Our golden years

Наконец-то полугодовые контрольные и практические зачеты остались позади, и Римус смог полноправно выдохнуть. Макгонагалл, вручая ему промежуточный табель, одобрительно улыбнулась и пожала руку. И Римус, смотря на пергамент с превосходными оценками [кроме грёбаной Травологии и Зельеварения], даже не захотел им подтереться. Он ещё не представлял чётко своё будущее, но теперь, когда ему официально разрешили не регистрироваться, оно у него хотя бы было. Главное, чтобы свет в конце туннеля не оказался Люмусом от палочки какого-нибудь очень преданного своей работе мракоборца. Почти все Мародёры и Ко тоже отлично справились, показав достойные результаты. Эванс, само собой, взяла высшие баллы без капли удивления и бахвальства, зато Поттер тыкал чуть ли не каждому попавшемуся прохожему в лицо лист со своими тремя «Выше ожидаемого» и одной «Превосходно» по ЗОТИ — с этим предметом у него никогда не было проблем. — Это только начало! — Угрожал не понять кому вилкой Сохатый. Сириус пальцем о палец не ударил за всё полугодие, но какого-то лешего у него не было ни одной «Удовлетворительно» и красовались две «Превосходно» по Трансфигурации и Астрономии. — Некоторым из нас необязательно торчать в библиотеке, чтобы блестеть умом. Достаточно обладать феноменальной памятью и харизмой. — Вернул он любезную улыбку Мэри, дерзко вскинув бровью. — Когда-нибудь, Блэк, у тебя защемит лицевой нерв, и тогда… я буду рядом. — Зловеще произнесла Макдональд. — С камерой. Чтобы навсегда запечатлеть этот момент. — Только если поставишь мою фотографию у кровати! — Договорились! Марлин уже забила и вообще не реагировала на бесконечные споры её парня и подруги. Сидящие за одной партой девушки, кстати, по чудесному совпадению получили абсолютно идентичные оценки. И уличив момент, Мэри вскользь поблагодарила Римуса, хоть он и отпирался, мол, его заслуги тут нет. Но она всё равно оставила на его щеке бордовый след от помады. Про который ему никто не сказал до самого вечера! В итоге он опять выставил себя дураком перед сложившимся пополам и умирающим от смеха Нейтом. Ну а Питер… Питер как раз, наверное, заканчивал с последней по счету пересдачей, пока они втроём тащили через тайный проход груды покупок для предстоящей вечеринки перед разъездом на зимние каникулы. — Никакой вечеринки! Поттер, Блэк, в глаза смотреть. — Да-да, Эванс, тихая цивильная посиделка для своих. — Да, без излишеств, — с взглядом младенца подтверждал Джеймс. Он действительно не собирался вытворять ничего джеймсо-поттерского. Однако желающих отметить конец семестра гриффиндорцев оказалось намного больше, чем предполагалось, и они с бодрым энтузиазмом выворачивали свои карманы, жертвуя в фонд «тихой посиделки» десятки галлеонов и сиклей. Так, что горе-организаторам пришлось в четыре захода прогуливаться от лаза до башни и обратно, левитируя прикрытую мантией-невидимкой контрабанду самым непопулярным и оттого длинным путём, чтобы никто в неё не врезался. Сейчас была очередь Поттера поупражняться в заклинании первого курса, и Римус с Сириусом на всякий случай шли впереди в качестве конвоя. — Что ты, Сохатый? Конечно, три ящика хереса — это не излишество. — «Ему конец» одними губами послал ему Блэк, пока Джеймс не видел. — Не волнуйся, если не выставлять всё сразу и прятать пустые бутылки, никто и не срастит, сколько было алкоголя, — обернулся через плечо Римус. — Это мысль, — сосредоточенно пялясь на невидимый груз, кивнул Поттер. — Вы же поможете? — Естественно! — В голос ответили они. Естественно, они не помогли. Римус пошёл на сделку с совестью, которая настаивала не бросать друга в беде, но вид растерянно носящегося среди толпы и следящего за всеми бокалами Поттера был слишком уморителен, и она уступила, присаживаясь рядом и наслаждаясь представлением. У Сириуса с совестью проблем не было, так как она в принципе отсутствовала. Он то и дело посматривал на Римуса и указывал подбородком в сторону убегающего в спальню бедолаги с подозрительно