Я больше не облажаюсь, старлей... (18+)

В закрытом военном городке не так много мест, куда можно пойти на свидание. Им не по восемнадцать лет, чтобы зажиматься на последнем ряду кинотеатра (тем более, там ни одного нормального фильма — или тупые комедии, или про войну, но этот фильм они видели в живую). Погулять в городе можно было вокруг казарм, спортивного стадиона и тупо по тесным улицам, выпить — в паре местных баров. Но такие заведения явно лишены романтики. Поэтому они решают сделать себе свидание не выходя из дома. В ходе выяснения вкусовых предпочтений в фильмах выясняется, что оба любят фэнтези, боевики с обилием неправдоподобных драк (и смотрят их как комедии), триллеры и ужастики. Причем Чонгук любил трешовую забугорную резню, а Тэ тащился от всевозможных призраков, умертвий и прочей нежити… — Ты реально не видел ни одной части «Проклятия»? Это же классика! — хлопает глазами Тэ, когда на его предложение «пересмотреть» культовую пугалку, Гук пожимает плечами и говорит, что наслышан, но не смотрел: — До войны не успел, мои друзья и парень не были фанатами жанра, а после войны — не с кем стало… — Так ужастики первый раз надо смотреть ночью, одному, при выключенном свете, иначе какой интерес? — со знанием дела утверждает Ким. — Но тут уж придется сделать исключение. Я бы оставил тебя наедине с Каяко, но этот блядский диван реально неудобный! — Не, так не интересно, — тянет Чонгук, мягко притягивая к себе Тэхёна за талию и глядя мужу в глаза (тот позволял невинные прикосновения, понемногу расслабляясь и отпуская случившийся у них «инцидент»), — вся прелесть таких киносеансов в том, что испуганный омега к концу просмотра сидит у тебя на руках, трясясь от страха, и жмется к тебе поближе… а там можно начинать поцелуями успокаивать и обещать, что защитишь от всех маньячных злодеев… — Тэ давно заметил, что его муж, когда не пытается строить из себя крутого мачо, превращается в милого крольчонка — детская улыбка, наивные глазки… безобидный и тискательный. Жаль, что у них все началось через задницу, ведь может же он быть мягким, спокойным и заботливым. Наверняка, и в постели такой, когда башню не рвет… Поэтому Тэхён расслабленно прикасается к его затылку, притягивая супруга еще ближе к себе, и нагловато шепчет: — Гук, я думаю, что сегодня вечером тем, кто залезет ко мне на ручки, прижмется покрепче и будет умолять успокоить и защитить, будешь ты! — невинно чмокает парня в нос и напоминает: — Ужин не сгорит? — Черт, — бормочет Чонгук, выпуская привлекательное тело из крепких объятий и торопясь на кухню. Сдерживаться с Тэхеном все труднее, ведь тот не отталкивает. Позволяет прикасаться, обнимать, обрабатывать раны, а вчера так вообще сделал шикарный массаж, когда Чон плечо потянул на спарринге. Кстати, на спарринге с ним же. Наверное, травмы бы удалось избежать, не залипай он на притягательные губы, сильные для омеги, но по-своему изящные руки, длинные пальцы, стройные бедра… Он безумно хотел Тэ, хотел целовать, хотел снова побывать в шикарной заднице мужа, но теперь исключительно нежно, доставляя удовольствие, стирая из памяти прошлую грубость и боль. Но он обещал, что не будет напирать. Кроме того, после прошлого раза еще далеко не все зажило, и это осознание тормозило лучше ледяного душа. Поэтому он каждый день осторожно обрабатывал еще не затянувшиеся от насильного контакта трещинки, любуясь красивым обнаженным телом, и шел дрочить в душ, будто восемнадцатилетний пацан. Тэ стал куда меньше зажиматься в его руках, чуть больше доверять, хотя прошло не так много времени, и Чонгук был готов еще не одну неделю провести за дрочкой, лишь бы не уничтожить сейчас то хрупкое равновесие, которое зародилось между ними. Все-таки разговаривать, обниматься и засыпать вместе оказалось не таким уж плохим вариантом — у него снова появилась семья. Пока еще все было очень зыбко, но Гук позволил себе надеяться. На вверенном кулинарном посту был порядок, спасать ничего не пришлось. Пока что на плите подходили такчук и пулькоги, осталось приготовить чапчхэ. Тэхён проник на кухню