Я УБЬЮ РИМУСА ЛЮПИНА. ******
Римус прикрыл за собой дверь, почувствовав, что согревающие чары практически истощились, и в домике стало уже довольно прохладно. Но только он достал палочку, парень словно просчитал его намерения. — Мне комфортно. Тот сидел на нижнем ярусе, облокотившись на колени, и рассматривал своё левое предплечье. Судя по сохранившей идеальную форму подушке, он так просидел весь остаток ночи и всё утро, даже не сняв заляпанную порванную мантию. Вьющиеся смоляные волосы закрывали верхнюю половину лица и наверняка прятали глубоко залёгшие тени. Оставив на тумбочке сменную одежду и подхватив из угла табурет, Римус поставил его перед парнем и открыл банку с целительной мазью, очевидно, столь же сильной, что и исходящий от неё смрад. А затем протянул тому ладонь, в которую смиренно легло худое предплечье. С уже не кровоточащим, но всё ещё жутким месивом на том месте, где раньше была метка. — Будет больно, — предупредил он. — Ты немного опоздал с осторожностями, тебе не кажется? — Поднялись-таки на него измученные серебристые глаза, столкнувшись ровно с такими же. Просто другого цвета. Может, поэтому Блэк и цокнул не особо убедительно. — Давай, — свесил тот голову и прошептал совсем тихо: — не привыкать. Римус сцепил пальцы на остром локте, пресекая неизбежные попытки рефлекторно одёрнуть руку, но когда он дотронулся до края повреждения, Регулус даже не дёрнулся. Лишь натужно промычал. — Мне жаль… — продолжал он размазывать лечебное снадобье. — За то, что срезал мне кожу? — привыкши к ощущениям, выцедил тот. — За то, что чуть не содрал скальп?.. или чуть не сломал руку? — Римус старался не отводить глаз от собственного творения. — Не нужно сожалеть о средствах, которыми ты вытащил меня из ада, Люпин. — Иначе было никак, — и старался делать вид, будто не замечает тонких шрамов, рассыпанных вокруг этого творения. Не его дело. — Знаю… — протяжно выдохнул Блэк, когда он потянулся за бинтом, — но на миг я подумал, что ты действительно меня там убьёшь. — И веки Римуса прикрылись, вспоминая лицо Регулуса, как бы случайно выбранного среди ряда схваченных Пожирателей в качестве показательного примера, что ждёт всех последователей Волан-де-Морта. — Ты вытащил из ада меня, но сам… будто был готов сгореть в нём заживо, — отрешенно произнёс Блэк себе под нос, видимо, тоже нырнув в свежие, как рана, воспоминания. Римусу аж пришлось встряхнуть головой и проморгаться. — Я тебя и убил, — вполголоса, — для всего магического мира ты погиб, предано служа Тёмному Лорду до своего трагического конца. Дом на Гриммо в безопасности. — Гляди, ещё посмертной медалью наградят, — кажется, попытался ядовито усмехнуться тот, но вновь стиснул челюсти, как только Римус приступил к перевязке. Несколько оборотов специального бинта, которые он старался накладывать максимально аккуратно, посидели молча. А затем тот нарушил повисшую тишину, заставив застыть занесённую руку и посмотреть в, оказывается, пристально следящие за его лицом глаза. — Ты это сделал ради моего брата? Римус выдержал прямой немигающий контакт пять обличающих тактично прикрытый подтекст секунд и, опустив взгляд, продолжил перевязку. — Скажу «нет» — солгу. Но скажу «да» — это всё равно не будет правдой, — нетуго закрепил он бинт под засученным до локтя рукавом и кинул оставшийся рулон вместе с банкой на кровать. — Не только ради него. — Регулус слегка свёл брови. Как бы Римусу ни хотелось развести сентиментальщину, поведав Блэку-младшему, что никогда не испытывал к нему неприязни, сейчас сил для этого разговора ни у кого не было. — Считай, вернул тебе личный должок. — Тёмные брови свелись ещё