История тигра: Обратная сторона настоящего

Приятно слышать, что вы так вежливо обращаетесь с котом. Котам обычно почему-то говорят «ты», хотя ни один кот никогда ни с кем не пил брудершафта. («Мастер и Маргарита») Михаил А. Булгаков Пожалуй, и впрямь полезно, время от времени, уезжать из дома. («Мелкий снег») Танидзаки Джунъичиро

      Девять лет. Много это, или мало?..       Этим насущным вопросом я продолжала задаваться с того самого момента, когда внезапно, даже для самой себя, осознала, что прошло уже больше четырёх лет (на самом деле – четыре с половиной) с того приснопамятного мгновения, когда я вспомнила свою прошлую жизнь. Ну, и познакомилась со своими родителями, если уж на то пошло.       Двумя совершенно невероятными, неординарными и эксцентричными личностями, каждая из которых заслуживала отдельного упоминания. Хотя бы по причине собственной исключительности и значительности в пределах планеты. И, говоря откровенно (и не в обиду отцу и ка-сан), я никогда не горела желанием становиться ребёнком знаменитостей мирового масштаба. В особенности, если этот масштаб правительственно-криминальный...       Что сказать, не зря ещё Система мне в титулах напоминала, что быть дочерью столь выдающихся людей – трудно. В особенности, когда эти самые личности (впрочем, не без моего содействия, так как я ещё тогда, после знакомства с матерью, поняла, что ничего особенно безопасного мне от жизни ожидать не следует) испытывают на тебе собственные методы тренировок и воспитания. Почему именно испытывают? Ну, так ни отец, ни мать, как я подозревала, никогда не брали себе учеников, и потому банально не знали с чего начинать. Так что они просто пришли к обоюдному решению обучить меня всему, что знают сами, начиная с самых основ. Кое-где даже в игровой форме пытались подать, но обучали. В общем, делали всё, дабы я смогла не только приспособиться, но и выжить в любых существующих реалиях, где бы не оказалась по воле судьбы и собственного всеобъемлющего любопытства...       ...а также в свете непонятного пророчества, о котором мне-таки сподобились поведать родители, в котором говорилось о проводнике к Книге – тому самому невероятному (и заставляющему вполне обоснованно сомневаться в его реальности), подозрительному артефакту, который, согласно тому же предсказанию – что было произнесено едва ли не в самый разгар Великой войны, где дезинформация была едва ли не на каждом шагу! – находился где-то на территории портового города. И ключом к которому должен был стать некий эспер, имеющий тигриную форму.       Вот такие вот радиоактивные помидоры (которыми явно кто-то поглубже затянулся во время цветения), а также незаметно подкравшийся белый пушной зверёк, который ненавязчиво так смахнул осколки оставшихся надежд на спокойную жизнь мирного, ленивого переводчика с изредка проявляющимися кошачьими повадками и пушистыми атрибутами.       К чему такие волнения и преждевременные приступы пессимизма? Ну, так оказалось, что оборотней с тигриной натурой было не так уж и много (очень мало, на самом-то деле). И в особенности это касалось тех, кто имел сущность белого тигра. Того самого, обладатель которой должен был неким невероятным образом, стать проводником, что и приведёт каждого страждущего к столь сомнительной вещичке исполняющей желания. Иными словами, поработать в роли персонального GPS-навигатора, который и сам, на самом-то деле, толком не знает, куда этих двинутых на всю голову послать!       Хотя, может, им на бухты за пределами Йокогамы указать? Ну, чтобы поплавали, да освежили свою буйну голову, а то, насколько я помню, все только и будут делать, что норовить разрушить сам портовый город. А в море пусть себе резвятся сколько душе угодно – не жалко!       Конечно, подобные заманчивые мысли были только частью моих нервных размышлений, но, может, правда получится? Я имею в виду, сказать, что артефакт скрыт в неком затонувшем храме, который ушёл на дно вместе с небольшим островом после землетрясения. А что? Неплохая, конечно, идейка (учитывая то, что во время некого землетрясения, которое произошло лет сто назад – я специально проверяла! – пару-тройку островков-таки потонуло!), только вот присутствовала небольшая такая загвоздка – меня могли и с собой прихватить, чисто ради приличия. Ну, для того, чтобы «холодно» или «горячо» говорила, когда они там себе копаться (или всё же купаться?) надумают. Или какого-нибудь эспера-подводника наймут...       ...вроде Лавкрафта-Ктулху. Так что, определённо, нет. Тут действовать нужно тоньше, либо вообще лучше не попадаться двинутым на всю голову соискателям Книги!       Почему именно двинутым? Ну так, а какие ещё люди будут переть через полмира ради возможности – вдумайтесь, только ради возможности! – поглядеть на некий артефакт (классическое то, не знаю что, найду там, не знаю где, но почему-то точно именно где-то в Йокогаме!) неизвестного спектра воздействия, который, только предположительно, способен изменять существующую реальность, но только в том случае, если своё хотение чётко описать да сформулировать. Оттого и название. А также вполне оправданные подозрения, что в Книженции сидит если не сущность какого Бога или сильного эспера, вроде тех же «Феноменов», то какого-нибудь демона – точно!       Всё же, я справедливо сомневалась, что подобный артефакт, к которому, ко всему прочему, нужен ещё и проводник (который сам ничего об этом толком не знает, но, право слово, это несущественные детали, которые проще опустить, и которые никого, по сути, не волнуют!) с сущностью белого тигра (который, ко всему прочему, у меня ещё и демонический!). Отсюда, к слову, корни берут и подозрения о её обманчивой безобидности...       ...не говоря уже о том, что желания, если так подумать, в книгах и в прочих фэнтезийно-приключенческих рассказах, почти всегда исполняли джины. А те, в свою очередь, частенько выставлялись в роли демонических сущностей, да и вообще не самых безобидных созданий, в моём прошлом мире. Пакостных таких существ, которые, если и исполняли желания, то в наиболее искривлённом виде – так, что загадавший и сам потом за голову хватался, и хорошо, если жив после этого оставался! Или демоны, которые оплату брали чисто символически – душой. Ведь, действительно, если в этой Вселенной существуют эсперы со всеми мыслимыми и немыслимыми способностями, и околобожественные сущности, часть из которых, вроде, даже умудрились заключить в тела одарённых, то почему бы не быть ещё и демонам?..       Однако этот вопрос мне пришлось отложить на потом. Хотя бы по той простой причине, что ответов от моих пространных размышлений у меня не прибавилось от слова совсем, а Система уж слишком тщательно дозировала информацию о концепциях окружающего меня мира за приделами приюта, который я, за всё прошедшее время, покидала, не то, чтобы часто. Временами прогуливалась (что удивительно, родители были не то, чтобы сильно против, чтобы я разведывала округу), да запоминала устройство близлежащих районов, и ещё несколько – выбиралась в составе экскурсионных групп от приюта, воспитанников которого раз в год вывозили на пару-тройку часов в несколько именитых парков, зоопарк и океанариум, что не так давно вновь открылись, когда на улицах Йокогамы стало относительно безопасно. Единственное, что не задерживались до захода солнца (так как преступность и прочие социально-опасные элементы, которых удалось немного приструнить при поддержке правительства Японии и военной полиции, действовали теперь, за редкими исключениями и кварталами, только ночью), и родителей рядом не было.       Но это не помешало мне точно знать, что за мной ненавязчиво присматривали через окружающие камеры видеонаблюдения. Чисто на всякий случай (хотя количество камер непосредственно в самом приюте, к моему превеликому облегчению, вынужденно сократили по настоянию ка-сан). Ведь взрослые понимали, что запереть меня под постоянным наблюдением только из-за потенциальной возможности раскрытия моей предполагаемой сущности, как ключа к некому сомнительному артефакту – не выход.       