и, порывшись в холодильнике и шкафчиках, принялся замешивать тесто и крем: — Я отказываюсь идти на свидание, если там не будет сладкого! — заявил он. В итоге, дурачась на тесной кухне, оба уляпались в муке и чуть-чуть креме (в другой ситуации это могло быть хорошей прелюдией к «десерту», но не в этот раз), но в итоге в духовке пекся мягкий бисквит. Пироженки — любовь Ви навеки. Потом оба быстро ополоснулись в душе, решив, что наряжаться — лишнее: влезли в мягкие домашние шорты и футболки, открыли бутылочку вина, накрыли небольшой журнальный столик, до этого пылившийся в углу спальни, запустили первую часть «Проклятия» и принялись за вкусный ужин. — Действительно и сам отлично готовишь, — похвалил Тэхён кулинарные таланты альфы. — Чего истерил тогда? — Ты забавно бесился, — виновато улыбнулся Чонгук, утирая с уголка рта Тэ капельку соуса. — Я больше не буду. Мы могли бы готовить оба по очереди, когда есть время. — Хорошо, у тебя здорово получается… — начал Тэ, но договорить не успел, потому что Чонгук как-то резко вздрогнул, зажмурившись от первого жесткого скримера на экране, когда злой онрё вылез к своей жертве прямо из-под одеяла: — Блядь, — тоненько вскрикнул храбрый альфа, Ким хохотнул: — Тортика или на ручки, крольчонок? — Тортика, — на автомате отозвался Чонгук. — Погоди, как ты меня назвал? — Когда смеешься или жуешь, на кролика похож, — улыбается муж и идет на кухню за чаем и сладким. Его вкусно накормили, теперь очередь Кима поухаживать за партнером… Который нашелся в кровати завернутым в одеяло. — Ты чего? — удивляется Тэ, ставя чай и тортик. — Да прохладно что-то, — отмахивается Гук, выбираясь из "домика". Ага, так Ким и поверил! Трусишка зайка серенький, блин… — Сейчас чай попью, и норм. Он выпутывается из-под одеяла и снова садится на место. Этот блядский фильм реально страшный… — Что ж с тобой будет, если я «Искателей могил» включу, — бормочет Тэ. — Что, может, комедию какую врубим, если страшно? — Мне не страшно! — Гук демонстративно с прихлебыванием отпивает чай и тянется к вкусняшке. — М-м-м, вкуфно! — Ну точно — кролик! — выносит вердикт Тэхён. — От Вишенки слышу, — парирует Чонгук, заставляя Тэ слегка поперхнуться, но тут же мягко спрашивает: — До сих пор похож? Даже с этим шрамом на полрожи? — Ага, — пожимает плечами Тэ, а потом невесомо касается алой линии на мягкой коже: — Комплексуешь что ли, капитан? — Да не очень. Без него точно бы выглядел, как перекачанный подросток, — усмехается Чонгук. Даже в тридцать эта дурацкая кроличья улыбка и большие честные глаза делали из него няшу с автоматом… — Да блядь! — натурально взвизгивает он, запрыгивая с ногами на кровать, когда призрак на экране, кряхтя и булькая, сползает с лестницы на четвереньках: — Передумал. Хочу на ручки… — Сдаешься, капитан? — смеется Тэхен, приобнимая мужа. — Че, реально страшно? — Да че они так резко появляются? — обиженно надул губы взрослый, сильный и опасный спецназовец. — Я выключаю? — Нет! — отмахивается Чон. — Я мужик, я офицер, у меня есть яйца… досмотрим! Но я требую обнимашек! Они отползают к изголовью кровати, накрываются одеялом, Чонгук буквально оплетает Тэхена руками, прижимая его к своей груди, и напряженно вглядывается в экран. Когда на последних кадрах призрак опять появляется, он снова вздрагивает, встречаясь с веселым взглядом Тэхена, не выдерживает искушения и мягко накрывает чужие губы своими. В прошлый раз он не целовал, только бил, и сейчас впервые чувствует их вкус. По-вишневому сладкие, его немного ведет, и из последних сил Гук отстраняется, шепча: — Извини, Тэ. Просто ты… ты очень красивый, правда… — Не извиняйся, — Тэхён отворачивается, но он не чувствует злости или раздражения: Чонгук не сделал больно. Он был нежным, осторожным, даже не пытался превратить легкое касание мягких губ во что-то более страстное, напористое. И поцелуй муж его так до всего произошедшего, Ким бы растекся лужицей от своей неопытности, чувственности прикосновений и вложенного в них сдерживаемого желания. Тэхён не мог не оценить, что Гук прекратил, и решился: — Ты