В человека влюбляешься дважды

Жади так и не спросила Даниэллу какие документы необходимы для поступления в университет. Не хотелось выглядеть полной дурой перед этой современной и уверенной девушкой. 《Нет уж разузнаю все сама, — подумала она, надевая на плечо сумку и выходя из здания кафе.》 Она шла с опущенной головой, то и дело оглядываясь по сторонам и при малейшем подозрении втягивала голову в шею. Эта привычка еще не успели окончательно исчезнуть с того момента, как она вернулась в Рио. Словно напомнив себе, что это, как раз и было самое время начинать от нее избавляться, Жади вдруг подняла голову, и в ту же секунду ее глаза распахнулись от удивления. Перед ней стоял Лукас с букетом цветов. Судя по отливающего на них от стоящего рядом фонаря свету, это были розовые розы. Лукас улыбнулся. Жади бы назвала эту улыбкой глупой, если бы не была влюблена в него без памяти. А посему его улыбка была милой, а растерянность — трогательной. Жади застыла на месте, не знаю что делать с руками и куда себя саму деть. Лукас слишком долго думал. За это время многое успело измениться, или если быть точным меняло все две полоски. Стоя посередине тротуара, освещаемая светом тротуара, Жади не сводила с него глаз, наклонив голову чуть в бок. Немного разомкнутые губы сообщали о том, что она собиралась что-то сказать, но слова так и остались непроизнесенные. 《Я ведь сама еще не решила, чего хочу от этих отношений.》 Жади быстро облизнула губы, будто решаясь на что-то. Вряд ли в приглушенном свете он заметил этот жест. Она неуверенно подняла на него взгляд и вдруг предложила: — Давай опять сходим в то кафе? 《Это ведь всего лишь кафе, — вторил ей разум и она сделала шаг.》 Правда была в том, что так же как и в первый раз, Жади не была уверена, чем закончиться эта встреча, точнее чем она сама хотела, чтобы эта встреча закончилась. Лукас призадумался. Кажется о том же, о чем и она. — Это не единственное кафе в округе. Мы можем пойти в другое, — проинформировал он. Жади никак не выдала своего возражения, но предательская мысль все же простерлась сквозь разум. 《Не хочет чтобы нас видели в одном и том же месте.》 К кафе шли молча размеренным шагом. Это было небольшим и уютным место. В такие места обычно влюбленные ходили поесть мороженное и сделать совместные фото. Но вряд ли у Лукаса были именно такие намерения. 《Саид бы выбрал ресторан, — вдруг подумала она. 》 После тяжелого трудового дня он бы выбрал место, где они могли поужинать. Жади тайком взглянула на Лукаса, слегка нахмурив бровь. Просто она на него злилась поэтому пыталась всячески найти изъяны в его поведении. 《Как можно сравнивать этого тирана Саида с понимающим и чутким Лукасом, — изумилась она собственным мыслям.》 Лукас заметил ее задумчивость и еле ощутимо дотронулся до ее плеча. Жади почувствовав его пальцы на себе, опустила плечи. 《Нет здесь даже сравнивать нечего, — это была последняя мысль которая она подумала прежде чем они зашли в кафе. 》 Когда они наконец заняли свое место в глубине зала, подальше от окна, чтобы их случайно не заметили, как подметила про себя Жади, Лукас сказал: — Ну как продвигается твое поступление? — спросил он, — Все что, сговорились сегодня? — с игривым укором в голосе спросила она. — Пока никак, — честно ответила Жади. — Я была занята работой, точнее подработкой. Она поправила волосы. — Ты нашла работу? — удивление в его голосе было таким явным, что в Жади вновь колыхнулось раздражение. — Да представь себе, — попыталась она придать своему голосу бесстрастный тон, но в итоге он получился холодноватым. Таким тоном она разговаривала с Саидом, будто наказывая его за то, что он никогда так и не станет единственным. — Но Лукас к ее удивлению рассмеялся, будто раскусил, что задел ее. Ты просто везунчик, Жади. Так быстро найти работу в Рио — не просто. — Так я и не пошла устраиваться в компанию Ферраз. Всего лишь низкопробное кафе, — пренебрежительно подытожила она. И вновь к ее досаде он не отреагировал как она того ожидала. — Ты в любом случае молодец, — и зацепив пальцами ушко одной из чашек с кофе, которая непонятно, когда появилась перед ними, он подвел ее губам и сделал глоток. Бесконечный глоток. Жади замерла. Ее глаза были прикованы к человеку, сидевшему напротив нее. Пауза затягивалась. Она занервничала и вдруг сказала. — Не поздновато ли для кофе? — Я не звонил тебе больше двух недель, — внезапно начал он разговор — Я понимаю, ты был занят, — тут же перебила его Жади, не испытывая желания выяснять отношения на пустом месте. Лукас покачал головой. 《Нет, дело было не в этом.》 Жади, вцепившись в свою чашку чая, исподтишка смотрела на него. Конечно же дело было не в этом, но ей не хотелось слышать настоящую причину. — Просто ты, — начал он подбирать слова, — Ты такая потрясающая. Жади с удивлением уставилась на него. Не то, чтобы он и раньше ею не восхищался и не говорил комплиментов — Ты застала меня врасплох. Когда я узнал от Иветти, что ты вернулась одна, без Саида, я был растерян. Сердце Жади неприятно кольнуло. Это не то, что она ожидала услышать после того, как проделала такой путь и зашла так далеко. Но, что другое она могла от него ожидать? Естественно, что он запаниковал, подумав, что она сядет ему на шею. Именно так это все и выглядело, когда она ждала его с чемоданом. — Но потом мы встретились, и ты сказала, что собираешься поступать в университет. Сейчас я узнаю, что ты нашла работу, а до этого ты сама нашла себе жилье — А ты думал, что я повешусь на тебя? — слова вылетели из ее уст раньше, чем она успела задуматься о них Лукас смотрел на нее, не отрываясь. Он не сразу ответил, но все же собрался с мыслями и сказал: — Я просто понял насколько жалок по сравнению с тобой, — коротко ответил Лукас. Жади почувствовала, как летит в пропасть. Сердце, разрываемое смятениями и сомнениями в течение недели наконец сделало свой выбор. Это был ее Лукас. Тот самый Лукас, который никогда не стал бы ее к чему-либо принуждать, который дал бы ей возможность выбирать, предоставил бы ей шанс учиться. Лукас который был способен сказать: — Я тебя не достоин. Жади не нашлась, что ответить. «Недостоин, — подумала она, — И что он собирался с этим делать?» Но Лукас не торопился отвечать на ее любопытство. Он глядел на нее выжидательно, теребя край салфетки внезапно оказавшийся зажатым у него между пальцами правой руки. Она поняла, что он ожидает от нее ответной реплики. Не могла ведь она ожидать от него так много, не предоставив ничего взамен. Ее приезд из Марокко был недостаточной причиной. Это был акт собственного освобождения, который она совершила ради себя. Сейчас же Лукас просил у нее поддержки для себя взамен на свою. С Лукасом все делилось пополам. Он не собирался брать на себя всю ответственность, сделав шаги и за нее и за себя. Лукас предоставил ей свободу. Точнее, она сама ее взяла. Это была ее заслуга. Но это не значило, что приехав в Рио, Лукас собирался взять за нее ответственность подобно марокканскому мужчине. Это осознание вогнало ее в растерянность. Кажется лишь сейчас до нее дошло, чего от нее ожидал Лукас и почему он тогда не пришел… Лукас знал как ведутся отношения на западе. Он планировал строить именно такие отношения. П на западе между мужчинами и женщинами равноправие. В Рио для мужчины взять ответственность за женщину подразумевало совсем другое, чем на Востоке. Она получит от него поддержку в случае, если пройдет свою половину пути. Возвращаясь с Марокко в Рио, она не преодолела свою половину их