Красные фонари

На окраине старого побитого района ночь казалась ещё тише, чем за городом. Где-то вдалеке только послышались детские крики и плач, но Криса не проймёшь, он распознал – кошачья свадьба, и ничто иное. Поблизости выли собаки, и ветер меж дворами выл так же, что и отличить сложно было. И даже это казалось ему более мирным местом, чем обманчивое спокойствие трас. Тут, несмотря на то, что он в тот момент ждал курьера с оружием, казалось куда спокойней. Или, может он просто привык, и такая обстановка не доставляла дискомфорта. Оглядываясь и наблюдая за подчинёнными, он убеждался в этом, с каждой минутой всё больше. Бедняга Брайан нервно стучал по рулю, зубы его сомкнулись с такой силой, что Крис и сквозь закрытый рот видел это. Приехавший чуть позже Маркус ходил из стороны в сторону между гаражами и старыми, заколоченными домами напротив. По побитой дороге, с трудом можно было проехать по встречке. Виду он не подавал, но шериф всё видел, и где-то в глубине его сознания закрадывались мысли о жалости, но позволить себе эту слабость он не мог. Не после того, что случилось. Всё-таки ночь его успокаивала. Через лобовое стекло преломлялась луна, почти полная, размытая. Дворы были расположены как-то странно и неудобно – дорога между ними петляла зигзагами, а местами и вовсе заканчивалась, и неясно было, как в тех местах разворачиваться, чтобы не наехать на что-то. В темноте было не разглядеть, но гаражи ещё точно не облезли окончательно, краска моментами не казалась такой тусклой, но уже взбухала и лезла, особенно, где покрытие было деревянным. дома выглядели жутковато. Разбитые окна заколоченные досками говорили о многом, а торчащие гвозди ещё о большем. Кое-где досок не было, и они валялись под просевшим фундаментом. Разумеется, такие места никто не охраняет, залезть может кто-угодно и когда-угодно, и Крис даже не начинал думать о том, что стоит с этим что-то делать. Забот и без того навалилось, и оставалось лишь мечтать о лучшем времени, когда (если) он очистит город от серьёзной опасности, и сможет ходить на работу ради таких вот прячущихся наркоманов, трудных подростков из неблагополучных семей; чтобы сидеть в кабинете и от скуки планировать переезд в другой город, где его помощь ещё понадобится. Но он не сделает этого. Из-за Робби, да и потому что сам осел, готовясь пускать корни. И всё же, несмотря на состояние района, Кристофер не сомневался, что тут ещё может кто-то жить, и находиться в тот момент дома. От таких мыслей в груди становилось тяжело, и потому он перебивал их фактами. Что бы не случилось, действовать нужно было аккуратно, даже если не получится тихо. Деревья отбрасывали такую глубокую тень, что стой они на открытой территории, замеченными бы не остались. Люси с Джоном припарковались чуть дальше, за поворотом, и если бы Крис не подал им сигнал, то долго бы ещё всматривались в пустоту улицы, не подозревая, что машина напарников уже на месте. В их машине царило спокойствие. Джон скучая докуривал толстую сигарету, Люси ковыряла ногти. Далее в бой пошли короткие анекдоты, затем истории из жизни, и когда до Криса донеслось хихиканье, пришлось взяться за рацию. На вопрос "вам весело?" Джон повторил шутку голосом похожим на Дональда Трампа, и она оказалась настолько чёрной, что вначале даже кошки перестали орать за дворами. Брайан прикрыл рукой рот, выпучил глаза, а потом стиснув между пальцами нос, прыснул, пряча от начальника лицо. Крис сдержался с трудом. Благо, улыбки, от которой он никак не мог избавиться путём гримас и игрой губами не было видно из другой машины, и сделав голос серьёзным, было сказано прекращать балаган. А ещё лучше было то, что Люси с Джоном не пришлось видеть шерифа, чтобы понять, что тот прыснул вместе с офицером сразу после отключения рации. – Смеётся? – чуть склонила Люси голову к напарнику, прищурившись всматриваясь в темную даль. – Сто процентов, – хмыкнул Джон, зажигая новую сигарету, и через две тяги, чертыхаясь потушил её о внутреннюю часть двери, выкидывая в кусты. Обгоревший табак посыпался наземь яркими огонёчками, и погас вовсе, приземлившись в траву. Вдалеке послышался грохот машины, и свет фар осветил дорогу рядом с ними. Рядом с шерифом Брайан импульсивно дёрнулся, и Люси вдруг испугалась за него, но вовремя взяла себя в руки в надежде, что офицер поступит так же. Маркус держался молодцом. Страх, что ярко читался в его глазах минутами ранее, словно никогда и не зарождался в нём, он будто вспомнил как вёл себя в таких ситуациях, точнее как должен вести себя клиент в таких ситуациях. Выходило неплохо. Крис мысленно поставил галочку