Они войдут и разбредутся, Навалят на спины кули. И в жолтых окнах засмеются, Что этих нищих провели. Александр Блок
Атлантический океан
По волнам нёсся корабль. Его монструозный силуэт напоминал разбухшее от трупных газов и воды тело утопленника, паруса походили на бельмы, а почерневший от времени и влаги корпус из белого дуба напоминал отмирающие ткани. Воистину, клянусь ясным звёздным небом, не было и не будет корабля ужасней этого! Верхняя палуба корабля была "усыпана" матросами. Грязные, измождённые, больные они спали у мачт, брашпиля или оперевшись о борта. Это "чудное" скопление народу порадовало бы любого учёного-вирусолога нашего времени. Здесь можно было бы найти болезни на любой вкус: малярия, желтая лихорадка, дизентерия, оспа, цинга, офтальмия (слепота), паразиты, в том числе ришта, и многие другие. Именно здесь, на этом судне и проснулся Танджиро. Голова юного охотника раскалывалась, будто внутрь засунули колокол, во всём теле ощущалась слабость, а в глазах всё плыло. Правая рука неприятно ныла, а на ладони красовался ожог. Встав и отряхнувшись, охотник осмотрелся. Первым делом было необходимо расспросить матросов, узнать хотя бы, где они все сейчас находятся. Задача, однако, оказалась непростой. Первый же разбуженный разразился короткой, но ёмкой тирадой на английском. Танджиро ничего не понял, но догадался, что слова были явно нелестные. Та же история произошла и с остальными, до кого добрался охотник. Его посылали куда подальше на английском, испанском, португальском и французском языках. Решив, что стоять столбом на палубе не лучшее решение, юный охотник направился в сторону квартердека. Из окон лился мерзкий жёлтый свет. Каково же было удивление Комадо, когда за дверью его встретила не каюта капитана, а лестница, уходившая далеко вниз. Заглянув в зияющую бездну, охотник отшатнулся, держась за голову, в которой с новой силой "зазвонил колокол". Придя в себя и собравшись с духом, Танджиро начал спуск...***
Уровень 1. Рабские трюмы
В воздухе витал awawo, что в совокупности с острым нюхом Комадо делало спуск практически невыносимым. Снизу слышались стоны, всхлипы и тихий плач, в основном детский. От этих звуков сердце Танджиро ныло, преисполненное жалости и сострадания. Лестница закончилась и истребитель попал в огромное помещение с низким потолком и сражу же отшатнулся. В помещении стояла нестерпимая вонь. Всюду были люди, раздетые до гола, потные и умирающие. Всё это происходило в такой жуткой тесноте, что те немногие "везунчики", которых посетила смерть, не могли даже упасть. Так и стояли они, мёртвые истуканы. Изредка слышались слова, скорее всего зазывающие смерть сюда, в это забытое богами место, чтобы она избавила их от ужасного удела. Здесь были разные люди: из народа игбо, аппа. Были здесь и более крупные и темнокожие оттамы. Разумеется, ни тех, ни других Комадо не понимал. Он смотрел на них и сердце его разрывалось. Ему было по-человечески жаль несчастных, и он не мог даже предположить, кто и за что обрёк этих людей на такую страшную участь. Его размышления прервали шаги сверху. Грузные, тяжёлые шаги. И тут Танджиро, обладающий сверхъестественным чутьём понял, что сейчас его будут бить, возможно даже ногами. Единственным укрытием ему могли послужить athasa. Спрятавшись за них, Комадо, превозмогая вонь, наблюдал, как по лестнице спустился человек. Он был настолько огромен, что ему приходилось сгибаться пополам, чтобы пройти под потолком, его кожа была черна, как сажа, на руках звенели цепи, а глаза были холодные, как лёд. Великан вырвал из толпы самых "везучих" и поволок их безвольные тела наверх, бормоча себе под нос: — Надо бояться залива Бенин; Здесь сорок заходят, выходит один. Когда чудище ушло истребитель осмотрелся. У стены Танджиро заметил люк. Он выбивался из общей картины. Ведь весь корабль был сделан из дерева, а вот люк из железа. На нём красовался символ: сердце и мозг, состоящие из шестерёнок. К удивлению охотника агрегат поддался и со скрипом разинул "пасть". Оттуда в нос охотнику ударил "аромат" машинного масла, гари и железа. Не видя иных путей юный Комадо полез вниз по ржавой лестнице.***
