More ghosts than people

      Джонни рассказывает Бестии о своём плане. Они в «Посмертии», опустевшем и непривычно тихом, потому что ограничения с Уотсона всё ещё не сняты, и многие пекутся за свою шкуру больше, чем за возможные удачные встречи и удобные, жирные заказы.       — Я посмотрю, что могу сделать, — говорит Бестия и смотрит на Ви. Ви не знает, какого чёрта ей нужно, но кивает, мол, да, я тоже в деле, действуй.       Джонни скалится победителем. У него энергии через край, он вскакивает, будто какой-то шутник провёл к его дивану двести двадцать вольт, и идёт окучивать Клэр, которой он совершенно не нравится, а потому цены на алкоголь она заламывает такие, что восхищается даже Бестия.       Ви провожает его взглядом, делает ещё один глоток ядовито-зелёной лаймовой газировки из автомата, красящей язык и щиплющей обветренные, потрескавшиеся губы. Сосредоточенная на запивании взрывной кислятиной чужого сигаретного вкуса, Ви запоздало понимает, что Бестия ждёт от неё чего-то. Очевидно, ждёт пояснения о стычке с «Макс-Таком», всё ещё рыщущим по улицам Уотсона, о её странном, отсутствующем поведении и, наверняка, о причине, по которой Ви согласилась на очередную авантюру Джонни. И Ви бы действительно объясниться, но она неожиданно для самой себя говорит совсем другое:       — Он меня поцеловал.       Бестия не кажется удивленной. Она вздыхает, спрашивает:       — А ты?       — А я дала ему по яйцам.       — Хорошая девочка.       Они обе усмехаются. Теперь, понимая причины растерянности Ви, Бестия снова начинает вести себя по-менторски. Властная и спокойная, она заставляет Ви удерживать зрительный контакт, говорит:       — Это отличительная черта Джонни Сильверхэнда. Эффект, если хочешь. Он возвращается тогда, когда его совсем не ждёшь, ведёт себя так, будто ничего не случилось, а ты веришь и наступаешь на знакомые грабли. Удивительно, что ты не чувствуешь себя преданной после встречи с ним.       Ви теряет нить повествования. Бестия наверняка чувствует её растерянность, недовольно хмурится, поясняет:       — Из вас двоих Джонни получил всё, что мог. Сначала второй шанс, теперь новое, здоровое тело. Чувствуешь несправедливость?       До Ви доходит. Она отводит взгляд, ведёт плечами, будто зябнет в духоте подвала.       — Нет. Я рада, что хотя бы один из нас получил всё, что хотел.       Больше они с Бестией не разговаривают.       У Джонни и Клэр за барной стойкой назревает конфликт, Ви видит, как Джонни начинает заводиться, и решает этот приступ купировать — встаёт, чтобы присоединиться к ним и всё уладить.       Бестия смотрит за ними, повисшими на баре. Она думает, что Ви совсем не глупа, раз ведёт себя с Джонни именно так. Ви позволяет ему налить себе, но сама не пьёт. Никогда не перечит, но высказывает своё мнение и не боится трепать эго Джонни едким «а я говорила», если оказывается права. Ви дразнит Джонни самым изящным корпоратским флиртом, а Джонни ведётся, словно сам никогда не был опытным гулякой и кобелём.       Бестия надеется, что такое яркое начало — а Бестия уверена, что это начало, — не закончится ядерной вспышкой. Потому что ядерная вспышка размером с Арасака-Тауэр — это очень даже похоже на Джонни.       И Бестии бы напомнить об этом Ви, хотя она точно в предупреждениях о сущности Джонни Сильверхэнда не нуждается. Но она молчит, потому что Ви, совсем недавно расходившуюся по швам, сшивает заново чёрно-серебряными, провонявшими сигаретным дымом нитками.       Пока у них всё хорошо.       — Ну хоть признай, что ты скучала! — Джонни совсем не пьян, только рисуется, возмущается с присущим ему напором, Ви в ответ смотрит на него насмешливо, толкает плечом, чтобы не притирался слишком близко, успевает стащить со стойки свой бокал, потому что Джонни на сегодня хватит.       — И потешить твоё самолюбие? Вот уж нет.       — Скучала, — это факт, и Джонни констатирует его с таким удовлетворением и наслаждением, что Ви не остаётся ничего, кроме как послать его по старой доброй и ставшей между ними почти священной традиции. Джонни отвечает ей тем же.       У Ви всё хорошо. Болезнь отходит на второй план, и даже приступов становится меньше. И это очень кстати, особенно тогда, когда по собственному району приходится пробираться как по территории врага. «Макс-Так» всё ещё роет носом землю в поисках чего-то, о чём знают только бойцы. А ещё они ищут тех, кто уничтожил один из их отрядов. Так что Ви (иногда вместе с Джонни) бегает быстро и тихо, не ощущая восторга от ещё одной встречи лоб в лоб.       Всё это пахнет проблемами. Но Ви почему-то успокаивается.       «В конце концов, — думает она, — в моей жизни никогда и ничего не шло по плану. Если всё гладко, проблемы только набирают обороты. И грандиозный «швах» ещё только предстоит».       Ви присматривает за Джонни наравне с Бестией. Оправившись от осознания того, что он снова человек из плоти и крови, Джонни, которым яростная энергия двигала приоритетную часть времени, всё ещё не нашёл объекта для войны, ненависти и цели.       А потому исходился ядом по пустякам, торопил Бестию и работал наравне с Ви, ненавидя наёмничество и Найт-Сити столько же, сколько же наслаждаясь происходящим.       Итак, Джонни работает на злости, Ви снова возвращается к химозно-сахарозной дряни из автомата. Джонни планирует жизнь, и Ви смотрит на него со странным чувством — смесью глубоко, взрослого удовлетворения и почти девчачьего восхищения.       И Джонни, пусть он и был трижды самовлюбленным эгоистом, редко видящим дальше собственной пушки, слепцом не был и всё прекрасно чувствовал.       Они встречаются на нейтральной территории, иногда проводят вместе день, иногда разбегаются после работы. Иногда Джонни ждёт её у Вика.       Виктор презирает Джонни, Джонни бесится, потому что никак не может задеть Вика в ответ. Ви забавляют их перепалки, но она разнимает их, стоит Джонни повысить голос громче привычного, а плавным движениям Виктора стать дёргаными и полуоборонительными.       — Он заявил, что я ничего не делаю! — возмущается Джонни, вдавливая педаль газа в пол. Ви молится всем кибербогам, чтобы на следующем перекрёстке горел зелёный.       — Сейчас основную работу делает Бестия, — примирительно говорит она, прекрасно понимая, каково это — вот так изнывать от бессилия и бездействия.       — Но я тоже не только яйца чешу! — огрызается Джонни, и Ви смотрит на него саркастично, мол, язык твой — враг твой. Хотя, зная Джонни, он мог сболтнуть это специально, чтобы заинтересовать Ви и заставить её спросить:       — Ну и чем же ты занимаешься?       — Я нашёл нетраннера, который проведёт меня к Альт.       Им повезло, что машиной, тем самым тигром рычащим Porsche, управляет Джонни. Ви — девочка нервная и эмоциональная, особенно когда неожиданность бьёт под дых — наверняка совершила бы какую-то глупость: нажала бы на педаль тормоза так резко, что собрала бы за собой потоковую вереницу машин гармошкой или наоборот, вдавила бы гашетку в пол и потеряла бы управление.       Сейчас Ви просто крупно вздрагивает, оборачивается всем телом к Джонни и надломлено спрашивает:       — Что?..       Джонни, довольный её реакцией, весело скалится. Вот только Ви ни капельки не смешно. Ей нужна пауза, чтобы подобрать слова.       — Джонни, — осторожно начинает Ви, собираясь напомнить, что четвёртого шанса, если что-то пойдёт не так, уже не будет, что они договорились, что он не будет лезть на рожон, что…       — Бля-я-я, только не начинай, — рычит Джонни, сжимая кожаный руль до скрипа, — я знаю, что делаю. Эта сучка точно должна знать, что произошло. А если это не её шалости, то ей будет выгодно сотрудничать с нами.       Ви хмурится, грызёт губу:       — Я против. Бестия уже работает, ей просто нужно больше времени. Мы найдём какого-нибудь более человечного участника, получим информацию.       Откровенно говоря, Ви просто против любого плана, включающего в себя Альт. Ничего хорошего из этого никогда не выходило, и она не видит причин, почему закономерность, выведенная ею, станет просто случайностью.       Джонни выдыхает шумно и хрипло, и Ви потому, как рвано двигается машина, по игре желваков на челюстях и по тому, как Джонни весь каменеет, понимает: сейчас рванёт.       — Дура! — Джонни шипит и плюётся, «р» у него звучное и раскатистое. — Включи свои подплавленные мозги! Я сказал, что разберусь сам, и ты мне в этом поможешь, потому что от этого зависит твоя грёбаная жизнь!       Джонни идёт злость. Ви иногда любит смотреть на него вот такого: взведённого и взбешённого. Но когда его ярость направлена на неё, она, уже переболевшая сильверхэндовской болезнью, не млеет и не теряется под напором злой харизмы, а ощеривается, сучится в ответ не хуже Джонни, шипит в совсем не бабской истерике, с какой обычно прижимают пушку к чужому виску:       — Прекрати играть в сраного героя! Не надо делать мне одолжение и спасать меня! Катись в Атланту, делай что хочешь, ты меня уже один раз от пули закрыл! Мы ничего не должны друг другу, на этом всё, на этом баста! — Ви задыхается и делает паузу. Горло саднит, лёгкие горят, но ей необходимо договорить.       — Джонни, послушай, каждый из нас благодарен своему шансу, и я…       — Ви? — краткость — это не про Джонни. И Ви затыкается, смотрит на него затравленно. — Выметайся из машины.       Она не обратила внимания на то, что они стоят на парковке где-то на полпути к её мега-башне.       — Джонни, пожалуйста, — упрямо повторяет она и оказывается схвачена за подбородок, стиснута до синяка, чтобы никуда не делась. Невольно она смотрит Джонни в глаза — не как кролик на удава, но напряжённо готовясь к сопротивлению.       — Выметайся. Из. Сраной. Машины.       Ви гордая. Она подаётся назад, освобождаясь от хватки, дёргает за ручку двери.       — Конченый эгоист, — рычит она на прощание.       — Кончай себя жалеть, тупая пизда. — не остается в долгу Джонни и газует с места.       На всякий случай Ви скидывает данные по машине Бестии.       В ногах чувствуется постадреналиновая слабость, и Ви поддаётся ей, опускается на бордюр, чтобы дать себе короткую передышку.       «Кончай себя жалеть» — однажды Джонни уже говорил такую фразу. Помогло ли? Ви отстранёно представляет себе Керри. Заезженный и запутавшийся в собственных стремлениях переплюнуть кого-то уже давно мёртвого, Керри истёрся почти в ноль. Ви на Керри не похожа, у Ви чёткие стремления и цели, и, может быть, Джонни действительно прав?       Ви поднимается с тёплого уличного асфальта. Вот так просто принять его правоту она не готова, гордость в ней заходится истерическим недовольством, пичкает подробностями собственной жизни, будущей смертью и общим невезением. Но она обязательно понаблюдает за собой.       Она глушит в себе желание вызвать Деламейна и идёт до мега-башни пешком. В конце концов, она самый крутой соло Найт-Сити, ей не помешает держать себя в форме.