растянутой и наверняка гремящей стеклом кофтой, а затем они обменивались заговорщическими бессовестными улыбками. Впрочем, Сохатый явно перенапрягался, учитывая, что Лили вполне себе беззаботно танцевала с девчонками посреди заполненной музыкой и разнобойными возгласами гостиной. Без нотаций, конечно, не обошлось, когда она увидела определенно несоответствующее запланированному формату мероприятия количество еды и выставленных бутылок [треть ящика]. Завербованная Сириусом Марлин обеспечила им время на подготовку, не пуская её в башню под любым предлогом. Но строгая мина сохранялась ровно до того, как Я-найду-на-вас-управу Эванс отправила объевшихся конфетами младшекурсников по кроватям. И исчезнув на полчаса, к ним спустилась уже переодетая в плиссированную клетчатую юбку и зеленую тонкую водолазку Фиг-с-вами-давайте-зажигать Эванс. На алкоголь Римус особо не налегал, а то его непременно потянет закурить. Пусть месяц очищения организма и закончился неделю назад. Он не ставил себе никаких новых запретов — просто чисто из любопытства решил проверить, на сколько его ещё хватит. Ясное дело, намучившиеся лёгкие всецело поддерживали эту великолепную идею. И на днях совершая марафон от одного кабинета до другого, он даже заметил, что в кои-то веки не запыхался. Но, разумеется, у нас тут речь о Римусе, значит, без ещё одной подоплеки не обойтись. Вернее, без настоящей первопричины. Римус, так сказать, сидел в засаде, охотясь на «подходящий момент», для которого ему точно потребуется трезвая голова, а вот друзьям — совсем не обязательно. Римус пытался его поймать каждый день с того разговора в Ванной старост с Нейтом. И это было то же самое, что поджидать гриндилоу, прячась за кактусом в пустыне. Без толку! Вот куда ему вставить признание? «Римус, не передашь мне яблоко?» — «Конечно, Марлин, я же гей» «Лунатик, зря ты не пришёл на матч, Когтевран просто разнёс Слизерин!» — «Да я был занят гейскими делишками со своим парнем» «Скорей бы купить себе байк. Этот Джеймс Дин офигенно крутой чувак!» — «Так и есть, а ещё, прикинь, он гей. О, и я, кстати, тоже» Неуместно. Поэтому Римус понял одну вещь. Ему придется создать момент самому. Он даже рассмотрел вариант признаться всем по отдельности — пока что эта схема срабатывала. И воспроизвел в голове весьма правдоподобные оптимистичные сцены диалогов с Лили, Марлин и Питером. Однако на Сириусе проектор зажевало, а потом он вспыхнул красными искрами и взорвался, вынеся ударной волной этот вариант нахрен. Собственно, он опять дотянул до последнего. Но так было, в общем-то, к лучшему. Нужно было уже покончить с этим делом раз и навсегда, и если задуматься, по-быстрому отстреляться на вечеринке — вполне себе удачный выбор. При худшем развитии событий у него будет бутылка вина, чтобы забыться, и две недели каникул, чтобы поплакать. При относительно неплохом — это у ребят будет две недели каникул на переваривание новости. И при самом лучшем — они как ни в чем не бывало просто продолжат веселиться. Так что новый план [Годрик, ему уже можно открывать свой отдел планирования!] состоял всего из двух этапов: собрать всех в спальне и оторвать пластырь. А там уже будь что будет. Но пока что он снова выжидал и задавался вопросом, как все могут танцевать, прыгать и дрыгать ногами под буквальный крик души Джона Леннона? And now my life has changed in oh so many ways, My independence seems to vanish in the haze. But every now and then I feel so insecure, I know that I just need you like I've never done before. (Да, жизнь переменилась множеством путей. Уверенность исчезла, я забыл о ней. Она растаяла, я беззащитен стал. Я так сейчас нуждаюсь в вас, Как прежде не желал.) То есть, ну, песня в прямом смысле называется «Помогите!», а все такие: «Ой, как классно, включите ещё раз!». Римус допил бокал, который цедил почти час, и отставил его в сторону, как перед ним моментально возник взлохмаченный больше обычного Поттер с очками набекрень. — Тебе надо подлить? Ты из