Огненный цветок в небе над Конохой

      Команда Конохамару гуськом продвигалась по тропке, пересекая широкое поле и постепенно приближаясь к лесу.       — Кажется, та бабуля приняла нас за шиноби, — заметил Удон. Он иногда спотыкался, но старался не отставать от товарищей.       — Мы и есть шиноби, — ответил Конохамару. — Просто пока еще не признанные. Считайте это нашей первой миссией ранга С. Будьте внимательны и не упустите ни одной зацепки… Думаю, еще до вечера мы притащим бабуле ее свинку обратно.       — Тут трава примятая, — сказала Моэги.       — Точно! Молодец, Моэги-чан! Сойдем с тропы и пойдем по этим следам.       Участки примятой травы постепенно привели их под сень лесных деревьев. Подлесок был не такой густой, так что понять, куда дальше направилась сбежавшая свинья, юные шиноби смогли не сразу.       — Вон там явно кто-то ломился через сухие ветки, — сказала Моэги, показывая направление рукой, но Конохамару был слишком занят, изучая участок взрыхленной земли под елью.       — Тут побывало чье-то копыто…       — А здесь кто-то отметился в овражке, — Удон наклонился поближе, чтобы изучить оставленную кучку. Из-за насморка он не смог идентифицировать ее по одному из главных признаков, но очень хотел верить, что именно ему выпала честь обнаружить следы потерянной свиньи.       Конохамару встал, вперив руки в бока, и нахмурился, изображая серьезную озабоченность.       — Итак, три следа, три направления. День клонится к вечеру, несчастная бабуля оплакивает свинку, а мы рискуем не сдержать обещания. Решено! Разделимся… Удон-кун! Ты обойдешь овраг с той стороны и двинешься дальше на юго-восток в поисках других следов нукесвина.       — Есть, командир!       — Моэги-чан, ты внедришься в тот сухой кустарник и посмотришь, что за ним и не проходила ли хрюшка тем путем.       — Есть, командир!       — А я углублюсь в ельник в восточном направлении. Только не уходите далеко и кричите как можно громче, если встретите свинью-отступника.       — А если она станет защищаться? — спросила Моэги.       — Тогда спугни ее, кинь в нее чем-нибудь и громко закричи, — ответил Конохамару. — Сеть у нас одна, и она будет у меня. Вам не нужно ловить нукесвина, просто определите его местонахождение и вызывайте подкрепление. В одиночку не действовать, понятно?       — Так точно, командир!       — Расходимся!              Ханаби надежно пристроила свой огромный рюкзак прямоугольной формы с множеством контейнеров, пристегнув его ремнями к старому вязу. Она сама расположилась рядышком, на широком суку, и, достав из кармана онигири, принялась подкрепляться.       «Отдохну полчаса — и в обратный путь», — сказала она себе.       Этот лес находился под охраной клана Абураме, так что Ханаби было разрешено посещать его в одиночку. Медики из числа Хьюга частенько поручали молодежи сбор трав, корений, ягод и грибов, необходимых для приготовления лекарств или пищевых добавок.       Сегодня Ханаби сама вызвалась на это задание: ей хотелось побыть одной в лесной тиши, подышать воздухом, напитанным запахами земли и растений, понаблюдать за животными с помощью бьякугана.       Не то чтобы девочке нравилось одиночество, скорее она хотела почувствовать себя свободной, не связанной этикетом и законами клана, не подавленной волей отца. Раньше ей непременно захотелось бы разделить это время с сестрой, но с некоторых пор Ханаби отдалилась от Хинаты. Юная куноичи запуталась в собственных чувствах. Еще недавно все было просто: старшая сестра — главная из них двоих, лучшая, настоящий авторитет. А теперь Хината оставалась старшей по возрасту, но не являлась ей по положению. Как себя вести, Ханаби не знала, и это ее мучило. Уж всяко теперь не пристало ходить за сестрой по пятам и выпрашивать ее внимания… Но и общаться с Хинатой запросто, как с подругой, девочка не могла: этому мешало воспитание и глубоко укоренившаяся привычка почитать старших.       