пути. Она преодолевала свой собственный путь. Именно так это видел Лукас. —Я, — вдруг начала она, замявшись — тут надо подавать документы в университет, — она вдруг сменила тему, — и я к своему огромному стыду, даже не знаю какие бумаги мне нужны. Лукас казалось тоже ожидал услышать что—то другое, но увидев что она сменила тему не подал виду, а принял новые правила. — Насколько мне известно, у каждого университета есть свои собственные требования, но есть и общее, например табель оценок из школы, медицинская карта. Что там еще было… Что случилось? — спросил он, увидев что Жади побледнела. — Медицинская карточка? — спросила Жади? — Зачем? — Нет, ну постой. Возможное нет, но вполне может быть, — начал делать шаг назад Лукас, — Почему тебя так это напугало? Ты еще встала на учет в своей поликлиники по месту жительства? —Нет, — на автомате ответила Жади — Тебе стоит это сделать, а в университете, куда ты хочешь поступать тебе нужно уточнить требуется или нет. Но, что тебя так сильно смутило? — Да нет, ничего, — начала отрицать Жади, — просто, — она подумала дать пример про беременность, но Лукас может обо всем догадаться, а она не была готова раскрыть ему карты сейчас. В конце концов момент, когда правда вылезет наружу сам наступит. Почему бы не потянуть время? — Но вдруг, — не унималась она, — у меня ВИЧ, — я что должна предоставить об этом информацию? Разве это не конфиденциально? — затараторила она. — Жади, — на его лице отразился ужас и беспокойство, — у тебя… — Нет у меня никакого ВИЧ. Все в порядке. Просто любопытно, как быть тем у кого правда… — Ну, я думаю, — начал Лукас рассуждать, — это конфиденциальная информация. Человек не обязан кому-либо об этом говорить во избежание дискриминации Но я же говорил, что медицинская карточка может и не понадобиться. Жади чуть расслабилась, но лишь на первый взгляд. Внутри она по прежнему была напряжена. ВИЧ можно скрыть. Не у каждого на лбу написано, что он ВИЧ позитивный. Но с беременностью так не выйдет. А медицинский это не тот факультет, где можно учиться заочно. Хотя может для нее сделают исключение? Или все же стоило выбрать другую специальность? Правда рано или поздно выйдет наружу. — Ты уже виделась с Латифой? — вдруг спросил Лукас. — Нет еще, — ответила отчужденным голосом Жади, — но собираюсь пойти в ближайшее время, потому что как только университет начнется, времени будет очень мало. — Я смотрю, ты собираешься стать западной девушкой. Жади непонимающе посмотрела на него. — Ты сняла платок, — он жестом показал на невидимый платок. Жади сжала руку под столом и странно усмехнулась. — Лукас, ты такой же как и дядя Абдул, — с вызовом сказала Жади. — Думаешь, что весь Ислам заключается лишь в том, чтобы просто надеть платок. — Нет, не только, — ответил Лукас с улыбкой, будто не замечая ее тона, — но кто такой дядя Абдул? Твоего дядю разве не Али зовут? Жади прикусила губу. Ну вот зачем она это ляпнула? Теперь, чтобы объяснить, кто такой дядя Абдул придется упоминать и Саида. Не хотелось омрачать это общение воспоминаниями о бывшем муже. — Да так, друг дяди, — отмахнулась она. — Понятно. То ли Лукас удовлетворился ответом, то ли тоже не хотел ничего слышать. — Жади, я восхищаюсь тобой, — вдруг сказал он, и Жади увидела в его взгляде то, чего не видела прежде, — Ты намного больше, чем я мог себе представить… Жади возвращалась домой будто окрыленная. Как можно было не поверить ему после всех этих слов? Эта искренность, эта честность — вот что ее в нем привлекало. Она хотела ждала от него решительности? Конечно, но если решительность входила в комплект с категоричностью и неприятием как у Саида, то она была готова поступиться с этим. На второй день Жади отправилась в университет. Возможно она напрасно переживала и накручивала себя. Лукас же говорил, что не уверен нужен ли медицинский лист. Вдруг и вовсе не понадобится, а если даже и понадобится, то она будет решать проблемы по мере их поступления. Кстати о поступающих проблемах. Жади так и не призналась Лукасу. А скоро новость сама даст о себе знать. С другой стороны у нее не было медицинского подтверждения кроме теста купленного в аптеке. Но она понимала, что просто пытается хвататься за тщетную надежду. Она была беременна. Она могла сказать это даже по еще незаметным изменениям в своем теле. Ей не хотелось думать, что станет с ее учебой, когда придет время рожать. Но в конце концов беременность не преступление. И это ведь не причина исключать ее из университета. Но тревога ее все равно не покидала, и как временами это бывает — совершенно напрасно. Женщина, отвечающая за прием документов пожурила ее за то, что она так поздно пришла. На вопрос нужна ли медицинская карточка, женщина отрицательно покачала головой. Назвав перечень документов необходимых для поступления, велела ей не затягивать с этим. А лучше так вообще ей принести все в этот же день. Малознакомая женщина так беспокоилась поступит она или нет. Жади нашла это необычно приятным. 《Интересно, а дядя и Зорайде также переживает за нее? 》 Вспомнив о дяде, Жади тут же всплыли мысли о Латифе. Она ведь так и не позвонила ей и не договорилась о встрече. А встретиться им было необходимо до того как ее живот насчет появляться. Да и к врачу было необходимо сходить и дело вовсе не в документах. В тот же день Жади отнесла документы в университет, которые женщина приняла с каким-то удовлетворительным одобрением. Она сообщила ей о дате экзаменов и Жади испытала вновь это чувство, будто люди вокруг действительно видели в ней падающего надежду врача. Это придавало уверенность. Даже приближающие экзамены ее не пугали. Ей казалось, что она уже поступила, а экзамен лишь формальность Эйфория от удачно сложившегося утра улетучилась, и Жади вновь вернулась к своим мыслям. Необходимо было найти хорошего врача как можно было скорее, но так чтобы об этом никто не узнал. Обратиться к Иветти? Она сохранит ее секрет, если Жади ее попросит. Но она опасалась, как Иветти отреагирует? Они никогда не учитывали такое развитие события, когда говорила о своем будущем, будто бы это было невозможным. Ее ребенок не то же самое, как ребенок Лукаса. Ребенок Жади это совершенно иная ситуация, которая может изменит все, в том числе и положить точку любым отношениям между ними. Подобная мысль была столь дискриминирующей, Жади это понимала, но что—то ей казалось, что даже здесь в Рио в этом вопросе между женщинами и мужчинами нет никакого равноправия. 《Но с другой стороны, если вспомнит как он на меня смотрел. Лукас не такой. Он не из тех кто откажется принять ребенка, пусть он и от Саида. В конце концов его нерешительность тоже причастна к этому, — вспомнила Жади о том, с чем вчера была готова смириться. — Но, что если он бы попросил ее… Нет, — Жади тряхнула головой, не веря собственным мыслям. — О чем ты думаешь? 》 Жади не хотелось себе признаваться, что это не Лукас, а она сама рассматривала этот вариант. Ведь тогда, не было бы никакой помехи. В конце концов, ее насильно выдали замуж, против ее воли. А тут у нее учеба начинается и вся жизнь впереди. Она еще успеет. Родить от любимого мужчины. Она даже представляла, как она свободная и необременная встречает Лукаса после работы, как они идут в кафе и она делится с ним своими успехами. Она свободная и связанная ничем со своим прошлым. Это возможно. Перерезать связь и извлечь прошлое с ее плодами. Это будет больно, но все же… Пока не поздно… От подобных мыслей нее закружилась голова. Она резко остановилась и подняла глаза к небу. Она всматривалась в божественную голубизну, будто сквозь протертое стекло. И только на один миг на нее опустилось осознание и тут же исчезла. Но этого было достаточно, чтобы понять. 