какой бутылки наливал? Лунатик, где твоё вино!? — Накинулся на него друг с вылезающими из орбит глазами. — Мерлин, Сохатый, выдохни, — оборонительно поднял ладони Римус и, ухватив его за галстук, заставил приземлиться рядом, — расслабься, всё идет отлично. — Какое, блин, «отлично»! Бродяга танцует с бутылкой, которой по подсчетам быть не должно! Медоуз разбила ещё одну! И это наш охотник! Лили что-то подозревает! — Лили в ус не дует и отдыхает. Последуй её примеру, — Римус перегнулся через подлокотник, скрытно налил из спрятанного за диваном кувшина в свой кубок «тыквенного сока» и протянул его Джеймсу, — держи, ты сегодня даже ни разу не выпил. — Я даже ни разу не присел! — Поттер залпом залил в себя заслуженную награду, не отрывая взгляда от Эванс, и на его лицо тут же забралась придурковатая масляная улыбка. Лили с Марлин и Доркас “Дырявые Руки” Медоуз [кому-то на следующей тренировке не поздоровится] дурачились, отплясывая твист, вращая широко расставленными ступнями и заливаясь смехом. Чуть дальше присосавшийся к горлышку бутылки Сириус с висящей на шее мишурой крутил волчком Мэри. Римус за него не переживал, тот мог хоть капельницу с виски себе поставить и всё равно быть самым трезвым среди них. Добавим это к бонусам аристократичной породы. — Жаль, ты не можешь приехать к нам на Рождество… — вздохнул Джеймс. — Мы впервые могли бы отпраздновать его все вместе. Вряд ли. Не выпади полнолуние в аккурат на двадцать пятое декабря, Римус так и так остался бы дома. Каким-то образом у них с отцом укоренилась негласная традиция накрывать подобие праздничного стола и проводить унылый рождественский ужин, стараясь игнорировать один задвинутый стул, который никто не осмеливался убрать с кухни. — Зато я буду на Новый год, — если сегодня всё пройдет по лучшему сценарию, — и на дне рождения Хвоста. — Только попробуй не явиться, иначе он наплачет до краёв ванну и в ней же утопится, — прыснул Поттер. Питер, действительно, задолбал жаловаться, что на его день рождения никто не приходит. Кто виноват, что он первого января? Римус пробежался глазами по гостиной, отыскивая виновника будущего торжества. Питер по обыкновению, сгорбившись, сидел за столом-доской для шахмат. — Ты знал, что он ходит в шахматный клуб? — Как бы к слову поинтересовался Римус. — Что? Нет… правда? — Джеймс неподдельно удивился. — Получается так, видел его недавно выходящим оттуда. — Им обоим стало некомфортно. — По-моему, мы на него забили… — Никто не забил! — Отпирался Сохатый. — Ну… может, немного. Просто учебы теперь так много, и тренировки, и Лили, а у тебя Нейт, — приглушил он громкость. — Надо будет подарить ему что-нибудь крутое... — Есть идеи? У меня кроме мешка шоколадных лягушек в голову ничего не идет. — И у меня, — Джеймс с досадой уронил пустой кубок на колени. Римус забрал его и снова наполнил. — Спасибо. Ладно, что-нибудь обязательно придумаем! — Заявил он с жизнеутверждающим выражением. [Нихрена они не придумают] — Как у вас, кстати… Поттер вмиг замолк, и они одновременно сморщились от прорезавшего воздух скрипа, сменившегося гулкой тишиной. Все присутствующие недовольно и осуждающие заукали, обращаясь в тот угол, где стоял граммофон. — Промашечка вышла! — Раздался знакомый голос. — Сейчас всё будет! Пара секунд, мягкое шипение, и в комнату ворвалось грязное тяжелое вступление гитары. Совсем-совсем не подходящее для твиста. Кто-то начал озадаченно переглядываться, кто-то пытался прислушаться к ритму, и тут Римус вместе со всеми заметил вскарабкивающегося на камин Сириуса. Толпа разошлась оглушительным рёвом, будто заждавшиеся фанаты при выходе рок-звезды. Блэк, так же удерживая бутылку, закинул конец мишуры на шею на манер шарфа и запрыгал, свободной рукой призывая народ повторять за ним. Римус раньше не слышал эту песню. И лучше бы не слышал никогда. So messed up, I want you here. In my room, I want you here. Now we're gonna be face to face. And I'll lie right down in my favorite place. Now I wanna be your