Mój bohater

Арсений - красивый стройный юноша с кожей цвета античных скульптур, на которые он недавно любовался в новой книге, привезенной отцом из Греции. Пусть никто ранее не представлял этого царевича на троне - образован и воспитан Попов не хуже наследника, своего старшего брата Алексея, скончавшегося несколько лет назад еще до объявления его государем всея Руси. В покоях Арсения на полках также толкутся многочисленные фолианты на латыни и древнегреческом, царевич не хуже знает философию, риторику, науку дворцового этикета, играет на музыкальных инструментах. Правда, в верховой езде Арсения не превзошел ни один из братьев, да и талант стихосложения есть только у него. Чаще всего пишется про войну, про смерть, про любовь... Ни с одним из этих человеческих бичей царевич пока не столкнулся, поэтому пока в рифмованных строчках - безнадежные фантазии. Придворный лекарь не верит в полное здоровье Арсения. Как ни крути, но отсутствие минимальной полноты у царственных особ трактуется каким-нибудь заболеванием, обыкновенно тяжелым и неизлечимым. Подливает масла в огонь и общая слабость потомства от Марии Милославской, матери царевича, где из 13 детей только 4 умерли в младенчестве. Среди мужчин Арсений - третий по старшинству, точнее, уже первый, так как кроме Алексея во дворце жил первенец Дмитрий, похороненный, когда Попова еще не было на свете. Таким образом, сейчас на престол готовится взойти Арсений, который выглядит не "здоровее" собственных предшественников. Государством пока правит отец, Сергей Попов. Арсению не нравится лишнее внимание к своей персоне, увеличенное из-за мнимой болезненности. Юноше иногда хочется побегать на свежем воздухе с посадскими парнями, но из покоев его выпускают редко, вынуждая читать новые тома и писать новые четверостишия. Однако Арсений хитер и умеет извлекать из самых неудобных ситуаций выгоду. Теперь под предлогом дневного сна "по немощи телесной" он покрепче запирает собственные покои, переодевается в вышитую рубаху и портки {портки - штаны} с черными сапогами и, крадучись, бежит по черной лестнице к сыну конюха, Пашке, который за малые деньги дает царевичу жеребцов напрокат. Как же любит Арсений такие прогулки! Никто не замечает просто, хоть и слишком чисто одетого паренька на коне. Можно безнаказанно поехать в поле, в лес, а там без конца совершенствоваться в верховой езде, пока солнце не коснется зеленых холмов. Одним прекрасным осенним днем Арсений решает проехаться по царскому заднему двору, где, по рассказам Пашки, сегодня тренируются "шляхи" - так здесь между собой народ называет юных пленных поляков, которых готовят к стрелецкой службе. Сам великий государь раз в неделю приезжает посмотреть на молодцов, мысленно отмечая лучших, которых, может быть, возьмет в рынды {рынды - личные телохранители царя}. Еще издали царевич видит, как ребята младше и старше его машут бердышами {бердыш - боевой топор} над вертикально зафиксированными березовыми поленьями, с утра срубленными в ближайшей рощице... Антону просто хочется, чтобы все это закончилось. "Нет! Нельзя! Терпи!" - в такт ударам шепчет парень, косясь на десятника {десятник - командир над небольшой группой рабочих; здесь - тренирующихся}, следящего за техникой выполнения. Они забрали все... Семью, дом, даже фамилию - Антон Шастунский, лишившись популяризированного в Речи Посполитой "-ский", превратился в Шастуна. Теперь он будто относится к украинскому народу - а эта страна в последние года почти часть Русского государства. Парень часто думает о том, как это подло - кроме присоединенных земель забрать с собой людской трофей после мирного договора. Антон не собирается мириться с холодом в огромных избах, где они все спят вповалку, с маленькими порциями холодной пищи по милости жадного воеводы, постоянными военными учениями, из-за чего у половины ребят детства словно и не было без прогулок и игр. Шастун раз в месяц по вечерам выступает с жаркими речами, призывающими к бунту, пытаясь достучаться до смирившимися со всем соплеменников, после чего кричит на лавке под горячими розгами. Но никакая боль не способна заставить его прекратить. Парень уверен, что добьется своего возвращения домой и наказания виновных в его многолетнем заточении. Руки уже немеют, когда Антон замечает на горизонте всадника на белом коне. Пот заливает глаза, поэтому парень сначала не может рассмотреть гордую, непростолюдинскую осанку, чистую одежду, подчеркивающую изгибы мужской фигуры, ухоженные руки с простым, но дорогим перстнем и нетронутое летним загаром лицо с тонкими чертами. Шастун видел слишком много русских, чтобы понять: этот юноша - совсем не тот, за кого себя пытается выдать. Незнакомец пускает жеребца в легкий пассаж {пассаж - сложный элемент верховой езды, короткая, ритмичная рысь}, проезжаясь туда-сюда вдоль шеренги "шляхов". Он улыбается с какой-то задумчивостью и любопытством, без презрения и насмешки. "Выпендрежник," - Антон в сердцах рубит тонкую березовую ветку, наблюдая, как юноша украдкой поправляет волосы и хлопает длинными ресницами. Внезапно под конскими копытами пробегает огромная крыса. Одна из тех, что водятся на заднем дворе в большом количестве, иногда наведываются и к будущим стрельцам, пожирая немногочисленные хлебные запасы. Конь, всхрапнув, встает на дыбы, перебирая передними ногами, а всадник, успев лишь одной рукой уцепиться за поводья, летит вниз и ударяется головой о каменистую поверхность. Будущие стрельцы на миг застывают, разглядывая упавшего, а в следующую