***
Макгонагалл перехватила троицу не в самый удачный для них момент, как раз на выходе из школы. — Мисс Грейнджер, мистер Поттер, куда это вы направляетесь? — спросила она. — К Хагриду, мы собирались его проведать, — ответил Гарри, отмазка была подготовлена заранее. — В другой раз, мистер Поттер, вас и мисс Грейнджер хочет видеть директор. Подростки замялись. — Все в порядке, идите, я сама справлюсь. Не хотелось бы откладывать это еще на месяц, — вдруг сказала Луна. Макгонагалл посмотрела на Когтевранку с подозрением. Пожалуй, будь она с ее факультета, декан устроила бы ей допрос прямо здесь. Но Луна вроде бы ничего не нарушала, да и директор ждал, так что ей ничего не оставалось, кроме как удалиться, конвоируя своих учеников. — Гарри, Гермиона, — кивнул сидящий в своем кресле Дамблдор ученикам, вошедшим в его кабинет. — Садитесь, устраивайтесь. Чаю, сладостей? Макгонагалл вошла вслед за ними и демонстративно встала в дверном проеме, поджав губы и хмуро смотря на них. «Это что — они сценарий хороший полицейский, плохой полицейский так разыгрывают?», фыркнул про себя Гарри. В то время, как Луна и Гермиона занимались магическими исследованиями и тренировками, Гарри тоже готовился к своей битве. К счастью, нашлись и учебники по политике и этикету, и готовые помочь советом магические портреты родственников, а Песец сильно помог с моделированием разных вариантов этого диалога. И наконец, был Малфой в качестве примера правильного поведения. Церемонно взяв Гермиону под руку, Гарри подвел ее к креслу, но сам остался стоять рядом. Дамблдор удивленно поднял брови. — Воспитание не позволяет мне сидеть и тем более есть, когда дама стоит, — мягко заметил Гарри и кивнул в направлении Макгонагалл. Дамблдор замер, не донеся чашку до рта. Он явно едва не ляпнул «Какое еще воспитание?», но вовремя сдержался. Возникла неловкая пауза — лишнего кресла в кабинете не было. На взгляд Гарри, проблема была вполне решаемой — в комнате находились два профессора Трансфигурации, не говоря уже о том, что домовые эльфы могли бы его принести, но даже такое небольшое отклонение от сценария явно загнало взрослых в тупик. — Мисс Грейнджер, что вы делаете? — вдруг воскликнула Макгонагалл. — Немедленно прекратите! Пока Гарри отвлекал внимание, Гермиона успела подтянуть к себе вазочку с лимонными дольками, и теперь сосредоточенно водила над ней рукой, с интересом наблюдая за поблескиванием полудрагоценных камней на браслете. — Как интересно… — пробормотала она и достала из своей бездонной сумки шкатулку. — Так сразу не поймешь, нужно анализ делать в лаборатории… — Погодите! Дамблдор дернулся, нервно взмахнул палочкой — и вазочка вдруг вывернулась из-под руки Гермионы и метнулась к нему. Впрочем, Грейнджер успела «случайно» зацепить ее рукой, и результате ее содержимое просыпалось на директора, а одна долька упала к нему в чашку, расплескав чай. — Директор, ну зачем же так неосторожно… — заметил Гарри. — Мы все знаем о вашей любви к этим сладостям, вы могли бы просто попросить, и мы бы с радостью уступили вам свою долю. Я уверен, что даже профессор Макгонагалл согласилась бы… Если бы взгляды могли убивать, директор был бы василиском. Макгонагалл дернулась помочь с чисткой мантии, но он отогнал ее небрежным движением руки, и в несколько взмахов палочкой привел себя в порядок. Роли явно были отброшены. — Гхмм… — прочистил горло директор. — Мне стало известно, что вы вдвоем часто покидаете Хогвартс без разрешения. Мне жаль это говорить, но если это будет продолжаться, мы будем вынуждены вас наказать. Мы не можем закрывать глаза на нарушения дисциплины. — Как именно наказать? Снимать баллы? — Например… — Снимайте, — равнодушно разрешил Гарри. — Как вы смеете! — пафосно воскликнула Макгонагалл. — Это же честь факультета! — Если бы вас действительно волновала честь факультета, вы бы не стали так нагло мухлевать с очками в прошлом году, и