Our golden years

Нервничаешь? Отказывающее тело повело вправо, и Сириус упёрся лбом в стену, совершенно не чувствуя боли от напоровшейся на угол ключицы. Физической боли. Ему всего лишь нужно было добраться до ванной. Просто сделать пару десятков шагов. Мы обсудим пару вопросов, просто отвечай честно… Бёдра спереди ошпарило от фантомного прикосновения так, что подогнулись колени. Запоздало среагировавшая рука зацепилась за край комода, снеся какое-то барахло. Бродяга. Или Сириус… как тебе больше нравилось? Плечи содрогнулись, и на деревянную лакированную поверхность между его упирающихся кулаков с белыми костяшками, держащими весь вес, сорвалось несколько крупных капель. С подбородка. А слух уловил двукратный придушенный всхлип. Ещё немного… Потерпи немного. Знаю, тебе больно. Тазовую косточку пробил импульс, и Сириус, согнувшись пополам и схватившись за бок, оттолкнулся от балюстрады, влетев плечом в дверной косяк. Всё размывалось настолько, что обои невыносимо длинного коридора были теперь однотонными. Наверное, тебе невыносимо смотреть на меня? Пальцы вцепились в ледяной раскалённый акрил, но Сириус не смог поднять глаза на своё отражение, так и не осознав, почему его раскачивает, словно он на корабле посреди шторма, а не в ванной. В ванной с очень хорошей акустикой. Кое-что не меняется… Я почую, если ты соврёшь… Мы будем убивать выборочно… Хотел ты, Сириус, не хотел… Как выборочно наоборот?.. На кого ты злишься?.. Если бы вы не вмешались… Я правда не хочу тебе делать ничего плохого… Затылок ударился о борт ванны, а нога скользнула по залитому кафелю, и Сириус, обхватив коленку, просто вжался лицом с прилипшими мокрыми волосами в сотрясающееся предплечье. Ты ему нравился. Первое движение отдалось судорогой в каждой лицевой мышце. Сириус, непроизвольно промычав, вдавил ладонью в мокрый пол и поднял своё рассыпающееся тело в перпендикулярное положение. Вся левая сторона онемела, отчего встал он только раза с третьего, опираясь на всё, что попадалось под руку. И абсолютно не имея желания лицезреть свой внешний вид, вывалился из предоставившей ему ночлег уборной. Правда, не совсем ночлег. Судя по оттенку Лондона за окном, он не проспал и половину светового дня. Но не похер ли сейчас на терминологию? Сириусу было плевать с грёбаной Астрономической башни. В том числе и на защиту дома, на липнущую к коже одежду и на ядреную вонь разбившегося парфюма, который он снёс в коридоре. Сириус проволок себя по лестнице до третьего этажа, навалился на дверь и дохромал до дивана с фантиками Доркас и единственной оставленной — надеюсь, тебе в заднице удобно, Грюм, — коробкой. А затем достал палочку Альфарда и запустил в себя сонным заклинанием. Даже если он человек сильный духом, постепенно волчья натура подчиняться более сильному берет верх. Только я никого не подавлял. Всё могло обернуться иначе… И на этот раз первое движение было стремительным, как молния. Не та, что метла. Та, что искрилась в глазах. Та, которой он лично запульнёт в одного весело поехавшего с горки кукухой ублюдка, посмевшего сдаться. По старой дружбе, мать её! Уложившись в десять минут и, очевидно, поставив личный рекорд, Сириус придал себе презентабельный вид — без магии не обошлось — и спустился вниз. Чашка кофе, и за дело. Однако без осложнений тоже не обошлось. На повороте в кухню, несмотря на всю напускную решимость, ноги вросли в порог. Сириус повернул голову вправо на вальяжно отпрянувшее от арки привидение и проследил, как оно размеренными шагами приближается к его собственному. Парализованному. Без разницы, что там сотворил своими скользкими ручонками Элерс. Римус откровенно изводил его. Доставал кровоточащие чувства теми самыми жуткими когтями и выкладывал перед ним, мол, давай полюбуемся. Глаза, блядь, в глаза. С улыбкой, напоминающей о прошлой жизни и одновременно кромсающей все воспоминания в клочья. Прикасаясь так, словно наслаждался его реакцией. Словно обладал какой-то властью. И более жалким