Our golden years

Спустя три дня Римус пришёл в относительную норму, то есть снова чувствовал себя больше человеком, чем зверем. Пороги слуха, зрения и обоняния вернулись к адекватным значениям, и теперь он не отвлекался во время уроков, если, например, у кого-то в другом конце кабинета урчал живот. И раз полнолуние позади, значит, месяц прошёл, значит, что? Правильно. Собрание старост! Только вот оно в грёбаный понедельник, а Римус застрял в тянущейся, как плавленый сыр, субботе. Если б было осуществимо, он бы перемотал эту бестолковую пару дней, чтобы уже наконец выловить Белла наедине. Их пути постоянно пересекались — в коридорах, в зале, на смежных уроках, но обоих окружало неприступное кольцо приятелей, от которых никак не возможно было избавиться, не вызвав подозрения. По крайней мере, Римусу точно досаждала эта проблема, словно увязавшаяся за ним пикси, дёргающая за мантию в присутствии Нейта. Хотя, по идее, префект делал ровно то, что и хотел от него Римус — притворялся будто, кроме одинаковых значков на груди, их ничего не связывает. Он же хотел остановиться? Остановиться, потому что дороги дальше попросту нет. Не хотел. Он вынужден. Но не на такой ноте. И с каждой пойманной тенью мимолетного взгляда карих глаз Римус всё больше понимал — нынешнее положение дел его совсем не устраивало. К сожалению, использование маховиков было незаконным, да и достать один из них Римус не смог бы, да и в будущее они не перемещают, поэтому было принято решение скоротать время за изучением рун. Джеймс с Сириусом, засучив рукава, сейчас драили имущество школы, Питера он не видел с обеда, а девчонки, наверное, уже нагулявшись по магазинам, сплетничали в чайной Розы Ли. Сегодня у них особый повод, из-за которого подруги всегда превращаются в пищащее и вздыхающее единое целое. У Макдональд новый парень. Новость поистине интригующая и ужасающая одновременно. Последнего бедолагу она бросила ещё после прошлых рождественских каникул посреди Большого зала за то, что тот подстригся. И теперь воздыхатели предпочитали пускать слюни издалека. Конечно, у неё были какие-то интрижки и свидания, на которые она периодически сбегала, но чтобы прям «новый парень»… Римус бы посмотрел на этого смельчака. И наверняка скоро ему представится немереное количество шансов. Ещё одна обжимающаяся парочка под носом, о чем ещё можно мечтать? Хорошо, хоть отношения Лили и Джеймса пока застыли на стадии «совсем скоро она будет моей, Лунатик!», притом Поттер говорил это прямо при ней и каждый раз получал по башке тетрадкой. Но Эванс уже не так старалась, отыгрывая возмущение, а на кремовых щеках вспыхивал милейший румянец. Римус любил хрустящий аромат библиотеки, ассоциирующийся с полным забвением на следующие несколько часов. Симфония листающихся страниц, шорох перьев по пергаменту создавали отдельный мир внутри Хогвартса, в который всегда можно было спрятаться от рыщущих в коридорах школы хищных мыслей. И стоило толкнуть двустворчатую дверь из светлого дуба, они, как правило, теряли след или оставались поджидать снаружи. Но судьба та ещё шутница [сучара], и на этот раз они даже не просочились, а, маршируя, вошли за Римусом и одернули за плечо, когда он по привычке сначала пропустил поворот за первым стеллажом. Краем глаза и подсознания он заметил отблеск светлых волос, но на анализ потребовалась пара шагов, прежде чем ноги вросли в пол. Римус, не веря своей удаче, бесшумно вернулся и выглянул из-за шкафа в проход, где возле окна, подперев подбородок, сидел префект Пуффендуя. Ладони сразу предательски вспотели. Он так искал этой встречи, но когда она преподнеслась ему на блюдечке, в горле пересохло, а между прижимающихся к торцу стеллажа лопаток скользнула холодная неприятная капля. Так, спокойно, Нейт не кусается [только когда целуется]. И ничего страшного не произойдет. Вряд ли будет хуже… ладно, возможно, станет хуже — в этом Римус мастак. Но кто не рискует, тот до конца