Красные фонари

К концу месяца отдел кишел федералами. Второе дело с надписями на теле, всё-таки передали в округ, и несмотря на то, что первое было заморожено, ещё оставались надежды... у Кристофера. Потому что всё ему подсказывало об очередной неудаче. Расследование заходило в тупик стремительно. Появлялись сомнения, что это делал один и тот же человек, так как третьего похожего убийства не было, а судить по двум единственным случаям было не совсем логично. Крис не встревал в это больше, и только со стороны наблюдал за расследованием. Понятно было одно – скоро отдел снова станет тихим. Убийцу, или дуэт убийц прозвали "Карателем" – возможно простовато, если сравнивать с такими контрастными случаями, как например убийца из Сан-Франциско, который назывался "Зодиаком". А их дело, между прочим, было даже ярче, учитывая письмена на телах. Но тратить на это время и фантазию, поддаваться своему перфекционизму... слишком много чести тому, кто лишил людей жизни, так жестоко поиздевавшись над их телами. Смотря на всю эту суету, Крис думал лишь об одном – он не знал какие высшие силы благодарить, что дело закрыли, а об участии Робби никто так и не узнал. Он всё ещё параноил, что к ним вот-вот могут вломиться федеральные агенты, и тогда прощай спокойная жизнь. Доказать, что Роб просто любопытный подросток будет сложно, даже опытному адвокату придётся постараться. А на него ещё нужно было найти средства, даже если это знакомые. По ночам, Криса всё ещё догоняли тревожные мысли. Но прошло не мало времени, дело заморозили официально, и вряд-ли кто-то будет ломать голову над убийствами в каком-то маленьком забытом городке. И впервые Кристофер был рад этому. Он сам вернётся к расследованию, если понадобиться, но тогда он будет точно уверен в безопасности сына. Постепенно ожидания оправдались, отдел снова возвращался к привычной жизни, ФБР и специальные детективы покинули город, несколько их людей уже собирали остатки своих вещей и документов, спеша вернуться в округ, где им и место. Кристоферу становилось легче дышать. Раньше он так ярко не ощущал этой суеты, в особенности потому, что возглавлял её, но почти за полгода он распробовал вкус провинции, и теперь его голова разрывалась от этой мельтешни. Его команда со спокойной душой возвращались к своим делам. И хоть его предупредили, что звонки по поводу серийного убийцы будут время от времени поступать в отдел, Крис прекрасно знал, что этого не случится. Дело совсем скоро заморозят – всё указывало на это. И теперь волнений по этому поводу почти не оставалось, зато свои проблемы догоняли быстро. От экспертиз после очистки склада, много пользы не пришло. Часть оружия была самодельной. Отпечатки что удалось снять, не сходились с базой данный, и даже обратившись в штат, только пару человек удалось найти, но поймать их оказалось практически нереально. Что касаемо Колибри – пока что никто из этих людей не подошёл под логическое описание. Но всё равно, они объявлены в розыск, как бы там ни было. После облавы и извлечения кучи оружия и взрывных устройств, к расследованию в полной мере подключилось АТФ¹. Теперь им по-настоящему стало интересно это дело, отмазки и перекладывание ответственности сошли на нет, и после экспертиз в городском центре, всё извлечённое было передано профессионалам. Как только в отделе не осталось ни одной посторонней души, ребята принялись за дело. Зацепок больше не было, судя по отсутствию происшествий, Колибри притих вместе со своими прихвостнями. Оставался, пока что, единственный способ найти зацепку не беспокоя власть: обзванивать город – очень энергозатратное занятие, но Крис вспоминал, как на прошлом месте работы, временами приходилось обзванивать штат, а это было куда сложнее. Спрашивали всё, что можно было спрашивать: про подозрительные лица, про зелёный Линкольн, про странных