Mój bohater

Свадебные чины назначаются исключительно по желанию государя. Антон почему-то не удивлен, когда ему приходит приглашение стать дружком {дружки - здесь: что-то вроде друзей жениха на царской свадьбе}. Правда, он не знает, с каким скандалом выпросил эту временную должность у Стаса Арсений. По традиции, царь и будущая царица перед свадьбой ходят баню по отдельности, а после - уже вместе. Накануне Попов отправляется в уже натопленную избушку с постельничим Сергеем и одним из дружков. Выбор, разумеется, падает на Шастуна. Уже в предбаннике можно париться, однако здесь только лежат принадлежности для мытья и стоят кувшины с выпивкой. Матвиенко пьет исключительно воду, приготовленную специально для него в большом ведре. Шастун без стеснения прикладывается с сосуду с пивом - гулять так гулять (Попов его сам же позвал)! Арсений сидит на лавке странно румяный, замотанный в одну большую белую простыню, из которой торчат только пятки и голова. Антон и Сережа раздеваются и открывают дверь в парилку. Парней обдает жаром с запахом хвои. - Прям под тебя топили, Арс, - Матвиенко приглашающе машет рукой Попову. Царь еще больше закутывается в простыню, мотает головой. "Он стесняется," - вдруг понимает Шастун. Издав короткий смешок, парень молча берет веники, мыло и мочалки, проходит к самой печке, игнорируя Арсения. Царь провожает его встревоженным взглядом, затем делает глоток из кувшина с водкой и одним движением скидывает простыню. "Нашел, чего стыдиться!" - хмыкает Шастун, стараясь не смотреть на обнаженную фигуру в нескольких метрах от него, но глаза против воли цепляются за Арсения. Тело Попова не выглядит болезненным или высохшим. Царь худ, но в меру - то состояние, когда живота и боков уже нет, но жопа пока на месте, причем в довольно хорошем состоянии. Антона, как ни странно, трогают родинки - будто какой-то живописец распылил над Арсением темно-коричневыми крапинками волшебную краску. И да... Что греха таить - Шастун изумленно ощущает, как рот непроизвольно наполняется слюной - царский член необыкновенно красив. Пожалуй, даже идеален. Во всем: толщине, длине и... - Смотри, куда льешь! - Матвиенко поставляет корыто под струю горячей воды из ковша, который держит Шастун. Мытье проходит молча, прерываемое шутками Сережи, который с недоумением косится на царя и его дружка, шарахающихся от друг друга. Через полчаса Антон ложится на лавку животом. - Поддай парку! Еще поддай, быстро! - внезапно командным тоном выдает парень, краем глаза заметив, как Попов, сбивая наполненные водой сосуды, несется в предбанник, хватает кувшин с пивом и плескает немного на горячие камни. В воздухе распространяется аромат ржаного хлеба. - Ну ты лох, - удивленно хохочет Матвиенко, толкая царя в бок, - реально, ты - лох, Арс! - подойдя к Шастуну, постельничий хорошенько проходится по его спине и ногам липовым веником. Теперь париться очередь царя. Арсений обреченно ложится на лавку, вытянув руки вдоль тела. Антон хватает берёзовый веник и со всей силы начинает хлестать Попова: по гладким, как у ребенка, пяткам, рельефным икрам, тонким бедрам, упругим ягодицам, мраморной спине... Арсений не издает ни звука - лишь видно, как от удовольствия под кожей сходятся лопатки. Шастун хлещет сильно, до красных полос, думая о том, сколько раз он желал ударить царя вот так. Вот так и еще сильнее... "Ему, сука, нравится?!" - запыхавшись, Антон садится на лавку и в изнеможении мотает головой, глядя на Матвиенко. Арсений видел в своей жизни только одну свадьбу - отца и Натальи Нарышкиной, ставшей позже мачехой для всех детей от Милославской. Воспоминания настолько смутные, что Попов удивляется русским традициям как в первый раз. В Золотую палату по отдельности заводят сначала невесту, а потом - жениха. Затем, обмакнув гребень в золотую чашу с вином, причесывают молодых. Этот процесс раздражает Арсения: во-первых, пропадает хороший напиток, а во-вторых, волосы после этой "укладки" безнадежно слипаются. Потом будущую царицу и царя осыпают хмелем и обмахивают соболиным мехом. Попова вообще не интересует, в знак чего это делается. Он и Суркова тщетно стараются сохранить серьезные выражения лиц, но попадающие на лицо травинки и волоски заставляют их плеваться во все стороны и смеяться, хватаясь за животы. В Золотой палате веселятся все: даже Антон, который вчера после бани ни разу не заговорил с Арсением. Далее на невесту набрасывают фату, и, взяв девушку за руку, государь пешком отправляется в Архангельский собор. Дружки остаются во дворце лакомиться сыром и хмелем. Арсений