Our golden years

Мантия зацепилась за рыцарские доспехи, обмотавшись вокруг налокотника, и дернула его назад. — Твою ж мать. Я должен идти. Римус мчался по окутанному во мрак коридору, преследуя тусклую белую точку, ускользающую от него и кажущуюся такой далёкой. Поворот. Ещё один. Ещё. — Куда? Что случилось? Он уже фактически бежал, полагаясь только на интуицию. Отдаленное эхо заглушалось собственным дыханием и сердцебиением. — На это нет времени. Блядство! Хочешь, пошли со мной. Возьми мантию. Наверное, этому явлению никогда не будет конца. Вроде ты думаешь, что крепко стоишь на ногах, контролируешь ситуацию, как жизнь выпускает на сцену фальшиво бренчащий на расстроенных инструментах оркестр, чтобы веселее было катиться в тартарары. Только что он находился в спальне, держа в руках самое заветное своё желание, позволив себе мысль, что отныне его не отпустит. И не прошло и пары минут, оно рвануло наутёк из комнаты, из гостиной, из башни, а Римус из-за чертовой заминки отстал на полминуты и теперь не поспевал за ним, похоже, окончательно потеряв в переплетениях школьного лабиринта. Завернув в новый коридор и упёршись в поглощающую свет от Люмоса пустоту, Римус обреченно взвыл и сложился пополам, реанимируя дыхалку. Кислород в лёгких кончился ещё в спальне — ещё до погони. Он не был уверен, не ошибся ли на прошлой развилке, ориентируясь на шлейф сандалового парфюма… следопыт хренов. Ничего, что им пропиталась твоя же кофта? И только Римус шагнул к стене, не до конца определившись, собирается он побиться об неё или подпереть, чтобы отдохнуть, его запихнули в углубление за гобеленом, а полувскрик запечатался чужой ладонью. — Погаси палочку, — зашипел Сириус. Римус сделал взмах, произнеся про себя заклинание, и лицо Блэка, находящееся в дюйме от него, исчезло, — тихо. Римус отрывисто кивнул, и тот убрал руку, но не отошёл. В их тесном укрытии, в принципе, дистанция в дюйм уже являлась роскошью, а непроглядная темнота обостряла ощущения похлеще того же полнолуния. Хоть Сириус и не касался его. Римус старался не думать об интимности положения, не уступающего тому, что было от силы пятью минутами ранее, но от скользящего по губам аромата начинал мерно уплывать, как бы ни грёб к берегу трезвости и здравомыслия. Вряд ли же Сириусу взбрела идея сменить обстановку спальни на рисковую темень коридора. Они здесь по другому поводу. Ещё бы знать по какому. — Сириус, что… — тут же осёкся он, услышав прокатившийся за гобеленом свист. Они оба замерли. Через семьдесят учащенных ударов сердца источник свиста прошаркал мимо них, и узнаваемая мелодия известной рок-баллады пошла на убыль, пока единственными звуками снова не стали два сбитых дыхания. Сириус зажег палочку и выбрался наружу, шурша картой и сосредоточенно что-то выискивая. — Не отставай, — приказал тот, двинувшись вперёд. — Ты можешь хоть немного объяснить, куда мы идем? — Поравнялся с ним Римус, но от увиденного на освещенном профиле Блэка ему стало не по себе. — Сюда, — резко остановился Сириус перед неизвестной Римусу дверью. Кажется, чуть дальше располагался кабинет Слизнорта, в котором проходил чудесный рождественский приём. — Так, слушай, — всучил ему Блэк впопыхах сложенный пергамент, — я всю неделю караулил, когда он останется один или хотя бы вдвоём с кем-нибудь вне гостиной. — Он? — Не поспевал Римус за кратким экскурсом, и Сириус одарил его таким вымученным взглядом, который появлялся, только когда дело касалось одного человека, — Регу… — Да, — перебил тот, — сейчас он с этим визенгамотским сынком. Прости, другой возможности ждать нельзя. — Конечно, но… — тупо поморгал он, смотря на карту и переливающуюся ткань, — что мне делать? — Ничего, спрячься и следи, чтобы никто не