Я больше не облажаюсь, старлей... (18+)

— Да не трясись ты так! Врагов не боялся, а одного единственного ребенка он боится! — Тэ отвесил шуточный подзатыльник Чонгуку у ограды интерната, к которому они подходили, чтобы познакомиться с маленьким Чаном. И если Тэ внешне был спокоен, как удав, то Чонгука ощутимо потряхивало: — Я просто… мне стыдно. Он столько времени провел тут, а я ничего о нем не знал. И сейчас я думаю о том, что если бы по воле случая я женился не на тебе, а на парне, с которым не было бы нужды усыновлять, я вообще бы мог о нем не узнать. И он так бы и остался тут при живых родителях. — Это не твоя вина, что бывший решил умолчать о ребенке. Не твоя вина, что он его по каким-то причинам бросил. Он уже большой, и, возможно, будет непросто. Но вот что я тебе скажу: любой детдомовский ребенок спит и видит, чтобы нашлись родители. Родные, неродные, плевать — лишь бы забрали, — вздыхает Тэ. — Я сам-то на пару месяцев в интернат загремел, когда дедушка умер, а отец был в длительной командировке, и мне хватило. А те, кто там жил годами, на черта лысого в качестве родственника был согласен. Поэтому я думаю, что все будет хорошо, ясно? Любого ребенка просто нужно любить и считаться с ним. Они ведь сейчас быстро все схватывают, рассуждают как взрослые. Мы справимся. — И все равно мне страшно, — шепчет Гук, приобнимая мужа за плечи. — Будто мне не страшно, — фыркает Тэ. — Но все будет в порядке. Они узнали о положительном тесте ДНК чуть больше двух недель назад и начали действовать. Вся прошедшая неделя пролетела где-то между работой и переездом. Благо, переезжать пришлось просто двумя этажами выше в том же доме, что упростило дело. Времени на то, чтобы переклеить обои в будущей детской понадобилось немного, мебель и вещи купили тоже довольно быстро, обустроив для мальчика собственный угол в просторной квартире. Тэхён по телефону умудрился выспросить все увлечения мальчика, и теперь дома Чана ждала комната с обоями в стиле звездного неба, светильник, проецирующий созвездия на потолок, несколько книжек о космосе, мягкие игрушки, мягкая постель, удобный стол, шкаф… в общем, оба надеялись, что ребенку понравится. А если нет, ничего, все можно переделать. Оставалось купить вещи, но Тэ решил, что лучше они вместе с Чаном потом заедут в торговый центр и выберут одежду, которая мальчику подойдет по размеру и понравится. И если материально новоиспеченные родители были готовы к пополнению в их маленькой семье, то психологически… но отступать было некуда. — Господин Чон, господин Ким! — поприветствовал их директор интерната. — Молодцы, что приехали! Ввиду того, что вы, Чонгук, биологический отец мальчика, попечительский комитет рассмотрел вашу заявку вне очереди. Так же мы получили документы и фото, подтверждающие, что для ребенка в вашей квартире вполне хорошие условия. Документы закончат оформлять в течение недели-двух, постараемся быстрее. Но мальчика можете забрать хоть сегодня. — Се… сегодня? — выдавил Чонгук, который пока думал просто познакомиться с сыном. А вот Тэ просто мило улыбнулся директору, как умел, если хотел кого-то к себе расположить: — Спасибо, отличная новость! Думаю, мы сейчас познакомимся с Чаном и спросим его, готов ли он уехать с нами? Если он согласится, мы заберем его сразу, если испугается — будем приезжать почаще, чтобы он к нам привык. Но, я думаю, он не откажется… — Да, я тоже думаю. Ребята его возраста думают, что их уже не заберут. И если выяснится, что Чана готовы усыновить, боюсь, это вызовет у других ребят зависть… — начал омега. — И травлю, — закончил за него Тэ. — А где он сейчас? — В саду, он читает там вечно. Пойдемте, я провожу, — улыбнулся мужчина, окончательно успокаиваясь. Он переживал, что новый супруг Чон Чонгука будет недобро настроен по отношению к неожиданно появившемуся у мужа ребенку, но