Mój bohater

Через три дня, когда Попов, вымазавшись печной сажей, с дикими криками носится за Шастуном, протирающим горшки, Ляйсан возвращается с базара необыкновенно взволнованной. - Антон, на площади сегодня говорили твои приметы, - девушка непонимающе разводит руками. - В розыск объявили, - на пороге возникает Паша с охапкой дров, констатируя страшный факт. - А я-то что? - испуганно смотрит Шастун. - Как человек, близкий государю, - вздыхает Арсений, задумчиво опускаясь на сундук. - Бежать надо! - Бежать? - Антон ловит взгляд Попова, пытаясь понять, что задумал его возлюбленный. - Бежать! - утвердительно кивает Арсений. - Бежим! - Шастун оглядывается на Пашу и Ляйсан в дверях, виновато улыбаясь; парень безоговорочно доверяет только одному человеку и готов в любой момент отправиться с ним куда угодно. - Быстренько собирайтесь, - командует Воля, сгоняя Попова с сундука, роется в вещах, - Ляся, положи им тех божественных кушаний, которые с завтрака остались. - Ты нервничаешь? - спустя 5 минут Арсений и Антон одеваются в конюшне. Последний справляется с этой задачей куда быстрее и теперь чистит одного скакуна к дальней дороге. Воля не настолько богат, чтобы обеспечить каждого из беглецов отдельным жеребцом. - Нет. Я в полной панике, - Шастун водит щеткой почти машинально; губы расползаются в фальшивой улыбке, стараясь успокоить то ли своего обладателя, то ли Попова. - Ну что ты, Антоша? - Арсений оказывается рядом, хлопает тыльными сторонами ладоней по плечам парня. - Ты бы знал: я так испугался, - понизив голос, признается Антон. - Все будет хорошо, - приподнявшись на цыпочки, Попов целует поникшие русые завитки. - А мы бежим-то куда? - Шастун мягко отстраняется. - За реку, - дрогнувшим голосом сообщает Арсений, отходя к воротам. Ляйсан ставит у крыльца пару увесистых тюков. - Они ж нас тупо увидят! - Антон выливает грязную воду из ведра, устало вытирает пот со лба. - Так, - Попов выводит готового коня на двор, в задумчивости останавливается, - твои предложения?.. - Не знаю вообще! - в унынии машет рукой Шастун. Только парни выезжают на улицу со скрытыми под темными плащами лицами, патрулирующие ее стрельцы сразу окликивают подозрительную парочку. Всадники сначала отмалчиваются, досадуя, что так быстро попались, а потом один из них, сидящий позади другого, пускает коня в галоп. - Ты думаешь, что мы сумеем скрыться? - шепчет Антон, ерзая в седле; по безмолвному соглашению он и Арсений теперь скачут ко дворцу; только там могут находиться те, кто согласится ненадолго укрыть парней от преследователей. Они успевают незамеченными въехать на задний двор - здесь, кажется, никого нет. Спешившись, Шастун привязывает коня к уличному стойлу и бежит в уже перестроенные дома, где тренировался запуганным пленным мальчиком. "Хоть бы кто-нибудь!" - но ему не встречается ни одного знакомого лица. Осторожно проведя собственные поиски, Попов вынужден признать то же самое. Парни стоят друг против друга, понимая, что скоро сюда нагрянут стрельцы. Арсению нельзя попадаться им на глаза, как и Антону. Становится ясно, что один из парней должен выдать себя ради другого. Шастун делает шаг к Попову; его лицо становится пугающе серьезным. Арсений понимает: возлюбленный уже принял решение. - Иногда я хотел оказаться с тобой вдвоем здесь, на месте нашего первого знакомства, - Антон начинает издалека, пусть на него это непохоже; он словно оттягивает какой-то момент. - Отличная идея для нашего свидания, - торопливо вставляет Арсений; смутные воспоминания вспыхивают в голове, накатывая горячими волнами. - ... Но не в такой ситуации, - Шастун будто говорит по уже давно заготовленной речи, - поэтому считаю, что, сдавшись стрельцам, я сохраню и свою жизнь, и твое incognito. {пер. с лат. - неизвестный, неизвестность} - Но.., - начинает Попов, понимая, что по закону признание вины определенно смягчит наказание осужденного. - Тихо! - обрывает его Антон и берет пальцы Арсения в свои руки, холодные от волнения. - Я не хочу тебя отпускать, но так... будет лучше. Тем более я уже присягнул новому царю, и теперь его воля для меня - закон. - К черту закон! - Попов пытается согреть дыханием руки Шастуна, с просительной улыбкой заглядывая парню в глаза, смеется, - И нету больше никакой Воли, кроме Пашки! - Арс, - Антон отступает от Арсения на шаг, кладет ему руку на плечо, впиваясь пальцами в белоснежную кожу под рубашкой, в то время как глаза погружаются в голубой омут напротив, а уши различают голоса стрельцов на прилегающей к двору улице, - Арс!.. Я, - Шастун набирает в легкие побольше воздуха, - Тебя. Очень. Сильно. Люблю. Попов застывает, будто оглушенный. Вдруг осознает, что это - первое признание Антона в любви: такое прекрасное, лаконичное и мужественное. Но почему сейчас? Арсений порывисто притягивает парня к себе. Теперь и он слышит приближающихся стрельцов. Шастун утыкается носом в ладонь Попова. Чем пахнет Арсений? Вечерней рекой: тогда они ходили купаться вдвоем, целый час проплескавшись у берега, кидаясь противной, вызывающей визг и мольбы вытащить его из воды за ноги Попова тиной; воском свечей, при которых парень читал ему тайком увезенную из дворца книгу; печеной картошкой - первым совместно приготовленным (не без помощи Паши) блюдом; ранней жимолостью, соком которой Шастун измазал все лицо Попова с целью спародировать одного из сказочных персонажей; древесными стружками: однажды они тщательно выгребали их из мастерской Воли. В конце концов, Арсений пахнет просто нежным, страстным, необыкновенным и таким любимым Арсением. У каждого человека есть свой запах, сравнить который с чем-либо трудно. Но сейчас Антон пытается это сделать, желая как можно четче запечатлеть всего возлюбленного в памяти. Патрульные грубо окликивают беглецов, въезжая на задний двор. Увидев лишь одного, ничуть не смущаются - в их обязанности не входит задержание сопровождающего человека в розыске. Шастун сидит на коне, опустив поводья. Увидев стрельцов, молча поднимает руки вверх. Воины стягивают его запястья веревкой прямо верхом и отвозят во дворец. Антону не грозят ни смертная казнь, ни заключение - просто вечное присутствие при дворе хотя бы в низшей должности. Парню это пока неизвестно - его вообще не интересует ничего, кроме сделанного несколько минут назад выбора. Когда сгорбленная фигура в темном плаще, с высоты всадников похожая на монаха, проскальзывает мимо стрельцов, те с уважением приветствуют представителя черного духовенства. Незнакомец кивает головой в ответ, пряча лицо, а Шастун задирает голову и до кругов в глазах смотрит на весеннее солнце. Только не смотреть, только не смотреть на него...