ближе к переносице. — Распределяющая церемония на шестом курсе. Сириус тогда не приехал в Хогвартс, мы переживали. Но когда я повернулся к твоему столу, ты моргнул, мол, с ним всё в порядке. И мне стало легче, — пожал он плечами. — Серьезно? Просто моргнул? — Иногда и этого достаточно, — выдавив полуулыбку, опёрся Римус на колени, чтоб подняться. Поднялся. — …и что теперь? — пространно спросил Блэк так, словно сам не определился, что хочет узнать. Распорядок дня? Или как жить дальше? — Что сам решишь, — приманил он недоумевающий взгляд, взявшись за ручку. — Можешь оставаться здесь, сколько потребуется, никто тебя не тронет. Можешь прогуляться, позавтракать, если хочешь… а можешь встретиться с братом. — В серебристой радужке промелькнул красноречивый отблеск. — Он скоро будет. Выйдешь? — кивнув на дверь. — Не думаю, что… — запнулся Регулус, вновь уткнувшись на перебинтованную руку, — я ведь одного из ваших успел приложить. — Ты всего лишь защищался, — отпер он дверь. — Жду снаружи. И вышел под зимнее, ползущее к зениту солнце, предоставив тому возможность хотя бы умыться. Римус привалился к стене вожатского домика, расположенного рядом с его, и, осмотрев территорию лагеря, окруженного с трёх сторон лысым лесом, потупил на жухлое подобие газона под ботинками. Крики ночи вроде бы улеглись, но даже согласие Регулуса с каждым его действием не способно было сдвинуть с груди давящий валун. Синяков на лице после одного взмаха палочки словно и не было, но боль в глазах Сириуса не удастся стереть ни одним исцеляющим заклинанием… Он так и не уснул этой ночью, просидев, подобно Регулусу, в одной позе до самого утра. И, наверное, держался на одном желании встретиться с Блэком. Облегчить хоть одну его ношу, когда тот увидит брата. Пусть не невредимым, но живым и освобождённым от пут окутывающей того незаслуженной судьбы. Вероятно, Римусу опять прилетит по роже так, что носовой хрящ вонзится в мозг — за не иначе как зверскую цену этого освобождения. Но не срежь он метку, Регулуса бы отследили как нехер делать. Дэм предлагал это сделать сам, имея опыт, полученный, когда вырезал работающее по той же схеме клеймо с шеи Стива. Римус от великодушного предложения отказался. Вопрос марания рук уже давно был в прошлом. Принимаешь решение, так будь добр — исполняй его своими руками. Единственное смягчающее обстоятельство — это то, что Регулус во время «процедуры» был в отключке. Однако если поискать хоть крупицу облегчения, то Римус вполне мог принять за неё вышедшего из терракотового здания столовой Стива, сразу обнаружившего его и бодро зашагавшего в направлении Римуса, держа перед собой две кружки с пляшущим над ними паром. Носящийся по поляне молодняк подверг того обстрелу из наколдованных снежков, но Хартнелл героически преодолел поле боя, не расплескав ни капли, как выяснилось при приближении, горячего кофе. Один с молоком, второй — черный. Кофе с молоком сразу протянулся в руки Римуса. Черный же остался в руках Стива. — Ты ведь не спал ни минуты, — словно извиняясь за то, что знает больше, чем нужно. — А тебе удалось? — Отхлебнул Римус небольшой глоток, почувствовав себя на миг ещё лучше из-за расползающегося в груди тепла. «Лучше» — то есть уже не «хуже некуда». По шкале термометра, где ноль — это «нормально», Римусу добираться до этого нуля, как до луны пешком. С отказавшими ногами. — Ну, — натянул Стив нижнюю губу, — я бы хотел романтизированно впасть в терзания, но моя голова отрубается от одного удара об подушку. — Мне бы так, — усмехнулся он, и справа скрипнула дверь, из которой на неуверенный шаг от порога выступил замотанный в красный шарф