Тэхён, казалось, из них двоих был наиболее решительно настроен забрать маленького Чана отсюда. — Вы ведь оба военные, верно? Не будет проблем с тем, с кем оставить мальчика? — Думаю, нет. Мы можем в части согласовать наши дежурства, в городе есть комнаты дневного пребывания детей, в школе есть специальные классы, где дети могут готовиться к занятиям на следующий день после окончания уроков. В конце концов, это военный городок, и в экстренных случаях детей можно приводить с собой в часть, там есть небольшая игровая. Это неофициально, конечно, но командование закрывает глаза. Сами внуков иногда с собой берут. Главное, не угадать в день инспекции сверху, — отвечает Тэ, который об этом уже успел подумать. — В самом крайнем случае, у нас есть друзья, к которым можно обратиться, если обоих экстренно вызовут на работу. Но такое обычно бывает в случае ЧП или при угрозе теракта, в остальное время офицерский состав имеет нормированный график дежурств. — Хорошо. Тогда, думаю, проблем не будет. Думаю, первое время к вам будут наведываться специалисты из совета по опеке, чтобы проверить, в каких условиях живет ребенок, но проблем это не должно доставить. Тем более, Чан уже довольно самостоятельный мальчик. Вон он, — директор кивнул на мальчишку, что сидел под деревом. Тэ взглянул на ребенка и на миг замер. Все так, как говорил Чонгук. Мальчик был совсем худеньким, хрупким, сидел один в обнимку с книжкой и любимой видавшей виды игрушечной собакой. Синяков не было видно, но это на первый взгляд. — Ты идешь? — улыбнулся он мужу, но, видя, растерянность Гука решил. — Давай так: я сейчас с ним познакомлюсь, а ты подойдешь, когда позовем, идет? — Да, ладно… — кивнул Чонгук, который вдруг понял, что пока совсем не представляет, как себя вести. Тот Чонгук, каким он был до войны, отлично ладил с детьми, обожал своего маленького племянника, но теперь… он был солдатом, который убивал людей. Который строил новобранцев. Который повел себя, как скотина, с омегой, что не был виноват в принятии этого дурацкого закона. И теперь у него есть сын. Ему почти восемь, он уже большой и обязательно спросит, почему его не было так много лет… — Не волнуйтесь вы так, — ободряюще сжал его плечо директор. — Вам проще. Мальчик вам родной, и вы это почувствуете. И он тоже. Кровь все сделает за вас, вот увидите. Вы ведь не отказывались от него, а значит, вашей вины в том, что он оказался здесь, нет. Если бы вы отказались приехать… но ведь вы приехали, едва письмо до вас дошло. Я не думаю, что Чан будет злиться на вас. Он добрый мальчик. — Спасибо, наверное, вы правы, и я зря беспокоюсь о том, чего нет… — ответил Чонгук. — А еще у вас, кажется, очень хороший супруг. Смотрите! И Чонгук увидел, как Тэ, присев рядом с мальчиком, завел с ним разговор. А Тэ тем временем достал припасенную небольшую мягкую игрушку, похожую на ту, что была у Чана, подсел к нему, убедившись, что ребенок его заметил и не испугается: — Привет, меня зовут Бам! Будем дружить? — и игрушечная собака легко толкнулась носом в ладошку мальчика. — Здравствуйте, — Чан поднимает взгляд, и Тэ на мгновение теряет голос. Мальчишка — чертова копия его кролика. Глаза, носик, пухлые губы… и улыбка, наверняка, такая же заячья, как и у отца. — Это вы мне? — А здесь, кажется, кроме тебя и твоего друга больше никого, — Тэ берет себя в руки и улыбается. — Это Бам, а я Тэ. — Вы зря подошли ко мне. Я мелкий, но мне скоро восемь. Ребята помладше играют в глубине сада, — отвечает мальчик, снова возвращаясь к книге. — Нет, Чан, не зря. Мы с Бамом шли именно к тебе, — Тэ, не жалея чистых брюк тоже разваливается под деревом. — Почему ты решил, что тебя никто не захочет забрать? — А кто захочет забрать того, кого папа бросил? Если даже он отказался… — шепчет мальчик, и Тэ становится больно в груди. — Ну и дурак твой папа. А как же отец? — спрашивает