вошёл. Лунатик, — сжал тот его локоть, — не вмешивайся. Только… только в том случае, если я перейду черту. — И где она? — Шёпотом, облачаясь в мантию так, что осталась одна голова. — Черта? Сириус потушил свет, и Римус уже смирился с переходом его вопроса в ранг риторических, но за тяжелым выдохом последовал не менее тяжелый обреченный голос. — Спроси что-нибудь попроще. И вот теперь ему стало по-настоящему не по себе, но у него не было времени на осмысление. В считанные миллисекунды Римус накинул на себя мантию-невидимку, перехватывая карту, и Блэк уверенно толкнул дверь, выставляя вперед палочку. — Пирисимо! Вспышка заклинания нацелено прилетела точно в голову парня, и тот, даже не пискнув, рухнул лбом на накрытый полотном квадратный столик. Еле подавив порыв подбежать к когтевранцу и проверить, не сильно ли Крауч приложился, Римус прижался к стене и затаился, переводя взгляд с отрубившегося пятикурсника на стоящего возле того же стола Регулуса. На худом лице не дрогнула ни одна черточка, однако глаза, направленные на старшего брата, полыхали ледяной ненавистью. Сириус убрал палочку за пояс. — Ты что себе позволяешь? — Процедил слизеринец. — Всего лишь отправил баиньки. Как и положено, после отбоя, — хмыкнул Сириус. Он был повернут спиной к Римусу, но судя по фальшиво беззаботному тону, сказал это с фальшивой улыбкой. — Смотрю, Рег, — губа младшего брезгливо дернулась, — с выбором дружков у тебя всё ещё запущеннее, чем я думал. — Сначала свой проанализируй. Сири. Чем обязан такой чести? Извини, ковровую дорожку не постелил. Не ждал, знаешь ли. — Ничего страшного, в другой раз вышлю уведомление, — вроде бы усмехнулся Сириус и вальяжной походкой подошел к столу с другой стороны. Теперь оба Блэка нависали над пускающим слюни когтевранцем. Едва ли можно было сейчас уловить в них кровное родство. Сириус — в своей развязно-незаправленной белой рубашке, выше практически на голову, магловских джинсах — словно олицетворял свободу, своевольный нрав, импульсивность. Регулус же полная противоположность. Безупречно сидящая черная рубашка, застегнутая на все мерцающие черным серебром пуговицы, отглаженные брюки, сдержанность, хладнокровие, отчуждение. Слишком подчеркнутый контраст, не сулящий ничего хорошего. Мерлин... Римус надеялся, Сириус понимал, что делал. — Хватит, Рег, — ушла из голоса вся напускная доброжелательность. — Чем обязан? Ни одной мыслишки, почему я здесь? — А мне почем знать, что у тебя в голове. — Да, тут мы на равных. Разница в том, что я хотел бы знать, что творится в твоей, — опёрся Сириус на стол. Регулус не шелохнулся, только ещё выше задрал подбородок. — Скажи, ничего за последнее время не заставило тебя пересмотреть приоритеты? Или тебя не посвящают в подробности плана по зачистке мира от недостойных осквернителей крови? — И как это понимать? — Безэмоционально, ровно, но в прищурившихся глазах мелькнуло нечто похожее на смесь искреннего недоумения и интереса. — Так ты правда не знаешь... — выдохнул Сириус. — Они пришли за Медой, Регулус! — Римус непроизвольно зажал рот ладонью, задев карту под мантией и выругавшись на себя за неосторожность. Нельзя выдавать себя. Нельзя вмешиваться. И хоть в повисшей напряженной паузе было легко услышать шелест, ни один, ни другой не отвлеклись на шум. — Помнишь о такой? Наша кузина, у неё ещё есть маленький ребенок — твоя двоюродная племянница. Это в порядке вещей, по-твоему? — Чем дольше Блэк-младший молчал, тем сильнее Сириус сжимал покрывающую стол ткань. — Она спаслась, чудом, если тебе интересно. Воцарившаяся тишина затянулась на целую минуту, за которую Регулус даже не моргнул, не отводя от Сириуса пронизывающего взгляда, и тот, очевидно, так же сверлил его в ответ. Если на