Двадцать четыре белых розы

      Утренний ветерок раздувал светло бежевые шторы, пропуская лучи света на лицо пациента. Его длинноватые каштановые волосы мирно раскинулись на кровати, а кончики аккуратно завивались. Если только посмотреть на это прекрасное лицо, и не скажешь, что этот человек ещё вчера пытался покончить жизнь самоубийством. Из его рук выходило множество трубок и проводов. Всё подключалось к разным агрегатам, названия которых большинству были неизвестны. Черты его лица стали беспокойными, и он попытался закрыть лицо от назойливого солнца, тем самым потянув трубку капельницы, воткнутую в руку, заставляя её с грохотом упасть. Вместе с ней на пол посыпались и другие предметы. Белоснежный кафель быстро испачкался какой-то жидкостью, а монитор яростно зашипел. Ваза, стоящая с цветами на тумбочке с грохотом, разбилась на тысячу маленьких кусочков, а цветы, которые принес утром Ацуши, разлетелись по всей комнате. В падение задевая аккуратно стоящую открытку от Рампо.       От шума пробудился и виновник. Резко присев он взвыл от резкой боли во всем теле. Дазай недовольно хмурился и моргал, пытаясь привыкнуть к яркому свету и идеально белой обстановке. На его дом не похоже, «может это рай», учитывая отсутствие бога в этом мире, данная мысль не является правдой. Брюнета чуть не вырвало от внезапно накатившего головокружения. Непонимающий взгляд окинул комнату. Неужели он опять выжил, а ведь он так старался. Шансов пережить его действия были нулевыми. Всё было продумано до малейших деталей. Интересно, кто же его в этот раз нашёл. «Надеюсь не Ацуши, у него слабая нервная система, такое ему видеть не желательно. Бедный мальчик. Если бы я наконец умер, его жизнь стала бы намного лучше, но к сожалению, не получилось». Вскоре Дазай с тихим «блять» завалился обратно на пушистую подушку. Голова приятно провалилась в пух. Чистое пастельное бельё сильно отличалось от белья в его квартире. Запах больницы и чистой одежды, не то что бы неприятен, но необычный, для не привыкшего пациента. Засунув руки в волосы, дабы почесать затылок, множества старых завалок не обнаружилось, видимо кто-то их уже успел привести в порядок. Это радовало. В принципе Дазай не против ещё тут повалятся.       — Твою мать, что тут происходит, — послышалось за момент до того, как дверь резко открылась и громко хлопнула за посетителем. Им по мнению Осаму оказалась миленькая рыжая школьница, которая так мило хмурила бровки. Она была в длинноватом для неё халате. Он так смешно сидел на ней, что Суициднику захотелось посмеяться, но ноющая боль в голове предотвратила это действие.       — Оооо, — протянул больной, —Если бы я знал, что тут работает такая шикарная цыпочка, то я бы наведался раньше.       В ответ на комментарий у «девушки» злобно сверкнули голубые глаза. В мире где можно бы было убивать людей взглядом, Осаму бы точно попал в желанное ему место.       — К вашему сведению, я не девушка, а ваш лечащий врач.       — Хмм, как интересно. И как тебя зовут, принцесса? — на сей комментарий он получил лишь раздраженное цоканье языком и закатывание глаз. Они даже не представились, а пациент уже играет на тонких струнах нерв врача.       — Накахара Чуя, а вы, как я понимаю Дазай Осаму.       — Как мило, ты знаешь моё имя, неужели ты очередная моя фана… — данную фразу ему было не суждено закончить, так как он после очередного приступа тошноты отключился. Заметив это, тихо матерясь себе под нос, Чуя поспешил вернуть оборудование в норму и подключить горе-суицидника к приборам. Наклонившись поближе, чтобы вставить в руку, от которой мало что осталось, капельницу, он нечаянно засмотрелся на черты лица пациента. Его идеально ровный нос, аккуратные губы и смешно лохматые брови. Не удержавшись от соблазна, врач нежно коснулся сначала губ, потом носа и лба. Когда он пропустил руку через на вид запутанные локоны, то был приятно удивлен тем, какие они мягкие и приятные на ощупь. Когда он поймал себя за такими мыслями, то быстро отдернул руку и поспешил покинуть палату.       Осознание того, что ему еще придется пару недель, если не месяцев возиться с этим идиотом, не радовала. Нутро подсказывало Чуе, эта вся ситуация хорошо не кончиться. В воздухе витает запах горелого.       