знакомых с оружием, которое вызывает подозрение в регистрации... и ещё не мало наводящих вопросов. Но люди молчали. Даже когда казалось, что человек что-то знал, его будто останавливала какая-то невидимая сила, и дальше диалог не разворачивался. Минусом в этих звонках, была именно эта деталь. Полиция не имела права нажимать на гражданских и не имела права завалить в дом к тому человеку с дополнительными расспросами, по крайней мере без соответствующего разрешения на то. Всё должно было оставаться анонимно. Роуз пообещал себе, что как много бы времени это не заняло, он постарается быть в отделе, день-ночь, если понадобится. До́ма из-за всего этого снова становилось напряжённо. Рене, как всё стихло, вернулась к родителям, не поддаваясь никаким опасениям Криса. Робби, оставшись один, стал снова закрываться, грубеть, черстветь. Поначалу, в первые дни после облавы, он попытался влезть в расследование, даже Тома подключил, но друг его удачно отговорил от этой затеи, а сам Роб из-за ограниченной информации попросту сдулся. И хорошо. Но минусы в этом тоже были. Робби довольно стремительно возвращался к своим привычкам из прошлого. Он стал открыто дерзить, не подчиняться. И не то, чтобы он до этого сильно был покорным, но в его взгляде было что-то такое... что Крис давно не видел и надеялся больше никогда не увидеть. Эта необъяснимая злоба, какая-то война между добром и злом, от того и ненависть, что он не может остановить её. Но он и не хотел останавливать – так ему было проще не принимать близко к сердцу то, что происходит. Если задуматься, это походило на игры про градостроение, или экономику. Когда баланс постепенно повышается вместе с прибылью, в зависимости от правильного соотношения построенного, но стоит допустить малейшую ошибку и упустить этот самый баланс, стоит ему стать меньше нуля, хотя бы на единицу, и всё стремительно начинает меняться. Баланс падает быстро, намного живее, чем поднимался. Вместе с ним в прогрессии снижаются прибыль, и всё становится критически красным, а за минусом столько цифр, что кажется, исправить это больше невозможно. Обычно после такой ситуации, люди прекращают игру, начинают новую. Но стоит постараться (иногда это совсем маленький элемент, который был пропущен), и всё снова поднимается вверх. Пусть медленно, но становится лучше, и "ноль" кажется спасительной серединой. Радовало, что Робби вернулся в школу, а там он хоть немного отвлекался от всего, что происходит. И Том не давал ему окончательно увязнуть в собственных мыслях. Раньше у Роба не было таких верных, постоянных друзей. Обычно ими назывались те ребята, которые были выгодны как Робу, так и он им. Не то, чтобы они совсем не были хорошими друзьями, но сомнительно называть так тех, кто развлекается, когда весело, но вряд-ли кинется на помощь в случае форс-мажора. Успехов в отделе было мало. Кто-то из опрашиваемых вызывал подозрения, кто-то давал невнятные показания и разобрать в них какую-то цельную картинку было трудно, а сравнить с другими – так тем более. Малейшая информация, как на конвейере, передавалась другим ребятам отдела, и они уже пытались сопоставлять факты. В какой-то момент, первая смена сумели выйти на маленький след, который выводил их из рамок города. В отдел поступил новый список номеров, и теперь было страшно подумать, сколько ещё нужно совершить звонков, из раза в раз задавая одни и те же вопросы. К концу своего положенного рабочего дня, Крис очень утомился. Он то и дело бегал по отделу, собирая информацию и помогая подчинённым. Несколько раз приходилось ехать в администрацию, ещё несколько – в центр судебной экспертизы. Сил уже не было даже на то, чтобы перекусить. Но, как и обычно, к вечеру, когда он залил в себя, как минимум литр кофе, усталость постепенно отпускала его. Кристофер даже нашёл в себе силы задержаться и помочь