своих дней сидит в дальнем углу на вечеринках и побухивает, пока любовь всей его жизни засасывает язык Марлин Маккиннон. — Привет, я присяду? — Римус выдвинул стул напротив, и Нейт резко поднял голову. — Нет! — Превысил допустимую в библиотеке громкость блондин. — В смысле… нет. — Изменилась только интонация. Римус непонимающе изогнул бровь. — Сначала ты, а потом за тобой подтянется весь твой прайд, — Нейт вежливо улыбнулся, — привет. — Не подтянется, я сегодня один, — Римус позволил себе присесть, и Белл, похоже, смирился. Да и придумывать ещё какую-либо причину было бы неприлично. — Окей, — пододвинул он к себе разложенные учебники, освобождая Римусу место, — но я занимаюсь. — Вот бы не подумал… правда? В библиотеке? Префект втянул щёки и, усмехнувшись, выдохнул. Прядь волос выбилась из-за уха, и он заправил её обратно, заметно расслабившись. — Мне осталось ещё три страницы о келпи, — Нейт указал на уже внушительную стопку исписанных листов. — Тебе тоже кажется, что на Уходе за магическими существами мы должны ухаживать за магическими существами, а не строчить рукописи? — Думаю, почти каждый предмет в Хогвартсе — замануха. Название обещает, что ты будешь изучать травки, но по итогу только и успеваешь уворачиваться от зубастых тварей, — поморщился Римус. — Но если хочешь, могу дать своё эссе, я неделю назад закончил. — Его же неделю назад и задали, — нахмурился Белл. Римус поджал губы. — Я многое читаю и делаю наперёд, — что ещё сказать, у него много поводов уходить в учебу. — Так дать? Эссе. — Мерлин, зачем это уточнение... — Не рассчитывай подкупить меня, Римус Люпин. — По-доброму поддел Нейт. — Сам справлюсь. Всё, не отвлекай. И Римус, застегнув рот на невидимую молнию, приступил к переводу рунического текста. Ему уже не приходилось заглядывать через слово в словарь, и дело двигалось гораздо быстрее, чем в начале года. Зато он ненароком через слово украдкой посматривал на Нейта, который периодически поправлял спадающие волосы. У Римуса вообще не укладывалось в голове, как можно добровольно выбрать подобную прическу, с ней же бесконечно много возни. И мыть дольше. В их комнате утром если не успел в ванную до Сириуса, то всё — можно смело идти на завтрак, а зубы чистить в каком-нибудь туалете. Римус однозначно бы не пошёл на такие мучения, однако, видимо, обожал длинные волосы у других парней. Судя по статистике. Параллели непроизвольно проводились сами собой. Блэк не мог усидеть за учебой и пяти минут, он всегда отвлекался, читал вслух предложения, заменяя одну его часть, чтобы получилась какая-нибудь пошлятина, а когда он всё-таки заставлял себя писать [Бродяга, ты задолбал, сядь и пиши уже!], его брови сходились на переносице, а губы ходили из стороны в сторону. Почерк при этом был безупречно аккуратным, хотя Сириус даже не старался — идеально ровный наклон и острые грани удивительно естественно следовали за пером, словно чернила преклонялись перед наследником древнего рода. У Нейта тоже был изящный почерк, только напоминающий скорее бегущие по строкам волны, и, в отличие от Сириуса, префект был образцом концентрации. Единственное, что двигалось на его невозмутимом лице — глаза, вдумчиво переводящиеся с учебника на записи и обратно. И в лучах декабрьского солнца, подсвечивающего пшеничные волосы, Натаниэль был больше похож на эльфа. На молодого благородного эльфа из магловских фэнтезийных книг, конечно. Не на домашнего. Римус понимал, как нечестно по отношению к Нейту сравнивать его с Блэком. Но мозг уже расчертил таблицу, занося в колонки сходства и различия, как будто в ней есть смысл, как будто ему что-то светит хоть с одним из объектов исследования. — Римус. — М? — Ты не мог бы думать потише? — Я пытаюсь, — не стал он отрицать очевидное и перехватил тронувшую губы полуулыбку, расценив её как хороший знак. — Слушай, Нейт… знаю, ты скажешь, что я неисправимый гриффиндорец и тому подобное, но мне просто жизненно необходимо