лице слизеринца и было что-либо написано, то разве что невидимыми чернилами. Ни одной зацепки, подсказки. Но… может, для Римуса? Может, Сириус распознал в нём что-то на языке, известном только им двоим. Потому что Сириус опустил голову, его плечи нехарактерно сгорбились, через рубашку проступили позвонки меж лопаток. И на одно мгновение в выражении слизеринца проступил намёк на растерянность — тут же взятую под контроль, но всё же, прежде чем он ответил, его кадык съездил вверх-вниз. А Сириус этого не видел. — Нисколько. Андромеда сделала выбор, пришло время нести ответственность. Тебе не знакомо это слово, зато я выучил его за двоих. Мне нет дела до предателей семьи. — Семьи… — тихо рассмеялся Сириус. О нет… — Какой семьи?! — Ударил он по столу, огибая его. Регулус шагнул назад. — В которой родители подвергают пыткам детей? Так ты называешь уроки ответственности? Семьи, в которой выжигают портрет и желают сдохнуть, если не пляшешь под её дудку? — Это твоё видение, — вновь вспыхнуло пламя, — неблагодарного, самонадеянного… — Ну? Договаривай, — подтолкнул Сириус, заставляя того отходить от него, пока Регулус не наткнулся спиной на колонну, а пламя, похоже, перекинулось на хваленное самообладание. — Avorton*, — выплюнул слизеринец. Сириус сжал кулак до побелевших костяшек, и Римус насторожился, но ладонь почти сразу расслабилась. — Великолепно, — бесцветно отчеканил Блэк и начал отворачиваться, как вдруг Регулус переменился до неузнаваемости. Лицо исказилось то ли от отвращения, то ли от возмущения, на лбу выступила тоненькая вена, и он рывком развернул Сириуса обратно. — Что тебя не устраивало? У тебя был дом, о тебе заботились, у тебя было всё, что захочешь, а ты променял нас на мерзкий сброд! Ради чего? Что такого есть у твоих поганых друзей? — Тебе не понять этого, пока ты позволяешь промывать себе мозги, Рег. Просто послушай себя. Ты говоришь точь-в-точь, как она. — А ты такой же предатель, как и Андромеда. И заслуживаешь той же участи, — синий свет, пробивающийся через окно, потускнел, словно кто-то выключил звезды. — Серьезно? — Сириус скинул с себя руку слизеринца. — Зачем тогда помог? Зачем увязался за мной в парк? Зачем передал злоебучее зеркало?! — Я думал, ты вернёшься! — С надрывом закричал Регулус. — У тебя было полгода. Ты всегда так поступал, поливал грязью наши ценности, тебя бы и на этот раз простили. Тебе нужно было лишь признать ошибку. А ты прошёл мимо меня на перроне и даже не взглянул! — Рег… — Хватит так меня называть! У тебя больше нет права! Я отдал зеркало твоей грязной шавке, чтобы избавиться от последней вещи, связывающей тебя с домом! — И тут Сириус сделал шаг на того, но резко остановился, будто наткнулся на что-то. — Убирайся отсюда, — совершенно неживой интонацией. Римусу вообще не было видно, что там происходит, но он помнил этот сгустившийся воздух — такой же, как во время его столкновения со Снейпом. Инстинкты сработали вперед повергнутого в ступор сознания, толкая его защитить Сириуса, однако тот, заведя ладонь за спину, жестом указал ему не лезть. — Несмотря ни на что, — еле различимым полушёпотом, — я всё ещё твой брат. — Внезапно отлетевший в сторону предмет ударился о перегородку, и Сириус буквально взревел, хватая Регулуса за грудки. — Не смей наставлять на меня палочку! Эхо фразы с надломом в каждом слове осело только спустя несколько секунд. Осело вязким слоем безнадёжности. Римус переместился вдоль стены так, чтобы разглядеть хотя бы лицо Регулуса, и от того, что он на нём увидел, ему захотелось плюнуть на конспирацию и срочно увести Сириуса отсюда. Конечно, Блэк прибил бы его за вмешательство. Или снова отгородился бы во всём, касающемся семьи. Но если честно, наверное, Сириусу нужно