***
Джон и слушать не хотел о милосердии. Всё его тело пульсировало, напрягалось и снова расслаблялось. Он злился и ликовал, и выплёскивал всё накопленное на окружающих. Это было его делом, кто бы что не говорил, как бы не указывали на обратное документы, но это было его делом. И всё-таки, обсудив пару вопросов ещё и с Нэнси, было принято решение помиловать пожилого человека и смягчить его участь. Представление окончилось после получаса показаний, все разошлись, остались лишь дежурные да охранники. Люси уехала, не дожидаясь распоряжений, а Крис решил задержаться ещё на пару минут, уж сильно его тревожило состояние Джона. То, что помощница говорила, конечно, имело место быть, но как-то изменился он, близко ему всё это казалось. – Ты мне так и не сказал, как понял, что это был мистер О'Хара, – не громко вопросил Крис, не давай напарнику возможности, даже начать отрицать. – Не покрывайся личными наблюдениями, я вижу, что это не так. Крис ждал, что сейчас ему в лицо прилетит упрёк, или какая-то жёсткая колкость, но Джон смолчал. И это была не последняя странность. На его лице блеснула одновременно какая-то ностальгическая, едва заметная улыбка, грусть, и необъяснимая злоба, ни то на себя, ни то на всех вокруг. – Из-за него он сошел с ума... – совсем тихо сказал Джон, и Крис вначале не понял о ком идёт речь. Через секунду только, когда на лбу помощника выделилась вена, он понял. – Шериф? Джон как-то особенно тяжело вздохнул. – Попытки разобраться с этими контрабандистами заняли много лет, и он уже не знал, что с этим делать. Он помешался. Наши материалы, ресурсы, улики – всё пропадало, просто в никуда, подозреваемые и свидетели каким-то мистическим образом исчезали, или находились убитыми, как Миллер. Улики оборачивались против нас, это была какая-то игра на выживание. Он уже не знал, что творит, кидался с головой везде, где подозрительно пахло... Тогда ведь это всё казалось странным, я виню себя за то, что не думал головой, а слепо доверял другу. Я бы мог найти этому какие-то логические объяснения, чёрт! Крис поначалу потерял дар речи. Джон не открывался ему, да и никому другому, после смерти друга он не говорил об этом ни с кем, это была его личная боль, делиться которой он не намеривался, и зная об этом, вдруг осознать, что только что он стал первым, кому человек изливает свои чувства впервые за пройденные годы, было как-то ответственно. Мужчина растерялся, но постарался подобрать нужные слова. – Не вини себя за это, виноватых тут нет. Сложно додуматься до того, что кто-то из твоего близкого окружения на самом деле такое вытворяет. Ты занимался своими делами. – Это ведь длилось годами, Кристофер! Годами он передавал информацию, слушал наши разговоры, этот человек имеет такой запас, что и после отстранения будет что рассказать своему начальству! – Я тоже дураком был, с самого начала видел же, что с ним не так что-то. Да возьми и как-то хитроумно поговори с ним, нет, решил, что накручиваю себя, новые люди и всё такое. Давно уже могли бы разобраться со всем. – Не вини себя, – совсем уж елейно перекривлял начальника Джон и хмыкнул. – Да, звучит не убедительно, – еле улыбнувшись, признался Крис. Нужно отучиться от этой фразы, ничуть она не успокаивает, только сильнее напрягает, особенно когда она неправдива, и когда дело касается жизней людей. – Надеюсь, что он был единственным кротом тут, нужно будет ещё присмотреться, на всякий случай. Перед выходом, Джон ткнул пальцем в шерифа, и довольно убедительно сказал: – Никому ни слова.***
Вернулся Крис домой к четырём часам – как раз в то время, когда хочется спать больше всего, потому он отключился, даже не успев упасть на подушку. Проснулся уже, будто после весёлой ночи в баре – глаза воспалённые, тело размякшее, а слюна из приоткрытого рта, уже грозилась потечь на подушку. Он то и дело проваливался в дрём, видя во сне разные вариации своего утра, но ни одна из них не была наяву. Соприкоснулся Кристофер с реальность, когда кто-то совсем аккуратно постучал по его спине. – Папа-а, – прошептал над головой голос, когда Крис приоткрыл глаз. Второй был прижат подушкой, потому пришлось довольствоваться одним. – Ты выходной сегодня? Сонный глаз округлился, лоб напрягся, и Крис дёрнулся вначале верхней частью тела, посмотрел на часы, затем подскочил, чуть не упал, упёрся на выставленную Робом руку, и успокоился, когда достал телефон. Пропущенных вызовов не было, значит никто его не искал. Кристофер выглядел как чёрт: лохматый, мятый, заросший. Глаза его помутнели, и теперь в их зелени было сложно утонуть. Потоптавшись