прояснить ситуацию. — А то ты начнешь грызть свой львиный хвост? — Всё ещё делая вид, что погружен в эссе. — От него уже почти ничего не осталось. Ещё чуть-чуть, и я приступлю к филейной части. Натаниэль таки поднял на него одобрительно-смеющиеся глаза и, отложив перо, взмахнул палочкой. Посторонние звуки тут же выключились. — Ты только что дал мне повод потомить тебя ещё недельку. Как можно упустить шанс увидеть, как кто-то кусает себя за зад? — Делано улыбнулся префект и скрестил руки. — Ладно, выкладывай, что ты там накрутил у себя в голове. — Ну, — начинать всегда сложнее всего, — мне показалось, ты меня избегаешь, после того… — После того как ты отлетел от меня, стоило забраться к тебе под кофту? — Любезно помог закончить Белл. — Да, именно после этого. Я не хотел, чтобы вышло так… странно или обидеть тебя. — Я не в обиде, но это определенно выглядело странно. — Блондин округлил глаза, словно вспомнил что-то невразумительное, и, встряхнув головой, вернул лицу стандартное доброжелательное выражение. — Люпин, передо мной не нужно оправдываться. Если для того, чтобы быть собой, тебе нужно накуриться, то нет проблем, — он начал между делом складывать учебники и тетради. — Я очень даже не против уединяться с тобой только после каких-нибудь вечеринок. Всё нормально, не обязательно устраивать драму. — Пуффендуй. Мы не обременяем себя драмами и просто наслаждаемся жизнью. — Поздравляю, ты уловил суть! — Хлопнул в ладони префект и закинул лямку сумки на плечо. — Ну, увидимся на следующей вечеринке, Римус Люпин. Римус потеряно угукнул, наблюдая, как тот вышел из-за стола и, бросив напоследок лисий взгляд, скрылся за стеллажом. Непреодолимо складывалось ощущение дежавю. Нет, не в библиотеке, не с Нейтом, но он уже не раз в жизни проходил через подобное. От него все уходили. «Ну, увидимся…». «Ну, еще поболтаем, Лунатик». А Римус просто кивал и позволял им уходить, даже не пробуя остановить — отличный ведь подход, чтобы потом жалеть себя. Может, стоит начать бороться? — подал идею внутренний голос. Римус подорвался с места так, что опрокинул стул, но услышал грохот, уже пробегая мимо стойки мадам Пинс, и её замечание ударилось о захлопнувшуюся дверь. Успевший пройти половину коридора Белл обернулся на шум, и Римус сбавил скорость, увидев, что тот ждёт с неподдельным интересом. И когда их разделяли последние несколько метров, префект инстинктивно шагнул назад, предусмотрительно оглянувшись, но Римусу было уже плевать. Он подошел вплотную, схватил парня за предплечье и толкнул его в углубление в стене за гобеленом, тут же врезаясь в его губы своими. И Нейт ответил — сразу, не медля, задыхаясь от собственного стона, словно умоляя дать ему секунду перевести дух, и одновременно вжимаясь в Римуса всем телом, словно умоляя ни за что не останавливаться. Но Римусу самому нужна была маленькая передышка, иначе он в конец потеряет контроль. — Не захотел ждать следующей вечеринки, — он не узнал собственный голос. Низкий. С режущей по ушам хрипотцой. — И да, суть я уловил, а ещё уловил, что речь была немного… заготовленной. — Римус закусил губу и склонил голову. — Репетировал? Блондин с шумным выдохом отвернулся, и Римусу показалось, что даже в полумраке он видит, как тот зарделся. Температура вокруг уж точно подскочила. — Всё-таки заметил. И почему мне не мог приглянуться кто-нибудь без мозгов… — Нейт, послушай. — Римус развернул блондина к себе, заставив посмотреть в глаза. — Мне не нужно четыре косяка, чтобы быть собой. Но есть вещи… — блядь, да как сформулировать, — просто я не могу заходить слишком далеко. — Ты бережёшь себя до свадьбы? — Абсолютно серьёзно спросил Нейт, огладив ремень джинсов, и теперь на много градусов стало жарче внутри Римуса. — Ну, так далеко я точно никогда не зайду, — невольно фыркнул Римус. — Но суть ты уловил. — Нейт закатил глаза и звонко цокнул, прям как… нет, к черту. — Может, попробуем всё делать постепенно? А там уже