Сириус себя не чувствовал ещё никогда. Потому что ровно так и было. Потому что каждое его истосковавшееся нервное окончание неподвластно отозвалось на те прикосновения. Наверное, посмотри тогда Сириус наверх, он бы увидел не потолок, а истинное дно беспомощного отчаяния. И это при учете, что понятия «беспомощность» и «отчаяние» для Сириуса уже давно стали бездонными. Прям достижение. Ещё один личный рекорд. Сириус сморгнул истязающий чувство собственного достоинства мираж — перед сном успеет вдоволь насмотреться — и по-быстрому организовал себе чашку наикрепчайшего чёрного кофе. Опрокинув его залпом в пустой желудок. Зато быстрее подействует. А потом, уже устремившись к выходу, как назло, задел взглядом брошенную на столе пачку сигарет. «Мило» ему. И треклятые Мальборо с размаху полетели в мусорное ведро. Красиво, Сириус. Пар мы выпустили, а теперь, сильвупле, вернись и подбери пачку, потому что она тебе ещё пригодится. Действительно, день личных достижений! В мусорке он ещё не копался. Ну, хоть падать ниже уже некуда. А значит, можно прогуляться и в Министерство. Сириус, даже не задумываясь о маскировке, пересёк кишащий спешащими домой пунктуальными работничками Атриум и, специально смотря только перед собой, прошёл по всем лабиринтам до нужной двери. Он ожидал, что она будет открыта. Марлин и так практически ежедневно задерживалась, а с пропажи Миллера — вероятно, некролог не за горами — просто ежедневно. И да, дверь была открыта. Но увидеть за ней того, с кем он сразу столкнулся взглядами, Сириус никак не ожидал. У него аж не нашлось ни одной эпичной фразочки. — Привет, — прикрыл он дверь. Доркас с подобранными под себя ногами как-то нерадушно его поприветствовала двумя разведенными пальцами и снова подпёрла голову. — А где Марлс? — обежал он кабинет, оставив при себе комментарий «с каких пор здесь появился диван». — Ушла за кофе, — монохромно произнесла мулатка, вернувшись к ковырянию торчащей из обивки нитки. — У тебя всё… — Медоуз преждевременно закивала. Сириус выгнул бровь. — Доркас, ты пытаешь имущество, не похоже… — Так, молоко закончилось, — ворвался в кабинет, в отличие от Доркас, бодрый голос. И запнулся ещё до того, как Сириус обернулся. А когда обернулся, буквально увидел, как на обеспокоенном лице захлопнулось металлическое забрало, и Марлин, не удосужив его даже двумя разведенными пальцами, прощеголяла к дивану. — И тебе добрейшего вечера, Марлин. — Простите, время посещений закончилось, — отмахнулась она по пути к столу, — у меня очень занятой график! — Кажется, гневается. — Надо воевать, убивать, а ещё в зеркало не забыть посмотреться! — Ну, Марлс, серьёзно? — Из обрушившегося на стол картонного стаканчика расплескалась четверть кофе. Разгневалась. — Ладно, я осознал своё поведение, больше так не буду. — Плечи слегка опустились. — Прости за сегодня, — а брови почему-то переместились на середину лба, — за то, что наговорил ночью, в общем. — Сириус… это было прошлой ночью... — вот теперь захлопнулось забрало Сириуса, а её стало наоборот обеспокоенным. — Ты проспал целый день? — Получается, — укладывая в голове этот факт, опустился он в скромное кресло. Видимо, поэтому его замутило от кофе и сигареты. На лице Маккиннон же читалось отчетливое осуждение вперемешку с сопереживанием. Мол, да тебе плохо, но всё равно нельзя так пить. — Я не пил, — она поджала губы, — в смысле я выпил, но это вообще ни при чём. И это, между прочим, был лучший момент за очень долгое время! Сириус оглянулся на Доркас, погрузившуюся в себя настолько, что скоро сольётся с диваном, и чуть кивнул в её сторону, округлив глаза. Марлин покачала головой. Ясно, ещё не отпустило со «штурма». К слову, на неё Сириус не гневался. Можно было бы предположить, что на неё гнева просто не хватило. Но на самом деле, припоминая тот разговор во время их продуктивной и накрывшейся медным тазом командной работы, Сириус сразу понял, почему она ввязалась в эту операцию. Ей нужно было найти Римуса. И