Уровень 2. Сердце богатства
Смена обстановки была настолько резкой, что разум некоторое время отказывался воспринимать окружающую действительность, переменчивую, бурлящую, словно океан. Танджиро оказался в просторном цехе. Всюду гудели машины, из труб вырывался раскалённый пар, а станки стужали и скрипели. Но всё это было ничем, в сравнении с тенями. По другому не возможно описать эти тощие, измождённые фигуры, ставшие будто придатком станков. Одни вытачивали детали для швейных машинок, другие скрепляли железными хомутами бочкообразные изделия, от которых воняло гнилью, третьи затягивали гайки на массивном скафандре в два человеческих роста. Среди них были мужчины, старики, женщины... Дети. Они работали, работали и работали, а когда силы покидали их, тела уносились жуткими механическими гуманоидами. Те походили на людей только издалека. Всё тело было покрыто металлом, а вместо головы горела лампа. Их задачей было не только уносить тела, но и внушать страх ещё живым. Вместо кистей у них были различные инструменты: крюки или кнуты. В этом жутком месте производилось всё: бытовая утварь, игрушки, сельскохозяйственные инструменты и , конечно, самое главное, оружие. Всё это грузилось на носилки и увозилось, какая-то часть продукции просто валялась на полу, ржавая и рассыпаясь в прах. Один из "надзирателей" подошёл к ребёнку, мальчишке, который был ещё жив, но уже не в состоянии работать. Чудище занесло над головой кнут, готовясь нанести удар. Ребёнок сжался в комок, стараясь прикрыть тело. Но удара не последовало. Катана истребителя пробила стекло лампы и разорвала нить накаливания. Тело создания вздрогнуло и рухнуло на пол. — С тобой всё хорошо? Но охотнику никто не ответил. Просто потому, что никого вокруг и не было. Цех опустел. Внезапно всё помещение сотряс невероятной силы удар. Затряслись стены, прогнулся потолок, а пол заходил под ногами, как морская волна. Последним, что увидел Комадо перед тем, как сознание покинуло его, был мерзкий жёлтый свет.***
Каюта капитана
Пахло курицей, ромом и специями. Такое сочетание продуктов на корабле можно встретить только в одном месте. В капитанской каюте. Впрочем, это очевидно нам и не совсем очевидно мальчишке прожившеву все свои годы в горах, ни разу не видевшему море и корабли. Танджиро лежал на полу, ощущая каждой клеточкой своего тела жуткую усталость — обычно, тяжелое бремя хорошо проведенного вечера. Где-то на грани слышимости шумело море, скрипели мачты и пели чайки. Охотник открыл глаза, и его взору предстала хорошо обставленная комната. На стенах висели трофеи, ноги, руки, головы, окно было закрыто шторой, а в углу стояла кровать. По середине располагался стол, за которым в гордом одиночестве восседал знакомый Танджиро человек. Генри Уайтхаус. — Ты очнулся. Это хорошо. Я то думал, что придётся выкидывать еще одно тело за борт, — отпил рому. — Вижу ты не последовал моему совету, жаль. Охотник вскочил на ноги и направил клинок в сторону капитана. — Где господин Таро, чудовище? И где мы?! Капитан развёл руками . — Далеко, очень далеко. Где?! — скрипучий смех. — Нелепое словцо. Лучше спросить «когда?». Но это пустое. Каковы твои планы на будущее? Забег был отличным, но никому ещё не удавалось дойти до конца, хэ. Как тебе трюмы? Приглядись, и ты увидишь золото обшитое плотью, разве это не