как получится. В конце концов, в какой-то вселенной существует вероятность, что они влюбятся, и Нейт примет его с «пушистой проблемой» в комплекте. Римус очень надеялся, что они именно в той вселенной. — Предлагаешь мне довольствоваться поцелуями и петтингом, Римус Люпин? — Вам же, пуффендуйцам, «не важен результат, вы кайфуете от процесса». — Зараза. Это твоя фишка — оборачивать слова человека против него самого? — Риторически проворчал Нейт в сторону и снова поднял распахнутые глаза. — Ну, раз сболтнул, придется соответствовать. — Это да? — Снова неуверенно уточнил Римус, и префект утянул его в отвечающий на вопрос глубокий поцелуй. — Знаешь, поразительно, как ты в один момент смущаешься от одного взгляда, а в другой бесстыдно трахаешь мой рот языком. — Шепнул ему на ухо Белл перед уходом, отчего у него подкосились колени, и потребовалось опереться о стену, когда тот отстранился. — Будто в тебе уживаются две личности. — О да, ты разгадал мою величайшую тайну! — Отшутился он, скрипя всеми внутренними органами. Нейт ещё раз быстро его поцеловал и выбрался наружу. Римус должен был подождать минут пять для перестраховки — видимо, это теперь неотъемлемая часть его жизни, хотя ему не привыкать. Но скрываться вдвоём явно веселее и намного-намного приятнее. Мерлин, попроси его сейчас описать своё состояние, у него не нашлось бы слов. Наверное, потому что ещё никогда с ним не случалось ничего настолько хорошего. Безусловно, счастливые дни, когда к нему домой заявился Дамблдор с письмом и когда он сел в одно купе с Мародерами, остались на своих пьедесталах. Однако счастье, подаренное этим днём, совсем другого разряда. Он рискнул и добился другого человека. Человека, с которым он сможет разделить свои чувства, узнает, каково это — прикасаться, без страха быть неправильно понятым, целоваться до головокружения и даже обжиматься в коридорах. И теперь его точно не так будут трогать все эти нежности друзей. Ну, в значительно меньшей степени. Римус так замечтался, что чуть не забыл об оставленной в библиотеке сумке с вещами, когда вышел в коридор. Попытка проскользнуть незаметно, пригнувшись ниже стойки, с треском провалилась, и вот уж кто умеет спускать с небес на землю, так это мадам Пинс, у которой вместо голосовых связок, похоже, мел и доска. Но стоило свалить от неё подальше, под ногами снова выросли кучевые облака. Главное, не улыбаться по-идиотски при друзьях, а то налетят с каверзными вопросами. Как раз подходило время ужина. Римус сделал круг через башню Гриффиндора и, не застав никого в спальне, взобрался на свою кровать и запрыгал от радости, как ребенок. Всего минуту. Он тут же спустился, поправив покрывало, и собрался выходить, как взглянул мимоходом в зеркало и замер. Отражение показалось каким-то другим: Римус будто стал выше, лицо симметричнее, а волосы, кажись, впервые не выглядели как клочковатая шерсть старой псины. За спиной незнакомца в отражении с дальней стены Джеймс Дин дерзко улыбался в духе «кто здесь самый крутой парень?». Римус ответил ему той же улыбкой, крутанулся на пятках и потопал в Большой зал. Он случайно пропустил нужный поворот, но не расстроился увеличившемуся в два раза пути. Его сейчас вообще ничего не смогло бы расстроить, в ушах играла музыка, встречные ученики засматривались на него, и он даже не начинал перебирать причины, что с ним может быть не так. Оставалось только преодолеть последний коридор перед парадной лестницей, как он приметил знакомую фигуру, выходящую из кабинета Заклинаний. Римус подкрался со спины и легонько ткнул парня пальцами в бока. Хвост тут же завизжал, чуть не выронив коробку из-под мышки. — Годрик тебя подери! Лунатик! — Римус, смеясь, запрокинул голову. — Ты че так пугаешь?! — А че ты так пугаешься? Я поймал тебя за чем-то секретным? — Вовсе нет! — Девчачьим голосом протянул Питер, стушевываясь. — Это всего лишь шахматы... — постучал он по коробке, — и я всегда пугаюсь… Тоже