Впрочем, на фоне раскрытия столь ошеломляющих сведений, они вполне оправданно могли опасаться того, что я просто сбегу от их навязчивого внимания куда подальше, так как некоторые навыки, вроде того же компьютерного программирования, взлома, а также умения на относительно неплохом, для своего возраста, уровне орудовать собственными когтями и боевыми иглами – сенбонами, с нанесёнными на них различными составами (и которые всегда, с запасом, предусмотрительно хранились в инвентаре), я усвоила. А также знала, как скрываться, прятаться и заметать следы. И человеческую анатомию тоже узнала. В совершенстве (благо, на память никогда не жаловалась). А то попробуй на уроках у ка-сан поотлынивать – тут же наглядно продемонстрирует, насколько я была не права. На мне же! Пусть потом и будет извиняться за необходимость причинять мне боль, но та, согласно словам Татсухимэ, была лучшим и самым верным учителем. Ведь только прочувствовав на себе, и научившись единственным нажатием пальца в определённую точку снимать, блокировать, возвращать подвижность определённой конечности, можно чему-то научиться. В особенности, под присмотром квалифицированного медика, который, пусть и относился к серьёзному обучению в столь раннем возрасте с некоторым неодобрением, но помогал корректировать тренировки, когда присутствовал на базе, чтобы деятельные родители ненароком не навредили моему растущему организму своим энтузиазмом.       Но сбегать я по-прежнему не планировала, так как, даже не смотря на то упорство, с которым эти люди взялись за моё обучение (как будто я ожидала чего-то другого от таких продвинутых эсперов, которыми оказались мои родители, честное слово!), я понимала, что, со временем, оно принесёт куда больше долгоиграющих преимуществ. А также, потенциально, может дать неплохие такие шансы выжить в будущих заварушках, где на карту будет поставлена вся Йокогама! И позволит самой научиться искать интересующую меня информацию...       ...пусть и методами одного хитровывернутого русского, который решительно не хотел подпускать меня к архивам своей организации, пока я их – право слово, я тоже была очень удивлена, когда услышала! – сама не взломаю! Так что тут присутствовала не только должная мотивация (ибо интересно же покопаться в тех сведениях, которые мне может предоставить крупнейшая в Евразии подпольная информационная сеть!), но и нежелание разочаровывать Достоевского. Своего невозможного и, временами, ленивого отца (который с лёгкостью мог уснуть за компьютером, попутно пролив на клавиатуру чашку крепкого чая или кофе), которого я, за прошедшее время, просто не могла не принять. В особенности учитывая тот факт, что именно Фёдор, чаще всего, находился рядом со мной, так как его работа, как бы, изначально не располагала к большой подвижности и не требовала частого присутствия в других странах. Оттого его я и узнала куда больше чем родную мать.       Также, временами, которые не были обусловлены его периодическим присутствием на тренировках, к нам наведывался Булгаков, которого папа, время от времени, посылал на различные серьёзные и не очень задания, которые мог бы выполнить и сам...       ...но лень (которая, судя по всему, черта семейная и не распространяющаяся только на ка-сан, что была вынуждена путешествовать куда больше, чем Фёдор). А также нежелание оставлять меня одну. Пусть «ту меня», которая должна жить в приюте этажом выше, временами, подменяла особая кукла, созданная способностью Михаила Афанасьевича. Правда, это «временами», не сказать, что было таким уж продолжительным, ведь Достоевский сполна воспользовался той оговоркой о моей якобы существующей болезненности, которую директор приюта так своевременно распространил. И благодаря которой теперь все обитатели приюта считали, что моя болезнь стала прогрессировать, и что я практически не встаю с кровати в личной, изолированной комнате, которую сподручно организовал директор, чтобы меня не беспокоили. Потому, за всё прошедшее время, воспитатели научились не обращать внимание на моё отсутствие во время обучения, да и вообще, в целом, не частые появления в детском коллективе в течение дня.       Однако вернёмся к полезной способности дяди Миши, что называлась «Мастер и Маргарита», и которая давала своему пользователю возможность создавать неотличимых от живых кукол, что могли существовать в зависимости от заданного алгоритма, но, максимум, в течение дня. А также в том случае, если им не понадобится встревать в серьёзные схватки, ведь тогда всё будет зависеть только от оставшегося запаса энергии. Да и количество единовременно созданных активных – умеющих сражаться и, в целом, весьма достоверно изображающих жизнедеятельность, – кукол, было ограничено одним единственным экземпляром. Но это досадное ограничение (ибо тогда его способность можно было бы считать поистине ужасающей – настоящий человек-армия!) не касалось кукол неподвижных – тех, которым изначально было не положено двигаться, и которые служили идеальным вариантом для тех, кто хочет на некоторое время исчезнуть с радаров теневого мира. Попросту говоря – фальсифицировать свою смерть.       