второй смене. Молодые офицеры, что пришли на следующие двенадцать часов были полны сил, энергии и мотивации. От них так сильно веяло наивной, слепой уверенностью, что Крис не мог не заразиться. Но, всё-таки, он просидел там намного дольше, и нервы давали о себе знать. Ему нужно было отдохнуть. Всю дорогу до дому, Крис мысленно играл в шахматы. Взвешивая и перевешивая все события за месяц, спокойней не становилось. Не бывает такого, чтобы настолько крупная контрабанда застывала в своём развитии. И то, что они пока не показались, не значит, что не покажутся вовсе. И больше всего пугал этот факт. Когда начнётся новая волна, было неизвестно, возможно, даже Колибри ещё не подозревал об этом. Его людей посадили, обчистили целый склад припасов и, разумеется, какое-то время он не захочет покидать своё укрытие. Мало того, он не захочет и голоса подать, тем более, если ему известно о том, что на его след уже наткнулись. От этой неизвестности чесались кости. Эти прятки могут длиться годами. И что же теперь? – Выдохнуть и заниматься своими делами. А нет, так не всегда работает. Так страшно. Кристофер не раз переживал такие затишья. Вначале всегда жутко, кровь в венах стынет, в голову то и дело лезут навязчивые мысли, что вот-вот что-то случится и никто не успеет ничего предпринять. И зачастую успевали, либо вовремя спохватывались, ловили преступника – happy end! Этим Крис значительно себя успокаивал. Всё-таки, не каждый же раз вестись на эти уловки разума. В конце-то концов, он взрослый дядька, проработавший полжизни в органах. Ему точно непростительно каждый раз так бояться. Да ещё и нашёл кого – кучку каких-то трусов, что трясутся от малейшей мысли про своего босса, который, в свою очередь, не лучше их – скинул всю ответственность на своих прихвостней, а сам закрылся где-то, да указания отдаёт. Вероятно, что единственное, на чём держится эта вся "семья", это деньги и страх. Только вот, у трусов есть минус – трус боится действиями. Трус может со страху наделать столько ужасных вещей, что и предугадать трудно. Труслив ли Колибри, предстояло ещё узнать. Всё зависит от его следующего шага, каким он будет и сколько вреда принесёт. Если это будет очередная атака по людям с целью показать, что если полиция не остановится, то они будут мучить всех, то смелостью это не назвать. А если он посмотрит Крису в глаза, то шансы ещё есть. Дома ничем не пахло, в последнее время Робби не заморачивался, если что-то готовил, то лишь для себя, или на быструю руку для отца, чтобы тот не гремел потом посудой и не оставлял на него гору в раковине. Пора было приобретать посудомоечную машину. Робби смотрел телевизор. Развалился на диване так, как ленивые подростки из ситкомов. Его-то, вообще, ленивым назвать было трудно. Он не любил скучать, и если его ровесники зачастую могли проваляться дома с телефоном в руках, то младший Роуз так не мог. Ему становилось нудно, он начинал от этого злиться, и занимал себя чем-то интересным. Скукой вокруг него веяло так, что Крис бы на месте упал и заснул – такая атмосфера нависала дома. И судя по туманному взгляду, Робби не собирался ничего менять. По телевизору шли Симпсоны, но никакой реакции на них подросток не проявлял, не то от какого-то грузного потока мыслей, не то от абсолютного их отсутствия. Вначале Крис подумал, что не стоит пацана трогать, сидит и сидит. А затем на него такой волной нахлынули разом все воспоминания о минувших попытках достучаться до сына и к чему они приводили, что невидимая сила подняла его и подтолкнула в верном направлении. – Роб, пойдём погуляем. Заедем за Рене, походим по парку. Погода отличная. – без "привет", "как дела" – вот так просто и так спонтанно. Стало немного не по себе, будто ненароком озвученный поток мыслей. – Не хочу. – Не хочу, – перекривлял Крис, всё равно кидая рядом с сыном его зимнюю