《Нет. Будь реалисткой. Лукас не разведется с Маизой и не женится на тебе, и ребенок здесь не при чем. Он не бросит свою дочь.》 Жади сама бы никогда не позволила ему это сделать. Особенно сейчас, когда ей самой предстоит стать матерью. Все, что им остается это встречаться тайком в его квартире. Но она была согласна даже на это. На работу в тот день она опоздала, за что получила выговор от начальницы. Хоть Жади и попыталась объяснить, что у нее была уважительная причина, Дона Софи уже успела завестись настолько, что остановить ее можно было лишь позволив ей высказать все? что она думала. А думала донья Софи не самое приятное о ней. Это было заметно по ее выражению лица 《Да что она знает, чтобы судить? 》 К счастью в тот день не она одна опоздала. Даниэлла опоздала почти на час и гнев тетки не миновал ее. Ну по крайней мере донья Софи не делала никому поблажек, даже если речь шла о родственниках. Чувство справедливости — хорошая черта, но вот только от этого женщина приятнее не становилась. Опоздавшие принялись работать и день потек своим чередом. — Ну что подала документы? — внезапно спросила Даниэлла, хотя по тону было понятно, что она скорее не спрашивала, а утверждала то, о чем и так догадалась. — Да, сегодня ходила, — будничным голосом сообщила Жади/ — Я знала! — и на ее лице отразилось то же выражение лица, что Жади замечала на Зорайде, когда ее предсказания сбывались. Жади улыбнулась. — А ты уже подала? — поинтересовалась она в ответ. — Да, — отозвалась Даниэлла. — В первый же день, как они объявили прием документов открытым. — Какая молодец! — Ну что? добилась своего, дрянь такая! — послышался голос, доносящийся с улицы и звук шлепка. Жади и Даниэлла коротко переглянулись и бросились к окну, ведомые не желанием помочь, а скорее праздным любопытством. Выглянув в окно, они увидели идущую по дороге девушку, примерно их ровесница. За ней шла женщин средних лет. Она то и дело толкала девушку в спину и била по плечам. Девушка ничего не говорила с опущенным взглядом продолжала идти вперед никого не замечая. — Что еще за марш позора, — проговорила Даниэлла, а Жади подумала, что так бы вели и ее на площадь, не скрой Саид в ту ночь правду. Запад, который Жади так идеализировала открывался с другой, совсем нелицеприятной стороны. Проходящие мимо люди то и дело оборачивались на идущих женщин, сподвигнувшие таким же праздным любопытством. Все пытались вслушаться в разговор, чтобы наконец понять в чем суть конфликта и наконец решить, на чьей они стороне. Жади хотела уже отстраниться от окна, про себя решив, что наверняка это мать этой девушки, когда женщина вновь произнесла. — Что понравилось скакать на нем, малолетняя потаскуха? Ты не подумала, что у него трое детей, — женщина еще яростнее толкала ее спину и била по плечам и рукам. Наверняка у нее останутся синяки. Даниэлла даже рот раскрыла, впитывая разговор. — Есть все-таки в мире справедливость, — услышали они злорадный голос доньи Софи позади себя. Девушки обернулись. — Что ты такое говоришь, — после паузы заговорила Даниэлла. — И вам будет уроком. Что происходит с теми, кто выбирает себе роль любовницы. — Что? О чем ты? — недоумевала Даниэлла. — Эта женщина, — начала она, — Донья Флор жена Дона Армандо. Он закрутил шашни с этой молодой профурсеткой и заделал ей ребенка. Она думала, что как только он узнает, то бросит донью Флор и детей и жениться на ней. Тупая тварь, — выплюнула донья Софи. Ее слова настолько пропитаны желчью, что у Жади голова закружилась. — Тетя почему ты говоришь такие вещи. Что тебе сделала эта девушка? — Мне лично ничего, — она перевела взгляд полный ненависти уже на Даниэллу. — Я ненавижу таких, как она. Тех, которые путаются с чужими мужьями, не осознавая последствий, рожают, а потом государство должно поддерживать на налоги добросовестных граждан. должно поддерживать их не совершили И не приведи Господи сказать им что-то. Они ведь совершили священный акт, родили ребенка. От чужого мужчины. Скажи, вокруг что, мужчин мало? — она перевела тяжелый взгляд на Жади, от чего та опустила взгляд. 《Неужели она знает? — думала Жади.》 — Ну чего молчишь? — с усмешкой спросила она. — Или может ты тоже? Один стук отдающий в горло и вот оно стучит как ненормальное. 《Откуда она знает? Неужели она могла видеть их с Лукасом? Глупости! Откуда ей знать, — она стряхнула эти мысли из головы. 》 — Глазенки забегали, — нарочито громко рассмеялась донья Софи, но даже этот смех сквозил злобой. — Ну смотри, принесешь в Подоле, — пригрозила она пальцем. — Я тоже тебя так по всей улице проведу. Жади застыла, даже сердце перестало стучать. —Тетя, — рявкнула Даниэлла, — что ты такое говоришь? Немедленно попроси прощения у Жади! — Не поднимай на меня голос, соплячка. А Жади прекрасно поняла, что я имею в виду, — она пристально посмотрела на нее, и на этот раз Жади встретилась с ней взглядом. — Прекратишь оскорблять людей! Ты возможно не в курсе, но за клевету тоже есть статья. Хочешь штраф заплатить? Или мне позвать налоговую? Пусть пошариться у тебя бумагах! — разбушевалась Даниэлла. И донья Софи вновь разразилась хохотом. — Ты только взгляни на нее. Сразу видно дочь юриста. Да неужели вы дуры не понимаете, что у этого всего есть последствия? Любовница это клеймо, — она посмотрела на них серьезным взглядом. — И даже самая великая любовь не способна заставить мужчину сделать из любовницу свою жену. Вы понимаете, любовница — проститутка, которая просто решила отдаться только одному клиенту себе на беду, ложно надеясь, что когда-нибудь станет женой. И все с чем они остаются, это общественное порицание. — в словах доньи Софи чувствовалась какая-то горечь, слишком личная, чтобы можно было скинуть их на общие рассуждения. Яростная гневная речь постепенно перетекла в обреченное признание. Судя по ошарашено взгляду Даниэллы. она тоже никогда не видела тетку в таком состоянии. Хотя судя по ее рассказам они никогда не были близки, а общаться были вынуждены были потому, что Даниэлла приехала поступать в университет именно в Рио. — Так что, думайте, мои дорогие пташки на что вы тратить свою молодость, — донья Софи скривила губы в подобии улыбки и ушла. Взгляд Жади уперся ей в спину. — Жади, — послышался голос Данеллы. Жади лишь кивнула подбородком, продолжая стоять и смотреть вслед женщине. — Я прошу прощения за все, что наговорила тетя. — Ты не виновата. — Я не знаю, что там была за история, — начала вдруг свой рассказ Даниэлла, пытаясь загладить поступок тети откровенной историей из жизни, — Но кажется по молодости у тети случилась какая-то несчастная любовь из-за которой ее судьба так и не сложилась. — А как это связано с… 《Со мной, — хотела сказать Жади, но Даниэлла ее перебила.》 — Да так, на секунду показалось, что тетя сама была чей-то любовницей, — сказала Даниэлла и будто сама испугалась своих слов… — Теперь пазл складывается. Тетя родила мою кузину, а после этого их отношения с отцом похолодели. Даниэлла начала прохаживаться из стороны в сторону поглаживая подбородок, размышляю вслух. — Теперь ясно, — она помахала головой. — Но не все, — Даниэлла повернулась в сторону Жади, — Почему она ополчилась на тебя? Жади пожала плечами. — Мне бы самой было бы очень интересно узнать. Слушая ее яростную тираду, Жади хотелось покинуть кафе и никогда не возвращаться в него. Сейчас же ей очень хотелось поговорить с доньей Софи. Она подняла глаза и уткнулась взглядом в Даниэллу, которая смотрела мимо нее, а потом медленно подняла взгляд на Жади. Жади решила проследить, куда был направлен ее взгляд. Она не сразу осознала, что ее рука поглаживала живот. — Что-то я проголодалась, — как ни в чем ни бывало сказала Жади. — Это точно! После этих событий — ответила Даниэлла, подыгрывая ей, — Думаешь она не убила эту девушку? — сменила она тему. —Я бы на месте этой девушки развернулась бы и как треснула ей, — с яростью сказала Жади. — Ты абсолютно права. Я не могу понять почему тетя выставляет виноватой только девушку. Этот Армандо несет не меньшую ответственность. Жади, скажи, а у вас так же? — У нас — это где? — уточнила Жади. — В Марокко. Жади поморщилась. Было неприятно, что все продолжали считать ее марокканкой, хотя она столько раз говорила, что всю жизнь прожила в Рио, но видимо корни давали о себе знать. Несмотря на это, она все же ответила. — У нас все настолько строго, что такие ситуации вообще не должны происходить. Предполагаю, что мужчина бы просто сделал ее своей второй женой. — А вот как, — с каким-то разочарованием сказала Даниэлла. — Мусульманские мужчины облегчили себе задачу. На западе у мужчины есть жена и любовница, и они не подозревают о существование друг друга. Мусульманин может взять себе до четырех жен. И даже если они и ненавидят друг друга, сделать ничего не смогут, потому что все по Корану. — По крайней мере так честнее, — была вынуждена признать Даниэлла. — Не знаю честно это или нет, но ни в одном из случаев женщины не остаются довольными. — Мизогиния — это самое ужасное, что можно существовать! — с жаром подытожила Даниэлла — Мизо… 0повторила Жади. — знакомое слово, но не могу вспомнить… — Мизогиния это дискриминация женщин. Также есть и женская мизогиния, когда женщины ненавидят женщин, — с важным видом изрекла Даниэлла. — В Марокко есть и то и другое, — сказала Жади. — Даниэлла ты что феминистка? — По моему любая уважающая себя женщина должна быть феминисткой. Жади лишь улыбнулась Весь оставшийся рабочий день, слова хозяйки не шли у нее из голову. И даже дома, когда она под струями горячее воды решила смыть с себя накопивщийся стресс, то вновь и вновь возвращалась к словами доньи Софи. 《Ну почему? Почему, как только я решаю сделать важный шаг в сторону Лукаса, появляются обстоятельства, которые заставляют меня сомневаться.》 Жади открыла толстый фолиант, который позаимствовала в библиотеке, которая находилась недалеко от библиотеке. Ей почему-то казалось, что это сделает ее еще ближе к университету и укрепит шансы на поступление. Прошла еще одна неделя. Лукас вновь исчез из ее поля зрения и Жади вновь отложила мысли о том, что им делать дальше. Как странно. Когда она была в Марокко, она представляла, что по возвращению в Рио вцепиться в Лукаса и не будет его отпускать. Сейчас же она была даже рада тому, что он своими периодическими исчезновениями дает ей отсрочку. Дни в кафе проходили как обычно. Донья Софи была ворчлива как всегда, но что-то после того разговора заставили ее смотреть по другому на эту женщину. 《Неужели Даниэлла была права? — думала Жади, вытирая тарелку.》 У нее ни за что не хватит смелости спросить ее прямо. А скоро экзамены. Скоро значило на следующей недели. И всю неделю перед этим она была сама не своя. К доктору на консультацию не сходила, решив, что лучше услышать подтверждение после того, как ее зачислят в университет, ну еще и по причине того, что будучи в неведении ей было легче отыгрывать свою роль перед Латифой, которую она все же посетила. Посидела у нее недолго, сославшись на дела и подготовку к экзаменам. На самом деле ее ввел в ступор уже виднеющийся живот Латифы. Она ждала ребенка уже во второй раз. Старшей Самире было уже почти четыре. Жади мысленно посочувствовала ей и пожелала, чтобы у Латифы родился сын. *** В последний день перед экзаменами Жади взяла выходной, чтобы как следует отоспаться. Она повторила все что можно было повторить, прочитала все книги из библиотеки ценой бессонных ночей. Ей вспомнились школьные годы и подготовка к тестам и полугодовым экзаменам, как она переживала, что не сдаст, несмотря на то, что усердно готовилась. Потом в итоге она все равно их сдавала. Жади вспомнила как нахваливала ее преподавательница по биологии и как удивлена она была, когда Жади ей сказала, что вряд ли поступит в университет. Ей единственной из всех в школе она рассказала про свою религию, про их обычаи и роли женщины. Учительница лишь сочувствующе посмотрела на нее, сказав, что это было бы большим упущением. Жади и сама так думала. Это было бы большим упущением, несправедливым. Именно тогда, она всерьез начала задумываться о своем положении. И вот она готовилась к поступлению в университет. Она осуществила свою мечту и встретила свою любовь. Пусть все было не просто, но ведь и право учиться ей пришлось завоевывать. Так и с Лукасом, нужно пройти трудности, но в итоге Аллах приведет ее к счастью. И плевать на то, что говорила дона Софи. Жади откинулась на подушки и прижала раскрытую книгу к груди. Сколько же она успела пережить к своим двадцати годам. Невероятно. Она почувствовала, как у нее кружится голова от происходящего и если бы не лежала, то точно бы упала. Сейчас, когда она так далеко зашла, она была уверена, что обязательно пройдет. *** Она не прошла. Ей не хватило всего пару баллов. Она пришла за результатами с трепещущим сердцем. Все еще испытывая мандраж перед получением результатов, внутри она надеялась, была уверена, что пройдет. Ведь всегда проходила, несмотря на все свои страхи. И вот полные сострадания глаза женщины, сообщающая ей, что она не прошла. Одобряющие слова, которые Жади уже не слышала. Мир, который она строила с тех пор как вернулась из Марокко разрушился мгновенно. И даже мысли о Лукасе, не приносили утешения. 《Не поступила… Беременная. Одна в Рио де Жанейро. Это какое-то безумие.》 Жади развернулась и пошла прочь. Женщина что-то крикнула ей в спину, наверное, чтобы она не расстраивалась. Жади медленно брела по кампусу. Вдруг это какая-та ошибка и ее догонят и скажут, что она прошла. В таком случае ей не стоило торопиться. До работы оставалось еще два часа. Она думала отправиться, но зная непредсказуемость хозяйки передумала. Кто знает, как бы она отреагировала. А сейчас, когда она не поступила, терять работу было бы опрометчиво. 《Уезжать с поджатым хвостом обратно в Марокко? Туда мне путь заказан. Оставаться тут и работать посудомойкой в кафе у доны Софи? — рассуждала она. — Независимость имеет две стороны медали. Быть независимым врачом — престижно. Быть независимой посудомойкой? Хоть кто-то использует слово независимый рядом с посудомойкой? Но вот взять как пример любую Кариму, она будет более независимой, чем любая современная западная женщина, управляющая собственным бутиком на деньги своего любовника. Прости, Иветти. Этот камень не в твоей адрес. Даже я, приехала сюда на деньги дяди Али и бывшего мужа и не поступила. Да еще и беременная. — Жади схватилась за голову, осознав, что ее положение еще более бедственное, чем она изначально думала.》 Жади зажмурила глаза и сжала прижатые к груди кулаки. Такое отчаяние она испытывала, когда мама умерла, а потом, когда узнала, что Лукас женился и потом снова, когда ее насильно выдали замуж за Саида, а потом вновь, когда узнала, что беременна. И вот сейчас опять. — Если подумать, то вся моя жизнь одно сплошное разочарование, — прошептала Жади. 