Слизерин бы заслуженно выиграл кубок школы. Назначить очки за партию в шахматы, надо же! Что дальше, награждать за умение, извините, туалетом пользоваться? — Но вы же сами знаете, о чем шла речь! — Вот именно — знаю. И считаю, что это было неправильно, фактически нас наградили за убийство и попытку ограбления. Будь я тогда умнее, я бы на месте от них отказался, но что было, то было… В общем, будем считать это восстановлением справедливости. — Но в любом случае, вы не можете просто прогуливать занятия! — Так мы и не прогуливаем. И насколько мне известно, на нашу успеваемость никто не жалуется. — Это сейчас… Но мы имеем полное право в порядке дисциплинарного наказания снизить вам оценки! «Ну вот, начались открытые угрозы», подумал Гарри. «Правда, детские какие-то…». — Вопрос спорный. Но даже если так — ну и что? Мы-то все равно материал будем знать, и преподаватели будут знать, что мы знаем, и вы тоже… Так кого вы пытаетесь обмануть? — Мы можем не допустить вас до СОВ и ЖАБА! — Опять же, вопрос спорный. Весьма. Вы бы ещё исключением из школы пригрозили, что ли — при том, что обучение является не просто правом, а законной обязанностью. С каким-нибудь маглорожденным это еще может пройти, но не со мной. Не с наследником двух старинных родов и мальчиком-который-выжил. — Погодите — двух родов? Вместо ответа Гарри снял чары отвлечения внимания с кольца рода Блэков и продемонстрировал его. Поскольку он носил его на среднем пальце левой руки, жест вышел несколько двусмысленным. — Да, это кольцо наследника Блэков, меня признали предки и магия. Впрочем, если вы мне не верите, можете проверить книгу учеников Хогвартса. В ней это должно отразиться. — Но… А как же… В последний момент Дамблдор вспомнил, что Гарри пока что не полагается знать о своем крестном отце Сириусе Блэке. — Минерва, принеси пожалуйста книгу учеников, — вместо этого попросил он. Макгонагалл нахмурилась, но послушно вышла за книгой в соседнюю комнату, служившую библиотекой. — Гарри, я все понимаю, жажда свободы, юношеский максимализм… — начал новую песню Дамблдор. — Но неужели ты не понимаешь, что ты этим подставляешь Гермиону? У нее-то нет твоего имени… Гарри и Гермиона молча показали одинаковые кольца на пальцах. На мгновение на их предплечьях вспыхнули магические узоры, подтверждая их связь. — Эээ… — Да, мы с ней помолвлены, так что насчет имени… У вас устаревшая информация. — Ну, положим… Хотя на мой взгляд вы еще слишком молоды для этого… — Дамблдор явно растерялся. — И кстати, вы не можете принимать такие решения без согласия своих опекунов! — Что значит — не можем? Раз смогли, значит можем. У вас какое-то министерское представление о магии — как будто если что-то запретить, оно сразу становится невозможным. Реальный мир так не работает, вы же взрослый человек, должны это понимать. — Но… Если у Дамблдора были еще какие-то аргументы, они остались невысказанными, потому что в этот момент вернулась Макгонагалл с книгой учеников. — Поттер… Поттер… — пробормотала она, водя пальцем. — Да, вот… Гарри Джеймс Поттер-Блэк. Но как же так? По какому-то наитию она решила не остановиться на этом и перелистала несколько страниц. — Грейнджер… Грейнджер… Гермиона Джин Грейнджер-Поттер-Блэк. — Что? — разом выдохнули все присутствующие. Гермиона почувствовала, как в ней поднимается темная волна, подобно надвигающемуся грозовому фронту. Она с детства привыкла подавлять свои «неправильные» порывы, переводя их в «правильное» русло вроде доминирования над ровесниками или порывов доказать всем, какие они идиоты, но сейчас… Пробуждающаяся в ней сила требовала выхода, и она не могла… нет, не хотела подавлять ее. Ее мужчина (муж? слово звучало непривычно, но гордо) провинился, и был обязан склониться перед ней и признать вину, этого требовала сама суть девушки и ее магия. Ей казалось, что она горит в пламени собственной ярости, стоя посреди выжженной пустыни