он. — Я не знаю. Может, я ему тоже не нужен. А, может, он погиб… — отвечает мальчик, думая, чего этот дядя к нему пристал. Наобещает и свалит, а потом ребята постарше будут драться и дразнить. — А, может, он просто не знал, что ты есть? — спрашивает Тэхён. — А так бывает? — ребенок вновь смотрит на Тэ. — Кто вы, Тэ? — Бывает, малыш, — отвечает Тэхён. — Сейчас я тебе расскажу одну историю. Жили-были два студента. Они встречались, кажется, любили друг друга и хотели пожениться. Альфа в тот день сдавал выпускную работу в университете, а омега должен был ждать его дома и готовить вкусный ужин. Но когда альфа вернулся домой, на месте дома, где они жили, была воронка. Его полностью уничтожило бомбой. Альфа помогал с разборами завалов, искал своих родителей и любимого, но не нашел никого ни живыми, ни мертвыми… — А что потом? — Чану никто не рассказывал сказок, и сейчас он слушал на удивление низкий голос мужчины, что сидел рядом с ним в красивой парадной военной форме и рассказывал… о его родителях? Мальчик не был дураком. — А потом альфа решил, что все его близкие погибли и пошел добровольцем в армию. Прошел учения и отправился воевать. Он хотел отомстить за любимых. Война длилась пять лет. И сколько бы альфа не посылал запросы, он так ничего и не узнал ни о родителях, ни о своем омеге. На пятый год войны отряд альфы подняли по тревоге, чтобы помочь другим бойцам, попавшим в окружение. Командиром того отряда был омега, что в армии считалось редкостью. Он был сыном одного из генералов армии, поэтому альфа решил, что он плохой командир и получил звание только благодаря своему отцу. Поэтому, когда обоим отрядам пришло время выбираться из окружения, не стал слушать план омеги и решил сделать все по-своему. Группа попала под обстрел. — И альфу убили? — глаза мальчика почти наполнились слезами, но Тэ, мягко потрепав ребенка по волосам, поспешил ответить: — Нет, не убили. Но он был ранен. А тот омега дотащил его до госпиталя и сдал врачам. Больше они не пересекались. И встретились спустя почти два с половиной года. Ты слышал о законе, который обязывает альф и омег жениться по достижению определенного возраста и усыновлять детей, если не рождаются свои? — По телику об этом говорят вечно, — отвечает мальчик. — Вот и альфу с омегой, который однажды его спас, поставили в такую вынужденную пару, потому что альфа так и не нашел своего омегу, а жених омеги встретил истинного незадолго до их свадьбы. Их расписали, и сразу они только и делали, что ссорились, никак не могли найти общий язык. Но потом помирились и постарались стать семьей, — продолжает Тэ. — Но была одна проблема. Омега большую часть жизни провел в армии и нажил себе проблемы со здоровьем. Ничего смертельного, но для него непросто родить ребенка, нужно долгое лечение. Тогда, посоветовавшись, они решили усыновить мальчика и не ждать, пока будут поджимать сроки, а сделать все заранее. Чтобы успеть познакомиться, подружиться… и когда они подали заявку, пришел ответ. Альфе написал директор одного из интернатов. О том, что есть мальчик, в документах которого он числится, как его отец. И альфу пригласили сдать анализы, чтобы узнать точно, его это сын, или просто произошло совпадение. Альфа сразу же поехал и прошел тест. И, согласно результатам, мальчик был его сыном… — Зачем вы все это рассказали? — шепчет мальчик, но Тэ явственно слышит в его голосе робкую надежду. — А вот зачем, Чан. Того мальчика зовут Чон Чан. А альфу — Чон Чонгук. Он капитан войск специального назначения, живет в военном городке в полудне езды отсюда. Ты его сын, а он — твой родной отец. Твоего родного папу звали Ким Югём, но Чонгук как ни искал его, так и не нашел. Мы не знаем, что с ним случилось и почему он тебя оставил, когда ты родился, не знаем где он сейчас и жив ли. И почему ничего не сказал Чонгуку, не пытался его найти… А