в голове, и был уверен, что это не последняя работа под прикрытием Маркуса. Теперь за него волновался только Брайан – как за друга, и в общем потому, что волновался он за всех с кем только был и не был знакóм. Но волнение это было не паническим, а мягким, как волнение мамы за своё дитя на пути в школу, и рядом с ним своё волнение миновало и казалось не таким страшным. И со всем этим, была в нём та доброта и тот свет, который ассимилировал тьму вокруг. По той ли причине Джон так тянулся к нему (и наоборот)? Ведь свет и тьма тянутся друг к другу. – Было не ясно. Да и в жизни всё не так определённо, потому судить было сложно, и каждый видел то, что был способен увидеть в силу своего нажитого опыта. А вот не дёрнуться от света фар и звука приближающейся машины, нажитого опыта не хватило ни одному из них. Только сделали они это все по-разному: Маркус резко сконцентрировался, Брайан испугался, Люси перелякалась за предыдущего, а Крис с Джоном только бесшумно выругались и сосредоточились на деле. Маркус очутился в свете передних фар небольшого фургона, тот завернул, отъехал несколько домов, и остановился багажником к клиенту. Новоиспеченный агент помялся, для приличия оглянулся, демонстрируя курьеру свою аккуратность. Хорош новенький. Крис хмыкнул, подмигнул Брайану, и они вышли из машины, аккуратно дёрнув затворы. Люси с Джоном вышли ещё, когда фургон объезжал квартал, и сами запрятались, создавая ловушку. Самая опасная задача была у Маркуса – близкая мишень. И если курьер поймёт, что заказчик полицейский, придётся действовать быстро и раскованно. Но он не понял. Дальше вообще всё настолько гладко происходило, что Крис, будь свободны руки, ущипнул бы себя посильней, чтобы убедиться, не спит ли он и не видит ли сладкий сон. Он не мог поверить, что после стольких провалов, что-то пошло по плану. Благодарить в первую очередь следовало Люсинду. Она, хоть и поддалась эмоциям, но вышла из укрытия в самый подходящий момент, и подстрахованная сзади Джоном, который спохватился без колебаний, изящно подкралась сзади, наставляя на курьера дуло. Отреагировал тот, уже услышав щелчок, и пока возился с собственной кобурой, Маркус уже вооружился, и вышедшему с другой стороны Брайану оставалось только пожать плечами и ехидно улыбнуться, явно намекая, что тут без вариантов. На кого наставлять пушку, бедный курьер решить так и не смог, и почти не опирался, когда подставной клиент выхватил у него пистолет, а первая помощница скрутила за спиной руки. Шериф вышел из тени спокойный, как утром субботы. Он перехватил задержанного, направляя его на пару с Джоном в дальнюю машину, Люси с офицерами открыли багажник, но он оказался пустым, потому помощница оставила парней караулить, а сама дёрнула дверцу со стороны водителя, забираясь внутрь, куда с её невысоким ростом пришлось почти что карабкаться. С курьером остался Джон, допрос вести ещё было рано, потому Кристофер поспешил вернуться к ребятам. Он посмотрел на свои руки, делая неспешные шаги. Они пересохли и мужчина всё ещё ощущал шершавую куртку задержанного. Очень сильно хотелось расслабить пальцы, но выходило только брезгливо растопырить их, и Крис мечтал в тот момент найти влажную салфетку. Раздражающие мысли перебил возглас Люсинды, и шериф ускорился, в надежде, что хорошие новости этой ночи ещё не закончились. – Крис! Помощница стояла обеими ногами на подножке и здорово помещалась. Опираясь на открытую сзади неё дверцу фургона, она протягивала телефон экраном к немногочисленной публике, улыбаясь так, будто нашла Эльдорадо, и Крису с его зрением пришлось подойти поближе щурясь, чтобы разглядеть находку. По округлившимися глазам Маркуса и в восхищении открытому рту Брайана, можно было понять многое. Мужчина мысленно взмолился высшим силам в которые верил и нет, чтобы это было именно то, о чём он подумал, и остановившись в шагах семи от фургона, он разглядел на белом фоне зелёные и жёлтые фигурки, и красную стрелочку, которая затрусилась от того, как Люси пыталась держать себя в руках. – Джекпот! – широко улыбаясь сказала она, на удивление профессионально, почти не поддаваясь своему же восторгу. – Должно быть там их склад, – кивнул Крис, словно играя с помощницей в "кто более сдержанный", хотя двое офицеров за ним уже проиграли, и в финале остались двое. Роуз, конечно, понимал, что играй с ними Джон, победил бы без сомнений он. – Один из, – ещё спокойней исправила Люсинда. – Первый который мы накроем, – пообещал Крис, и они мысленно сошлись на ничьей – от желания скакать на месте не осталось ни следа, и шериф снова вспомнил про неприятную шершавость в руках.