можешь меня целовать, если хочется… мы женаты. Но я пока не готов к тому, что обычно должно последовать за ними. Задница еще болит… — портит он романтический момент. — Вторую часть смотрим? — Если мне разрешается тебя обнимать и визжать, как сучке, — заявляет Чонгук, все еще не веря тому, что услышал. Тэ не против его поцелуев! Гук был уверен, что его вообще на пушечный выстрел не подпустят к этому телу, но старлей и тут удивляет. Он явно борется с собой — страхом, отвращением, обидой… но и тут побеждает, давая им обоим шанс… И Чон готов ждать столько, сколько нужно, пересмотреть с ним в обнимку все самые страшные ужастики, отпустить на этот чертов мальчишник, который уже послезавтра, лишь бы видеть милую квадратную улыбку, слышать смешливые, теперь безобидные подколы, просыпаться с ним в одной кровати и больше не чувствовать этой отвратительной черной дыры в груди, которая теперь понемногу затягивается и больше не тянет душу. — Тогда я включаю! — угрожающе произносит Тэ, ущипнув Чонгука за бок, тот вскрикивает от испуга (ну боится он этих чертовых приведений: его брат все детство призраком дедушки шугал!), опрокидывает Тэхёна на кровать и снова целует, на этот раз немного углубляя поцелуй, но не переходя грани. С еще большим трудом отстранившись от мужа, он снова усаживает его поближе к себе и шепчет: — Включай. Да. Я готов… наверное… И прячет лицо, прижимаясь лбом к плечу Тэ на второй минуте фильма, когда призрак сталкивает главную героиню первой части с крыши. — Да ты не кролик, — смеется муж. — Ты точно маленький милый крольчонок! — Так не честно! Ты уже смотрел и не боишься! — тянет он, выглядывая из-за плеча Тэхёна. — Но я мужик! Я досмотрю! Тэ смеется настолько заразительно, что Чонгук и сам, не сдерживаясь, прыскает, дрожа уже не от страха, и думает, что это — лучшее свидание в его жизни. Тэхен, удобно устроившийся в теплых объятиях, облизывая зацелованные губы, с ним согласен, и в одно мгновение жалеет, что в академии отшивал приглашающих его на свидание парней. Это, оказывается, приятный способ провести время… Но другая мысль оказывается сильнее и назойливее: понравилось бы ему так же, будь на месте его милого крольчонка другой альфа? И в глубине души Ви знает ответ: нет. И знает, что однажды сам позволит Гуку все, что тот захочет: это вопрос времени. Невозможно сопротивляться такой искренности, нежности и теплу. Тэ не чувствует в словах и действиях Чонгука никакой фальши, он, правда, старается загладить вину даже в глупых мелочах. И Ким понимает, что не жалеет о решении дать Чону шанс. Если уж он его не заслуживает, то кто? Они смотрят еще две части, Чонгук, идя в туалет, включает свет везде, где есть лампочки, и Тэ не сдерживается: издает тот самый хрип бедной женщины со свернутой шеей, заставляя Гука буквально подскочить на ходу: — Да какого хера-то, мамочки! — Так ты не прикалывался? Тебе реально страшно? — улыбается он растерянно: Тэхён-то думал, что Гук специально устроил этот балаган, чтобы пообжиматься на кровати… — Черт, прости, правда? Я думал, ты угораешь… Ладно, в следующий раз смотрим какой-нибудь боевик, хорошо? — Хорошо, — медленно кивает муж. — А следующий раз будет? — Ну, надеюсь, — шепчет Тэ, после чего к нему подходят, целуют и шепчут в ответ: — Я, кажется, тебя люблю. Пока ты не издаешь этого проклятого хрипа. Не делай так, иначе будем спать со светом! — Договорились, — улыбается Тэхён, крепко обнимая мужа. — Спасибо за этот вечер, Гук. Было здорово, честно. Но в следующий раз не испытывай свои нервы, хорошо? Иногда лучше отступить, верно? — Я прошел войну. И какая-то экранная шмара не заставит меня ссать кипятком! — улыбается Гук, все же добираясь до ванной. — Ага, как же! — закатывает глаза Тэ, не в силах сдержаться: — К-к-к-к-к-к-к-х-х-х-х-х-х... — Не выключай свет! — орет муж из ванной, Тэхен убирает остатки ужина в холодильник и думает, что у них все получится. Чонгук думает так же. Но! Если Тэхен больше не будет косплеить призрака. Потому что иначе капитан Чон до этого «получится» не доживет… а так хочется второе свидание…