Два обращённых в их сторону и облаченных в длинные плащи силуэта — последнее, что увидел Римус перед тем, как в глазах разверзлась абсолютная мгла.
Но он не засыпал. Нет.
Его глаза были завязаны черной плотной тканью, в лицо бил встречный ветер, и ноги не касались земли. Меньше минуты. Он прочувствовал всю мощь инерции приземления, толкнувшей его вперёд, однако крепкая хватка удержала его за ворот куртки от превращения в лепёшку.
Звук отворившейся громоздкой двери. Судя по всему, его завели в широкий проём. По телу пронеслась волна вихря. Он почувствовал, что за поясом исчезла палочка, как и прикрепленная на ремень заколдованная расширяющими чарами сумка. А ещё — что, куда бы его ни привели, там было в разы прохладнее, чем на улице.
Миг, и его приземлили на что-то мягкое.
И в тот же миг кто-то рядом приглушённо зашипел, а тьма рассеялась, обнаруживая перед ним огромные серые глаза.
Блэка.
Которого Римус жестко подвинул, рухнув на кожаную софу, вмещающую так же теснившихся Доркас и Питера.
Как раздавшийся хриплый смех заставил их моментально повести головами. Туда, где двое бледных похитителей сняли свои унёсшиеся вглубь длинного холла черные плащи с рубиновой подкладкой, оставшись в строгих смокингах. А затем, перебросившись парой иностранных слов, взглянули на них, отмахнулись и вошли в располагающуюся позади арочную дверь.
И только классическая симфония, вырвавшаяся из светлого зала, затихла, они с Питером повернулись с двух сторон дивана.
— Что происходит?! — Кричащим шёпотом.
— Ни слова, — отчеканила Доркас.
Римус максимально вопрошающе глянул на Сириуса, и тот, сдув прядь волос, закатил глаза и свесил голову.
Видимо, «худшее развитие событий» происходит.
Судя по высоте потолков, они попали в какой-то замок. Судя по антуражу — в готический. Но не успел он толком осмотреться, дверь напротив снова открылась, вынудив их выпрямиться по струнке плечом к плечу, и из неё вышел один из конвоировавших их вампиров под руку с женщиной-девушкой в тёмно-изумрудном платье в пол с внушительным ожерельем.
Полностью увлечённые друг другом, те обошли колонну и двинулись по выстеленному красному ковру. Как вдруг вампирша с тёмно-рыжими блестящими волосами, не прекращая ворковать о чем-то очень забавном со своим компаньоном, плавным жестом приказала следовать за ними.
Доркас поднялась первой и неоспоримым кивком поторопила их делать, что «говорят». На лицах же Римуса, Сириуса и Питера выражалось, что «им и здесь неплохо». Но выбора, очевидно, не было.
— Где Фокс? — Прочревовещал Блэк ему на ухо.
Римус, качнув головой, дернул плечом.
Где Фокс? Где их палочки? Где крестраж? Где были их мозги, когда они решили, что познакомиться с вампирами поближе — хорошая идея?!
Ответ один.
Хрен знает где.
Но пока что все живы и с естественным румянцем на щеках, свидетельствующим о циркулирующей в жилах крови.
Пожалуй, на ближайшее время это будет показателем отметки «всё в порядке».
Следуя за парочкой, они свернули от ведущей наверх парадной лестницы в поперечный проём и прошли невообразимое количество ступенек, спускающих их всё ниже под землю, где каждый уровень по высоте не уступал главному холлу. Редкие встречные столь же нарядные персоны не обращали на них никакого внимания. И на минус-седьмом [если Римус не сбился со счета] этаже они таки вошли в высокую арку, ведущую в замурованную светлым гранитом галерею, переходящую в круглый холл с двустворчатой изящно-отделанной тёмной дверью. От которой так и веяло предзнаменованием их неминуемого выяснения, что же за ней кроется.
Однако завели их в ту, что находилась перед холлом. Человеческого размера, прямоугольную — но, как и всё в поведанной части замка, с изысканной ручной резьбой.
Парень и девушка [Римус так и не смог определить возраст] до сих пор беседовали, беззаботно посмеиваясь на какую-то свою тему возле расписного серванта и периодически бросая на них потешные взгляды.
А они вновь оказались на софе. Сидя в том же порядке. Только мерзлая «прихожая» сменилась небольшой уютной комнатой с гвоздично-розовыми стенами и впечатляющим камином, пыхтящим оттопить помещение. Возможно, специально для них.
Спустя минут пятнадцать [переминания на жопе] Римус, не выдержав, рыпнулся поднять руку, которую Сириус тут же опустил вниз, но переливчатая речь вмиг оборвалась. Вампир с русыми волосами до середины шеи перевёл на него пугающе мёртвый взгляд и чуть вскинул квадратный подбородок.
И если Римус правильно усвоил инструктаж подруги, заключающийся в «не отсвечивать, пока не дадут слово!» — теперь уже, раз привлёк внимание, нужно было что-то сказать.
Вот только он забыл, что не знает грёбаный румынский!
Или на каком бы те ни балакали.
— Говори, нетерпеливый мальчишка, — без нотки акцента и с чарующей улыбкой повернулась рыжая девушка.