***

Потратили на всё они не более полутора часов, включая возвращение в отдел. Крис параноиком не был, но всё-таки, после стольких неудач, решил перестраховаться со всех сторон. Они с Джоном проверили курьера с ног до головы, на наличие жучков, датчиков, запасных средств связи. Благо, ничего стоящего они не нашли, но и расслабляться не стали – наручники оставили, и руки пристегнули специально к решётке между передними и задними сидениями, чтобы были на видном месте. Разумеется, перестраховаться на сто процентов они не могли. Рано, или поздно, не вернувшийся фургон и курьера начнут искать, затем отследят телефон (Крис надеялся, что к тому времени эксперты успеют сделать свою работу и заблокировать местонахождение). Потому Люси с Брайаном спешно поехали отвезти его в центр экспертиз, а Маркус хвостом сопровождал в отдел шерифа и старшего заместителя. Понервничать пришлось на допросе. Курьер намеренно молчал, не реагируя ни на угрозы, ни на заманчивые предложения, и даже игра в "хорошего, плохого, копа" не дала плоды, от чего Джон разнервничался, но пообещал, что рано, или поздно вытащит информацию из задержанного, чего бы ему это не стоило. Кристофер же ухмыльнулся, и предложил дать ему возможность обдумать все варианты его дальнейшей жизни, и утром вернуться. Так, или иначе, курьер находился под наблюдением, таким пристальным, что любая колония строгого режима позавидовала бы. Беспокойства не было по этому поводу. Что касаемо телефона – его вскрыли довольно быстро. В центр поступил новичок, говорят молоко ещё на губах не обсохло, а работу выполняет с рекордной скоростью и продуктивностью. Таких им точно не хватало. У Криса аж отлегло, всё шло так удачно, что и поверить сложно было. Ещё бы курьер раскололся, и он бы точно заподозрил неладное. Задержаться ещё, или поехать домой – Крис колебался. Мозговая активность поднялась и уже было сложно остановить себя, желание сделать ещё что-то заражало мысли. Склад, по-хорошему следовало накрыть, но на получения разрешения и принятия всех нужных мер уйдёт время. Подготовка уже началась, но на дворе ночь, никто не собирался выполнять экспресс работу. Это маленький город, отвыкший от законов и дисциплины, и Кристофер нервничал из-за того, что он не может по щелчку пальцев установить новые правила. Да и не его это задача, приходится делать всё, что он может. Самое страшное было, что за время их, так называемой подготовки, хотя на деле просто протирание штанов, склад могут разгрузить, и следы, что там останутся ничуть не повлияют на дело. Временно успокаивала мысль о том, что действовали они быстро, и если даже что-то пойдёт не так, они всё-равно успеют на "вечеринку", возможно даже очень вовремя.