и с трудом проталкивая в легкие обжигающий сухой воздух, а приближающаяся гроза несет в себе долгожданное облегчение. По комнате прокатилась волна магии, разбивая стоящие на полках безделушки, задрав бороду директора так, что она закрыла ему лицо, и отбросив так и оставшееся неиспользованным второе кресло к стене. Впрочем, последнее оказалось полезным — в него свалилась мешком Макгонагалл, у которой наконец-то отказали нервы. Феникс поступил разумнее всех и на всякий случай аппарировал из кабинета, и вероятно вообще подальше от Хогвартса. — Гарри, дорогой… Ты не хочешь мне ничего объяснить? — поинтересовалась Гермиона обманчиво ласковым тоном. То, что при этом кресло, в котором она сидела, медленно поднималось в воздух, так, чтобы она могла посмотреть Гарри в глаза… Мелочи, право. — Упс? Кажется, я перепутал помолвочные кольца с обручальными… — Упс? Ты это так называешь? А где свадьба? Девичник? Подружки невесты? Знаешь что, раз ты меня этого лишил, сам побудешь подружкой. Я тут нашла одно симпатичное проклятие… «Вот почему, спрашивается, наследник Блэков я, а темперамент Блэков достался невесте… жене?», подумал Гарри. — Извините, директор, мы продолжим этот разговор в другой раз. Сейчас… у меня есть срочные дела. — Какие еще срочные дела? Ты так просто не уйдешь! — возмутилась Гермиона. — Ты. Мои срочные, важные дела — это ты. Гарри шагнул вперед и обхватив Гермиону за талию, снял ее с кресла и заключил в объятия. — Жена… — прошептал он, зарывшись ей в шею. — Если ты хочешь, чтобы я для тебя был девушкой — нет проблем. Но… Он вдруг перехватил ее одной рукой за загривок, а другой за попку, и прижал к себе покрепче. И поцеловал от души. — Ты уверена, что ты этого хочешь? — спросил он где-то через минуту, когда глаза Гермионы уже застило поволокой. — Гххм, — вдруг прочистил горло Дамблдор. Глаза Гермионы сфокусировались на нем, и директор невольно поежился и инстинктивно потянулся за палочкой. Гарри среагировал мгновенно, освободив свою правую руку, в которой тоже появилась палочка. В левой, скрытой от директора телом Гермионы, тоже, и Макгонагалл вдруг осела в кресле, поймав из нее Сонное заклинание. В воздухе повисло напряжение. — Директор! — позвал Гарри, отвлекая внимание на себя. И тряхнул головой, отбрасывая челку. Взгляд директора прикипел к тому месту, где должен был быть знаменитый шрам — но его не было. — Да, я свел шрам. И крестраж заодно, так что у вас больше нет причин выделять меня среди учеников. Если вы собираетесь и дальше мешать мне жить, то хотя бы признайте, что делаете это из личной неприязни, а не потому, что на меня есть какие-то планы. — Но Гарри! Мальчик мой! Нет никакой неприязни, я просто несу за тебя ответственность, и делаю как лучше! — А получается как всегда… А вообще, вы любитель играть словами, Рита Скиттер бы оценила. Вы говорите «я отвечаю за Гарри Поттера», и все слышат «я его опекун по закону и магии». Вы говорите «я делаю как лучше» — но для кого? Гарри сделал паузу, но ответа не дождался. — Так вот, интересный факт — нет у меня опекуна, я проверил. И уж точно им не могли бы быть вы, потому что тогда клятва не позволила бы оставить меня на десять лет у Дурслей. И никакой добросовестный опекун тоже не позволил бы. А теперь… Признанному наследнику нельзя назначить опеку без согласия рода. Вот только весь род на данный момент — это опять же только я. Забавный замкнутый круг получается, правда? — Гарри, ты не знаешь всего… — Это вы про пророчество? Знаю. Так вот, оно говорит, что это Волдеморт должен не давать мне покоя, а не вы, не надо брать на себя обязанности Темного Лорда. Не идет. А если вы все же будете мне вредить — я буду считать вас его приспешником, и отвечать соответственно. Так понятно? — Понятно… — процедил директор. — Ну и отлично… А теперь, извините, но я не уделил достаточно внимания своей жене, — Гарри явно понравилось произносить это слово, — и мне нужно срочно это исправить. Хлопок закрывшейся за подростками двери и грохот наконец приземлившегося кресла прозвучали одновременно, поставив жирную точку в разговоре.***