— Простите, не хотел вас прерывать, — прочистил Римус горло, — меня…
— Мы знаем, кто ты, — ровно произнёс второй.
— Хорошо, спасибо. —
Мерлин, спаси. — У меня лишь один вопрос. С нами был парень, в машине и в критическом состоянии...
—
Оборотень, — с деланной интонацией поправила его вампирша. — Пока жив. Ещё будут вопросы? — Обвела она внимательным взглядом остальных. Все, в отличие от Римуса, обладая инстинктом сохранения, замотали головами. Но Римус, видимо, своим зудом в причинном месте разворошил осиное гнездо, потому что девушка задержалась на Сириусе и ухмыльнулась парню. — Похож ведь?
— Совсем нет.
— Будет тебе, Гейб, как две капли, — ласково ухмыльнулась та, — разве что глазки не голубые. — Очевидно-Гейб холодно вскинул тёмно-русой бровью, и та пристально посмотрела на Доркас. — Мне жаль, что вы не сможете по достоинству оценить тепло нашего гостеприимства, юная мисс Медоуз. По сей день вспоминаю нашу замечательную встречу в Бухаресте!
— Рада оставленному впечатлению, Наташа.
— Жаль, теперь вы на нашей территории. Вас пятеро. Среди вас оборотень. Даже два, — вонзила та в него взгляд с промелькнувшим сочувствием. — Вы осквернили нашу землю, а
всего хуже потревожили нас во время торжества. Ничего не обязует нас оказывать вам
должное гостеприимство, — развела та белоснежными ладонями. —
Однако всё перечисленное требует объяснения и подогревает жажду интереса, которая сильнее другой жажды.
— Для вас же лучше её удовлетворить, — уточнил Гейб таким тоном, словно для него будет лучше, если они её не удовлетворят.
— Только не волнуйтесь. Пошепчитесь
минутку, если хотите. Шальные нервы придают кровушке тухлый привкус, — усмехнулась очевидно-Наташа, развернувшись к парню и возобновив неспешное воркование.
Доркас и Сириус, моментально присели перед ними на корточки, а они с Хвостом сместились к центру.
— Спокойно, — сразу подняла ладони подруга на тысячу и один вопрос в их глазах и, по всей видимости, жирное «спокойно?!», — мы ждём встречи с верховным. Главное, нас выслушают. Это лучшее, на что мы можем сейчас рассчитывать.
Утешительно, что пиздец.
— В смысле «в критическом»? — Повернулся к нему Блэк.
— Когда нас забрали двое в плащах, он уже был без сознания. — Парочка снова засмеялась. — Может, надо сказать, что я не оборотень?
— Да, самое же время докопаться до терминологии, — язвительно поддержала Доркас. Всё-таки и она была напугана. — В общем… дела не так уж плохи.
— А нам не нужен план «Б»? — Совсем беззвучно прошептал Питер.
— Ну, — поджала губы подруга, — это он и есть. По плану «А» вас не должны были схватить. По плану «А» нами не должен был заинтересоваться верховный…
Все вздохнули, и Римус сел ровно, отодвинувшись обратно к подлокотнику, освобождая ребятам место.
Его успокаивала одна мысль. Теоретически, убить Фокса вампиры не могут. Он — вожак стаи.
С другой стороны, он вожак стаи в эпицентре территории вампиров.
И с третьей стороны, он может испустить дух раньше, чем эти ряженые бледные ребята закончат свою беседу. Римус не понимал их язык, но он точно слышал раз за разом повторяющиеся слова, будто те мусолили одно и то же по кругу. Вероятно, у долгожителей свои причуды, а одно яркое впечатление служит темой для обсуждений на год вперед.
Хрен ли Римуса успокаивала мысль, что
теоретически те не убьют Фокса? — Римус даже углубляться в свои чертоги не стал. Наверное, раз уж они забрались в саму Румынию ради его спасения, то Римусу просто хотелось, чтобы этот крестовый поход не стал напрасным.
И кровопролитным.
По итогу Римус принялся отсчитывать уходящие секунды. И спустя пятьдесят девять минут снаружи постучали. Их охрана, обменявшись комплиментами, обратилась к ним, подсобравшимся на софе.
— В уборную никому не нужно? — Любезно поинтересовалась Наташа.
Даже если нужно было — перехотелось. Все, как один, качнули головами.
— Воля ваша, — повела та худым плечом, и они, переглянувшись, сглотнули.
Гейб открыл дверь, пропустив выплывшую наружу вампиршу, и одним выжидающим взглядом подогнал их на выход, пристроившись позади. Холл уже кишел [не]людьми, теперь уделявшими им даже чересчур много внимания, а двустворчатые двери были раскрыты настежь. Римус оказался последним в их строе, но благодаря росту прекрасно успел рассмотреть место, куда их привела судьба.
Роскошная зала освещалась огромной люстрой с сотнями горящих свечей под сводчатым потолком. Вдоль стен шла непрерывная аркада по колоннам, украшенная гобеленами. А из «мебели» был только большой круглый монолитный мраморный стол, забирающий на себя всё пространство. К нему не были приставлены стулья. И когда Римус подошёл поближе, он понял, что этот стол ему по талию и никакой это не стол.
Это жертвенный алтарь!
Что там говорила Доркас?..
Спокойно?!