Регулус, переодевшийся в оставленный ему Римусом мешковатый вязаный свитер молочного оттенка и джинсы. Римус даже с размером не прогадал. Однако картина Блэка-младшего в магловской одежде была, конечно, непередаваема. Видимо, поэтому Римус и завис на несколько секунд. И за эти несколько секунд повисшее напряжение успело возрасти до пика, а затем сойти на нет, когда Хартнелл протянул Блэку-младшему вторую кружку с черным кофе. — Утречка. Я Стив. — Регулус… — принял тот здоровой рукой, судя по привычкам Сириуса, завтрак аристократа и вроде даже попытался улыбнуться одним уголком губ. — Спасибо. Как серебристые глаза ушли в осмотр пейзажа на фоне, где носились три ребёнка. Кто-то бродил по дорожкам, болтая по паре-тройке человек, никто не обращал на них внимания и все наслаждались относительно добрым утром, относительно маленькой победой и относительно припекающим сегодня солнцем. — Не то, что ты ожидал увидеть? — Прочитал в потерянном взгляде Римус. Регулус завороженно мотнул головой. — Если останешься до вечера, и не такое увидишь, — поддерживая приветливую атмосферу, добавил интриги Хартнелл. Очевидно, перебивающие друг друга гогочущие байки у костра и банка пива, по его мнению, будет незабываемым впечатлений для особы голубых кровей. Хотя… да, Римус бы на это посмотрел. Но что бы разомкнувший губы Блэк-младший ни собирался ответить, они сомкнулись обратно, и тот обернулся вслед за устремившимся поверх его головы взглядом Римуса. Туда, где возле его домика вместе с Фоксом появился Сириус. Римус заранее всех предупредил, что сегодня придётся с беспрецедентным гостеприимством «потерпеть» не одного гостя. Стая даже неодобрительного прищура поперёк не вставила с поразившим его до глубины души пониманием, а Дэм, не особо стараясь изобразить раскаяние, поджал губы. Беспрецедентное гостеприимство же подразумевало делать вид, что ничего из ряда вон не происходит, чтобы никого не смущать. Тем не менее. Ни остолбеневшие Римус и Регулус, ни так же остолбеневший Сириус не проронили ни слова. Проронил некто другой. Трансгрессировавший рядом с Блэком. — Зануда!! — Снёс того на шаг крепкими объятиями Ричи. — ...и тебе привет, мелкий воришка, — похлопал Сириус по своей бывшей куртке, посмотрев на задравшего голову волчонка, как Ричи, отстранившись, хлопнул Блэка явно в разы сильнее по плечу. — Это тебе за… — Так, шкет, не лезь в разборки взрослых, — отбуксировал того за ухо Фокс и, отправив защитника играть дальше в снежки, двинулся к разношёрстной компании Римуса. Римуса, теперь четко осознавшего, что из-за барахлящего барьера о его личной жизни известно абсолютно всем. — Иди, — подмахнул он подбородком в сторону старшего брата, поймав вопрос в обратившихся через плечо глазах Блэка-младшего. — Если спуститесь с того холма, выйдете к берегу моря, — чуть громче. Уже в стеклянные глаза Сириуса. И медленно моргнул тому, мол, всё в порядке. Сейчас есть вещи поважнее «разборок взрослых». Главное, Сириус полностью пришёл в себя, иначе Фокс бы его не доставил. Блэк на миг опустил взгляд и перевёл его на Регулуса, лишь один раз обернувшись, прежде чем вымощенная крупным камнем дорожка увела их с горизонта. — Печенька пожелала мне доброго утра, — поиграл бровями Фокс, пристроившись между ним и Стивом и узурпировав его кружку. — Это успех, — без сарказма порадовался за партнёра Римус, — но ты же понимаешь, что не во вкусе Доркас не только из-за восполнения запаса железа в её плече? — На всякий пожарный напомнил он, переглянувшись с Хартнеллом. — Глупости, — отмахнулся тот, — я же настоящий красавчик! Однажды она не устоит. М-да… Римус никогда бы не подумал, что столкнётся