Без жертв, без усилий и лишений нельзя жить не свете: жизнь – не сад, в котором растут только одни цветы. («Обрыв») Иван А. Гончаров В этом мире человеку лучше быть ровным, без уголков. Круглый предмет катится благополучно, а вот угловатый только ломает себе бока и на каждом шагу нарывается на неприятности. Углы стираются, и это причиняет боль. («Ваш покорный слуга кот») Нацумэ Сосэки
Я стояла и задумчиво разглядывала сидящего передо мной мужчину, всё ещё не слишком доверяя своему слуху, а то и надеясь, что меня просто решила посетить внезапная слуховая галлюцинация. Ну, я имею в виду, что этот индивид – который даже, каким-то боком, умудрился оказаться моим родным дедушкой, – мало походил на того сильнейшего, легендарнейшего эспера, способность которого так и оставалась покрыта ореолом тайны. Если верить слухам. На деле же... ...правда, порой, бывает слишком неправдоподобной. Этот урок, преподанный Достоевским, я также смогла усвоить. Ведь из тех источников, которые я уже могла взломать самостоятельно, мне стало известно, что мой отец (согласно тем же слухам) самый настоящий Демон (с большой буквы, и никак иначе), которого опасаются не только в родной России, но и в Европе – особенно в Европе! – а также в Америке, пусть на те континенты влияние Фёдора и не распространяется. Но слухи доходили. В особенности про особенно ретивых подчинённых в лице Гончарова и Гоголя – молодых и многообещающих, и уже очень опасных эсперов, встреча с которыми приравнивается если не к смерти – и повезло, если безболезненной, – то к нервному срыву и повышенному потребления успокоительных и прочих седативных. Однако, согласно тем же слухам, встреча с ними будет ожидать только тех, кто рискнёт выступить против «Крыс Мёртвого дома» – организации, что в мире воспринимали, как собрание нейтральных эсперов-информаторов, которые, стоя в стороне и за солидную плату, могут предоставить сведения буквально обо всём. Но при этом предупреждали, что горе всем тем, кто решит затеять с ними нечестную игру, так как Демон Достоевский, Гробовщик Гончаров (так как тот успел прославиться демонстративным погребением заживо) и Клоун Гоголь – самые именитые, публичные члены этой организации, – не понимают подобных «шуток», и потому не прощают и не щадят таких недалёких, возомнивших себя гениями, личностей. Ну, и всё в духе: встретил – беги, если подытожить всю доступную собранную информацию, после которой сам Фёдор (на первых порах, присматривающий за моей деятельностью во всемирной сети и, как я подозреваю, не прекративший делать это и поныне) даже спросил, не боюсь ли я его. И получил закономерный ответ, что каждый выживает в меру своих возможностей (в особенности во время активных военных действий, которые и закончились не так, чтобы давно), а идиоты... ну, всегда имеются. Как бы цинично и эгоистично это не прозвучало. Но отец лишь хмыкнул, так как давно привык, что я мыслю нестандартно для своих лет, да снисходительно улыбнулся (хотя внутри и ощущал нечто, походившее на облегчение). А после и с собой за компьютер потащил – демонстрировать и обучать взлому некоторых сложных программ, а также самой ставить более совершенную защиту на собственные сервера. Впрочем, если так подумать, большая часть нашего общения происходила именно во время обучения, так как Достоевский по жизни был не особенно разговорчивым человеком (да и я, если так подумать, тоже), и потому нас всё устраивало. Всё же, за прошедшее с нашего знакомства время, мы научились прекрасно понимать друг друга даже без слов. Пока только на бытовом уровне, правда, но и это, как я считала, было весомым таким достижением. Но я немного отвлеклась... В общем, если подвести итоги, к которым я пришла, в следствие ускоренного мозгового штурма, я была готова допустить, что этот человек (который явно был удивлён тем, что мне было известно его имя), был именно тем самым Нацумэ Сосэки. Да и, если так подумать, это бы объяснило то ощущение опасности, которое я ощутила, когда он сжимал рукоять трости (в которой, как я полагала, всё же скрывалось нечто поинтересней обычной антикварной древесины, ведь сама трость выглядела очень солидно, и явно была не из дешёвых; как реликвия, ценность и значимость которой формировалась, затачивалась временем, и за которой хорошо ухаживали), что, затем, спокойно отбросил в сторону, дабы заслужить небольшой кредит доверия в моих глазах. – Хо, не знал, что этот старик так знаменит, - сложив руки на коленях (и, как я отметила, явно не испытывая неудобства из-за отсутствия оружия), мой легендарный родственник едва заметно улыбнулся. – Тебе об этом рассказали родители? - но при этом его взгляд был наполнен отчётливым ожиданием с толикой надежды. Ожидания, которое мне не суждено было оправдать. Ведь дедушка явно надеялся услышать о моём втором отце. О том, кого тайно разыскивают Достоевский и Шибусава, и вот уже на протяжении девяти лет – при своих-то информационных ресурсах! – так и не могут отыскать, пусть и