А не надо было меня злить

Отбечено Драконы! Настоящие, живые взрослые драконы! Зубастые огромные существа, способные выпускать огонь подобный Адскому пламени! Они относятся к пятому классу опасных магических созданий. Осознание того, что я конченый неудачник, пришло лишь тогда, когда я вышел в вольер, в котором находилось существо, с которым предстояло мне сразиться. Венгерская хвосторога! Самка! Во время высидки детёнышей! Любое живое существо, не зависимо от развития его разума, готово ценой своей жизни защищать своих детёнышей. Я однажды видел, как на взрослого мужчину напала ворона, когда тот хотел сбросить её гнездо с птенцами с дерева, росшее в его саду. Ворона с гортанным карканьем кинулась на него и, если бы он не спрятался в доме, заклевала бы его, это точно. Так это простая птица, которую можно шугануть палкой, а напротив меня сидела огромная тварь в десятки раз больше меня и питающаяся крупными животными и… людьми, настороженно глядя на меня жёлтыми усталыми глазами. Я тогда даже не понял, кого мне больше жаль — себя или эту замученную людьми дракониху. Не бойся, милая, я не сделаю тебе больно. Отойдя подальше от дракона, я забрался на высокий валун и повернулся лицом к трибунам, улюлюкающим и свистящим моим однокашникам. На самой верхней скамейки увидел Римуса Люпина и сидящего рядом с ним чёрного пса. Блэк тоже явился посмотреть, как будут делать шашлык из его крестника, усмехнулся про себя. Потом нашел глазами Грейнджер и Уизли, они сидели недалеко от судейской ложи. Нет, я, конечно, не видел выражение их лиц, но чувствовал их флюиды, и они мне не понравились. Если бы они хоть немного переживали за меня, может быть я бы их и простил, но от них исходило лишь желание насладиться представлением. Ну что ж, мрази! Вы хотите шоу? Зрелища? Что ж, я вам устрою показательные выступления. Увеличив громкость голоса — от Грейнджер метнулся поток недоверия и зависти, как это так, я знаю и умею то, чего не может она — я выпрямился во весь свой полутораметровый рост и, подняв правую руку на уровне головы ладонью вперёд… — Прежде чем вы насладитесь тем, как меня изжарит эта красавица, — начал говорить я, когда на трибунах воцарилась тишина, — я хочу сказать последнее слово. Я, ГАРРИ ДЖЕЙМС ПОТТЕР, ПОСЛЕДНИЙ, ПОКА ЕЩЁ ЖИВОЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ И ЕДИНСТВЕННЫЙ НАСЛЕДНИК РОДА ПОТТЕРОВ, КЛЯНУСЬ, ЧТО НЕ БРОСАЛ СВОЁ ИМЯ В КУБОК ОГНЯ И НИКОГО ДРУГОГО НЕ ПРОСИЛ И ДАЖЕ НЕ ПОМЫШЛЯЛ ПРИНИМАТЬ УЧАСТИЕ В ТРЕМУДРОМ ТУРНИРЕ. ДА БУДЕТ МАГИЯ МНЕ СВИДЕТЕЛЕМ! НУ А ТЕПЕРЬ — ДА НАЧНЁТСЯ ШОУ! Призвал манящими чарами свою метлу, которую Добби припрятал недалеко от вольера, и начал нарезать круги вокруг головы хвостороги. Я не просто так летал, а пытался замотать её пасть связывающим заклинанием, несколько раз дракониха разрывала магические путы и извергала пламя, от которого я удачно улетал, не зря же считаюсь самым лучшим летуном в Хогвартсе. Всё же мне удалось связать её пасть, но, я понимал, что это ненадолго и времени у меня в обрез. Попросив ещё раз прощение у драконихи, я поднялся на уровень её глаз и запулил усыпляющее заклятие, жёлтые глаза медленно, как бы нехотя, закрылись и огромная рогатая голова опустилась на длинную шею. Подлетев к её хвосту с колючими шипами, я соскочил с метлы, снял с себя свитер, Добби связал мне свитер из паутины акромантула, крепче этой паутины только шкура самого дракона, и оставшись в одной футболке, трансфигурировал из него большой прочный мешок. С трудом отодвинув хвост с кладки, я переложил яйца серого цвета в мешок, а лишнее, золотое яйцо, которое и должно стать трофеем, убрал в сторону, подальше от хвоста. Подлетел к морде драконихи и повесил мешок с её драгоценностью ей на шею, зацепив его за один из шипов. Удостоверившись, что будущие драконята в безопасности, помчался к цепи, на которой была привязана их мать и растворяющим заклинанием, кстати вытягивающим много магической энергии, растворил одно из звеньев. И только после этого подлетел обратно к морде Хвостороги и отменил усыпляющее заклинание. Дракониха дёрнулась и… выпустила струю огня, увернуться я не смог и свалился с метлы на землю… Что было дальше знаю лишь по рассказам Добби, который и переместил меня в Больничное крыло, так как все остальные были заняты, прятались от рассвирепевшего и обиженного дракона. Дракониха хорошо помяла драконологов, среди которых был Чарли Уизли, один из братьев Рона и, опалив огнём тех, кто не успел спрятаться под каменные лавки на трибунах, улетела в неизвестном направлении. Смертельных случаев — к счастью или к сожалению — не было, но пострадавших было много. А я оказался в Больничном крыле Хогвартса и вот уже три дня, как находился в магической коме, искусственно наведённой целителями. И, конечно, такое представление не принесло мне заслуги и… прощения. Я занял четвёртое место, а румынский драконий заповедник выставил английскому министерству Магии счёт за потерю самого ценного экземпляра. Мне было глубоко наплевать на последнее место, на их прощение и даже на выставленный счёт. Я остался жив, и это главное. Когда я пришёл в себя, ко мне явился не запылился директор Дамблдор и на вопрос, заданный укоризненным и обвиняющим тоном, зачем я выпустил дракона, я ответил: — А не надо было меня злить!