единственная хорошая новость за, выходит, прошлую ночь заключалась в том, что она осталась невредима. Кстати, о новостях! Марлин в самый раз аналогичным кивком поинтересовалась целью визита. — Угадайте, кто повысился с молча-свалившего-в-туман-кретина до психопата?! Маккиннон окинула его так, будто он про себя говорит. Сириус улыбнулся ещё шире и натянутее, чтоб наверняка, и наконец её правая бровка поползла вверх. — …Римус? — Быстро схватываешь, Марлс! — За спиной послышалось мельтешение на диване. — Заходил ко мне вчера. — Что?? — В голос. — Да, — закинул он локоть на спинку, чтобы Доркас тоже видела сольный спектакль. — Чудо воссоединения! Представляете? Мы так заболтались об упущенных годах, что я даже чаёк ему забыл предложить! — Замотал он между ними головой, подмигивая бровями. Хотя, даже не видя себя со стороны, догадывался, что выглядело это как нервный тик. Если они будут молчать ещё одну секунду, он таки исполнит мечту Мэри и у него защемит лицевой нерв. — Настолько всё плохо? — Выдохнула Марлин. Спасибо… Сириус, сняв маску, растёкся в кресле. Насколько всё плохо он поведал в максимально общих чертах. Исключая все подробности моральных пыток. Но судя по мелькающим выражениям, совпадающим с его запинками, они и так просекли лейтмотив их волшебного свидания. — Короче, — подсобрался он, пресекая на корню дальнейшие ненужные размусоливания какой-он-бедный-несчастный, — предвкушая вопросы, вот как я поступлю. Мне очень хочется высказать Римусу пару ласковых. В его нынешней ипостаси делать это бесполезно, а мне, естественно, хочется, чтобы он услышал каждое моё ласковое словечко. Значит, надо это обеспечить! Для этого надо его найти, а он, бьюсь об заклад из увиденного, не очень этого сейчас желает. Поэтому я накидал план! — Доркас и Марлин переглянулись, будто на ментальном собрании спорили о степени его адекватности. Ну, по крайней мере, у него есть возможность продолжить. — Римус четко дал понять, что он хочет увидеть своих «братьев и сестёр» и ещё что «чует» их. Так что всё просто, — поднялся он, потирая руки. — Мы освобождаем кого-нибудь из арестованных, Римус прибегает на него, как на запах мясного пирога, затем хватаем ублюдка, Элерс возвращает ему чувства, и я избиваю его до полусмерти! По всей видимости, они пришли к соглашению. Минусовая степень. И лицо Маккиннон стало именно таким, с каким нужно разговаривать, обращаясь к психу. — А если прибежит не Римус? — Сириус пожал плечами. — Или, например, вся остальная стая? — Ещё раз. — Сириус, — мягче обычного, — тебе не кажется, что план дырявый, как губка? — Ну извините, главный ответственный за планы сейчас где-то рыщет в поисках возмездия! И я придумал его пока пил кофе полчаса назад, — «залпом» опустим. — Есть идеи получше? — Бросил он ожидающий предложений взгляд на Доркас. На Марлин. Снова на Доркас. — Да. — И снова на Марлин. Она заправила отрастающую чёлку за ухо и переплела пальцы. Дерьмо. — Доверить это Ордену. — Ясно. — Никто про него не забыл, Сириус. Мы все хотим вернуть Римуса. Но если он ушёл со стаей, надо оставить это дело мракоборцам, как только появится шанс… — Марлс, ты прикалываешься надо мной? — Она не прикалывалась. — Я прям вижу, как на повестке дня всех членов Ордена появляется имя Лунатика, и они бросают все силы на поиски. Прям слышу, как разговоры только об этом и ведутся, — Сириус, приложив ладонь к уху, застыл. — А нет, показалось. Это Грюм из задницы свои указания раздает! Маккиннон, опустив глаза, принялась протирать салфеткой кофейное наводнение, и Сириус с любезнейшим в данной ситуации выражением повернулся к — Моргана, да что с вами такое? — вернувшейся к своему занятию Медоуз. — Доркас? — И она, мельком кинув на него пустой взгляд, покачала головой. — Серьёзно? — Сириус, это же не тайную вечеринку в Выручай-комнате устроить, — отрешенно произнесла Марлин. — Ты сам сказал, на что он теперь способен. Он не помнит нас, но мы-то помним. Если Римус будет сопротивляться, мы будем