И стоило обогнуть на ватных ногах блядский алтарь, для их глаз показались ведущие к нему ступеньки, и у Римуса всё внутри вконец покрылось инеем. На той, что посередине, до ужаса безмятежно лежал Фокс, у которого черные переплетения практически добрались до глаз.
Следующие секунды или минуты для Римуса прошли в один миг, потому что, когда двери захлопнулись, он вздрогнул и обнаружил, что толпища вампиров уже скопились вокруг них, что Сириус раз за разом сжимает его запястье, а напротив — разодетого в шикарный старомодный фрак высокого поджарого мужчину с золотыми локонами, спускающимися ниже плеч.
Видимо-верховный прошёлся по ним на удивление ироничным взглядом и, наклонив голову, чуть развернулся корпусом к будто пританцовывающей с бокалом в фарфоровых пальцах рыжей вампирше и скрестившему руки на груди Гейбу, рядом с которым нарисовался второй из их похитителей.
— …вы снова надели те глупые плащи? — Лениво-тягучим тембром. Двое с искренней улыбкой провинившихся школьников кивнули. Тот утомлённо вздохнул, проведя по светлой брови кончиком серебряного кольца во всю длину среднего пальца, образующего нечто наподобие когтя, и вернул белесые глаза на их четвёрку. — Вечная скука, —
мол, не обессудьте. — Надеюсь, наши гости ещё не потеряли дар речи?
— Нет, сэр! — Хором.
— Прекрасно, — шагнул тот к алтарю. — Но на
недолгое будущее, предпочитаю «господин». Лусиан Маркус, — крутанул тот кистью в вельможеском жесте и лениво отмахнулся. — Ваши имена мне уже известны. А вам знакома моя фамилия, не так ли, мистер Блэк?
— Да. Господин Маркус, — добавил Сириус после натянутой паузы.
— Как протекает ваше соглашение с моим старшим братом?
Блэк громко сглотнул.
— Оно в силе.
— В ваших же интересах о нём не забывать, — словно к сведению кинул верховный. — Теперь о том, что в интересах
моих и
моего жаждущего ответов клана.
Римус позволил себе на мгновение оглядеть жаждущий ответов и насчитывающий, по меньше мере, сотню вампиров клан, сомкнувшийся вокруг них плотным кольцом. И что-то ему всё это напоминало. Он уже был в подобной ситуации. Правда, по другую сторону. Верховный — клан. Вожак — стая. Разница лишь в блестящей обёртке, но законы, очевидно, те же. А положению того, кто окажется внутри западни, не позавидуешь в обоих случаях.
— Признаюсь, я растерян впервые за долгие сотни лет... — мельком усмехнувшись, пригладил Лусиан шелковое жабо. — Так что коротко,
желательно в одном предложении, объясните…
как вы посмели принести в наш дом эту скверну?! — Швырнул тот на «стол» коробку из-под Берти Боттс, проскользнувшую практически до ступенек.
Моргана, им кранты.
И даже не по тому поводу, по которому предполагалось!
А ещё точно нельзя говорить, что
технически они оставили скверну в машине, но двое в аутентичных плащиках сами притащили её сюда с ними заодно.
Благо вампиры не читают мысли.
— Если рассудить, мы оставили её в машине, господин Маркус.
Римус, Сириус и Доркас с идентично стёршимися физиономиями развернулись к Питеру, определённо не вовремя решившему обрести голос! Ухоженные брови Лусиана поднялись к середине лба.
— Мы приносим глубочайшие извинения всему клану, — перетянул на себя внимание Сириус. — При всём уважении, мы не могли знать, что эта вещь осквернит ваши земли. Мы носим её при себе для другого… дела.
— Какого же?
И Римус только открыл рот, как тот перевёл на него свинцовый взгляд, повелевающий закрыть его обратно.
Ладно. Возможно, кранты только ему и Фоксу.
— Оно скучное и военное, — уверенно ответил Сириус. Почему-то Маркуса ответ устроил, и тот повернулся всем телом к Римусу.
— Ваша очередь, мистер Люпин. Можно
не в одном предложении, — отбив незамысловатый ритм кольцом по мраморной поверхности, проплыл к нему верховный. — Объясните, — уже на расстоянии руки. — Почему у моего алтаря лежит зараженный ядом инфернала девиант? —
…че? — Вижу смятение. Зайдём иначе.
Откуда в крови девианта на моих ступеньках яд инфернала?!
— Он пострадал во время спасения волшебника из пещеры…
—
Откуда? — Процедил тот.
—
Из пещеры?? — уже не понимая,
что от него хочет этот мёртвый мужчина с ранними морщинами и
на чём акцентируется суть. Как у того вдруг задергались все лицевые нервы.
— Невыносимо, — прошипел Маркус, — этот смрад.
Наташа!! — Крутанувшись, вскинул тот руку.
Рыжая вампирша, возведя глаза к потолку, отдала Гейбу бокал и прошла к ним, прислонившись округлым бедром к алтарю. Презрительно глянула на Фокса, затем чуть менее презрительно на Римуса.
— Господин Лусиан желает знать, — не дай Мерлин она повторит то же самое, —
всё. Но вопрос
первостепенной важности состоит в том, откуда в том месте, где заразился этот девиантный оборотень, появился инфернал? Иначе:
кто посмел его породить? — Окинула она каждого из них пытливым взглядом.