знают, что тот точно жив... – Ну, я, можно сказать, сама об этом узнала... - неопределённо протянула, продолжая опасливо коситься в сторону отброшенной трости. К чему такая настороженность? Так, а вы попробуйте сказать бывшему специальному агенту правительства Японии – да и вообще заслуженному пенсионеру с прошлого года! – что вы случайно взломали (а ведь всего-то и хотела, что просто посмотреть) главный архив Особого отдела по делам одарённых Министерства внутренних дел (да-да, те самые 0,001%, но зато в каком неописуемом восторге был мой русский родитель!), к которому он относился. Вот и я о том же. А так как я по себе знала, что людям со способностью оборотня врать вообще не рекомендуется (ибо слух, даже без частичной трансформации, настолько острый, что, без умения контролировать и координировать свой сердечный ритм, твою ложь сразу же распознают), то мне пришлось уходить от прямого ответа. Ведь информацию узнала? Узнала. И совершенно не важно, каким образом: услышала, увидела... ...или случайно взломала. Правда, выяснила я тогда действительно много чего занимательного, но, по большей части, всё это касалось совершенно незнакомых мне людей, и не несло для меня практической пользы (однако это не означало, что я удалила честно добытую мной информацию, ведь кто знает, с кем мне ещё доведётся пересечься, а флешки и жёсткие диски и в инвентаре прекрасно хранятся!). Всё же, мне не было никакого резона – я же не рыцарь справедливости какой, – обнародовать сведения о теневой стороне правительства (так как, в противном случае, Японию бы непременно захлестнула повторная война, но уже иная – поднятая самим народом против действующей власти, а мне подобного исхода точно не хотелось, ибо ещё после последней не весь бардак разобрали!), прочих делах и преступлениях, которые совершались эсперами, а также об одарённых людях, что находятся под программой о защите свидетелей, и за которыми охотились различные организации. Да и, если так подумать, я добывала информацию только ради удовлетворения собственного интереса и получения практики. Но этот опыт, определённо, не должен был приносить вред. По крайней мере настолько глобальный (и закрыв глаза на действия тех, кто пытался этот взлом, впрочем, безуспешно и запоздало, предотвратить). Достоевского полученная мной информация также не интересовала с практической точки зрения, так как для него я, даже не смотря на свои богатые познания, всё ещё оставалась ребёнком – его ребёнком, в благополучии которого он был кровно заинтересован, – и потому он только наблюдал со стороны, да страховал. Всё же, если бы ему действительно что-то понадобилось, то он бы и сам взялся за взлом необходимых ему серверов (и сделал бы это не в пример быстрее в силу своего превосходящего опыта!), а так... ...надо же на чём-то проверять, совершенствовать навыки талантливого, тянущегося к знаниям ребёнка? Так сказать, чтобы он потом, когда полезет делать что-то самостоятельно, не нажил себе ворох проблем. Надо. Вот Фёдор и приглядывал. А затем и с гордостью смотрел, когда я, самостоятельно скачав несколько архивов (в которые, к слову, входили личные дела некоторых сотрудников того самого отдела), незамеченной ушла с их серверов, попутно оставив небольшой презент в виде вируса, который окончательно уничтожил все следы моего пребывания на нём. Именно тогда, к слову, отец и сказал, что предоставит мне возможность беспрепятственно собирать информацию в его собственных архивах, если я взломаю защиту «Крыс Мёртвого дома». И этот вызов я с достоинством приняла. Пусть мне, пока, так и не удалось найти, к чему бы подступиться, чтобы проникнуть на столь интересующий меня сервер, но я надеялась, что, в дальнейшем, у меня это получится. Да и у Демона Севера, если так подумать, информация всяко поинтереснее должна быть! Но я опять отвлеклась... – Оджи-сан, если вы хотите узнать что-то о то-сане, то я ничего не могу вам рассказать... - и потому, самым оптимальным для меня вариантом, было перевести тему, тем самым уходя от одного щекотливого вопроса – к другому. – Папа и ка-сан говорят, что он пропал безвести незадолго до моего рождения, потому я знаю о то-сане только со слов родителей. А также о том, что они продолжают его искать, ведь цветок на метке не почернел, что означало бы его смерть, но никак не могут найти. – Вот как... - тихо, едва слышно, произнёс эспер, горько стиснув губы. Да и сам он словно мгновенно постарел, ведь надежда, словно палка о двух концах – может ранить сильнее ножа, если поставить на неё всё. А Нацумэ Сосэки, каким бы сильным человеком не был, явно очень надеялся ещё раз увидеть сына, раз встретил – о чудо! – его родную дочь и, по совместительству, свою внучку. И потому теперь ему приходилось довольствоваться только болезненным разочарованием, которое, пусть и немного, но скрашивала весть о том, что Шинроку ещё жив. Новость, что не давала надежде окончательно угаснуть. – Скажи, Ацуши-чан, как ты меня нашла? – По запаху... - неохотно