А в то же самое время, в Визжащей Хижине… — Мисс Лавгуд, вы не можете здесь находиться! Пожалуйста, бегите в школу, подальше отсюда! — полу-прорычал, полу-простонал Люпин, пытаясь порвать опутавшие его магические веревки. — Вы не правы, это вы не можете здесь находиться. Не контролирующий себя оборотень не должен находиться на территории Хогвартса, и вы это знаете. Но раз уж вы здесь… У вас есть два варианта — или вы тянете время дальше, и тогда я вас просто оглушу и напою вот этим зельем насильно, или вы все же выслушаете меня и примете осознанное решение. Меня устраивает любой вариант, так что все зависит от вас. Люпин дернулся еще раз и, похоже, едва не вывихнул себе плечо. — Хорошо… — наконец простонал он. — Что это за зелье? — Это не совсем зелье, а скорее психотропный препарат. Он введет вас в транс, в котором вы встретите своего зверя… и так или иначе эта ваша раздвоенность закончится. А то это ваше диссоциативное расстройство уже всем надоело. — Что значит — так или иначе? — Римус пропустил мимо ушей непонятный магловский термин. — Тут три варианта. Вы можете бороться со зверем и убить его. Тогда вы станете оборотнем, потерявшим способность к обращению, так бывает — даже у наследственных оборотней иногда рождаются такие дети, наподобие сквибов у магов. Вы можете принять своего зверя и слиться с ним — тогда вы перестанете зависеть от луны, и практически будете мало отличаться от анимага. Разве что ваша форма будет передаваться по наследству или через укус. — А еще я могу проиграть, не так ли? — Только если сами поддадитесь. Это же будет происходить внутри вашего сознания, а не в материальном мире — в ментальном поединке человек всегда одолеет зверя. То есть, если действительно захочет, я понимаю соблазн отбросить разум и отдаться на волю инстинктам. Но честно предупреждаю, что в этом случае я вас убью на месте. Луна пожала плечами. — Как я и сказала, меня этот вариант тоже устраивает. — Вы… не можете! Не имеете права! — запаниковал Люпин. — Вы же сами сюда пришли и грозитесь напоить меня зельем насильно — только для того, чтобы убить? — И что? С точки зрения как морали, так и закона, это ничего не меняет. Вообще-то я могу без каких-либо последствий убить вас прямо сейчас. Это у вас нет права находиться среди детей, и это вы представляете угрозу для общества. — Но… Я здесь не по своей воле, меня принудил Дамблдор. — Опять же — и что это меняет? Я же вас ни в чем не обвиняю и не наказываю, а просто пытаюсь защитить себя и других учеников. В любом случае, вы опасны не тем, что в вас иногда просыпается зверь — поверьте мне, это случается и с обычными людьми тоже… А тем, что наотрез отказываетесь свои вспышки контролировать, и напротив, отталкиваете эту свою сторону, делая все только хуже. — Ве не понимаете, о чем говорите, — выдавил Люпин. — Мой зверь, его… есть за что ненавидеть. — Вас тоже. Собственно, вы и есть он, как бы вы ни хотели это отрицать. Но в любом случае, этот спор вам нужно вести не со мной, и не на словах. Так вы как, будете пить добровольно? — У меня нет выбора, не так ли? — Да. Но на самом деле этого выбора у вас никогда не было — в конце концов, вы должны или научиться с этим жить, или умереть. Люпин помолчал, тяжело дыша и капая слюной. Полнолуние явно уже начало оказывать свой эффект. — Хорошо. Давайте сюда эту вашу настойку на мухоморах. К сожалению, запах ничем не перебить, не с моим нюхом…***