— Это не мы, — в унисон.
— Естественно. Вы всего лишь дети. Так
кто? — С перебором дружелюбия в голосе и взгляде вернувшись к Римусу. — В ваших же интересах не оставить ни один наш вопрос без ответа.
— Тот же волшебник, — кивнул Римус на последнюю ступеньку, — кому принадлежит эта скверна.
— Салазар Слизерин? — Округлила та рыжие тонкие брови, двинув головой назад. Вокруг поднялась волна шипения.
А они вчетвером двинули головами вперёд.
— Эм… нет... Тёмный Лорд. И
инферналы, их много, — шипение усилилось в несколько раз и резко прервалось от взмаха руки Маркуса, принявшего максимально важный вид. Наташа с чувством выполненного долга уцокала обратно.
— Неугомонная чернядь, — снова провёл верховный «когтем» по надбровной дуге. — Чем дольше не вмешиваешься в дела волшебников, тем сильнее набивает жир их безнаказанная алчность. Создание
даже одного инфернала оскорбительно!
— Всецело поддерживаем, — подал голос Блэк, сцепив на себе въедливый прицел, — …господин Маркус.
— Ваш дядя, мистер Блэк, не упоминал об этом в своих записях? — Переменившись, непринуждённо спросил тот.
— Простите, я не успел их полностью прочесть, — грамотно-рядом ответил Сириус.
— Инферналы — низшая форма существования. Презренная, управляемая, бездумная, безмолвная и грязная. Первый волшебник, посмевший создать инфернала, не просто надругался над жизнью, он поставил себя выше нежити.
Превосходящим нас, — перекосило того аж от злости. — Мы не считаем инферналов братьями нашими меньшими. Однако же, как и вампиры, они были людьми… — снова погладил верховный себя по жабо с пространным видом и вдруг заинтригованно сощурился. — Что вам, четверым детишкам, здесь нужно?
И выставил прямую ладонь в сторону Доркас, видимо, уловив её порыв нести ответ, и подарил своё позволение Римусу.
— Мы пришли… — сбилось у него дыхание. — Мы пришли просить вашей помощи. — Белёсые глаза полезли из орбит. — Мы хотели спросить вас, существует ли противоядие, — и вылезли, — …от яда инфернала.
Как последовавший сдавленный смешок запустил волну душащего шелестящего смеха. Римус, воспользовавшись моментом, перехватил такой же обреченный взгляд Сириуса, и зал погрузился в звенящую тишину.
— О, — вытянулось у верховного лицо, — так вы серьёзно?
Теперь нет.
— Да. — Как можно увереннее.
Маркус, словно просканировав его, вроде засчитал попытку и, снова подойдя поближе, жестом повелел им четверым отшагнуть на пару шагов, а затем с лёгкой грацией присел на алтарь, сложив ногу на ногу.
— А если я скажу, что существует, мистер Люпин? — Будто глумясь, ухмыльнулся тот. — Вы же
за этим пришли. Какой вопрос, такой ответ. Сейчас девиант… — задумавшись, свёл тот брови и закатил глаза, —
Наташа!
— Законсервирован.
—
Именно. Для него время остановилось. Как только я
в любой момент решу его возобновить,
он умрёт. Вы получите свой ответ и уйдёте отсюда с трупом наперевес. — Обозначил Маркус расклад. — Переиграем, мистер Люпин? — Склонил тот голову. —
Зачем вы пришли?
Похоже, ему всё-таки придётся это произнести.
— Просить вас спасти оборотня.
— Превосходно, — с наслаждением покачав головой, —
оборотень молит клан вампиров спасти другого оборотня. За две с половиной тысячи лет не слыхал
такой вопиющей ереси!! — Поднял тот новый шквал смеха, сотрясающего жилы, и спрыгнул с алтаря. — Вы подарили нам повод для бесед на ещё две с половиной тысячи лет. Может, только в благодарность за это и стоит вас отпустить? — Обменялся Лусиан умиляющимися улыбками с членами клана.
— При всём почтении, господин Маркус. Я
был оборотнем. Сейчас я простой волшебник.
— «Были», «стали» — никакой существенной разницы. То, что у вас забрали острые зубки, для нас совершенно не имеет значения. От вас, как говорится,
несёт, мистер Люпин, — развёл тот ладонями и, перекинув золотые локоны за спину, ушёл в раздумья. — Что же делать?.. для обеда вы слишком перепуганные и вряд ли пропитаетесь к нам искренней любовью. Может, у кого есть мне…
да-да, мистер Блэк? — Приободрился Маркус.