на месте, отвергнув дальнейшую помощь сына, Криса что-то смутило. Ноги ласкала прохлада пола, и правой руке, с которой он так и не сумел снять пальто, теперь было не так жарко. Он огляделся. – А где мои ботинки? – Ты когда пришёл, сразу вырубился, вот мы с Томом и помогли тебе, – пояснил Робби. Он и в тот момент был наготове подловить в очередной раз отца. Тот выглядел ненадёжно. – Мы ещё хотели снять с тебя рубашку, но ты тяжёлый очень, худеть нужно, пап. Удалось только пальто стянуть. Присев на кровать и прокрутив ещё раз в голове сказанное Робом, мужчина вздохнул. Наверное, он выглядел жалко, да и сейчас не лучше. Он ещё не знал, что его ждало на работе, нужно было поехать за результатами экспертиз, затем в суд... Крис прикрыл глаза. – Спасибо. – Пап, – снова позвал Робби, лениво присаживаясь рядом. – Тебе выходной нужен. – Нужен, сынок, но работы много. Знаешь, мы поймали крота, – перевёл тему Крис, зная наверняка, что сыну понравится эта новость. Робби и правда засиял, но недостаточно. – А ещё, кажется, в городе серийный убийца, только не болтай никому, – такая новость точно должна была разбудить подростковый организм. И это действительно сработало. Робби подскочил на ноги, помог отцу подняться следом и подтолкнул его обеими руками из комнаты. За завтраком он крутился вокруг да около, пытаясь разузнать получше, но Крис, довольный тем, что так хорошо выучил сына, теперь сидел и хитро поглядывал поверх чашки каждый раз, когда делал большой глоток. Робби это не злило, он знал правила, но всё-таки любопытство изводило его. Если бы Том не ушел утром, было бы проще. Крутился Роб и в уборной, пока отец снимал с себя рубашку и искал полотенце. Затем две большие волосатые руки легли на его плечи, медленно выставляя болтливого подростка в коридор, закрывая перед ним дверь. В душе полилась вода, через пять минут беспорядочных ударов капель об акриловую поверхность послышалось чесание щётки о зубы, за ним шуршание одежды, и дверь снова открылась. Отец уже был расчесанный, чистый, глаженный, будь он персонажем аниме, то вокруг непременно заблестели бы звёздочки. Робби продолжил свои попытки, уже спускаясь за отцом вниз по лестнице. Кристофера это ничуть не раздражало, он ухмылялся себе под нос, иногда отнекиваясь от совсем уж безумных теорий, и когда Робби додумался, что дело может быть связано с его завучем, Крис, всё-таки не стал его больше мучить и мягко кивнул. Он начинал жалеть о том, что рассказал об этом Робби, но с другой стороны, ему бы пришлось предупредить сына, всё-таки серийный убийца. Да и узнал бы Роб, так лучше уже так, чем во время какой-нибудь прогулки. – Возьми меня с собой, – Робби глядел на отца своими глазищами, уж больно ему хотелось посмотреть на всё это дело поближе. Крис ведь к доку едет, был шанс своими глазами посмотреть на новое тело, на надписи. – Обещаешь, что не будешь вмешиваться в расследование? – чуть строже спросил Крис. Занять чем-то Робби было неплохой идеей, главное, чтобы не выходил за пределы экспертного центра. Подросток воодушевлённо кивнул. Он собрался за считанные минуты, и пока Крис прогревал машину, успел одеться потеплей и хлопнул изнутри дверцей. В дороге донимать отца Роб не сильно старался, ему было достаточно полученной информации, а дальше нужно было вести себя сдержанней, чтобы отец не заподозрил его в нарушении слова. В расследование как таковое, Робби лезть не собирался, по крайней мере, пока что. Его интересовало тело убитого. Мартин точно владел какой-то информацией. Подросток попытался аккуратно спросить у Криса, что ему следует ждать в экспертном центре, но у того зазвонил телефон, спасая мужчину от юношеского любопытства. «Дом восходящего солнца» пришлось сделать тише, Крис крутанул так сильно, что звук сошёл на нет, и Робби показалось, что песня продолжила играть в его голове. А потом отец включил громкую связь, и голос Люсинды совсем приглушил остатки мелодии. Помощница начала говорить что-то про расходы, компенсацию; про ночную погоню и какой-то погром. Понять о чём шла речь, для Робби было трудновато. Он и половины рабочего процесса полиции не знал, и когда Люси озвучила цифру, он как-то испуганно покосился на отца. Компенсацию за ущерб платит город, но полиции от этого зачастую не проще. И всё это, кажется, так глубоко задело Криса, что он... улыбнулся? Нет, он почти рассмеялся, тактично сдерживаясь. Ему уже приходилось на посту шерифа получать такие запросы, Люси перестала обращать внимание. Как-то Крис попросил её добавить к сумме четыре нуля, и она больше не задавала вопросов. Сравнивая