Я больше не облажаюсь, старлей... (18+)

Тэхён ненавидит больницы. Не важно, полевой госпиталь или комфортабельная, навороченная клиника. Все одно — наводит уныние, тоску, печальные воспоминания о проведенном там времени, пресных, сухих лицах врачей, людях, уже привыкших к чужим бедам, а потому максимально бесстрастных, спокойных и отстраненных. Все утро мужчина сдавал анализы, проходил УЗИ и делал прочие исследования, в конце концов рухнув на кресло в коридоре возле ждущего его супруга, и проворчал: — Проще усыновить! На что Гук улыбнулся: — Скорее всего, нам и придется, Тэ. У нас есть полтора года, чтобы обзавестись собственным малышом, но если лечение затянется, просто не успеем… это же не проблема для тебя? — А для тебя? — тихо отзывается Ким, вновь пробегая глазами по результатам обследований. Чонгук попал в точку: все небезнадежно, небольшой шанс однажды стать отцом у него все еще был, но лечение могло занять не один месяц и даже не один год. — Нет… только я подумал… если будем брать ребенка из приюта, давай заберем не совсем малыша? — помявшись, просит Гук, и Тэ легонько тычет его локтем в бок: — Отважный капитан боится младенцев? — Что? Нет! — фыркает Чонгук, рассмеявшись… — да я просто полазил на сайте, и там пишут, что все стараются забрать совсем малышей, а ребят постарше берут неохотно, потому что многие из них помнят родных родителей… но это же не значит, что они не хотят стать частью семьи… — Готовился, значит? — бормочет Тэ. — Ну, я не хочу, чтобы все получилось так, как с нашим браком. Познакомились в день регистрации. Я не жалуюсь, система, в общем-то, не ошиблась, и сейчас я счастлив, что это ты, Ви. Но ведь ребенок — не котенок, мы могли бы заранее просмотреть анкеты, познакомиться, чтобы он к нам привык… что думаешь? — Чонгук привычно обнимает мужа за плечи, пытаясь уловить отголоски его вишнёвого запаха. — Я думаю, ты прав, Гук. Я уже примерно представляю, что скажет доктор, поэтому будет лучше оставить заявку на усыновление чуть раньше, чем в самый последний момент. Или ты мог бы попробовать развестись, — вновь Тэхён легонько толкает мужа, но тот легко перехватывает его руку и переплетает чужую ладонь со своей. — Я тебя сейчас стукну больно! — возмущается Чонгук. Он для себя уже решил — даже если диагноз будет неутешительным, никто не будет разводиться. Ему хорошо с Тэ, и найти такого партнера — уже счастье. Тем более, Гук почему-то верил, что у них еще все будет хорошо. Обязательно будет родной ребенок. — Тогда нужно зарегистрироваться в программе, — кивает Тэ. — Но все же подумай, Гук. Возможно, мое предполагаемое бесплодие послужит-таки для системы убедительным основанием для расторжения брака. Ведь цель программы — воспроизводство населения. Если я эту функцию исполнять не могу, то держать здорового тебя не имею морального права. И если твой Югем действительно жив, для тебя это шанс на нормальную семью и родного ребенка. — Тэхён, ты всерьез хочешь со мной развестись? Или поссориться? — шепчет Чонгук. — Я просто хочу, чтобы ты правильно расставил приоритеты. И не хочу однажды стать виноватым в том, что у тебя нет своих детей, Гук. Уверен, что ты хочешь воспитывать своего сына, а не приемного. И однажды просто возненавидишь меня за то, что лишил тебя этой возможности. Не хочу так. Лучше сразу это прекратить. А усыновить, думаю, мне и одному позволят… — Закрыли тему! — впервые после перевернувшей их жизнь ночи Чонгук, рыкнув, повысил голос. — Тэ, слушай… Если Югём жив… даже если жив… он не пытался меня найти. Я же, подавая запрос, указывал его статус «свободен». И если никого не нашли, он либо мертв, либо… либо давно замужем, понимаешь? И я не хочу жениться на ком-то еще ради размножения, ясно? Я вообще не уверен, что даже с ним у нас получится спустя столько лет. Не думай об этом слишком много, хорошо? А я составлю заявку. Тэ? — Ладно, прости, — Тэхён