***

Проводили на дело Криса полным составом: Рене у порога напоминала про всякие мелочи, как ключи, телефон и отключил ли он на нём звук; Робби за стенкой, чтобы не драматизировать. Когда они жили с мамой, так не было. Волнение где-то внутри всегда зарождалось, что Роб умел его контролировать. Зачастую он и не знаю, что отец на задании, или в опасности. Мальчик много гулял с друзьями и девчонками, ходил на вечеринки к старшеклассникам, и всё в его жизни было прекрасно. А теперь, вкусив провинциальную жизнь, проникнув почти в самое сердце её тайн и опасностей, становилось беспокойно. Тут он не развлекался, после той вечеринки незадолго после приезда, он больше и не ходил никуда. А сидя дома, за отца становилось особенно тревожно. Крис поглядывал на угол, за которым скрывался сын с усмешкой и думал, сказать что он чувствует его присутствие, или смолчать? Попрощаться, всё-таки стоило, раз уж тот пришёл, но Крис решил не выбирать между двух неловкостей, потому прикрикнул напоследок, что он уходит, и чтобы все ложились спать. А потом на всякий случай добавил, что с ним всё будет хорошо, и на этот раз по интонации отца, Робби понял, что тот знает о его месте нахождения. Прятаться и дальше уже было бессмысленно, потому он выглянул из-за угла, но увидил только широкую спину – полсекунды и она скрылась за дверью. Замок щёлкнул. В светлых, дерзких, остроумных, сверкающих, хитрых, но таких наивных глазах всё читалось с первого раза. Уж взрослому человеку было несложно найти в том взгляде страх. Под носом его маленькие губки танцевали из стороны в сторону, глаза задумчиво забегали, а пальцы беззвучно барабанили по стене. Он не сопротивлялся попыткам Рене утешить его, и не отстранился, когда она обняла его за плечи. Только ложиться спать было плохой идеей. Не уснут они, было понятно, как не отрицай, вот и прибегнули к любимому способу Кристофера – большая чашка чая и печения. Просидели они почти до трёх ночи. Сами не заметили как разговорились. О кулинарных хитростях, о музыке, даже о книгах немного, хотя Робби почти ничего не понимал в них. О Крисе не говорили, а из-за отсутствия неловких бесед, их несвязные рассказы не прекращались, пока чайник не опустел, а ставить греться ещё, уже показалось лишним. Пришлось пожелать друг другу доброй ночи и разбежаться по комнатам. Робби аккуратно поправил подушку, сфотографировал для Тома котёнка, который умастился посреди его кровати, и парень теперь сомневался, что ему хватит наглости потревожить этот мирный сон. Он был готов сесть на пал и смотреть на это чудо всю ночь, морщась из-за ссадины, которая осталась после его спасения, и упиваясь сладостью мысли, что теперь у него есть такое дитё. Провести ночь на полу не пришлось. Котёнок как-то резко спохватился, и в такой панике заметался по кровати, и замяукал тревожней, чем звал из ямы Робби, что вначале и понять что-то было сложно. Всё ведь хорошо было. В какой-то момент пришлось лезть за окаянным под стол, такой бес в него вселился. Жёлтые глазища на маленькой черной мордочке сверкнули безумием, и Робби отстранился, решив, что не будет он трогать его в таком состоянии, авось само пройдёт. Но причина беспокойства обнаружилась совсем скоро. Поднявшись на ноги, Роб заметил за окном силуэт, и тут же опустился на пол, прикрыв зачем-то голову. Это точно был человек, он был уверен. Одинокая тень проскочила так плавно, в сторону, в направлении двери... "Чёрт!" Роб на карачках кинулся из комнаты, подхваченный какой-то неощутимой волной. Он не знал что делать, и что он уже делает, но ноги вели его сами, и от чего-то первым в голову пришло спасать Рене. От чего спасать было неясно, но под окнами что-то затрещали и подросток ускорился, врезаясь в хрупкую альбиноску между их комнатами. Между ногами, врезаясь и спотыкаясь прошмыгнул Виктор, с такой скоростью, что вероятно, побил какие-то рекорды, а за ним, только переглянувшись, засеменили и мальчик с женщиной. По лестнице Рене шла впереди, крались и прислушиваясь, и так сжимающая руку подростка, что у того точно останется след. Робби протянул ленивое беззвучное и демонстративное "ааай", женщина шикнула, пошли дальше. Плохо было то, что они забыли выключить на первом этаже свет, благо