секунду уже хохочут, надрывая животы. Десятник, помахивая хлыстом, тоже густо хихикает в усы. Странно, но Антону совсем не смешно, хотя минуту назад парень бы самолично скинул этого спесивого всадника вниз. В упавшем пленник видит себя несколько лет назад - тогда его будто сбросили с лошади, скачущей бешеным галопом. В те минуты он испытывал то же смущение, негодование и… боль. Шастун закусывает губу, с сочувствием глядя на незнакомца. Бледный юноша сидит на земле, держась за висок. Вздохнув, пленник идет к Арсению, которому дурно не столько от падения, сколько от стыда. Закрепив бердыш на поясе, Антон протягивает руку царевичу. - Че, больно? - усмехнувшись, помогает незнакомцу встать. Попов молчит, уставившись на Шастуна. Пленник смотрит с гораздо меньшей завороженностью, вскоре нетерпеливо хлопает двумя ладонями по одной незнакомой, белой и тонкой. - Все нормально? - смекнув, что ответа не последует и на этот раз, приступает к решительным действиям: убирает пальцы другой руки Арсения, прижатые к раненому виску. - Дай посмотрю! Тут только кожа содрана, ничего страшного! - Антон ободряюще кладет руку царевичу на плечо, берет коня под уздцы, поглаживая взмыленную морду животного. Шастуну не терпится отправить незнакомца подальше отсюда - на пленника уже грозно хмурится десятник, а соплеменники молчат, переглядываясь. - Березовая водица, - сердце Антона ухает куда-то в пятки от неожиданности при первых звуках хорошо поставленного, без каких-либо дефектов речи голоса. За годы заключения Шастун успел достаточно хорошо овладеть русским и практически забыть польский. Но не все носители языка имеют такое четкое и понятное произношение. - Что?! - смеется пленный, мотая головой, но уже с большим интересом разглядывает собеседника. - Я глаголю, березовая водица поможет залечить рану, - Арсений краснеет; в горле и груди горячо, язык прилипает к гортани, глаза не видят ничего, кроме юноши, стоящего напротив. "Али дух вышиб?" - пугается Попов. - Рану?! Скажешь тоже! - хмыкает Антон, но идет к своему полену, ломает на нем небольшую ветку, из которой начинает струится прозрачный березовый сок. Царевич достает из-за пазухи белый кружевной платок и пытается поймать редкие капли, но Шастун решительно перехватывает руку Попова, проталкивая чистую ткань в древесные волокна. Пленник торопится: сзади предупредительно щелкает хлыст десятника. Антон достает платок, прикладывает к виску царевича и быстро массирует ранку парой грубоватых движений. - Дальше сам, - Шастун подсаживает Попова на коня, хлопает по крупу, со знанием дела проверяя сбрую. - Благодарствую, - склоняет голову Арсений, прижимая платок к голове. - Не выпендривайся в следующий раз! - пленник, подхватив бердыш, возвращается на свое место. Даже не оглянувшись. Царевич нервно сглатывает, побелевшими пальцами вцепившись в поводья. - Как тебя звать-величать, красный молодец? - Антон! - юноша наносит удар по полену, утирает пот со лба, - урожденный, мать вашу, Шастунский! - А я... - Арсений вспоминает, что проговориться сейчас - это закрыть себе дверь на все будущие прогулки, поэтому, махнув рукой, пускает коня в рысь, - а меня только не поминай лихом, Антоша! Ночью царевич не может уснуть - что-то еще непонятное ему и такое странное происходит на сердце. На утро Попов вскакивает раньше всех, задолго до утренней зари, и после утомительных переодеваний идет в собственную библиотеку. На самой верхней полке лежит оригинальное польское пособие "О воспитанности детских нравов", к которому Арсений не приблизился бы на пушечный выстрел, если бы не... Царевич велит вызвать игумена Полоцкого {игумен - здесь: начальник монастыря, отвечающий за обучение царя} - с этого дня Попов начинает углубленно изучать язык Речи Посполитой. В Русском государстве пленников под страхом смерти вынуждают принять христианство: крестят группами в закрытых водоемах, а потом иногда водят на воскресные богослужения. Для Шастуна это лишь новая причина ненавидеть своих надзирателей. Однако когда в мае в главном соборе поспешно, после кончины Сергея Попова, венчают на царство его наследника Арсения, присутствовать обязаны все. Антон со смешанным чувством наблюдает за величественным шествием. Эти люди в богатых одеждах, можно сказать, отдали приказ о его заточении. Только они сейчас сыты, довольны и находятся в своей стране, в отличие от Шастуна - полуголодного, заброшенного на чужие земли, обученного против воли, чтобы потом работать на этих... Антон не знает, как еще назвать тех, кому он обязан своей свободой, но знает, что для мести достаточно помнить хотя бы одно лицо... Десятник щелкает хлыстом и все пленники опускаются на колени, едва не касаясь лбами земли - мимо проходит новоиспеченный государь. Далее следует патриарх Иоаким, с гордостью смотрящий на Арсения. За ним выступают остальные дети августейшей семьи. Это в основном девушки - царевичи идут чуть впереди нарумяненных дам. Запоздало кинув взгляд на царя Арсения Попова, Шастун вдруг узнает в нем всадника, что несколько месяцев назад упал на их военных учениях с коня. "Не может быть!" - Антон трет глаза, не веря увиденному. Пусть на голове, повернутой в профиль, не видно следа от царапины на виске, пленник узнает юношу по гордой осанке, белоснежной коже, по носу, задранному вверх и этим плавным, оказывается, имеющим царственность движениям. Арсений не замечает Антона - может быть, это и к лучшему. Шастун усмехается, опуская голову под суровым взглядом десятника - в голове уже созревает четкий план.