куртку, что снял с вешалки при входе. – А чего хочешь? – А чего хочешь? – лениво перекривлял в ответ Робби, скорчив наглую ухмылку. – Чтобы ты не трогал меня хочу. «Робби, пошли гулять», – подбирал он нужную интонацию. – «Робби, хватит сидеть дома». Хочу и буду сидеть. А захочу, вообще к Тому пойду. Там хоть не пусто. – Так, парень, прекращай паясничать, – не разозлился Крис. Наверное, из уст Робби это не звучало так яростно и грубо, как было это раньше. Возможно... обижено? – Да, я сейчас редко дома, и потому хочу находить время для тебя. Раньше ты не позволял мне этого, а я особо не старался, но пожалуйста, давай не будем повторять тех ошибок? Я упустил те годы с тобой, не дай упустить и эти. Робби вздохнул – слишком быстро подчинился этим словам, вероятно, ждал их, или наоборот – думал, что отец забьёт на всё, и он снова будет грубым, трудным подростком. А тут не случилось. – Ладно. Звони Рене. – Может Тома позовешь? – Он занят, – отмахнулся Роб. Больше, конечно, было похоже на "проблемы в раю", но Крис не стал поднимать эту тему. Грубость Робби не редко приводила к ссорам с друзьями, и мужчина догадывался, кто причина плохого настроения сына. Потому не лез. По дороге до Рене ехали в напряжённой тишине, а от неё до парка с оживлёнными беседами. Робби разговорился, на вопросы альбиноски отвечал без дерзости и злобы. Рассказал ей как дела в школе, поделился проблемами с некой мисс Грэгори, попросил совета, как помириться с Томом. Криса словно и не было рядом, зато всё, что он хотел знать о жизни сына, он узнал. Он понимал, почему Роб так ведёт себя, и знал, что в этом диалоге с Рене, рассказывая ей, он рассказывал всё ему, иначе не стал бы говорить при нём. Это маленькое осознание грело Криса тем холодным вечером. Крису показалось, что он даже матери таких подробностей не рассказывал, как рассказывал Рене, хотя они были очень близки, и обсуждали самые разные его похождения. До всех его приключений с контрабандой, Роб постепенно открывался и отцу, за столом они часто обсуждали те вещи, которые раньше были им чужды, перед сном смотрели фильмы и ели фастфуд. Как-то раз, в шутку Роб пришёл в участок с коробкой пончиков, и несмотря на любопытство, не спрашивал о работе, а сам рассказывал, как прошёл его день в школе. Не всё, разумеется, по мнению подростка, отцу следовало знать, но отдаю картину Кристофер мог себе представить, благодаря чему, волноваться за общественную жизнь сына, ему приходилось чуть меньше. Робби никогда не терялся в школе, а то, что теперь он не крутой задира, а самый обычный ученик, но при этом способный постоять за себя и друга, радовало мужчину. Даже драка, за которую его вызывали в школу, не беспокоила его так, как похождения сына в предыдущей школе. И конечно же, Том – благо компании злых подростков с бушующими гормонами больше его не интересовали. Снег, впервые за много дней, перестал порошить. Будто вечер благоволил им и убеждал выйти прогуляться. Будто природа подстраивалась. Крис переборчивым быть не привык, его работа не позволяла ждать пока пройдёт дождь, или снег. Приходилось работать в разных условиях. А вот для прогулки по парку, хотелось выбрать момент получше. И хоть сами мысли об этом вызывали неприятные сомнения, выйти впервые за долгое время пройтись с сыном и любимой женщиной, соблазн был велик. Звёздная россыпь в небе светила ярче фонарей, что еле-еле выделяли дорожки в парке, отбивая на белой поверхности свой тусклый, красноватый свет. Легкий мороз укусил за кончик носа, когда Крис вышел из машины. Следом, спрятав пол-лица в шарф выпрыгнул Робби, и смотря под ноги выплыла Рене. Крис пошёл чуть вперёд, осмотреться в поисках места, где можно присесть, и стоило ему отойти на несколько метров, сзади в спину что-то ударило, и он удивлённо обернулся, буря́ глазами подлого стрелка. Робби стоял, как ни