dog! Now I wanna be your dog! Now I wanna be your dog! Well come on! (Так всё запуталось, я хочу тебя прямо здесь. В моей комнате, я хочу тебя прямо здесь. Теперь мы будем лицом к лицу. И я лягу в своем любимом месте. Сейчас я хочу быть твоим псом! Сейчас я хочу быть твоим псом! Сейчас я хочу быть твоим псом! Что ж, давай!) — Вот же блядь… — слетело с его губ. Римус посмотрел на Сохатого, подбородок которого уже практически лежал на ключицах. Затем снова на Сириуса, бившегося в экстазе под сумасшедший давящий на мозг зацикленный рифф, достал кувшин и припал к нему губами. — Мне кажется или это перебор? — Вернул себе дар речи Поттер. — Мм-ммм, — закивал Римус между глотками. К черту создание момента! Джеймс, повернувшись, спохватился и принялся с боем выдергивать из его рук вино. — Отдай! Сохатый, дай мне умереть! — Размечтался! — Отвоевал сосуд Поттер, убирая его подальше. — И такими темпами ты не убьешь себя, а заполоскаешь нашу спальню. Now I wanna be your dog! Now I wanna be your dog! Now I wanna be your dog! Римус мучительно скривился, обиженно складывая руки и, как мазохист, утыкаясь в возвышающегося над гриффиндорцами Блэка. Думай о Нейте. Думай о Нейте. Думай о Нейте. Как вдруг Сириус откинул с лица свои густые волосы и встретился с ним липким пьяным от эйфории взглядом. — Я ХОЧУ БЫТЬ ТВОИМ ПСОМ!!! — Закричал он на завершающем аккорде, и у Римуса внутри лопнула какая-то струна под бурные аплодисменты и улюлюкание [кто-то даже залаял]. — Думай о Нейте, — развернул его за плечи Поттер и выпучил глаза, словно это поможет приумножить силу внушения. — Я пытаюсь, — обреченным тоном. Но… просто это нечестно. Сохатый чувствительно сжал его уже начинающие напоминать о себе суставы, и оба Мародера рухнули на спинку дивана. Вновь заиграли Beatles, а на выступе теперь танцевали две семикурсницы. Похоже, отныне на эту «сцену» будет выстраиваться очередь любителей повыпендриваться. Первооткрыватель же куда-то испарился. — Охеренная песня! — Внезапно облокотился на его многострадальные плечи Блэк, подкравшись со спины. Римус инстинктивно дернулся, но тот, надавив, удержал его на месте. — О да, Марлин бы оценила, если б была в теме, — еле выговорил он, задыхаясь терпким насыщенным ароматом. Блэк усмехнулся, выдохнув ему в макушку, и у него скакнула температура. — Бродяга, Марлин же не в теме? — Строго смотря на Сириуса, уточнил Джеймс. Очевидно, там «наверху» поломалась комедия, потому что у Поттера сползли очки. — Да нет, конечно! — Выпрямился Блэк, и Римус судорожно выдохнул. — Пришлось бы объяснять, с чего мне понадобилось становиться анимагом. — Опустился он между ними, сразу закидывая на него руку, словно по привычке. — Это же наш общий секрет. — Хорошо. Ну, тогда откатимся назад, — подозрительно спокойно поправил очки Джеймс и резко переменился: — Ты с дуба рухнул? Это что, блин, было? — Наитие, — непринужденно ответил Сириус и сделал глоток, запрокидывая бутылку. Он предложил Римусу. Римус покачал головой. — В следующий раз, когда тебя ужалит «наитие», подумай хотя бы пару секунд. А то не проще ли уже плакаты развесить, что ты у нас можешь, если надо, поместиться на придверном коврике? — Да чё ты так взъелся, Сохатый? — Я взъелся?? — Я, пожалуй, пойду посмотрю, что там осталось из… — Римус привстал, ощущая себя лишним [и виноватым], но Сириус, продолжая буравить Поттера, дернул его за шиворот, усадив обратно, — закусок. — Именно! Это всего лишь безобидная шутка для своих. Никто ничего не понял. Джеймс перевел на него взгляд, и Римус постарался мысленно передать ему, мол, если он переживает за его чувства, то не надо. Всё в порядке. — Осторожнее нужно быть со своими шутками, Бродяга, — начал остывать Джеймс. — А тебе бы поменьше времени проводить с Эванс. Один только Лунатик меня не отчитывает! «Эй, я отчитываю!» — пихнул его в бок Римус. «А это уже наш с тобой секрет» — улыбнулся ему Блэк. Джеймс же среагировал на имя как на команду, став выискивать в хаотичной массе Лили, но её нигде не