было услышать это, чтобы двигаться дальше. Поэтому Римус закрыл глаза. Не будь руки заняты, он и уши бы закрыл. Вот только закрывай не закрывай, а от этого оглушающего шёпота скрыться было невозможно. — Ты никто для меня. Сириус пролетел мимо него так стремительно, что удивительно, как мантию не сдуло, и проскочив в медленно закрывающийся проём, Римус вполне ожидал застать того уже маленькой точкой в конце коридора, однако Блэк застыл в паре метров от захлопнувшейся двери, склонив голову. Снова к нему спиной, сгорбленной, кажущейся необычайно хрупкой. Будто дотронешься, и он рассыплется. Римус стянул с себя невесомую ткань, перекинув её через руку, и сложил карту. Без понятия, что говорить в такой ситуации, чем поддержать. Наброски каких-либо слов разлетались и уносились прочь. Бесспорно, это было ужасно, и первые приходящие на ум утешения здесь неуместны. — Мне нужно проветриться, — отрешенно произнес Блэк, не оборачиваясь, и Римус прислонился к стене, смотря на того, пока силуэт не растворился в черноте. Пользы от него было не больше, чем от отправленного баиньки Барти Крауча, которого Римус, к слову, не припоминал мелькающим в окружении Регулуса. Они дружат? Тайно? Поэтому встречаются после отбоя в… а, собственно, где? Римус ничего не успел рассмотреть как следует. Голова просто гудела от вопросов без ответов. Но самым важным, естественно, был — как он может помочь Сириусу. За все годы учебы Римус ни разу не становился свидетелем взаимодействия Блэков. Первые курсы после распределения Регулуса на Слизерин Сириус вёл себя на самом деле как настоящий засранец, полностью игнорируя существование брата и всецело отдавшись терроризированию школы — особенно подземелий — на пару с Джеймсом. По крайней мере, так было на территории Хогвартса. Теперь, благодаря полученным кусочкам информации об их детстве, картинка стала более ясной. Поступление Регулуса на зеленый факультет было для Сириуса под стать предательству. На третьем курсе младший вконец оставил попытки здороваться с ним. И только на пятом, когда обстановка за пределами начала уже ощутимо накаляться, Римус стал замечать бросаемые другом взгляды на слизеринский стол. Очевидно же, после стольких лет показного безразличия вряд ли у них мог выйти адекватный диалог, но Сириус и сам это должен был прекрасно понимать. Возможно, не будь он с самого начала столь принципиален в своём отношении к межфакультетской вражде, всё повернулось бы иначе. Но об этом можно рассуждать сколько угодно, а факт остаётся фактом. Пропасть между ними слишком велика. И оба выросли чересчур гордыми, чтобы уступить и начать строить мост первым. Даже только что развернувшаяся сцена, хоть и происходила в одной комнате, больше напоминала крики по разные стороны обрыва. Вопи во всю глотку — толку ноль. Человек тебя просто не способен услышать. А когда не можешь докричаться, от бессилия начинаешь кидаться всем, что под руку попадётся. В данном случае, самыми болезненными словами, и при всём желании их не забрать назад, не забыть. У Римуса самого они до сих пор стояли в ушах. Ты никто для меня. Сириус ведь боялся именно этих слов, которые отныне будут его преследовать каждый раз при появлении Регулуса в поле зрения и не только. Перед сном, после пробуждения, перед зеркалом. Наверное, у всех имеются подобные навязчивые попутчики. И как избавиться от них... у Римуса не было совета, он и собственных разогнать не мог. Но одну их особенность Римус всё же выявил [за столько-то испытаний на своей шкуре]. Они прячутся, когда рядом кто-то есть. Поэтому, наложив согревающие чары на джемпер, Римус вышел на смотровую площадку Астрономической башни и, кивком попросив хмурящегося Сириуса подвинуться, присел на подоконник. — Ты