— Может, мы и не пропитаемся искренней любовью, — вежливо и однозначно не с того угла начал убеждать не вскрывать им артерии Сириус. Что Римус и постарался передать в округлившихся глазах, но Блэк ни с того ни с сего выступил вперёд. — Господин Маркус, мы отчетливо понимаем, что волнения мира волшебников ниже вашего внимания, но разве то, что мы обратились к вам по всем правилам, изо всех сил стараясь почтить ваши традиции и боясь оскорбить, не означает, что не все волшебники — высокомерные чванливые недоросли? — Маркус важно вскинул подбородок и, покрутив ладонью в духе «продолжайте», двинулся к Наташе. — Мы признаём вашу силу, ваши знания, ваш вид. Мы понимали, какой это риск — приходить к вам с такой вопиющей просьбой, потому что
вникли в природу вампиров. Нам не всё равно… — завис Сириус, видя, как тот начал перешёптываться с вампиршей, и верховный вновь велел продолжать. — Просто вы были нашим единственным шансом, и ни в коем случае мы не стремились выказать вам неуважение, — что, очевидно, не чураются выказывать сами вампиры. Как вдруг Сириус повысил тон. —
А если вы знали моего дядю Альфарда, — и Маркус в мгновение ока обернулся, — если делились с ним своей позицией, значит, и вам не всё равно. Если вы хотите быть услышанными, то перед вами четыре человека, способных сделать так, чтобы вас услышали. Поэтому,
раз мнения учитываются, нас стоит отпустить, — твёрдо закончил Сириус и кивнул в сторону алтаря. — Ко всему прочему, мы ещё и нацелены расправиться с тем, кто посмел создать инферналов.
По зале прокатилась новая волна приглушённого шипения. Наташа улыбнулась одним уголком, а Лусиан, вымочив их в повисшей на целую минуту тишине, выгнул дугой губы.
— Действительно прекрасная причина вас отпустить, — рассудительно кивнул тот. — Даже, мистер Блэк, прекрасная причина подсказать вам способ расправы. —
Что?.. Сириус явно в предельном шоке с самого себя и от всего остального шагнул обратно в шеренгу. — А нам не придётся прерывать бал!
Клан ликующе поддержал подкинутую в воздух идею, и на пару минут о них словно в принципе забыли. Они с Питером и Доркас повернулись к уставившемуся в никуда Блэку, и Римус, сжав его холодную ладонь, кивнул, мол,
ты как? Сириус сглотнул, мол,
меня сейчас вырвет.
Наконец Лусиан, насладившись светской беседой с компанией, стоявшей ближе к выходу, вернул своё верховное внимание и лениво повёл плечом.
— Не вижу только причины
помогать оборотню. Долг вашему дяде уплачен, мистер Блэк. Дать вам четверым покинуть нас тёпленькими — уже невиданная щедрость с нашей стороны. Пускай вы проявили
несдержанность, но ваши помыслы мы находим наивно-благородными и считаем их достойными такого малого поощрения, как позволить вам отжить свой недолгий срок.
Да… пожалуй, этого будет достаточно, — и Лусиан изящным жестом заставил подняться тело Фокса, перенеся его на центр алтаря.
По тотчас зашелестевшей многоголосым шёпотом зале пронёсся порыв ветра, колыхнувший огни люстры, и разогнавшееся сердце Римуса оглушительно споткнулось, словно по инерции от резкой остановки налетев на рёбра.
— ...есть другой долг! — Неосознанно вырвался он вперёд, стряхнув с себя вцепившуюся в локоть руку Сириуса. Лусиан с непроницаемым выражением так и застыл, удерживая парящее тело. — За всеми вами! — Часто задышал Римус, чувствуя, как не хватает кислорода, и оглядев пришедший в замешательство клан вампиров, закончил на его теперь сощурившейся главе. —
Вы раскрыли волшебникам секрет лунного затмения.
— Римус, — зашипел Блэк одновременно с поднявшимся недовольным гулом, — ты что, блядь, творишь?!
Без понятия…
— Не напрямую! — Продолжил он в тут же воцарившуюся тишь и в не сводящиеся с него белёсые глаза. — Но вы
навели их на главное уязвимое место оборотней. Кто-то бы посчитал это нарушением договора и поводом развязать новую войну! — Самопроизвольно повысил он тон. Чтобы докричаться. — Наши виды истребляли друг друга веками, договор был заключен не просто так. Он дал нам всем вздохнуть, отложить хотя бы одну ненависть, которой и так хватает в этом мире. Раньше люди истребляли волшебников. Теперь волшебники истребляют друг друга. Магических существ и так считают за сброд, а мы умудряемся враждовать ещё и между собой! Почему? Хоть кто-нибудь помнит весомую причину?! Потому что оборотни импульсивные, а вампиры горды, и мы не смогли усидеть за одним столом? Тёмный Лорд нанёс вам оскорбление, и только из-за того, что оборотни его поддерживали, вы подсказали волшебникам, как нас убить. Вы рискнули договором и ничего не потеряли! Для вас пара веков мирной жизни —
ничто, для оборотней
это не одна жизнь! Семь лет — это целая жизнь! Вы
импульсивно пошли на поводу у гордыни, из-за чего погибло множество наших. Это долг всех вас как вида! Но взамен развязки очередной ненужной войны! Взамен ненависти, которая унесёт ещё сотни невинных! Вы можете вернуть его,
спася сейчас всего лишь одну жизнь! — Маркус, шевельнувшись впервые за его речь, наклонил голову. — При всём уважении и почтении, —
мать его…
Римус, принявшись усердно восстанавливать дыхание, вытянулся во весь рост и кивнул сам себе.
Его сейчас убьют.
— А говорите «не оборотень», мистер Люпин... — с иронией протянул тот. — Кто ваш отец? — Тоном, явно не терпящим уклонения от ответа.