верно. Он что, записался в клуб? Римус не знал, но решил не показывать виду. — Так... сборы шахматного кружка теперь в кабинете Флитвика? — Временно. Пивз залил прошлое место кухонными отходами... — надо бы разведать на досуге, что за «прошлое место», — у тебя хорошее настроение, — Хвост скорее заунывно проконстатировал факт, чем спросил. — Сам в шоке. — Потеребил его по волосам Римус. Перед Поттером и Блэком уже возвышались горы еды, когда они с Питером сели на своей стороне. Обсуждение «Уимбурнских ос» прервалось только для быстрых приветствий и возобновилось дальше без малейшего участия Римуса, Петтигрю же старательно вставлял междометия. Римус положил себе жареной картошки и два куска мясного пирога, убедился, что Сириус увлечен Джеймсом, и невзначай оглянулся на пуффендуйцев, обнаружив Белла, плывущего вдоль стола. Он что-то говорил, сверкая рядом ровных зубов, оборачивающимся парням и девушкам и, перед тем как сесть на своё место, посмотрел точно на него, засверкав ещё ярче. Римус машинально отзеркалил его улыбку. — Лунатик сегодня просто светится, — Римус не спешил напрягаться, так как в голосе Сириуса не было язвительно-ироничных ноток. — Вот как выглядит счастливчик, которому не надо горбатиться на отработке в законный выходной! — Не поздновато для нытья, Бродяга? Вам осталось-то пара дней. — Чем ближе к концу, тем дольше эти часы тянутся. — Жуя котлету, пожаловался Джеймс. — Злоебучие часы. — Сириус резко сдул с лица черную прядь. — Без зеркала отработки полный отстой, раньше хоть с Сохатым можно было болтать. — Они и должны быть отстойными, — напомнил Римус. — Ты не собираешься как-нибудь его забрать? — Моя мамаша уже наверняка перекрыла мне доступ к Гриммо. Поверить не могу, я взял с собой любую попавшуюся хрень, кроме того, что реально нужно! — А ты не хочешь Регулуса попросить? — Спросил Джеймс как самую разумеющуюся вещь. — Нечего на меня так смотреть. Сириус попытался продавить его стальным взглядом, но у Джеймса не дрогнул ни один мускул. С Джеймсом никогда не прокатывало, он легко оказывал сопротивление Блэку, как неприступный утёс, разбивающий капризные упрямые волны. — Думаю, в этом году я исчерпал лимит его одолжений, — сдался Сириус, и Джеймс вопросительно нахмурился. Оказалось, Сириус не рассказывал ему про помощь Регулуса в день ухода из дома. Эту часть он поведал только Римусу. И сейчас он прослушал краткий экскурс по второму кругу. Блэк, вальяжно крутя вилкой, просто перечислил факты произошедшего — сухо, безэмоционально, как случайный очевидец, а не главный участник. С таким видом, будто поступок брата не тронул его. Не дал надежду. Тогда, в больничном крыле, с ним, Сириус был более честен, но Римус тактично сымитировал удивление, как если бы слышал историю в первый раз. И по завершении спектакля Блэк перевел на него красноречивый взгляд и медленно с благодарностью моргнул. Римус уткнул глаза в тарелку, туша вспыхнувший внутри уголёк. — Так, нахер эту унылую тему. У меня к вам дело! — Сириус чуть наклонился вперед, вынудив их троих сделать то же самое. — Ты уже придумал, за что будешь отрабатывать следующий месяц? — Римус заранее приготовился к худшему, чем, как ему казалось, окажется очередная выходка. Как же он ошибался. — Вы не могли бы сегодня после отбоя где-нибудь погулять пару часиков? — После отбоя? — Хвост. — Пару часиков? — Поттер. — Сегодня? — Римус. — Да. Знал бы я, что Марлс испытывает слабость к бездомным, давно бы ей признался. — Сириус поиграл бровями. — То есть вы… — Джеймс уронил голос и с ужасом взглянул на Римуса. — Ага. — Радостно закивал Блэк и перешёл на шёпот. — Возможно, конечно, это секс из жалости, — и закончил, уже не стесняясь, — но моя гордость сможет с этим справиться. — Ух ты! — Самовольно вырвалось из Римуса. — Как же здорово! Это здорово! Правда, здорово?! — Римус запихнул себе в рот кусок пирога практически целиком, чуть не подавившись — и пирогом, и истеричным смехом. — Да