ответила, мысленно облегчённо вздохнув, ведь, всё же, я ожидала вопроса о остальных моих родителях, ан нет – дедушка явно решил оставить эту щекотливую тему на потом – на сладкое, так сказать. Хотя, я не отрицала и такого варианта, что, возможно, ему просто хотелось немного отвлечься от столь тяжёлой для него темы, но это уже частности. – Так ты... унаследовала? - в его глазах вспыхнула искра осознания, которая заставила зрачок мужчины сузиться, став из круглого – вновь вертикальным. – Но тебе ведь всего... - а затем эспер замялся, так как, ожидаемо, не знал моего возраста. – Девять, - но я тут же пришла на помощь. – Всё равно очень мало... - Нацумэ только неопределённо покачал головой, так как явно, судя по поджатым губам, предполагал, что мне было несколько меньше в силу моего низкого роста. – Тебе должно быть хотя бы десять, чтобы начать полноценные тренировки по сдерживанию своего зверя. Твоим родителям вообще известно, как воспитывают маленьких оборотней? - на этот раз, его голос прозвучал куда как обеспокоенней, да и взгляд стал более пристальным. Эспер словно пытался разглядеть во мне нечто такое, доступное лишь ему одному, используя для этого звериное зрение, которое, как я подозревала, выражалось у него именно так – в вытянутом веретенообразном зрачке. – Относительно, - спокойно произнесла, продолжая при этом цепко следить за действиями своего собеседника, – ведь то-сан рассказывал им только некоторые, поверхностные издержки подобного воспитания, которые были им не известны в силу совершенно иного класса способностей. Да и мне оно не подходит, так как мне и сдерживать-то некого... - но увидев, как сосредоточенную задумчивость на лице дедушки сменяет хмурая серьёзность, успела мысленно пожалеть о том, что вообще затронула столь неоднозначную тему. Уже наспорилась об этом с Достоевским – большего не надо! А ведь тот, как никто другой, умел подбирать весомые аргументы, которые и оспорить-то сложно, не то, что опровергнуть! Так что я решила действовать на опережение. – И, прежде чем вы начнёте говорить о том, что это опасно, я скажу, что полностью осознаю себя во время полной трансформации. И частичную давно освоила. А все преимущества животного восприятия, и вовсе, использую повсеместно. Иногда, правда, приходится их немного приглушать, но я привыкла. Конечно, с родителями у меня тоже случались разногласия на этой почве, однако я уже в течение нескольких лет продолжаю доказывать им, что разделять себя со своей способностью – глупо и нецелесообразно. Да и приобретать шизофрению в виде ещё одного жителя в голове, как-то не хочется... - уверенно завершила свои пояснения, пусть, под конец, мысленно добавила, что мне и Системы вполне хватает. И, стоит заметить, моих слов было достаточно, чтобы несколько смутить легендарного родственника. Ну, по крайней мере, воздухом он поперхнулся очень говоряще, что прямо указывало на то, что с такой стороны он свою способность явно не рассматривал (хотя, возможно, за столь красноречивую реакцию стоит благодарить мою оговорку, ту самую, которая о нескольких годах, что я потратила на освоение своей способности). Впрочем, судя по образованию целых школ учений для юных эсперов-оборотней, учения которых основывались на концепции разделения себя со зверем (об особенностях которых я узнала уже позднее, и вместе с родителями, для которых эта тема была также нова, как и для меня), о подобном вообще мало кто задумывался... – Ты слишком смышлёная для своего возраста, Ацуши-чан... - спустя некоторое время, которое мой собеседник потратил на возвращение своего душевного равновесия (ну, или обдумывания моей теории, озвучиванием которой, я явно дала дедушке много пищи для размышлений), он тяжело вздохнул. – Папа говорит, что умом и проницательностью я пошла в него, - ну и, чтобы немного смазать получившийся образ, который уж точно не соответствовал девочке девяти лет, я решила немного разбавить нашу беседу. Ведь детям свойственно говорить взрослым даже о самых незначительных своих достижениях, вот я и решила продемонстрировать, что подобное не чуждо и мне. – А твой второй отец, он... - и вот, мы приблизились к тому моменту, когда Нацумэ Сосэки решил всё-таки узнать, что же за людей судьба решила предоставить в родственные души его сыну. – Секрет. Оджи-сан, диалог, изначально, предполагает обоюдный обмен информацией, а вы продолжайте всё расспрашивать меня, при этом не рассказывая о себе ничего, кроме имени. Знаете, это не честно, - и, думается мне, моего легендарного предка удивило не столько то, что я промолчала, сколько моя интерпретация нашей беседы, как взаимовыгодного обмена фактами. – Никогда не думал, что с детьми может быть настолько сложно... - тяжело вздохнув, поведал мне родственник. – Мне тоже часто говорят, что я не по возрасту сообразительная... - уже более-менее успокоившись, но не снижая бдительности и осторожности, я мягко улыбнулась дедушке. Всё же, ну... я не думаю, что он стал бы мне