«Каждый волшебник обязан явиться в Министерство Магии Нового Мира для контроля чистоты крови» «Каждый отказ подтвердить свой статус воспринимается неуважением к Власти и причисляется к оппозиционным действиям» «Все оппозиционные действия, в том числе участие в незарегистрированных организациях, карается казнью» «Все не прошедшие Новую регистрацию организации упраздняются» «Все законы, не прошедшие верификацию, упраздняются» «Все права на собственность упраздняются»
— Дамы и господа, ваши права на туалетную бумагу упраздняются! Теперь подтираемся только фотками Тёмного Лор… — Арвалис!! — Рявкнул Грюм. Мэри, разогнувшись, отшагнула с поднятыми ладонями от радио-приёмника, игриво подмигнув ему, стоило мракоборцу отвернуться. «Подставив» то есть. Ибо пришлось нехило постараться, чтобы сохранить выражение серьёзным. Вдобавок ещё и Блэк пихнул его под столом, когда Макдональд скорчила рожицу, поразительно ухватывающую саму суть квадратной физиономии напротив. И ведь правда на бульдога похож... — Сколько мне повторять, что ваш детский утренник здесь неуместен? — Пока мы не умрём внутри и не станем такими же очерствелыми буханками? — Вкинула предположение Мэри, заполучив последнее предупреждение исподлобья. — Всё-всё, молчу я. — Эфир используем только по назначению! Никакой самодеятельности. — В каком-то смысле пара лёгких шуток не помешает, — вдруг решил поверить в себя Римус, — люди и так подавлены, а всё, что мы транслируем по назначению, состоит из новостей, побуждающих пойти и наложить на себя руки. Грюм, словно Римус побудил его пойти и наложить на себя руки в данную минуту [и словно за поддержкой], перевёл свирепый взгляд на Пруэттов. — Он прав, — в незамедлительный унисон. Кухня штаб-квартиры на площади Бедфорд — ещё пятнадцать минут назад забитая практически под жвак членами Ордена Феникса — после сдачи устных отчетов и раздачи первостепенных поручений опустела до возможности вздохнуть и протолкнуться. Однако причина, по которой попросили задержаться оставшихся, до сих пор не прозвучала. Грюм то и дело поглядывал на невообразимое месиво часов, тикающих вразнобой во внутреннем кармане и в такт нервному тику на лице Сириуса по левую руку. Мэри, теперь проживающая на постоянной основе в доме Альфарда и отвечающая за подпольное радиовещание, пристроила голову на плече Вуда. Близнецы за спиной Римуса перешёптывались и регулярно пихали друг друга под ребра. Доркас и Питер пристроились у стенки, чета Долгопупсов и Джеймс с Лили сидели по другую сторону стола, сохраняя молчание. А присоединившаяся к Ордену Эммелина Вэнс хлопотала над уже десятой порцией кофе, либо не зная куда себя деть, либо пытаясь оказать хоть какую-то пользу. Никакой иронии. В наступивших временах все собравшиеся пытались принести хоть какую-то пользу. Руины Министерства занял Волан-де-Морт с поддержавшими его чистокровными волшебниками, среди которых неизвестно — кто являлся Пожирателем, подсобившим ему прийти к этой власти, а у кого не было выбора, чтобы сохранить свой статус или жизнь. Те, у кого в венах хватало процента магической крови, получали права в соответствии с этим процентом. Слишком «грязные» полукровки и маглорожденные же были вынуждены скрываться. Любого могли схватить прямо на улице среди белого дня и подвергнуть проверке. Тёмные «стражи правопорядка» могли вторгнуться домой, на работу. И всем было совершенно ясно, что это только начало. Теперь было не до сомнений в действиях Ордена, не до юношеского максимализма или эгоцентризма. Поручения Грюма не обсуждались, но и не перечили принятой общей цели, которая пока заключалась не столько в свержении Тёмного Лорда, сколько в задаче обезопасить главных врагов государства — осквернителей магического рода. Они помогали маглорожденным вместе с семьями перебраться в лагеря, разбившиеся глубоко в лесах по всей стране, охраняли их от снующих по всей стране егерей, препятствовали арестам, вступая в поединки. Иной раз кто-нибудь да присоединялся к их незарегистрированной организации. Теперь маски носили и члены Ордена. У каждого при себе было оборотное зелье, сумка со всем необходимым, чтобы залечь на дно, галлеон, заколдованный протеевыми чарами, и зашкаливающий риск для жизни по выходу из