А я скучал

      

***

      Часы на руке исполнителя показывали без пяти минут одиннадцать. Сам же рыжеволосый тихо и относительно спокойно спал. Рядом, в тщетных попытках высушить бинты, не снимая их при этом, сидел Осаму.       — Н-да уж, Чуя. Мелкий, глупый Чуя. Двойное самоубийство — это конечно замечательно, но мог бы предупредить об этом своем намерении прежде, чем толкнуть меня с моста, а потом, как самый умный человек в мире, сигануть туда же. В воду.       Ответом послужило лишь тихое сопение.       — Информативно, однако.        Дазай вздохнул, и, пододвинувшись к Накахаре чуть ближе, почти наклоняясь над последним, серьезным тоном проговорил:       — Двойное самоубийство замечательно только в том случае, когда оно совершается в паре с милой леди, а не с портовым чихуахуа. — и, немного подумав, добавил, — Тоже мне, чудесное спасение, с не менее чудесным спасителем. Спасителем, который даже плавать не умеет.       И пока Осаму распинался о своей тяжкой доле, о том, что он просто утопиться хотел, а в итоге мало того, что живым остался, так еще и пришлось какого-то коротышку из воды вытаскивать, адресат сего монолога успешно наблюдал весьма интересный сон. Иначе объяснить причину по которой тот постоянно ворочался, бормоча что-то себе под нос, было нельзя.       — Мгх… Отп-отправьте ящериц, — отвернувшись в противоположную сторону от Дазая, сквозь сон проговорил Чуя.       Осаму показался забавным тот факт, что даже во сне Накахара занимается работой, работой и только работой. Но все же дальше слушать обрывки фраз, общий смысл которых был, по всей видимости, завязан на обсуждении очередной миссии, было бы слишком скучно. Как итог — в голову Дазая пришла несомненно гениальная идея: почему бы не сыграть на том, что исполнитель на данный момент находиться за пределами реального мира? Где-то Осаму слышал, что можно контролировать чужие сны по средствам обычного внушения. Так почему бы не опробовать это на Накахаре? Чтоб жизнь медом не казалась, так сказать.       Лицо Осаму озарила коварная ухмылка, явно не сулящая ничего хорошего.       — Ящерицы сейчас на миссии, — детектив только больше ухмыльнулся и, самым наглейшим тоном, продолжил, — босс сейчас занят. А ты кстати нет, так что вперёд, на задание. — и, не сдержавшись, Дазай добавил, — В агентство шуруй!       Кажется, сработало. Чуя слегка поморщился и отвернулся от детектива, из-за чего пряди мокрых волос полностью закрыли лицо. Но, сразу после парень продолжил спокойно спать. Честно, если бы не чуть слышимое похрапывание, можно было бы смело предположить, что Накахара и вовсе уже давно в мире ином. Это была такая забавная и одновременно умиляющая картина.       Довольный тем, что задумка удалась, детектив продолжил:       — Хорошо, ты пришел в агентство…       Но реплику Осаму внаглую прервали:       — Ч-чертовы ступ-пеньки. Лифт нель-нельзя б-было поставить?..       Услышав это, Дазай чуть не расхохотался — ему то, в отличии от Чуи, сие «препятствие» каждое утро преодолевать приходится. А тут, видите ли, проблема нашлась: пару ступенек перешагнуть нужно!        Но, взяв себя в руки, Осаму возобновил свой монолог:       — А теперь, представ пред самым дружным и сплоченным коллективом нашего агентства, ты можешь лицезреть прекрасного, неподражаемого, умопомрачительного, сногсшибательного меня!       — Твою мать, — тихо пробурчал Накахара.       — Это сейчас, вообще-то обидно было. Ладно, раз уж я тебя так раздражаю, — в глазах Дазая промелькнула искорка, а это значит, что у того созрел очередной, без сомнения великолепный, план, — в Йокогаме недавно появилась приступная группировка. Практически никто в ВДА не обладает достаточными навыками, чтобы с ней справиться. Так что пришлось вызвать тебя, — уловив заметное раздражение на лице Чуи, Осаму продолжил, — и, дабы ты свихнулся окончательно, твоим компаньоном будет такой бесящий элемент, как я!       