было. Так, это плохо. «Очень-очень плохо» отразилось на трёх лицах, когда они увидели пробирающуюся к ним Маккиннон с Макдональд на хвосте. — Лили… — сбивчиво начала Марлин, выравнивая дыхание, — Лили… я сказала ей, что с макияжем всё супер, но она… — Что? — Хором. — …она пошла наверх проверить, и… — Вам пиздец, — заранее подытожила Мэри без нотки сочувствия. — …ваша спальня была ближе, — закончила Марлин. — Мы туда не успели зайти, но да, вам кирдык. Мародеры в ужасе переглянулись и рванули с дивана через всю гостиную. — Ты же накрыл ящики мантией? Накрыл? Сохатый! — Взбегая по лестнице, спрашивал Римус. — Да! Наверное, я не уверен… я так замотался, возможно… о, нет… Джеймс застыл на последней ступеньке так, что Римус больно врезался носом в его затылок, Сириус налетел на него сзади и далее по цепочке, пока они кучей переплетенных тел не ввалились в спальню под способный уничтожить всё живое в радиусе ста миль взор Эванс. У её ног стояли два ящика с пустыми бутылками и один с запечатанными. Правая рука держала мантию-невидимку. Хвост, прибежавший за друзьями, видимо, думая, что они тут затеяли что-то весёлое, прикинулся, что ошибся дверью, но Римус схватил его за ворот кардигана. Марлин с Мэри логично переметнулись на сторону подруги, оставив их вчетвером, выстроенных в ряд, ожидать расстрела. — Что. Это. Такое? — Усмиряя взвинченность в голосе, уставилась на них Эванс. Хоть бы дала конкретику. — Ну, это, — Джеймс почесал затылок и надул щёки, будто готовился обезвредить бомбу, и ему нужно было выбрать, какой провод перерезать [красный или красный], — …излишества? Неверный выбор. Лили аж двинула головой вперед, как голубь. Мерлин, как можно быть цветочной феей и огнедышащим драконом одновременно? — Это что такое?! — Затрясла она мантией. — О, ну… — Джеймс метнулся за поддержкой к Римусу, но он притворялся веником. Прости, Сохатый, это твой бой. — Мантия-невидимка?.. — Я вижу, Поттер! Откуда она у вас? И давно? Вот как вы проворачиваете все свои выходки? — Лицо озарилось прозрением. — Вот почему я чувствовала, что вы рядом на патрулях… — Подстава! Зеленые глаза стрельнули упреком прямо в него. — Римус! — Мы все дали слово на первом курсе хранить её в тайне… — На первом курсе?! — Вернулась она к Поттеру. — Это папин подарок. О ней нельзя было распространяться, — Сохатый рассматривал ковёр, выворачивая свои запястья. Лили с виду слегка смягчилась. — Да ладно, Эванс, — Сириус присел на ближе стоящую кровать Питера, — согласись, это самая улетная вещь, которую ты держала в руках. — Не знаю, как Лили, а я соглашусь, — мурча, произнесла Макдональд, оглаживая невесомую серебристую ткань. — Они такие редкие, — присоединилась к подруге Маккиннон, — я читала, что со временем чары рассеиваются. Вы пользуетесь ею уже пять лет? — Марлс, только ты можешь превратить улётную вещь в занудную, — притянул её за талию Сириус, усаживая рядом. Напускное сопротивление было недолгим. И воспользовавшись отвлекающим манёвром, трое оставшихся на трибунале быстренько разбежались. Мэри, стянула мантию из ослабивших хватку пальцев Лили и закуталась в неё по шею. — Обалдеть! — Закружилась парящая голова подруги. — Вау, так и ходи, Макдональд. Подчеркивает фигуру, — в воздухе материализовался кулак с выпрямленным средним пальцем в направлении Сириуса, и по спальне прокатилась волна заразительного смеха. — Вы все просто невыносимы! — Борясь с собственными уголками, сдалась Эванс. И отобрав у Блэка бутылку, сделала внушительный глоток и прислонилась к колонне у кровати Джеймса. — Есть ещё что-нибудь, чего я не знаю? Последний шанс на чистосердечное признание. Да ну не может быть. Мародеры по очереди перекрестно переглянулись, единогласно решив на ментальном собрании и под страхом смерти не рассказывать про карту. Всё-таки в некотором роде её существование можно было расценить как аморальное. Но Римус немного дольше задержался взглядом на Джеймсе, а потом на снова обретшей тело Мэри. «Давай» — проартикулировали её