дома или штаба. Похоже, начинающий становиться привычным риск. Потому что даже в таких условиях у Римуса умудрялись искриться короткие замыкания между полушариями, когда Эммелина смущённо поглядывала на принципиально не смотревшего в её сторону Сириуса. И уже сам оглядывая присутствующих, Римус задавался животрепещущим вопросом: остались ли ещё девушки в их окружении, с которыми Блэк не спал или не пытался переспать? Кроме Доркас, естественно. Этот ловелас даже к Лили однажды вздумал подкатить на четвёртом курсе, пусть и всячески это отрицал под страхом быть посаженным на Нимбус. Наконец дверь щёлкнула, запустив внутрь спешно приближающийся топот, заставивший всех тут же подняться из-за стола и принадлежавший Маккиннон, её нынче условному начальнику и ещё двум аврорам. Животрепещущий вопрос актуальности не растерял. — Выгорело? — Неутешительным тоном спросил Грюм после подтверждающего личности допроса. — Выгорело, — сдержанно кивнул мужчина [ранее «адекватный мужик»] с отпущенными каштановыми волосами и волевым подбородком. Если сравнить внешние сходства [по принципу Блэка] с породой собак, этот волшебник чем-то напоминал борзую. Аврор подал Скримджеру тубус, и через пару секунд весь прямоугольный стол застелил голый тёмно-синий пергамент. Слева и справа от головы Римуса высунулось по рыжей макушке. — Сразу к делу, мисс Маккиннон. Марлин, выступив вперёд, вывела в уголке кончиком палочки замудрённую руну, от которой прошла переливающаяся волна, и на синем фоне проявились впечатляющие не менее замудрённые чертежи. — Слушаем и внимаем. Стало известно, что сегодня вечером в Министерстве состоится торжественное мероприятие. — А нас не пригласили? Как же так... — хмыкнул Сириус, вызвав повсеместные скрытные смешки, — там и канапе по-любому будут. — Даже у Скримджера уголок губ слегка подпрыгнул. Грюм же раздул ноздри. — Мы сами себя пригласим, верно? — Разбавил напряжение один из близнецов. — Верно, — пошёл на эту уступку Грюм. — Пока наверху все будут пировать, у нас будет один крохотный, как крупица моего терпения не треснуть Блэка, шанс проникнуть внутрь и освободить тех, кого держат в подземельях с самого захвата. Думаю, объяснять, что права на ошибку у нас нет, можно не утруждаться. Действовать нужно… — Четко, быстро, слаженно, — монотонным хором. — Незаметно, — отчеканил мракоборец. — Первая группа устроит отвлекающий манёвр, вторая проникнет в подземелье через тайный вход, — ткнув пальцем в чертеж, — и должна будет вывести наших. Нам точно известно, что среди пленников есть Крауч-старший и Кингсли Бруствер. Они в приоритете. — И вторая группа это… мы? — Обежал Римус не без доли скепсиса своих друзей. То есть без году неделя молокососов, о чем им никак не давал забыть сам Грюм. — Как ни прискорбно, — сам поражаясь, подтвердил тот, — ресурсы у нас ограничены. — Так, ничего не имею против, чтоб меня называли ресурсом, — не удалось Сириусу присмирить язвительную интонацию, — но это, простите, что — схема грёбаной канализации? — А что, боишься ножки промочить, Блэк? — Сгримасничал мракоборец. И единственным ведущим себя как взрослый во всём штабе остался Руфус Скримджер. До «торжественного мероприятия» безжалостно истекали считанные часы, и получив под запись на лбу все инструкции, они принялись впитывать в подкорку ухищрённые переплетения подземных туннелей, ведущих буквально в жопу Министерства. В самый затхлый санузел на нижнем этаже. Ниже, наверное, располагался только уровень, до которого опускалось достоинство Грюма в перепалках с Сириусом, и дальше шёл уже первый круг ада. — Стражников должно быть не так много, и на нашей стороне эффект неожиданности… — Марлс, прошу... ни слова про «неожиданность», — прикрывая рот, выдавил Блэк, всё явственнее зеленеющий с каждой секундой. — Тебя на руках понести, принцесса? — Шёпотом поддел Римус, пока Эммелина гремела турками в другом конце комнаты, а Мэри увела Кори на «минутку». Поддел и поплатился классическим пинком под столом. Словно они в «Трёх мётлах», а не в часе от опаснейшей миссии. Поттеров [Лили и Джеймс успели по-тихому расписаться] и Долгопупсов Грюм увёл с собой в состав первой группы, назначив за главного Боунса, явившегося вместе с уже отчалившим Скримджером