***

Выписали меня через неделю, когда более-менее зажили все ожоги на теле — что удивительно, лицо и вообще голова, а так же верхняя часть тела, не были задеты огнём, только ноги, всё-таки я смог как-то увернуться от пламени. Вы думаете, что после того, как я произнёс клятву о том, что не имею отношения к тому, что мое имя попало в Кубок, что-то изменилось в отношениях ко мне? Ничего не изменилось, а стало даже хуже. Ведь многие получили ожоги, да и паника толпы до добра не доводит. И во всём этом оказался виноватым Гарри Поттер. А для Уизли так вообще я стал чуть ли не кровным врагом. Чарли Уизли пострадал сильнее всех и сейчас находился в клинике Святого Мунго. Так что я продолжал жить жизнью одиночки и изгоя. Но это меня перестало уже напрягать. Доказывать что-то я никому не собирался и игнорировал все выпады в свою сторону, а избегать ловушек, которые регулярно устраивали мне мои однофакультетники, мне помогали мантия-невидимка, карта Мародёров и верный Добби. Он как мог (а мог он многое), вредил всем, кто устраивал мне западни и ловушки. Портил их еду, это касалось в основном Рона, и тот постоянно ходил голодный, что не улучшало его настроения, сталкивал с лестниц, напускал магию страха и паники, в общем в Хогвартсе стало «весело» и небезопасно. Я же, как и прежде, жил в Выручай-комнате и занимался Боевой магией. Комната любезно предоставляла мне книги, по которым занимаются в Академии Мракоборцев, это далеко от того, чему учат нас на уроках по ЗоТИ. В кабинет на занятия заходил за шаг перед преподавателем и садился на последнюю парту, а выходил за секунду до звона колокола. А если парта была занята или залита какой-то гадостью, то Добби в одну секунду ставил ещё один стол для меня. Однажды я, находясь под мантией-невидимкой, стоял, как обычно, чуть дальше от толпы студентов, собравшихся возле кабинета трансфигурации, услышал как негодующе разоряется бывший мой дружок, разбрасывая слюни во все стороны. — Да он настоящий трус! Вот почему он прячется? Боится посмотреть нам в глаза, после того что натворил! Я всегда знал, что Поттер слюнтяй и трус. Он даже не может противостоять своим родственникам, обыкновенным маглам. Они его до одиннадцати лет держали, как домашнее животное, в чулане и заставляли работать на них, как эль… — тут он глянул на недовольно прищурившуюся Грейнджер, и сглотнув, поправился. — как прислугу. Они и кормили его… собак и то лучше кормят. Когда бывал у нас, только тогда и отъедался. И чем он за наше добро отплатил? Чарли в клинике, может стать инвалидом, работать больше с драконами не сможет. — А вы выставьте счёт Поттеру, пусть содержит вашего брата, — с иронией проговорил кто-то из слизеринцев. — И выставим! — с готовностью отозвался предатель. — И ещё оплату за лечение. Знаете, какие дорогие зелья приходится покупать? — А меня больше интересует, когда и где Поттер научился таким заклинаниям, которые даже я не умею делать, — вставила свои пять кнатов Грейнджер. Слизеринцы переглянулись и насмешливо хмыкнули, а гриффиндорцы, как стадо баранов, покорно закивали, соглашаясь с ней. Хотелось ли мне приложить их всех и в частности Грейнджер и Уизли, каким-нибудь заклятием, из аресенала Мракоборцев? Хотелось. Но я решил сделать по другому. Сняв с себя мантию-невидимку, а чего теперь скрывать, и так уже все догадывались, что я прячусь под нею, я подошёл к Рону. — А теперь повтори всё, что ты сказал, глядя мне в глаза. Тот немного смутился, но чувствуя поддержку толпы, распетушился окончательно: — Почему бы и не сказать? Ты, Поттер, трус и предатель, — произнёс он и сложил руки на груди. — Обоснуй. — Что? — не понял тот и растерянно посмотрел на Гермиону. — Рон имел в виду… — начала было та говорить в своей менторской манере. — Я обратился не к вам, мисс Грейнджер. И засуньте свою привычку лезть не в свои дела кентавру в трещину, — вежливо осадил я её, при этом не спуская взгляда с покрывшегося красными пятнами лица рыжего. — Так вы, мистер Уизли, можете дать обоснование оскорблений, которые вы нанесли наследнику Рода Поттер? — А чего ты прятался всё это время? — срывающимся голосом, потому что сам, в отличие от своей подруги был из чистокровной, хоть и не знатной, семьи и