ты ждал этого больше меня, Лунатик, — усмехнулся Блэк, и он, усиленно пережевывая, невнятно промычал. Как мученик сквозь кляп. — Мы поняли, Бродяга, — немного потеряно подвел итог Джеймс, подливая Римусу сока, чтобы было чем запить. — Надеюсь, нам не придётся «гулять где-нибудь» каждый день. — Только сегодня. — И он снова понизил тон. — Первый раз всё-таки должен быть особенным. Пирог опасно двинулся вверх по горлу, и Римус насильно проглотил его, осушив весь стакан. Его ничего не смогло бы расстроить? Жизнь: «Вызов принят». До конца ужина Римус вообще не знал, куда себя деть. Как и Джеймс. Ему даже, похоже, было ещё более некомфортно от беспомощности. Вроде ему надо и поддерживать Сириуса, и незаметно сочувствовать Римусу, но впервые он попал в ситуацию, в которой не мог быть хорошим другом для всех. И Римусу пришлось взять себя в руки хотя бы ради него. Римус постарался сфокусироваться на воспоминаниях о Нейте, на цитрусовом аромате, до сих пор державшемся на его свитере. Он попробовал перенестись обратно за гобелен рядом с библиотекой и почувствовать то, что чувствовал, целуясь со своим «новым парнем». Первым парнем. Воспроизвести ту эйфорию. И ему стало легче, не полностью, но достаточно, чтобы вынести время до отбоя. А потом ещё «пару часиков». Нагулявшиеся в Хогсмиде девчонки уже ожидали их в спальне. Марлин лежала на животе на кровати Сириуса, Лили сидела на кровати Джеймса, подогнув колени, а Мэри боролась с бутылкой вина, зажав её стопами, и тянула на себя торчащую из горлышка ручку. — Макдональд, ты так обезумела от счастья, что потеряла палочку? — Забавляясь, прошёл к своей кровати Сириус и, влажно поцеловав Марлин, присел на край. — Да, Блэк, будь добр, поищи её в своей заднице, — пыхтя, отбила Мэри. Сириус даже не обиделся. — Каждая уважающая себя дама должна уметь открывать бутылку вина! — Ну, удачи, я верю в тебя, — он точно не верил. — Я бы не вставала между Мэри и винищем, — восхищенно наблюдая за подругой, заключила Маккиннон. — Мэри, может, тебе помочь? Раздался гулкий хлопок. — Есть! — Торжествующе воскликнула подруга, одним движением поднялась на ноги и чмокнула его в щёку. — Всегда знала, что ты джентльмен, Римус. — Где вы вообще её достали? — Джеймс присел на ковёр, прислонившись к каркасу кровати. Лили заботливо подала ему подушку и мягко улыбнулась. — Да, мы же выпили все твои запасы на черный день, — вставил Сириус. — Скорее, на черный год… — Так, Римус, забираю свои слова обратно. И вообще-то, Блэк, некоторым из нас не обязательно нужны документы, чтобы купить выпивку, — Макдональд ловко разливала рубиновую жидкость по кубкам, — достаточно обладать харизмой. — Ты совратила мадам Розмерту? — Не унимался Сириус. — Или того старика из «Кабаньей головы»? — Оставлю тебе простор для воображения, — ухмыльнулась Мэри, и Сириус сражено упал на покрывало. — Ну всё, разбираем бокалы. Римус потянулся первым, еле удержавшись, чтобы не выпить вино залпом. — А за что пьем? — Поинтересовался Питер. О боже, Хвост, ну какая сейчас разница! — За нервную систему Кори, — засмеялась в ладонь Эванс, Джеймс молниеносно повернул к ней голову, а потом с выпученными глазами уставился на Мэри. — Кори? Кори Вуд?? Ты встречаешься с нашим врагом?! — Расческа — твой враг, Поттер. Что-то не видела на себе пояса верности вашей команде. — Вашей? — Подскочил он. — Это наша команда! Гриффиндорцы! Мародеры! Один за всех и все… — Это Мушкетёры, Джеймс, — поправил Римус, убирая от губ бокал. Пока всех дождешься… и, судя по красному лицу Поттера, тосту в ближайшее время не бывать. — Он ловец Когтеврана! — Взмахнул руками тот. — И за кого ты будешь болеть на следующем матче? — Да ладно, Сохатый. После двух месяцев с Макдональд Вуд снитч от бладжера не сможет отличить. Марлин шлёпнула Сириуса по бедру, но Мэри не оскорбилась ни на йоту, вздёрнув подбородок, будто ей польстило. И Джеймс, поразмыслив минуту, стал нормального цвета и подозрительно