вредить, даже не смотря на врождённую подозрительность, что только возросла после уроков с родителями, которые одинаково пеклись как о моей безопасности, так и о моих личных умениях. В общем, делали всё, чтобы я не только могла думать головой, но и умела правильно анализировать ситуацию. А также распознавать людские намерения по малейшим жестам и мимическим проявлениям эмоций, в чём мне особенно помогала моя эмпатия. И сейчас все мои чувства, за исключением некоторой оставшейся настороженности, разом голосовали за то, что этот эспер мне не навредит, даже если и узнает чего необычного и откровенно подозрительного (вроде неоднократных взломов серверов стратегической и государственной важности, и, притом, не только страны восходящего солнца). Да и силу родственной связи исключать не следует, ведь в Японии к семье относятся очень трепетно. В особенности в послевоенные годы... Однако мои мысли, да и вообще продолжительную затянувшуюся паузу, прервала тихая – но не для моего слуха, – мелодия, которая стояла на звонке моего телефона. Но проблема была вовсе не в этом, а в том человеке, на входящий звонок которого я её поставила, чтобы иметь возможность различать, кто именно звонит. И потому сейчас передо мной встал непростой вопрос, который грозил превратиться в настоящую дилемму... ...как мой отец отреагирует на новость о том, что я нашла себе ещё одного родственника? И как этот самый предок отреагирует на весть о том, что в семью его сына затесался столь неоднозначный, противоречивый персонаж, как сам Демон Севера? Не говоря уже о Белой Ночи, которая, так-то, персонаж тоже весьма значительный и не менее экстравагантный, чем один русский родитель. – Ацуши-чан, кажется, это у тебя... - видя затруднение, которое наверняка отчётливо отразилось на моём лице, Нацумэ решил напомнить мне о насущном. А также о том, что может произойти, если я слишком долго не буду брать трубку, ведь... ...мне, пожалуй, ещё слишком рано узнавать, что может сделать Достоевский, если решит, что меня похитили. Ну, или что там ещё может прийти в его гениальную голову. – Алло? - и потому, скрипя сердцем (и мысленно уповая на свою удачу), я всё же ответила на входящий, который, ожидаемо, был от Фёдора. – Да, пап, со мной всё в порядке. Не падала и не ранилась. В городе не терялась и с подозрительными личностями в контакт не вступала. В опасные районы не заходила, и вообще в их сторону даже не смотрела. И, нет, мысли на расстоянии я читать не умею, просто ты всегда, когда я покидаю дом дольше, чем на два часа, задаёшь одни и те же вопросы. Никакой оригинальности, даже скучно... - а затем, под заинтересованным и, в некотором роде, даже шокированным взглядом легендарного родственника, выдала эту пространную отповедь от всех возможных прегрешений, которые на мой счёт заранее мог приписать заботливый родитель. – «Ацуши, ты ушла три часа назад, а учитывая час на обратную дорогу, вернёшься уже на закате. Тацухимэ сумела освободиться пораньше, и уже успела приехать, так что не заставляй свою маму волноваться, и возвращайся скорее,» - несмотря на то, что голос мужчины звучал ровно, я сумела уловить отразившееся в нём беспокойство. А также непрозрачный такой намёк на то, что русский уже не только проверил моё текущее местоположение по карте (ибо телефон-то он выдавал, и потому присутствовали у меня обоснованные сомнения, что в нём не было хотя бы парочки следящих устройств; в особенности по той скорости, с которой он меня, из раза в раз, находил, и вспоминая приснопамятные камеры, да), но и установил точное время, которое мне понадобится на возвращение. Однако имелась небольшая такая загвоздка, ведь дедушка явно, судя по его сосредоточенному, задумчивому виду, также прекрасно слышал наш разговор... ...и потому мне ничего не оставалось, кроме как, с протяжным, глубоким вздохом, мысленно попрощаться с планами на тихий и скромный семейный ужин на секретной базе под приютом. – Пап, слушай, тут такое дело... - глядя прямо на нежданно обнаруженного родственника, который, в свою очередь, наблюдал за мной, преувеличенно бодро начала я. – Я тут дедушку нашла. Ну, отца Шинроку-то-сана... Стоило только мне закончить, как на той стороне провода послышалось гнетущее молчание (которое, к тому же, неким непостижимым, мистическим образом, ощущалось даже на другой стороне провода). И последовавший за этим едва уловимый быстрый стук клавиатуры, звук которой я знала слишком хорошо, чтобы ошибиться. – «Ацуши... Шинроку никогда не рассказывал нам о своей семье,» - спустя некоторое время, которое, как я подозревала, было потрачено на то, чтобы узнать моё точное местоположение и расположение ближайших камер, напряжённо произнёс Достоевский. – Ну, я бы на его месте тоже распространяться об этом не спешила... - неопределённо протянула, не сводя взгляда с удивлённого предка, которого мои слова просто не могли не заинтересовать. – «Значит сильный эспер...» - едва слышно раздалось с той стороны, да и голос был настолько