не центральный, но спускаться ещё было страшно, они не понимали намерений человека за домом, не знали сколько там их вообще и зачем они пришли. – Что делать будем? – шепча наклонился Робби. – Ну, я чуть-чуть карате знаю, – наверное, пытаясь разрядить обстановку, осведомила подростка Рене. На деле она умела только блоки руками ставить и вертушку делать без прыжка – неплохой комплект, но на практике почти бесполезный. – Я тоже немного, а ещё имею раскладной нож, – совсем не хвастливо сказал Роб. Снова оглянулись. Подползти к светильнику у входа и выключить его, а затем проделать то же самое с гостиной, Робби теоретически мог. Да он и пошёл бы, уже набычился, облизнул верхнюю губу. А свет выключился сам. С каким-то несвойственным хлопком – точно рубильник. Робби дёрнулся, Рене снова ухватила его за запястье, на сей раз чуть ли не ногтями впиваясь в него. Было и страшно и любопытно, только вот что делать дальше нужно было решать. Когда об окно что-то стукнулось, женщина спохватилась, добегая до пола первого этажа, бросив только через плечо мальчишке: – Звони папе. Если не ответит, то просто в отдел. Рене кинулась к входной двери, начиная сдвигать массивную тумбу. Подросток, сразу после звонка Крису принялся помочь, вместе они справились быстрее. За окном пронеслась тень, и женщина оттащила Робби подальше, приседая вместе с ним, прячась за мебелью. Потрясывало мальчика здорово, он шумно дыша, пальцами ковырял пол, и старался прислушаться к тому, насколько была напугана Рене. Они не знали, чего ждать, возможно, выстрела, или ещё чего. В дверь никто не долбился, от чего становилось ещё страшнее. В таких ситуациях следует думать наперёд, а они забаррикадировались, и если кто полезет в окно, убежать будет трудно, но и на улицу выходить было страшно и рискованно. Чему только в школах не учат, а вот что делать в таких ситуациях, молчат, и что Рене, что Робби в свои пятнадцать, не знали, как спастись, и действовали инстинктивно, в попытках потянуть время. – Двери на террасу закрыты? – не растерявшись спросила Рене, когда шаги сменили направление. – Мы с папой всегда всё закрываем, так что, думаю, да. Но, может всё-таки, тоже чем-нибудь подопрём? Женщина кивнула. Она была напугана, Робби не знал, как ей удавалось в таком состоянии и при таких обстоятельствах сохранять холодный рассудок. Не будь её рядом, подросток, возможно, и не растерялся, но испугался бы сильнее. Успокаивали в тот момент и слова отца, которые тот кинул впопыхах – о том, что всё будет хорошо, и что нужно соблюдать спокойствие. Выходило не очень, но профессиональный тон старшего Роуза внушал, что это приказ. Двери на террасу они тоже перекрыли, и заметив, как за окном резко приблизилась, очевидно мужская фигура, бросились прочь из той части дома. Рене только и успела прихватить два ножа, а Роб, спотыкаясь побежал куда-то вглубь, кинув в спешке "я сейчас". Разделяться в планы не входило, женщина занервничала, в частности из-за того, что не успела уследить, куда направился пацан. Сердце колотилось с бешеной силой. Она ощутила себя загнанным в ловушку животным, где-то в глубине души зарождалось принятие неизбежности, злость и обида, но с ней был ребёнок. Она не могла позволить себе сдаться, не могла сесть и ждать. Робби вернулся через пару минут с пистолетом в руках, деловито щёлкая затвором. Теперь он не старался укрыться от невидимой угрозы, и не трясся. Светло-зелёные глаза демонически блеснули, отбивая преломлённый лунный свет, а голос опустился так низко, что он и сам не ожидал, что умеет так. – Теперь пусть только попробуют хоть на миллиметр ступить на мою территорию, будет им тут...! Робби был настроен решительно, но Рене не позволила, перехватила его за шкирку, остудив пыл, запихала обратно в кабинет, из которого тот вышел, и заблокировав двери, велела подростку прятать оружие обратно. Она и сама бы не была против, но это было опасно. Роб и сам понял, что идея не из лучших, выполнил просьбу, даже не припираясь. Правда, не сразу, чуть помедлил, прислушался, убедился, что опасности, вроде нет, и вернул оружие в сейф. Пароль он запомнил ещё до переезда, только отцу не намекал, а теперь понадеялся, что Рене не расскажет, особенно после