Черная меланхолия

      -Что ты делаешь?       Отчаяние косит из кривого зеркала, разбитого посередине. Рубашка черная на нем точно такая же, как и на Белой Звезде, и лицо на нем точно такое же. Бог подозрительным взглядом одинаковых глаз изучает фигуру тонкую, развалившуюся на стуле и ноги закинувшую на стол.       Ему не отвечают.       -Ты собираешься просто ждать, пока он убьет тебя?       Отражение Белой Звезды, захваченное Богом Отчаяния, чешет впалые щеки чужого тела. Оно нервничает, или, может быть, так просто кажется. Звезде Белой хочется на это надеется. Бессмысленно.       Бесполезно.       -Почему ты так переживаешь?- Бэрроу кривит губы в ехидной улыбке.- Что-то недоговариваешь?       Отчаянию хочется лишиться глаз. Та дурная привычка, на которую ему все указывают, вызванная еще более дурным предчувствием. Потому что что-то стало не так за секунды, что-то вышло из-под его контроля.       -Нет, восторгаюсь твоим безразличием. Насколько самоуверенным надо быть, чтобы не волноваться о своем заклятом враге?       Белая Звезда только усмехается. Бокал вина в его руке наполовину пуст, и настолько же он на самом деле безразличен. Красный цвет, стекающий ожогами по горлу, медленно сводит его с ума.       Бог и человек играют убого свои роли коварных тварей. У них нет никаких проблем.       -Ты не принимаешь его за угрозу,- констатация фактов, которая даже звучит не насмешливо.       Отчаяние напоминает ему шута.       -А я должен?       Ему незачем играть в безопасность, незачем даже думать о проигрыше, потому что то, чего он так долго желал, в жалких, жалких, жалких минутах от новой реальности. Его будущее гудит под ногами безликим магическим кругом, черная мана ползет по стенам, пока в Королевстве стоит полная тишина. Это драгоценная жертва его бесконечных страданий и ожиданий — получить удовольствие, многократно превосходящее собой всю горечь и боль, что он уже успел пережить.       Белая Звезда будет наблюдать, как сгинается Кейл в отчаянии, Белая Звезда будет наблюдать, как его народ падет в отчаянии, Белая Звезда будет наблюдать, как весь этот мир от отчаяния перекрутит, а затем они все сдохнут.       В уплату его мести, в уплату его счастья, в уплату его желаний.       И Бог этого жестокого чувства будет с трепетом отводить глаза и цепляться за него, как голодающая собака. Эта больная тварь будет жалеть о своих идиотских попытках вынести из игры как можно больше.       Будет. Это все будет. Как он смеет вообще в этом сомневаться?       -Ты пытаешься меня выбесить?       -Я пытаюсь привести тебя в чувство. Не веди себя как Бог, когда еще им не стал.       Бэрроу усмехается, но от твердости в чужом голосе его непроизвольно тянет блевать, потому что сила несет в себе не давление, а иллюзию выпотрошенного тела, переполненного насекомыми. Белая Звезда желчь сглатывает, когда ему кажется, что личинки перекатываются на языке.       Отвратительно.       -Ты даже не знаешь, какой у него план.       Кейл не может телепортировать каждого в Королевстве. Что-то ползет по его кишечнику и вылизывает позвоночник.       -Ты собираешься беспрепятственно впустить того, кто неоднократно рушил твои планы.       Кейл не может знать все даже с высшей помощью. Мерзкое, холодное нечто иголкой по ткани пролезает сквозь его ребра тысячью мелких лапок.       -Ты слишком высокомерен.       Оно скребется в его ушах, хрустит его черепом, проделывает дыры в горле.       Отчаяние — это паразит, который следует убивать в зародыше, а не выращивать, но Белая Звезда не думает, что облажался.       -Да, потому что, что бы ты не говорил, уважаемый Бог,- сарказмом веет сквозь кислый рот,- ты на моей стороне.       Иллюзия спадает вниз, разбивается в отражении крошкой пыли и ржавчины. У него вяжет губы — искусал, пытаясь избавиться от наваждения. Белая Звезда не думает, что все так просто, но ничего больше не говорит.       Ему не нужно.       Дверь скрипит, медленно открываясь. Тень от свеч в занавешенной комнате петляет мраком чужого тела, и Кейл спокойно делает шаг внутрь. Он останавливается, смотрит куда-то в угол загнанным болезненным взглядом, промелькнувшим всего на миг, прежде чем удрученно вздохнуть.       -Ты один?       Белая Звезда находит забавным то, насколько недовольным звучит его голос.       -А тебе нужен кто-то еще, кроме нас двоих?       Кейла дразнить приятно, потому что Кейл делает вид, что этого не замечает. Они могут общаться вопросами бесконечно, хотя их разговоры достаточно пересчитать по пальцам одной руки. Судьба несправедлива.       Его — типа ему — враг усмехается криво, в руках держа странную черную книгу. Он видит как из нее капают чернила на грязный пол. Кейл действительно оставил всех позади с этими своими коварными планами.       -Если хочешь, когда стану Богом, могу помочь тебе избавиться от навязчивых связей.       