и так же отчалившего на предварительную разведку вместе с Пруэттами. Во вторую же — в том числе — вошли они с Сириусом, Марлин, Вуд, Доркас и Питер [как не поленился уточнить Грюм, потому что ресурсы совсем-совсем ограничены]. Собственно, Маккиннон запоминать пришлось в два раза меньше, так как лабиринт самих темниц ей был досконально известен. А Питер неплохо ориентировался в принципах устройства этих лабиринтов, особо не отличающихся на каждом этаже. Так что они не глядя поправляли их зачитывания [словно мантру] наизусть схем поворотов и расположения объектов. Марлин — уверенно. Хвост — вполголоса, как бы, между прочим, так, при всём уважении. И, наверное, раньше Римус бы не заострял внимание на сбоях в даре красноречия Питера. Если бы месяц назад тот не перекинулся с ним парой вполне себе внятных предложений! Хоть с тобой смогу нормально поговорить… Что бы это ни значило, Римус всё ещё это не выяснил. В их Новом мире, где они едва успевали передохнуть между поручениями, подарком было бы провести полноценный вечер с Сириусом — не то что сесть и спокойно переговорить по душам с Питером. В Новом мире, где возвращаясь домой окольными путями, можно напороться на дуэль. Спасало разве только банальное везение, что до сих пор никто из них не повстречался лицом к лицу с истинно-преданным Пожирателем смерти. Как это определить? Из палочки противника летело какое угодно заклятие из всех возможных, кроме непростительных. Для их использования нужно настоящее желание причинять боль. Желание убить. А их противники, так сказать, просто выполняли свою работу. Но нельзя забывать, что в любой день, в любой момент и, вероятно, через часик-другой это везение может легкой игривой походкой отлучиться. На ту же «минутку». Однако было у Римуса стойкое ощущение, что его преследовало ещё одно бестелесное «везение». За месяц он обуздал свою магию, палочка подчинялась ему беспрекословно, вновь став продолжением руки. И все освоенные в школе заклинания прочно обосновались на передовой в мозговой коре вместе с изученными боевыми высшего класса. В поединках он чувствовал себя вполне уверенно, полагаясь на тот же инстинкт самосохранения и ловко отбивая направляющиеся в него атаки. Но… Он сражался с не менее уверенными в себе и сильными волшебниками. И пару раз из летящей очереди заклятий в него абсолютно точно уже должна была попасть стремительная вспышка. Должна была. И не попадала. Рикошетом отлетая обратно в противника. Ровно таким же образом, как он мог раньше отражать заклинания с помощью волчьей магии. Но в нём на самом деле не осталось ничего от оборотня. Несколько дней назад он впервые за пятнадцать лет наблюдал человеческими глазами ухмыляющуюся ему с неба полную луну. Везение это? Остаточная магия, тлеющая в его пропитанном кровью Сивого ядре? Или Римус просто спятил? Потому что ему совершенно точно один раз померещился звук, словно кто-то рядом хрустел чипсами. Римус ставил на последнее. Рассуждать об этом всё равно не было ни сил, ни времени. А если всё же рассудить и прийти к выводу, что у него завёлся ангел-хранитель, любящий чипсы — Римус догадывался, чьих это рук дело. И пока тот не покажется сам, ему оставалось лишь ждать. Либо пробовать нарочно подвергать себя смертельной опасности. Вот только, чтобы записываться в камикадзе, одной догадки Римусу было явно недостаточно. — …не пойму, Грюму не жалко пустить нас в расход или так он признаёт, что мы ценны для Ордена? — невесело прыснул Сириус, упёршись в раковину. — Пятиминутная готовность!! — Громогласно раздалось за дверью. — Считай он нас в действительности никчемным мешающимся под ногами молодняком, вряд ли бы доверил такую операцию, — подал Римус чистое полотенце, подпирая рядом стену. — Начинаю скучать по временам, когда я просто «мешался под ногами», — вытер тот лицо. — Надеюсь, Сохатый с Лили не пострадают, проводя свой отвлекающий манёвр… — и Римус притянул того к себе за талию, уткнувшись носом в источающую дорогой парфюм шею. Война войной, а таз одеколона по расписанию. — Думаешь, уже поздно удариться в религию? — Сосредоточься сейчас на том, чтоб самому не пострадать, ладно? — Отстранился он. — Пфф! Мой желудок сто пудов пострадает, когда мы будем пробираться через