того, что они вместе пережили. Тише не становилось. На эмоциях Рене забаррикадировалась небольшим комодом, а его прижала к двери креслом, хотя сама так и не поняла, как смогла сама так быстро передвинуть мебель. Что делать дальше было неясно. Оставалось ждать. Рене села в кресло, как на трон в крепости, которую сама построила, волосы её растрепались, струясь по плечам, а царапины и ссадины стали невидимыми во мраке комнаты. Её космический корабль был окружён, капитан Кристофер Роуз оставил за главную младшего лейтенанта Мейсон, поручил ей самое дорогое что у него есть. И как она теперь должна оправдываться? Что должна делать? И какая же она глупая! Как она могла забыть про окно?! Робби сидел под столом в ожидании, хотя бы звонка. Ему казалось, что в этой тишине слышно всё: и его сопение, и шуршание носков Рене, которые она тёрла друг о друга, стараясь согреть ноги. И он даже успокоился в какой-то момент, принял ситуацию, успел обдумать все плюсы и минусы. Но ждать отца не переставал. Тот попросил писать ему, если что, а писать хотелось каждую минуту. Да, Роб ощущал прилив сил, бодрости, он убеждал себя в том, что он уже не маленький, что самостоятельный. И всё-равно, в тот момент он очень сильно хотел к папе. Ему было страшно и немного грустно, он злился, хотя до конца не понимал на кого, или на что. В темноте он заметил как расширились прозрачнее глаза Рене, как она дёрнулась и посмотрела за его спину. Но она совершенно ничего не успела сказать, гуляющий темп шагов за стенами так резко и неожиданно превратился в бег, раздался отдалённый рёв мотора, а затем входная дверь затрещала, от чего женщина с подростком подскочили, и Робби на корточках подбежал ближе, оглянувшись. Рене подобрала с пола ножи, понятия не имея, что с ними дальше делать. За баррикадами и дверью, по паркету что-то поцокало, затем стихло, и загнанные в ловушку Робби с Рене импульсивно вздрогнули, когда из тишины раздалось мяуканье. На мгновение удалось выдохнуть, затем снова подскочить от стука в дверь, и на сей раз можно было вылезать из укрытия. Всё стало ясно – Виктор пошёл встречать старшего хозяина. – Робби! Рене! – Мы тут! – в унисон донеслось до мужчины отдалённо два родных голоса. – Сейчас откроем! – чуть тише добавил Роб. Как у них получилось сдвинуть назад комод и кресло, а затем ещё и тумбу, осталось загадкой. Но стоило открыться двери, они оба кинулись к шерифу, без обуви и без верхней одежды. Рене так и сжимала в одной руке кухонные ножи, Робби телефон с открытым чатом, две минуты назад собираясь писать отцу эмоциональные сообщения о том, как сильно он его на самом деле любит. Крис как-то умудрился на радостях поднять их обоих, а потом по одному расцеловать, на ходу, почти что неся их в дом, напуганных и счастливых. – Кто это был? – импульсивно спросила Рене, пока мужчина крутил ключ в замочной скважине. Теперь она смотрела на этот инструмент с сомнением и недоверием. Напротив как, тумбу под зеркалом оглядывала уважительно, и даже подумывала попросить Криса сдвинуть её обратно, на всякий случай. – Ты видел их, пап? – Всё хорошо, тут я никого не видел, но, кажется, когда я подъехал, кто-то убегал. Я услышал мотор мотоцикла, – успокаивал мужчина, хотя и сам старался прийти в себя. – Там был только один? – не унимался Роб, пока отец не погладил его по голове. – Скорее всего один. Не волнуйтесь, теперь там никого нет. И вы молодцы, что забаррикадировали двери, не растерялись. – Да, Рене всё это придумывала, – признался Робби. – Вижу. Ножи до сих пор возле себя держит, – улыбнулся мужчина, зыркнув на Рене, что остановилась рядом с Роузами у столешницы, за которой любит завтракать Робби. – Робби тоже не тормозил, быстро схватывал, – похвалила женщина, подстраиваясь. Крис понимал, что они ещё на адреналине, пытался как-то шутить, разряжать обстановку, чтобы предотвратить нервные срывы. После того, что случилось, ждать можно было всякого. Теперь, когда их понемногу отпускала ответственность за свои жизни, можно было заметить пульсацию в мышцах, сбитое дыхание, дёргающиеся черты лица. Длилось всё это недолго, Кристофер примчался очень быстро, но лучше от этого не становилось. Он многого ещё не понимал. Кто и зачем напал? Угроза это