я — Ким Тэхён, старший лейтенант, сапер-подрывник и муж твоего отца. Твой отец, правда, не знал, что ты есть, иначе бы обязательно забрал тебя раньше, — заканчивает Тэ историю, видя, как глаза ребенка наполняются радостью: — У меня есть отец? Правда? И он… он… а где он сейчас? — Видишь того высокого красавчика рядом с вашим директором? — улыбается Тэ. — Это твой отец. Он… он немного струсил, честно говоря. Боится, что ты на него сильно обиделся, потому что он долго не приходил. Ты злишься на него? — Он, на самом деле, не знал обо мне? — шепчет ребенок, теребя в руках свою собачку. — Нет, малыш. Но когда ему написали, в тот же день сорвался сюда, чтобы узнать правду. Ему тогда не позволили с тобой поговорить, чтобы не обнадеживать зря. Но все подтвердилось, и мы с твоим отцом подали документы на усыновление. Они будут готовы через пару недель, но если ты хочешь, можешь хоть сейчас уехать с нами, — отвечает Тэ. — У нас дома тебя уже ждет комната, осталось только купить несколько вещей, но это не проблема. Мы старались подготовиться, чтобы тебе у нас понравилось. — А вы… вы тогда теперь мой папа? — так же тихо спрашивает мальчик, снова смотря на Тэ своими огромными глазами. Мужчина в военной форме совсем не страшный, улыбчивый, и говорит, что отец приехал за ним… но ведь этот дядя не родной папа. — Если позволишь, — вздыхает тот. — Знаешь, на войне никто не думал о том, что будет после. Мы даже не знали, вернемся ли живыми… какие там свадьбы, дети… у меня были проблемы со здоровьем, но я закрывал на них глаза очень долго. Теперь начал лечиться, но, возможно, что я поздно спохватился, и своих детей у меня не будет. Поэтому я был бы рад называть тебя сыном. Но не все сразу, поэтому пока я просто хочу, чтобы мы подружились. Так ты будешь со мной дружить? — улыбается он, снова чуть боднув ребенка игрушкой. — Это тебе, кстати. — А его можно забрать? — спрашивает Чан, прижимая к себе свою собаку. — Игрушки все не наши… они на этом… как его… на ба-лан-се, — произносит он по слогам. — Мы спросим директора, думаю, договоримся. Купим сюда другую собаку, например, а эту попросим отдать тебе. Идет? — спрашивает Тэ, думая, что вряд ли директор откажет в этой небольшой просьбе. Собака уже старая, а Тэхён вполне способен внести неплохую сумму, чтобы ребятам купили новые игрушки. — А пока пошли с твоим отцом знакомиться? Думаю, он так и будет там стоять, пока мы сами не вылезем из-под дерева… — Да, пойдем! — тут же подскакивает мальчик, прижимает к груди обеих собак и бегом несется к Гуку с криком: — Папа Чонгук! Тот едва успевает присесть и раскинуть руки, чтобы обнять ребенка и прижать к себе, думая, чье сердце сейчас колотится быстрее. — Привет, родной, — выдыхает он. — Прости, что так долго… — Ты же меня заберешь, правда? — всхлипывает мальчик, уже не сдерживая слез радости. — Конечно, — отвечает Чонгук, уже без всяких колебаний, — сейчас подпишем нужные документы и поедем домой. Ты уже познакомился с Тэ? — Да. Он же теперь мой папа? — скорее утверждает, чем спрашивает мальчик. — Ага. Он мой муж, а значит — теперь твой папа. Он очень хороший, малыш, — Чонгук выпускает мальчика из своих объятий, слыша, как Тэ договаривается с директором насчет какой-то собаки и отдает деньги. — Все, мелкий, этот пес теперь официально твой, — подходит он к мужу и сыну и слышит радостное: «Ура»! Вещей у Чана почти нет, они все казенные. Ему разрешили забрать любимую книгу и любимую футболку, но он не особо расстроился, что нельзя взять еще пару игрушек и книг, потому что Тэ сказал, что дома его ждут и новые книги, и новые игрушки, которые точно только его, и их никто не будет отбирать. А одежду они поедут выбирать перед тем, как отправятся домой. Когда они отъезжают от ворот интерната, Чан шепчет: — Наверное, это сон… — Нет, малыш, — отвечает Тэ. — Просто для тебя это