сказал, тебе нужно проветриться, — пожал он плечами, — ты не сказал, что хочешь делать это в одиночку, — уголки губ Блэка чуть-чуть дрогнули, будто тот признал свой промах. Молча передав ему сигарету, Сириус запрокинул голову и прикрыл веки. [И тишина] — Трудно поверить, но у нас были и хорошие времена, — спустя ещё одну сигарету, приглушенно, всё ещё с закрытыми глазами, — мы были совсем мелкими... кузины гостили на Гриммо неделями, тогда разница в возрасте не так сильно ощущалась. У Меды был спрятан сундук с куклами, они с Цисси частенько приглашали нас играть с ними, если взрослые куда-нибудь сваливали. Я не помню деталей, но… помню, что было светло, тепло… и смех. Много согревающего девчачьего смеха. В том числе и наши с Регулусом. Узнай об этом родители, нас бы в капусту порубили, поэтому мы и Беллатрису спроваживали, но она всё равно в один момент прознала, чем мы занимаемся. И смех сменился криком… — Сириус выпустил плотный дым, бросил на него какой-то оценивающий взгляд через полуопущенные веки и фыркнул, — отстойный из меня рассказчик. — Расскажи, что с Андромедой, — не стал опровергать вердикт Римус. — Всё хорошо. В итоге, — Блэк подсел повыше, приобретая менее умирающий вид, и положил запястье на согнутое колено, отчего Римусу пришлось через силу заставить себя не повестись на выставленную изящную кисть. Вообще не время пялиться на пальцы Сириуса. — Ещё перед полнолунием меня вызвал директор, сказал, что беспокоиться не о чем. Никого не было дома, когда они пришли. Андромеда вышла с Дорой в магазин, а Тед был на работе, и по возвращении её поймал их всегда торчащий у окна сосед с признаками маразма, мол, клянётся, что не пил, но перед домом как по-волшебству появилась странная парочка и вломились внутрь. Красивая, но до жути бледная и костлявая женщина с гнездом на голове и громила, похожий на пирата... Они в чем были отправились к Долгопупсам и оттуда уже связались с Дамблдором. Он подобрал им убежище, даже разрешил мне поговорить с ними через каминную связь. Реально чудом пронесло. — И ты неделю мониторил карту, чтобы встретиться с Регулусом, — мотивирующий пинок под зад, конечно. Сириус кивнул. — А я ушёл в закат, думая только о себе. — У тебя была причина для недели отставки, — поджал тот губы, — да и у меня. Я не хотел никого приплетать, на самом деле. Но теперь я рад, что ты был там. Реши я потом поделиться, я бы… просто не смог. Сириус уткнулся на Запретный лес, простирающийся до горизонта — притихший, но таящий в себе такие опасности, что и в кошмарах не снились. Примерно так Римусу представлялся дремучий лес рода Блэков. В башне тоже стало тихо. Тем не менее, вокруг отчетливо гремели отголоски добравшегося сюда разговора. Его и правда так легко не перескажешь. — Думаешь, это конец? — Подняв глаза к небу, спросил Сириус так, что Римусу показалось, что он обращается не к нему. — Лунатик? — А?.. я… не знаю. Нет. Может быть, — Сириус повернулся к нему, снисходительно выгнув бровь. Да соберись уже и четко сформулируй мысль! — Может быть, как раз наоборот. На «никого» так не срываются. Люди грызутся оттого, что небезразличны друг другу, но не могут об этом сказать. — Но он был убедителен. — Ну, он же Блэк, — порой Римусу этого объяснения действительно хватало. — Что бы это ни значило, да? — Невесело усмехнулся Сириус. — Быть Блэком. Пять лет отмахиваться от брата, а потом удивляться, что он тебя ненавидит. Выдавать трусость за принципы. Выпаливать на эмоциях то, во что сам не веришь, лишь бы задеть побольнее, за живое, даже кого-то очень важного… — совсем ушёл в себя тот, — чтобы ему было так же хреново, а лучше ещё хуже. Римус пододвинулся поближе и обхватил ладонь Сириуса — по сути, ледышку, хоть тот и заколдовал свою одежду. Серые глаза сразу же потемнели, сфокусировавшись на нём. Вдохнув поглубже и осадив непрошенные мысли, Римус прочистил горло, чтобы голос звучал ровно [без всякой блядской хрипотцы!]