беззащитны. Не сможем даже дать отпор, если потребуется… — Конечно же, он будет сопротивляться, Марлс! Именно поэтому я и прошу помочь. Если Римус попадётся кому-нибудь постороннему, ему могут навредить гораздо сильнее. — А никто, блядь, не смеет навредить Римусу, кроме меня! — Ну же… — Сегодня собрание... ты мог бы прийти… — Ладно, я понял. Спасибо, — удержался он от низкого поклона. — Удачи на вашем собрании! — И от хлопка дверью. Ебануться, хоть к бесхребетному Хвосту обращайся! Он-то за одобрение на что угодно пойдёт. Хотя нет, ему подавайте одобрение Поттера. Желудок начало скручивать, словно тот вместе с Сириусом узнал о внезапно устроенной голодовке. Однако ещё невыносимее скручивало мышцы челюсти. От сводящей горло обиды, заставляющей кадык заходиться в крупной дрожи. Сириус из последних остатков гордости унимал её, чтобы не допустить вторую волну истерики, заходя в пустой лифт. Но стоило ему выпутать взбунтовавшуюся руку из кармана и потянуться к кнопке первого этажа, в закрывающиеся двери в последний момент проскользнула Марлин и, как ни в чем не бывало встав рядом, нажала на самую нижний кружочек в пятом ряду. Сириус молча снова вытянул руку, и Маккиннон резко зарядила по ней чувствительный шлепок. — Мне, вообще-то, в Атриум. — Нет. Тебе в подземелья. — Безапелляционным тоном заверила та. И Сириус таки посмотрел на её невозмутимый профиль. — У тебя будет десять минут. Сейчас они ожидают допроса. Их держат в клетках нового образца из серебра и аконита, поэтому они не опасны, — Сириус даже знает, где они подсмотрели наводку. — Попробуй узнать что-нибудь, что поможет. Римус прожил с ними два года, может… может, кому-то он не безразличен, как и нам. Десять минут, Сириус, — оторвала она сочувственный взгляд от стыка дверей, — это всё, что я могу тебе дать, — и всучила лёгкий полупрозрачный свёрток, который он даже не заметил у неё подмышкой. — Мантия-невидимка? — Проскочили скептичные нотки. — В работе на Миллера и не такое пригодится. — Пожала она плечами. И Сириус, развернув ткань, накинул на себя с головой мантию и притаился за натянутой спиной подруги. — Ты рискуешь… — Я в курсе, — отрезала Марлс. Оставалось всего пара поворотов и один уровень вниз. — Как у вас с Доркас?.. — Сейчас ей просто нужен друг, — тяжело выдохнула она. Сейчас мне нужен мой друг, Сириус. Пожалуйста, — оказался он на долю секунды перед парадной лестницей в Большой зал. — Спасибо, Марлс. — Пока не за что. И двери раздвинулись, впуская их в слабо освещенное сырое подземелье под Министерством Магии. Слово «спасибо» не выражало всей благодарности, которую он сейчас испытывал к целенаправленно шагающей впереди подруге, кивающей встречным аврорам или стерегущим железные внушительные двери охранникам. А слово «страх» не выражало всего покрывающего инеем внутренности Сириуса мандража. Что, блядь, можно выяснить за десять минут? И когда Марлин, встряхнув волосами, как делала всегда, когда храбрилась, отклонилась от траектории к двум стоящим возле очередной двери, как рыцарские доспехи, мужикам, Сириус даже дыхание задержал. Перекрывая кислород бьющимся о стенки черепа паническим мыслишкам. В конце концов, планы — действительно, не его сильная сторона. По ходу дела разберемся. Марлс впечатляюще затёрла цепным псам какую-то занудную ахинею про отчётность, что для Сириуса звучало словно на монотонном иностранном языке. Но что бы это ни было, те расступились и с протяжным скрежетом отворили перед ней громоздкую дверь толщиной в дюймов пять. Судя по цвету, тоже «нового образца». Как и покрытие стен внутри длинного простирающегося по правую руку помещения. Сириус мимолётно читал в одном дневнике про действие и серебра, и аконита — какую боль они причиняют оборотням просто одним своим присутствием поблизости. А в такой концентрации и вместе... Поэтому неудивительно, что внутри стояла вакуумная тишина и никто из сидящих в клетках даже головой не повёл на пронзительный скрип. Марлин наложила звуковой