неожиданно, но, думаю, ты скоро привыкнешь, что больше не один. — Мне говорили воспитатели, что меня скоро заберут, но я не поверил, — грустно улыбнулся мальчик. — Спасибо, что приехали за мной. — Ну, еще бы мы не приехали, — отзывается Чонгук с водительского сидения. — Давай-ка купим тебе одежду? Сможешь выбрать, что понравится, идет? — Сам? Здорово! — смеется мальчик. Когда они входят в торговый центр Тэджона, Чан с удивлением оглядывается вокруг. Он никогда не был в таких местах. Их редко вывозили за пределы интерната… поэтому они немного погуляли, съели вкусные пирожные в кафе, купили мальчику новые вещи, на самом деле интересуясь, удобно ли ему, нравится или нет? Чан оказался очень скромным и вещи выбирал не самые яркие, но ему нравились обновки, которые точно никто не носил до него, которые были мягкими, удобными и по размеру. Домой они вернулись к вечеру, и Тэ пошел на кухню — позаботиться об ужине, сказав Гуку и Чану пока разобрать вещи. Едва мальчик увидел свою комнату, то просто замер на пороге, удивленно оглядываясь: — Это все… для меня? — Конечно, сынок, — Чонгук нежно проводит по его волосам. — Мы спрашивали у воспитателей и директора интерната, чем ты увлекаешься, и подумали, что если тебе нравится космос, то понравятся и созвездия. На полках книги, игрушки… Тэ еще купил несколько головоломок. Сказал, что если любишь читать, то и они понравятся. Давай помоем руки, переоденемся и разберем покупки, пока Тэхён готовит ужин. Он вкусно готовит, думаю, тебе понравится… — Ну, в интернате нас не особо баловали, — тихонько отвечает Чан. — Мы не были голодными, но и что-то вкусное редко доставалось. И новые вещи, игрушки и книги тоже нечасто появлялись. Старшие обычно все отбирали… я о таком даже боялся мечтать. Вы же не отдадите меня назад? — Ни за что! — уверенно отвечает Чонгук, для которого слова сына — как ножом по сердцу. Тэ был прав, жизнь в интернате не сахар. — Сынок, все будет хорошо. Мы с Тэ, конечно, вечно пропадаем на работе, но мы постараемся делать это по очереди. Ты не будешь один, и у тебя обязательно будет все необходимое. Устроим тебя в школу, ты обязательно найдешь друзей, а мы с Тэхёном будем рядом. Теперь мы все — одна семья. Я знаю, что для тебя все это неожиданно, что пока мы для тебя два незнакомых мужика… Для нас с Тэ, честно говоря, тоже новость о тебе, как гром среди ясного неба. Но мы очень рады, что ты есть и что мы тебя нашли, Чан. Я думаю, что у нас все будет хорошо. Ну что, будем обустраиваться? — Да, давай! — улыбается мальчик. Он тоже чувствует сейчас некоторую неловкость, словно это все один длинный сон, но его провожают в просторную ванную, спрашивают, справится он или нет, но Чан уже большой мальчик, поэтому спрашивает, можно ли помыться под душем, и отец настраивает все под его рост, регулирует температуру и ждет его с полотенцем. Только помогает промыть волосы с шампунем. Он одевается в новую чистую одежду, и вместе с Чонгуком они раскладывают покупки в просторный шкаф. Чан уже клюет носом, когда они приходят на кухню, и Тэ, наконец, кормит их вкусным ужином. И мясо, и рис, и овощи очень вкусные, Чан с аппетитом трескает за обе щеки до тех пор, пока случайно не роняет кусочек кимчи на новые шортики, ставя на них небольшое пятно. Он испуганно замирает под непонимающие взгляды отца и Тэ: — Меня накажут, да? Нельзя пачкать вещи… — шепчет он. Но Тэ берет салфетку, промакнув пятнышко и выбрасывая оброненный кусочек капусты, а потом тихо говорит: — Чан, посмотри на меня? Мальчик поднимает глаза, и Тэхён, снова мягко улыбнувшись, продолжает: — Пачкать вещи на самом деле нехорошо. Но иногда это случается. Сейчас ты не сделал ничего плохого, слышишь? И это не тот случай, когда нужно наказывать ребенка. Чан, мы с отцом постараемся не баловать тебя слишком сильно, чтобы ты смог вырасти самостоятельным и