— Л-лайелл Люпин. — И Лусиан смерил его утомленно-выжидающим взглядом. — Фенрир Сивый.
— А-а-а, то-то смрад знакомый. Интересно… — провёл тот кольцом по брови. —
Интересно, что от вас несёт сильнее, чем от него, — и опустил правую руку, мягко уложив Фокса на алтарь. — Вы всегда говорите, что думаете, независимо от того,
кто перед вами и
что за этим последует?
— Простите.
— Да нет... было
занимательно. Но если наши пути ещё когда-нибудь пересекутся, не советую горланить на клан вампиров, — поразительно умиротворённо дал рекомендацию верховный. — К вашему непомерному счастью, для нас долг превыше гордости.
Однако теперь мы его вернём, просто отпустив вас. Именно вас. Возможно, в ваших словах даже есть толк, пусть и опять же наивно-благородный... — постучал тот по мрамору. — «Спасти жизнь»... а она
того стоит? Этот оборотень — девиант.
Другой. Время от времени такие особи рождаются среди каждого существующего в мире вида. Они агрессивны по своей природе, не способны контролировать себя, наносят непоправимый ущерб всему сообществу. Они — паршивые овцы, а паршивых овец лучше забивать на месте. Полагаю, вы это уже успели прочувствовать. Так вот, мистер Люпин, — шагнул тот от алтаря, — ответьте честно на мой
единственный оставшийся простой вопрос. От всего сердца.
Позади раздался скользящий шорох, и когда Римус инстинктивно обернулся, несколько вампиров притаилось за спинами его уставившихся в пол друзей, а стоило вернуть голову обратно, Маркус уже был на расстоянии меньше руки, всматриваясь в упор набравшими лиловых оттенков словно ввергающими в транс раскосыми глазами и приставив кольцо с когтем под угол его челюсти.
— Если снять со счетов ваш личный мотив.
Вашего волка. Вы
повторили бы все те же слова, вставшие мне поперёк горла, которое
невыносимо сушит жажда, чтобы
спасти этого оборотня?
По его собственному пересохшему горлу поднялся острый, скручивающий голосовые связки спазм. Серебряное остриё проткнуло кожу. И в разлившейся пурпурным омутом радужке отразилось всё, что он когда-либо видел своими глазами.
Одно мгновение, вывернувшее наизнанку пропитавшие подсознание хаотичные воспоминания.
Сидящий перед ним в Визжащей хижине и вытирающий кровь с полученного за ночь нового шрама шестнадцатилетний Сириус, сменившийся залечивающим его раны Дэмианом. Прижимающийся к животу и задирающий голову улыбающийся Кай, безжизненно обмякший на его кровавых руках. Упавший на лопатки с проломленной грудью Трой, чьё сердце сократилось в его ладони в последний раз.
Ладонь, вытягивающая его наверх под одобряющий горящий синевой взгляд, сменившийся смиренно отражающим алый гнев.
Его уводящая взгляд мама, ставшая куском гранита, перед которым он согнулся, не в силах перестать захлёбываться от соли.
Вкус соли содрогающегося перед ним Нейта в теплице, на месте которого возник освещённый факелами посреди сгустившейся безысходности Регулус. Его брошенное на диван продрогшее насквозь тело, вырывающееся из хватки Сириуса.
Истекающий кровью Фокс. Истекающей кровью посреди пляжа Сириус. Держащий перед ним в руках свои внутренности чиновник.
Лица пропавших детей с колдографий, врученных ему отцом. Врученный отцом на дорогу сэндвич. Счастливое лицо Шона Гудмана в окружении улыбающейся семьи.
Сивый, лукаво ухмыляющийся болтающей закинутыми на подлокотник кресла ножками Харли. Её сотрясающееся в агонии привязанное к столбу тело.
Изо всех сил сдерживающая слёзы Доркас. Прокручивающий нож в её плече Фокс.
Счастливые лица всех его друзей, сменившиеся измождёнными войной.
Перед ним пронеслось абсолютно всё.
В одно мгновение.
—
Да. — Не своим голосом произнёс Римус. — Важна любая жизнь.
Пронизывающие его пурпурные глаза враз поблекли, и Лусиан разочарованно вздохнул.
— Что ж, — покачав головой, — прощайте, мистер Люпин.
Нет…
А затем его дёрнуло назад в чёрную зияющую пучину.
***
И первый глубокий вдох завернулся кашлем от прилетевшего в живот удара, как Римус вдобавок ударился ещё и обо что-то лбом.
— О боже! Лунатик, прости, я случайно, — забегали по нему суетящиеся ладони, и он разогнулся, оказавшись на заднем сидении машины с зажженными фарами, освещавшими пустую дорогу.
На переднем трясли головами, похоже, аналогично только очнувшиеся Доркас и Питер, а рядом с Римусом — устроивший ему бодрый подъем Сириус.
Живой.
Все живы… — выдохнул он.
Как Блэк, видимо, очухавшись и сторговавшись с совестью за удар под дых, приложился о его плечо.
—
Ты чем вообще нахрен думал, пацифист хренов!! — По болезненному шлепку на слово.
Римус того даже не останавливал, принимая избиения.
Маленький прокол на шее успел засохнуть, и он, запрокинув голову, закрыл щиплющие глаза.