была, или реальное нападение? Да и думать об этом трудно было, особенно теперь, наблюдая за состоянием сына и Рене, которые не должны были становиться частью всего этого. Кристофер понимал, что это его вина, что всё это его вина. И именно этот факт означал, что он может контролировать ситуацию. По крайней мере попытаться, предварительно обеспечив защиту всем, кого ещё могут тронуть. Рене ушла в комнату, сказала, что попытается уснуть и взяла с собой ножи, а Крис отвёл сына в его спальную, сгребая с собой коробку с таблетками и стакан воды. Подросток не унимался рассказывать о случившемся, размахивая руками и описывая невероятные впечатления. И истинные впечатления обещали всплыть на поверхность совсем скоро. Оставалось только дождаться этого момента, и Крис, стараясь не ужасаться, слушал и поддерживал всё сказанное сыном, пока тот не стал меняться в лице, уже лёжа под одеялом. Тогда он покорно принял две таблетки – успокоительного и снотворного, не опирался объятьям и позволил посидеть с собой, пока он не уснёт. На страже покоя мужчина оставил Виктора. Он пригладил вначале тёмные волосы Робби, затем такого же оттенка котёнка, и пошёл навестить светлую сторону Силы. Она стояла у окна, и когда Крис зашёл в комнату с чашками травяного чая, оставив их остывать на прикроватной тумбе, беспощадно уколола своим выводом: – Думаю, это всё связано. – Я знаю, – шериф подошёл сзади, приобнял женщину, сильнее прижав к себе, когда тело её еле дрогнуло от прикосновений. Её потрясывало, что было заметно невооружённым глазом. А то, как на деле трусило Криса, Рене почувствовала, только после его объятий. После неконтролируемо сильных объятий. – Я не буду спать, посижу с тобой, и если вдруг Робби проснётся, – невнятно предупредил Крис, бормоча в пахнущее женское плечо. – Не смогу я уснуть, Крис, – вздохнула она, и чтобы не заплакать, засмотрелась куда-то далеко, на лес, за который обычно садится солнце. – Знаешь, я в своей жизни не раз сидела с детьми, трижды с подростками, но никогда не испытывала того, что испытала сегодня. Я не пыталась выжить, спрятаться, я стремилась защитить его. Не знаю, что такое материнский инстинкт, но уверена, что это был он. Я знаю, что он твой сын, вероятно, мне не стоит говорить этого... – Спасибо, что сказала. Не ощутить больше сильных рук на себе, оказалось странно, но Крис повернул её к себе и нежно коснулся лица, волос, продолжил согревать её, пока снова не стало холодно. Глаза Рене излучали боль из-за случившегося, будто в этом была её вина. Это рвало Роуза на части, мучительно, болезненно. – Рене, ты не можешь быть виновна в этом, какие бы безумные мысли не мучали тебя. Тут есть только две стороны: мой отдел и те, кто стоит за всем этим. Вы с Робби просто оказались между нами, и не по вашей вине. Это моё дело, моя забота, и я сделаю всё, чтобы вас уберечь. Глупо было оставлять вас одних. Утром я позвоню Джону и Люсинде, всё решится. Что решиться, и как, Рене не имела понятия, мысли её в тот момент всё ещё метались по дому, стремились защитить мальчишку, угасали в отчаянии. Присутствие Криса её безусловно успокаивало, но внутри ощущалось то, насколько сильно изменилась её жизнь, и что она уже больше не она. Будто что-то перевернулось, разработчик поправил в голове детали, изменил сюжет основной миссии, и ещё что-то важное... Она была готова позволить Кристоферу делать с ней всё, что тот только пожелает. Растерзать, или прижать к себе. Сознание её отделилось от тела, всё становилось вязким, скользким, и движения мужчины, потянувшегося к ней ближе, казались уже не такими реальными. В глазах его что-то бесформенное отражало ночное небо, а руки теплели на её лице. Затяжной поцелуй доказал друг другу, что спать они оба не станут, но ночь больше не будет такой страшной. И что всё со временем превратиться в историю из прошлого, покрытую серой дымкой. Каждый вспомнит её по-разному, кто-то как забавную ситуацию, кто-то как кошмар. Как и всё забывается, искажается, подстраивается под человека, чтобы жить с этим было проще, так и эта ночь станет комфортной, едва ли отличимой от всех остальных ночей. Но стереться она уже не сможет, и оставит свой невидимый след где-то глубоко за задворках памяти.