знал, чем чревато необоснованое оскорбление чести и достоинства. — Я не собираюсь играть с вами, мистер Уизли, в вопросы и ответы. И жду внятного объяснения — почему вы считаете меня трусом и предателем? — А то что? — вскинул голову Уизли. — Вызовешь на дуэль? — я наклонил голову и поверх очков, посмотрел на него. — Да ты даже секунданта себе не найдёшь. Тебя все ненавидят, — выплюнул — в буквальном смысле — Уизли. — Если Поттер вызовет тебя, Уизли, на дуэль чести, я буду его секундантом, — выступил из толпы заинтересованных происходящим слизеринцев Нотт. — Надеюсь, наследник Рода Поттеров не будет против моей кандидатуры. — и пафосно склонил голову в мою сторону. — Я буду безмерно благодарен вам, наследник Рода Нотт и приму вашу кандидатуру в свои секунданты с удовольствием, — так же пафосно ответил я. — Чего вы тут устроили? — завизжала Грейнджер, отодвигая в сторону своего дружка, — Какая дуэль чести? Средневековье какое-то. Гарри, просто попроси прощения у семьи Уизли, и у тех, кто пострадал от твоей безответственности и на этом закончим всякие распри, — безапелляционно сказала она, укоризненно глядя на меня. Одобрительный гул со стороны гриффиндорцев подтвердил моё мнение о них — стадо баранов! Ага! Как же! Прямо кинулся просить прощения, размечтались! — Грейнджер, тебе же уже сказали, чтобы ты не совала свой нос не в свои дела. Тем более в те, в которых не разбираешься, — наигранно ласковым голосом, остудила её пыл Паркинсон. — Ничего не хочешь больше сказать, Рон? — Но тот молчал и только сопел в три дырочки, я раньше не обращал внимание, но у него почему-то всегда был приоткрыт рот. — Может ТЫ хочешь извиниться? — Мне не за что перед тобой извиняться. Я сказал то, что думаю и всегда думал, — тупо проговорил Рон. Видимо он понял, что предъявить открыто какие-либо претензии ко мне у него доказательств нет, одни пустые, ничем не обоснованные слова, но и обратного пути тоже нет и решил стоять на своём. Ведь подобные ему люди больше всего не любят признаваться в своей неправоте и в том, что вели себя как последняя мразь. — Ну что ж, Рон, — с искренним огорчением произнёс я, — я давал тебе шанс. Я, Гарри Джеймс Поттер, наследник Рода Поттеров, вызываю на магическую дуэль чести Рональда Биллиуса Уизли. Моим секундантом будет наследник Рода Нотт, Теодор, — я взглянул на Нотта, тот шёпотом подсказал, «Уильям» — Теодор Уильям Нотт. — Я, Рональд Биллиус Уизли принимаю вызов на дуэль чести от наследника Рода Поттеров Гарри Джеймс Поттера, моим секундантом будет, — он растерянно оглянулся на однокурсников, но те, лишь опустили глаза и немного отошли в сторону. — Моим секундантом будет Гермиона Грейнджер. — та с готовностью кивнула лохматой головой. — Нет, Уизли. Не пойдёт. Не может грязнокровка быть секундантом на дуэли чести. Да она и дуэльный кодекс-то не знает. — насмешливо сказал Малфой. — Я прочитаю в книге, — гневно сверкая глазами, проговорила Грейнджер. — Тогда, — Рон опять посмотрел на тех, кто несколько минут назад поддерживал его разглагольствования, а сейчас не смотрели в глаза и молча прятались друг за друга. — Невилл Лонгботтом, наследник Рода Лонгботтом, — на выдохе произнёс Уизли с надеждой глядя на Невилла. — Извини, Рон, — тихо ответил тот, — но я не могу пойти против Поттера. Мы с ним кровные родственники. — Дьявол! — не выдержал Уизли, — Да у Поттера половина магической Британии кровные родственники! — возмущённо всплеснув руками, воскликнул рыжий, — И кого мне брать секундантом? — А ты обратись к своим братьям, — участливо посоветовала Лаванда Браун, — может они согласятся. — Ладно, — обречённо кивнул Уизли, — поговорю с близнецами и тогда сообщу, кто будет моим секундантом. На этом и договаривались. Время и место дуэли будут решать секунданты. И с этого момента я перестал прятаться в мантию-невидимку, но в башню факультета не вернулся, хотя и декан, и сам директор вынуждали меня появляться хоть ненадолго в гостиной Гриффиндора, причину такой их настойчивости я узнал несколько позже, когда активно стал общаться с Ноттом. И как, теперь стало моим постоянным ответом на вопрос — зачем я это сделал, это про вызов на дуэль, я отвечал всем, кто задавал этот вопрос — А не надо было меня злить!