***
— Мисс Лавгуд, вам не кажется, что вам следовало бы извиниться перед профессором Локхартом? Альбус не был бы Дамблдором, если бы не попытался поездить по мозгам Луне и попытаться заполучить в свое распоряжение еще одного вечного должника. Схема не была новой или оригинальной, организованная религия пользуются ей уже давно — пробудить в человеке чувство вины и беспомощности, оказать помощь, в которой он возможно и не нуждается, и все, теперь все свои удачи он будет относить на счет своего благодетеля, а в неудачах винить самого себя, лишь усиливая порочный круг. — Да я, собственно, уже иду в Больничное крыло… Составите мне компанию, профессор? Разумеется, Луна совершенно не планировала никаких извинений, разговор предполагался совсем другим. Но не только директор умеет играть словами… — Знаете, я тоже хотел его проведать, так что, похоже, нам по пути… Дамблдор был приятно удивлен, он ожидал, что девочку придется долго уговаривать, кормить конфетами и опаивать чаем с добавками, прежде чем она проникнется всей глубиной своей неправоты. Но все к лучшему, не так ли? — Профессор Локхарт, как вы себя чувствуете? — поинтересовалась Луна, когда мадам Помфри наконец допустила их к телу профессора, ограничив визит пятью минутами. — Рука не болит? Мне Гарри рассказывал, что у него она сильно болела. И еще он жаловался на гадостный вкус Костероста… Локхарта перекосило, ему показалось, что над ним издеваются. Но… этого просто не могло быть, потому что его все любят, правда? — Гхм, — прочистил горло Дамблдор. — Да, тут такое дело… Я хотела извиниться перед вами, за то, что не нашла другого способа спасти вас от проклятия должности преподавателя ЗОТИ. — Эээ… Что? Эта реплика принадлежала Дамблдору, Локхарт же замер с буквально отвисшей от удивления челюстью. — Ну как же, я думала, директор вас предупредил при найме. Все говорят, что должность проклята Тем-Кого-Нельзя-Называть, после того, как ему самому в ней отказали, и теперь ни один преподаватель не удерживается на ней больше года. Например, в прошлом году профессор Квиррелл был убит Гарри Поттером… Это, кстати, тот мальчик, который из-за вас провалялся два дня в Больничном крыле, после того, как вы вынули ему все кости из руки. — Эээ, мисс Лавгуд, — вмешался директор. — Профессор Квиррелл был одержим Лордом Волдемортом, и Гарри защищался… — Вот видите? Одержимость, смерть… И в этом году уже были нападения на преподавателей. — Но, случай с мисс Трелони не имеет никакого отношения к делу! — удивился переходу директор. — Злоумышленник ясно выразил свои мотивы, «трепещите, шарлатаны и алкоголики»! Возникла неловкая пауза, в течение которой Луна просто смотрела на директора. И молчала. Очень демонстративно. — Да, пожалуй профессор Локхарт не совсем подходит под критерии, он не алкоголик… Насколько мне известно, — сказала она, как раз когда Дамблдор наконец открыл рот, чтобы заговорить. — В любом случае… — директор решил замять тему о профпригодности писателя. — Почему вы решили, что профессору угрожает непосредственная опасность именно сейчас? — Так он же собирался сразиться на дуэли с бывалым Пожирателем Смерти! По сравнению с тем, что преданный Темному Лорду человек может сделать ради того, чтобы расчистить ему путь… Можно ведь в азарте дуэли «случайно» не рассчитать силу заклинания, один удар головой об стену — и все, отсутствие мозгов не лечится. — Мисс Лавгуд! — возмутился директор. — И вообще, с чего вы взяли, что… — Так никакого секрета тут нет, об аресте профессора Снейпа после падения Лорда писали в газетах, да и сам он не особо скрывается. О его ненависти к Герою Магического Мира весь Хогвартс знает. И, кстати, не помню, чтобы его оправдали… — Профессор Снейп был выпущен под мою поруку… — То есть, вы с ним заодно? — Да! То есть нет! То есть, он реабилитировался, и теперь служит делу Добра! Теперь уже и Дамблдор был уверен, что над ними издеваются, но что делать, не представлял. Разговор опять занесло куда-то не туда, а он никогда не был силен в импровизации, предпочитая планировать все заранее, а при необходимости задавливать авторитетом. — Хотите сказать, он забыл все темные заклинания и рецепты ядов? И характер исправил? А почему тогда он смотрел на профессора Локхарта с такой ненавистью? — Это когда? — удивился пока еще преподаватель ЗОТИ. — Так как раз перед дуэлью, когда вы пообещали ученикам, что вернете им их красавчика в целостности и сохранности. Даже директор не смог скрыть жалость во взгляде, которым после этой цитаты посмотрел на Локхарта. «Ну ты, парень, попал», ясно читалось в его глазах. — Эээ… Я не помню, чтобы использовал слово «красавчик», — промямлил профессор. — А знаете, что я вдруг поняла? Ведь то зелье Костероста, которое вы сейчас пьете, варит для вас именно профессор Снейп. Причем лично для вас — оно редко требуется, и мадам Помфри не держит запасов… Локхарт заметно побледнел. То есть побледнел еще больше, он и так не отличался здоровым цветом лица, с того момента, как попал в больничное крыло. — Мисс Лавгуд, мне кажется, что пять минут уже вышли, — не выдержав, прозрачно намекнул Дамблдор. — И кажется, на этой неделе вам задали много уроков. — Вы правы… Знаний никогда не бывает много, не так ли? Желаю вам успешного выздоровления, профессор! Луна откланялась и ушла по своим делам. А директор собрался, готовясь к нелегкому разговору. Впрочем, не так все страшно — уже после первого нападения он предвидел возможность такого развития событий, и замена была готова, благо деваться ей было особо некуда. А с Локхарта можно стрясти неустойку за несоблюдение контракта… На следующий день за завтраком директор объявил, что профессор Локхарт уволился по состоянию здоровья. И после рождественских каникул ЗОТИ будет вести новый преподаватель, некий Римус Люпин.***