Бэрроу говорит это просто так, без всякого смысла, умысла или правдивости. Он знает, что ни единому его слову не верят, но       Кейла действительно забавно дразнить.       И Кейл морщит нос мило, будто собираясь чихнуть, и проводит рукой по лицу.       -Спасибо, как-нибудь сам справлюсь.       Он привычно уставший, разгневанный чем-то внутри до предела, и поэтому его спокойствием можно не дышать, но задыхаться. Его враг окидывает взглядом придирчивым начало круга магического и раздраженно щелкает языком.       -Что,- Бэрроу хочется большего, хочется на вечно безличном полотне увидеть пятна уродливые больной паники,- сам не справишься?       У Кейла даже сил нет собственных, максимум его способностей — это игра послушная с простым мечом, которую переломать можно одним желанием.       Но мразь, как и всегда, усмехается сардонически не в спину, а ему в лицо.       -Ты...- и Белая Звезда просто закрывает рот.       Потому что Кейл начинает читать. Страницы кожаные уродливой текстурой стынут на кончиках пальцев.       -На самом деле у меня почти не было времени на подготовку и, откровенно говоря, я помру, как только заикнусь о драке,- он вздыхает безнадежно, облокачиваясь на обломанный кусок непонятной мебели.- Так что заканчивай свой ритуал, пока я читаю.       Белой Звезде хочется посмеяться над блядской ахинеей, что городит этот ублюдок, но он отчего-то не может. Книга в чужих руках доверия не внушает, в этой комнате вообще ничего не может внушать доверие.       -Что это?       -Друг написал по моей просьбе, не люблю дешевые романы, знаешь ли,- Кейл по обложке проводит пальцами, обводя пятно чернил черных, еще не ссохшихся.- Даже твое дружелюбное Отчаяние подтвердит, что это правда.       -Не впутывай меня,- Бог из зеркала своего выглядывает, разорванной склерой всматриваясь в переплет, но ничего интересного в нем не находя.       Черт возьми, Кейл просто пытается его отвлечь, бесполезными вещами перековывая внимание. Белая Звезда взгляд бросает через окно стекольное, пытаясь блики магические словить от многочисленных телепортов, но чужеродных вспышек не замечает.       Возможно ли, что у него действительно ни на черта времени не осталось? И все, что он сказал, — правда с целью оказать обратный эффект. Гребаное чудовище.       -Тогда может немного почитаешь мне? Хотелось бы знать, что тебе нравится.       Кейл улыбается странно, словно Белая Звезда не подыгрывает ему, а к нему подкатывает.       -Если ты так хочешь.       Он может только поджать губы, сдерживая желание уничтожить его прямо здесь и прямо сейчас. Честно говоря, он до сих пор не понимает, почему этого не сделал, и Белая Звезда ненавидит то, что Кейл знает. Видит насквозь его одиночество, каждый промах и каждый шаг, словно указывая на то, насколько близко он к нему подобрался. Между ними от силы метр, и это редкий случай, когда в этом радиусе от руки Бэрроу еще никто не помер.       Или Кейл уже был мертв, в самом-то деле.       Он порет что-то про чушь о горизонте, облаках и пустынном небе, о звездах, ржавеющих на восходе, о корявых бесцветных ветках и жухлой лесной траве. Голос его слегка хриплый, шрамом неясным прошлого прошедшийся по хлипким связкам, он беспечен и абсолютно уже расслаблен.       Будто успел решить для себя нечто важное за пару тупых абзацев.       -Осталось всего ничего до конца, ты знаешь? Зачем ты здесь?       Кейл отрывает лицо от книги, сканирует Бэрроу взглядом и вновь его опускает вниз.       Он читает про себя строчки про прекрасный мир, который лишь одному не суждено видеть. Ему не нравилось то, с какой интонацией Кейл посмел намекать на то, что они похожи. Белая Звезда слеп не был ни физически, ни метафорически.       Он не был слеп.       Эта книга что-то значила. Что-то значил Кейл.       -Я жду, когда ты закончишь свой стремный ритуал.       Символы пульсируют на полу вместе с сердцем в горле. Он не недооценивает своего врага, есть причина, известная одному лишь Кейлу, по которой он не может его отпустить.       Белая Звезда иррационально желает, чтобы Кейл остался жив.       -Зачем?       Он делает шаг вперед, вырывая переплет из слабых рук и швыряя его на землю сгорающими останками. Его враг печально переводит на пепел взгляд.       -Жаль, мне было интересно, чем это кончится.       Бэрроу плевать. Он вжимает Кейла в стену, предплечье упирая поперек груди, он ищет ответа в темных кровавых глазах и ничего не находит.       -Зачем?- он повторяет.       Слепой мальчик умрет, не познав ни любви, ни солнца и никакого бога. Белая Звезда уже не уверен в том, что Кейл говорил про него, а не про самого себя.       Ни любви.       Ни солнца.       И никакого Бога.       Так написал Святой. Магия полыхает горечью на корне его языка. Теперь, чтобы стать тем, кем он так давно желал быть,       Бог Отчаяния смеется тихо, словно в мгновенье обретший разум и достигнувший просветления.       -У меня долг перед Смертью, Бэрроу.       Белая Звезда сходит с ума.       ему надо не дать Кейлу сдохнуть.