《Я думала, что столкнув меня с Лукасом, судьба хочет проверить, готова ли я бороться за свое счастье. И я боролась.》 На глазах проступили слезы. Теперь Лукас казался чем-то далеким, непричастным к ее жизни и ко всей этой истории. Она пыталась думать о нем, но в ее мыслях при этих обстоятельствах он казался абсолютно чужеродным. Жади смахнула слезу и осмотрелась вокруг. Это место, куда она мечтала посещать каждое утро. Люди заходили и выходили из здания. Вот прошел мужчина, который ей показался знакомым. Он направлялся к центральному входу. Жади села на близ стоящую скамейку. Она не прошла. Ей не хватило всего пару баллов. Она пришла за результатами с трепещущим сердцем. Все еще испытывая мандраж перед получением результатов, внутри она надеялась, была уверена, что пройдет. Ведь всегда проходила, несмотря на все свои страхи. И вот полные сострадания глаза женщины, сообщающая ей, что она не прошла. Одобряющие слова, которые Жади уже не слышала. Мир, который она строила с тех пор как вернулась из Марокко разрушился мгновенно. И даже мысли о Лукасе, не приносили утешения. 《Не поступила… Беременная. Одна в Рио де Жанейро. Это какое-то безумие.》 Она развернулась и пошла прочь. Женщина что-то крикнула ей в спину, наверное, чтобы она не расстраивалась. Жади медленно брела по кампусу. Вдруг это какая-та ошибка и ее догонят и скажут, что она прошла. В таком случае ей не стоило торопиться. До работы оставалось еще два часа. Она думала отправиться, но зная непредсказуемость хозяйки передумала. Кто знает, как бы она отреагировала. А сейчас, когда она не поступила, терять работу было бы опрометчиво. 《Уезжать с поджатым хвостом обратно в Марокко? Туда мне путь заказан. Оставаться тут и работать посудомойкой в кафе у доны Софи? — рассуждала она. — Независимость имеет две стороны медали. Быть независимым врачом — престижно. Быть независимой посудомойкой? Хоть кто-то использует слово независимый рядом с посудомойкой? Но вот взять как пример любую Кариму, она будет более независимой, чем любая современная западная женщина, управляющая собственным бутиком на деньги своего любовника. Прости, Иветти. Этот камень не в твоей адрес. Даже я, приехала сюда на деньги дяди Али и бывшего мужа и не поступила. Да еще и беременная. — Жади схватилась за голову, осознав, что ее положение еще более бедственное, чем она изначально думала.》 Жади зажмурила глаза и сжала прижатые к груди кулаки. Такое отчаяние она испытывала, когда мама умерла, а потом, когда узнала, что Лукас женился и потом снова, когда ее насильно выдали замуж за Саида, а потом вновь, когда узнала, что беременна. И вот сейчас опять. — Если подумать, то вся моя жизнь одно сплошное разочарование, — прошептала Жади. 《Я думала, что столкнув меня с Лукасом, судьба хочет проверить, готова ли я бороться за свое счастье. И я боролась.》 На глазах проступили слезы. Теперь Лукас казался чем-то далеким, непричастным к ее жизни и ко всей этой истории. Она пыталась думать о нем, но в ее мыслях при этих обстоятельствах он казался абсолютно чужеродным. Жади смахнула слезу и осмотрелась вокруг. Это место, куда она мечтала посещать каждое утро. Люди заходили и выходили из здания. Вот прошел мужчина, который ей показался знакомым. Он направлялся к центральному входу. Жади села на близ стоящую скамейку. *** Придя на работу Жади была сама не своя, прокручивая вновь и вновь разговор, который у нее состоялся с их постоянным клиентом, доктором Матиасом. Его видеть ей хотелось меньше всего. Но то как он подошел и заговорил с ней указывал, что он знал о ее ситуации. Раз он ее узнал, а разговора с ним ей не избежать, она решила, что по крайней мере не будет смотреть в его сторону. — Придешь на следующий год сдавать? — Приду, — сдавленным голосом сказала она, понимая, что если скажет правду, то просто сойдет с ума от отчаяния. — Что бы ты сделала, если человек болен и у тебя есть шанс его спасти. Дать ему препарат, который эффективен, но никем не признан или продолжить лечить по протоколу, — ни с того ни с сего спросил доктор. 《Этот человек спрашивает меня, готова ли я рискнуть всем, ради призрачной надежды, — усмехнулась про себя Жади, — знал бы он, что из этого состоит моя жизнь.》 Она развернулась к нему и сказала. — Я без сомнения дам ему это препарат, если есть шанс его спасти. А к порицанию я настолько привыкла, что у меня иммунитет сформировался и я почти на них не реагирую, ответила она, в глубине души понимая, что лукавит. — Почему ты скрываешь? — вывела ее из пучины мыслей Даниэлла. — Что, прости? — Жади на мгновенье отложила тряпку и посмотрела на стоявшую у барной стойки Даниэллу. — Я в том смысле, что никто не собирается тебя осуждать. Что бы это ни было, я уверена у тебя были на то причины, — она сделала паузу. Жади уставилась на девушку, пытаясь понять к чему она клонит. Даниэлла говорила загадками в самой раздражающей манере. Вместо того, чтобы намекнуть, она еще сильнее запутала. — Я понимаю, — начала она использовать жесты для поддержания своего красноречия, — что в вашей вере все на стороне мужчины, но здесь Бразилия. Женщина защищена законом и общественностью, которая всегда на ее стороне в таких вопросах. Уж не знаю, кто там виноват, но решающее слово за тобой. Мужчине нечего тут высказывать, пусть он и явился донором. Жади невольно улыбнулась. То с какой яростью Даниэлла вступилась за ее права растрогали ее. А главное Даниэлла действительно в это верила. 《Вот если бы она высказала это все сиду Абдулу, — мечтательно подумала Жади, осознавая абсурдность всей этой мысли, потому что не было ни единого шанса, что эти два мира когда-либо столкнутся.》 — Тебе правда не стоит бояться или прятаться, Жади. Ты не сделала ничего постыдного. А тетку мою не слушай, — закончила она свою тираду. Даниэлла бы так и продолжала свою тираду, потому что как Жади заметила в том, как Даниэлла говорила было столько столько же веры в произносимые слова, сколько и самолюбования. Она была прирожденным оратором. — Как ты догадалась? — вдруг спросила Жади. — Ты постоянно держишься за живот и то, как ты спорила с тетей. Было несложно соединить все воедино. Жади невольно опустила взгляд на живот. — Не беспокойся, еще ничего не видно и из университета за это не исключают, — подбодрила ее Даниэлла. Жади опустила взгляд. Не хотелось говорить правду. Не дав ей желаемого, судьба решила пощадить ее хотя бы в этом, строгим и нетерпеливым голосом доний Софи позвать Даниэллу к себе. Через какое-то время услышала, как отворилась входная вещь и кто-то вышел. Закончив со столами, Жади направилась к барной стойке. В раковине оставалась посуда. Первую она взяла тарелку и чуть не уронила ее. Сегодня все падало из рук. Она никак не могла прийти в себя после новости и все действия выполняла механически. — Что ты тут столько возишься? Неожиданно услышав голос хозяйки, рука Жади вздрогнула и она задела посуду, которую положила сушится. Треск разбитой посуды. Яростный тон доньи Софи, но Жади было все равно. — Да что с тобой сегодня не так? Решила перебить мне всю посуду? Жади тут же опустилась, чтобы собрать осколки. — Аккуратно, не поранься! Оставь, иди сядь. Ты сегодня сама не своя. Я сама все сделаю, — пройдя в глубь кухни, донья Софи открыла шкаф и достала оттуда метлу. Будучи в таком состоянии, Жади решила, что другого шанса у нее не будет. Собрав всю смелость в кулак, она сказала. — Почему вы заподозрили меня вчера? Донья Софи медленно развернулась ее сторону, держа