Назавтра Люпин в Хогвартсе не появился, на уроках ЗОТИ его привычно заменил Снейп. А на следующий день после этого он вдруг вышел к завтраку как ни в чем не бывало — хотя было полнолуние, и в прошлом месяце он пропустил целых три дня. По реакции остальных преподавателей сразу стало понятно, кто в курсе его проблемы — большинство не обратили на него особого внимания, но пара буквально шарахнулись, а Сильванус не выдержал и сбежал, бросив завтрак. Вероятно, преподаватель УЗМС не захотел рисковать уцелевшими частями своего тела. Из знающих достойно повел себя только Снейп, тренированный службой в близком круге Темного Лорда. Римус сел за стол преподавателей и невозмутимо заказал себе стейк с кровью, а когда Макгонагалл попыталась изобразить возмущение непонятно чем — зыркнул на кошку-анимага взглядом голодного волка, защищающего свою добычу. После этого испарились последние посторонние, и за столом стало просторно. Римус ел стейк и раздумывал о своей жизни. Все время своего отсутствия он провел в хижине — сначала в трансе, а потом на сеансе «чистки мозгов», который устроили ему Луна с Песцом. Еще заходили Гермиона и Гарри — Гарри было интересно поговорить с человеком, который знал его родителей, а Гермионе просто интересно. Пришлось пообещать Поттеру-младшему поговорить позже, в этот конкретный момент он был не в состоянии предаваться сеансам воспоминаний, в себе бы разобраться… И разобрался. И почувствовал себя полным идиотом, впрочем, он начал подозревать, что это совершенно нормальная реакция после общения с Луной. Но да, мозги ему вправили конкретно, и надавали действительно толковых советов. Действительно, если магический мир его ненавидит, зачем биться головой об стену? Отличник и вообще-то вовсе не дурак вполне мог неплохо устроиться и в обычном мире, девчонка навскидку предложила ему пол-дюжину способов заработать на жизнь не нарушая Статута и морали, и он был уверен, что при необходимости найдутся еще. О, Дамблдор открыл рот. Похоже, начинается… — Римус, мальчик мой! Ты в порядке? Прежде чем ответить, Римус тщательно прожевал кусок стейка, бывший у него во рту, и с сожалением посмотрел на слишком быстро опустевшую тарелку. — В полном, спасибо. А как ваше здоровье? Ревматизм не беспокоит? Сидящий с другой стороны Снейп не удержался и фыркнул. — При чем тут… Я имел в виду твою болезнь — ты же принял лекарство, которое для тебя приготовил профессор Снейп? — Нет, — просто ответил Римус. — Кстати, хорошо, что напомнили… Вот, возвращаю, спасибо, но не понадобилось. И Римус вернул Снейпу пузырек, проигнорировав вылезшие на лоб глаза директора. — Северус… Я правильно понимаю, что вам не оплатили ни ваше время, ни ингредиенты, которые вы на меня потратили? Северус посмотрел на оборотня с удивлением. Он не знал, чему больше удивляться — тому, что Римус не воет сейчас на луну или отсыпается в хижине, или тому, что до него наконец-то дошло, что другие люди в общем-то ничем ему не обязаны, как бы показательно он ни страдал. — Ну, ингредиенты у меня в основном бесплатные, слава теплицам и Запретному лесу. Но в целом вы поняли правильно. — В таком случае — спасибо, и пожалуйста позвольте компенсировать вашу услугу. Я понимаю, что не все измеряется деньгами, но… деньги тоже не помешают, не так ли? — Римус, мальчик мой, тебе вовсе не обязательно тратиться на это, — вмешался Дамблдор. — Мы ведь понимаем, что у тебя затрудненные обстоятельства… Я уверен, что Северус будет готов оказать тебе эту услугу бесплатно. Снейп и Римус зеркально скривились, директор обладал удивительным талантом наступать на мозоли тех, кого считал ниже себя. И то ли полнолуние все же на него повлияло, то ли прозревшему Люпину захотелось высказать все, до чего он только сейчас додумался и осознал, Дамблдору в лицо, но он сорвался. — Затрудненные обстоятельства… Римус отложил столовые приборы и чуть повысил голос — теперь его могли слышать и ученики тоже, во всяком случае, сидящие в первых рядах. Впрочем, по залу тут же как будто прокатилась волна тишины, в школе-интернате у учеников от скуки развивается невероятный нюх на сплетни и скандалы. А уж преподаватель, публично повышающий голос на директора… — Давайте называть вещи своими