завораживает? И самое прекрасное, что обошлось без демонов, без магии! Без всей этой показушной чуши, без ёбаных фокусов! И теперь кнут снова в обороте! Танджиро скривился. — Это твоих рук дело! Генри изогнул брови. — Ты обвиняешь меня в этом? О, надеюсь ты шутишь. Хочешь знать почему появился этот чудный корабль? Потому, что людьми движет нажива, потому, что медный грош весит больше чем перо! — молодой человек указал пальцем на охотника. — Признаться, вы очень злобные, мелкие твари. — Ты лжёшь! Генри поднял руки вверх и грузно опустил их на стол. — Почему всем так трудно это принять? Ну да плевать. Когда лодка причалит, вот и шкуру многим припечёт, авось тогда передумают, ахахах! Танджиро сократил расстояние, и острие его Катаны упёрлось в грудь сидящего за столом молодого человека. Тот сохранил циничное спокойствие, какое выражает мясник на живодёрне. — Куда плывёт корабль?! — в голосе истребителя чувствовались металлические нотки. Генри, не отводя взгляда от Комадо, допил бокал рома и, стукнув ладонями по подлокотникам, встал. В его взгляде в этот момент можно было увидеть всю коварство мира. — Я лучше покажу. Обойдя Танджиро, Генри пошёл в сторону выхода. Дверь распахнулась с лёгкостью перевёрнутой ветром страницы, и в каюту хлынул, подобно приливной волне, морской ветер. Комадо последовал за капитаном на охваченную штормом палубу. Это место действительно изменилось. Матросы носились по всему кораблю, спускали паруса, стараясь удержать корабль на плаву. И хоть это было бессмысленно, они продолжали это делать. Пускай этот проклятый корабль не мог затонуть, пускай этот корабль весь мир, матросы все равно выполняли свой долг. — Эй, мальчик! — крикнул Уайтхаус сквозь гул и свист. — Ты хотел узнать куда движется это судно, сравнимое в величии разве что с золотом нового света, так гляди же! И грянул гром! Морская гладь разверзлась, и стена воды, подпирающая гребнем небо, с ошеломительной скоростью понеслась на корабль. Матросы, которые, казалось, не замечали гостей на палубе, остановились на мгновение в немой сцене ужаса и отчаяния. А потом начался хаос. — Господи Боже! — Волна прямо по курсу! — Я не хочу умирать! Генри же раскинул руки в стороны и хохотал, как сумасшедший. Нет, человек так не смеётся. Определённо нет. Волна накрыла судно с головой.***
Конец игры
«Все кончено». А было ли начало?» Как-то так Мефистофель подытожил долгую погоню за душой доктора Фауста. Действительно, а что же ждёт в конце? Друзья! Добро пожаловать на эпилог. На бис никто не выйдет, потому что... — Это Финал! — каркнул ворон. В очередной раз Танджиро открыл глаза. Поразительное везение. Не многим попавшим на "Последний приют" удавалось так хорошо сохраниться. Обычно их по весьма практичной морской традиции сбрасывали за борт на корм чайкам и акулам, которые часто сопровождали невольничьи корабли. Но, вопреки ожиданиям, оказался Танджиро далеко не в бушующем океане. Под его руками кололся песок, нос резала пыль, а солнце светило совсем бледным красным светом через свинцовую стену облаков. — Где я? — в растерянности озирался охотник. Всюду, куда хватало взгляда, простирался однотипный пейзаж: голая равнина, ни цветка, ни травинки, ничего. Всё было мёртвым и пустым. И лишь изредка взгляд цеплялся за уродливые очертания огромных крепостей, в которые превратились заводы — угодья для коммерческой охоты. Здесь всё погибло. Всё рухнуло в бездну варварства и ужаса. Где-то в дали выли те, кому не посчастливилось оказаться в могиле. Потерявшие человеческий облик, обросшие шерстью и толстой кожей гуманоиды, без всякой цели продолжающие выполнять рутинную работу на уже никому не нужных заводах. Но не эти несчастные самое отвратительное, что можно встретить в этих местах. Ужасные