непривычно отстранённым, что я невольно сглотнула. Ибо, ну, Демон Севера был страшен именно своим промораживающим, потусторонним спокойствием, даже в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях, но особенно устрашающим он был в такие моменты, когда становился предельно сосредоточенным и серьёзным. И потому я точно знала, что именно в подобных ситуациях нужно было начинать бояться. Пусть и понимала, чувствовала, что отец точно мне не навредит, но оставаться спокойной, ощущая эту угнетающую ауру даже сквозь динамик мобильного телефона, было выше моих сил. – «Он ведь представился, не так ли?» - и потому теперь, даже столь обыденный, безобидный вопрос, заставил мои инстинкты предостерегающе ощериться, как бы намекая, что владельца подобного голоса точно не следует злить. А сейчас тот был явно на взводе. – Ага, - нехотя ответила, попутно замечая подбадривающий кивок со стороны деда, который был не менее напряжён, чем я. А также, как я подозревала, прекрасно различил всю ту не озвученную угрозу, которая исходила из обманчиво-спокойного голоса пока ещё неизвестного ему молодого человека. – Его зовут Нацумэ Сосэки... – «Значит... легендарный эспер Японии,» - вкрадчиво раздалось с той стороны, но я успела различить в голосе Фёдора и намёк на удивление. – «Никогда бы не подумал, что обладатель сильнейшей, по слухам, способности, является оборотнем. Впрочем, людям свойственно ошибаться. Он ведь сейчас, наверняка, слышит наш разговор, так что, Ацу-чан, тебе нет нужды передавать ему мои слова...» - подтверждая свою славу гения аналитики, да и вообще очень опасного и проницательного человека, глава «Крыс Мёртвого дома» практически мгновенно сделал соответствующие, и главное, верные выводы. Да ещё и поставил этот вопрос так, чтобы, в любом из возможных вариантов развития событий, получить верный ответ на поставленный вопрос. Ведь если ему сейчас ответят, то это будет обозначать, что он прав, нет – ошибся. И это, невольно, но вызывало восхищение, пусть и, в некоторой степени, ужасало. – «Нацумэ-сан, Ацуши проведёт вас к старому складу за городом, где она тренирует свою способность. Надеюсь, вы примете наше приглашение... если хотите и дальше, в обозримом будущем, продолжать видеться с внучкой.» – Хорошо, - достаточно громко, практически мгновенно отозвался дедушка, чем заслужил мой удивлённый взгляд. Всё же, ну, я бы хорошо подумала, прежде чем отправиться в неизвестное, условно безопасное место, куда тебя зовёт явно недружелюбно настроенный и потенциально опасный индивид. Да ещё и ради едва ли знакомого человека, пусть даже и родственника. Однако же, Сосэки только снисходительно, можно даже сказать – покровительственно улыбнулся в усы, заметив мою растерянность и недоумение, да спокойно поднялся с насиженного места, попутно подбирая лежащую неподалёку трость, которая, после подобной резкой эмоциональной встряски, практически не вызывала во мне столь противоречивых, опасливых чувств, как это было не так давно. – Веди, Ацуши. – «Раз так, то будем ожидать вас там в течение часа. И будь осторожна...» - и стоило последним словам быть произнесёнными, как отец отключился, даже не дожидаясь ответа. Но я не обманывалась столь простым ходом, и потому была уверена, что за мной всё также продолжали следить. А также явно подключили к наблюдению изображения с камер со всей округи. – Твой отец очень... необычный человек, - спустя некоторое время, которое мы провели задумчиво смотря на уже отключенный телефон, подал голос эспер. – Но он явно очень о тебе заботится. – И не поспоришь, - кисло усмехнулась, попутно, с тяжёлым вздохом, убирая средство связи в карман. – Родители всегда обо мне волнуются и чрезмерно реагируют даже на малейшие намёки на опасность. Хотя, если так подумать, живя в таком неспокойном городе, как Йокогама, подобную гиперопеку сложно назвать чрезмерной. – Твой отец, он... один из Портовой мафии? - этот вопрос, конечно, стал для меня неожиданным, но, если так подумать, возникновение подобного умозаключения было естественно даже после непродолжительного сеанса общения с Достоевским. Уж очень Демон Севера умел быть устрашающ, когда того требовала ситуация. И мне было достаточно сложно принять подобное преображению (если вообще возможно), в особенности привыкнув видеть его как более домашнего и в меру ленивого компьютерного гения, который любил пофилософствовать на различные темы, да и вообще порассуждать вслух, раскладывая по полочкам разного рода информацию. Такое с ним случалось, правда, только в полностью расслабленном состоянии, да и выглядело, как частичное отключение от реальности (в особенности с задумчиво прикушенной фалангой пальцев, которые из-за этой привычки частенько кровоточили), но я уже успела привыкнуть к такому отцу, ведь это означало, что он окончательно принял меня в свою семью, раз даже и не думает напрягаться в моём присутствии. Своеобразный, и говорящий для знающих людей признак доверия. Всё же, того, настоящего