расслабляется в объятиях мужа и меняет тему: — Я с отцом говорил. Он выделил нам день на медобследование. Но мы уже заканчиваем. Можем после обеда поехать к твоим родителям. Поговоришь с ними и хотя бы не будешь изводить себя от неизвестности… — Думаешь, стоит разбираться со всем этим в один день? Не устал? — трусливо, но Чонгуку хотелось подольше оттянуть поездку. С одной стороны, он был очень счастлив, что его семья уцелела, что он не один, но какое-то предчувствие не давало покоя. — Чонгук, я неделями без сна по окопам прыгал. Я не могу устать от того, что полежал на кушетке, поссал в банку и снова полежал на кушетке, — фыркает Тэ, заставляя и Чонгука посмеяться: — Ладно, твоя взяла. Ты прав. Поговорим, а дальше — видно будет, — соглашается Гук. — Переодеваться будем или нафиг? — Что, хочешь, чтоб я залез в шелковую рубашку и обтягивающие штаны, доводя твоего братца до спермотоксикоза? — Понял. Едем в форме, — закатывает глаза Чонгук. Если подумать, Тэ на самом деле шикарно выглядит в штатском, как и положено красивому омеге, но Чонгук не уверен, что готов делиться этим зрелищем даже со своей неожиданно объявившейся семьей. *** Доктор говорит то, что и предполагал Тэ — пить гормоны, начать которые надо было еще вчера, регулярно трахаться с мужем, походить на капельницы, пожевать витамины… и ждать первую течку, в ходе которой залетать и нельзя, и вряд ли получится. А когда «получится» наступит — один большой вопрос. Он покупает таблетки в аптеке возле клиники, они обедают в кафе, где Тэ сразу выпивает препараты по рецепту, после чего Гук заводит свой джип, и они едут в соседний город, где их ждут родители и брат с мужем. — Он еще и женат? — шипит Тэ. — Вот мудозвон. Интересно, многих он так за жопу лапает при живом супруге? — Ну, Чонхён всегда был ловеласом, — краснеет за братца Чонгук. — А ты? — А я пропадал на танцевальных практиках, и мне было не до омег. Встречался с одним парнем в старшей школе, а в универе встретил Гема. После войны я, конечно, находил парней на одну ночь, но никогда не изменял, будучи в отношениях. И не планирую, если ты ревнуешь, — подмигивает он мужу, на что Тэ фыркает: — Больно надо, капитан! — Как я пропустил момент возвращения нашего общения к званиям? — Да просто расслабься, боже! — ухмыляется Тэ. — А то как граната с сорванной чекой — еще секунда, и рванет! — Просто какое-то странное предчувствие. Что я не буду рад встрече, хотя раньше столько раз думал: «Вот бы увидеть их хоть раз!» — признается Гук, изучая карту в приложении. — Приехали, вроде. Перед ними вырос большой двухэтажный коттедж с ухоженным садом и вымощенной камнем тропинкой к дверям. Тэ не привык к подобному, они с отцом в основном жили в служебных квартирах или казармах, а Гук просто пожал плечами, поймав любопытный взгляд мужа: — Папа любит цветы. Пошли? Они стучат, дверь открывает миловидный омега. — Привет, Квон, — здоровается Чонгук, а парень повисает на нем с визгом: — Боже, Гуки, тебя не узнать просто! Заходи, родители как на иголках! — Да идем, — ворчит альфа, подхватывая Тэ за руку и утягивая за собой в дом. — Что за красавчик с тобой? — не унимается болтливый родственник. — Гук! — двое мужчин подрываются на ноги, вскакивая с дивана, едва они входят в зал. Оба по очереди обнимают сына, и Тэ отмечает, что Чонгук очень похож на отца, хотя и его папа тоже довольно симпатичный омега. — Ты не один приехал? Представишь своего спутника? — речь и манеры выдавали в отце Гука делового человека, знающего себе цену. Он придирчиво осмотрел Тэхёна от берц до погонов, хмыкая себе под нос. — Тэ, — начал Чонгук, — брата ты знаешь, нас встретил его супруг. Это мой отец, Чон Чжехан, и папа — Чхве Рёсон. Папа, отец — это мой муж. Ким Тэхён. Мы вместе служим в военной части, Тэ — офицер, старший лейтенант. И прежде чем вы рискнете продемонстрировать свое «фи», сообщаю, что если бы не он, я бы погиб еще два с половиной года назад. Обидите его, и ноги моей в этом доме не будет! Тэ ткнул его локтем в бок и учтиво поклонился. В глазах папы Чонгука заплясали смешинки, он совсем по-мальчишески фыркнул и улыбнулся: — Тэ, мы рады познакомиться с тобой. Вижу, мой сын выбрал пару себе новому под стать. Когда-то отец видел Чонгука своим преемником в бизнесе, женатым на сыне его партнера по бизнесу, но Гук всегда шел своим путем. И Чже может трижды ворчать, но я то знаю, как он счастлив, что Чонгук жив. И что, похоже, у нашего мальчика все в порядке. У меня пока еще не сложилось впечатление о тебе, ты еще не сказал ни слова, но судя по тому, что я вижу, мой сын тобой дорожит. А ты им, раз приехал с ним. Ванная по коридору налево, мойте руки, Квон вас проводит в столовую, я проверю, не остыла ли еда… Чонгук и Тэ идут в ванную, где Тэхён осторожно замечает: — Похоже, не все так плохо? — Ну, они умеют быть милыми. Легко по ним скучать, когда знаешь, что они умерли. А в живом состоянии мой отец сожрёт мозг и не подавится, — улыбается Чонгук. — Но, надеюсь, обойдемся без скандала. Папа, на первый взгляд, дружелюбен, но тот еще интриган. Сейчас готовься к тому, что начнут про внуков спрашивать. И, скорее всего, тебе выскажут за временную неспособность забеременеть. Предлагаю вообще не обсуждать с ними, что есть проблемы? — Ну, тогда тема того, почему мне еще пузо на лоб не лезет, будет всплывать каждый раз, — пожимает плечами Тэ. — Гук, слушай… не скажу, что меня это не заденет, но, по большому счету, я сам виноват. Я запустил себя, так было удобнее. Нет течек — нет проблем. Но если твои родители начнут предъявлять претензии, найду, что сказать, мне не пять лет, и за себя я постоять могу, — Тэхён хлопает Чонгука по плечу, подмигивая. — Перестань себя накручивать, это, в конце концов, твоя семья. И я не думаю, что они забили на тебя нарочно. В первые часы, когда сообщили о бомбардировке прибрежных городов, была паника, вместо минутной мобилизации командование ждало указа правительства, а те решили спасать свои жопы, эвакуируясь в бункеры. Потом сбили несколько вышек связи, возможно, именно поэтому тебе никто не позвонил. Я тогда был в Сеуле в Военной Академии, и прекрасно помню, какой пиздец творился даже в столице, хотя ее еще не бомбили. Подумай над этим, ладно? — Ты выбрал не тот путь, юный падаван, — улыбается Чонгук, утягивая Тэ в объятия. Вот же кролик тактильный! — Тебе в психологи надо. Ладно, пойдем? — Да, они ждут. Квон, болтая о всякой ерунде, провожает их в столовую, где дымятся красиво сервированные блюда, отец кивком приглашает за стол и первое, что он говорит: — Чонгук, прости! Мне нужно было приложить больше усилий, чтобы забрать тебя с нами, и мне сейчас нечего сказать в свое оправдание. Я виноват перед тобой. Все решалось в считанные секунды, да еще и у твоего папы начался сердечный приступ, едва мы приехали в аэропорт. Возможно, если бы я не был так занят состоянием Рёсона, я смог бы уговорить Югёма улететь с нами. Может, стоило все-таки затащить его силой в самолет, но он собирался вернуться и найти тебя, ничего не хотел слушать. Мы потом искали тебя тоже, но подавали запрос со статусом «гражданский», я не думал, что ты вступишь в армию… уже Хён потом додумался поискать тебя среди военнослужащих. На первый запрос нам ответили, что ты был ранен под Кимхэ и пропал без вести. После окончания войны, когда папе стало лучше, мы вернулись в Корею, хотели найти хотя бы могилу… и, вот, нашли вас… сын, что бы ты ни думал, мы рады, что ты жив и здоров, и, надеюсь, счастлив с супругом. Мы тоже успели в мыслях много раз похоронить тебя, уже и не надеялись, что найдем. Спасибо, Тэхён. Мой сын сказал, ты спас ему жизнь. Расскажете, как познакомились? А то Чонхён говорит, вас свели по этой варварской программе… — Да ничего