ответственным. Я постараюсь научить тебя тому, что тебе, как омеге, пригодится, когда ты вырастешь, поэтому, конечно, у тебя будут домашние обязанности, тебе нужно будет учиться… но никто не станет наказывать тебя из-за пустяков. Это пятно легко отстирается, ничего страшного не произошло. Ты больше не в интернате, где могут выпороть просто за то, что ты облился водой… — Откуда вы знаете? — удивленно спрашивает мальчик. — О таком воспитатели не будут рассказывать. — Ну, просто есть похожий опыт, малыш. Поэтому я понимаю, как к вам относились там. Если что-то нужно, если что-то беспокоит или ты думаешь, что что-то натворил, то просто говоришь, ладно? И я думаю, что мы сможем обойтись без ненужных наказаний. Правила такие же — убирать игрушки, мыть за собой посуду, вовремя ложиться спать, хорошо кушать и хорошо учиться. Можно играть, можно смотреть мультики и читать, можно гулять во дворе. И не страшно, если что-то однажды испачкается, сломается или порвется. Ты еще ребенок, в конце концов, и не делаешь ничего ужасного. Поэтому кушай, а потом пойдем спать, хорошо? — Хорошо, — кивает мальчик, возвращаясь к ужину. Кажется, он на самом деле оказался дома, где не будут бить или ругать за все подряд. Но и он сам пообещал себе, что будет аккуратнее, что не будет расстраивать отца и папу. Назад в интернат не хочется, особенно после того времени, что он провел в самой настоящей семье. А после они немного посмотрели мультфильм и уложили Чана спать. Тэ даже почитал ему немного, потому что мальчик был очень взбудоражен. Столько эмоций за один раз… Но в итоге сон победил, и прежде чем уснуть окончательно, он прошептал: — Спокойной ночи, папа… — вызвав у Тэ еще одну улыбку. Ну и пусть он не рожал этого маленького крольчонка… отец тот, кто вырастил, решил он. Чан оказался милым, тихим, смышленым, воспитанным мальчиком. Немного запуганным и забитым, но это все можно исправить заботой и любовью. И Тэ был уверен, что сможет его полюбить, как родного, потому что слышать это тихое «папа» было приятно до боли в груди. — Заснул? — выходя из комнаты сына, Тэ натыкается на Чонгука, который дежурил у дверей. — Ты в порядке, Ви? — А почему мне не быть в порядке? Хороший пацан, главное не избаловать. Папой меня назвал, — устало улыбнулся Тэ, обнимая Гука. — Думаю, справимся. Всем понадобится время, чтобы привыкнуть, но, думаю, нам не нужно бояться. Ему, видимо, доставалось в интернате, но он не озлобился, не обиделся на весь свет. Скоро он освоится. И мы тоже. — Ты не представляешь, как я благодарен тебе, родной, — шепчет Чонгук. — Ты будешь замечательным папой. Я, правда, верю, что у нас будет однажды ребенок… — Ну, у нас он уже есть, — Тэ чмокает мужа в нос. — Пошли спать? Тебе завтра в часть, а мне нужно позаботиться, чтобы Чана приняли в школу. Посреди учебного года влиться в коллектив непросто, но городок у нас небольшой, дети в основном дружные. Думаю, проблем не будет… — И, надеюсь, будет еще, — Чонгук в ответ целует Ви уже по-настоящему. — Ты прав, день был сумасшедший, но оно стоило того. Я люблю тебя, Тэ. И, думаю, Чан тебя тоже полюбит. Потому что ты удивительный. — Пошли спать, подлиза, — улыбается Тэхён, утягивая мужа в спальню. Сейчас первые дни их совместной жизни вспоминаются, как страшный сон, а настоящее… оно хорошее. Правда. Ви думает, что надо завести еще одного кролика для счастливого числа, а Чонгук думает, что, наконец-то, тот ад, в котором он однажды оказался, отпустил его. Плевать на брата и отца, плевать на Югёма, который бросил это маленькое чудо, сопящее в комнате в обнимку с любимой собакой… плевать на все и всех кроме мужа, который за несколько месяцев умудрился стать самым родным, и на неожиданно найденного сына, который сейчас нуждается в родителях, что защитят от всего плохого. И он никогда не простит себе, если потеряет свое хрупкое счастье.