А не надо было меня злить

Отбечено — Я знаю где сейчас находится Волдеморт, — огорошил я присутствующих в кабинете главы департамента магического правопорядка. — Ну или то, что от него осталось. Кроме самой хозяйки кабинета Амелии Боунс, были ещё мистер Холмс и глава мракоборцев мистер Скримджер. После этих слов все трое подозрительно уставились на меня с немым вопросом во взгляде. — Вернее сказать, не я знаю, а Добби, — дав им полминуты на переваривание известия, положив ногу на ногу, спокойно продолжил, — Добби — это свободный эльф, — уточнил, видя в их глазах непонимание. — Если вы позволите, я могу позвать его и он сам всё расскажет. — Что значит — свободный эльф? — несколько раз моргнув, спросил Скримджер. — Свободных эльфов не бывает. Они умирают на свободе. — Добби свободный эльф, — раздался тонкий голосок из-за спинки стула, на котором я сидел. — Добби сам выбирает кому служить. Добби выбрал своим хозяином сэра Гарри Поттера. — Добби, ты как здесь оказался? — чуть не подпрыгнув от неожиданности на стуле,  удивился я. — Добби всегда рядом с сэром Гарри, — самодовольно произнёс эльф. Он встал передо мной, — Сэра Гарри Поттера нужно спасать? — тихо спросил он, опасливо косясь на Скримджера, одетого в красную робу мракоборца. — Нет, Добби. Меня не нужно сейчас спасать. Ты лучше расскажи этим господам о своём расследовании. — Сэр Гарри хочет чтобы Добби рассказал про Винки и её хозяина, и про то, что видел в том доме? — Да, Добби. Расскажи всё и про Винки, и её хозяина, и про тот дом, и что ты там видел. — Этот рассказ поможет сэру Гарри? — Поможет. Рассказывай. Добби несколько мгновений смотрел на меня, а потом кивнув ушастой головой, повернулся к немного ошарашенно наблюдающим за нашим разговором волшебникам, но спиной прислонился к моим ногам. То ли защищая меня, то ли защищаясь сам. — Кто такая Винки? — первой спросила мадам Боунс. — Что-то имя знакомое, — задумчиво произнёс Скримджер, — кажется у Крауча была домовиха по имени Винки. — Точно, — кивнул Холмс, — я тоже помню, она таскала ему горячие обеды на работу. — Да, Винки была домашним эльфом мистера Крауча, но он прогнал её, — сказал я, положив ладонь на бугристую голову Добби. — Да, я тоже слышала что-то такое после Чемпионата по квиддичу, — кивнула мадам Боунс. — Странно, — озадаченно промолвил Скримджер, — почему он прогнал домашнего эльфа? Он ведь сейчас болен и ему наверняка нужен уход. — Винки что-то сделала такое, на что её хозяин разозлился. Тогда на чемпионате, после нападения. Она осталась в том лесу, а Добби как-то нашёл её и притащил в Хогвартс. Так же, Добби? — обратился я к домовику. — Да, сэр Гарри. Добби нашёл Винки и привёл её в Хогвартс, директор разрешил Винки работать* с другими эльфами, хоть она и не такая как остальные. — Что значит — не такая, как другие? — Винки не совсем эльф. Она — кобольд, — вместо Добби ответил я. — Кобольд? Они же все вымерли уже, — недоверчиво спросил Холмс. — Не все. И не вымерли, а переродились. — Ладно, это не столь важно. Что там с этой Винки? — остановила назревающий спор Боунс. — Винки почувствовала магию своего хозяина, когда тот в облике Моуди как-то зашёл на кухню. И рассказала об этом Добби. А Добби рассказал мне. Я попросил их обоих ничего никому пока не говорить, но проследить за ним. Добби рассказал, что днём тот ходит в одном обличии, а ночью совсем другой и каждую ночь куда-то исчезает из Хогвартса. Говори, Добби, что ты видел в том месте, когда переместился вслед за ним. — Добби видел старый дом. Там были три волшебника и одна большая и страшная змея. Один волшебник — тот кого Винки назвала сыном своего хозяина. Другой — волшебник-крыса. А третий — совсем маленький, меньше Добби, у него нет кожи и красные страшные глаза, — испуганно выпучив глаза, почти шёпотом произнёс Добби. — Его те двое волшебников называли «Мой Лорд». — Добби, ты можешь сказать, где этот дом? — после минутной паузы спросил Скримджер. — Добби не может сказать, — покачал головой эльф, — Но Добби может показать. Добби запомнил это место.

