***
— Александр Гидеон Лайтвуд, немедленно пройдите в кабинет ректора, — раздалось по громкоговорителю. Студенты зашептались, а Магнус посмотрел на него с беспокойством, мол, «Что там? Что-то серьезное?» — Странно. Вроде не прогуливал в последнее время, — неловко пошутил он и, скрывая напряжение от плохого предчувствия, вышел из кабинета под веселые смешки аудитории. С каждым шагом он всё больше убеждался в том, что его ждут плохие новости. Никаких праздников или дней Рождения не намечалось, а ещё его выдернули прямо с середины пары, поэтому вывод напрашивался сам собой… — Мистер Лайтвуд, — коротко и сухо кивнул директор Старквезер, и Алек обратил внимание, что в преподавательской от силы человек пять. Кроме самого Ходжа — проректор, зав.кафедрой, декан, психолог… а она-то здесь при чём? Понятно, если дело касается его предмета, его кафедры, но при чём тут... — У меня плохие новости, мистер Лайтвуд, — сразу же холодно начал Старквезер. — Я понимаю, что у наших преподавателей есть право на личную жизнь и свои увлечения, но всё это должно иметь какие-то границы. И если Вы их не контролируете должным образом, то это может всплыть в самый неожиданный момент самым нелицеприятным способом, — он протянул Алеку несколько сложенных вчетверо листов и замолчал, ожидая, когда тот развернет их. Алек обмер, чувствуя, как адский холод пополз по позвоночнику. Фотографии. Из трёх листов на двух были распечатаны их с Магнусом фотографии. На одной из них они целовались в коридоре университета. Алек хорошо это помнил — он усадил Магнуса на подоконник и встал между его раздвинутых ног, а Магнус запустил пальцы в его волосы. Несмотря на боковой ракурс, здесь хорошо узнавался как минимум сам Лайтвуд. Но парень совершенно точно помнил, что в коридоре, кроме них самих, никого не было, иначе они бы не позволили себе эту минутку слабости. А вот на второй… Вторая была абсолютным компроматом. Потому что на ней ясно было видно, как двое почти обнаженных мужчин занимаются плотскими утехами…с использованием шеста. Фото было сделано сверху, как если бы его вырезали с изображения камеры, и Алек не мог не узнать в одном из мужчин самого себя. Он почувствовал, как пол покачнулся под его ногами, и он ухватился за стену трясущейся рукой, чтобы не упасть. Но это было ещё не всё. Третий лист содержал в себе какой-то текст с кричащим заголовком «Преподаватель университета спит с бывшим проститутом из Индонезии», от которого и без того пересохшее горло парня и вовсе, кажется, покрылось трещинами. «…не пора ли задуматься о том, чтобы выбрать для своего ребенка университет получше того, в котором молодые преподаватели ведут настолько разгульный образ жизни, что позволяют себе разврат не только за пределами учебного заведения, но и в его стенах? Днём обучать студентов, а потом проводить интересные вечера с бывшим стриптизером и «мальчиком по вызову» — вот чем помышляют нынешние «умы» современных ВУЗов. Какие уроки сможет преподать такой учитель юному поколению, если не имеет никаких понятий о моральных устоях, поскольку осваивает «древнейшую профессию» с небезызвестным Магнусом Бейном? Все мы помним ту скандальную историю десятилетней давности, когда ещё молодой двадцатилетний парень…» — листки выпали у Лайтвуда из рук, и, кажется, кто-то подхватил его, помог сесть на стул и подал стакан воды. — Дышите, Александр, — так вот зачем нужен был психолог. Чтобы помочь ему вспомнить, как нужно дышать… — Откуда это у вас? — он словно услышал свой голос со стороны. — Это висело на стенде в общем доступе. Мы заметили только двадцать минут назад, поэтому не знаем, сколько студентов успели это увидеть и прочитать, или даже сфотографировать, но предполагаем, что оно находилось там с самого утра. — Господи… — только и выдохнул парень. Здесь уже не стоял вопрос о его увольнении. На кону была репутация всего университета и, в первую очередь, лично его, а ещё на него могли подать в суд, а ещё Магнус… Почему про него написали столько мерзких вещей? Кто это сделал? Последний вопрос, кажется, он задал вслух, потому что на него незамедлительно последовал ответ. — Мы не знаем. Не было никаких контактов или ссылок на автора этой грязной статейки. Александр, по Вашему состоянию можно с уверенностью сказать, что это не фотошоп, — голос ректора звучал мрачно. — Как я понимаю, у Вас появился недоброжелатель, который поставил перед собой весьма глобальную цель — уничтожить Вас и Вашу репутацию, а заодно и университета. Думаю, Вы понимаете, что я просто обязан… — Да, — еле слышно прошептал Алек. — Я понимаю. Я сегодня же напишу заявление. — Рад, что мы поняли друг друга, мистер Лайтвуд. Можете не отрабатывать две недели, главное — доведите сегодняшний день. Это Ваша последняя пара? — Да. Да, последняя, — последняя в его жизни, а не в этом учебном заведении. — Мне жаль, что так вышло, правда, Александр. — Спасибо за… Могу я забрать фотографии? — прохрипел Алек. — Разумеется. Надеюсь, что новые никогда больше не появятся в стенах нашего ВУЗа.***
