***
Кстати, мы с Добби давно уже знали, что в облике заслуженного ветерана-мракоборца Аластора Моуди находится совершенно другой человек — Барти Крауч-младший, так он обозначался на карте «Мародёров». Единственное, что удалось мне узнать об этом Барти, это то, что он учился в Хогвартсе на факультете Слизерин на три года младше моих родителей и был круглым отличником все семь лет обучения и даже не получал ни одной отработки. А при выпуске из школы набрал двенадцать СОВ, как и моя мама. Все его табеля мне представил Хогвартс. Хотя я догадывался, что он может быть сыном мистера Крауча, работника министерства, но почему он прячется под чужой личиной я ещё не разобрался и велел Добби пока просто следить за ним. Но занятия по защите он вёл лучше предыдущих преподавателей. Он на самом деле учил нас не только защитным заклинаниям, но и нападению и на каждом занятии отводил время для спарринга и не чуждался рассказывать о «тёмных» боевых заклинаниях. Поэтому я, да и никто другой, не был удивлён, что темой урока стали «непростительные заклинания». — Кто скажет, почему эти заклятия называют непростительными? — задал вопрос «Моуди». Естественно, первой и единственной руку подняла Грейнджер. — Потому что они непростительные, сэр, — ответила она. Да, логика наше всё! «Почему снег белый? Потому что он белый!» — хмыкнул я. — Поттер, — резко повернулся ко мне профессор, — ты хочешь что-то добавить? Я нехотя поднялся: — Непростительные, потому что сложно простить того, кто наложил на вас заклятие подчинения и заставил делать то, что противно вашему мировоззрению. Или того, кто пытал вас заклятием боли. А после смертельного заклятия и прощать-то некому. Но так было не всегда. — Продолжай, Поттер, — с интересом произнёс учитель. — Заклинание подчинения или подвластия придумала Ровена Рейвенкло, чтобы заставить непоседливых и ленивых учеников сидеть на уроках спокойно и учиться. Никто из её коллег так и не узнал, почему на её занятиях всегда была тишина и студенты её Дома учились на отлично. Как потом Империус стал известен магам, информации нет. Чего не скажешь о Круциатусе. Его изобрёл Салазар Слизерин для своего двоюродного племяника, известного нам как Бонам Мунго или Святой Мунго, для лечения попавших под парализующее заклятия. Кто попадал под него, может понять о чём идёт речь. А Авада Кедавра — изобретатель этого заклятия добрейший и благороднейший души Годрик Гриффиндор. Это гуманное убиение смертельно раненных как соратников, так и врагов. В мире маглов это называется эвтаназия. — Откуда ты взял подобную ересь? — сквозь зубы рыкнула Грейнджер. — Из "Истории Магии", — спокойно ответил я, усаживаясь за парту. — Я читала "Историю Магии", и ничего подобного там не видела, — её лицо покрылось некрасивыми красными пятнами. Я не собирался вступать с ней в полемику и признаваться, что читал не ту историю Магии, которую нам преподают в Хогвартсе, а записи самих Основателей — прицепится, потом не отвяжешься — лишь равнодушно пожал плечами и отвернулся к окну, за которым валил густой снег. — И какому факультету я должен начислить баллы? — риторический вопрос. — Что ж, мистер Поттер пояснил нам откуда взялись эти заклятия, теперь посмотрим, как они действуют на живые существа. Я сначала не понял, что имелось в виду под его словами, и бросил на него удивленный взгляд — он что, хочет здесь демонстрировать действия этих заклинаний? И на каких живых существах? Не на нас ли? Но он открыл коробку и достал из неё паука, маленького такого серенького паучка. — О-о-о, — услышал я протяжный стон со стороны гриффиндорского стада. Рон Уизли, благодаря своим братьям, которые ещё в детстве превратили его любимую игрушку в паука, до колик в животе боялся этих безобидных творений природы. А уж после того, как нас с ним негостеприимно встретили в колонии акромантулов на втором курсе, так этот детский страх перешёл у него в фобию. Мне стало интересно, как лже-Моуди будет использовать заклиная, действующие на ментальное поле разумного существа, на тварях у которых абсолютно нет разума? И я с искренним любопытством обратил всё своё внимание на него. Тот увеличил пауков до размера ладони взрослого человека. — Итак, первое непростительное заклятие Империус. Находясь под воздействием этого заклинания, человек будет бездумно выполнять любые приказы заклинателя. Определить, что он действует не по своей воле, очень трудно, потому что находящийся под заклятием сохраняет все свои привычки, почерк, походку и так далее. Были времена, когда множество колдуний и волшебников были управляемы при помощи заклятия подчинения воли, — продолжил он, глядя при этом в сторону слизеринцев. — Вот была забота у Министерства — попробуй-ка разберись, кто действует по принуждению, а кто по своей доброй воле, — с нескрытой ехидцей проговорил «мракоборец» — Это заклинание можно побороть, и я научу вас как это сделать. Но это требует настоящей твердости характера и далеко не всякому под силу. По возможности лучше под него не попадать. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! — рявкнул он, и все от неожиданности подскoчили. — Неправильное или плохо наложенное заклятие Империус может привести к помутнению рассудка.* Вот именно — рассудка! А какой может быть рассудок у паука? Ну-ну, будем посмотреть. Я сложил руки на груди и приготовился к демонстрации заклинания, кстати, категорически запрещённого нынешним министерством и Визенгамотом для применения в стенах Хогвартса. О чём незамедлительно поведала правильная Гермиона Грейнджер. — Я действую по распоряжению директора Дамблдора, — ответил ей «Моуди» — Не знаю зачем, но он хочет чтобы вы знали как действуют на разумное существо эти заклинания. Так что, если кому не нравится, все претензии к директору. Я тут же начал собирать сумку и поднялся. — Поттер, ты куда намылился? — рыкнул «Моуди». — Мне это не нравится и я иду предъявлять претензии директору, — ответил я и направился к выходу. — ИМПЕРИО! — меня что-то ударило в затылок и окатило тёплой волной безумного блаженства. В голове появилась лёгкость и радость от того, что все вопросы отпали сами собой, никакого беспокойства и в помине нет. — Поттер, иди сюда, — раздался в голове голос «повелителя» и моё тело, без участия разума, развернулось и сделало несколько неуверенных шагов к «хозяину». Я чувствовал себя как в тумане и ощущал, что за мной пристально наблюдают. И моей магии это не понравилось, рука самопроизвольно достала палочку и направила её на того, кто решился напасть на её носителя. — КРУЦИО! — вылетело из моего рта… Крик, душераздирающий вопль боли… Моё подсознание находилось в эйфории и получало наслаждение от этого вопля. Сколько это длилось, не знаю. Может всего мгновение, может несколько минут, но останавливаться я не собирался. — ЭКСПЕЛЛИАРМУС! — палочка задрожала в руке и неохотно выскочила, я проследил глазами за её полётом — Малфой поймал мою палочку — подняв левую руку, я медленно начал разжимать кулак, в котором сконцентрировалась вся моя энергия, направляя поток силы на того, кто посмел помешать мне. В голове билась только одна мысль — КАК ПОСМЕЛ? НАКАЗАТЬ! Кто-то бросился на меня и повалил, сильно приложив затылком об каменный пол. Но было уже поздно. Магия сорвалась с ладони и… — ВОН! ВСЕ ПОШЛИ ИЗ КЛАССА! БЫСТРО! — кто это кричит и прижимает мои руки к полу? Зачем? На периферии сознания я услышал звон разбитых стёкол и грохот падающих камней, а так же крики, и взрывы, как в кино про войну.***
Дуэльный зал «Чёрная орхидея» был набит до отказа любителями посмотреть на магический поединок. Здесь были как взрослые волшебники, так и студенты Хогвартса. Я поднялся на помост, где уже стоял Рон. Он бросил на меня быстрый встревоженный взгляд. Я его понимал, после того, каким он видел меня вчера на занятии по ЗоТС, любой бы был встревожен. Я добродушно улыбнулся и вежливо и (надеюсь) грациозно поклонился сначала рефери, высокому с остроконечной бородкой и залихватскими усами мужчине, чем-то похожим на графа де Ла Фера из фильма о мушкетерах, потом наблюдателям и секундантам и только после этого сопернику. Уизли попытался повторить, но вышло у него крайне неуклюже. Ещё бы, Нотт меня гонял с этими поклонами больше, чем с самим боем. Сказал, что это одна из важных частей дуэльного церемониала. Отойдя друг от друга на положенное расстояние, мы приняли исходную стойку. — Поединок чести между Гарри Джеймсом Поттером, наследником Рода Поттеров и Рональдом Биллиусом Уизли. Разрешено применять все известные дуэлянтам заклинания, кроме смертельных. Бой до первой крови. На счёт три начинайте. Раз. Два. Три. Дуэль началась. Я моментально выпустил простенький Экспеллиармус, который встретил на своем пути довольно неплохой щит. — Ступефай! — послал в ответ Рон. — Протего! Депульсо! Петрификус тоталус! Инкарцеро! Рон успешно увернулся от связки заклинаний. Я чувствовал, что мои движения были четкими и выверенными, в то время как Рон суетился, то и дело совершал лишние движения, что явно было ему не на руку. — Брахогабиндо! (связывающее) — Ого! Неплохо его Гермиона поднатаскала, заметил я про себя и послал Инсендио в летящие в меня верёвки. — Аларте аскендоре! (подбрасывает вверх) — мы тоже не лыком шиты. Уизли