Тот, кто всегда был вторым и вдруг становится первым, страдает не меньше, а зачастую даже больше того, кто привык быть первым, но однажды становится вторым.       Ханаби вздохнула и, положив последний кусочек онигири в рот, прислушалась: кто-то продирался сквозь траву и кусты к воде. Куноичи активировала бьякуган и вздохнула с облегчением: к пруду, что располагался всего в десятке шагов от ее вяза, шел, пофыркивая и прядая острыми ушами, большой кабан.       «Рановато вышел на охоту, братишка, — подумала Ханаби. — До сумерек еще далеко».       Куноичи отменила режим особого зрения и, устало вздохнув, откинулась спиной на рюкзак.              Обнаружив первый отчетливый отпечаток раздвоенного копыта, Моэги просияла и поспешила дальше. Она хотела сначала увидеть нукесвина собственными глазами, а затем уже, торжествуя, позвать товарищей, однако ничего, похожего на поросенка, не мелькало за ближайшими деревьями.       — Вот еще след, — обрадовалась девочка. — Повезло, что здесь почва мягкая, а вон там даже разрыта…       Земля была разрыта в нескольких местах.       — Очевидно, это большая свинья, — изучая ямки, сказала себе Моэги.       Углубившись дальше в лес, она пару раз встретила на своем пути деревья с потертой, а кое-где и содранной корой. В трещинах и расщепах коры застряли пучки шерсти, так что куноичи решила, что здесь чесал бочок какой-то другой зверь, а вовсе не хрюшка.       «Как бы нукесвин не угодил к кому-нибудь на обед», — подумала Моэги. Поежившись, она огляделась по сторонам, но продолжила идти дальше, тем более что впереди обнаружился еще один четкий отпечаток копыта. Мысленно юная куноичи уже пожинала лавры, представляя, как мальчики будут восхищаться ее навыками следопыта и как она кокетливо будет отнекиваться от их комплиментов.       Тут на нее повеяло влагой — очевидно, впереди был водоем, — а затем девочка увидела в двадцати шагах от себя осоку и камыши и услышала звук, напоминающий похрюкивание.       — Нукесвин! — вырвалось у нее, но тут же Моэги прикрыла рот ладошкой.       Похрюкивание прекратилось, заросли прибрежной травы заволновались и из них вышел огромный лохматый зверь с длинными клыками, который столь же мало был похож на свинью, как Моэги на агента АНБУ.              Ханаби вздрогнула, услышав совсем рядом радостный возглас девочки. Куноичи немного задремала от усталости, так что не могла обнаружить приближения Моэги раньше. Вцепившись в сук, наследница клана Хьюга наклонилась вперед, выглядывая из-за густой листвы, и увидела рыжую подружку Конохамару, застывшую столбом. Но самым ужасным было то, что кабан, возившийся в зарослях камыша на берегу пруда, увидел ее тоже.       «Стой на месте!» — подумала Ханаби, чувствуя, как сердце замирает в груди, а по телу бегут мурашки.       Однако совершенно растерявшаяся от страха Моэги, вспомнив наставления лидера, решила в точности им последовать, так что она завизжала изо всех сил:       — Убирайся, чудище! — и швырнула в него свою фляжку с водой.       