Вот так, под неодобрительное бурчание Накахары, едва сдерживаемый хохот детектива, сопровождаемый воодушевляющими (и не очень) речами последнего о том, когда, что, почему, зачем и как должно будет происходить во сне несчастного исполнителя, прошло около получаса.       Однако, Осаму довольно быстро заметил, будто что-то в реакции Чуи на него было не так. Сложно объяснить, что именно. Просто «что-то не так», и все. То ли это несоответствие Дазай заметил из-за своеобразного взгляда со-стороны, и Накахара на самом деле просто вел себя во сне как и в повседневной жизни, то ли что-то действительно поменялось.       Теперь Осаму продолжал свое «развлечение» уже не столько с целью «посмеяться», сколько из интереса к самой ситуации. И Дазай, к счастью или сожалению, довольно быстро в это втянулся. В течении последних двадцати-тридцати минут он, по средствам своих слов, выстраивал сюжет сна Чуи, параллельно с этим не забывая всячески пытаясь, в своей привычной манере, выводить исполнителя из себя. Хотя, последнее давалось сложно.       Но постепенно желание потешить свое эго за счет подобных «манипуляций» в сторону Накахары исчезло и вовсе. Это желание медленно сменилось искренним любопытством и непониманием — как Чуя, Чуя, которого знает Осаму, может серьезно переживать за последнего? Ведь, судя по обрывкам фраз, слетающих с уст исполнителя, тот действительно был озабочен состоянием «напарника».       — А теперь, уважаемый, слушайте и внимайте мои гениальные мысли, — Дазай, хоть и был в большей степени сконцентрирован на собственных попытках разъяснить причины нетипичной для Накахары манеры поведения, не оставлял попыток в очередной раз подколоть того.       Но пора бы заканчивать с шутками, непосредственно переходя к наиумнейшему заключению. Осаму театрально покашлял, после чего драматично проговорил:       — Я тут подумал, наши предположения насчет действия способности Керролла вполне могут ошибочными. Кажется, это не совсем то…       И снова Дазай был вынужден прерваться. До этого, не особо подающий признаков жизни Чуя, по никому, кроме него самого не известной причине, сейчас начал как-то слишком активно ворочаться, да и фразы, что он произносил сквозь сон, стали намного отчетливее.       Маловероятно, но возможно есть риск того, что он скоро покинет мир грез и за все «издевательства» над своей персоной хорошенько приложит Осаму лицом об землю.       Но, несмотря на данную опасность, опасность быть убитым самым жесточайшим и мучительным способом, на который только может быть способна человеческая фантазия, Дазай вовсе не предпочел как можно скорее покинуть «место преступления», а наоборот — решил остаться и внимательно наблюдать, вслушиваясь в каждую, проговоренную Накахарой, реплику.       —З-за что? — и снова неразборчивая болтовня, — Я не… Прости-те…— на данным момент совсем крохотной частичкой своего подсознания Осаму понимал, что данные душевные метания происходят по его вине и по-хорошему нужно бы сейчас разбудить бывшего напарника, объясниться, извиниться и бежать. Изначально такой план действий и предполагался (правда без двух первых пунктов), но…       Но проснулась совесть. Примечательно, что ранее ничего подобного не случалось: бывало и с поля боя под шумок свалит, оставив напарников, и двадцать пять на восемь будет играть «Лунную сонату» на нервах всех и каждого, абсолютно наплевав на любые моральные нормы. В данной же ситуации Дазаю, наверное впервые, стало мерзко от собственных действий. И потому решено было завязывать с этим цирком.       Осаму, промедлив еще секунд пятнадцать, в миллиардный раз обдумывая целесообразность своих дальнейших действий. Он слегка потормошил Чую за плечо, и, не получив никакой ответной реакции, подумал, что нет лучше метода по пробуждению, чем старое-доброе:       — Чуя, подъем! Я тут квартиру твою поджег. Это случайно вышло, честно! — раньше, по крайней мере во время работы в мафии, это работало безотказно. Правда, в то время поджег был вполне себе реальный, но это не так важно.