со случаем запущеннее, чем у Джеймса Поттера. Но, собственно, как и в случае с Сохатым времен первых пяти лет обучения, лучше кивать и не брать в голову. Что Римус и сделал, вернув себе кофе и обернувшись на присоединившихся к «войнушке» молодняка Андерсонов, которых предусмотрительно обходил подальше продвигающийся к их троице Ланкастер. — Что-то в стае стало слишком много чокнутых, — заметил к сведению Дэм, невзначай глянув сверху вниз на самопровозглашённого «красавчика», вроде осмелившегося подыграть, но в последний момент одёрнувшего руку от болтающихся дред. — Да-а... я, пожалуй, пойду… — завертел Фокс пальцем во всех направлениях, — …пойду Игнатиуса полью! — Скоропостижно сбежав в, получается, их домик. — А я пойду… прослежу, чтоб он его не залил?.. — попятился Хартнелл, крутанувшись после символичного позволения Римуса. И он вернулся к качающему тем вслед головой Ланкастеру. Рион на заднем плане отправил в Ричи снежный ком в два раза больше башки волчонка и в прыжке отбил Фионе пять. — Лучше чокнутые, чем насильники. — Мы уже шутим на эту тему? — Смерил тот его исподлобья. — Какие времена, такие и шутки… — отпил Римус глоток из, видимо, сохранявшей температуру напитка кружки, привалившись к стене. — Харли развлекается с Малфоем? — Не парься, далеко она не зайдет. Разве что нервишки пощекочет. Честно говоря, Римуса этот момент вообще не парил. Пусть хоть буквально щекочет коготками оголённые нервишки. У него был с десяток других поводов попереживать, стоящих в перечне на порядок выше плачущегося в оборудованном под темницу погребе Люциуса Малфоя. Оказавшегося абсолютно бесполезным как источник ценной информации. Но отправлять его к Ордену всё равно не стоило, чтобы тот между делом [нытьем и угрозами] случайно не взболтнул о потайной комнатушке, обнаруженной в его кабинете. — …мы же «одни»? — Уточнил Римус, не ощущая, окружает ли их какой-нибудь барьер. Дэмиан утвердительно промычал. — Только умоляю, не изливай мне душу про ваши «разборки». — Да, я понимаю, — и не собирался, — я не понимаю другое… — выудил он из подкладки сигарету, которую тот сразу поджёг. — Почему все так спокойны? — Ланкастер нахмурился, будто и сам теперь ни черта не понимает. — Ну... всё прошло относительно гладко, но скоро, как только Орден доложит о готовности, нас ждёт операция в разы опаснее. Это беззаботное утро — лишь мизерная награда свыше, а все так радуются, словно я уже подарил им обещанную лучшую жизнь. Даже просьбу потерпеть на базе волшебников легко восприняли. Я совсем не чувствую стаю, Дэм... поэтому просто не понимаю… — Зато тебя чувствуют, — довольно жёстко отрезал Дэмиан. — Все знают, чем ты жертвуешь ради нас, Римус. Оказать ответную услугу — меньшее, что стая может сделать. Вот и всё, — потомили его в долгом тяжелом взгляде тёмно-зелёные глаза и, очевидно, чего-то не нащупав, закатились. — Но если тебе нужны лирические отступления, в коих я не шибко силён... — с одолжением сдулся Ланкастер, — то это утро — твоя заслуга, как и настроение каждого члена стаи. Влияние твоего волка распространяется не только на Фокса. Вожак не просто так является лицом стаи. Сивый ненавидел мир, ненавидел волшебников, хотел их истребить. Союз с Пожирателями был лишь средством, как и, по сути, большинство стаи, но у тебя другие мотивы. В общем, какой вожак, такая и стая, — явно утомившись от лирики, подвёл Дэм. — Сивый оставил на тебе отпечаток, Римус, это так. Но ты — не он. — И кто же я? — Взлетели его брови. — Упрямый кретин в клетчатой рубашке, — на полном серьёзе ответил Ланкастер. — Для меня это никогда не изменится, — усмехнувшись только после