подлетел над подиумом и со всего маху шлёпнулся на задницу — было даже слышно, как клацнула его челюсть. — Локомотор Мортис! (склеивание между собой ног) — не стал я дожидаться, когда он поднимается на ноги. Тому пришлось уйти в глухую оборону на некоторое время, только изредка бросая в меня какие-нибудь заклинания, от которых я ловко уворачивался даже не ставя щиты. Через минуту он получил возможность перемещаться и сразу же перешёл в наступление, увернувшись от летящих заклятий. — Секо! Конфундус! Инкарцеро! — я отступил на один шаг, тем самым оказавшись вне траектории полета связки заклинаний. — Аресто моментум! Ступефай! — выкрикнул я и Рон отлетает, ударяясь спиной о выставленный и удерживаемый секундантами щит, чтобы заклинания, летающие на подиуме, не навредили зрителям. Рон опустился на одно колено: — Секо! — он рубанул себя по внутренней стороне ладони левой руки и, положив волшебную палочку на помост, накрыл её ладонью, с которой ручьём стекала кровь. — Дуэль чести завершена! — выкрикнул рефери, — Победил Гарри Поттер! Остались ли у вас, наследник Рода Поттеров, претензии к мистеру Рональду Уизли? — Нет. Претензий нет и не будет, если он будет держаться от меня подальше, — ответил я и сделал поклон в сторону зрителей, краем глаза замечая движения по залу Финнигана и Блейза, известных букмекеров Хогвартса. — У Рональда Уизли есть что сказать наследнику Рода Поттеров? Рон поднял голову и посмотрел на меня снизу вверх. — Прости, — сказал он, глядя мне в глаза. — Бог простит, — ответил я, — ну, в нашем случае — Магия. Щит между наблюдателями и поединщиками был снят и на помост выскочила Грейнджер, злобно и обиженно сверкая глазами в мою сторону. Я пожал плечами и спрыгнул с помоста. — Ну, я и не сомневался в твоей победе, — пожимая мне руку, снисходительно произнёс Нотт, — это случилось бы в любом случае, но ты довольно долго медлил. Поиграть захотелось? Вчера не наигрался? Я скромно потупил глазки: — Нотт, я так и сказал тебе спасибо за вчерашнее. Не знаю, что со мной произошло. Вот прямо убить кого-нибудь хотелось. — Он сам виноват. Все ведь знают, что не надо было тебя злить. — весело рассмеялся слизеринец и по-дружески хлопнул меня по плечу. Я облегчённо выдохнул и тоже засмеялся. Нотт больше всех пострадал от моего магического выплеска — не считая «Моуди», с которого во время пыточного заклинания спало действие многосущного зелья и все увидели его истинное лицо. Барти Крауча-младшего арестовали и отправили в мракоборческий отдел министерства. Но это другая история. Потом расскажу. — Как ты? — кивая на его руку в магическом гипсе, сочувствующе спросил я. — Нормально. Скоро заживёт, — отмахнулся здоровой рукой Нотт, — сам-то как себя чувствуешь? Я беспокоился, что после вчерашнего выброса не успеешь восстановиться. — Всё в норме, даже Бодрящее зелье пить не пришлось. Поспал правда крепко. Тут к нам подошёл небольшого роста мужчина лет сорока. — Извините, мистер Поттер. Я корреспондент еженедельного журнала «Вестник Магии» Амос Фалькенгайн. — Журнала «Вестник Магии»? — удивлённо переспросил я, — Я думал, что в магическом мире только одна газета «Ежедневный пророк». — О! Нет, конечно. Эта бульварная газетёнка для домохозяек и сбора слухов и сплетен. Наш же журнал серьёзное издание для серьёзных людей. — Каждый кулик своё болото хвалит, — ответил я любимой поговоркой мистера Дурсля. — Вы что-то хотели, мистер… — Фалькенгайн, — напомнил журналист, — да, я хотел бы взять у вас эксклюзивное интервью. — Интервью? А вы там напишете всё, что я скажу? Или, как Рита Скитер, переврете каждую мою фразу? — Ну что вы! — обиженно буркнул журналист. — Как вы можете сравнивать меня с этой беспринципной особой? Папарацци! — А мне больше не с кем сравнивать, — весело хмыкнул я, — Я только её и знаю. Хорошо, я дам вам интервью, но только под непреложный обет, что вы напечатаете в своём журнале слово в слово, что я скажу. Где и когда? — Если можно, то сейчас. Здесь есть отдельные кабинки для приватных разговоров. — Отлично. Нотт... — Пока, Поттер и подумай насчёт того, что я тебе вчера предложил. Ты сказал, после дуэли ответишь. — Да я уже подумал. Я принимаю приглашение твоего деда и с удовольствием проведу каникулы в вашем клане. Но я буду не один. — Приводи кого хочешь. У нас свободный вход и выход, — удовлетворённо ответил Нотт и попрощавшись, отошёл к своим однофакультетникам. Ну, а мы с мистером Фалькенгайном отправились… в номера. Держись магическая Британия, тебя ждёт сенсационная информация от Мальчика-который-выжил. Потому что, как правильно сказал Нотт... А не надо было меня злить!