твари блуждают среди песчаных бурь и мрака. Людоеды, похоронившие мир, кровопийцы, выпившие все его соки. Танджиро пошёл вперёд (а что ему ещё оставалось) в надежде найти хоть кого-то. Вскоре ему стали встречаться кости. Сначала изредка и мало, потом всё больше и больше. В конце его пути вдоль дороги лежали целые горы скелетов, а сколько среди них было маленьких, о боже мой! Кончалась дорога странной композицией. Это была аллея, в конце которой стоял памятник. Казалось, что вся орда нетленных тел тянулась именно сюда. Было уже решительно невозможно понять в чью честь он был воздвигнут. Лицо его сдуло ветром времени, но он продолжал стоять, вытянув правую руку вперёд, будто указывал путь, а левой рукой он прижимал к себе книгу, название которой так же стёрлось. Стёрлось и имя, выбитое на нижней части памятника, куда обычно приносят цветы. Теперь там красовалась надпись, выцарапанная, предположительно, владельцем скелета, лежащего рядом: «При ........ будущего нет». Под рукой скелета, лежала пожелтевшая фотография. Изображённые на ней люди, казалось, смотрели с вызовом за пределы листка бумаги, на котором застыли. На обратной стороне было написано всего одно слово: «Циммервальд 1915» Танджиро стоял, абсолютно ничего не понимая. Внезапно за его спиной послышались хлопки, а через секунду охотник почуял запах: порох, сталь и сера. Сзади Комадо, буквально из ниоткуда, появился человек, высокий мужчина средних лет, одетый по старинной моде, в компании пуделя. Взгляд его был полон радости и злобы, такой черной и чужой всему живому, что расплакаться заставил бы даже жестоких деспотов Месопотамии. — Игра окончена, — пропел притворный голос. — Я победил. Ахахаха! Мир содрогнулся и рухнул сам в себя.***
Токио
Бессознательное тело Комадо нашли у побережья работники местного порта. Через некоторое время его лечение оплатил некий состоятельный гражданин. Гражданин Таро пропал без вести, его так и не нашли. Последней странностью была запись в судовой книге порта: «"Последний приют" ушёл в океан».***
Поместье в окрестностях Фудзиямы.
В комнате находились Мудзан и Рэндольф. Первый проходил уже раз двадцатый из одного конца комнаты в другой, а второй читал свежую прессу. Мецгер вообще любил читать газеты. Такой концентрированной чуши было не найти нигде, кроме, разве что, приюта для душевно больных и парламента. — Что ты ходишь туда-сюда, как скипидарный? — отрывает взгляд от чтения. Прародитель остановился и испепеляющи посмотрел в сторону Рэндольфа. — А почему нет? — сжал кулак до хруста. — Цель так близка, а ты не подаёшь виду. Может человеческая природа довела тебя до маразма, и ты забыл всё? Я могу напомнить... — Это лишнее, — Мейкер складывает газету. — Я знаю о находке. Поразительно, что она была у нас под самым носом. Мудзан развёл руками. — Тогда почему ничего не предпринимаешь? Я предложил способ простой, как мычание: перебить охрану хранилища и забрать скрижаль. Но ты не согласился. — И правильно сделал. К чему привлекать внимание? Не горю желанием встречаться с охотниками, ты тоже, я так думаю, — поправляет воротник. — У меня есть один кандидат на это задание. Кибуцуджи изогнул бровь. — Но он не боец! Мецгер потряс продуктом деятельности типографии. — Читай газеты. Иногда они вещают разумное, доброе, вечное. Через три дня «Сендайская находка» будет выставлена на аукционе, где её можно просто и без стеснения... Купить. Мудзан подошёл к окну. Была ночь. — А мальчишка с серьгами Ханафуда? Что насчёт него? Мецгер развернул газету и продолжил читать. — О, я знаю на каких струнах модой души надо сыграть. Сомнения, о сомнения, они так свойственны юношам и девушкам! — Не думаю, что он согласится. — От таких сделок не отказываются. — ... Ты прав.