Каким бы профессионалом своего дела ни являлся мистер Лайтвуд, ни одна в этой жизни маска не смогла бы накрепко замаскировать те чувства и эмоции, что он переживал в данный момент. Да и как такое можно спрятать? Еще полчаса назад он радостно рассказывал своим студентам о начале тысячелетия жизни Нью-Йорка, а сейчас он едва ли полноправно здесь находился. Магнус с разрывающимся сердцем смотрел на убитое выражение лица своего парня, но тот весьма красноречиво избегал любого зрительного контакта. — Дорогой, что случилось? — обеспокоенно спросил Бейн, когда последний учащийся из его группы покинул аудиторию, и с ужасом обнаружил безостановочно льющиеся из глаз его всегда сдержанного в эмоциях парня слёзы. — Александр, ты меня пугаешь… Что тебе сказал ректор? Тот молча достал и протянул ему фотографии вместе со статьей. По мере того, как Магнус знакомился с материалом, его лицо бледнело и мрачнело. — Дьявол, — выдохнул он, сжимая кулаки. — Откуда это вообще?.. — Ты же сказал, что у вас нет камер! — всхлипнул Алек, даже не пытаясь остановить поток заливающей его стол воды. — Я не врал, Алек, — умоляющим тоном произнес Магнус. — Я не ставил камеры, клянусь тебе! — А откуда тогда это взялось?! — он с психу швырнул стопку учебников на пол. — Я понятия не имею, но я выясню, обещаю тебе, Алек, слышишь? Что тебе сказали в преподавательской?! — Я… Меня уволили, — хрипло выдавил Алек. — Что?! Они не могут тебя уволить, ты хороший преподаватель, плевать, что там говорят… — МНЕ не плевать, ясно? Я бы и сам ушел после такого, и я лишь благодарен, что мне дали возможность самому написать заявление, Магнус… Это видели все преподаватели, все студенты, понимаешь? Это было на общем стенде, и я понятия не имею, кто это сделал. У нас пропускная система, никто не мог попасть в универ просто так! — Я понимаю, Александр, — Бейн взял его за руку. — Мы что-нибудь придумаем, хорошо? — Магнус, я думаю, дело может быть вообще не во мне, — тихо сказал Лайтвуд. — Возможно, копают под тебя, и решили начать с меня. Ты только посмотри, какие гадости они про тебя пишут! Люди полны стереотипов, если ты преподаешь в «Зодиаке» или танцуешь в клубе, это ещё совершенно ничего не значит. Тебе нужно подавать на опровержение, если… Если эта грязная ложь всплывет где-то ещё… Магнус, что с тобой? — он испуганно посмотрел на побледневшего и скривившегося в процессе чтения заметки танцора. — Это не ложь, Алек, — каким-то чужим голосом произнес Бейн. — Это всё правда, от первого и до последнего слова. — ЧТО?! — ошеломленно посмотрел на него Лайтвуд. — Но… Этого не может быть… — Ты ведь не знаешь моей истории, — устало напомнил ему Магнус. — Кем я был, как я жил до того, как стать тем, кто я есть сейчас. Как я попал в Америку пятнадцать лет назад… Мне жаль, но всё, что здесь написано, чистая правда. — Нет, нет, — брюнет криво улыбнулся, путаясь в эмоциях. — Ты ведь… Ты Магнус, мой Магнус! Ты сказал, что ты не танцуешь стрип, что ты не… — Я сказал, что УЖЕ не танцую, — поправил его Бейн с виноватым выражением лица. — А вот насчёт «мальчика по вызову»… Прости, — вздохнул танцор. — Не у всех были родители или друзья, которым было не всё равно, где ты, что с тобой, в какую компанию ты попал и чем ты зарабатываешь на жизнь. Но это всё далеко в прошлом, Алек, я уже больше двенадцати лет ничем таким не занимаюсь. Как видишь, я давно состоялся как человек и как профессионал, заработал себе внушительную положительную репутацию, которую не перебьёт даже моё не слишком гладкое прошлое. Мне правда плевать, что про меня напишут. Меня пытаются скомпрометировать вот уже лет десять, и всё без толку. Разом больше, разом меньше… О, боже, — он вдруг сообразил. — Ты разочарован во мне? Александр?! — Почему ты мне не рассказал? — сдавленно произнес Лайтвуд. — Почему я узнаю о тебе ТАКОЕ только сейчас?! — Знаешь, как-то к слову не пришлось! — иронично откликнулся Магнус. — Как ты себе представляешь, чтобы я это сделал? «Привет, Александр, у меня тут есть парочка историй для тебя» — так?! — Я не знаю! — сорвался Алек. — Да хоть бы и так! Ты не имел права утаивать от меня такую информацию! Я должен был знать… До того, как всё это слишком далеко зашло… — До того, как мы впервые поцеловались? До того, как мы впервые переспали, Алек?! До того, как мы влюбились друг в друга? — Магнус вдруг повысил голос. — Ответь мне, Александр! Когда именно для тебя «всё слишком далеко зашло», в какой конкретно момент? И что бы ты сделал, если бы узнал об этом раньше? Не стал бы со мной связываться? Не подошел бы ко мне ни на метр? Скажи, ты пожалел, что встретил меня, а? Александр? ОТВЕТЬ МНЕ, АЛЕК! — Я НЕ ЗНАЮ! — рявкнул в ответ брюнет. — Я не знаю, Магнус, — добавил он уже тише. — Мне нужно идти. Я уже больше не работаю здесь и… Прости… — Александр! — крикнул ему в спину Бейн, но тот даже не обернулся. Танцор остался один в аудитории.