в чём не бывало, сунул руки в карманы, и хоть лицо его было угрюмым, брови насупившимися, Крис увидел, насколько он напряжён в попытках согреть руки. Рене сзади незаметно хихикнула и тут же спрятала улыбку, когда старший Роуз развернулся. Кристофер подыграл. Строго прищурился, поманив пальцем, стоящую позади Рене так, словно заподозрил в непростительном преступлении её, а не сына. И видно было, что Роб купился на этот трюк. Он ничуть не шелохнулся, когда отец сделал шаг вперёд, прожигая взглядом женщину за его спиной, и очень по-детски взвизгнул, когда в спину ему прилетел снежок. От Рене он такого не ожидал, а она лишь пожала плечами, отвлекая на себя внимание, пока Крис лепил себе оружие и целился в подростка. – Так не честно! – подскочил Робби от второго попадания, на сей раз в его плечо, и тут же засмеялся. – А где ты видел свод правил к игре в снежки, умник? Мороз не позволял вдохнуть полной грудью, но это сбившееся дыхание было приятным, напоминало о детстве и беспечности. Людей вокруг много не было, и они совсем не мешали этому веселью. Когда устный счёт сравнялся, Крис шумно выдохнул, уперевшись руками о колени, переводя дыхание. Забыл он уже это чувство, когда одновременно и плохо, если быть откровенным, но с тем и так прекрасно. Не то, чтобы Кристофер был совсем уж чопорным, совсем даже наоборот. Да, он был строг, к себе и к окружающим, но это была привычка, тем не менее, душа его часто стремилась к веселью, и так часто он её подавлял, что трудно было остановиться, когда он входил в раж. Были у него моменты в памяти. Даже с теми же снежками – когда посреди расследования выпал такой снег, что пришлось менять план. Но вместо того, чтобы приступать к делу, Крис с командой повеселились от души. – Кому чай? – спросил Крис, постепенно выровнявшись. В лёгких больше ничего не давило, и сердце теперь билось более ровно, чем минутами ранее. Только смех Робби ещё отзывался в голове, будто заевшая песня – так глубоко засела, что в какой-то момент она начинает играть в ушах, и появляется чувство, что кто-то далеко включил её и радует любимой мелодией. Любимей смеха Робби, у Криса не было мелодии. – Мне кофе, – отряхивался от снега сын, время от времени согревая руки горячим дыханием. Они покраснели от растаявшего снега, и теперь горели пламенем, отчего подросток не мог найти себе места. Крис захотел дать ему свои перчатки, но Роб отказался, сказав, что они огромные и старческие. Рене согласилась на чай, и Крис, словно ребёнок, которому впервые разрешили пойти самостоятельно через дорогу в магазин, побежал в ближайшее кафе, светящееся и переливающееся всеми цветами радуги, будто в воображении какого-то мега оптимистичного подростка, который в свою очередь, любит раздувать всё до уровня небес. Крис сказал, что догонит. Сидеть на скамейках зимой было не лучшей идеей, потому Робби с Рене пошагали по дорожке иногда сворачивая с неё там, где снега было совсем не много. У Кристофера была одна особенность: когда он о чём-то думал, зацикливался, его опасения редко совершались, напротив как, когда было что-то, что он мог в состоянии эмоционального возбуждения не обдумать, оно всенепременно случалось. Так и тогда, радуясь хорошему вечеру и споря в мыслях сам с собой, что лучше взять – травяной чай, или чёрный, Крис ворвался в уличное кафе, столкнувшись с большой очередью замёрзших гражданских. Крис пожалел, что не отправил за напитками Робби, очереди для него были ещё тем испытанием. Но мужчина решил, что он вынесет это с достоинством, потому занял место в тесном помещении, нашёл глазами человека, за которым он будет заказывать и погрузился в мысли – так ему всегда было проще ускорить время ожидания. Кристофер был ещё тем фантазёром, и это помогало ему не сходить с ума временами. Его коллеги часто страдали от бессонницы из-за навязчивых мыслей и