В машине было только четверо.
— Сириус, хватит… — просительно, со стороны водительского кресла, — мы выбрались.
Но Блэк, уже растратив весь запал, просто вцепился в его куртку и в итоге упал в его плечо, тяжело втягивая воздух.
Никто больше не решался вымолвить ни слова. Они проснулись. Живые. Невредимые. А вокруг так и осталась зияющая холодная бездна. Римус боялся начать даже мыслить.
Боялся, потому что первой мыслью будет: он опять ошибся?
Он ответил
неверно?
Или
нечестно?
Или вампирам это изначально было неважно, а ошибся он в тот момент, когда решил открыть рот, поставив под угрозу своих друзей?..
— Ты правильно поступил, Римус, — потрепали его по коленке. Кажется, это была Доркас. — Ты всё сказал верно... просто одной тирадой многовековое отношение не исправить...
— Какой пессимизм, юная мисс, — лизнул ухо мягкий голос, заставив всех подпрыгнуть, а его мигом навалиться на отлетевшего Блэка. — Ну что за пугливые детишки пошли, — щёлкнула языком рыжая вампирша и, скрывшись из вида опущенного окошка, постучала по крыше. — Выходите же!
Римус чуть повернул голову к лицу Сириуса в дюймах трёх, на котором было написано «хочу домой», и аккуратно оттолкнулся от отбивающей сумасшедший ритм в его лопатки груди.
Наружу ступили одновременно, синхронно захлопнув двери и переглянувшись, направились к усевшейся на багажник Наташе, вновь воркующей с явно не питающим к ним особой любви парнем. Без всяких плащиков. Те снова залились смехом — очевидно, теперь по поводу их очень даже естественной реакции в машине — и с искренним недоумением уставились на них, опять выстроившихся в ряд.
— Батюшки, вы что, как на расстреле? Выдохните, встряхните плечами, всё позади, — потрясла та сама голыми плечами, показывая пример. — Вот, Габриэль,
что происходит, когда вы похищаете людей в плащах. Потом они думают, что мы превращаемся в летучих мышей!
— А это не так?.. — уронил Питер.
— Нет, конечно, — без враждебности усмехнулся парень. — Но легенды приманивают туристов, особо не трепитесь.
— Простите, Наташа, — ухватился Римус за внезапно наступившую фривольную атмосферу, — тот оборотень…
всё?
— «Всё»?
А-а-а… да всё, — отмахнулась Наташа. — В машине.
Что?..
Вампирша кивнула назад, мол,
можете проверить, и они ломанулись к тачке, обнаружив на заднем сидении мирно спящего Фокса. С вроде бы чуть уменьшившимся очагом поражения.
—
Правильно… — задохнулся Римус, согнувшись перед окном.
— Яд прилично постарался, так что придётся подождать, но всё будет в порядке.
Что было поделать?.. — ностальгически вздохнула вампирша, когда они вернулись к багажнику. — Вы проняли до глубины души господина Лусиана. Такая редкость.
— Да не сказал бы, — скептично хмыкнул Гейб.
— Но он же был разочарован?.. — переводил Римус непонимающий взгляд туда-сюда.
— Само собой! — Вскинула та рукой. — Явились к нам со своим почтением, слезу уже навернули от проблесков веры в волшебников, а следом присыпали миротворческими излияниями от оборотня. Когда тот, кого ты презирал две с половиной тысячи лет, на твоих глазах творит хороший жест, это может
и не так разочаровать. Правда, скорее всего, вы положили начало межклановой распре. Господин Лусиан не любит, когда ему предъявляют промахи его брата, но это уже не ваша забота.
— Как говорится, дела семейные, — вставил Гейб, ни разу не облегчив свалившийся на грудь пресс.
— Да, вам главное выполнить свои обещания. Господину Себастьяну —
сберечь определённых людей, а господину Лусиану —
разобраться с тем, кто создал инферналов. Вот тут надо бы не оплошать, — завела та руку за спину и подкинула еле успевшей среагировать Доркас пресловутую гремящую коробочку.
— Наташа, вы упомянули Салазара Слизерина… это его медальон?
— Так и есть, мисс Медоуз. Размахивал им здесь в прошлом тысячелетии, — с интонацией, будто в «прошлый вторник». — Мы посчитали, внутри его душа, потому и приняли вас так холодно. Прошу, не держите зла. Одна мысль о том, чего стоит создание крестража, как и того же инфернала, омерзительна. Вампиры живут за счет человеческой крови, но даже мы не убиваем людей!
— Нет? — Выразил общее удивление Питер.
— Прочтите уже дневники Альфарда, — устало щёлкнул языком Гейб.
— А! Господин Лусиан просил же подсказать вам, что с ней делать, — перекинув ногу на ногу. — Обычно мы не вмешиваемся в ваши дела, однако у нас только-только начался бал, — что-то подсказывало, начался он с полгода назад минимум. — Способом уничтожить подобную мерзость мы не владеем, — сожалеющим тоном, — но мы повстречали многих тщеславных волшебников. Тот, кто решится разделить свою душу, должен совершить самое противоестественное действо. Убийство. Хладнокровное. Безжалостное. —
Ну, пока ничего нового. — Он платит
своей человечностью за неуязвимость, гарантирующую вечную жизнь.