канализационные отстойники. — Так уж и быть, подержу тебе волосы, — усмехнулся Римус, впитывая [не напоследок] тёплый взгляд принципиально закатившихся серебристых глаз. Когда любой разговор может стать последним, Римус предпочитал в свободные минуты обсуждать любую отвлеченную тему, кроме грозящей смерти и снедающей нутро тревоги. Так что… — Ты, блядь, спал с Вэнс? — А ты спал с долбанным Бобом Марли на стероидах! — Без промедлений отбил тот, с наигранно-оскорбленным видом несильно пихнув его в грудь. И вне всяких сомнений тщательно подготовившись к этому выпаду, чтоб не повторяться с «дредастым хиппарём». Иначе откуда бы ещё в голове Блэка взялось имя долбанного Боба Марли? Волосы же держать не пришлось. Сириус мужественно обошёлся бубнежом себе под нос и даже не взвизгнул, когда на него выпрыгнула огромная крыса. Возможно, заплакать в присутствии спокойно продвигающихся впереди Марлин и Доркас ему просто гордость не позволяла. Но отдышаться на полминутки и перевести дух в плечо Римуса они таки остановились. — Когда уже там великаны и Пожиратели будут?.. — пытался храбриться тот. Римус, особо не удивляясь предпочтениям Блэка в выборе испытаний, успокаивающе погладил того по вздымающейся спине, мол, ну-ну. Если бы перед ним поставили банку с тараканами и сказали засунуть внутрь руку на десять секунд, Сириус схватил бы палочку и помчался б в одиночку биться с Тёмным Лордом. Тем не менее, на подходе к нужному люку шутки и нервные истерии ушли в сторону. Маски в форме феникса закрывали верхнюю половину лица, палочки были наготове, мысли — собраны, последние указания — розданы. О сотрясающем внутренности мандраже, о пропитывающей ткань меж лопаток капле, о заметной дрожи палочки в руке, если не сжимать её до белых костяшек — и говорить было нечего. Но всё это затмевалось главной стоящей перед ними задачей. Им нельзя было подвести Орден, нуждающихся в их помощи людей, друг друга. И потому стоило выбраться в промозглые стены Министерства, верх взял единственный долг, толкающий вперёд. На амбразуру, если угодно... Ну, а теперь к феномену, характерному для любой операции. Как бы тщательно ни был проработан план, какие бы сверхумы его ни разрабатывали, стараясь учесть любое развитие событий и предвидеть непредвиденные нюансы — совершенно всё учесть невозможно. Например, высказанное в сердцах желание Блэка поскорее встретить великана оказалось пророческим. Стражников по итогу на каждый коридор оказалось в два раза больше. Их отряд потребовал разделения не на две, как изначально предполагалось, а на три группы. Приоритетных к освобождению персон в камерах не оказалось… и одному из них устроили публичную казнь ещё до начала отвлекающего манёвра, прервавшего чествующий Новую власть бал. Но всё это они с Сириусом узнали постфактум. Потому что стоило им выбраться в промозглые стены Министерства, выглянуть за угол, договориться с Пруэттами, кто какого стражника берёт на себя, и рвануть за близнецами, их резко дёрнули за шивороты мантий. — Тц-тц-тц... да за вами глаз да глаз нужен, парни, — они синхронно обернулись на ласково отчитавший их голос. — Соскучился? — И Римус почувствовал, как онемело лицо от сверкнувшей ему жемчужной улыбки. Вмиг испарившейся. — Я тоже. И полумрак подземелья поглотила абсолютная чернота.***
Первым сквозь вязкую темень пробился знакомый треск, словно Римус опять лежал неподалёку от охваченной пламенем хибары. Однако на этот раз треск исходил от дров в разожжённом камине, который слегка двоился перед глазами, пока он не размял шею, как следует не проморгался и не попытался машинально двинуть рукой. Привязанной к подлокотнику рукой. И Римус подпрыгнул, будто он сидел на электрическом стуле, в панике забегав взглядом по претерпевшей изменения их с Блэком квартире, и тут же чуть подуспокоился, увидев аналогично привязанного к стулу Сириуса, притом лениво откинувшегося на высокую спинку и неотрывно следящего за ним отражающими пламя практически черными глазами. В этаком аристократично-грациозном бешенстве. — Наша засоня наконец-то очнулась!? — Донеслось из-за спины на фоне шкварчащих звуков. И Римус, помимо того, что признал перед собой накрытый на троих по всем правилам этикета круглый стол, почуял насыщенный мясной аромат. — Я тут немного похозяйничал, вы ж не против? А то уютом и не пахло, — зажглись три свечи посередине. Сириус изо всех сил сжал челюсти, переведя взгляд поверх его головы, и Римус постарался вывернуть шею, угодив как раз под склонившегося к нему Фокса. — Приве-е-ет! Я нам шикарные стейки организовал, — поставив перед ними по горячему блюду и присев напротив Римуса. — ...