. Сейчас они общаются как друзья. Блэк же раньше без стеснения брал его за руку в трудные минуты. — Для всего этого необязательно быть Блэком. Достаточно быть просто человеком. — Хреновым человеком, — поправил тот. — Самым обычным человеком, Бродяга, — надавил Римус. — Сам ты обычный человек! — Вывернувшись, шлёпнул его по коленке Сириус. — Я человек с высокими стремлениями, большой буквой и размахом, и ошибки у меня соответствующие. — Ты человек, которого я щас в окно вытолкну, заодно исполню мечту Мэри. — Пфф, мне казалось, у тебя на меня немного другие планы, — хитро прищурился Блэк. Римус, невольно улыбнувшись, отвел взгляд. Ты человек, которого я очень хочу поцеловать, но… — Слушай, насчет «планов», — не особо уверенно начал он, хотя был в полной уверенности, что поступает мудро. — Я понимаю, что сейчас не лучшее время. Мы можем… — Отложить вопрос? — Деловым тоном помог закончить Сириус, и уверенность, присвистывая, попыталась свалить в сторонку. — Подождать? Забыть? Потому что у меня проблемы на семейном фронте? Или… — Потому что ты держишься на одном шоке, — прервал набирающий язвительные ноты тон Римус, вернув уверенность за шкварник. Сириус цокнул, закатил глаза, встряхнул волосами [полный набор] и спрыгнул с подоконника, но и шагу не ступил, так как Римус схватил его за свисающую полу рубашки. — Не стоит принимать решения в подвешенном состоянии. Ты был в нём целую неделю, а теперь… — О, так ты считаешь, что я уцепился за тебя как за соломинку? — Это прозвучало бы злобно, если бы не капризная моська ребенка, которому сказали, что он обязан съесть тарелку супа перед сладким. — Нет, я считаю… — Римус развернулся корпусом, спуская вторую ногу на пол и смотря на скрестившего руки Блэка снизу вверх. Чары постепенно рассеивались, но холоднее почему-то не становилось. — Сириус, я не хочу, чтобы ты потом пожалел. — Чтоб тебя, — опять цокнул Блэк, нажав пальцами на веки, — Римус, уйми свои джентльменские позывы, я не дама в беде. Я, блядь, вообще не дама! — Ну, я как бы осведомлен, — проглотил смешок Римус. Похоже, это очень острая тема для Сириуса. …я изучил вопрос, я ниже на пару дюймов, это же означает, что я за девчонку, да?.. а если у меня не получится… я не умею! Сириус смерил его таким испытывающим взглядом, словно догадался о проведенной параллели. — Завали. — Я вообще молчал, — оборонительно поднял ладони Римус, но улыбка всё же обосновалась на своём законном месте. — Короче. Если я сказал, что я готов, значит, я готов. — Твердо заявил Блэк, и, возможно, Римусу почудилось, но его скулы слегка порозовели. Почудилось, Римус. Сириус тебя умертвит как единственного свидетеля, если дашь ему понять, что ты что-то заметил. — Мои проблемы никуда не исчезнут, как и твои. Разгребём одну кучу, с неба свалится новая в пять раз больше. Лунатик, поверь, я обдумал все причины, по которым нам не стоит ничего менять. Взвесил риски, возможные последствия, сложности, неблагоприятные условия и… — прекратил тот активно жестикулировать, задумавшись на секунду. — И? — И я затрахался их взвешивать! Они меня утомили, ясно? — Сириус уставился на него с выражением, мол, только попробуй возразить, я тебя порублю в капусту. А Римусу уже нечего было возразить. Весь день его бросало из крайности в крайность, события поворачивали так круто, что бесполезно было пытаться предугадать, что ждет дальше. Вечер так вообще превзошёл все ожидания, мыслимые и немыслимые, чудовищные и волшебные. Но один общий знаменатель всё же имелся. Откровенно-счастливый взгляд