метлу в руке. Жади ожидала, что она вновь скажет какую-нибудь неприятную вещь, скривит губы или нахмурится, но вместо этого она сказала: — Я знаю, как выглядят влюбленные девушки, которые стоят на перепутье и не могут сделать выбор. Я сама была такой девушкой, — ее открытость ошеломила Жади. — Вам, девчонкам, может казаться что угодно, но я слежу за тобой и за Даниэллой. — Даниэлла еще девчонка. Она еще не влюблялась и не познала мужчину. Но ты другое дело. Ты узнала его, — она смотрела, направив на Жади пристальный взгляд. — Ты приняла его, — она смотрела так будто читала ее как открытую книгу. — Мне тоже посчастливилось повстречать его в таком юном возрасте как ты. Он был прекрасным человеком… — женщина сделала паузу, слишком долгую, как показалась Жади. — Со временем, как это бывает, я поняла, что он не тот, за кого себя выдает. Жади ничего не ответила. Сколько подобного она слышала от своей семьи, от Саида по поводу Лукаса Он был и есть замечательным человеком. Просто женатым с ребенком. Я тоже думала что смогу через это перейти, но увы. Между нами всегда будут его жена и ребенок. — Как было объяснить им всем, что Лукас это совершенно другой случай. Как до них донести то, что это она была первой, а Маиза встала между ними. Жади не уводила мужчину из семьи. — Послушайте, — начала она, — я никого не отбирала. Это у меня отобрали, — вдруг разоткровенничалась Жади. — Между нами встали и все завертелось. Я ни у кого не брала чужого. — Ну и что? — тихо произнесла донья Софи. — Думаешь, это что-то меняет? Я познакомилась со своим возлюбленным в школе, еще до того, как он встретил и женился на своей нынешней жене. Но это ничего не меняет. Сделанного не воротишь. Ты не можешь закрыть глаза и сделать вид, что его семьи не существует, — сказала донья Софи. — Ты знаешь сколько раз я мечтала, что он бросит семью и будет со мной? Он хочет ребенка, — думала я, — тогда я рожу ему этого ребенка и этот ребенок будет от любимой женщины, именно так я рассуждала. Я просто любила. Но знаешь, даже если ты добьешься развода, все не будет как прежде. И не стоит заблуждаться, думая что у тебя будет иначе. Ты можешь любить человека, но получить совершенно другое. Что касается твоей роли любовницы, то рано или поздно тебе это надоест. Жади решила пропустить последнее предложение. — Ну что мне делать, если я люблю этого человека? Донья Софи пожала плечами и в этот момент вечно хмурая и склочная женщина куда-то исчезла. — Не знаю, — задумчиво сказала донья Софи. —Какие у тебя есть пути? — она вплотную подошла к Жади. — Только не обольщайся, что ты получишь историю любви Золушки о которой мечтаешь. Жади ничего не ответила. Лишь опустила голову и только спустя время спросила: — Вам удалось его забыть? — Я являюсь его любовницей уже более 30 лет, — рассмеялась она. Жади распахнула глава, ошеломленная услышанным, это было удачей, что она ничего не выронила из рук. Значит вчерашняя тирада предназначалась не ей? Она была адресована ей самой. — Я не смогла отпустить это наваждение, — продолжила она, не давая Жади возможности оправиться от услышанного, — Знаешь сколько раз я была от него беременна? Сколько абортов мне пришлось сделать, — усмехнулась она. — Но почему? — недоуменно спросила Жади. — Ты думаешь ему нужны эти дети? — Да, — неуверенно ответила Жади. — Дети нужны от жен, а не от любовниц. И совершенно неважно насколько они их любят, — Он бы не мог открыто признать его. Жади помешкала, мысленно решая стоит ли ей продолжить разговор или просто сославшись на дела уйти. Но вернувшаяся Даниэлла перевела все внимание на себя. — Вы какие-то понурые? — заметила Даниэлла. — Понурые мы от того, что на шкафах огромный слой пыли. Убери это! — вернув себе прежнюю раздражительность сказала донья Софи. — Я ее протирала! — возмутилась Даниэлла. — Я что виновата, что она постоянно садится. — Ничего не хочу знать, тунеядка! За работу! Жади воспользовавшись тем, что внимание хозяйки занято племянницей, незаметно прошла в зал. Ни с одной, ни с другой ей не хотелось говорить. Обе узнали почти все ее секреты. Почти. О том, что она не поступила она никому не скажет. 《Лукас, беременность, провал в университете, и каждое из этих событий перекрывало по важности другое.》 Но вышедшая из кухни донья Софи ничего ей не сказала, будто того разговор между ними и не было. Время было послеобеденное. А это значило, что скоро кафе донны Софи наполнится посетителями. 《Лишь бы он не пришел, — думала она, посмотрев на часы на стене.》 Но доктор Матиас не собирался менять свои планы ради того, чтобы избавить Жади от потенциального позора. Едва ли он вошел в дверь и они с Жади столкнулись взглядом, девушка рывком направилась на кухню. Ее конечности похолодели, а мелкая дрожь от волнения не давала ей ни на чем сфокусироваться. 《Не хватало еще, чтобы они узнали о том, что я не поступила, — мысленно сказала она, войдя на кухню.》 — О, Жади, вот ты где, — бодрым голосом воскликнула Даниэлла. — Куда ты исчезла? — она тут же схватила Даниэллу за руку, от чего Жади хотелось отодвинуться. В этот же момент на кухню вошла донья Софи, которая безапелляционным тоном сказал. — Зал полон посетителей! Почему вы еще не там? Жали почувствовала, как ее давят со всех сторон. Что касается доньи Софи, то как Жади могла подумать, что эта женщина была способна на понимание и мягкость. 《Уж не знаю, какая у нее там любовь была, но она превратила ее в последнюю стерву. Неужели меня ждет такая же участь, если я останусь с Лукасом? 》 — Жади, чего ждешь? Дон Матиас уже здесь. — А можно сегодня это сделает Даниэлла? Я… — Нельзя, — холодно отрезала донья Софи, буравя Жади взглядом. Жади взглянула на Даниэллу, надеясь, что та за нее заступиться, но Даниэлла не заметила ее просьбы или сделала вид, что не заметила. — Ну в таком случае…— замялась Жади, неторопливо проходя к кофемашине. — Но я не очень хорошо его делаю. Доктор Матиас не был в восторге. — Бьюсь об заклад он и сейчас не в восторге, но за это время уже привык. — Если я его приготовлю, можно его отнесет Даниэлла. Донья Софи покосилась на нее со смешанным чувством удивления раздражения. — Что за глупости! Конечно нет? У Даниэллы своя работа. Хватит перекидывать ответственность. Даниэлла, — обратилась она к племяннице, — Чего встала? Быстро иди в зал. Там наверняка пришли еще клиенты. 《Чудовищная женщина, — думала Жади, готовя кофе. — Подумать, что я могла ее жалеть? 》 *** Вместо доктора Матиаса, кофе отведал воротник его рубашки. Более того, он получил ожог. У Жади настолько тряслись руки, что она выронила поднос, как только он открыл рот. Вопрос был безобидным, но учитывая провал, который она пережила, ей хотелось стать невидимой рядом с ним. Как и ожидалось после такого случая донья Софи была вынуждена отослать ее домой. Но только на этот день. Хозяйка отказалась дать ей отсрочку на пару дней, чтобы она отдохнула, а сегодняшний инцидент она списала на хроническую неуклюжесть, которую Жади продемонстрировала с самого начала. Жади целый день хотела попасть домой нас, но как только переступила его порог ее накрыли мысли словно песчаная буря. Поэтому то, что донья Софи не разрешила ей взять выходной было к лучшему За ту ночь она почти смирилась, что скорее всего ей придется работать в разных кафешках, да забегаловках. Наберется опыта и перейдет работать в более престижные места. Кто знает может, если она хорошо будет справляться с работой, то ее повысят. Выход есть всегда, в конце концов. 