смешка, слетевшего с его выпустивших дым губ. — А тебе разве можно так со мной разговаривать? — Прищурился Римус. — Пусть это будет моим авансом, — отступив, беспечно повел Дэмиан плечом. Авансом… — …за что? — необъяснимо напрягся он. — Не забивай голову ерундой, Люпин, — на ходу развернулся тот. — Тебе есть, о чем подумать, — и, похоже, сняв барьер, кивнул в сторону холма, где через миг появились две угольные макушки. Тяжесть, которая едва сместилась, дав сделать вдох, возвратилась на своё положенное место. Римус, призвав Стива, попросил друга провести экскурсию через столовую Блэку-младшему, по всей видимости, сейчас руководствующемуся правилами хорошего тона в чужом монастыре. И только когда те скрылись из виду, обернулся к оставшемуся наверху Сириусу. Оставшемуся по ту сторону никуда за ночь не девшейся пропасти. Потому сожаление на поверхности серебра переливалось той же обреченностью. Потому Блэк спрятал руки в карманы, не спеша его обнимать. Потому не смог произнести ни слова, когда Римус остановился на расстоянии полуметра и лишь кивнул вниз, предлагая тому совершить повторную прогулку до уединенной лавочки. Раз уж погода сегодня решила их побаловать, и даже возле моря ветру было нечего противопоставить согревающим чарам. Подобно Сириусу, которому нечего было противопоставить Римусу, первому обрушившему на них вес произнесенных вслух слов. — Так хотелось бы всё списать на воздействие крестража, да? — Чуть повернув голову, мягко посмотрел он в тут же увлажнившиеся серебристые глаза. — Лунатик, я… — рвано выдохнув, увёл тот их на светло-серое небо и устремил на плескающиеся внизу волны, — …я даже не знаю, что произошло. Я помню, как сидел за столом и от нечего делать крутил его в руках, пока Доркас с Хвостом спали… — растерянно качнул головой Блэк. — Я же всё понимаю, твоё положение, я сам на это согласился… когда ты предложил расстаться. Я прокручивал тот разговор, все прошлые, прокручивал крестраж и честно убирал его потом в коробку. В упор не помню, в какой момент я его не убрал… а дальше, — зарылся Сириус в волосы, облокотившись на колени, — я словно возненавидел всё, что считал для себя естественным, всё, что раньше считал правильным… а сейчас не знаю, что и считать… но ощущение, будто я сказал всё, что думал на самом деле… и мне словно полегчало?.. — Потому что ты всё правильно сказал, Сириус. Ну... почти. Я задумываюсь о том, каково людям без меня. — Блэк вроде кивнул. — Тебе Регулус всё рассказал? И Сириус ответил, просто разогнувшись и взглянув на него. Именно так, как Римус и ожидал. Именно этот взгляд Римус чувствовал на себе в ночь, когда его признали вожаком. — Я же, и правда, многое о тебе не знаю спустя два года, — зажал Блэк дрогнувшие губы. — Знаешь. Ты многое знаешь. Но теперь ты наконец увидел, как много изменилось. Также ты должен знать, что я сделал бы всё это снова, чтоб защитить его… и если начистоту, я не жалею. — То, что тебе пришлось сделать… — сокрушился Блэк, вновь ссутулившись и спрятавшись за ширмой волос. — Моргана… я столь же тебе благодарен, сколько и в ахуе... я всё-таки не могу представить, через что ты прошёл, Римус. Ты говорил, а я как будто слышал и видел лишь половину. На миссиях Грюма нам словно везло, а в самую опасную нас выдернул Фокс. Я даже вчера не спросил тебя о налёте… но эти люди, — дёрнув плечом, — они могут представить. — Сириус, я бы всё отдал, чтобы ты никогда не смог этого представить, — провёл он по вздрогнувшей спине, сгорбившейся ещё сильнее, когда он убрал руку обратно в карман. — Ведь если однажды сможешь, это будет значить, что ты столкнулся с той же реальностью. Это последнее, чего