Sketchbook

      Йен долгое время не разговаривала с Эдвардом. Может, даже намеренно избегала.       Вскоре Райт поспешила покинуть город, сославшись на срочные дела. Прощание на вокзале было на редкость холодным и безучастным.       Альфонс неловко стоял и молчал, Эдвард пытался выпытать причину столь отстраненного поведения у своей подруги. Мэдисон же стояла за ним и понимающе качала головой. — Все просто отлично, — безрадостно ответила Йен, — весело и незабываемо. Мне пора.       На Уинри она даже не посмотрела, хотя блондинка была и не против. Между ними давно царила взаимная ненависть, благо пассивная и безмолвная…       Йен уехала две недели назад и ни разу не прислала письма. Райт даже не удосужилась позвонить хотя бы разочек, и в один из прохладных центральских вечеров Эдвард, сидя у окна дешевой гостиницы, вдруг понял: он теряет ее. Неприятные мысли ураганом пронеслись в его голове:       «Почему она молчит? Что-то случилось? Она не хочет нас видеть? Она устала? Она… ушла навсегда?»       Мэдисон, кажется, тоже затихла. Она старалась не говорить о подруге, хотя Эдвард с уверенностью мог сказать: она знала гораздо больше, чем он. И Элрик спрашивал, интересовался, но в ответ получал лишь тихое, слегка раздраженное: — Сам подумай.       Еще странно было то, что Уинри отчего-то тихо ликовала, иногда улыбалась самой себе, погрузившись глубоко в мысли.       Альфонс был единственным, кто хоть как-то реагировал на волнение брата, да и сам тревожился. Но ничем не мог помочь.       Такими темпами прошел месяц.       Эдвард, неловко потирая грудь, пытаясь тем самым избавиться от щемящего чувства внутри, вдруг понял, как сильно ему не хватает Йен.       Следом прошли еще две недели…       Эдвард как-то замер в одном из магазинов Централа, уловив знакомые ванильные нотки в воздухе. Он всегда говорил Йен, что блевать охота от таких вот дешевых духов, но сам тайно и с упоением вдыхал их каждый раз, стоило подруге пройти мимо.       Надежды рухнули, стоило Элрику обернуться: Райт рядом не оказалось.       Эдвард почувствовал себя маленьким, брошенным ребенком. Хотелось расплакаться от собственной беспомощности.       Когда пошел третий месяц, Стальной не выдержал. — Ты же знаешь! — вопил он, неосознанно напирая на Мэдисон. Ал удерживал его за плечи, виновато взирая на Вудс. — Ты знаешь, где она! — Допустим.       Ее невозмутимость, словно когтистая лапа, только разбередила саднящую рану на сердце алхимика. Он готов был завыть. — Скажи! — Еще чего. — Да что я сделал не так?!       Эдвард перемалывал в голове последние события этого полугодия раз за разом, поздними ночами не смыкая глаз, пытаясь отыскать причину. Но не мог понять, не видел ее.       На секунду в колких глазах Вудс мелькнула жалость. Она знала, что ее подруга страдает не меньше Элрика, но не лезть в их отношения зареклась давным-давно. — Прости, Эд… — Пожалуйста, — еле слышно прошептал Элрик, чувствуя легкое покалывание в горле, — прошу. Хотя бы дай мне с ней поговорить.       Мэдисон замерла. Ей казалось, что в ее руках решение этой проблемы. Но верное ли? — Я скучаю по ней.       Вудс вздохнула. Похоже, сегодня ее ожидает эмоциональный вечерок.