***

Прошло не более получаса, как Добби и Скримджер исчезли в вихре эльфийской аппарации. Мы с леди Боунс и мистером Холмсом только закончили чаёвничать, как заявился довольный глава мракоборцев и доложил, что арестованы Питер Петтигрю и… то что осталось от когда-то могущественного Тёмного Лорда и Повелителя Судеб. Остатки Волдеморта отправили в отдел Тайн к невыразимцам, пусть умники разбираются, что там с этой страшилкой, а на Петтигрю, помня его побег в прошлом году из министерских казематов, сразу надели антианимагические оковы и отправили в Азкабан. Скримджер и Холмс отправились допрашивать арестованных, а мы остались втроём в кабинете мадам Боунс. — Теперь Сириуса Блэка признают невиновным? — спросил я у Боунс. До этого я поведал ей историю заключения Блэка и как мы его освобождали. — Да, я сейчас же составлю приказ о его реабилитации, — улыбаясь, ответила глава департамента. — Неужели на самом деле всё закончилось окончательно? — облегчённо вздыхая, проговорила женщина, потерявшая брата и невестку, родителей моей сокурсницы Сьюзен Боунс с факультета Хаффлпафф, в первую гражданскую войну, несмотря на то, что Род Боунсов был может быть не таким древним, но не менее благородным и чистокровным, чем те же Малфои и Нотты. — Спасибо вам, Гарри, за содействие в задержание особо опасных преступников, — с искренней благодарностью в голосе произнесла глава департамента магического правопорядка. — Да что я? — скромно потупил глаза, — Это всё Добби. Это он выслеживал Крауча, а я ничего и не сделал. — И Добби ваш молодец, — благодушно улыбаясь, кивнула она засмущавшемуся эльфу, — Добби, что ты хочешь получить в награду? — Добби ничего не нужно, добрая миледи, — ответил ушастик, крепко державшийся лапкой за полу моей мантии, — У Добби всё есть. Добби хочет остаться с сэром Гарри Поттером. — Ну это решать сэру Гарри Поттеру, — ответила Леди Боунс, — а мы можем официально оформить тебя как домовика мистера Поттера. Гарри, вы берёте в услужение эльфа по имени Добби? — Да, конечно. Только с немного другой формулировкой — не в услужение, а в помощники. Добби расплылся в широкой улыбке: — Сэр Гарри Поттер великий волшебник! Сэр Гарри хочет, чтобы Добби был его другом и помощником! — восторженно завопил эльф, обнимая мои ноги. — Всё, Добби, успокойся. Я, по-моему, и раньше тебе всегда говорил, что ты мой единственный верный друг и помощник. — Ну и отлично, — кивнула Боунс, — А вам, Гарри, я могу чем-то помочь? — Ну, во-первых, разобраться с делом Сириуса Блэка, — я отцепил от себя Добби и посадил его себе на колени. — Этот вопрос первостепенной важности, — согласилась она со мной, — Завтра же с утра и возьмусь за это. Только мне надо будет переговорить с самим Блэком. Вы случайно не знаете, где я могу его найти? — она лукаво посмотрела на меня. — Совершенно случайно знаю, — так же лукаво ответил я. — Но всё дело в том, что он не может свободно появляться где-нибудь. Его везде преследуют дементоры. Министром Фаджем подписан указ о немедленном применение поцелуя дементора к Сириусу. — Я отменю этот указ, — неодобрительно покачала она головой, записывая что-то в блокноте, — министр без моего ведома подписал его, несмотря на то, что на подобных документах обязательна моя подпись. Так что дело Сириуса Блэка будет для меня приоритетным. Что-то ещё? — Да, мэм, — немного помявшись, я решился. — Леди Боунс, я хотел бы, чтобы никто не знал о моем, так сказать, — я показал пальцами кавычки, — участии в сегодняшнем деле, пусть всё это останется заслугой мракоборцев, ведь так оно и есть на самом деле. И ещё, я хочу пройти процедуру эмансипации, — на одном дыхании выпалил я. Она озадаченно приподняла брови и расширенными от удивления глазами, в которых был явно виден немой вопрос, какое-то время молча смотрела на меня. Потом откинулась на спинку кресла и, закрыв глаза, помассировала пальцами виски́. — Гарри, вам ведь нет ещё пятнадцати лет? — всё ещё сидя с закрытыми глазами, устало проговорила она. — Нет, — кивнул я, соглашаясь я с очевидным. — Но это же не помешало Дамблдору и мистеру Краучу заставить меня принимать участие в турнире, в котором могут соревноваться