я хочу… — …и что теперь? Мерлин, Блэки когда-нибудь перестанут огорошивать его одними и теми же фразами? — Ничего. Ты ждал меня так долго... моя очередь подождать тебя столько, сколько тебе будет нужно. — И Сириус, выпрямившись, повернулся к нему вполоборота. — Тебе нужна эта пауза, чтобы вспомнить о себе. Пока ты живёшь в перманентном страхе потерять меня, но тебе не надо этого бояться, Сириус. Вне зависимости от стадии наших отношений, неважно какого рода, я всё равно буду рядом. Я буду оберегать тебя и сделаю всё, что для этого потребуется. Спущусь в ад столько раз, сколько потребуется… но будь уверен, я не позволю себе в нём сгореть. Я больше не сдамся, — сжал он тут же ответившую ладонь. — Ради этих людей, ради тебя и наших друзей. Потому что… держись, будет слащаво, — ещё крепче, — я хочу сам увидеть, как в твоих глазах снова отразится чистое голубое небо. — В отражающих серое небо глазах вспыхнула снисходительно-задорная искорка. — Но если по итогу ты поймёшь, что без меня тебе лучше, если ты захочешь смотреть ими на кого-то другого… пеняй на себя. Как минимум, тебе придётся терпеть меня на всех праздниках. У нас есть шесть общих друзей, — притворился Римус, будто ушёл в подсчеты, — это шесть дней рождения в год, потом пойдут дни рождения детей, ещё есть Рождество, День Святого Патрика, Пасха… — Харе мне угрожать, — вырвавшись, пихнул его под рёбра Блэк. — Я понял!.. — зачесав и так развевающиеся назад волосы и сморгнув закравшуюся в уголках влагу. — Ты никуда не денешься, — принял неизбежность Сириус. — Никуда, — пожал плечами Римус. — Ты же мой лучший друг, Бродяга. И ты не в первый раз заехал мне по морде, ничего непоправимого не произо… что?.. — не поспел он за резкой переменой на лице Сириуса, перекосившегося так, будто Римус карту канализации перед ним развернул. — Фу, никогда больше не называй меня Бродягой, звучит… — аж передёрнуло того, — нет! От тебя я этого слышать не хочу, — поднялся тот, поправив куртку, но не перекинувшиеся ветром на лицо пряди. — Особенно когда смотришь на меня так, будто хочешь поцеловать, — вроде вскинул Сириус бровь. — Может, и так, — глупо отрицать очевидное, — но я буду ждать столько, сколько потребуется. Если ты не будешь меня провоцировать. — Ах, ну да, ты ведь импульсивный оборотень, которым управляют инстинкты. — Это провокация? — Встал следом Римус, оказавшись почти вплотную. — Ты оборотень, тебе видней, — пикантно ухмыльнулся Блэк. — Что говорят твои инстинкты? — И Римус заправил тому за ухо волосы, утаивающие любимые глаза, которые держатся из последних сил, чтобы не пропустить слёзы. — Что ты ещё не готов. — Кадык Сириуса под ладонью судорожно скакнул. — Давай решать всё постепенно. Нам надо найти ещё четыре крестража, мне нужно будет участвовать в операции по возвращению Министерства… — А я предложил Регу присоединиться, — сдавленно поддержал Блэк. Римус заискивающе кивнул. — Согласился. Благодаря тебе... извини за то, что сказал про… — прикрыв веки и шумно выдохнув, — про хиппи! Я и без крестража схожу с ума. — Что ж, в такие моменты представляй, что все до единого по ту сторону холма знают, сколько я думаю о тебе. — Это же... — заползли на тонкую переносицу мелкие морщинки, — полная лажа? — Она самая, — округлил глаза Римус и, скользнув вниз по плечам к холодным длинным пальцам, переплёл их со своими, невесомо потянув того на себя. Всего на миг. — Идём… — и разорвал прикосновение. Но не смог ни сделать следующего шага, ни отвернуться. Когда Блэк почему-то остался на месте, опустив взгляд на свои пальцы. Такой взгляд, словно тот куда-то перенёсся. А все звуки природы вокруг затихли