чего это мы такие буки? — Может, если ты нас развяжешь, мы станем повеселее? — Процедил Блэк. — Да без проблем! Это лишь предосторожность, чтоб вы не поранились. Только сразу условимся. Первое, — начав закатывать рукава белоснежной рубашки, — бежать бесполезно, вечеринку в Министерстве вы всё равно продрыхли. Второе, я очень не люблю, когда в меня тычут палочками, — подмигнул тот, — помнишь, да, Римус? И третье, — хлопнув в ладони, — призываю вести себя как цивилизованные люди! — Да без проблем, — опасно-вежливо повторил Сириус. Фокс, словно не чуя подвоха, покрутил кистью, и путы ослабли. Как Блэк вообще-не-вдруг подорвался с места к моментально поднявшемуся в одинаковый с тем рост оборотню, а верёвки вновь обвились вокруг запястий Римуса. — Живо верни нас обратно!! — Сириус, — предостерегающе произнёс он, уже не пытаясь высвободиться. Фокс в его сторону даже ухом не повёл. — На кой? — С истинным наслаждением ухмыльнулся тот Блэку. — Я же сказал, шоу-программа закончилась… — Там остались наши друзья, выблядок ты скалящийся!! Мы должны узнать, что с ними! — Ну, лично мне глубоко пофиг, — ничуть не задето пожал Фокс плечами, а затем будто смутившись, опустил взгляд. — И ты не мог бы не орать и отойти... я почему-то возбуждаюсь, — и Римус, и Сириус двинули назад головами. — Да, даже для меня это странновато, — поторопив отгоняющим жестом, — кыш. Блэк в полном недоумении, читающемся аж на затылке, попятился, опустившись на стул. Веревки тут же разорвались, и пока он растирал свои запястья, Фокс слевитировал с кухни свою порцию, а бутылка янтарного пойла наполнила стаканы. Мысли и вопросы же в голове предательски улетучились. У Римуса в принципе связался язык в присутствии этого парня, а давно заживший шрам на животе снова дал о себе знать. Словно одна эта улыбка с ямочками напротив, от которой ждать можно чего угодно, ввергала его в то же оцепенение. — Называется первобытный страх, Римус, — безмятежно подсказал тот. — Страх жертвы перед хищником. Но тебе, вам двоим, не надо меня бояться. Я пришёл с миром! И я искренне прошу прощения за то, что покопался в твоих кишочках, — брезгливо поморщился тот и, встряхнув головой, взялся за вилку и нож, приступив к трапезе. — Зачем ты вообще пришёл, Фокс? Ты добился, чего хотел… — ненароком покосился он на висящее на вешалке черное пальто, — к чему всё это? — Хотел узнать, как дела у моего друга! — Омерзительно лязгнув по керамической тарелке. — Я правда соскучился, Римус. А по тебе соскучился кое-кто другой, — похлопав ресницами отодвинувшемуся подальше Сириусу. — Ты знаешь, «как» у меня дела, — жестко обозначил Римус, прерывая строящее глазки его парню недоразумение, и Фокс медленно скользнул на него проницательным прищуром. — Догадался? — Громко жуёшь. — Но чипсики такие вкусные! — Бросил тот приборы, всплеснув руками. — Невозможно остановиться. Сорок лет я ведь даже голода не ощущал, да и… всякое другое. Мог бы, знаешь, и спасибо сказать, что не даю тебе умереть. Это вообще-то утомительно, Римус. Не успеваешь отвернуться, ты уже встреваешь в неприятности! — «Спасибо». Сказал бы я, делай ты всё это не ради себя, — ухмыльнулся он вмиг переменившейся роже. — Ведь если я откинусь, чипсиков тебе не видать. — И поэтому ты выдернул нас из Министерства? — Смекнул Блэк, очевидно, припомнив разговор месячной давности. — Конечно! Там же опасности на каждом углу, — поёжился Фокс, — вы себя совсем не бережёте. Вечер можно провести и более приятным способом. Ну же, попробуй, — подавшись к Сириусу и кивнув на нетронутый стейк, — я для тебя старался. Даже тортик прихватил. День рождения ведь! — А?.. и они оба переглянулись с идентично округлившимися глазами, совершившими полный оборот. — Воу... как же надо замудохаться, чтоб забыть о таком важном празднике! — С хера ли тебе известно, когда мой день