Фёдора, который мог дневать и ночевать перед монитором, и ко всему относился с циничным, а кое-где и вовсе, флегматичным спокойствием, я видела куда чаще, чем его более жестокую версию – своеобразного антипода, – которого и прозвали весьма подходяще – Демоном. И это не могло не радовать. – Если бы он действительно был из мафии... - я задумчиво приложила указательный палец к губам и посмотрела наверх, в сторону бескрайнего неба с его вялотекущими облаками, и потому могла только ощущать, но не видеть проявления того беспокойства, которое испытывал находящийся рядом со мной мужчина. – То влияние Портовой мафии распространилось бы на весь город меньше, чем за год. Ведь чтобы управлять «городом демонов», нужно и самим быть демоном. Однако папе и своего выездного цирка хватает, да и он достаточно ленивая личность, чтобы заморачиваться с целым городом. Впрочем, и без него в теневом мире Йокогамы скоро должны произойти значительные перестановки, и только время покажет, к лучшему они, или к худшему. А вообще, Портовой мафии не хватает большей разумности и рациональности, ведь при своих ресурсах она могла бы добиться куда лучших результатов... – Твои рассуждения не соответствуют ходу мыслей обычного ребёнка, - покачав головой, произнёс Нацумэ Сосэки, тем самым напоминая, что и я тут, как бы, не одна, чтобы привычно пуститься в пространные размышления, к которым меня, к слову, тоже приучил родитель. Так сказать, чтобы лучше понимала полученный материал (и чтобы поправить, если мои домыслы унесут меня не в ту сторону). А также давая понять, что мои попытки казаться более-менее обычным ребёнком, потерпели полный крах (ибо слишком рано расслабилась, ощутив в своём собеседнике родственника), и были разрушены одним этим неосторожным высказыванием, плавно перетёкшим в рассуждение. – Так и я не обычный ребёнок, - и потому мне только и оставалось, что неопределённо пожать плечами, да развернуться в сторону выхода из парка, как бы намекая, что нам уже пора. – Пойдёмте, оджи-сан, а то если с нервными родителями я ещё, более-менее, знакома, то это не значит, что я хочу видеть их гнев. – Раз так, то последую твоему совету, - неожиданно покладисто согласился эспер, который, вопреки внешней невозмутимости, был предельно задумчив и сосредоточен на неких своих мыслях. – Что? - а затем, видимо, заметив отразившееся на моём лице недоумение, понимающе усмехнулся. – Ацуши-чан, ты – дочь Шинроку, а это значит, что ты – часть моей семьи. И потому я, как и всякий порядочный дедушка, имею право знать, в каких условиях живёт моя внучка, и что из себя представляет невеста моего сына. Не говоря уже о втором отце, который уже успел оставить о себе некоторое впечатление. – Я понимаю, просто... - окончательно оторвавшись от созерцания бескрайних небесных просторов и пытаясь сохранить внешнюю невозмутимость, я отстранённо посмотрела на мужчину. – Возможно, вы будете, ну, разочарованны... - говоря откровенно, я и сама не знала, для чего завела эту тему. Возможно, мне просто хотелось предупредить неожиданно появившегося в жизни предка, что семья у меня, самую малость, специфична. Если рассматривать с общепринятой точки зрения о новой ячейке общества, конечно. В общем, я прекрасно понимала, что подготовить дедушку ко встрече с легендарными фигурами прошедшей войны будет крайне сложно – особенно не упоминая их имён, – но хотя бы сообщить о некоторых неожиданностях (возможно, даже не самых приятных), я считала себя обязанной. – Да и я сама, честно говоря, не совсем понимаю, как они смогли не только встретиться, но ещё и поладить... – Это дела взрослых, дитя. Ты ещё в таком возрасте, когда многое кажется сложным и непонятным, но не стоит об этом беспокоиться – время очень скоротечно. Вскоре ты и сама с улыбкой будешь вспоминать своё детство, и удивляться тому, как ты могла не понимать такие простые вещи, - однако Сосэки, кажется, так и не понял, что подобным образом я просто хотела его предупредить. Ну, или услышал, но не придал особого значения, так как, согласно распространённым стереотипам, считал, что детям свойственно всё преувеличивать (хотя, в данном конкретном случае, я, скорее, даже преуменьшала!). А я в его глазах, не смотря на продемонстрированную разумность, пока что, всё ещё оставалась ребёнком. Пусть и куда более сообразительным, чем остальные, но ребёнком. – М-да?.. - я с некоторым скептицизмом вскинула бровь. Что сказать, до такой степени мои реальные умственные возможности ещё не принижали (пусть по понятным причинам и в силу узкого круга лиц, входящих в моё окружение, но всё же!). Мне даже, всего на мгновение, стало интересно, воспримет ли он всерьёз, если я скажу, что хороший программист и подающий надежды кракер, или, хотя бы, для разогрева, сообщу, что уже освоила школьную программу? Но, по понятным причинам, делать я этого не стала (по крайней мере настолько рано, ведь если Нацумэ-сан продолжит появляться в моей жизни, то будет естественно, что он будет посвящён в подобного рода детали, но только со временем), ибо эспер, каким бы беззаботным он не казался, оставался эспером – а этот, к тому же, ещё и бывшим специальным агентом при Особом отделе по делам одарённых! – и потому априори не мог являться настолько невнимательным и недогадливым. Ведь если и не поверит, то на ус точно намотает. И всё же, сколько бы я не пыталась себя мысленно обнадёжить, но мысли постоянно уходили в сторону того, что этот человек, так-то, является учителем таких именитых в Японии персон, как «Серебряный волк» Фукудзава Юкичи и «Доктор-смерть» (пусть и известный под этим прозвищем только для считанных единиц) Огай Мори. И если с первым проблем практически не было, то вот второй... ...