особенного, — пожимает плечами Тэ. — Моя диверсионная группа получила неверные разведданные, и мы с парнями попали в кольцо под Иксаном. Отряд Чонгука выслали на помощь. Я, пока за водой вылазки делал, территорию вдоль и поперек обшарил, но ваш сын решил прорываться сквозь кордоны по-своему. Вот и получил по физиономии и словил шальную пулю. Пока волок до госпиталя три километра, думал, сам придушу. В общем, любовь с первого мата… Чонгук прыскает в кулак, совершенно очаровательно краснея, и отвечает: — На самом деле, когда мы узнали о выборе системы, пытались сначала обжаловать решение. Безуспешно. Оба относились друг к другу с предубеждением, а тут еще пришлось вместе работать. Но после одного инцидента смогли нормально поговорить. Кроме того, мы совместимые партнеры. В общем, сейчас все в порядке… — Тогда давайте выпьем за вас, ребята, — улыбается Чонхён, наполняя бокалы вином. Но Тэ, игнорируя вино, тянется за соком, отчего сразу напарывается на вопрос Рёсона: — О, ты в положении? Почему не сказал сразу, милый? И я совсем не чувствую твой запах… — Папа, — пытается осадить родителя Гук, но Тэ легко сжимает его ладонь, заставляя замолчать: — Господин Чхве, как вы успели понять, я боевой офицер. Был ранен, мерз в окопах — со всеми вытекающими… и сейчас, прежде чем планировать беременность, мне необходимо пройти лечение, которое, возможно, будет долгим. Поэтому мне придется на время отказаться от алкоголя. — Еще два дня назад тебя это не останавливало? — нахмурился Хён. — Да и тогда, в баре. — Мы были в клинике сегодня утром. Тогда же Тэ получил назначение, — отрезал Чонгук, строго зыркнув на брата. Тот не привык к таким взглядам, поэтому, чуть поперхнувшись, замолчал. — Давайте сменим тему. Где Хиён? Куда племянника дели? И разговор перетек другое русло. Говорили о сыне Квона и Хёна, о делах фирмы, здоровье Рёсона, и в целом, все прошло не так плохо, как боялся Чонгук. После позднего обеда (или раннего ужина) Чонгука и Тэхёна проводили в гостевую комнату, предложив отдохнуть от дороги и разговоров. — Тут душновато, — вздохнул Чонгук, видя, как Тэ с выдохом падает на мягкую кровать. — Пойду, сок возьму из холодильника, а то, если лягу, лень будет. Он спускается по лестнице и слышит разговор отца и брата. — Хён, ты же знаешь, Гук рано или поздно спросит тебя, почему ты не смог убедить Югёма улететь с нами. Мы так и не решили, что ты ответишь… ты же не можешь сказать брату, что затащил его парня в койку, и, возможно… — Заебись! — на всю гостиную рычит Чонгук, заставляя мужчин подскочить на месте. — Ты спал с Гемом?! Изнасиловал его что-ли, мудак? — Да он та еще потаскуха, просто ты от любви своей не замечал ничего! Ты тогда на соревнования уехал, он сам мне позвонил и сам на меня залез, ясно? — прошипел в ответ старший, на всякий случай отходя подальше от лестницы. Чонгук бы вмазал ему, если бы не звук разбитого стекла и оседающий на пол папа. Его усадили на диван, на крики спустился Тэхён, за ним прибежал Квон, тут же уходя за лекарствами. — Ну, доволен, чмо ебливое? — шипит брату на ухо Чонгук. — Если увижу, что ты, гнида, хотя бы смотришь как-то не так на Тэ, хер отрежу и заставлю сожрать, понял? Хотя, с этим он и сам справится… — Рёсон, ты как? — отец обнял супруга, мысленно давая себе по башке за болтливость. Но младший же только ушел в комнату, кто ж знал, что так быстро спустится… — Мы уезжаем, — цедит Гук и пулей поднимается наверх под удивленный взгляд Тэ: — Ну, и какого хера успело случиться за две минуты? — Братец услышал то, что не предназначалось для его ушей, — бормочет Чонхён, косясь на мужа. Тот догадывается о его похождениях, но если Чонгук вывалит все это при нем прямо… черт! Чонгук тем временем подхватывает сумку, которую они не успели разобрать, телефоны и идет вниз. Тэ забирает свой мобильник, обеспокоенно глядя на мужа, и протягивает ладонь: — Ключи гони. — А? — Ты пил, а я нет. Давай сюда ключи от машины. За руль в таком состоянии я тебя не пущу. Не волнуйся, водительское удостоверение у меня есть. — Об этом я и не волнуюсь. Мы можем просто доехать до ближайшего мотеля и переночевать, мы оба и так устали, — предлагает Чонгук. — Просто давай уберемся отсюда, ладно? — Не, давай домой? Поговорим по дороге. Я в норме, еще не поздно даже, — решает Тэ, забирая ключи от машины. И уже у нее, закинув сумку в багажник, Чонгук обнимает Тэхёна, утыкаясь носом в шею, словно ребёнок: — Спасибо, что поехал со мной. Если бы я был тут один, то сегодня убил бы родного брата… Знаешь, я, и правда, кажется, очень тебя люблю. — Ладно тебе сопли разводить, крольчонок, — грустно улыбается Тэ, думая, что же там должно было произойти такого, чтобы Чонгук оказался таким разбитым. — Обнимашки — это супер, продолжим дома на кровати. А пока — прыгай в тачку, твой отец идет сюда, — он совершенно по-детски чмокает мужа в нос и нежно проводит длинными пальцами по скулам. — Поехали, Гук, пока они тебя окончательно не довели. — Господин Чон, ваш супруг в порядке, ему лучше? — спрашивает Тэ, когда Чонгук уже сел в машину. — А, да… да, он в порядке. Тэхён, вы… — мужчина бы и рад остановить их, но понятия не имеет, что будет, если Гук снова увидит Хёна. Его младший сын слишком изменился, и где гарантия, что он не прихлопнет брата в пылу гнева? — Тогда мы поедем. Не звоните ему пока. Пусть остынет. До свидания, господин Чон, — Тэ коротко кланяется и прыгает на водительское сидение. Выгоняет машину на трассу и на приличной скорости несется к военному городку: — Ну? Какого хрена это было? Что ты там такого услышал, что, цитирую, не предназначалось для твоих ушей? — Помнишь, я все был уверен, что брат не договаривает что-то, что касается моего бывшего? Странно же: он не полетел с ними, зная, что скоро город разнесут. Любовь-любовью, но кто откажется в своем уме от шанса выжить, да? Теперь все стало на свои места. Югём изменил мне. С Хёном. И тот, видимо, испугался, что Гём, если полетит с ними, все расскажет Квону. Думаю, его никто не уговаривал. А, наоборот, намекнули, что будут ему не рады на борту самолета. И отец все знал. Знаешь, лучше бы я думал, что они погибли… Тэ съезжает на обочину, останавливает машину и уже сам крепко обнимает Чонгука. Да уж — жить местью за любимых, оплакивать самых родных, чтобы узнать, что они предали… врагу не пожелаешь. — Что теперь, Гук? Домой и напьемся? — тихо предлагает он. — Тебе нельзя, родной. А один я нажираться не буду. Давай, лучше купим что-нибудь вредное, но вкусное и посмотрим тот мультик с кроликом? — шепчет Чонгук. — И заблокируем их номера к чертям. — Даже твоего папу? Судя по всему, он-то как раз в не меньшем шоке, — осторожно спрашивает Тэ. — Ты прав. Я позвоню ему завтра, пусть успокоится пока, — решил Гук. — Поехали вон в ту кондитерскую на углу. — Нафига? — Вредное и вкусное, малыш. Там этого полно! — улыбается Чонгук, благодаря небеса за человека рядом с ним. Они едва вместе, чуть больше месяца, но иногда ему кажется, что всю жизнь. Тэхён словно знает, когда надо говорить, когда — молчать, когда одернуть, а когда поддержать… и это согревало лучше крепкого соджу. Тэ был до боли родным, и черта с два Чонгук потеряет и его тоже! Сейчас те две недели взаимного игнора, подколов и прочего дерьма, вылившегося в насилие, казались страшным сном. И Чонгук отдал бы все, чтобы Ви смог однажды забыть об этом и по-настоящему простить. Потому что он заслуживает только уважения и любви. По крайней мере, сейчас Гук в это искренне верит. — За малыша ответишь! — Тэ отвешивает ему шуточный подзатыльник, но к кондитерской сворачивает. Скоро они будут дома — уплетать торт и смотреть «Тайную жизнь домашних животных». А завтра пойдут на службу и составят заявку на усыновление. Семья у них есть — они сами.