и Ксения идут по центральной улице под звон колокола перед расступающейся толпой. Попов крепко держит девушку за руку. Суркова ничего не видит из-за плотной фаты, выпутаться из которой до конца венчания не представляется возможным. Ксению немного мутит - токсикоз, особенно ярко дающий о себе знать на ранних сроках беременности, лишает девушку сил. В Соборе молодых венчает сам патриарх. Арсению жарко и тяжело - костюм, в который он последний раз облачался во время коронации, почему-то немного велик ему, и тяжестью многочисленных драгоценных камней давит на плечи. С Сурковой они договариваются целоваться в щечки, как близкие друзья - благо, из-за фаты никто не замечает маленького обмана молодоженов. За ними присылают украшенную лентами повозку. На обратном пути за ней бегут дети, бросая в царскую чету лепестки полевых цветов. Во дворце новоиспеченных Поповых встречают хлебом-солью и проводят в тронный зал, где столы в форме буквы "П" уже ломятся от явств. Однако царю и царице есть категорически нельзя. Только специально приглашенные шуты могут отвлечь Арсения от желания съесть какую-нибудь плюшку. По законам гостеприимства все гости напиваются в хлам. Шастун, как кстати севший от Попова по правую руку, сначала с серьезным выражением лица смотрит на Суркову, будто пытаясь запомнить девушку на всю жизнь, а потом, слегка протрезвев, смеется над каждой шуткой "древнерусских аниматоров", кладя сложенные ладони на плечо Арсения и сверху опускаясь на них лбом. Царь, безусловно, польщен таким внезапным профицитом внимания от возлюбленного, но сомневается, что на утро парень будет помнить хоть что-то. По обычаю царь имеет право сделать всего 3 глотка вина, и то после сказанного тоста. Попов решает использовать эту возможность незамедлительно. - В этот знаменательный день, - при первых звуках бархатного царского голоса все замолкают, - я искренне надеюсь: у каждого из вас будет повод почувствовать себя счастливым.., - Арсений вздрагивает, ловя непонимающий пьяный взгляд Антона, нежно тыкает мизинцем лежащее на столе Шастуновское запястье, но, заметив на горизонте Шеминова, тут же с наигранной веселостью кричит, - Я речь тут пламенную... Второй раз так не скажу! Кто-нибудь записывает? Молодоженов провожают в опочивальню. Безумие продолжается - перин так много, что к кровати приставляют лесенку. - С Господцем! - Суркова, переодетая девками в вышитую бисером сорочку, залезает первой, следом балансирует на деревянных ступеньках Попов. В эти минуты Шастун жалеет, что принял приглашение на свадьбу. Парень уверен: он смог бы добиться постановки на караул у опочивальни царя и царицы. Антон не знает почему, но ему ужасно хочется знать, что именно делает царь в эту ночь. Целует ли он эту девушку? Получает ли удовольствие от близости с ней? Смотрит ли он на нее так, как смотрел на Шастуна, даря перстень? Антон до сих пор носит это кольцо с изумрудом... Парень убеждает себя, что просто не хочет счастья царя, но где-то в глубине души горит одно слово. Ревность. На следующее утро Шастун убедит себя в несерьезности испытываемых накануне эмоций, основным двигателем которых были пиво, водка, красный и белый мед, в конце концов, Стас с его "отрываемся!", "и еще попьем пивка!". А царь с царицей лежат, практически касаясь ступнями потолка, болтают ногами и коротают время разговорами. Ни о каком сексе или даже минимальной романтике и речи не идет! Они ждут нескольких людей, что должны прийти сюда через час: узнать о самочувствии царицы и принести покушать. Арсений решается рассказать Ксении об одной из причин такой быстрой свадьбы. Девушка воспринимает новость нормально - в Европе гомосексуальность официально осуждается, но в тайных кругах имеет место быть. Во всяком случае, Суркова теперь знает, что царь точно не будет просить интимной близости ни в целях повторного зачатия, ни в целях удовлетворения потребностей. Поздно поужинав, супруги ложатся спать, оставляя гостей пировать всю ночь. Утром молодоженов отводят в баню, где ни Арсений, ни Оксана из уважения не раздеваются друг перед другом, заходя в парилку по отдельности. Потом царица обращает внимание супруга на ореховое масло, кувшин которого был принесен для создания аромата. Чета задерживается еще на час, готовя и тут же пробуя самодельные маски для лица. Между ними - крепкая и доверительная дружба. Попов рад, что девушка согласилась принять участие в его безумном плане и верит, что при должной хитрости и осторожности сможет довести дело до конца. Все-таки царское сердце занято вовсе не Сурковой...