скажем так, у меня присутствовали определённые сомнения, что будущий возможный босс Портовой мафии стал бы уважать человека, интеллект которого ниже его собственного. А это и стратегическое, и аналитическое мышление, которое, ко всему прочему, должно быть сдобрено ещё и адекватным восприятием реальности, стальным внутренним стержнем, решимостью и достаточной ответственностью, а также готовностью взвалить на себя подобную ношу. И потому меня бы не удивила и некоторая жёсткость, граничащая с жестокостью, в принятии решений. В особенности учитывая предыдущее место работы дедушки... Однако подобные мысли занимали меня ровно до того момента, пока мы не остановились на границе парка, и я не вспомнила о том, что за его приделами меня ожидает множество камер, к которым, наверняка, уже подключился обеспокоенный, нервный родитель. И потому, я заранее знала, что этот путь мне предстоит пройти в постоянном напряжении. Что уж тут говорить, если я даже мысленно позавидовала дедушке, который сейчас шествовал рядом со мной в своей кошачьей форме, и даже не отставал, учитывая скорость моего шага. А также решительно желал отстоять своё инкогнито на территории Йокогамы. Всё же, если бы меня (по примеру приглядывающего Достоевского) увидели на видеозаписях с камер видеонаблюдения в компании с легендарной фигурой Японии, то это было бы, как минимум, странно. И как максимум – чертовски привлекающе внимание к моей не в меру скромной персоне, и предвещающее грандиозные проблемы. Потому в попытках скрыть наше знакомство столь нетривиальным образом, я его только поддерживала. Ведь кто может заподозрить домашнего, ухоженного, с виду, кота, в том, что он – эспер? Правильно, очень ограниченный круг личностей, которым заранее было известно о способности Нацумэ Сосэки. Но в том-то и дело, что круг лиц, имеющих подобную осведомлённость, изначально, и с его прежним местом работы, не должен был быть особо велик. А с остальным и папа может помочь, всё же, затирание записей – тоже его стихия. Но от сопутствующих волнений, которые приносила с собой неизвестность, это меня не уберегло. Да даже открытие титула, что намекал на нестандартность моего образа жизни, не только меня не впечатлило, но и не уменьшило моей нервозности.***
Поздравляем, вы открыли описание одного из скрытых титулов! «Внучка Легендарного эспера»
Пусть Нацумэ Сосэки легендарен только на японских островах, но это ничуть не помешало ему стать достаточно именитой фигурой, с которой приходится считаться! А вы, к тому же, оказались ещё и его ближайшей родственницей! +10 к логике; +10 к реакции; +10 к интуиции. +10% к скорости роста реакции и интуиции; +20% к вероятности сохранить самообладание даже в самой стрессовой ситуации; +20% к возможности придумать гениальный план в не располагающей для этого обстановке; +5% к вероятности, что закон Мёрфи не помешает исполнениям ваших планов; +0,001% к вероятности, что в ходе исполнения этих планов, вы привлечёте к себе внимание Особого отдела по делам одарённых. P.S.: Если вас, всё же, когда-нибудь поймают на взломе стратегически важных серверов Японии, то существует немалая вероятность, что дедушка сумеет отмазать вас от всех претензий Министерства внутренних дел, и Особого отдела по делам одарённых, в частности…***
Впрочем, немного порадовало упоминание одиозного закона подлости, который, в моём случае, обещал срабатывать не так часто, как это могло быть. Но эту новость омрачило другое – внимание того самого отдела, сервера которого я взломала. Хотя, как там говорится: нет тела – нет дела? Так что пусть, сперва, докажут, что это была именно я, ведь информация-то лежит в инвентаре, к которому, априори, доступ не имеет никто, кроме меня. Так что за эту часть я была спокойна, ведь не полезут же они за ответами к Демону Северу (который в тот раз, к тому же, меня страховал), право слово? Ну, по крайней мере, я буду надеяться, что настолько альтернативно одарённых личностей у них нет, да (а если даже и завелись, то мир их праху)... Так, прогулочным шагом (и сдерживая порывы перейти на бег), я спокойно достигла границы города, который оканчивался самым настоящим лесом, куда я и направилась, уже не особо сдерживая свою скорость. Да и дедушка, не сказать, чтобы возражал против небольшого