Врач пообещал себе, что не будет заглядываться на этого идиота и все будет исключительно профессионально.       Когда на часах стукнуло ровно тринадцать часов, Чуя вздохнув пошёл с обедом к Дазаю. По дороге он мысленно подготавливал себя, чтобы случайно не сломать этому дебилу нос. «Ух, как же он меня уже бесит. Но я врач и эта моя работа». Он был настолько погружен в собственные мысли, что даже не заметил, как его ноги в черных кожаных ботинках остановились у двери. Глубоко вздохнув еще один раз, он открыл дверь.       Войдя в палату, он заметил, что его пациент всё ещё спит. Он так мило посапывал, что будить его не хотелось вообще. Его грудь равномерно поднималась, а личико приобрело совсем детское выражение. Губы смешно приоткрылись и все тело было полностью расслаблено. Не подумаешь, какая гадость выходит из него в форме оскорблений и подколов. Ресницы взволнованно трепетали, наверное, сниться интересный сон. Каким бы умилительным не казался Дазай, кормить его нужно обязательно. Разбудив его, он поставил перед ним поднос с едой и приказал кушать. После минут пяти препираний, пациент все же согласился покушать. Как маленький ребёнок, ей богу! Ничего не предвещало беды, суицидник медленно уплетал уже еле тёплый овощной суп, а Накахара решил прочитать результаты анализов, которые только что пришли из лаборатории. Он не сильно волновался, так как казалось, что Дазай в принципе неплохо себя чувствует, если не считать предыдущего обморока. У него достаточно энергии для доставания врача.       Но ему не дали даже начать читать вторую строку, поскольку Дазая вырвало, прямо на кровать и частично на Чую. Комната наполнилась неприятным запахом. Только врач открыл рот, чтобы отругать пациента насчёт того, что он проигнорировал тазик у кровати, который для этого специально там стоит. Осаму уже был в отключке. Это немного взволновало рыжего, нечасто встречаешь такие симптомы после суицида. Может тут всё гораздо хуже, чем кажется с первого взгляда.       Коротышка поспешил отряхнуться и снять испорченный халат. Слава богу, бумажки с анализами в норме. Надо будет как можно скорее их проверить. В это время надо бы убрать весь этот срачь, но Накахаре совсем не хотелось этого делать. Возиться в блевотине — последнее в списке любимых дел. Поэтому он нажал на кнопку вызова уборщиц. Когда они пришли, у них прямо на лбу написано было, как они недовольны происходящим.       Пока уборщицы делали свою мерзкую работу, доктор запрыгнул на подоконник для того, чтобы наконец в покое почитать анализы. Поверхность находилась высоко, коротышке пришлось постараться. Одна из уборщиц с черными волосами недобро хихикнула, однако врач проигнорировал ее. С каждой строчкой его глаза расширялись с ужасом, а когда дошли до состава крови он даже ахнул. Тот факт, что он был жив — это чудо. В крови было найдено шесть процентов алкоголя, когда летальная доза для среднего человека — пять процентов, теперь понятно, почему так сложно было остановить кровь. Алкоголь её заживает и предотвращает свертывание. Эта одна из причин, из-за которой столько алкашей теряют свои жизни. Про список наркотических веществ даже не хотелось думать. После более детального исследования стало понятно почему он вечно теряет сознание, кроме того, что у него очень мало крови, даже после того как ему сделали переливание по прибытию, у него очень низкие показатели сахара в крови. Это может свидетельствовать, о том, что у его пациента может быть РПП. Если подумать, то это вполне возможно, он достаточно худой и выглядит болезненно.       От чтения его отвлекли работницы, которые поспешно убрали палату. На их лицах читалось откровенное отвращение и раздражение. Они явно успели возненавидеть Накахару с Дазаем, за то, что сами не убрали, и их удачу, именно они сегодня работают. Жестом руки, он освободил их. Чуя встал с подоконника и пошёл проверять данные на приборе, вроде всё было в пределах нормы, хотя сердце немного медленно билось, но это может быть от того, что он спит. После он решился осмотреть повреждения суицидника. Бинты на руках уже были насквозь пропитаны кровью. Даже те швы, которые наложила вчера медсестра не сильно помогли.       