так, что шёпот ударил раскатом. — Так не пойдет. — Сириус… — Нет, — оборвал тот, подняв опустошённый и одновременно прояснившийся взгляд. — Это же херня какая-то... зачем мы это делаем? — Потому что тебе нужно время, — разобраться в себе, полюбить себя… — Какое время, Лунатик? — …так же, как тебя люблю я. — Оно в любой момент может закончиться для каждого из нас, а я… — обежал Сириус глазами голое побережье, — я даже не могу вспомнить, когда мы в последний раз целовались. — Мы решили, что это плохая примета. — На хер приметы, — шагнув к нему, — и на хер паузы. Я мультизадачен и могу разбираться в себе, решая, нужны ли мне отношения с вожаком стаи, у которого всегда будет куча забот, помимо меня, в процессе этих отношений. Да, всё меняется, но с чего вдруг это причина делать какие-то паузы? — Проявились фирменные саркастичные нотки. — Кажется, мы опять позабыли, что я не дама в беде! И Римус, не удержав усмешку, пустился по тому же пути, проложенному потерянным взглядом Блэка. Возможно, увидевшего на этом побережье что-то, чего не видел Римус. — Уверен?.. сейчас я не смогу дать тебе всё, что хотел бы дать, Сириус. Просто не смогу. — Потом возместишь с процентами, — промелькнула заговорщическая полуулыбка. — Сейчас нам обоим есть, чем заняться, — и тёплый мерцающий взгляд скользнул на его губы, — например… Например, положить хер на плохие приметы. И забить на здравомыслие, сдавшись напору Сириуса и жадно впившись в единственные нужные ему губы. Позволить тому уронить себя за несчастную лавку и забраться сверху, чтобы ощутить не имеющий отношения к согревающим чарам жар льнущего любимого тела. Плевать, что через одежду и без возможности выхода. Позволить себе утонуть в нём на выкроенные у реальности драгоценные минуты. Прежде чем неизбежно придётся в неё вернуться... — ...и с каких вообще пор мы отмечаем День Святого Патрика?! — А Пасха тебя, значит, не смутила? — В тон парировал Римус на подступах к вершине холма, с которого откроется вид на лагерь. Вот только вместо беззаботного пейзажа Римус увидел спешащего к ним Регулуса, выглядевшего так, что внутри что-то со звоном оборвалось. Опять? Да что, блядь, опять… — …стряслось?? — В голос. Стив, прибежавший следом, мотнул головой, мол, без понятия. — Амбитус, — выравнивая дыхание, выговорил Блэк-младший. Римус взглянул на старшего, мол, переведи. — Амбитус пропал! Я мог выронить его только в Мэноре. — Мэнор уничтожен, — нахмурился Римус. — И что за амбитус? — К удивлению, снял с языка так же хмурящийся Сириус. — Часы, что мне подарил Альфард. Если они выпали снаружи, их могли подобрать... — По ним можно определить, что ты жив? — Нет, — воззвав к самообладанию, ровно ответил ему Регулус и повернулся к брату, который, судя по выражению лица, начал что-то понимать. — Но по ним можно выйти на тебя, Сириус. — Там уже вовсю снуют Пожиратели! — Возник справа Фокс, очевидно, в курсе всех новостей и сгонявший на разведку. — Твою мать… — выдохнул Римус в затянувшееся небо. — Ага, — в унисон согласились два Блэка. — А никому не кажется, что от нашего спасенного утопленника многовато проблем? Что?.. — оборонительно поднял ладони Фокс на вперившиеся четыре пары грозных глаз. — Я просто спросил!******