И дядя Миша частенько использовал эту сторону своей способности (а также возможность менять местами своё тело с неподвижным телом куклы, которых у него, как я полагала, было запасено с избытком!), из-за чего и получил прозвище Бессмертный Булгаков, как тот, кто пережил восемь попыток отправить его на тот свет. Присутствовала, правда, и девятая, но все те, кто был прямо или косвенно причастен к её возникновению, уже лет пять как, были свято уверованы в том, что, уж на этот-то раз, всё у них получилось. И никто не спешил их в этом разубеждать, так как, ну, спокойствие, пусть и такое относительное, нужно и самим. Да и сам Достоевский не переживал за своего подчинённого, так как тот, не смотря на свой возраст, был тем ещё пройдохой и любителем адреналина!..       В общем, моя жизнь в Йокогаме послевоенных лет продолжала течь своим чередом, и была достаточно спокойной, если судить по статистике следующих лет, которые будут насыщены самого разного рода событиями. Начиная со смены главы в Портовой мафии, действия которой, уже сейчас, носили достаточно спорный характер, но пока ещё не выходили за ту черту, после которой их можно будет расценивать, как откровенный маразм. Однако тенденцию к понижению здравого смысла имели весьма удручающую. И достаточно быстро прогрессирующую, учитывая тенденцию последнего года!       И потому, как я полагала, в скором времени кровавый трон мафии займёт кто-то более сведущий в кухне теневого мира. Мори Огай, к примеру. Уже известный, в определённых кругах, умелый доктор, который прославился тем, что не принадлежал ни к одной из сторон, и держал частную подпольную клинику в нейтральном, условно-безопасном районе портового города (а также подрабатывал теневым информатором, но это, право слово, несущественные детали). Но так было лишь до недавнего времени. До того момента, пока Мори-сана не пригласили вести лечение действующего босса Портовой мафии...       Однако это меня, пока, не особенно волновало, так как ещё неизвестно, как сложится судьба этого доктора (ведь я ещё слишком хорошо помнила о существующих различиях между Вселенными!), и потому не заглядывала наперёд. Но присматривала. Так, на всякий случай. Ибо чему Достоевский меня научил, так это умению всегда держать руку на пульсе, и ненавязчиво так наблюдать за ситуацией в и так не особо спокойном городе. Если знать, куда смотреть, конечно, так как обычным жителям Йокогамы всё казалось более-менее безопасным, если не выходить на улицу после заката. И в районы некоторые не забредать. А также воздерживаться от любопытства в тех случаях, если тебе кажется, что где-то слышатся странные, подозрительные звуки.       Ну, это если из основных правил техники безопасности, которую должен был знать каждый, кто хочет дожить до глубокой старости. Меня эти правила, впрочем, тоже касались, даже несмотря на то, что я не часто покидала пределы приюта, который находился слишком далеко, как от порта, так и от тех самых неблагополучных районов, а местность вокруг, на несколько километров, находилась под дополнительным наблюдением щепетильного родителя. Ведь жить-то мне тоже хотелось, и, желательно, как можно безопасней!..       Это затрагивало и этот ноябрьский день, так как сегодня я не только самовольно вышла за приделы приюта, но и отправилась в другой, соседний район. Зачем? Ну, так завтра у отца будет день рождения, а мне хотелось сделать ему приятно. Не говоря уже о том, что я была более, чем уверена, что этот подарок не оставит Фёдора равнодушным.       