рождения? — Непонимающе нахмурился Блэк. И Фокс, словно только и ждал этого вопроса, наклонил голову к плечу, снова искоса стрельнув провокационным взглядом на Римуса, мол, сам ответишь? — Это известно не ему. — Да-а-а, на самом деле удивительная штука… — принялся тот вновь нарезать мясо. — С твоим волком, Римус, пришло много воспоминаний и знаний, без которых… ох, — показательно прикрыв рот кулаком, — будем честны, я бы обошёлся. Похоже, Блэк таки достиг стадии «подержи мне волосы», издав соответствующий звук. — …жуть, — пережал Сириус себе горло. — Не то слово, Бродяжка. Но смотри, мы только познакомились, а уже так близки! — Воскликнул тот. — И отмечаем все вместе твоё двадцатилетие. Выпьем? — Вытянув руку со стаканом на середину. — Только если оно отравлено, — не чокнувшись, опрокинул в себя Блэк сразу половину. Фокс, не убирая стакан, продолжал ждать цивилизованного жеста приличия от Римуса. И он, еле удержавшись, чтоб не выбить стакан из ладони [что было бы образцом цивилизованного поведения при всём только что прозвучавшем], лишь мотнул головой. Сынишка Сивого внешне очень расстроился. — Что ж, больно надо... — увёл тот глаза в сторону, сделав небольшой глоток. Казалось, увлажнившиеся глаза. Но, во-первых, в полумраке, разбавленном огнём свечей и колыхающимся на фоне пламенем, хрен разберешь. Во-вторых, Римус больше не верил этим крокодильим слезам. — Тогда так, — облокотился Фокс на стол, скрестив предплечья, и провёл языком по щеке. — По правде сказать, да, Римус. Наши жизни теперь повязаны, и никто от этого не в восторге. Мне совсем некстати, чтоб ты помер, а ты, судя по всему, что я видел, готов жертвовать собой во имя так-называемого-блага по любому попавшемуся случаю... — Мы на войне, — в голос. — Да-да, — наплевательски отмахнулся тот. — Так вот. Вариантов решения этой неурядицы у нас немного. Первый: я запираю тебя в комнате с мягкими стенами, чтобы ты при всем желании не смог себе ничего сделать. Второй: тусуюсь с вами круглые сутки! Ну? По-моему, для всех выбор очевиден, — завертев головой с торжественной белозубой лыбой. — Ты, блядь, совсем… — начал Блэк, и Римус резко выставил ладонь, осаждая поток самых красочных эпитетов, рвущийся наружу. — Фокс, у тебя чердак вконец поехал? — Максимально мягко. — Ты мечтал стать вожаком, — [и, видимо, о пальто] — стал и получил идущий в подарок пакет обязанностей. Так выполняй их, черт возьми! — Это ску-у-учно, — проныл тот, подперев подбородок с аккуратной окантовкой слегка отросшей щетины. — Милый дом я им нашёл, всех запугал, порядок наладил, я даже это воронье гнездо расплел на голове нашей леди Малфой. Двенадцать часов ушло! Представляешь? — Выпучились черные глаза. Римус, уже не в силах подыгрывать, перенаправил остатки воли на подавление растущего по экспоненте раздражения. — Всю свою жизнь я хотел быть полноценным… — завелась знакомая сказочка, — доказать, что у меня получится быть главным, что я не какой-то бесполезный отброс, каким считал меня отец. Но, оказалось, мне абсолютно нечем заняться! А у вас вроде весело! — Весело?! — Прибалдел Блэк. — Ну, намного веселее, чем считать ворон в стае или почивать на лаврах с этим Волр… Вола… как там? — Ты виделся с Тёмным Лордом? — Даже не стараясь звучать дружелюбно. — А что такого? — Опять неподдельно удивился тот, макнув кусочек мяса в соусник. — Славный малый. Хотя немного малодушный и позагорать пару часиков ему бы не помешало. Мы с ним почти ровесники, так что мне можно так выражаться, вам не советую. Он от этого бесится, — шёпотом. — Я подумал, надо лично объявить, что на оборотней он может больше не рассчитывать. Не советую рушить его планы, кстати. От этого он тоже бесится. Впрочем, он довольно мирно попытался разъяснить мне пользу нести его знамя и последствия отказа. Между нами, девочками, даром убеждения он обладает, очуметь можно! Я бы даже повёлся, — непринуждённо хмыкнул Фокс, — если б меня не тошнило от сильных мира сего и власть имущих. Эх... так уж сложилось, что мне по душе изгои, — четко дав понять, кто тут подразумевается под изгоями. — Какое счастье, — добил Сириус одним махом виски. Или бурбон. Римус не разбирался, но что бы это ни было, если это плеснуть в лицо человеку, маниакальные