прищурился. — Ты нам это обеспечишь? — Хитро улыбнулся он подруге. — А кто-то сомневается в моих способностях? — Вопросом на вопрос ответила Макдональд, растягивая пунцовые губы в коварной улыбке. — Ну, тогда за нервную систему Вуда! — Поднял бокал Поттер, и Римус увидел в его глазах отблеск Кубка по квиддичу. Выпить у них получилось чисто символически — с одной-то бутылкой на семерых. И оставшееся время они играли в карты и соревновались кто кого перешутит. Римус совсем не возражал, чтобы девчонки тусовались у них, но всё же изумлялся, насколько быстро правило «никаких разговоров о девчонках в спальне» трансформировалось в «конечно, заходите, девчонки!», стоило впустить их сюда один раз. Мэри и Лили ушли только через час после отбоя, и Марлин на удивление вышла с ними, так что Римус на секунду подумал, может, их план изменился. Но она не попрощалась с Сириусом, а значит, это такой этикет, типа она дала ему время спровадить своих друзей. И только дверь за Маккиннон закрылась, тот вручил Поттеру карту и мантию и замахал руками, подгоняя их на выход. Как изящно. Джеймс, как бы между прочим, предложил Хвосту остаться в общей комнате и прикорнуть на диване, мол, он выглядит уставшим, или почитать конспекты по Трансфигурации, а то он снова завалит контрольную, или посторожить спальню на случай, если кому-нибудь понадобится туда заглянуть. Иными словами, Джеймс изо всех сил попытался отшить Питера. Питер не отшился. Поэтому они погуляли по замку в практически полной тишине, иногда нарушающейся зевотой Петтигрю. Римус в основном смотрел себе под ноги, стараясь поддерживать в голове безжизненный вакуум. И когда Джеймс перевернул карту и оповестил, что «всё чисто», они поволочились в башню. Римус пропустил весь обратный путь, очнувшись уже перед портретом. Сохатый подтолкнул Питера вперед, прошёл сам, но Римус не смог двинуться с места, чтобы переступить порог, и вместо этого сделал шаг назад. — Ты не идешь? — обернулся Джеймс. — Нет, не могу, не сейчас, — Римус замотал головой. Лицо друга было убито-понимающим. — Хочешь я… хорошо. — Джеймс вышел из туннеля, передал ему карту и крепко-прекрепко обнял. — Всё… нормально, Сохатый, отпусти меня, — тот сжал его ещё раз напоследок, похлопав по спине, — всё будет нормально, — честно добавил Римус сам себе. — Обещай мне вернуться, — обеспокоенно произнёс Поттер. — Мерлин, Джеймс, я не собираюсь бросаться, — ореховые глаза испытывающе сощурились, — правда. Вообще, я даже начал встречаться кое с кем, — губы Поттера округлились в немом «о!». — Да… просто сейчас мне нужно совсем немного побыть одному. Ему совсем не хотелось быть одному. Ему совсем-совсем не хотелось видеть Блэка. Он точно не станет хвастаться Марлин, как трофеем, она слишком важна ему, её Сириус уважает. Но одного взгляда на его счастливую физиономию хватит, чтобы тот пирог таки покинул нутро Римуса. — Конечно. Я прикрою тебя, Лунатик. — Ты мой лучший друг, Сохатый, — облегченно выдохнул Римус. — Сириус тоже твой лучший друг! — Вот я пойду как раз об этом и вспомню, — горько усмехнулся он вполоборота. Римус прокрутил в пальцах пачку Мальборо около часа, сидя на полу Астрономической башни. Он так и не закурил — он обещал. Себе. И просто сидел, пялясь на красно-белый коробок, прокручивая на повторе голос Поттера. Сириус твой лучший друг. Глухой звук выдернул его из прострации, Римус поднял голову и, осмотревшись, понял, что он выронил пачку. Иди спать, Римус. И он поплёлся в гостиную, почти не сверяясь с картой. Подписи с именами друзей давно застыли на тех местах, где располагались кровати, и по идее, ничего не мешало вернуться в спальню. Но Римус взял с полки какую-то общую книгу и прилёг с ней на диван. Завтра он скажет, что зачитался и уснул. Завтра он будет искренне рад за Сириуса и Марлин. Завтра он начнёт думать о Нейте, как и должен. Ну а пока он может свернуться под пледом, скривиться от боли в подушку и тихо-тихо заплакать.