именами — вы о том, что я оборотень, который до последнего времени не контролировал себя в полнолуние? Которого вы, несмотря на это, заставили преподавать в Хогвартсе? В полной детей школе? И кстати, я увольняюсь, немедленно. У вас больше нет рычагов давления на меня. Можете начинать искать нового преподавателя ЗОТИ. Дамблдор растерялся, он вовсе не ожидал, что Люпин публично откроет карты. — Ну что ты, я никого не заставлял, я лишь пытался тебе помочь. Я же знаю, что из-за политики министерства у тебя проблемы… — Да при чем тут министерство? В Британии что, оборотни перевелись? Тот же Фенрир Сивый при любой власти свой кусок мяса урвет, и о своей стае он заботится как настоящий вожак. Вот только мне к оборотням хода нет, потому что сначала кто-то добрый изолировал меня в Хогвартсе, а потом слил Фенриру информацию, что я предатель своего народа с промытыми мозгами, который заложит стаю при первой возможности. — Но оборотни же — темные существа, а Фенрир — подлинный злодей, правая рука Волдеморта… А ты был членом Ордена Феникса. «Странное существо этот Волдеморт», промелькнула в голове у Гарри мысль. «Фенрир у него правая рука, и Беллатриса Лестрейндж, и вообще половина узников Азкабана. А левой нет совсем, и головы тоже. Какой-то мутант получается.». — Ага, вот только я вошел в него после того, как оборотни послали меня подальше. После — а не до. Кто-то заранее умело перекрыл мне все ходы. — Но… Я никак не мог допустить, чтобы ты обратился к Тьме… — Да заткнитесь уже, надоело! — рявкнул Римус. — В этом весь ваш modus operandi — лишить людей свободы действий, связать их клятвами, обетами и долгами, навязать им чувство вины и неуверенность в собственных решениях, так, чтобы они и шагу не смели ступить без вашего одобрения. Вам что, нравится людей уродовать? Может, орден был силой добра, не знаю, но то, что в основном он был силой отщепенцев, социопатов, истеричек и безвольных тряпок — это факт, и я не исключение. — Вы преувеличиваете… — Да, исключения были. И где они сейчас? Джеймс и Лили мертвы, Сириус в Азкабане, Северус так повязан клятвами и обстоятельствами, что даже дышит с трудом. Наверно, по сравнению с ними мне радоваться надо — я жив, свободен, и моя проблема, как оказалось, вполне решаема. Вы, великий волшебник, десять лет мне «помогали» и не решили, а ученики за месяц справились. Так что знаете что? Ничего я вам не должен, и пошли вы в жопу! Зал ахнул единым голосом. Лицо Дамблдора застыло маской, сжатые в гневе губы побелели. Румус встал из-за стола, отбросив салфетку, и печатая шаг направился к выходу из зала. Взгляд директора буравил ему спину, в какой-то момент Снейпу показалось, что он сейчас сорвется и нападет на оборотня на глазах у всего зала. — Вообще-то, учитывая предпочтения директора, для него это доброе пожелание, а не проклятие, — вдруг раздался чей-то голос, когда оборотень был на полпути к выходу. Напряжение разом спало, все завертели головами, пытаясь определить, кто это сказал, и опасный момент миновал. Говорящий явно использовал вариацию Соноруса — казалось, что голос доносится со всех сторон сразу, и вдобавок он был искажен до неузнаваемости, даже определить пол говорящего было затруднительно. — Тогда пошел он нахуй! — взбешенный Римус понял только, что ему перечат. И ответил не сдерживаясь. Ученики онемели, кто-то нервно хихикнул. Некоторые младшеклассники восхищенным шепотом повторяли новое матерное слово, чтобы не забыть. — И это тоже вовсе не наказание… — меланхолично прокомментировал все тот же голос. Двери зала с грохотом закрылись за оборотнем. Дамблдор вскочил с места, и все невольно напряглись, выглядел он так, как будто вот-вот начнет бросаться Непростительными. Некоторые старшеклассники даже приготовились ставить щиты, хотя и понимали, что с их силами это бесполезно. Но директор лишь взмахнул разноцветной мантией и чуть ли ни бегом покинул зал через боковой выход. Снейп облегченно вздохнул, вроде пронесло, и принялся наскоро доедать завтрак. Хорошо зная Дамблдора, он догадывался, что тот скоро вызовет его и или будет долго ездить по мозгам, или нагрузит очередным внеплановым бредовым проектом. Так или иначе, мучиться лучше на полный желудок.***