глазки наверняка защиплет. — Фокс, давай откровенно, как ты любишь, — едва дернул он уголками. — Мы здесь уже были. Ты внушаешь, что у тебя благие намерения, что мы друзья, что мы на одной стороне, а потом оказывается, что у каждого твоего слова был маленький нюанс, о котором ты умолчал. Скажи, с чего ты вообще взял, — сжав под столом кулак, — что на этот раз тебе хоть кто-то поверит? — Я изменился, Римус, — прочистил тот горло, видимо, от вставшего поперёк собственного вранья, — и я попросил прощения… — Да на хер мне не упало твоё «прощение»!! — Сотряслось всё, что стояло на столе, и Фокс вжался в спинку. — Ты не мелочь из кармана у меня украл! Строишь из себя благодетеля, защитника, но ты просто лжец, забирающий всё, что захочет! Зачем этот спектакль?! — Разбилась об пол посуда в радиусе руки. — Хочешь запереть меня? Вперёд! Хочешь нянчиться с нами? Так кто тебе теперь помешает? Запретить тебе что-то, сбежать — невозможно. Убить тоже, потому что в тебе мой волк, и я не собираюсь с ним сражаться! В чем тогда, блядь, проблема?! — Закричал он уже в лицо, не чувствуя даже тщетные попытки оттянуть его назад. — Просто делай, как всегда делал. Влезай в чужие жизни и присваивай что душе угодно. С меня хватит этого дерьма, — стряхнул он с себя Блэка, направившись к двери и не думая ни о том, что она наверняка запечатана, ни о том, что куда бы он ни переместился, тот его найдет. Ни о том, с кем оставляет наедине Сириуса… — Ты прав, — остановил потянувшуюся к ручке ладонь металлический тон, и он, таки подумав, с кем собрался оставить наедине Сириуса, обернулся. — Хорошо, Римус, — поднялся Фокс, — да, ты прав! Я лживый ублюдок! Но признайся я тебе с самого начала во всём, ты бы даже не выслушал меня! — Вновь включив этот давящий на жалость надрыв. — Ты хоть понимаешь, как хочется, чтоб его выслушали, тому, кто столько лет жил в изоляции? Просто поговорить, — практически уронил тот, почесав нос, и вздохнул, пространно опустив взгляд на его грудь. — Я мог бы убить тебя, как всех остальных, — угрожающе выровнялся голос. — Я хотел тебя убить, как и всех остальных. Всех, кого отец любил больше своего родного сына. Когда с детства чувствуешь себя уродом, лишним в собственном доме… — скакнул еле виднеющийся кадык, — меня переполняла необузданная ненависть… я убивал людей, вымещая её хоть куда-то, а потом чтоб перенаправить её, потому как боялся, что в итоге она выльется на моего младшего брата. Отец так и не понял... — качнул Фокс головой, — а от его наказаний было только хуже. И когда он меня отослал… сорок лет, Римус! Во мне выгорело всё живое, кроме желания поквитаться. Я захотел исправиться, смотря на тебя, но даже в тот день, проведённый вместе, каждой клеточкой тела я желал поскорее разорвать тебя на маленькие кусочки. Сначала тебя, потом Харли и этого надоедливого шкета. Но я… — прерывисто усмехнулся тот, будто с самого себя, и широко развёл руками, — я не смог! Я обрёл силы, но я никогда не чувствовал себя настолько паршиво. Это отвратительно. Мне теперь постоянно хочется плакать, постоянно чего-то не хватает. Меня по-настоящему мучает совесть за всё, что я сделал. За всё, через что заставил пройти тебя!.. я не понимаю, откуда во мне эти чувства, они просто перешли ко мне вместе с твоим волком. Всё, что ты с ним пережил и… — метнул тот затравленный взгляд на разумно притихшего чуть поодаль Сириуса, — лучше становилось, только когда я приглядывал за вами. И мне почему-то не совсем плевать на твоих друзей. Живы они, живы! А это не спектакль, я просто хотел извиниться, хотел провести с вами время… — и черные переливающиеся глаза опять словно полезли копаться в его душе. — Ты поверил, что даже в моём отце было что-то хорошее, поверь же, что оно есть и во мне, Римус... В его изувеченной иссохшей душе с практически истлевшим теплом, которого, дай Мерлин, хватало на Сириуса и просто на то, чтобы вставать по утрам. Но даже если в ней ещё сохранялся мизерный источник сочувствия… блядь, не на этого парня его нужно было растрачивать. Просто потому, что Фокс не смог убить его, получив в подарок к силам и обязанностям способность к рефлексии Римуса? Потому что соизволил передумать? Этого недостаточно. К своему удивлению, взглянув