Что я хотела подарить? Ну так шапку. Белую такую, меховую ушанку, которую я случайно увидела в одном из интернет-магазинов (которые, о чудо, даже не смотря на войну, уже существовали и даже исправно функционировали, но, пока, только в пределах больших городов!), когда просто просматривала каталоги. И один взгляд на фотографию которой натолкнул меня на мысль о том, что мой Достоевский такую не имеет. Пока. Так что идея с подарком на его двадцать девятый день рождения, созрела даже быстрей, чем я вспомнила о том, что в истории параллельной реальности, он практически не расставался с аналогичной (впрочем, учитывая его болезненность и, как оказалось вполне настоящую анемическую бледность, это было не удивительно, ведь Фёдор был очень чувствителен к холоду, а болеть, как и все, очень не любил). Так что, да, как говорится – это была судьба...       И именно поэтому я сейчас, нацепив штаны и толстовку с глубоким капюшоном, направлялась к одному примечательному почтовому отделению, где и должна была находиться моя посылка. К слову, примечательное оно было тем, что все посылки доставлялись в специальные ячейки – камеры хранения, для которых не нужен был ключ, но достаточно было ввести специальный пароль, который прилагался вместе с номером ячейки к сообщению о доставке.       Почему я не использовала обычную почту? А кто бы меня туда пустил? Нет, с этим-то я, конечно, немного утрировала, но там бы определённо стали задавать лишние вопросы (ведь внешне-то я, в свои девять, даже отдалённо не выглядела совершеннолетней!) и требовать документы, а мне подобная лишняя волокита была без надобности. Так что единственным доступным вариантом мне виделось только использование подобной ячейки, которая пусть и требовала отдельной оплаты (деньги у меня свои, к слову, тоже водились, но они были подарены родителями на мой предыдущий день рождения, вместе с пластиковой картой, так сказать, на карманные расходы), но свою функцию выполняла исправно. И именно поэтому некоторые, согласно слухам, сподобились хранить и передавать в этих местах разные специфические виды травок, но это уже детали. Да и я не собиралась делать ничего противозаконного...       Однако это не отменяет того, что более-менее свободно вздохнуть, у меня получилось только после того, как я забрала свою посылку. А затем, свернув через неприметный такой переулок, в который не выходили объективы камер, отправила коробку в инвентарь, и решила прогуляться до ближайшего парка, который был относительно безопасен при свете дня (ну, никто ведь не был застрахован от форс-мажоров, оттого и относительно). Всё же, я не так часто выбиралась на улицу, чтобы просто так насладиться обычной прогулкой.       Без тренировочных вылазок в ближайший подлесок с ка-сан, дабы научиться выживать в дикой природе, и для развития контроля над своей способностью, с которой, к обоюдному удивлению родителей, у меня не было проблем. Единственное, что не сразу удалось, так это полностью превратиться в тигра, ведь тот был, скорее, похож на небольшую кошку тигриного окраса. Но, со временем, и в более крупного (размером с приличную такую собаку) тигра стало получаться перекидываться, и это, как я подозревала, было ещё не пределом! Во всяком случае, прогресс развития способности, пока, остановился на тридцати пяти процентах и больше увеличиваться не спешил.       Благо, осталась возможность принимать, так сказать, кошачью форму, что виделось мне исключительно перспективным плюсом моей пушистой особенности. Некоторая полосатость, правда, оставалась, но это меркло в сравнении с остальными перспективами, которые открывались мне в уменьшенной тигриной форме. Начать хотя бы с того, что, благодаря не самым большим размерам, у меня появлялось на порядок больше возможных путей отступления. И продолжить удобностью для сбора информации и открытию таких путей, в которые человек попросту не пролезет!       В общем, да, открытие ещё одной стороны своей способности мне понравилось также, как и обнаруженная год назад метка на запястье. Тот самый браслет родственных душ, который состоял из трёх цветов...       ...и который, что Татсухимэ, что Достоевский, осматривали с особой тщательностью, словно вырезая в памяти. А также, как я подозревала, чтобы раньше меня самой найти этих самых соулмейтов, и оценить их по неким своим критериям.       И потому мне уже заранее было жалко тех, кого судьба выбрала мне в родственные души. Немного жалко, ведь кто знает, что за личности скрывались под такими интересными цветами, как пион и ликорис, которые гармонично переплетались с моим жасмином, и предвещали образование, в будущем, ещё одной триады. Как и у моих родителей, так что я, возможно, даже частично понимала их беспокойство. Но только частично, так как с моим параметром удачи...       ...в общем, переживать стоило за то, чтобы я их через пару лет не встретила, так как достаточно высокий (по крайней мере выше, чем у всех встреченных мной, кроме, разве что, отца и ка-сан, статусы которых так и оставались для меня, по большей части, скрытыми) параметр удачи, как бы, обязывал устроить если не мимолётную встречу, то полноценное столкновение. И кто его знает, что из этого может выйти.       Так, размышляя о родственных душах, которые ещё бродили где-то по свету и даже не подозревали о том, что судьба решила связать их со мной – дочерью своих неординарных родителей и их возможной будущей проблемой, я и прогуливалась по пешеходным дорожкам, попутно скользя взглядом по своему окружению. Обычным людям, с которыми меня сегодня объединяло то, что мы решили посвятить этот погожий, для середины ноября, день, обычной, неторопливой прогулке...       Однако моё спокойствие продолжалось не долго. Ровно до того момента, пока я не ощутила странный запах, исходящий откуда-то со стороны, и который заставил меня буквально застыть на месте, и удивлённо оглядеться, вопреки обычному невозмутимому умиротворению, что я ощущала во время подобных прогулок, которые давали мне возможность подумать на отстранённые темы.       Чем исключителен был этот запах? Ну, начать хотя бы с того, что он был очень похож на мой собственный, и это было странно. Хотя бы потому, что ни у Достоевского, ни у Татсухимэ, не осталось близких живых родственников. Был ещё, правда, Накаджима Шинроку – мой второй отец, но...       ...он исчез ещё до моего рождения. Что там произошло, правда, мне так никто и не поведал, но та бессильная злость, сожаления и болезненная ностальгия, сказали мне много больше. Да и интуиция весьма красноречиво намекала на то, что дело было тёмным. Впрочем, если так подумать, родители вообще мало что рассказывали мне о времени до моего рождения (а также только то, что касалось повседневности), и если раньше я подозревала, что это было только из-за войны, то после столь красноречивых недомолвок, у меня появились вполне обоснованные предположения, что там было что-то ещё. Или кто-то, учитывая, что у Демона Севера и Белой Ночи могли быть и свои недоброжелатели, которые просто не могли не воспользоваться столь удачным стечением обстоятельств, как беременность (которая, в данной конкретной ситуации, была синонимом слова уязвимость) моей матери. А там и слабое место для обоих моих отцов, да и вообще множество возможных осложнений, ведь война – та ещё нервотрёпка...       В общем, в тот момент у меня в голове промелькнуло ещё множество подобных мыслей, но все они потонули под моим любопытством и странным предчувствием, совмещённым с позвякиванием интуиции, которые, нет, не предостерегали, но настойчиво подталкивали к источнику столь знакомого, уютного запаха. И как бы намекали, что если я упущу этот шанс, то следующий представится мне ещё не скоро. Да и Система была подозрительно молчалива, хотя раньше не упускала возможности подтолкнуть к каким-никаким, но довольно рисковым, с виду (а иногда и не только!), действиям.       Потому, взвесив все за и против, я всё же направилась к источнику этого аромата, так напоминающего запах тёплой, только испечённой сладкой сдобы с неуловимой щепоткой корицы и цитрусов. Пошла в том направлении, которое привело к одной из дальних скамеек, которая находилась в самом солнечном месте. Уютном таком закутке, который со всех сторон огибал по-осеннему алеющий парк, и в котором практически не встречались люди.       И, вот в чём загвоздка, запах привёл меня к, на первый взгляд, пустой скамейке. Но в том-то и дело, что это место только выглядело таковым, ведь, присмотревшись, можно было заметить лежащего на скамье кота. Трёхцветного кота (встреча с которыми, в Японии, к слову, традиционно считается приметой, что сулит большую удачу), который, стоило мне приблизиться, тут же повернул голову в мою сторону...       