Устроенное Луной представление неожиданным рикошетом ударило по магловедению — чистокровные дети заинтересовались, что это за Темный Лорд такой у маглов, что такое Сила, и вообще. Маглорожденные пытались как могли объяснить суть прикола, но слова — это одно, а показать — совсем другое, и в результате к деканам пришла целая делегация с просьбой разрешить экскурсию в маггловский мир. На самом деле, Хогвартс вовсе не был тюрьмой строгого режима, или вернее был таковой только для Гарри Поттера. Остальные же дети вполне могли его покидать, при условии согласия родителей, содействия преподавателей и сопровождения ответственными взрослыми. Флитвик и Спраут и сами заинтересовались, а Снейп вдруг поддержал неожиданный почти поголовный интерес своего факультета — впрочем, сам он был полукровкой и вырос среди магглов, и пусть его детство трудно было назвать счастливым, в немагическом мире он ориентировался и к его жителям относился по большому счету нейтрально. Оставшаяся в меньшинстве Макгонагалл поджала губы, но ставить палки в колеса без прямого указа директора не стала, лишь потребовав, чтобы не втягивали в это мальчика-который-выжил. Остальные ученики ее, похоже, мало интересовали. Дамблдор же отсутствовал, отбыл утрясти какие-то дела с наймом Люпина, а формально его разрешение не требовалось, такие вопросы были вполне в компетенции деканов. Ввиду отсутствия занятий и экзаменов по ЗОТИ и Прорицаниям в расписании оказалось много дыр, его перетасовали, и удалось освободить один из последних дней перед рождественскими каникулами. Гермиона и другие маглорожденные посоветовались с родителями и спланировали экскурсию, а от Попечительского совета неожиданно в сопровождение вызвались Люциус и Нарцисса Малфой, родители Драко. В последние дни перед часом Ч совы летали туда-сюда как бешеные, нося взад вперед переписку о последних приготовлениях и письменные разрешения от родителей. Утренняя часть экскурсии была посвящена политехническому музею в Лондоне, в котором удачно шла выставка об истории авиации[1]. Первые залы вызвали у чистокровных откровенные смешки — легенда об Икаре, воздушные змеи и парящие восточные бумажные фонарики. Но… мечта не хотела умирать. Братья Монгольфье и первые парашюты. Паровые дирижабли и фантазии Жюля Верна. Лилиенталь и наконец братья Райт. Первые достижения — перелет через Ла Манш, первое регулярные авиарейсы, перелеты через Атлантику (англичане не забыли, что первым был вовсе не Линдберг) и через Тихий океан. Неизбежные жертвы — опять же Лилиенталь, Амелия Эрхарт, катастрофа «Гинденбурга», и много безымянных могил… А потом дошли до Второй Мировой, и насмешки кончились. Совсем. Вой «Штук» над Европой. Массовые бомбардировки — Герника, Роттердам и Лондонский Блиц. Битва за Британию. Битва при атолле Мидуэй. Ответ союзников — полное парашютов небо над Нормандией, Дрезден, Токио и наконец обманчиво безобидная серебристая и неповоротливая «Энола Гэй». Первые реактивные самолеты. Послевоенные годы. Блокада Западного Берлина и «изюмные бомбардировки». Первый беспосадочный полет вокруг света. Первые беспосадочные регулярные трансокеанские рейсы. Первые сверхзвуковые самолеты. «Конкорд», складывающий крылья перед спринтом через Атлантику. Недавно рассекреченная «Черная птица» SR-71. Великанша «Мрія» с «Бураном» на спине. На этом логично переходим к истории ракетной техники. Законы Ньютона. Первые ракеты, начинавшие как игрушки для фейерверков. Мечты Циолковского и Годдарда о космосе. И опять же Вторая Мировая — залпы «Катюш» и падающие на Лондон «Фау-2». Послевоенные годы и баланс сил, измеряемый в боеголовках и мегатоннах. А также «Спутник», первый человек в космосе, беспилотные посещения других планет, и наконец «Сатурн» на взлете, «один маленький шаг для человека» и «голубой шарик». «Вояджер», уносящий сообщение от человечества в межзвездное пространство. «Челнок» и «Буран». Планы межзвездных перелетов, упирающиеся в основном в проблему времени — людям трудно свыкнуться с мыслью, что они фактически выпадут из жизни на десятки лет, и вернувшись на землю, не узнают не только отдельных людей, но и само общество. — Так это ведь для обычных людей. А для мага — что такое проспать десять лет по сравнению с возможностью увидеть другие звезды и планеты? — вдруг сказал кто-то, кажется Гойл. На обед все уходили молчаливые и задумчивые. После обеда был просмотр первой серии «Звездных Войн». Фильму было уже пятнадцать лет, но фанатов серии хватало среди всех поколений, и в желании школы снять кинозал для группового просмотра не было ничего невыполнимого или необычного. Так что все развлеклись как следует, включая, и пожалуй в особенности, чистокровных, для которых такое было в новинку. Даже старшие Малфои выглядели не такими отмороженными, как обычно, а Драко вообще чуть ли не на месте прыгал. Единственной проблемой, пожалуй, было то, что они не дошли ни до марша, ни до объяснения, почему маглорожденные вдруг стали называть Флитвика за глаза «мастер Йода» — все это принадлежит ко второй серии. Так что наскоро были сделаны планы на каникулах повторить и продолжить. «Ну что ж, это было… достойно. И познавательно», подвел итоги дня Люциус Малфой.