Человечность — и есть ваш ключ к разгадке! — Прихлопнула Наташа по багажнику.
— Надо заставить его… сделать
что-то хорошее? — Глянул он на Сириуса, который, по всей видимости, тоже вспомнил свои слова про спасение котяток с деревьев.
—
Раскаяться, мистер Люпин, — с умиляющейся полуулыбкой пояснила вампирша, пройдясь по их посеревшим лицам цепким взглядом. —
Если создавший крестраж склонится над ним и искренне раскается в содеянном, его душа восстановится.
— Вероятно, это будет настолько больно, что он умрёт сам, — прохладно повёл плечом Гейб.
…
…
…
Охвативший всех транс будто не давал ни пошевелиться, ни родить даже слово благодарности. Не то, что приступить к обсуждению свалившегося на них знания, которое казалось ещё более неосуществимым, чем неизвестный способ уничтожения крестража.
Бледно-зеленые глаза девушки же до сих пор с предвкушением всматривались точно в его — выкатившиеся, и Римус, отмерев, тряхнул головой.
— Спасибо... мы все вам… — пустился он в осмотр застывших ребят, чтобы они тоже пришли в чувство, —
...благодарны, — и понял, что те не в шоке, а в настоящем трансе.
— Не волнуйтесь, мистер Люпин, — соскользнула Наташа с машины. — Мы лишь выкроили нам минуту наедине.
…для него время остановилось.
— Для чего? — Ненароком сделал он полушаг назад.
— Разговора, разумеется, — обнажила та ровный оскал без каких-либо выделяющихся клыков. Гейб просто подпёр поясницей багажник, скрестив руки. — Вы позволили себе
гораздо больше дозволенного в Священном зале, но мы всё же подарили вам и вашим друзьям свободу. И даже
спасли одну жизнь. Поговорить минуту по душам — вполне себе
скромная плата,
ведь так? — Обогнула та замершего, как статуя, Сириуса. — Видите ли, всего одна капля крови может поведать о человеке
или существе абсолютно всё, — зачесался его укол под челюстью. — Ваша жизнь, ваши мысли... кто-то счел их несуразными, кто-то — интересными. Мир во всем мире… на словах звучит великолепно! Вот только вы
не первый оборотень, брызжущий слюной, чтобы доказать нам, будто ваша человечность выше животной сущности, — сделав круг вокруг него, остановилась вампирша в полуметре.
— Наташа…
Габриэль, — не забывая о долбанном почтении, — понимаю, для вас не имеет значения, что я потерял силы, но хоть я и говорил за вид оборотней, я действительно больше к нему не отношусь.
— Потому что девиант извлёк вашего волка? — Приподнялись рыжие брови. — Но вы не слышите саму суть. Он всё равно остался
вашим волком, просто в другом теле. Его извлечение стало возможно только благодаря отклонению в поведении вашей магии, которую способен впитывать девиант. И,
тем не менее, по вашим венам всё ещё бежит кровь чистокровного оборотня. Этот факт неопровержим и никогда не изменится. Вспыльчивый нрав, ощущение вседозволенности, непримиримость… вы намного больше похожи на своего отца, чем думаете. У вас забрали возможность обращаться, право стать вожаком, впечатляющее количество способностей, но вместе с тем забрали и ваши главные слабости. Серебро, аконит, — ухмыльнулась та, слегка кивнув за своё плечо, —
теперь они против него сработают. Вас
лишили сил, мистер Люпин, но ответьте же,
кто лишил вас голоса? Услышали, будто вы обычный волшебник, и просто смирились? Когда же вы наконец усвоите урок?
Лисам нельзя доверять, — качнув головой, опустила вампирша въедливый взгляд на его наверняка сейчас взбесившуюся сонную артерию.
— Зачем вы мне это говорите?.. — чувствуя, как нарастает дрожь в свисающей ладони.
— Вы сказали, важна
каждая жизнь, и не солгали. По крайней мере, сейчас вы в это верите. Убедили нас
спасти его, зная,
чего это может вам стоить. Останетесь ли вы верны обретенным идеалам и дальше? Раскаянье идёт бок о бок с милосердием, мистер Люпин. Эта сила так же способна изменить мир. Давайте же проверим, идут ли
ваши слова бок о бок
с делом? — Подмигнув плечом, откланялась та, проплыв к шагнувшему навстречу Гейбу. И приобняв того за локоть, развернулась к Римусу вполоборота у порога леса. — Когда девиант очнётся,
к слову, ослаблен он будет ещё долго, спросите его про шестьдесят седьмой год. — Ладонь Римуса заходила ходуном. —
Гнилые водоросли?.. — жалостно сведя брови. —
Человеческий недуг пахнет иначе.
…
…
…
—
…да как они это делают?.. Мерлин, это правда?.. так мы и заставим Тёмного Лорда раскаяться, ага... но крестраж ведь не один!.. уже знаем про медальон…
Какие-то бессвязные спорящие вопли.
Римус не слышал, смотря только сквозь заднее стекло машины.
—
Лунатик?.. — загородил кто-то машину, коснувшись груди. —
Тебя чего так трясёт?
И ладонь сжалась до боли с внутренней стороны.