ускорения, однако меня несколько напрягала его мрачная задумчивость, которая отчётливо ощущалась мной в его эмоциональном фоне. Поразмыслил над моими предупреждениями? Или заметил что-то подозрительное (повышенное внимание камер, к примеру), учитывая его настороженность? Однако мне было не суждено как следует об этом поразмыслить, ведь, вскоре, впереди показались знакомые крыша того самого склада, весь вид и общая степень потрёпанности которого настойчиво твердили о его заброшенности. И как бы не с приснопамятных времён Великой войны. Нацумэ-сан также заметил этот наглядный пример разрушительного воздействия времени, и потому вновь вернулся в человеческий облик, но это ничуть не помешало ему придерживаться той же скорости, что и я (впрочем, это было не удивительно, учитывая, что я являлась его проводником, да и ноги у него, так-то, много длиннее моих). Однако это не отменяло того, что он выглядел слишком бодро в свои почти пятьдесят, да ещё и после нашего импровизированного забега по лесистой местности. А это, в свою очередь, служило прямым подтверждением моих догадок о том, что он находится в хорошей физической форме, которую явно поддерживал регулярными тренировками... В общем, стоило только нашей преинтереснийшей компании, состоящей из заслуженного пенсионера с впечатляющей физической подготовкой и его малолетней сопровождающей, достигнуть расчищенной площадки перед, с виду, заброшенным складским строением, как мы остановились. Вернее, остановилась я, а Нацумэ просто последовал моему примеру, хотя я и продолжала ощущать исходившую от него задумчивую сосредоточенность, которая только усилилась, стоило нам прекратить движение, и с которой он едва заметно, настороженно осматривался. И, стоит заметить, не зря, так как встречали нас отнюдь не так дружелюбно, как я в тайне надеялась (ведь чего ещё можно ожидать от предусмотрительных родителей, которые уже больше десятилетия продолжают крутиться в условно-криминальных, а то и вовсе – самых что ни на есть настоящих теневых кругах?!), так как, мгновение спустя, из-за одного из расположенных неподалёку деревьев, в нашу сторону полетели знакомые мне тонкие иглы. Однако… …не долетели, ведь прежде, чем я даже успела на них среагировать, желая убрать в инвентарь (способность к поглощению у которого работала в радиусе трёх метров вокруг меня, и потому была чрезвычайно полезна в таких случаях, когда я могла чётко различить летящий в мою сторону объект), я осознала себя лежащей на земле, погребённой под достаточно тяжёлым телом эспера, который прикрыл меня собой, и тем самым сбив концентрацию. Действовал настолько быстро, что я едва различила его движения, а также наглядно продемонстрировал, что до его скорости реакции мне было ещё очень и очень далеко (ведь пока я только заметила, он – уже сделал!). А затем, не дав мне как следует отойти от столь шокирующих открытий и осознаний, ещё и перекатился в сторону, скрывшись за ближайшими кустами. И всё это под едва различимый звон, который выбивали иглы при столкновении с землёй, и продолжая крепко прижимать ближе к своему телу мою хрупкую фигурку. В общем, следовал стандартной последовательности действий, которую было положено осуществлять при полноценном обстреле, пусть и столь специфическом – состоящем из тонких сенбонов, которых явно было выпущено много больше десятка. Но которые точно могли нанести не меньший ущерб, нежели пули, в особенности, если припомнить любовь матери к разного рода специфическим добавкам, эффект от воздействия которых, даже при единственной царапине, также мог быть очень и очень разнообразным. – Нет, я, конечно, понимаю, что с ограниченным в передвижении человеком говорить много проще и безопасней, - угу, особенно в свете того, что не узнать мамину коронную парализующую технику, которая была основана на превосходном знании акупунктуры и болевых точек, я просто не могла, – но можно же было хоть попытаться действовать более гостеприимно… - позволив отразиться в голосе некоторой доле укора, я тяжело вздохнула, а затем, таки высвободившись из защитных объятий деда, вышла из-за кустов и обвела усталым, смиренным взглядом всех действующих лиц. В том числе, и уже вскочившего на ноги и последовавшего за мной Нацумэ Сосэки, который, недоверчиво прищурившись, неотрывно смотрел в сторону отсутствующих складских ворот, откуда к нам неторопливым, размеренным шагом, приближалась приметная фигура в чёрном плаще с меховым воротником. – Достоевский… - наконец, когда мужчина остановился в нескольких метрах от нас, поражённо выдохнул отставной пенсионер, который явно узнал находившегося перед ним человека. М-да, что тут сказать – потрясающее знакомство, и не сказать, чтобы проходившее не в духе моей семьи! А ведь это он ещё не оглядывался! Впрочем, его можно было понять, ведь видя перед собой Демона Севера, как-то сразу перестаёшь обращать внимание на всё остальное. В особенности, если тот смотрит на тебя столь промораживающим, многообещающим взглядом…