《Что угодно лишь бы не возвращаться в Марокко. Лучше уж свободной поломойкой в Рио, чем прислуживать в Марокко какой-нибудь семье.》 А потом она вновь начала думать о Лукасе, о разговоре с доньей Софи. Но Жади больше удивило не то, какие у нее отношения сложились, а то, какими они ее сделали. Злобную и угрюмую, с уязвимой гордостью. 《Да она просто неблагодарная, — подумала Жади. — В жены он ее не взял. Зато у нее была свобода положить всему конец. Посмотрела бы я на нее будь она женой нелюбимого мужчины. Вот где трагедия.》 Решив, что на слова доньи Софи не стоит обращать внимание, Жади подошла к телефону. — Как там говорила Иветти? От жизни нужно брать все? Идти на поводу у чувств. Обжигаться и оплакивать их? Это то, что Жади собиралась делать. Она не поступила, но это не значило, что она намерена лишаться всего. И она позвонила ему. Лукас сначала удивился ее звонку, но нельзя было сказать, что он был недоволен. Тем не менее он не собирался лететь к ней, сломя голову. Может быть скажи она ему, что не поступила, он бы нашел время, чтобы ее утешить. Но она не нуждалась в утешении. И ей не хотелось сейчас дуться на него за то, что он не прибегает по каждому ее зову. Никакие мужчины этого не делают. Ни восточные, ни западные. К тому же не хотелось обижаться на человека, в котором она видела свою единственную опору. Встреча была назначена на конец недели в его квартире. На следующий день, Жади набралась смелости и сказала, что не может выйти на работу, даже если это будет стоить ей увольнения. Проборомотав что-то неразборчивое недовольным тоном, донья Софи согласилась дать ей пару дней выходных. За эти пару дней, Жади успела перелистать учебники по которым готовилась к вступительным экзаменам и которые скорее всего ей не понадобятся. Послонялся по квартире. Выпила кофе, выпила чай. Посмотрела на часы. Время было обеденное. Прошло всего пару дней, а она уже не знала куда себя деть. И как она могла месяцами сидеть взаперти в Марокко? Придя на второй день на работу, ее ждал сюрприз. Донья Софи не стала церемониться и без всяких введений начала: — Ты вроде не дура, так? Жади не сразу нашлась, что ответить. — Я не совсем понимаю… — Я про учебу. Ты же на медицинский поступила. Туда дураков не берут. Жади хотелось сказать правду, но одновременно с этим было стыдно признаться в своем позорном провале. Да и не похоже, чтобы доньи Софи было интересны детали ее положения. — У меня есть дочь. Ей пятнадцать лет. Ее нужно подтянуть по учебе. С Даниэллой они постоянно ругаются. Может если это будет чужой человек она будет иначе себя вести? Да и я не рискую тем, что ты уничтожишь мой бар и причинишь увечья моим клиентам. Жади сдержала порыв закатить глаза, но все же спросила, не опасаясь, что по меньшей мере ее вопрос мог прозвучать бестактно, а по большей, что ее могли уволить. Она хотела смутить эту женщину и заставить ее понервничать. А если вдруг что, в конце концов у нее есть Лукас и она должна заставить его почувствовать свою ответственность за себя. — Ваша дочь…она от того мужчины, — задала вопрос Жади. — От него, — подтвердила донья Софи, абсолютно не собираясь оскорбляться. — Он не хотел знать от кого этот ребенок. Поэтому, когда он приходил ко мне он делал вид, что это просто ребенок. Я просто любовница. Это не повод начинать играть в семью. Жади опешила от услышанного. — И почему вы не ушли? — спросила она с вызовом, словно это с ней так поступили. — А ты? — ответила она вопросом на вопрос, глядя на девушку с усмешкой, но не злобной. Даже наоборот, в ней чувствовалась какая-то солидарность. — Начинаешь сегодня. Мой дом находится по улице Валя Верде, дом 18. Лауре я сказала, что к ней придет новый репетитор…— женщина развернулась, чтобы уйти. — Подождите… — Платить тебе будут так же… — Откуда мне знать по какому предмету ее подтягивать? — Подтягивай по всему. Она такая тугодумка, что я иногда диву даюсь, как она читать научилась. 《Ну зато прояснила для себя, что у нее действительно такой характер. Дело не во мне.》 Жади не ствла спорить, а решила поплыть по течению. Лаура оказалась еще той штучкой. Сначала она минут двадцать не открывала Жади дверь. Она уже хотела уходить, когда услышала звук лениво открывающийся двери. На пороге показалась достаточно долговязая, такая же неприветливая как ее мать девушка. — Ой извини, — с поддельной досадой сказала она, — была в душе. 《Видно же, что врет, — Жади поджала губы, но решила не придавать событию большого значения.》 — Бывает, — сказала Жади и прошла в дом. Мельком она заметила каким взглядом полным отвращения проводила ее Лаура. Обозвав ее тугодумкой хозяйка была с ней мягка. Девочка все же приходилась ей дочерью. В действительности девочка была нахальна, апатична к учебе и самоуверенна в собственной неотразимости. Поначалу Жади решила не обращать на это внимание. Но вскоре не обращать внимание на беспардонное поведение Лауры становилось все сложнее и сложнее. — Либо ты начинаешь слушать то, что я говорю либо… — Так я и слушаю! Кто же виноват, что до меня не доходит. — А по моему ты нарочно в е пропускаешь мимо ушей. — Чем докажешь? — девочка с вызовом посмотрела на нее. Жади внимательно посмотрела на нее и многозначительно улыбнулась. Лаура напоминала ей себя. — Ладно. Учиться ты не хочешь, тогда чего же ты хочешь? — Ага, так я тебе и сказала. Думаешь не знаю эти дешевые трюки? В школе проходила уже. Хочешь втереться в доверие, а потом заставить меня делать то, что хочешь? Нет уж. Я не такая дура, чтобы попасться на эту удочку. — Не собираюсь. Зачем мне это? Меня послала твоя мама и мне абсолютно не интересна ни ты, ни сближение с тобой. —Надо же, — парировала девушка, — педагог, которому не интересна судьба ее учеников. Интересно… — Какая разница какой будет твоя судьба? — Она уж точно не будет как у той, что висит на стене. Жади блефовала. Она не имела ни малейшего понятия кого изображал постер, наполовину спрятанный за стену. Девушка смотрела на нее застывшим взглядом. Даже, если высказывание и произвели на нее впечатление, она не подала в виду. — Ты сделала самую большую ошибку, самонадеянно высоко оценила сама себя, прежде чем тебя оценили другие. — Да что ты? А мне нужна чья-то оценка, чтобы знать насколько я хороша, — девушка сложила руки на груди и с вызовом посмотрела на Жади. — В таком деле как пение — да. — Ха! — воскликнула девушка. — Так и знала, что ты блефуешь! На постере изображен танцор, а не певец. — Ах танцы, — парировала Жади, для которой утереть нос малолетней самоуверенной соплячке стало делом чести. — Думаешь настолько хороша? Наверняка двигаешься как деревяшка. — Говори, говори, неудачница, — девушка сделала характерный жест рукой. — Что ты можешь знать о танцах? Учитывая твою странную внешности и еще более странную фигуру поразительно как ты вообще ходишь. Жади почувствовала, как к щекам приливает жар. Одно дело терпеть оскорбления от матери и совершенно другое от ее малолетней дочерью, которая представляет чуть больше, чем пустое место. 《Поразительно как она похожа на мать.》 — Меня хвалила преподавательница по танцам, — продолжила девушка самонадеянно и дала Жади повод для улыбки, больше похожего на недобрый оскал. 《Ну что же пора проверить на деле, что год проведенный рядом с Ларой Назирой не прошел даром.》 — Что преподавательница из какой-то захудалой школы танцев похвалила тебя и ты возомнила себя Иветти Сангало? — Иветти Сангало? Да она двигается как робот, будто ее тело кусок несгибаемого металла. — Поэтому ее знает вся Бразилия, а твою преподавательницу только ты. — Что? — вспыхнула как спичка девушка. — Да, что ты знаешь. Сама небось танцуешь как пьяная лошадь? — Знаю лишь то, что учиться нужно у успешных. А вот касательно пьяной лошади, давай проверим, — Жади встала. На какую-то долю секунды девушка не поняла, что Жади собиралась делать. Она не танцевала более четырех месяцев, с тех пор как был объявлен их с Саидом развод. Без танцевального костюма она чувствовала себя неуверенно, но чтобы осадить зарвавшуюся малолетку будет достаточно и этого. Легким движением ее рука порхнула вверх. Волнообразные жесты кистей рук, шаг, шаг, поворот и вот она уже вошла в поток. Лаура смотрела на нее с застывшим на лице удивлением. Жади улыбалась как и тогда в Фесе, когда ее и застал Лукас. Она танцевала, танцевала, а ее тело содрогалось в танце. Когда она остановилась, то услышала сразу два голоса. — Что это черт подери было? — я яростью воскликнула Лаура. — Не помню, чтобы приглашала тебя для обучения танцам. Это был голос доньи Софи. Улыбка сползла с лица Жади, заставив ее вновь вернуться к реальность. — Пройди за мной, — сказала донья Софи и развернувшись вышла из комнаты. — Ну все сейчас получишь, — позлорадствовала девушка, как только ее мама ушла. А по поводу твоего танца, не знаю в какой глуши такое танцуют, но у мы в Рио танцуем совершенно другие танцы. — В глуши? Ты просто невежественна. Стоит уделять больше времени учебе. И кстати твоего танца я так и не увидела. — О с тем убожеством, что показала ты он не сравнится. — Твой настолько плох? — продолжала препираться с ней Жади. — Что? — Раз мой убожество, твой еще хуже. — Послушай тупица… — От такой слышу, — сказала Жади и направилась к выходу. — Мне некогда с тобой препираться. 《Ненавижу обеих, — сказала про себя Жади, намереваясь высказать доньи Софи все, что она о ней думала, независимо от причины, по которой она ее к себе позвала.》 В конце концов, какой бы ни был итог, вечером ей предстояло встретиться с Лукасом. Жади вдруг остановилась и осмотрелась. Она не была уверена в какую дверь идти. — Я здесь, — послышался голос доньи Софи, которая должно быть услышала шаги в коридоре. — Ну что же, как успехи? — спросила она, как только Жади вошла в комнату. — Надеюсь, танцы это не единственное, чему ты ее учила? Жади сжала спинку стула, отодвинула его и села, не дожидаясь приглашений хозяйки и с вызовом посмотрела на нее. — К сожалению, в танцах она также слаба как в учебе, — беспристрастно насколько это возможно ответила она, но донья Софи даже если и заметила колкость, пропустила ее мимо ушей. — Надо же. А ты у нас не только в учебе хороша, но и танцуешь недурно. Чего же не нашла своему таланту применение получше? — спросила донья Софи. — Я не думала об этом. Моей целью было поступить. Но демонстративная целеустремленности не особо впечатлило ее. — Вот как. Вы девушки, ты и Даниэлла говорите, что она слаба в учебе. Но разве вы сами… 《Все же ее задели слова о дочери.》 — Абсолютно нет, — скрестила руки на груди Жади. — Проблема Лауры в ее излишней самоуверенности. — А ты не такая же? Моя племянница тоже самое говорит, хотя у самой жуткий характер и она всегда любит быть правой. — Самоуверенности, у которой нет основы, — Жади произносила слова, не опасаясь, что может быть грубой, нетактичной, неправой. Это были те черты, которая донья Софи сама проявляла. 《В Коране написано, что все возвращается бумерангом.》 — А у твоей есть? Я не вижу никакой разницы между ее самоуверенностью или твоей или Даниэллы. Вы все одинаковые, но тем не менее возмущаетесь чужой самруверенностью. Нависла пауза. Жади наблюдала за попытками начальницы оправдать свою дочу. Да плевать она, Жади хотела на успеваемость Лауры. 《Пусть остается недоучкой со своей преподавтильницей неудачницей.》 — Я не самоуверенная, — сказала Жади. — Я знаю, чего стою, потому что оценку моим способностям давал не один человек. Это не то, что я себе придумала в отличие от Лауры. — Ах я забыла, ты же у нас на медицинский поступила. Жади будто окатили ушатом холодной воды. 《Это была насмешка? Намек, что она знает правду. Зря я это начала...》 — В общем, если вам интересно узнать мое мнение, то я считаю, что ложную самоуверенность ей внушает ее преподавательница танцев. — В общем, мне не интересно твое мнение, если ты не являешься экспертом в педагогике. Но я учту твои замечания. Но ответь мне на один вопрос… — Хорошо. В таком случае для Лауры лучше подобрать кого-то более экспертного, — перебила ее Жади, вцепившись руками в края от своей туники. Хотя бы раз ей хотелось оставить последнее слово за собой. Эта женщина, которую она пыталась понять (и после ее откровенного признания, она думала ей удалось) была просто злой стервой. 《Ее не взяли в жены? Да кто бы такую взял? Она хуже Дуньи — жены дяди Али. Уж не знаю, кто жена того мужчины, но она точно не может быть хуже доньи Софи. И дочь у нее такая же, — говоря это Жади не спускала с нее взгляда.》 — Чего смотришь? Кошечка наконец решила выпустить когти? Но так даже лучше. Мне кажется я даже стала тебя немного уважать,— она одарила собеседницу холодным взглядом. Жади хотела ей ответить, что если она не является экспертом в сфере медицины, ее уважение ей совершенно не нужно. — Скажи, а кто внушает ложную самоуверенность тебе? Тот мужчина? Жади еле заметно вздрогнула. Не от того, что она вспомнила Лукаса, а от контекста в котором он был упомянут. — Мне не нужно чье-то одобрение, чтобы чувствовать себя уверенной, — соврала Жади. — И мне кажется, моя личная жизни не должна никого касаться. — Кажется — первая часть предложения была верна. Существование твоей личной жизни тебе кажется. 《С каких пор она полюбила каламбуры? 》 — Ты собираешься к нему пойти? — Да, — коротко, но уверенно сказала Жади. — Уверенна? — Да. Жади ожидала от нее очередной порции нравоучений, но на этот раз донья Софи промолчала и спустя минуту добавила. — Кстати, Даниэлла просила тебе кое-что передать от доктора Матиаса, — сказала донья Софи как ни в чем ни бывало. — Что передать? — слишком резво переспросила Жади. — Что из-за тебя он до конца своих дней не сможет пить кофе, — съязвила женщина и наклоняясь к выдвижным ящика, открыла один из них. Вынув оттуда записку она притянула ее Жади. 《Странно, что она ее не прочитала, — подумала Жади, дрожащей рукой принимая письмо.》 — Даниэлла попросила передать тебе, чтобы ты ему позвонила. Это очень важно. Касается твоего поступления, — небрежно отмахнулась донья Софи. 《Поступления? — Жади резко подняла голову, а потом опустила глаза на лежавшую в руке записку.》 В письме был указан номер телефона доктора Матиаса и сообщение, гласящее о том, что это срочно и касается университета. Жади почувствовала, что спина натягивается словно струна, растет напряжение, а как следом по телу пробегает дрожь. Жади резко посмотрела на стену. Ее взгляд прыгал с одной на другую. Наконец ее взгляд остановился на часах. Она перевела взгляд на записку и задумалась. Краем глаза заметила, что за ней наблюдает донья Софи. Жади подняла голову и встретилась с ней взглядом. Хозяйка смотрела на нее как обычно, со смесью брезгливости и раздражение. Но она никогда не оставляла кафе во время его работы. 《Неужели она пришла, чтобы передать записку? 》 Все же Жади быстро отрезила себя тем, что это скорее всего благодаря Даниэлле. Она еще раз посмотрела на кусок бумаги, лежавший в ладоне. Оставался еще час до того, как дон Матиас выпьет свой кофе и направится домой. А через час ей предстояла встреча с Лукасом.