пунцовые губы и растянулись в подбадривающей улыбке. Римус глубоко вдохнул и зажмурился, как перед ударом. — Я гей, — оторвал он половину пластыря, ещё чуть-чуть, — и встречаюсь с префектом Пуффендуя. Вот и всё… Повисла ожидаемая тишина, и в нём что-то треснуло по швам. Разрушилось на мелкие кусочки. Однако следующее чувство не было болью или опустошением. Это была свобода, словно бушующая река вырвалась из заточения. Римус открыл глаза, чтобы оценить сопутствующий ущерб, нанесённый его словами. Лили [растрогавшаяся так, будто перед ней был не Римус, а коробка со щенятами] тут же поставила вино на пол и, широким шагом пройдя через комнату, заключила его в объятия. И он прильнул к её пушащейся макушке, смотря на широко улыбающегося и не перестающего кивать, как болванчик, Джеймса. «Я же говорил, она самая лучшая». Зарядившись теплом поддержки, он таки набрался смелости взглянуть в сторону дальней кровати. И если Марлин явно судорожно что-то соображала, складывала и считала у себя в голове, при этом выглядя удивлённой, но без враждебности. То по Сириусу вообще невозможно было ничего сказать — абсолютно непроницаемое забрало, его выдавал только взгляд. Цепкий. Острый. Он не отводил его от Римуса, а затем перевёл на довольного Поттера. Его рот чуть приоткрылся, и теперь в серых глазах вспыхнула обида. Ну, по крайней мере, не сбежал, хлопнув дверью. Хотя... ещё не вечер. Он машинально стиснул подругу сильнее, и Лили, вывернувшись из его объятий, приподнялась на носочки. — Я просила что-нибудь, чего я не знаю, — ласково прошептала она ему на ухо так, чтобы никто не слышал, и клюнула в щёку. — С префектом… — заговорил первым тот, на кого даже не делались ставки, — который парень? А Римус думал, почему он сразу в обморок не упал? А Питер просто не догнал. — Да, Хвост, — напрашивающийся сарказм был бы лишним. — Оу… — секунд пять можно было расслышать, как скрипели извилины, и вдруг его лицо стало предельно простодушным. — Ну, он вроде симпатичный, так? И Римуса окончательно вынесло. Джеймс, Лили и Мэри взорвались смехом, Марлин тоже вышла из транса, подхватывая общее настроение. Теперь сто процентов нужно придумать что-то получше шоколадных лягушек! — Чёрт возьми, Питер! Официально поднимаю тебя на одну строчку в моём личном топе Мародёров, — восхищенно объявила Макдональд и между делом зыркнула на того, кто, видимо, сейчас был на дне списка, но Блэк ошарашенно таращился на гордого собой Петтигрю. — А мне Белл когда-то нравился, — подала голос Марлин, у Римуса взлетели брови. — Точно! — Со вздохом воскликнула Мэри. — Да-а-а… Марлс сохла по нему на четвертом курсе. Ну разве не чудо иронии? При другом раскладе они с Марлин могли бы попрыгать от радости, что у них одинаковые вкусы на парней. — Недолго, — отмахнулась Маккиннон. — Я не могла с ним даже заговорить из-за склада комплексов, а оказывается… Римус, ты такой смелый… Смелый, потому что заговорил с Нейтом? Смелый, потому что признался? Смелый, потому что быть геем в семидесятых — не лучшая идея? Что бы ни имела в виду Марлин, всё лучше, чем приведение статистики смертности от заболеваний и тому подобное. Но, похоже, сегодня все решили вести себя непредсказуемо. Кроме Сириуса, конечно, который был в своём репертуаре, не желая облегчать ему жизнь ни при каких обстоятельствах! — Спасибо, Марлин, — прочистив горло, попытался улыбнуться ей Римус, несмотря на угнетающий мрак, распространяющийся из того угла. И не только Римус уже подметил, что Блэк до сих пор не обронил ни слова. Джеймс с Лили синхронно повернулись к нему, сочувственно сдвинув брови, и он пожал плечами. В конце концов, всё сложилось как нельзя лучше. А ожидать чего-то другого от Блэка изначально было наивно и глупо. — Знаете, что? — Хлопнула в ладони Эванс. — Спускайте вниз этот недельный запас захудалой таверны, — пнула она ящик с закрытыми бутылками. — Нам есть что отпраздновать! Дважды просить Поттера не пришлось. Он тут же скомандовал Питеру, и они, ухватившись за ручки с