Ханаби икнула. Перед ее глазами мгновенно пронеслись ужасающие картины: кровища, тело рыжей девчонки, вспоротое клыками вепря, как брюхо рыбы — поварским ножом, глупое белое лицо Конохамару, залитое слезами…       Это был не просто кабан, а настоящий секач — большой, матерый, рассвирепевший от выходки Моэги. Ханаби осознавала свое бессилие: кунаи и сюрикены такому зверю не страшны, его ничем не сбить с пути, не остановить, не отвлечь, от него не убежать и не защититься… Техники ближнего боя, которыми владела наследница клана Хьюга, а именно техника Мягкой ладони и воздействие на точки чакры, как и особое зрение, были бесполезны…       Секунда прошла, началась вторая; вепрь рванулся с места, взрыхлив копытами влажную землю, и бросился на Моэги. Их разделяло всего несколько шагов, так что Ханаби не успевала ни оттолкнуть девочку, ни прикрыть ее собой. В отчаянии куноичи сжала руки в кулаки, готовясь к безумству — прыгнуть под ноги кабану и дать Моэги несколько секунд, чтобы убежать, — но вдруг ее осенила счастливая мысль…       Выдернув из-под себя сложенный в несколько слоев широкий плащ, Ханаби метнула его и одновременно спрыгнула с вяза и кинулась к рыжей девчонке. Плащ накрыл морду кабана и свесился под копыта. Зверь лишь слегка замедлил бег, на ходу мотая головой и разрывая плотную ткань острыми клыками, но это дало спасительные три секунды, во время которых куноичи подскочила к Моэги и подсадила ее на ближайшее дерево.       К счастью, девочка вышла из состояния ступора и оживилась. Она сама взобралась на ветку и нагнулась, чтобы подать руку Ханаби. Та еще была на земле, когда приблизился секач. Он ткнулся головой в ствол дерева, слегка задев куноичи боком, затем скинул с себя разорванный в клочья плащ и повернулся, чтобы вспороть человека, но его клыки встретили лишь пустоту.       Когда Ханаби задел вепрь, она устояла на ногах и, как ошпаренная кошка, в мгновение ока вскарабкалась по стволу дерева. С громко колотящимся сердцем, расширенными глазами она смотрела на зверя, прохаживающегося внизу, и, обхватив ствол руками и ногами, даже не замечала, что ободрала ногти до крови. На ближайшей ветке растянулась Моэги. Вцепившись в сук изо всей силы, она не двигалась и боялась даже пикнуть.       Когда кабан ушел, пофыркивая и помахивая хвостом, обе девочки еще какое-то время сохраняли прежнее положение, затем в звенящей тишине раздался хриплый голос Ханаби:       — Бьякуган!       Прошло несколько секунд.       — Он уже далеко, — сказала куноичи и, облегченно вздохнув, спрыгнула на землю. Моэги медленно сползла следом.       — Ой! Мальчики! — воскликнула она и бросилась было бежать, но Ханаби остановила ее, схватив за руку.       — Они в другой стороне, им ничего не угрожает.       Тут Моэги расплакалась. Наследница клана Хьюга молча стояла рядом и смотрела, как рыжая девочка заливается слезами.       — Ну хватит, не реви, — сказала она, напрасно стараясь придать суровость своему голосу. — Твои товарищи, между прочим, поймали в сеть свинью и ведут ее прочь из леса, так что советую тебе поскорее их догнать.       — Нуке… нукесвин? — всхлипывая, переспросила Моэги.       — Чего?..       Внезапно девочка встрепенулась и, сложив руки, в пояс поклонилась своей спасительнице.       — Спасибо вам за спасение моей жизни! Теперь я знаю, что вы не белоглазая демоница, а настоящая благородная дама, и я навеки у вас в долгу!       — Л-ладно, — растерянно ответила Ханаби.       Моэги поклонилась еще несколько раз, а затем убежала в направлении, которое указала ей куноичи. Только убедившись с помощью бьякугана, что девочка присоединилась к своим товарищам и они вместе выходят из леса, Ханаби испытала облегчение, которое, однако, тут же сменилось совершенно другим чувством.       У куноичи вдруг подкосились ноги, и она резко села — почти упала — на землю у подножия вяза, ставшего спасительным убежищем. Обливаясь потом и дрожа, Ханаби провела так две или три минуты, прежде чем смогла взять себя в руки.       «Какое счастье, что погода испортилась, — думала она, — и мне пришлось захватить с собой плащ сегодня…»       Ужас охватывал ее при мысли о том, что день мог быть солнечным и теплым.