только совершеннолетние волшебники, — напористо произнёс я и обиженно насупился, а Добби даже запыхтел от возмущения. Боунс открыла глаза и снова посмотрела на меня понимающим и сочувствующим взглядом. — Да, вы правы, Гарри, — наконец ответила она. — Если ваш магический опекун ничего не сделал для того, что вы не принимали участие в этом турнире, то вы имеете полное право пройти процедуру эмансипации и отказаться от опекуна. — А у меня, как оказалось, вообще нет магического опекуна, — невесело хмыкнул я и покачал головой. — Этого не может быть. — недоверчиво покачала она головой, — Как только ребёнок, я имею в виду, ребёнок с магическим потенциалом, становится круглым сиротой, магия рода, к которому принадлежит это несчастное дитя, сама выбирает и назначает ему магических опекунов. Чаще всего это родственники, независимо насколько они близкие или далёкие по кровному родству. Мой брат Стефан Боунс и его жена Александра погибли при нападении Пожирателей смерти на Косую Аллею, когда они отправились покупать учебники для школы сыну, который в том году должен был пойти на первый курс. Все трое попали под шальные заклинания, уже и не разберёшь чьи это были заклятия, то ли мракоборцев, то ли Пожирателей. Стефан не был боевым магом, он был простым юристом. Правозащитником. Сандра тоже была гербологом, а мальчику было всего одиннадцать лет, — она всхлипнула и промокнула носовым платком повлажневшие глаза, — Понимаете, Гарри, они оказались совершенно случайно не в том месте и не в то время. — Ох, — выдавил я из себя, — простите, леди Боунс, я не знал. — У них осталась дочь — Сьюзен. Она тогда была совсем малышка, ей не было ещё и года. Я тогда только начинала свою карьеру в рядах правопорядка, работала младшим помощником старшего дознавателя. В том же бою погибли мой жених Гидеон Прюэтт и его брат-близнец Фабиан. На Лугнасад у нас должна была состояться свадьба. А я теперь считаюсь «соломенной вдовой», — горько усмехнулась женщина. — Так о чём это я? Да. Когда остановилось сердце моего брата и его жены, на моём запястье появился вот такой знак, — она закатала рукав форменной мантии и я увидел на тыльной стороне ладони, чуть выше кисти, фиолетовый рунический браслет. — Я не очень сильна тогда была в рунах и не могла понять, что это значит, но старшие коллеги подсказали мне, что этот браслет означает, что магия рода Боунс доверила мне стать опекуном моей малышки Сьюзен, хотя у неё живы родственники по линии матери, старше и опытнее меня. Александра была из рода Лонгботтомов. Отец моей невестки был родным братом Лорда Лонгботтом. Семья же Боунсов не была удостоена магией чести носить титул лордов. Вы поняли, Гарри, что я имею в виду? — Да, конечно, понял. Выходит, что опекунов выбирает магия, а не назначают волшебники? — Да. Это так. — Но это не в моём случае, — кривовато усмехнувшись, удручённо покачал я головой. Боунс вопрошающе посмотрела на меня. — Понимаете, мэм, я бастард Рода Поттеров. Мои родители не заключали магический брак и я не был представлен магии предков, как законный представитель рода Поттеров. — Как это так? — воскликнула та, недоверчиво глядя на меня. — А вот так, мэм, — развёл я руками, чуть не уронив Добби на пол. — Видимо поэтому и был отправлен на воспитание к родственникам моей маглорожденной матери. К людям, которые и близко не принимают всё, что выходит за рамки нормальности в их понимании, конечно. — К маглам? Вы хотите сказать, что жили с маглами? — Да, это так. До одиннадцати лет я абсолютно ничего о себе и о своих родителях не знал. По рассказам тёти Петунии и её мужа, я считал, что они были алкоголиками и наркоманами и погибли в автомобильной аварии, а я чудом остался жив. О том, что я волшебник, как и мои родители, и о том как они погибли, я узнал в одиннадцать лет, когда за мной пришёл Хагрид, чтобы передать мне письмо из Хогвартса и отправиться со мной за покупками для школы. И никого магического опекуна у меня не было. Моей опекуншей является — Петуния Дурсль, родная сестра моей мамы. Стопроцентная магла, боящаяся магии и от этого ненавидящая всё, что можно отнести к волшебству. Они своего сына даже в цирк не водили