Это же непреложная истина, так? Каждое решение является основой последующего. Каждый выбор, действие неизменно толкает следующую костяшку домино. Более тяжелую, увесистую, наносящую всё более непоправимый урон. Пока последняя из отведенного тебе запаса наконец не рухнет, подняв в воздух пригоршню праха. Так это работает? А мысли? Одна пропущенная мысль может повлечь за собой столь же роковые последствия? Или мысли — это оружие совершенно другого рода? Принадлежащее гораздо более опасному неосязаемому врагу. Судьбе. Способен ли обычный человек хоть как-то ей противостоять? Если она вообще существует. Ведь верить в судьбу — большая ошибка, заранее обесценивающая все принятые тобою решения. Обесценивающая всю твою борьбу длиною в жизнь. Сколько ни плыви против течения, оно доставит нас туда, куда задумало… Она существует? А если нет, то как объяснить предчувствие? Осевшее на кончиках пальцев. Пробившее их разрядом тока, стоило лишь отпустить руку любимого человека. Человека, который важнее для тебя всего остального мира, как бы эгоистично это ни звучало. И сколько бы времени ни прошло, никого важнее для тебя всё равно не появится. Даже если проникшая в душу тьма обличила всю пагубность этих мыслей. Даже если этот самый человек из побуждений одной лишь заботы о тебе, пытается дать тебе свободу, как пролетевшей на фоне птице с белоснежными крыльями. Если судьба всё-таки существует... разве люди вольны хоть что-то выбирать? Что, если каждый выбор предрешён? А свобода воли — просто иллюзия? Возможно ли, что покалывающее ощущение в пальцах, обхватывающих древко метлы и принадлежавших парню, который встретился взглядом со своим лучшим другом среди болельщиков на трибунах — это отголосок предопределённого разрыва прикосновения возле уединённой лавочки на пустом побережье? Но если всё так и есть, неужели человек совсем ничего не может сделать? Может, просто не нужно слушать это предчувствие? Нашёптывающий в подкорку голос, обладатель которого привёл тебя к этому побережью. Человеческая жизнь так быстротечна и непредсказуема… в один миг людей одолевает уверенность, что они прочно вкраплены в её полотно, а в следующий она может оборваться… В тот момент. Всего на один миг этот голос перенёс Сириуса в скромный уютный паб за стол напротив потягивающего отличный скотч вампира. Может, не надо было его слушать? — Так не пойдёт. — Сириус… Идти на поводу у увиденной за спиной Римуса тени? — … я даже не могу вспомнить, когда мы в последний раз целовались. — Мы решили, что это плохая примета. Может, если бы он не отрёкся от этого решения, ничего бы не случилось? Возможно ли, что не воспротивься он и не поддайся предчувствию, не вцепись он в Римуса, снова пропустив мысль, что снова может его потерять — они поднялись бы на холм и к ним бы не подбежал перепуганный Регулус? Они поднялись бы на холм и спокойно спустились бы с него вдвоём в лагерь, где люди Римуса набирались сил перед новым испытанием. Если это возможно, как Сириус должен был это узнать? Как и то, что спасение его брата приведёт к срывающему глотку в другой части их мира парню, сжимавшему в руке подобранный у Мэнора артефакт и принимавшему в эту самую минуту своё решение. Отомстить во что бы то ни стало за это спасение. Ведь для того парня удивительно тепло принятый стаей оборотней Регулус — в эту самую минуту — был мёртв. Как Сириус мог об этом знать? Что за той минутой наступит та, в которую под коленями окажется только переставший сотрясаться мраморный пол, а под ладонями — неумолимо замедляющееся сердцебиение… — … не смей умирать!.. слышишь?.. открой глаза, — склонился он над умиротворённо расслабившимся лицом, — ну же, Римус, открой... ты же обещал, что мне не надо бояться!.. пожалуйста, помоги ему... — К-как?.. — Я не знаю, Фокс!!! — Сорвал он голос на размывшийся по другую сторону от тела силуэт. — Умоляю, сделай что-нибудь!.. хоть что-нибудь... Сириус ведь никак не мог об этом знать. Но всё-таки... Возможно ли, что они бы тогда просто поднялись на тот холм и ничего из этого бы не произошло?