с расходами в ФБР и особо тяжких, тут это были просто мелочи – сдачи в магазине миссис Молли. Кристофер отдал распоряжение, которого Роб не слыхивал раньше, и закончив звонок снова сделал музыку погромче. Там уже играла другая песня, басистый мужской голос задумчиво подпел припеву, большим пальцем Крис постучал по рулю, заезжая на стоянку у экспертного центра, и остановился. Робби побежал вперед, и пока старший Роуз вошёл в холодный коридор минусового этажа, сын уже крутился там, утопая в старом халате Мартина. Он хотел было пойти в большую комнату следом за взрослыми, но они любезно попросили его посидеть в кабинете. Вначале Робби слышал вступительные вопросы отца, но потом заговорил Мартин, и их диалог стал совсем неразборчивым, потому подросток решился не лезть и попробовать выдавить из дока информацию чуть позже. – Перед тем как делать анализы, я даже попробовал восстановить движения убийцы. Я повторил по силуэтам примерные повороты руки, по минимуму касаясь кожи руками, – Мартин показал примерно свои движения. – Я снял с него всё, что можно было снять, всю ночь анализы делал, даже передал на второй этаж часть, но история повторяется. Всё что угодно, только не отпечатки, или какие-либо намеки на посторонние участие. Как можно было вырезать на человеке слова, не оставив на нём ни следа? Мастерский подход, у этого убийцы он продуманный до мелочей. Крис расстроился, два убийства и никакого движения с их стороны. Патрули оказались бесполезны, от ФБР ни звука. Мужчина даже звонил в старый отдел, но ничего нового он не услышал. Детективы работали усердно, но ни орудия убийства, ни следов его владельца, они не вычислили. Городских камер немного, он обошёл их, а значит подготовился очень хорошо. – Я слышал уже про мистера О'Хару, очень жаль, что так вышло, я был знаком с ним, ужасно, когда кто-то из команды оказывается внедрённым человеком. Но возвращаясь к жертве, я бессилен дальше. Дайте мне ещё день, я попробую что-нибудь найти, но это вряд-ли. Мысль о деле мистера О'Хары портила Кристоферу настроение ещё больше, чем отсутствие результатов экспертиз. И не останавливаясь долго на бессмысленных словах о сожалении, мужчина вернулся к осмотру тела жертвы. На сей раз, чтобы перевести текст, Крис собирался воспользоваться переводчиком, но док перебил его. – «Не доверяй рассветам» – так тут написано, – пояснил Мартин, сделавшись сосредоточенным. – Почему снова латынь? Я думал, это одноразовая акция была. Тейт ведь знал её, – задумался Крис. Его беспокоило отсутствие логики в некоторых моментах. Всё, что связывало двух жертв, это скрытная криминальная деятельность. Не внешних сходств, не увлечений. Обычно серийные убийцы подбирают жертв тщательней, переборчивей. – Потому что это не ему послание, Кристофер, а тебе. И прошлое, вероятно, тоже было, просто на это никто не обратил внимания, ссылаясь на факты о познаниях жертвы. В этот раз, ты бы тоже не заметил, тело было найдено на рассвете. – Это может быть предупреждением? – Это может быть просьбой не быть беспечным. – Хороша просьба. – А что тебе не нравился? Ты погляди как постарался человек. Крис рассмеялся, хлопнув Мартина по плечу. – Ладно, может не настолько плох подарок. Я вот о чём подумал. Его прошлое послание – «Нет покоя нечестивым». Мистер Тейт был не законопослушным, но ведь он тоже в таком случае. Он убийца. И если он так яростно наказал человека за его преступления, то и на свои должен смотреть так же. Возможно, он религиозный фанатик. – Думаешь объявится сам, когда закончит свои дела? – Если только он понимает. Возможно, он просто болен, тогда он не понимает, что совершает преступление не легче тех, кого он осуждает. Работа, в любом случае есть, не ждать же нам, пока он полгорода положит. – А то и больше.***
– Снова пусто. Крис вышел из машины в настроении, кричащем о том, что день он планирует испортить всем вокруг. Мужчина закрыл за собой дверь и подошёл к помощнице поближе, чтобы остальные его ругательства остались конфиденциальными. Люси ждала его у здания городского суда. Ступени были расчищены только по центру, основание постройки утопало в сугробах. Фемида не видела, что теперь её весы напоминали тарелки с мукой. Работы оставалось немного, помощница дала знать о беседе с заместителем прокурора, и что он готов выслушать просьбу шерифа. Работать вместе им уже приходилось, Крису доверяли, а так как обвинения выдвинул он, то и высказать своё мнение ему не было запрещено. Пришлось объяснить всю ситуацию предварительно, и радоваться, что заседание было закрытым. Судебный процесс прошёл, на