ни разу, потому что там обязательно бывает выступление фокусников. Боунс, выслушав меня, подошла к иллюзорному окну и надолго задумалась. — Не понимаю. Почему вас отправили на воспитание к маглам? Это же прямое нарушение Статута Секретности? — Вы об этом у меня спрашиваете? — удивлённо спросил я. — Мне кажется, что это я должен спросить — какого лысого дементора меня отправили к людям, которые не в состоянии справиться с магическими выбросами! Знаете сколько раз я устраивал в доме переполох до тех пор, пока не понял, что за этими моими «ненормальными выходками» последует жёсткое, даже жестокое наказание. Нет, меня не били. Но то что они делали, было немногим лучше простой порки. До пяти лет меня наказывали тем, что просто сажали на стул и не позволяли даже шевелиться в течение всего дня и при этом не давали ни есть, ни пить, ни сходить в туалет. Представляете, что значит просидеть весь день, не шелохнувшись, четырёхлетнему ребёнку? Я жил в чулане под лестницей, а после пяти лет стал у Дурслей за домашнего эльфа, хотя они и понятия не имеют, кто это такие. Для дяди и тёти — мальчиком-на -котором-можно-выместить-свои-неудачи-и-плохое-настроение, а для их сына — боксёрской грушей, — за одну минуту, вывалил я всю свою горечь и обиду ей в спину на всех волшебников разом. — Меня никогда и никто не поздравлял с Рождеством, а день своего рождения и своё имя я узнал, лишь когда пришла пора идти в младшую школу. — Я вас услышала, Гарри, — она повернулась ко мне лицом, на котором я заметил красные пятна, не то стыда, не то гнева. — Я не знала об этом. Я думаю, что вообще никто не знал, что вас отправили жить к маглам, — виноватым голосом добавила она. — Конечно не знали, — запальчиво вскинулся я, — потому что никому никакого дела не было до маленького «героя». Просто все дружно выпивали в день, когда погибли его родители, а он сам подвергся смертельному заклятию, за его здоровье, мысленно благодарили и забывали до следующего Хэллоуина. Нет, впрочем, я не прав, не забывали. Ведь рассказывали же своим детям сказки о Мальчике-который-выжил. А как он жил всё это время никому не было нужно знать. Зачем? Ведь тогда пришлось бы принимать какие-то меры, что-то делать, отрывать зад от теплых насиженных мест. А кому этого хочется? Правильно — никому не хочется. «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить!»** Так ведь, мадам Боунс? — Мистер Поттер, я во всём разберусь и виновные будут наказаны по всей строгости закона, — официально произнесла волшебница, твёрдо глядя мне в глаза. — Ай, да ладно, — успокаиваясь, беспечно махнул я рукой. — Чего теперь-то разбираться. Назад ведь вернуться невозможно и исправить уже ничего нельзя. Да и нет в этом смысла. Вы мне лучше сейчас помогите. — Я сделаю всё, что в пределах моих возможностей, — уверенно проговорила она и я почему-то поверил ей. — Как мы с вами сможем связаться? Как я поняла, вы хотите всё сделать конфиденциально? — Да, — кивнул я. — Именно так. Иначе, боюсь, мне просто могут помешать некоторые бородатые любители распоряжаться чужими судьбами. А связываться мы сможем с помощью Добби. Да, Добби? Ты же сможешь прийти на вызов мадам Боунс? — Добби сможет прийти на зов доброй волшебницы, — гордо ответил эльф. — Ну что же, — тепло улыбнулась ему Боунс, — тогда договорились. Как только всё будет готово, я дам вам знать, — она взглянула на часы в деревянном футляре, стоявшие рядом с камином, и взволнованно воскликнула: — О! Уже так поздно! Гарри, как вы попадёте в Хогвартс? Мистер Филч уже закрыл входные ворота. — Ничего страшного, Добби поможет мне переместиться туда, куда надо, — спуская на пол пригревшегося на моих коленях эльфа, я поднялся, разминая от долгого сидения ноги. — Не беспокойтесь. Нам только до Хогсмида добраться. — Можете пройти через мой камин, — благодушно предложила хозяйка кабинета. — Он соединён с камином в «Кабаньей голове» и не отслеживается отделом телепортации. — Спасибо, мэм. Мы так и сделаем, — попрощавшись с ней, я взял на руки Добби, зачерпнул любезно предложенный дымолётный порошок и нырнул в открытый зев камина. Как же я не люблю перемещаться с помощью каминной сети!