на Блэка, он не увидел той же категоричности, которая сто процентов отражалась на его лице. — Так верни мне волка. Раз ты изменился, — выгнул бровь Римус. И, как и ожидалось, тот моментально стушевался, вернувшись к фирменным гримасам. — Эм, ну, тут… как бы сказать, — осклабился Фокс. — Нет. Он так-то перешёл ко мне по своей воле... ты же не хочешь обратно? — В сторону. — Не-а, не хочет. И это так не работает. Я не могу ничего возвращать. Я и не пробовал, конечно… — поддев ботинком звякнувшие осколки на полу. — Но нет, точно нет, ни за что. — Да понял я! — Столько хорошего во мне не найдется, даже не проси, — опять зазубоскалил тот, подхватив со стола свой уцелевший стакан и принявшись чуть ли не под напрашивающийся стрекот сверчков потягивать виски. Блэк, воспользовавшись паузой, шустро перебежал на его, Римуса, сторону. — Слушай, Лунатик, перспектива возиться с ним, конечно… — Эй, я же здесь! — «Зачем-то», — цокнул Сириус, снова повернувшись к нему и даже не переходя на шёпот. — Нам не помешают его... или твои бывшие силы. — Очевидно, Римус поспешил с выводами, на чью там сторону перебежал Блэк. — Может, надо хоть взвесить варианты? А учитывая, что на одной чаше твоё заточение-во-имя-сохранности… — Смотрите-ка, — вальяжно подпёр тот стол, уже почувствовав себя как дома, — Бродяжка ухватил суть. — Затухни, а! И для тебя я максимум Сириус, — передёрнуло Блэка, поднявшего силящиеся передать ментальными путями какую-то просьбу невообразимо распахнутые глаза. — Бродяжка пытается донести, что пусть я и «скалящийся выблядок», возможно, заслуживаю шанса, — любезно перевёл Фокс. — Я думал о том, что у нас нет вариантов!! — Но это ведь ваши слова. Вернее твои, Римус. Если человек, который оступился, просит, умоляет, дать ему шанс… — поджал тот губы в поганой ухмылочке и поиграл бровями. Сириус, съежившись, сдавил пальцами переносицу, с виду желая стереться с лица Земли от неловкости. Римус же балансировал где-то на границе: исправить во всех словарях определение выражения «личная жизнь», набить одну довольную рожу и, кажется, уже сдаться на волю судьбы. Как в повисшую тишину, кроме треска камина, вторгся не принадлежавший ни одному из присутствующих тихий дрожащий голос. — …Сириус?.. ты здесь?.. — и доносился он откуда-то снизу от застывшего и побледневшего Блэка, тут же рванувшего в спальню, на бегу доставая из кармана зеркало. — Рег?! Здесь-здесь! Что стря… Римус, смерив едва рыпнувшегося в ту же сторону Фокса, приказал не лезть, двинувшись следом и не смог сдвинуться дальше порога от увиденного ледяного ужаса на лице Сириуса, моментально забыв о всё равно пристроившемся позади парне. Только не… — … ничего, я заслужил… найди Кикимера, ладно? Он всё расскажет... только тебе… — Что расскажет?.. что заслужил, Рег? — перекрыл всхлип осевший голос Сириуса. — Где ты сейчас? — … я так хочу пить. — Регулус, скажи мне, где ты?! — Это уже неважно… ты наконец-то сможешь мной гордиться, братишка… десять, девять… — Рег, стой!! И Сириус, вынырнув из зеркала после ударившего громом практически неслышимого щелчка, поднял на него ничего не видящие перед собой остекленевшие глаза и шагнул вперёд на подогнувшихся коленях. Римус, отмерев, поймал того за плечи. — Он-он… — Кажется, это была предсмертная речь, — буднично пояснил из-за спины Фокс, — не лучшая... — и Блэк, судорожно схватив воздуха, перевёл за плечо Римуса враз разгорячившийся взгляд и сильно отпихнул его в сторону. — Перенеси меня к нему! — Вцепившись в грудки отклонившегося парня. — Ты же можешь отследить кого угодно! — Но уже как-то поздно для приключе… — Пожалуйста, Фокс! — Надсадно взревел Сириус. — Ты же просил поверить, что в тебе есть что-то хорошее! Я верю!! — Нет, тебе просто от меня что-то понадобилось, — фыркнул тот, и Блэк, согнувшись, упёрся лбом в свои оттягивающие ворот белой рубашки заходящиеся кулаки. — Это твой шанс. — Даже не признал Римус свой глухой голос. — Помоги ему... И всего на одно непозволительное мгновение остановившийся на нём заинтересованный лисий прищур сверкнул синевой так, что Римус почувствовал захлёбывающимся в крови от беспомощности сердцем: он встретился глазами не с Фоксом. А в следующее — тот прижал к себе Блэка и растворился воздухе.