барьер, и Сириус, стянув с себя мантию, всё равно без слов поинтересовался, мол, и что теперь? — Я останусь здесь... на всякий случай, — обхватила она свои плечи в тонкой блузке, ёжась от холода. Что ж, Марлс и так делает несказанно много для него. Сириус же, прилагая все свои актёрские способности, пытался делать вид, будто знает, что делает, бесшумно вышагивая вдоль череды тусклых серебряных решёток. В середине каждой клетки неподвижно сидело по человеку — сгруппировавшемуся, сжимающему скрюченными пальцами колени. Девушки, парни, два щупленьких ребёнка, а один вообще, похоже, был стариком. Кровь в жилах стыла уже не от собачьего холода. Он пытался навскидку определить, кого бы он смог увидеть рядом с Римусом в дружеских отношениях, но дойдя почти до конца только убедился, что никто здесь и слова ему не скажет. А если действовать по его «дырявому» плану, после таких мер кто угодно, освободившись, просто порубит в капусту своего «освободителя». Сириус бы точно порубил. И теперь он ещё отчетливее ощущал грань, на которой балансировал Римус. Всё ведь, правда, кончено… — Глазам своим не верю... — вдруг выдернул его охрипший сдавленный голос, и Сириус скосил взгляд на будто медитирующего оборотня в последней клетке. — Сириус Блэк. Сириус, ошалев, оглянулся на нахмурившуюся Маккиннон, обвёл остальных, даже не шелохнувшихся пленников и вернулся к пожирающему его глазами полуголому парню с дредами. Абсолютно не подходящему под описание «с кем бы мог близко общаться его Римус». — Мы знакомы? — Мы встречались, — сглотнул тот явно через боль, — много раз… просто ты этого не знаешь. И какая же нелёгкая тебя принесла? — Слегка наклонил тот голову. — Чёрт... мои манеры. Я Дэмиан. — Приятно, — выдавил Сириус. Тому же, судя по дернувшейся губе, приятно не было. — И где ты, Дэмиан, меня встречал? — В Хогсмиде, в Лютном переулке, в паре баров… — скованно повёл тот плечом, — долго перечислять, — и вдруг, — как там Римус? — Рот Сириуса открылся сам по себе. — Видимо, не очень, — вскинул тот брови, и тёмные пухлые губы исказила кривая полуулыбка, — для тебя. Аж глазки на мокром месте. — Откуда ты… — Да тут все про тебя знают, — Дэмиан, опёршись на пол, медленно поднялся на колени, а потом, словно преодолевая давление, выпрямился в полный рост. — Римус, конечно, старался не думать о тебе, но поначалу выходило скверно… и громко. И на миг Сириус почувствовал обманчивое облегчение. — Так какими судьбами? Ты не один из них, — стрельнул тот убийственным взглядом в сторону Марлин. — Эта клетка не даёт понять, о чем ты думаешь, поэтому придётся тебе сказать вслух, — парень подошёл к решётке и приблизил к ней тыльную сторону ладони. Кожа тут же запузырилась. Дэмиан даже не поморщился, лишь криво ухмыльнулся. — К твоему счастью, мне интересно. Схерали ему интересно — ещё один вопрос без ответа. Но время нещадно уходило, а уйти без хотя бы одного ответа Сириус не мог. — Я хочу помочь, — шагнул он к клетке, — остановить всё это. Решётки, клетки, убийства. С двух сторон... — боковое зрение отметило, как светловолосый парень поднял голову. — Знаю, среди вас есть невиновные, но единственный, чьи показания хотя бы выслушает Визенгамот, это Римус. Он тоже хотел помочь вам, всё изменить, переубедить, но после затмения ушёл с Сивым. Римус бы этого не сделал... — Говоришь так, будто что-то знаешь о нём спустя два года, Блэк, — похоже, потеряв интерес, начал отворачиваться хиппи. — Неважно, почему он пришёл к нам, если по итогу Римус наконец выбрал стаю… — Он сказал о себе в третьем лице! — Тот вполоборота снисходительно сгримасничал. — Не о волке. О себе, — и аллилуйя, перестал гримасничать. — А тебе не показалось? — Мне, — блядь, — не показалось. — Дэмиан посовещался взглядами о чем-то с сидящим в соседней клетке и вновь неторопливо опустился в позу лотоса. — Такое возможно?.. — спросил он, наверное, уже обоих. — Редко, — неопределённо уронил дредастый, — настолько редко, что почти невозможно. А что вы с