А не надо было меня злить

Отбечено Наш разговор с мистером Фалькенгайном продлился больше двух часов, я почувствовал огромное облегчение, как будто сбросил с себя тяжёлый груз. Не зря ведь у маглов существуют психиатры, церкви и священники, а мне не с кем было просто поговорить. Я терпел издевательства своих родственников и держал всё в себе… Да, у меня были друзья, но некоторые вещи им не понять. Они не понимали, что мне больно слушать их рассказы о своих семьях. Они не осознавали, что значит быть никому не нужным сиротой. Завидовал ли я им? Да, наверное, всё же завидовал. А почему бы и нет? У них было всё — свой дом, забота и любовь родных людей, у них было к кому придти пожаловаться, зная, что тебя обязательно пожалеют, поддержат и дадут совет, как правильно поступить в том или ином случае. Потому что родные. А у меня такого никогда не было и не уверен, что когда-нибудь будет. Рон! Мой первый и единственный друг. Он хорошо справлялся с тем, чтобы отогнать от меня других детей, пусть любопытных и назойливых. Его ревностное и постоянное присутствие рядом со мной отталкивало всех. Я тогда считал, что это и есть настоящая дружба. Но чем дальше, тем больше я убеждался, что это был банальный расчёт и жажда выделиться. Кто бы обратил внимание на шестого сына семьи носящей клеймо предателей крови и магии? Статус «предателя крови и магии» сильное стихийное проклятие. Его не может послать другой маг, это наказание от магии. Фамилия про́клятого меняется, магия её просто уничтожает. Родовой камень, а таковой есть у каждой семьи волшебников, истончается и со временем совсем исчезает, отсекая от дополнительных источников силы. Магические каналы забиваются, становятся неактивными и изорванными. Магия утекает из них, как из продырявленного котла. По немного, по чуть-чуть, тонкой струйкой, но утекает постоянно. Им приходится подпитываться магией паразитируя на других, они, как пиявки, присасываются к любым источникам и тянут из них энергию и силу. У маглов есть такое понятие — как энергетические вампиры, у волшебников — магические вампиры. Клеймо предателей крови и магии накладывается на тех, кто серьёзно нарушил законы магии, поспособствовав в уничтожении других чистокровных родов или же нанёс вред настолько крупный, что род уже и не восстановить. Что сделали предки Уизли, никто достоверно не знает, до шестнадцатого века они входили в список «Двадцати восьми Священных фамилий магической Британии» под фамилией Висли, а после их в этом списке не было. Поттеров, впрочем, тоже не было, потому что они не гнушались связываться браками с маглорожденными волшебниками. А может и по какой другой причине. Я пока не разобрался. Обо всём об этом мне рассказал Нотт, когда я поинтересовался, отчего они так презрительно относятся к Уизли. А Грейнджер? «Гарри, ты — Избранный! А это звание обязывает на борьбу со злом ради общего блага!» Именно эти слова, только попавшая в мир магии, впрочем как и я сам, сказала в первый год моя подруга, когда я пошёл один навстречу неизвестности, может даже - своей смерти. Если уж она так утверждала, то что говорить о тех, кто вырос в мире магии на сказках о «маленьком герое»? И я старался, действительно старался соответствовать статусу героя. Гермиона всегда была слишком занудной. Нам с Роном было скучно с ней, особенно, когда она начинала хвастаться своими знаниями и пыталась всем навязать свою точку зрения. Добби рассказал мне, что Грейнджер взялась за освобождение эльфов от «гнёта» волшебников, не зная реальной информации об этих магических созданиях, а опираясь на магловские представления о рабстве. А ведь знать законы мира магии невероятно важно. Даже клятвы, брошенной вскользь или фразы, вставленной ради красного словца, может быть достаточно для разрушения чьей-то жизни. Магия защищая своего носителя, может воспринять высказанную мысль, как команду к действию. Как это произошло со мной. Сгоряча поклялся самому себе, что к первому, кто попытается принудить меня сделать что-то против моего желания, применю второе непростительное заклятие и что ноги моей не будет ни в гриффиндорской гостиной, ни в Большом зале. Пока я сидел и искал оправдания себе любимому: "Я не виноват, это всё они" — мистер Фалькенгайн отредактировал мою исповедь и дал прочитать мне черновик статьи. Что сказать? Написано всё так, как я говорил — без моих идиотских междометий — а вот что будет напечатано? Впрочем журналист дал магическое обещание, что ничего изменять не будет, и без каких-либо дополнений — будет бомба. А чтобы эта бомба была не обманка и задела высшие власти магического сообщества, не только Британии, он попросил разрешения провести журналистское расследование, чтобы всё было не голословно, а подтверждено фактами и колдографиями. А чего? Пусть расследуют, так даже лучше. Фалькенгайн подумал и сказал, что статья выйдет к концу учебного года. Я согласно кивнул. Мне собственно всё равно, когда она выйдет. Довольные друг другом мы распрощались и я вышел в зал. Настроение у меня было просто замечательным и хотелось сделать для себя что-то необычное. Оглядевшись, я увидел, что в зале остались только взрослые маги. На подиуме кто-то сражался, я подошёл ближе и с интересом стал наблюдать за поединком. Да-а-а. То что я гордо назвал дуэлью, по сравнению с этим боем было детским лепетом и вознёй в песочнице. Здесь летали такие заклятия, что мне и во сне не снились. — Нравится? — услышал я за спиной мужской голос. Резко повернувшись и на уже выработанном инстинкте, воткнул палочку в живот нахально лыбящемуся мужчине в фиолетовой мантии с эмблемой департамента магического правопорядка. — Ну, ну! — поднял руки ладонями вперёд, насмешливо произнёс тот. — Я же просто спросил. — Не люблю, когда ко мне подходят со стороны спины, — не убирая палочку, недоверчиво ухмыльнулся я. — Готовитесь стать мракоборцем? — хмыкнул тот, с любопытством рассматривая меня. — Может быть. — Я видел как ты дрался, — спокойно отвёл мою руку с палочкой от себя, дружелюбно произнёс он. — у тебя неплохой потенциал боевого мага. Вот только видно — самоучка. Так ведь? — Конечно, самоучка, — убирая палочку в наручи, ответил я. — Кто бы нас учил? — Наслышан о ваших преподавателях по защите. Присядем, — он кивнул в сторону столиков. Я ещё раз оглядел зал, все были заняты своими делами и на нас никто не обращал внимания. — Мне, наверное, уже пора в Хогвартс, — неуверенно буркнул я. — Успеете в Хогвартс. Вы же не хотите чтобы вас допрашивали в мракоборческом отделе, мистер Поттер? — Допрашивали? — не совсем искренне удивился я. Естественно же, я вовсе не рассчитывал на то, что мой вчерашний поступок останется без внимания органов правопорядка. — Конечно, — добродушно улыбаясь ответил мужчина. — Вы же не рассчитывали, что применение непростительного заклинания останется без внимания? — и повторил то о чём подумал про себя. Прищурившись, я с подозрением уставился на него. Он что мои мысли читает? Легилимент? — Нет, я не читаю ваши мысли, мистер Поттер, — хохотнул он, — Это же очевидно. Ну так что вы выбираете — поговорим здесь, в комфортной обстановке или же в допросную?.. — Здесь. — вздохнул я, — Только мне нечего вам рассказать. Я плохо всё помню. — Ничего страшного, расскажите то, что помните, — миролюбиво произнёс мужчина и направился к свободному столику. Я ещё раз обречённо вздохнул и пошёл за ним. Мы сели за двухместный столик в самом углу зала, маг накрыл нас звуконепроницаемым куполом и положил руки на стол. — Не стесняйтесь, мистер Поттер, присаживайтесь. Мы просто поговорим. — А я и не стесняюсь, — я непринуждённо дёрнул плечом и сел напротив него, тоже положив руки на столешницу. — Чего мне стесняться? — Вот и замечательно, — понимающе кивнул мужчина и широко улыбнулся, — Майкл Холмс, старший дознаватель департамента магического правопорядка. — Холмс? Это как Шерлок Холмс, что ли? — хмыкнул я, с интересом разглядывая мужчину. Он был небольшого роста, ненамного выше меня. Худ и… действительно похож на актера Джеремми Бретта, игравшего Шерлока Холмса в фильме. Это был один из любимых фильмов тётушки Петунии. Холмс весело рассмеялся и даже несколько раз хлопнул в ладоши. — Замечательно! Просто восхитительно, что вы знаете про моего двоюродного деда. Да, Шерлок был родным братом Майкрофта Холмса, моего деда. Вы разве маглорожденный, мистер Поттер? — с удивлением спросил он. — Нет. Не совсем. Вы же, наверное, в курсе. Моя мама была маглорожденной волшебницей, а отец чистокровным. Значит ли это, что я полукровка? — Нет, не значит. Ваши оба родителя были магами и вы чистокровный волшебник в первом поколении, — уверенно ответил тот. — Но откуда вы знаете про Шерлока? Его истории, вроде бы не засвечены в магическом сообществе. — Я до одиннадцати лет жил с маглами. Да и потом, после поступления в Хогвартс, летние каникулы проводил в мире простых людей, — откровенно ответил я и открыто взглянул на следователя. — Вот как… — озадаченно протянул он и постучал пальцем по губам. — Ну да ладно. Об этом мы поговорим