. Не отвлекались, пока не забрели так далеко, что Робби с трудом узнал вдалеке крышу экспертно-исследовательского центра. И, Том ему свидетель, младший Роуз уже и сам хотел возвращаться, если бы со стороны заброшенной небольшой свалки не послышались голоса. Она уже обросла, мусора там не было, зато кое-где лежавший металлолом и заросшие деревья, придавали таинственности. По крайней мере, так это увиделось Робу, потому что очень "вовремя" вдалеке отозвалось глухим эхо "Миллер". Вначале Робби не отреагировал должным образом, скорее задумался, уже ступая назад, но стоило ему вспомнить, стоило словить флэшбэк, подросток аж застыл, ухватился за куртку друга и потянул его обратно. – Робби! – шёпотом прикрикнул Том. Ему совсем не нравился этот азарт и любопытство в глазах его неусидчивого напарника. А в тот момент, они и правда, кажется, снова стали ими, нежели друзьями. – Не вздумай! Это не логично! Но Робби уже опустился за обломками какой-то старой машины, приземлив рядом с собой друга. – Не логично... Умник, – закатил глаза Роб, и кажется, вызвал у Тома такое же чувство, как и у Криса, когда мальчишка его не слушается. – Этот Миллер не стал сотрудничать с папой, может он не такой уж и хороший, как всем казалось. А может кто-то снова хочет напасть на его склады. Мы должны узнать это, папа не успеет приехать, если я ему позвоню. Да и шумно будет, мы можем услышать что-то полезное. Рассуждения Роба, конечно, имели смысл, он был прав, но с тем и очень ошибался. О смерти Миллера он не знал, так же как и Том. И как бы друг не взвешивал, как бы не осознавал опрометчивость вот-вот совершённого, всё-таки кивнул. – Будь здесь, я хочу войти подальше, спрячусь за деревьями, всё будет хорошо, – приподнялся Роб на ноги, уже собираясь ступить за машину, как его потянули обратно. – Совсем дурак?! – и осознав, что Робби не отступит, добавил: – Я с тобой пойду. Чем глубже они пробирались через кусты и редкие деревья, тем громче становились голоса. Вначале Робби пытался уловить нить повествования, но чего-то он не недопонимал. Про Миллера больше не говорили, единожды упомянули в контексте со взрывом на складе, а потом стало как-то потише. Ничего непонятно, кажется, единственное, что разобрал Роби, было обсуждения каких-то изменений в плане. Вокруг опустился негустой, но вполне добрый помощник туман, что позволило напарникам выйти из-за укрытия, и прислушаться. Место, откуда доносились голоса, было далековато, и кроме звуков, силуэтов видно не было. Шуметь они не стали, даже были готовы поспорить, что и шелеста под ногами не издали, но через пару мгновений стало как-то тихо. Голоса опустились до шёпота. Роб подумал, что мужчины отдалились, но Том насторожено покачал головой, и зыркнул на друга, кинув взгляд в сторону отступления. Что-то ему совсем не понравилось это молчание. Они даже прищурились, чтобы рассмотреть что-то сквозь дымку, и благо, заметили лёгкий блеск. Реакции хватило, чтобы отскочить в разные стороны, когда между ними, из тумана вылетело что-то острое. Они провели это взглядом, и Робби только осознать успел. – Что за чёрт?! Это был сюрикен?! – сбитый с толку, Роб прищурился, скорчив такой взгляд, будто ему приснился настолько странный сон, что ему и рассказывать стыдно об этом бреде. А затем вопросительно посмотрел на друга. Тому явно было не до того сюрикена, да и чего-угодно, будь что то пролетело. Он держался за бок, разорванная кофта взмокла тёмной жидкостью, а дрожащая рука кое-как прикрывала её. То, насколько побледнел Робби, было не описать. Не от вида крови, совсем нет. Он смотрел на Тома, на то, как он занят своей раной, и никак не мог понять, больно ему, или неоднозначно. – Том! Том, покажи! – Робби подбежал к другу, когда тот чуть припал на одно колено. Кровь не лила в прямом смысле этого слова, но всё-таки сочилась довольно обильно. Роб не знал что делать, он так растерялся, что совершенно забыл, где находится, и только когда Том довольно грубо отшвырнул его в сторону, он опомнился. – Беги к обломкам машины, всё в порядке, это касательное. – Но ты же... – Я сказал беги, дурень! – прикрикнул Том почти самими губами, и с каким-то нервом сняв со спины портфель, пообещал: – Сейчас я им сделаю тут "тик-тик-бум". От отцовского тона и взгляда, Робби поник и выполнил указание друга. Он не понимал, о чём говорит Том, что хочет сделать, возможно он и бежит следом, просто чуть медленней. Робби не знал, почему подчинился, почему не остался с ним, но он и правда бежал. Шагов сзади слышно не было, криков тоже. Он не понимал, что происходит, даже и не подозревал о чём-то серьезном. Явно, Том остался на месте, чтобы друг мог убежать, чтобы следом не погнались, ведь убеги они вдвоём, это было бы шумно, и вряд-ли бы следующий сюрикен пролетел мимо. По-поти Робби нашёл его, подобрал, надеясь, что сможет придумать что-то логичное в оправдание. Он всё ещё был сбит с толку тем, что в его время кто-то ещё пользуется подобным оружием. Бежал он не долго, через считанные секунды Роб завидел рухлядь, и какой-то инстинкт заставил его спрятаться. Не подвёл. До него донёсся взрыв. Возможно взрыв не такой силы, как он себе представлял из фильмов, но из-за деревьев поднялась пыль, в перемешку с туманом, за машиной ничего видно не было. Робби только и успел спрятаться, осесть наземь и закрыть уши. Он ничего не понял, сердце грохотало со скоростью загнанного зайца и мощностью кита. Мысли смешались воедино, глаза наполнились ужасом, и когда гул стих, Роб растиснул руки. Кое-как, упираясь о землю, подросток поднялся на ноги, перебитое дыхание стало восстанавливаться, но совсем скоро снова охватило волнение. Сквозь облако пыли, что вместе с туманной дымкой окутало деревья, видно ничего не было. И вдруг Робби понял, что и не должно. Его глаза и наполнится не успели, мысли его спутались, покорились трагическим самоубеждениям, о чём мог подумать подросток? Бежать туда? Куда? Кого искать? Огня не было, но была такая непроходимая стена, что Робби и шагу сделать не смог. Он бы не задохнулся, нет, страх его приковал к земле, и глаза всё-таки наполнились. Его вина, он потащил с собой друга, и что делать дальше, он не имел ни малейшего понятия. Да Робби и задуматься об этом не успел, он словно через непробивную стену смотрел, как за ней уходит кто-то очень близкий ему. На самом деле видно ничего не было, и парень не мог расставить приоритеты. Ему вообще не хотелось, чтобы тут был какой-то выбор, чтобы ему приходилось что-то решать. – Н-нет... – дрогнул его голос, и сквозь туман блеснули две капельки. – Том...