неумения отпускать работу. Крису было проще. Он с самого детства научился убегать от реальности в свой мир. Там у него были свои сценарии, свои персонажи, и он там был героем с неограниченными способностями. Он сам придумывал проблемы в том мире и сам их развязывал – довольно по-детски, но на деле, отличный разгон мозга. Большой-напряжённый шериф выбрал сюжет, выбрал эпизод, и уже начал было его проживать, но мысли отчего-то соскользнули, поменяли направление и покатились неконтролируемой лавиной в прошлое, куда Крис очень не любил возвращаться. Его умения давали сбои. Помимо плюсов в способности уходить в себя, был жирный минус – он никогда не знал, во что обернется поток этих мыслей. А вырваться из этого состояния уже очень трудно. Он будто попадал в кошмар, не подозревая, что можно проснуться. Перевозбуждение от радости, смех, колотящееся сердце, – всё это быстро превратилось в негативные эмоции. Воспоминания терзали его. Из всего хорошего, что могло посетить его мысли, мозг выбросил такие старые воспоминания, что Крису пришлось вспоминать, откуда они. Это и была ловушка. Сквозь терни он пробрался во двор родительского дома, а обернувшись, лес исчез – портал закрылся. Дороги назад нет. Нет, воспоминания были не плохими, но для Кристофера они были как осознанное дыхание. Неприятный процесс, когда человек делает что-то обычное, необходимое, но в этот момент рефлексы организма покидают его, всё приходится делать самому. За зимними развлечениями в Вайоминге вспомнилось и другое. А за тем, и ещё несколько моментов, уже связанных с его приключениями юности. Кривыми переулками, Крис вернулся домой, встретился с родительскими упрёками, в голове гремели какие-то вырванные фразы, которые когда-то давно вгрызались в его память, и в какой-то момент, он даже почувствовал физические контакты, от чего посторонний голос, что позвал его, не сразу показался чужим в том его мире. Мужчина лет шестидесяти стоял возле него, пряча руки в карманах. Крис его не узнал, даже хорошенько постаравшись. Раньше для него это было странным явлением, он старался запоминать людей с которыми познакомился. Но тут... будучи шерифом маленького города, его знали все. Вероятно, он помог этому человеку, или его другу/брату/сыну... Да и всё тут, не нужно зацикливаться. – Добрый вечер, шериф. – поздоровался человек. – Выходной? – Выходной, – кивнул Крис. Дальше диалог заглох. – Я вас тогда не успел поблагодарить, – решился мужик. Только теперь Крис заметил, что у того борода как у Санты. – Представляете, решил внука прописать во взрослую жизнь. Ну знаете, у парня день рождения был, совершеннолетний уже. Ну я его в бар повёл, как когда-то водил его отца. Кто уж знал, что пацана понесёт. Да и компания не очень оказалась приятной, прописали его во взрослую жизнь не так, как я планировал. Спасибо вам, что подоспели тогда. Точно! – Кристофер вспомнил эту историю. Его тогда вызвали прямо по пути домой. Наверное, он так потом скоро ушёл, что даже не поговорил ни с кем. Крис отмахнулся. Подумаешь, пьяных мужиков разнял, великое дело. Не очень ему это всё нравилось. Став шерифом, на него легла ответственность не узкой специализации, он давно не занимался поимкой мелких преступников и разборками в ночных заведениях. Сразу вспомнились первые годы работы, когда его – новичка отправляли на всякого рода вызовы, чтобы проверить. А Крис слишком гордым был. Работу выполнял с достоинством, быстро прошёл этот этап. Но никак он не ждал, что через столько лет работы, снова придётся заниматься такими делами. Может ему и хорошо бы было "на старосте лет" остыть, но всё-таки Крис хотел ещё нормально поработать, хотя бы лет десять. Очередь уменьшаться не собиралась, несмотря на то, что бедный бариста крутился, словно на ускорении 1,25х. Людей было действительно много, но Крису повезло с компанией. Он