позже. Я могу обращаться к вам по имени? — Конечно, мистер Холмс. — Спасибо. Гарри, расскажите мне, что вы помните, о том, что произошло вчера на уроке по ЗоТИ. — А чего рассказывать? — недоумённо пожал я плечами, — Вы же, наверное, уже всех свидетелей опросили? — Да, поговорили кое с кем. Но они все выдают разные версии, больше похожие на их личные домыслы. Хотелось бы услышать, как говорится, из первых уст. — Ну… У нас был урок защиты от тёмных искусств. Вообще-то мы готовились к полугодовой контрольной. Но профессор — вот даже не знаю как теперь его называть — в общем ЭТОТ решил познакомить нас с непростительными заклинаниями. Он немного рассказал о них и хотел уже приступить к практической демонстрации заклинаний. Кто-то из гриффиндорцев возмутился и сказал, что это неправильно и незаконно, на что тот ответил, что это распоряжение директора школы и если кому-то не нравится, то может идти и предъявлять претензии Дамблдору. Мне это не понравилось и я поднялся, чтобы выйти из кабинета. Когда я повернулся спиной к классу, мне в затылок полетело заклятие Империо. Понимаете, без предупреждения… В спину… Это мне совсем не понравилось… Это всё, что я помню. — Вы не помните как послали… заклинание Круцио в человека? — Круцио? — неподдельно (надеюсь, что неподдельно) изумлённо возмутился я. — Разве я послал Круцио? — Некоторые, говорят что да. Именно это заклинание и сбросило действие многосущного зелья. — Мистер Холмс, вы смеётесь? Как вербальное заклинание может сбросить действие зелья? Это совершенно разные направления магии. Холмс несколько минут помолчал, а потом кивнул чему-то своему. — Да, вы правы, Гарри. Это абсолютно разные направления. Видимо, ваш стихийный выброс разворотил не только половину класса, но и каким-то образом отменил действие зелья. — А может у него просто закончилось время, — подсказал я, — Мистер Холмс, а кто скрывался под личиной Моуди? — Барти Крауч-младший. Он был приверженцем Волдеморта и отбывал наказания в Азкабане. Но вот уже более десяти лет числился умершим. Сейчас ведётся расследование как так получилось, что он оказался жив и на свободе. — А где сам Моуди? — Аластора Моуди обнаружили запертым в сундуке с расширением пространства, который находился в апартаментах этого лже-профессора. — И что, ни директор, никто из преподавателей не догадался, что этот… ненастоящий Моуди? — Выходит, что никто, — он опять погрузился в свои размышления, а я облегчённо вздохнул. Всё-таки за непростительное заклятие можно загреметь в Азкабан. А мне этого очень не хотелось. Да и дела кое-какие ещё остались на свободе. — Простите, мистер Холмс, а можно узнать, что говорили те, кто был в классе? — Да, собственно, то же самое, что и вы. После того, как в вас попал луч заклятия подчинения, он приказал вам подойти к нему. Вы развернулись и сделали несколько шагов вперёд и никто, почти никто, кроме одной внимательной студентки, не заметил, как у вас в руках оказалась палочка и вы… Вы не произнесли вслух ничего, но из вашей палочки вылетел фиолетовый луч и направился к лже-профессору, через мгновение тот забился в корчах и начал кричать, как от нестерпимой боли, а его тело начало преображаться. Потом один из смельчаков отобрал у вас палочку, но, видимо, вашу магию уже невозможно было остановить, другой парень повалил вас на пол и вся скопленная в вас энергия ударила в потолок, образовав в нём приличную дыру и разбила стекла в окнах. К счастью никто из ваших однокурсников сильно не пострадал. — Нотт. У него сломана рука, — виновато вздохнул я. — Да, парень неудачно упал, когда свалил вас на пол. — Мистер Холмс, а зачем этому Краучу надо было превращаться в Моуди и проникать в школу под видом профессора? — Это мы сейчас и выясняем. Он под непреложным обетом. Мы не хотим, чтобы он раньше времени коньки отбросил. Ищем возможность допросить его без летального исхода. Пока всё глухо. Может вы что-нибудь знаете? Я задумался, следует ли рассказать представителю закона то, что мы расследовали с Добби. Наверное, следует. Одни мы с ним не справимся. — Да. Я кое-что знаю, — кивнул я, — Но это разговор не для этого места. — Вот как, — заинтересованно вскинулся Холмс, — где вы желаете поговорить? — В вашем офисе, или как там называется ваш кабинет. И в присутствии мадам Боунс. Насколько я знаю, эта леди старшая в вашем департаменте. — Можем переместиться прямо сейчас, — ухватился за моё предложение Холмс. — Да, — кивнул я, — Не будем тянуть. Пора поставить на места все знаки препинания.