Бережно разрезав ткань стерильными ножницами, даже обычный человек бы понял, что есть проблема. Всё выглядело вполне жутко. Швы полностью разошлись, доставляя еще больше урона рваным краям. «Ох уж эти рукожопы, даже швы наложить нормально не могут. У нас одни дебилы работают что ли, кто их вообще учил». Приглядевшись поближе, стало очевидно наличие заражения и воспаления раны. На краях собирались сгустки гноя. В случае где это перерастает в воспаление крови, последствия могут быть печальными. Важно сейчас сделать всё возможное. Надо будет не забыть провести пару анализов крови, на всякий случай. Скорее всего из-за антисанитарного места жительства и ржавчины на лезвии. В квартире он был лишь мельком, но этого вполне хватило, обстановка максимально не санитарная. Удивительно, что в этих условиях горе суицидник ничего похуже не подхватил. Сам Чуя ни за что бы не смог жить там. Какой же он раздолбай, даже чистое лезвие не нашёл. Хотя мёртвым лезвия чистые не нужны.       Чуя никогда не поймёт людей, которые пытаются уйти из жизни, как можно им быть такими эгоистами и слабаками. На них противно смотреть. Когда они даже нормально умереть не могут, это совсем позор. Хотите подохнуть, хоть сделайте это адекватно. Сам Накахара уверен, он никогда не пойдет по этой дороге. Конечно, жизнь имела много препятствий и сложностей, но он сильный, и он справиться. Накахара никогда не упадёт на уровень таких, как его пациент. С другой стороны, не его это дело судить других, у всех есть, то что их медленно убивает, свой личный грех. У кого работа, у кого ложка над огнем, а у кого депрессия и суицид. Каждый раб своих изъянов, но слабаки, те, которые дают им обрести контроль над ними.       Надо будет провести ещё больше анализов и возможно понадобиться более серьёзное лечение. Чуя уже успел пожалеть, что в ту ночь остался на ночную смену, из-за которой ему присвоили это «чудо» под опеку. Несмотря на предстоящие сложности, он не позволит своему пациенту покинуть этот мир, это его долг. Не важно кого он лечит, ему надо всех спасти.       Всю ночь он плохо спал, всё-таки когда ты врач, ты начинаешь за всех своих пациентов волноваться. А у этого ещё и очень плохие анализы, и то что он вечно теряет сознание, и то что у него, скорее всего, больше проблем чем кажется, и он может не выжить, мы можем его потерять. Такие события происходят часто в больницах, можно подумать, что, Чуя к этому привык, но нет. К такому не привыкают. В действительности всё в точности наоборот, каждая новая потеря всё болезненнее, ведь с повышением квалификации врач не должен допускать ошибок. На профессионалах своего дела лежат тяжелые горы ответственности.       Чтобы хоть как-то прочистить голову, рыжий открыл скрипучую дверь на балкон. И прямо в своей розовой пижаме вышел на свежий воздух. Он уже давно перестал волноваться о мнение соседей, какая разница, что он в пижаме, их это не касается. Ветер приятно развивал длинные волосы. Улицу освежает высокий фонарь, в окне напротив опять не спят, по силуэтам понятно, там происходит конфликт. Но это так же не качается молодого врача, у него своих проблем по горло. Трясущиеся тонкие руки по привычки подожгли любимую сигарету. Этот вид он приобретает редко, они ведь не самые дешёвые, а курить такие регулярно, можно и обанкротиться. Зарплата в больнице, несмотря на высокую должность, мизерная. Так мало платить специалистам, должно быть не легально, учитывая количество навыков и нервов нужных для работы. Многие доктора срываются через пару месяцев, некоторые через год. Морально сложно, знать, то что чья-то жизнь в твоих руках, и одно движение чертит границу между жизнью и смертью. Горький дым приятно обжег лёгкие, оставляя бумажный привкус на искусанных губах. Верхняя немного трескается, и струйка крови катиться в рот, часть по подбородку. Надо бы приобрести гигиеническую помаду, когда будет свободная минутка. Металлический вкус неплохо сочетался с гаревом. Облокотившись о перила и свесив руки, держащие потрепанную зажигалку, с края, Чуя наконец то расслабляется.       А ведь он уже сколько времени хочет бросить. Эта смертельно вредная привычка уже сколько лет не даёт покоя. Ну ничего, вылечит ещё одного пациента и тогда уж точно бросит, в этот раз никаких «но». В этот раз он точно сможет бросить.