на матче, прожигающий на вечеринке, милейше-испуганный, а затем полный желания в спальне. И когда он стал измученно-затравленным, Сириус не спрятал его, впустив Римуса в самую строго-охраняемую зону его жизни. Он задержался после ссоры с Регулусом — не сбежал, оставил Римусу карту. Не прогнал, когда он пришёл в башню. Никаких «хватит на сегодня» или «оставь меня в покое» Сириус тянул дверь. Римусу нужно было её лишь толкнуть. И он несильно потянул висящий на груди красно-золотой галстук, заставив того податься вперёд и наклониться. — Ясно, — голос непреднамеренно осел, и перед тем как уничтожить последнюю дистанцию, он успел увидеть, как зрачки Блэка расширились почти что до самой границы серебристой радужки. Поэтому когда он накрыл с ума сводящие губы своими, на них ещё красовалась счастливая улыбка, которая стала ещё шире, когда у Сириуса подогнулись колени и он облокотился на его плечи, обвивая шею абсолютно не ледяными ладонями и задирая ему голову. Римус не давал себе полную волю, сдерживаясь, позволяя тому самому выбирать глубину поцелуя, и сначала Сириус лишь обхватывал поочередно то верхнюю губу, то нижнюю, но с каждым разом впиваясь всё сильнее. И стоило Римусу обнять его, прижимая к себе, и надавить на поясницу, тот раздвинул их своим языком и издал самый прекрасный стон, который Римусу удавалось слышать. Мерлин, помоги. Если Сириус будет так реагировать, он долго не протянет. — Перекур! — Отодвинулся Блэк на прямых руках, хватая ртом воздух. — Отпусти, Лунатик, — выпутался тот из захвата Римуса. Вопреки опасениям за свои целость и сохранность, он все же не мог перестать улыбаться, видя Сириуса таким очаровательно-одурманенным и пытающимся контролировать свои эмоции [получалось так себе]. — Хорош давить лыбу. — Прости, — слукавил он, но из вежливости перестал смущать нервно вытряхивающего сигарету из пачки Блэка. — Мы всё ещё можем вернуться на вечеринку, если хочешь. — Я точно хочу выпить, — Сириус со смаком затянулся и слегка сполз по стенке, а Римус приложился виском к откосу и закрыл глаза, спокойно ожидая, пока тот закончит процедуру. Если бы ему давали галлеон каждый раз, когда никотин помогал от возбуждения, его баланс, наверное, ушёл бы в минус. Но Сириус пускай попытает удачу. — Лунатик, — м? — только давай не будем спешить. — Конечно. — И афишировать… — Жаль тебя огорчать, — провел ладонью по лицу Римус, практически остыв, — но трое из пяти немножечко в теме. — Да, но пусть они посидят на станции «немножечко». Пока что, — явно осторожничая, добавил тот. Римус поднялся, пристраиваясь плечом рядом с убравшим сигарету от губ Сириусом, и понимающе кивнул. — Как скажешь, — закрепил своё согласие Римус и, не удержавшись, заправил прядь угольных волос за ухо, отмечая, как Блэк задержал дыхание, и приготовился спасаться бегством, — слово дамы — закон. Три. Два. Один. — ПРОЩАЙСЯ С ЖИЗНЬЮ!!! — Прогремело на всю Астрономическую башню. Римус уносил ноги, перепрыгивая через ступеньки, только первые несколько этажей, а затем перешёл на обычный шаг, слыша нагоняющего его сзади цербера. В конце концов, если последним, что он увидит перед смертью, будет неповторимое выражение зардевшегося до кончиков ушей Сириуса, то Римус не против.

***

— Так... всё-таки, — растирая зреющую шишку на затылке [Блэк уронил их обоих на лестницу, притом сам отделался лёгким испугом, приземлившись на Римуса], — не поделишься, каким именно образом ты «изучил вопрос»? — Нет! Хрен там. Ни за что. Никогда! Не понимаю, о чем ты. И Сириус продолжил перечислять всевозможные отрицательные ответы весь обратный путь до гостиной Гриффиндора, где их сразу же увели в разные стороны Поттер и Эванс. Определенно не желающие засиживаться на станции «немножечко».