бы, конечно, предпочёл снова погрузиться в свои мысли, но там что-то ему не понравилось в тот вечер, потому пришлось довольствоваться общительным Сантой, из разговора с которым понял, что в этом городе информация распространяется любая. Например, про мистера О'Хару, Крис не рассказывал никому, в прессу этот инцидент не ушёл, так же, как и случай с убитым мистером Миллером – про это расследование должно было быть известно лишь то, что убийца ещё не найден. Тем не менее, собеседник наговорил не мало, и Кристофер в какой-то момент, даже невзначай задал наводящие вопросы касаемо нынешнего расследования. Разумеется, ничего толкового тот не сказал. Но шерифу стало не по себе, и он вдруг понял, от чего его мучают эти все воспоминания с Вайоминга. Город, в котором он прожил до поступления в университет, был тоже провинциальным, не намного больше теперешнего. Там так же происходила чертовщина какая-то, и Крис так же был в ней замешан. Тут и сейчас его на плаву держали Робби и Рене, на него не давили стены, не душили подушки, ему не указывали что делать и не упрекали в непонимании взрослой жизни. Всё он понимал, тогда тоже. И этот город казался ему куда уютней, несмотря на всё происходящее, нежели так называемый отчий дом. Всё-таки, очередь впереди растворилась, Санта Клаус попрощался с ним, забрав три стаканчика кофе, и настала очередь Криса. Он набрал в лёгкие воздух, деловито прищурился, якобы вспоминая, что ему нужно, и переполненный радостью, что, наконец, пришла его очередь, попросил сделать ему два травяных чая и один амери... С улицы донёсся выстрел, что стёкла зазвенели, и Крис, поддаваясь привычке, выскочил из кафе, попутно путаясь в пальто, нащупывая кобуру. И как он только мог подумать, что такой хороший вечер может закончится хорошо? И как он так беспечно оставил Робби с Рене одних?! Идиот! – ругал себя Кристофер. Люди разбегались во все стороны, после второго выстрела стало совсем жутко. Паника охватила парк и соседние улицы. Крис не знал, что ему делать. Среди людей, что выбежали из парка вовсе, сына и Рене он не заметил, зато среди деревьев, прячущихся и напуганных – обнаружил. Кто мог прятался за деревьями, лавочками, беседкой и небольшим фонтаном. На лету Крис выхватил рацию, вызывая Люсинду, а сам кинулся в эпицентр. Стрелка видно не было, но последний выстрел, он примерно засёк, пуля пролетела над головами, будто специально. – Папа! – выскочил из сомнительного укрытия Робби, неосознанно прижавшись к родительской груди, когда прозвучал ещё один выстрел. Кристофер почувствовал, как колотиться его сердце, даже через одежду, оно вырывалось из груди с такой силой, что если снять всё с верхней части, можно было бы посчитать удары, глядя на пульсирующее тело. Рене из укрытия тоже попятилась в сторону шерифа, она надеялась, что он придумает что-то, что спрячет их и увезёт. Что делать, Крис не знал. По-хорошему, ему бы самому следовало спрятаться и открыть огонь, но он не мог, сжимая одной рукой дрожащего подростка, второй было сложно прицелиться, тем более, что целиться было некуда. Что-то мелькало из стороны в сторону, и трудно было поймать стрелка. Не спрашивая разрешения, только сильнее прижав к себе сына и немного отвернувшись, Кристофер нажал на курок – промазал. Но теперь он увидел мужскую фигуру, что немного приблизилась. Держать её под прицелом, теперь было проще, так же как и напавшему их. – Роб, беги к Рене, – скомандовал старший Роуз, стараясь сосредоточиться. Белые волосы альбиноски он заметил периферическим зрением за чьей-то припаркованной в неположенном месте машиной – там точно безопаснее. – Нет! – Живо! – схватил пацана за капюшон Крис, подтолкнув его в нужном направлении. Всё-таки Роб отцепился от отца, беззвучно пискнув, когда за спиной раздался ещё один выстрел из шерифского пистолета, и путаясь в ногах побежал к