Потому, стоит ли говорить, что я сразу поняла, что это был явно не простой представитель пушистой братии (ведь коты, как и прочие животные, не могли иметь столь богатой, всеобъемлющей эмоциональной палитры, которая была присуща человеку), и потому остановилась в нескольких метрах от скамейки. И заглянула прямо в золотистые глаза этого эспера, который, судя по всему, как и я, мог превращаться в зверя из семейства кошачьих. А это, пусть и косвенно, но увеличивало вероятность нашего предполагаемого родства, ведь способность-то действительно редкая.       Правда, отразившееся в его глазах откровенное недоумение, которое, однако, быстро сменилось осторожным интересом с толикой ожидания, сказали мне о том, что первого шага, всё же, ожидают именно от меня. Да и, если так подумать, это было бы справедливо, ведь это я прервала отдых своего вероятного родственника, и потому мне и говорить. Особенно в свете того, что говорящий кот – будет смотреться куда как сюрреалистичней, чем обращающаяся к нему маленькая девочка.       – Эм, добрый день?.. - ну, что тут сказать, уж чему-чему, а науке ведения переговоров с представителями семейства кошачьих меня родители не учили. Да и вряд ли научат, учитывая специфичность материала. Вот я и растерялась, так как даже не предполагала, как мне построить диалог с условно безмолвным индивидом (ну, я, во всяком случае, в своей тигрино-кошачьей форме говорить не могла!). – Меня зовут Накаджима Ацуши...       Я, конечно, хотела только представиться (так как, ну, передо мной вероятный родственник сидит, и надо же было как-то начинать с ним разговор, да искать точки соприкосновения, чтобы он вернулся в человеческую форму, и монолог превратился в полновесный, информативный диалог!), но я даже и предположить не могла, что моё имя окажет на него подобное воздействие. Всё-таки, кот-эспер очень говоряще дёрнулся, стоило мне только назвать свою фамилию, а это едва ли не прямым текстом указывало на то, что фамилия-то была ему знакома. И до горечи близка, судя по той болезненной, щемящей тоске и отголоску тусклой, сдерживаемой надежды, которые весьма тонко переплетались с изумлением и неким недоверчивым осознанием.       В общем, да, обычные коты подобный эмоциональный шок, определённо, воспроизвести были не способны. А также не могли настолько пристально, проникновенно рассматривать чужое лицо, словно изучая и мысленно сравнивая. И безмолвно, лапой проведя от кончика носа к ушам, просить снять капюшон толстовки. И в самых разрозненных чувствах созерцать мои серебристые, с редкими чёрными прядками, волосы, которые, за прошедшее время, стали только чуть длиннее (но при этом выглядели куда как аккуратнее того вечно топорщащегося творческого беспорядка, что присутствовал у меня на голове ещё четыре года назад), и которые я предпочитала убирать в низкий хвост или же оставлять распущенными, закалывая лишь чёлку, чтобы в глаза сильно не лезла.       Однако мой родственник продемонстрировал недюжинную стойкость и силу воли, когда, оторвавшись от своих воспоминаний, посмотрел на меня более осознанным взглядом. А затем уверенно спрыгнул со скамейки, чтобы, мотнув головой в сторону, тем самым призывая меня следовать за ним, скользнуть в глубь парка.       В более лесистую местность, которая могла бы послужить хорошим местом для какой засады или приватной беседы, благодаря своим высоким кустам и относительной отдалённости от пешеходных зон. И именно там, запрыгнув на ствол поваленного дерева, который ещё не успел порасти мхом, кот и остановился. А после, будучи объятый тусклым золотистым свечением, плавно перетёк в человеческую форму.       И что я могла сказать, после увиденного? Ну, во-первых, то, что у меня, похоже, помимо родителей, появился ещё и дедушка (так как выглядел мужчина лишь немногим старше сорока, но усталые морщинки в уголках его по-кошачьи раскосых, золотистых глаз, зрачок которых продолжал оставаться вертикальным, говорили о том, что ему, возможно, было уже около пятидесяти). И, во-вторых, что он был чертовски силён и опасен. Чем – не знаю, но, на мгновение, когда мужчина поудобней перехватил продолговатую, округлую рукоять своей трости, мне стало по-настоящему жутко (ведь, в тот момент, у меня возникли вполне обоснованные сомнения, что эту трость когда-либо использовали по прямому назначению!). А ведь я, если так подумать, уже привыкла к тому ощущению опасности, которое исходит от родителей, когда они становятся серьёзными. Однако же, здесь был...       ...совершенно иной уровень.       – Скажи, Ацуши-чан, твоего то-сана зовут Шинроку? - этот вопрос заставил меня оторваться от своих размышлений, и настороженно, неловко кивнуть, попутно пытаясь скрыть свою напряжённость и всё нарастающую нервозность, которая проявилась после того, как я увидела своего собеседника, так сказать, во плоти. В основном, правда, эта обострённость возникла только потому, что мне было попросту неуютно находиться рядом с этим эспером (в особенности после того тревожного визга интуиции, когда он перехватил трость!), который, в своей человеческой форме, производил куда более опасное впечатление, чем в виде кота. Но и это угнетающее чувство исчезло практически без следа, стоило мне положительно ответить на его вопрос.       – Получается, вы – мой дедушка? - этот вопрос вылетел совершенно внезапно, так как все мои мысли только и крутились, что вокруг степени нашей родственной связи.       – Можно сказать и так, - как-то по-доброму, в усы усмехнулся мужчина, что совершенно не вязалось с тем впечатлением, которое он произвёл на меня в первые мгновения нашего импровизированного знакомства. Однако же, он больше не спешил продолжать разговор, но при этом, ни на мгновение, не прекращал задумчиво разглядывать меня из-под полов своей шляпы-котелка, которая дополнялась длинным бронзово-коричневым плащом и серым костюмом. – Значит, Ацуши-чан, ты тоже можешь чувствовать эмоции?       – С чего вы взяли? - я выразительно вскинула бровь, пусть на моём лице это и выглядело скорее забавно, нежели вопросительно, но отвечать прямо не решилась, ведь о том, что я могла чувствовать эмоции, не знали даже родители. Ну, возможно, они-то об этом и догадывались (ибо от проницательности Достоевского вообще сложно было что-то скрыть, а мама… была просто мамой, которая всегда, каким-то шестым чувством, ощущала, если я о чём-то ей недоговариваю), но решили сохранить за мной некое подобие личного пространства и эфемерного выбора, и не лезть в душу, ведь и сами этого не любили. Но это не меняло того, что об этом, определённо, не должен был знать новоприобретённый родственник. И потому этот факт натолкнул меня на другой вопрос...       ...что, если моя эмпатия носила наследственный характер?       – Ну, Шинроку, в своё время, тоже пытался скрыть от меня, что может ощущать то, что чувствуют окружающие его люди. В этом вы с ним похожи... - с некой щемящей, болезненной ностальгией, произнёс мужчина, на лице которого промелькнула слабая улыбка. – И тебе не стоит так меня бояться, ведь я не причиню вреда своей внучке. Хочешь, я даже отдам тебе свою трость, которая так тебя напрягает?       Эти слова показали, что мои попытки скрыть настороженность всё же не остались незамеченными, но, признаться честно, следующее его предложение изрядно меня удивило. Однако это не означало, что я прониклась к нему мгновенной симпатией. Впрочем, также, как и не собиралась приближаться к нему ближе, чем на несколько метров. Даже если мне, чисто теоретически, выпадет возможность лишить мужчину его оружия. Ведь, что Фёдор, что Татсухимэ, ещё в первые наши уроки по так называемой самообороне, сумели доказать мне, что важно не само оружие, сколько мастерство воина, который держит его в руках, так как даже палочки для еды или самая обычная фарфоровая чашка, могут стать смертоносным оружием в руках настоящего мастера. А мой собеседник был явно из таких, и потому больших телодвижений, чем скептически вздёрнутая бровь, он так и не дождался.       – Какие же мнительные дети нынче пошли... - с наигранным укором вздохнул дедушка, однако трость всё же откинул в сторону, за что я была ему мысленно благодарна. Но только мысленно. – А ведь я не кусаюсь, Ацуши-чан. И даже не царапаюсь, ну, в этой форме… - и добродушно усмехнулся своей импровизированной шутке, которая была призвана немного сбавить повисшую вокруг атмосферу напряжения. – Ты можешь звать меня Нацумэ Сосэки, или оджи-сан. Как тебе будет удобней.       – Ха?.. - думаю, описывать всю степень моего удивления в тот момент было попросту излишне. Да и мозг как-то скоропалительно выдал синий экран смерти, как бы намекая, что это, даже для него, привыкшего обрабатывать и анализировать впечатляющие объёмы информации, – чересчур. Особенно в свете того, что я знала об одном эспере с подобным именем...