разных сторон, понесли груз на выход. Марлин открыла им дверь, впустив в спальню непринужденный милый мотив, и вопросительно кивнула оставшемуся на месте Сириусу. Тот качнул головой, и она в замешательстве нахмурилась. И Римус тоже. Он хочет поговорить наедине? И кто, блядь, составлял плейлист?! Что ни песня, то издевательство какое-то. I don't ask for much, I only want your trust, And you know it don't come easy. And this love of mine keeps growing all the time, And you know it don't come easy. (Я много не прошу, мне нужно только доверие, А ты знаешь, оно даётся нелегко. И моя любовь становится всё сильнее, А ты знаешь, это даётся нелегко.) — Ой, да ради Мерлина, — психанула Мэри и, взяв подругу за руку, увела её на лестницу, откуда раздались ликующие вопли гриффиндорцев — очевидно, реакция на гонцов, принёсших благую выпивку. Лили, проходя мимо, вручила ему отобранную у «рок-звезды» бутылку и поджала губы, мол, ну, держись тут. Она сделала ещё одну остановку, наверняка чтобы смерить Блэка неодобрительным взглядом, и закрыла за собой дверь. В комнате воцарилось тягучее молчание, от которого хотелось зажать уши, будто от душераздирающего крика. Римус перенёс вес с ноги на ногу, смотря куда угодно — на золотые узоры на шторах, на валяющуюся на кровати Джеймса одежду, на пустые ящики, на свою коробку с пластинками — только не на застывшего изваянием и погрузившегося в себя Сириуса. На самом деле, он надеялся лишь на одну вещь: пусть сегодня не прозвучит заезженная фраза «почему ты не рассказал?». Потому что на неё у Римуса не будет честного ответа, и вдобавок она порядком достала. Наконец в углу показались признаки жизни. Блэк первым делом сдёрнул с себя дурацкую мишуру, однако она зацепилась за волосы, и тот, раздражаясь, принялся бороться с ни в чем не повинным украшением. Вначале это показалось забавным, и Римус даже невольно усмехнулся, а потом напрягся, когда посыпались ругательства. Стоило ли сейчас приближаться к Сириусу? Вдруг он оттолкнёт? Вдруг Блэк скорее отрежет себе волосы, чем позволит теперь Римусу помочь ему? Но как только тот заматерился на французском, Римус разогнал все сомнения и бросился на подмогу. — Я сам, — ворчливо буркнул Блэк. Больше было похоже на принцип, а не на неприязнь. Римус, не обращая внимания, приказал тому повернуться спиной, и Сириус, закатив глаза [куда же без этого], всё-таки послушался. Римус сразу обнаружил узел из волос, проволоки и блестящих нитей. Он принялся ювелирно распутывать это месиво, стараясь не касаться оголенной шеи, что было довольно трудновыполнимо, учитывая беспрерывно дергающегося Блэка. — Не дёргайся. — Я не дёргаюсь, — дернулся Сириус. — Ай! Блядь, больно. — Потерпи пару секунд, принцесса, — ляпнул он, прежде чем подумал, и мысленно пробил головой кирпичную стену. Зато Блэк наконец-то замер. И только последняя микроскопическая петелька поддалась, Римус бросил мишуру на пол и скоропостижно отошёл подальше, набирая в лёгкие более-менее чистый воздух. Он практически не дышал несколько минут. Три дня до полнолуния. Всё снова было слишком. — Спасибо, — пространно поблагодарил Блэк. — Да не за что, — в тон ответил Римус и, вздохнув, обернулся с решимостью уже начать нормальный [нет] разговор, как столкнулся с напрочь сбивающим с толку взглядом. Это что, сожаление? — Ты рассказал Сохатому, — сокрушённо произнёс он, — и Мэри. Ты посмотрел на неё перед тем как… — Сириус запнулся и опустил глаза. И у Римуса свело долбанный орган под рёбрами. — Почему не мне? — Может, потому что ты сейчас не можешь закончить предложение, — подавляя мелкую дрожь в горле. — Я могу. — Так закончи, — с вызовом выпалил Римус. — Перед тем как, что? — Сириус разомкнул губы, и протест в стальной радужке тут же потух. — Что и требовалось доказать. Да пусть катится к черту! Внизу Римуса ждут пять замечательных друзей, которые не ставят себя выше него, он пойдет к ним, приватизирует бутылку вина и оторвется по полной. Даже на камин залезет! Нахрена ему сдалось