машине. Кристофер выиграл ему время. Оставлять вот так папу, Робби не хотел, но в такой ситуации трудно взвешивать все за и против, просто хотелось, чтобы всё это поскорее закончилось, чтобы они все вместе сели в машину и уехали домой. Крис как чувствовал – после того как Робби убежал, силуэт стал ближе, и теперь в нём стало проще разглядеть какое-то знакомое описание. По дереву касательной прошла пуля, но выстрелить в ответ, Крис не мог. Из-за плохого местонахождения, прицелиться, или хотя бы рядом попасть не получалось, а ждать Люси было опасно для окружающих. – Кто вы и чего хотите?! – попытался заговорить он, но ответ был очевиден – очередная пуля. Крис попытался посчитать, сколько у стрелка их ещё, но опередил события. Делать что-то, в любом случае, нужно было. Если это тот, о ком он подумал, то не ясно, в кого он ещё может поцелить. Собравшись с силами, вспомнив каким он умеет быть храбрым, Крис выскочил из-за дерева. Попытка была одна, и не теряя возможности, шериф выстрелил по силуэту, что попытался приблизиться. На сей раз попал, мужчина грохнулся куда-то в кусты, но и тут не обошлось. Кристофер поспешил побежать навстречу, чтобы схватить, но тот, теперь сияя своим лицом с тёмным пятном на подбородке, поднял руку, спуская курок. Воздух рассекла пуля, минуя все препятствия, проглатываясь мышечной тканью. – Папа!!! – завопил сзади мальчишеский голос. Крис отшатнулся, заводя чуть назад плечо. Светлое пальто промокло в месте ранения и теперь стремительно чернело, и пока силы ещё были при нём, Кристофер совершил финальный выстрел, на сей раз, лишая стрелка сознания. Он не целился в опасные зоны, даже когда тот лежал, удалось сделать всё аккуратно. Но его самого теперь стремительно косило к земле. В ушах беспощадно зазвенело. Крис расстегнул пуговицы, чертыхаясь от досады – любимое пальто! Плечо кровоточило сильно, теперь ещё и снег запачкал – ну как же так, Крис? Мысли спутались. Вот подбежали и Робби с Рене, укладывая его на холодную землю – ну куда?! Холодно ведь! Сын трухаясь от безысходности снял шапку, подложив её под голову раненному – надень шапку, замёрзнешь! Боль распространялась постепенно, но остро и горячо. Не то, чтобы у Криса это "первый раз", но он постоянно забывает, какого это. Никто ничего не говорил. Рене порылась в сумочке, паралельно звоня в больницу, прося приготовить всё необходимое, а сама достала вискозно-ватную палочку с хвостиком. Робби перехватил её, и с полминуты настраиваясь, затолкал прямо в кровоточащую рану. – Чёрт! – прорычал старший Роуз, машинально сжав руку Рене до посинения. – Вы где нахватались таких фокусов? – Тебя сейчас это волнует?! – показалось, что они крикнули это в один голос. Возможно, так оно и было. Они действовали оперативно, хотя в глазах застыл такой страх, что Крис бы всё сделал, чтобы они больше не боялись. Но, к сожалению, в тот момент он мог только сохранять спокойствие, несмотря на путающиеся мысли. Сзади подбежали люди, и пока Крису помогали встать, он неосознанно вспомнил имена всех, с кем когда-либо знакомился в этом городе. Вот та женщина, что охает и ахает – миссис Пайн, а вот мужчина, который помогает Робби поднять его – Лео, по тону Рене было понятно, что они знакомы. Зрение становилось туннельным, и где-то в конце этого коридора он заметил зелёный Линкольн, окончательно убеждаясь в том, что видел минутами ранее – это точно тот человек, что следил за Рене. Главное, чтобы Люси успела его забрать. Встав на ноги, упераясь на плечи незнакомца и сына, всё стало совсем плохо. Крис держался, как можно дольше, он не хотел пугать Робби, не хотел показывать, что ещё минута и он отключится, но попытки держаться, только сильнее его утомляли, и когда с головы кровь стала отливать в ноги, он обмяк, успевая только шепнуть на ухо Робби, чтобы тот не боялся. Глаза ущипнул яркий свет.