Дамблдор был в бешенстве. Буравя невидящим взглядом стену своего кабинета, он забрасывал себе в рот сладости горстями, пытаясь избавиться от горечи оскорбления во рту. Наконец ему попался слишком большой кусок слипшихся лимонных долек, ему пришлось притормозить и заработать челюстями, и он наконец-то попытался включить мозги. Люпин, конечно, хам и неблагодарный мерзавец, но этим публичным выступлением он сам вырыл себе могилу. Теперь, когда Волдеморт воскреснет, Римус попадет под раздачу вместе с остальными оборотнями — на этот раз Министерство не будет церемониться и Авроры наверняка получат приказ бить на поражение по опасным зверям и сторонникам Темного Лорда. Собственно, формально они и сейчас имели на это право, по букве закона оборотни за людей не считались, так что все зависело от тона указаний сверху и настроений внизу. И как бы Дамблдор ни возмущался публично, он вовсе не собирался пытаться отменить этот закон — он ведь так удобно облегчает вербовку исполнителей, готовых выполнить любой приказ. Ведь если ты поставлен вне закона одним своим существованием, что значит еще одно преступление? Нет, жаль все-таки, что Люпин сорвался с крючка… Но не страшно, ничего критичного на него завязано не было. Кстати, интересно, кто та сволочь, которая ему помогла? Дамблдор поставил себе мысленную пометку в этом разобраться, когда выдастся свободный момент. Наверно, какой-то старшеклассник из Рейвенкло, ох, распустил Флитвик своих детей… Факультет воронов традиционно был самым вольномыслящим, ввиду сочетания индивидуализма и жажды знаний, но в свете грядущего противостояния… Все должно быть предельно просто, Свет против Тьмы, без оттенков, так что пора закручивать гайки. Тут мысли перескочили на Гарри. Успокоившись и здраво оценив расклад, Дамблдор решил, что этот мальчишеский бунт по сути ничего не поменял. Поттер может сколько угодно настаивать на самостоятельности, но когда Волдеморт возродится и Пожиратели Смерти, скажем, убьют Грейнджеров-старших, никуда он не денется — пойдет воевать как миленький. А подстроить, чтобы Гарри сразился с Волдемортом и погиб от Авады — пожалуй, теперь это будет даже проще, вместе с крестражем исчезло несколько неудобных ограничений. Ну, а там… Преимущество третьего Непростительного в том, что оно убивает сознание, не раня тела, так что если у мальчика «случайно» окажется крестраж директора, можно будет возродиться в новом, молодом, сильном теле. Никто не удивится выживанию после Авады, прецедент уже есть. И он снова будет героем, и сможет дальше распространять Свет и Добро… Воистину, смерть — всего лишь еще одно приключение. Впрочем, отсутствие шрама было проблемой в другом смысле. Метка Снейпа бледнела весь год, и это, как и некоторые другие признаки, означало, что кто-то методично уничтожает крестражи Волдеморта. Это не имело большого значения, пока один из них был на виду, во лбу Поттера, но теперь… Нужно опередить неизвестного и сохранить хотя бы один крестраж, иначе душа Темного Лорда вполне может сбежать, нарушив все планы. И ускорить интригу с Краучами, потому что Петтигрю недоступен, а кому-то же надо Лорда возрождать. Эх, как много хлопот, и как мало времени… И никому нельзя доверять…***
Через несколько дней за завтраком ученики Хогвартса стали свидетелями явления нового преподавателя ЗОТИ, некоего отставного аврора Аластора Муди. — Директор что, издевается? Это такая новая акция — три книги за один год? — непонятно удивился Песец, наблюдая, как мистер «постоянная бдительность» хромает по проходу между столами факультетом, хаотично вертя своим искусственным глазом.