мнение Блэка? Подумаешь, что оно ему дороже всего. Подумаешь, что его сейчас пропускает через мясорубку и боль хлеще, чем от обращения. Переживет. И ему срочно надо свалить, пока он снова не разрыдался. Римус стремительно направился к выходу, собираясь обогнуть Блэка, но в итоге из-за пульсирующей злости — либо это волк выкрутил руль влево — прошёл так близко, что грубо задел его плечом. — Лунатик, стой! — Пошёл ты, — кинул он, хватаясь за дверную ручку. — Коллопортус! — Римус остервенело рванул на себя дверь. Конечно же, она не поддалась. — Римус, просто выслушай, — он прижался лбом к двери, его палочка была на тумбочке в нескольких метрах, но он не мог отойти, не мог снова встретиться с Сириусом, — это не то, чем кажется. Я не осуждаю... Мерлин, ну, прости за мою реакцию! — Хорошо. Открой дверь. — Нет! — Я выслушал. Я сказал, всё хорошо. Открой. Дверь. — Нет, пока ты не посмотришь мне в глаза. — Ладно, он вполне может дойти до тумбочки с закрытыми глазами. Только вот, естественно, Блэк его опередит. Римус, собрав все остатки выдержки, развернулся с максимально нарочитым одолжением. И оттого, насколько разбитым выглядел Сириус, у него ёкнуло сердце, враз растворяя выстроенную стену. Ему правда жаль. А Римус опять повел себя как эгоистичный кусок дерьма, требуя немедленного принятия и понимания, желательно с щенячьим восторгом в придачу. Блядь… Он ведь даже не дал время. — Нет... это ты меня прости, Бродяга. Нельзя внезапно вывалить такое и… — Да не во внезапности дело, надо было сказать раньше! — А? — В смысле… тогда же, когда и Сохатому. — А, ясно. — В смысле, мы же друзья. Ты можешь доверять мне, Лунатик. — Блэк шагнул к нему, и Римус порывисто втянул воздух, задерживая дыхание и кивая. Он мог бы напомнить, как тот почти три месяца скрывал свой уход из дома, но в душе понимал, что Сириус видел это бревно в своём глазу и именно поэтому не особо задавливал претензиями. — Так у вас с Беллом всё серьезно? К глотке подступил предательский истеричный смех. А можно ещё более неудобный вопрос? И ещё более замогильным тоном? — Эмм, наверное… я как бы ограничен в вещах, делающих отношения серьёзными… — замялся Римус под немигающим изучающим прицелом. — Вообще-то, знаешь, я совершенно не хочу сейчас это обсуждать. — Никогда. Он никогда не хочет обсуждать это с Сириусом. — Честно говоря, я очень-очень хочу выпить, — чуть ли не с мольбой. — Отличная идея, — абсолютно неестественной интонацией согласился Блэк и, встряхнув волосами, наглядно приободрился. Чересчур резкая смена. — Обожаю, когда Эванс включает режим королевы вечеринок. Дьявол сказал мне: оторвись! — Процитировал он песню из подаренного альбома, игриво подмигнув бровью, и взмахнул палочкой. Замок щёлкнул. Как и что-то в голове Римуса. — Ты послушал Presence? — А ты сомневался? — Сириус оскорбленно схватился за сердце. — Да за кого ты меня принимаешь?! — За того, у кого всё свободное время уходит на укладку, — на полном серьезе ответил Римус. — Справедливо, — он повел плечами и широко улыбнулся своей самой лучшей улыбкой, после которой обычно следовало «это мой Лунатик». — Ну, пошли. Ставлю сикль, Эванс уже на камине, а Сохатый утонул в луже слюней. — Поднимаю до двух, — вышло немного потерянно, и Римус быстро потянул на себя дверь, чтобы скрыться в спасительном полумраке. Видимо, он больше не услышит этих выворачивающих наизнанку слов. Но так ведь и должно быть, да? Пора было уже определиться, чего он хочет от Блэка. Он не сбежал, остался с ним. Не дал сбежать Римусу. Что ещё ему нужно? А за окончание сцены Сириус так вообще заслужил награду за Лучшую мужскую роль. И теперь Римус как настоящий друг обязан помочь ему поддержать этот сценический образ, что бы под ним ни происходило. Тем более, продержаться-то осталось до полудня. А там уже поезд до Лондона. Гэмпшир. Полнолуние. И неделя наедине с отцом, за которую ему придётся найти ещё один подходящий момент для объявления о своём решении стать преступником. Волшебные будут каникулы.