ним сами-то сделали? — Повысил тот голос, умудряющийся сохранять надменное пренебрежение. Сириус машинально взглянул на Марлс. — Да ладно, может, остальные и не заметили, но у меня были некие привилегии. Римус пришёл, только чтобы защитить вас, — что?.. — да, потом он сказал, что отрёкся от прошлой жизни. Но он не просто «отрёкся», даже в глубине души Римус ни разу не тосковал, не сожалел, не придавался ностальгии. Очевидно, он нашёл способ избавиться от тянущих назад чувств, честно говоря, плевать какой, но... неужели ты думаешь, такой фокус не повлек за собой последствий? И ещё, в моём случае, любопытно, что сделал ты? — В смысле? — Недопонял Сириус оба акцента в заданном вопросе. Как и ещё уйму вещей. Он вообще не поспевал за этим оборотнем, чувствуя себя, словно на самом деле это он находится в клетке, а не наоборот. — Римуса не было один день, Блэк. Всего один день на принятие такого решения. Его волк рвался остаться, он — вернуться, несмотря на весь альтруизм… и что же стало решающим толчком? Один день, и на следующий он уже был в моих крепких объятиях, — что?.. — подумай над этим. — Сириус сжал кулаки до хруста, до боли, которую, видимо, тот переложил на него, чтобы облегчить свою участь. Потому что теперь Дэмиан выглядел расслабленно, будто на пляже нежился. — Ну а что касается волка… — впились в него глумящиеся тёмные глаза, — неудивительно, что он взял верх, учитывая, что Римус сейчас как полупустой сосуд, разве нет? Он боролся, долго боролся со своей связью, но ваши последние действия подкосили его силы и дали их волку. И, знаешь, я представляю, как он зол. Я б даже сказал по-другому... злее волка, чем у Римуса, я ещё не встречал, — подался тот вперёд корпусом. — Сидеть в заточении тринадцать лет. Тринадцать лет, Блэк, ты только прочувствуй. Ни у кого в стае нет столько шрамов, сколько у него. А теперь... представь мощь желания пленника вырваться на свободу. Само собой, он обрёл свой собственный голос. И давай, скажи ещё, что ты ни разу его не слышал… — Римус, блядь! Отпусти его. — Захлопни пасть, мерзкий ублюдок. — Давай, покажи им, что ты всего лишь тупое животное, — развернулось перед глазами выцветшее воспоминание, когда Римус сорвался на Снейпа перед Большим залом. Выцветшее, потому что Сириус не хотел помнить ту вспышку чрезмерной агрессии. Совершенно несвойственной его Лунатику. Несвойственной ли? Сдерживаемой... — То-то и оно, — словно всё равно прочитав его мысли, хмыкнул Дэмиан. — Всё в жизни Римуса, каждый сделанный им или за него выбор по принципу домино вел именно к этому моменту, — и, выпрямившись, глубоко вдохнул, вернувшись к медитации. — Ты ничего не исправишь. И последняя фраза ухнула в пустой желудок. Его сейчас на полном серьезе вывернет наружу. — Не факт... — раздался севший натужный голос слева. — Больше всего Римус боялся потерять себя... отпустить поводок, — парень изо всех сил пытался держать лицо, но всё равно было видно, как его корчит от боли, — в-возможно, если «наполнить сосуд», ему ещё удастся вернуть контроль... — Ты милашка, прям как Римус, Стиви, — прыснул хиппи с закрытыми глазами. — Тебе же не всё равно, да? — Повысил Сириус тон. Непроизвольно. И уже с нескрываемым отчаянием. — Раз он, — блядь, — был «в твоих объятьях»! — Тот разошёлся в самодовольной ухмылке. — Тебе уже нечего терять, так помоги найти его. Пожалуйста. — Ещё один... как трогательно, — поцокав языком и усмехнувшись. — В принципе… если не дорога жизнь, можете попробовать выманить его на мой запах. В каком-нибудь людном месте, чтоб он немножко затерялся, и у вас была хотя бы секунда форы. Правда... есть вероятность, что одна волчица почует его первой, тогда вы умрёте, даже не поняв что к чему. Как перспектива? Могу отдать шорты. Это точно сработает, — открыл тот глаза, очевидно, только чтобы не пропустить его реакцию. Моментально последовавшую после пошлого подмигивания и остановленную чужой рукой реакцию. — Сириус, всё, уходим, — потянула его за локоть от