удивление быстро. Заместитель прокурора принял просьбу о смягчении приговора, и не ожидавший милости адвокат мистера О'Хары, на какое-то время замялся, выискивая подвох. Был запрошен не длительный перерыв, затем показания дал Крис, оправдал своё решение человеческим фактором, и окончательно убедил всех в привлекательности своего решения. Мистер О'Хара остаётся под контролем полиции, только находясь не за решеткой, а дома. Срок немалый для человека его возраста, но плюсов было больше. Домашний арест то же заключение, поблажек более не будет, и малейшее его действие нарушающее правила, приведёт его снова в зал суда, а далее, уже без жалости за решётку. Сотрудничества со стороны мистера О'Хары, шериф не ждал. Прокурор с судьёй попытались задеть эту тему, намекнуть на более суровый выговор, но Крис и этот момент аккуратно замял. Он уже видел, как расправлялись со свидетелями, и исход заключённого был слишком очевиден, попробуй он доложить хоть какую информацию. Мужчина и в теперешнем положении был подвержен покушению. И то, насколько это его пугало, не могло заставить Криса выдавливать информацию из этого человека, как бы она не нужна была ему. Он не был готов взять ответственность за жизнь мистера О'Хары, у него не так много людей, чтобы день и ночь охранять его в любой точке дома. И без того пришлось искать для него надзирателей на первое время. Тормозить своё же расследование было вынужденной мерой. Будь Крис в большом городе с большими отделами, и мысли бы не закралось думать о человечности, его работой было вылавливать любую рыбу, кому бы это не угрожало, каждый занимался своими делами. Тут же, на должности шерифа, Крис должен был думать о безопасности в первую очередь. И если стоит очевидный выбор между жизнью человека и, возможно, совершенно мизерной информацией, разумеется, Крис выбирал первое. Когда заводится серийный убийца, все средства и сила уходят на его поимку, таковы приоритеты. Но первым делом, шериф в провинциальном городе, где все друг друга знают, должен думать о людях. Он должен быть героем, вдохновлять и одним только видом заставлять людей верить ему и чувствовать себя защищёнными. Пока что Крис не мог им этого гарантировать, и здороваясь по утрам и вечерам с приветливыми прохожими, он отмахивал от себя, как мух, мысли о том, что может в последний раз поздоровался с милой старушкой в скрипучей качалке на крыльце, или с приветливым продавцом из зоомагазина. Нужно было ему защищать и ещё одного члена их небольшой общины. И Кристофер, стоило закончить с делами, снова проложил путь до экспертного центра. Он и поверить не мог, что возвращается домой ещё на закате. И Робби, видимо, тоже не ожидавший такого жизненного поворота, даже забыл о докучании Мартину, и собравшись как можно скорей, побежал к машине. Мысль, что отец его выспится, воодушевляла подростка так же сильно, как если бы он и сам после тяжёлой недели имел возможность отдохнуть. В машине подросток продолжил утренний допрос, на сей раз в более аккуратной форме. Мартин ему, разумеется, деталей не выдал, и судя по тому, как Роб был возбуждён, вероятно, док вообще ничего ему не рассказал. Уже у дома, будучи уставшим от трудных дней и десяти минут докучания сына, Крис довольно строго рявкнул, тут же взял себя в руки, и извинившись, попросил Робби не соваться. Подросток не обиделся, но явно в его голове что-то родилось, и попытавшийся понять это Крис, был отстранён так же, как сделал это сам. Отомстивший Роб скорчил свою хитрую ухмылку, и увернувшись от диванной подушки, побежал к себе. За ужином они сидели напротив, Робби прожигал отца взглядом, стараясь читать его, хотя и не умел делать этого. Он слишком неумело блефовал, Криса это позабавило, но он постарался не засмеяться и скрывать улыбку за вилкой, помещая ужин в рот, и за чашкой пахучего чая. Проиграв и на сей раз, Робби закрылся у себя в комнате, и Крис не видел его более до самой ночи. Провести вечер в тишине не было плохой идеей, он никогда не уставал от компании сына, но его состояние кричало о том, что никакая беседа ему не заменит сна. Крис не единожды пытался дотерпеть, хотя бы до десяти вечера. Первый раз он задремал на диване, второй – сидя на террасе. Решил более не дразнить себя комфортом, пошёл в душ. И когда его глаза сомкнулись на целые две минуты, стоя под струйками горячей воды, Крис понял, что его героизма никто не оценит, и что за это время, он действительно может хорошо поспать, вместо этого бессмысленного челленджа. Он не знал, поспит ли ночью, последние дни говорили о том, что случиться может что-угодно.