клетки Марлин, — ты узнал достаточно. — Ничего личного, Блэк! — Вонзилось в спину. — Да нет, это как раз личное, — пробубнил Сириус себе под нос на прицепе у Маккиннон. У Римуса что, блядь, фетиш на козлов отбитых?! Подумал он, и зарёкся прокладывать дальнейшую логическую цепочку. — Ну ты слышала это?! — Просто взревев в лифте. — Слышала. Сириус, если Хартнелл прав, — кто, блядь? — Стив. В соседней клетке. Его так зовут. Я лично выступлю на собрании, объясню ситуацию, что нужно вернуть его как можно скорее… Сириус привалился к стенке, сдавливая пальцами гудящую переносицу. Он даже не стал вникать в слова Марлин. Орден то. Орден это. В раскалывающейся голове метались только повторяющиеся, никак не укладывающиеся слова долбанного хиппи — так, что Сириус не мог выбрать, какое из них оставляло самый болезненный скол. — Марлс, спасибо, правда, — шагнул он на нетвёрдых ногах в Атриум, когда лифт остановился подобрать пару клерков, — но сейчас, — обернулся он к ней, удерживающей дверцу, — делай что хочешь... И она, покачав головой, убрала руку, не оторвав от него переливающегося снисходительной жалостью взгляда, пока кабина не исчезла из виду. — Он же сказал, ему пришлось уйти. — Римус пришёл, только чтобы защитить вас… любопытно, что сделал ты? Что он сделал?! Ничего он, блядь, не сделал!! Но в этом же и проблема… Он ничего не делал. Сириус пытался понять его в школе, поддерживать, но достаточно ли? Когда у Римуса начали светиться глаза, тогда ведь и случился перелом. Это поистине пугало, хоть Сириус и старался не подавать виду. А ты всё чувствовал, ведь так? — Обо всём ты теперь в курсе! Всё слышишь, видишь, рычишь тут периодически, теперь ещё и глаза светятся! Мне одному от этого стрёмно, что ли? Собственный голос прогремел, подобно тому рухнувшему зданию. — Каждый сделанный им или за него выбор по принципу домино вел именно к этому моменту. Цепляющиеся одна за другую ошибки. Уведённые взгляды, притворство, отмашки. — Я боюсь, что мы закончим так же, если продолжим отмахиваться пресловутым «всё в порядке». Они так и не научились говорить друг с другом начистоту. Римус сам это предложил. И сам же утаивал всё, что происходило с ним глубоко внутри. Но ты, Сириус, и не спрашивал… ни разу. Сплошное лицемерие. И голова кругом. Которая горазда лишь на то, чтоб биться об стол. Ему сил не хватит исправить всё в одиночку. Сил бороться просто уже не осталось. Весь запал бравады истощился за разговор с очередным издевающимся над ним оборотнем. У Сириуса сейчас не было сил даже встать и открыть дверь, сотрясающуюся от стука. Кого бы там ни принесло, пусть валят восвояси. А главное, удивительно, что в его дверь вообще стучат. Обычно с ним никто не церемонится! Однако после третьего прогоняющего крика долбежка так и не прекратилась, и Сириус, катая на языке проклятия, которыми одарит этого дятла, проплёлся к входной двери. Но, как только потянул за ручку, все оскорбления завернулись обратно. Сириус недоумевающим рассеянным взглядом прошёлся по стоящим на его крыльце Марлин, Мэри, Доркас, Лили и Питеру. Пять пар глаз перекрёстно переглянулись и, уставившись на него, загорелись решимостью. — Что?.. — В задницу Орден. — В голос. И один за другим направились внутрь так, что он едва успел отшагнуть в сторону. — Заметил? Мы постучались, — хитро улыбнулась Мэри. Кажется, он тоже улыбался, хотя, возможно, у него всё же защемило лицевой нерв. А потом ступающая за ней Эванс положила ладонь на его лихорадочную шею и с нечитаемой печальной полуулыбкой оглянулась на улицу. Сириус машинально сделал то же самое, и в несчитанный раз за день лёгкие свело от спазма. На нижней ступеньке, пряча руки в карманах, а шею наполовину в плечах, стоял Джеймс. — Вам нужно поговорить, — мягким полушёпотом произнесла Лили, — пожалуйста. Сохатый поднял на него глаза, которые моментально застелила поблёскивающая влажная плёнка. Сжатые губы вместе с подбородком дрогнули. И на лице Сириуса произошло ровно всё то же самое.